Текст книги "Путь в неизвестность (СИ)"

Автор книги: Velena Revers

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

– Поесть есть?

Эльф вздохнул и отложил сумку.

– Есть, только надо пойти и поймать.

Мне опять вспомнился анекдот. Сидит вампир, жует что-то. По подбородку кровь течет, из рта торчат комья шерсти. Подходит другой, присматривается. – «Что жуешь?» – «Мяшко». – «Ага… а где взял?» – «Шамо пъибежало».

Мндя-я… Эльф по моему взгляду понял, что я-то уж точно охотиться не буду, вздохнул, поднялся, еще пошарил у себя в сумке, выудил небольшой арбалет и растаял между деревьев. Красиво движется, зараза. И главное – бесшумно! Мне бы так.

Прождала я его долго. Боясь, что костер погаснет, пошарила еще немного по ближайшим кустам в поисках хвороста, и сидела, подпитывая пламя, не прикасаясь пока к притащенным им запасам. И так ничего не делаю, как-то бессовестно получается… Местные хищники, если тут таковые вообще имелись, появляться не спешили.

Может, оно и к лучшему. И то, что не появлялись, и то, что я не знаю толком, какими они могут здесь быть.

Эльф не шел, а шли минуты, складываясь в часы. Вскоре я готова была накинуться даже на сырое и живое мясо, будь оно поблизости. Будто слыша мои мысли, все местные пичуги попрятались, а в озере крупной рыбы не было. Пройдясь по берегу и убедившись в отсутствии даже ягод, я сидела у огня и огорченно хлюпала носом, опять успев схватить простуду.

К моему удивлению, эльф продрался сквозь кусты точно с той же стороны, куда ушел, шумно, и даже с матом. Я прислушалась, вычленяя из речи незнакомые, но узнаваемые по тону слова. Рубашка у представителя дивного народа была разодрана на боку, плащ выглядел так, словно на его хозяина напали пчелы и тот в остервенении катался по земле, на виске красочно застыла коркой текущая кровь, как кто-то ляпнул кистью с краской по лицу. А возможно, он сам эту кисть и держал – ладонь тоже была запачкана. Про торчащие во все стороны волосы я вообще молчу. Надо же, кто его так…

– …… и ……! – закончил свою тираду эльф, таща на плече, словно Дед Мороз мешок с подарками, какую-то пташку, похожую на фазана. Я уставилась на нее такими хищными и голодными глазами, что сейчас меня испугалась бы даже моя бабушка.

– Эт ты о ком?

– О твоих чудаках на букву «мэ»! – психанул он, скидывая птаху с плеча.

– Почему это они мои?

– Твои, потому что я у них тебя отбил. Сейчас их разведчики вздумали отбить что-нибудь мне, но я оказался проворнее – фыркнул он, печально оглядывая свою ладонь и пытаясь распрямить и сжать пальцы. Потом сел, содрал с себя плащ, рубашку, опять оставшись в одних штанах, и что-то увлеченно забормотал над испорченной одеждой.

– Кто будет готовить? – Поинтересовалась я, словно рядом стояла очередь из поваров, на низком старте, а я затруднялась с выбором.

– Разумеется, ты.

– Угу, вон там не я споткнулась, упала, бежала эту птаху щипать? К твоему сведению, после того как я закончу свои изуверства, от нее будут шарахаться даже бродячие собаки, и ее останется только выбросить.

– Ты что, совсем не умеешь готовить? – как-то даже с жалостью посмотрел на меня полуголый эльф, задержав руки над дырой. Я ехидно мотнула головой.

– Я, конечно, могу попытаться. Но лучше не подвергать единственный ужин опасностям моего кулинарного таланта. Он у меня начисто отсутствует.

Как и желание. Нет, ну вообще-то готовлю я вполне сносно. Но только на нормальной кухне, со всеми разделочными средствами, кастрюлями, тарелками, приправами…

– А как же твое основное призвание?

– Это какое? – опешила я.

– Ну там обеды варить, портянки стирать и все такое?

– Что!?

Эльф ухмыльнулся, увернувшись от обломка ветки.

– Когда-нибудь тебя это ждет, рано или поздно, надо бы привыкать!

– Еще ради тебя кинуться учиться не хватало! Обойдешься!

– Тогда зачем я тебя спас? – прищурился он.

– Чтобы привести к городу и получить мое спасибо – невинно «напомнила» я.

– Больно я наемся с твоего спасибо – пробурчал корыстолюбец, откладывая в сторону уже целую (???) рубашку. Первым делом он сходил и тщательно умылся в озере, хорошенько промыв ладонь и висок. Я вот не поняла. Он не боится, что в ранку вместе с нечищеной водой заберутся нехорошие бактерии? Или их здесь как бы нет, и воду можно даже из луж пить, не то что умываться?

Потом остроухий вернулся к сумке. Еще раз укоризненно возглянул на меня, так как я пока и не думала ему хоть в чем-то помогать (даже не знала, в чем тут можно помочь, мысли как-то читать еще не наловчилась, увы…) и снова полез в свою торбу.

Она у него безразмерная, что ли?? Весь набор путешественника уместил, даже своеобразную аптечку, которой я в свое время пренебрегла!

Он достал бинт и пару стеклянных бутылёк с чем-то непонятным. Пока промывал ладонь прозрачной красноватой жидкостью, я успела рассмотреть разрез на ней во всю ширину. Он что там, лезвия мечей руками ловил? Похоже на то. Смочив бинт другой гадостью, он умело перебинтовал порез и даже сам, одной рукой и зубами, затянул узелок. Смочил первым раствором другую тряпочку и прижал на некоторое время к виску. Поморщился, видать, помогло. На голове ранка была как от удара обо что-то тупое. Об очередного разбойника? Наверное, опять по деревьям бегал, да лбом навернулся.

Убрал аптечку обратно. Еще раз зыркнул на меня – данную попытку проведения воспитательных мер я как-то проигнорировала, опять даже не почесавшись – и принялся так же умело и методично ощипывать тушку. Надо же, какой самостоятельный. Может, он еще и стирать, и шить умеет? Хотя насчет этого сомневаюсь, сейчас ведь ему было достаточно какого-то наговора.

Я думала, он как-то с помощью магии и птичку сжарит, но он, как нормальный человек, быстренько разделал ее на доске (да, кухонных принадлежностей у него тоже хватало, хоть и по минимуму) и устроил подобие жаркого в котелке, с мясом, картошкой, и пригоршней сушеных пахучих трав, не хуже наших приправ из пакетика. По поляне плавал та-акой запах…

К тому моменту, как эльф объявил, что готово, и он со мной поделится (а то у меня мелькали нехорошие мысли, что он зажмет вкуснятину и мне придется срочно переходить на подножный корм – или бить его по голове, дабы коварно ограбить до последнего котелка с едой) у меня желудок чуть сам себя не съел. Самый лучший в мире эльф протянул мне ложку и чашку с моей порцией, взял свою, и пару минут на поляне раздавалось только чавканье и довольное урчание – ели мы оба как нормальные голодные люди, хоть я и снова ожидала, что он будет соблюдать все манеры, и есть так, словно проводит важный ритуал. Не такие уж эти эльфы и снобы? (или мне попалась тупиковая ветвь их эволюции).

– Хебя ак жовут? – спросил дивный, с набитым как у хомяка ртом, после чего донабил его хлебом окончательно. Похоже, этот вопрос интересовал его давно и почему-то сильно, раз не дождался конца ужина.

– Я жа идой не ажговаиваю – пробурчала я в ответ. Тем временем раздумывая, назваться своим старым именем, или сказать то, новое.

– А фяс ты фто де’аишь?

– Йем.

– А по-моиму ты ажговаиваешь.

– Отфтань, дай доефть фпокойно.

– Фмотри не подавифь, едок.

Эх, хороша кашка да мала чашка! Я с сожалением смотрела на пустую тарелку. Вылизать что ли… То ли я такая голодная, то ли эльф превосходный повар. Чего он там спрашивал – имя мое?

Старое имя как-то быстро осталось для меня позади. Оно было связано с тем миром, родным и уже ушедшим в прошлое. Пришлось привыкать с самого начала, что я больше не увижу его. И имя теперь будет напоминать мне о том, что я утратила. Да, были проблемы. Да еще какие! Но и много хорошего. Детство, родители, бабушка с дедушкой, теплые вечера, домашний пахучий чай, шашлыки летом на природе и одна-единственная поездка с семьей на море, которая запомнилась на всю жизнь. Друзья, которых было так мало, зато все были настоящими. Старые добрые фильмы и книги… Я не хочу об этом вспоминать. Потому что этого уже не будет – от этого очень больно. Не смертельно. Но не хочу.

– Я Най – сказала я, протягивая ему тарелку, тем самым намекая, что мыть посуду тоже не умею.

– Най? – он вскинул брови. – Не обижайся, но странное имечко. Та-акое длинное… И посуду вымоешь ТЫ – обе тарелки перекочевали обратно ко мне в руки.

– А че я? – во мне снова вякнул вредный подросток, которому все простительно.

– Потому ЧЕ я и еду ловил, и готовил – откликнулся этот гад, натянул рубашку, пока не застегивая, и начал осматривать свой плащ. Я про себя решила, что да, пожалуй, это будет справедливо. Но в следующий раз фиг я так быстро уступлю!

Я прошествовала к озеру, и принялась тщательно отмывать тарелки врученной мне губкой, когда-то бывшей мирным морским водорослем.

– Имя у меня вообще-то Нэнайе, но мне оно не очень полное нравится. Для меня тоже странноватое – бросила я через плечо, посчитав нужным уточнить.

– Нэнайя?

– НЭ-НАЙ-Е! – гаркнула я по слогам. Спасибо, Саура, даже аборигену имечко непонятно.

На поляне воцарилось гробовое молчание, для меня показавшееся слишком уж долгим. Я обернулась, озвучивая вопрос, как же мне звать его.

Эльф не отреагировал. Забыв вытащить руки из сумки, он глядел на меня примерно так же, как я смотрела на Клеона, когда увидела в первый раз. То есть он был в шоке! И что такого поразительного я сказала, сама того не заметив?

– Ты чего застыл как стоп-кадр?

– Лет тебе случайно не восемнадцать? – Ожила эта статуя, задав вопрос тоном как на грани смеха-истерики.

– Откуда ты знаешь? – Теперь уже я вылупилась на него. Но истерика прошла, даже не начавшись.

– Да так… Кстати, меня назвали Диннариэль. Но это тоже слишком длинно, потому не обижаюсь на Динара. – Перевел он тему.

Хм-м… А эльфы умеют определять возраст чутьем? Не помню. Что происходит…

Я посмотрела на него, попытавшись просверлить насквозь. Но не доросла, к сожалению, до приобретения таких навыков. Крепко ушедший в себя собеседник моих потуг даже не почувствовал.

– Ясно, запомню, а то ушастым тебя кликать как-то неэстетично – я повернулась обратно к тарелкам.

Эх, и в дальнейшем такие навыки мне не грозят. Ни сверлительные, ни испепелительные. Стихиями Бестианы не владеют, только себе подобными. Хотя… Внушение. Запугивание! Насчет последнего, я сильно сомневаюсь, что это способность. Если уникумы умеют частично превращаться в зверей, это и будет запугивание. То ли лампа в лицо, то ли сразу две – на месте глаз.

И клыки в три ряда нежной улыбочкой.

Сразу все что знаешь, выложишь!

Я еще раз через плечо коварно посмотрела на эльфа, прикидывая, как бы это его запугнуть получше. Если что, если вдруг…

Он продолжал изображать роденовского мыслителя. Я даже хотела сострить, что у него сейчас мозги через уши полезут, не выдержав предельного напряжения, но не успела.

– Можешь рассказать, как ты сюда попала? Ты сразу угодила к этим выкидышам человечества?

– Нет не сразу. А тебе какая разница?

– А если просто интересно?

– Просто, как же – проворчала я, таща тарелки обратно. Эльф честно сделал вид, что не услышал и вообще он весь такой наивный и открытый, ничего такого у меня и не выпытывает. Это мне показалось, на нервной почве.

– Так как?

– Вообще-то я и правда угодила к ним сразу. Но смогла сбежать. Повезло попасть к ведунье. Она меня приютила, и провела ритуал, дала увидеть свою душу. – Эльф кивнул, видимо, он об этом ритуале был наслышан. – Мы поговорили, она мне рассказала, кем я в перспективе могу стать. Потом меня нашли и похитили эти… как ты там их назвал? Вот-вот. Эти самые. Потом случился ты. Все.

Его этот краткий отчет не удовлетворил, эльф, похоже, желал услышать рассказ в подробностях, в лицах и с выражением. Ага, как же. Так я тебе все и рассказала, коль ты там чего-то уже темнишь.

Мы обменялись недовольными взглядами, но оба смолчали. Этот Диннариэль вздохнул и стал убирать посуду обратно. Убрал эту рубашку, нашел и одел другую, из более плотного материала.

– А… когда мы выдвигаемся? – Лес в сумерках мне чем-то не нравился. Ночной, наверное, произведет еще большее впечатление. Ехать по нему будет, наверное, восхитительно, но ради своего возвращения я как-нибудь переживу.

– Завтра. Сейчас уже садится солнце, и идти поздно.

– Ясно… ЧТО!? Спать в лесу!? Да я тебе что, зверек какой-то!? Тут же полно… тварей всяких, а нас только двое!!

– Именно, и идти ночью при таком раскладе будет очень глупо. Во-первых, у меня с собой амулет, который ставит защитный круг, во-вторых, полезно спать на свежем воздухе, в-третьих, привыкай к таким ночевкам! И в конце концов, сколько можно орать?

– А что, по пути в город еще придется это делать? В смысле, ночевать в лесу? – с подозрением уточнила я.

– На дорогу уйдет около двух дней так что да, придется.

Я ошалело на него посмотрела.

***

Кому-то доводилось спать в совершенно незнакомом лесу, в жутком незнакомом мире, под одним одеялом с мирно сопящим и ко всему равнодушным остроухим попутчиком, под звуки деятельности загадочных тварей? Когда вместо постели всего лишь тонкое походное одеяло, сквозь которое прощупываются все неровности, вместо подушки только собственная рука, а вместо ночника среди деревьев светят чьи-то глаза!?

Я искренне не советую пробовать. Меня даже не смущало наше совместное, кхм, ложе. И ложем-то это назвать язык не поворачивался, да и эльф ко мне относился абсолютно без всяких там. Что меня в принципе устраивало.

В отличие от того, что вокруг.

Сначала, когда я расталкивала Диннариэля с просьбой проверить что там такое и работает ли защитный круг, он честно вставал и тянулся к своему амулету, после чего бормотал что-то, что должно было меня успокоить, и падал обратно. Разве что не храпел, а так – вытянулся, запрокинул голову с беззащитной шеей (на радость местным вампирам, если они тут ошивались) и беззаботно дрыхнет, и хоть бы хны ему! В третий раз я получила лишь лекцию на тему: кто я есть, куда смотрели мои родители, когда воспитывали такое пугливое чадо, и вдобавок ко всему этому прилагалась подробная инструкция о том, куда мне надо идти со своими зверьми и страхами. Причем так убедительно рассказывал, с выражениями, что я чуть действительно не пошла. В четвертый раз меня кратко и ёмко послали, не открывая глаз, а в пятый вообще проигнорировали, дрыгнув ногой и натянув походное одеяло до острых ушей.

Я перетянула на себя почти все это одеяло, укрывшись им с головой, и вцепилась в плечо спящего ушастого, словно бы это спасло меня в случае чего. Наверное, часа в четыре ночи, точнее уже утра, глаза слиплись окончательно и я задремала. Однако все равно поминутно просыпалась и вскакивала от посторонних шорохов.

Еще через пару часов я так сильно хотела спать, что мне было уже глубоко фиолетово, съедят меня или нет. Но теперь мне не давала спать сама «постель» если можно ею назвать одеяло, лежащее на земле. Каким бы оно ни был теплым, каким бы оно ни было мягким и плотным, оно не сравнится с обычной нормальной постелью. Хотя бы из-за впивающихся в бока мелких кочек и веточек! Теперь я создавала больше шума, чем все лесное зверье, пыхтя, ворочаясь, укладываясь, кряхтя, бурча что-то себе под нос, и снова ворочаясь. Диннариэль, наверное, не проснулся лишь потому, что до этого вымотался, вскакивая из-за меня каждые полчаса, и теперь спал как убитый, наверстывая упущенное.

В общем, даже подремать мне в эту ночь так и не удалось. Остроухий проснулся рано: когда солнце лишь надумало вставать и высунулось из-за горизонта на треть. Проснулся безо всяких там зеваний и продирания глаз, просто в один момент спокойное дыхание прервалось вздохом, и он открыл глаза. И наткнулся на мой безумный взгляд. Видок у меня был тот еще: нечесаные (ибо нечем, даже одноразовой вилки нет, ха-ха) волосы встрепаны, лицо помятое и не выспавшееся, под глазами наверняка мешки. Иначе говоря, я была страшна, как атомная война и удивляюсь, как он спросонья вообще узнал меня, а не принял за какую-нибудь кикимору.

Я сидела у потухшего костра, кутаясь в его плащ, и яростно тыкала угли наполовину уже обугленной палочкой в поисках жара. Насморк так и не прошел, нос совсем заложило, что отнюдь не улучшило моего настроения. Поэтому когда мне вякнули «доброе утро» я послала эльфа к лешему и пожелала счастливого пути.

– Ты что, всю ночь не спала? – дошло до него. – Выглядишь не ахти.

– Заснешь тут, как же, зверье всякое шныряет, земля жесткая и твердая, а кое-кто под боком и ухом не ведет – забухтела я, как старуха, разминая затекшую от одного положения шею.

– Значит, это дело привычки и времени – отозвался невозмутимый Динар, поднимая и отряхивая одеяло. Сложив и убрав спальные принадлежности, эльф уселся рядом, отобрал у меня палочку и развел костер.

Слегка повозившиь, он заварил чай с какими-то ароматными травками, и поил меня им, пока этот чай не начал плескаться у меня на уровне зрачков, грозя политься из ушей. Потом сам отхлебнул чуть-чуть, пояснив, что это излечит меня от простуды и придаст сил. И действительно, голова стала свежей и ясной, мысли после ночного бдения не путались, я сейчас могла даже кросс побегать. Да уж, это не растворимый кофе, от которого потом бывает еще хуже.

На завтрак у нас были разогретые остатки вчерашнего ужина, и на этот раз моя порция в меня не влезла. Но он и в одиночку все подмел, а потом еще сидел минут десять с чашкой свежего чая, рассматривая горизонт и о чем-то крепко задумавшись.

Глядя на такое спокойствие, я начала придремывать, но тут он встал. Объявил, что нам пора в путь-дорогу, нагрузил все, что было на несчастного коня, покорно все это терпевшего. Из поляны, спрятанной в груде зарослей, мы вышли пешком. Найдя проторенную дорогу, эльф взлетел в седло и помог вскарабкаться туда мне. Сидеть было не очень удобно, а держаться кроме как за спутника, не за что. Но я стоически молча это переносила, решив брать пример с коня. Вон, идет себе и не жалуется, хотя целых два наглеца на горбу сидят, ножки свесили.

По дороге мы оба молчали. Эльф снова что-то прикидывал про себя, и его не отвлекало то, что я опять вертела головой.

Ничего особенного пока не попалось, но я находила интересное даже в просеках и небольших полянах, мимо которых пролегал путь. Вот, завидев нас, скрылся какой-то заяц. Только хвостик мелькнул, и трава чуть шевельнулась. По деревьям порхали с негромким чвиканьем какие-то птички с пестрым воробьиным оперением, во время перескоков демонстрируя ярко-желтую внутреннюю сторону крыльев. В листве словно вспыхивали яркие огоньки. Как оказалось, огоньками их и называли – это мне эльф сказал.

Мы на некоторое время выехали из зарослей, и дорожка убежала вперед по полю, впереди опять вливаясь в зеленую громаду леса. Пестрое разноцветье привлекло полчища бабочек, большую часть из которых я никода не видела. Да и цветов, и трав таких в моем мире не было.

Однако мне все это быстро наскучило. Бессонная ночь давала свое, а уютное молчание спутника и мерное покачивание на лошадиной спине усыпляли как ничто другое.

– Нам ведь долго еще ехать?

– Да, до вечера с обеденным перерывом.

– И когда же мы будем в городе?

– Если не задержимся, то уже завтра к полудню.

В сон клонило все больше, и моя осторожность уснула первой. Иначе не объяснить то, что я обнаглела и прилегла на спину эльфу, а потом еще и обхватила его руками, чтобы не упасть.

– Кажется, твое зелье не так уж и бодрит… а-аха-а – Я в подтверждение зевнула.

– Ты не спала всю ночь. – Все так же отстраненно отозвался представитель дивного народа, плавая в своих высоких мыслях далеко от бренной реальности. – Попробуй выспаться сейчас.

– Угу… – и я спокойно закрыла глаза.

Как же все-таки приятно засыпать, зная, что ты в полной безопасности. А что там насчет голосов в моей голове – поживем и увидим… Мысли постепенно путались и переплетались между собой, перескакивая с одного на другое, и постепенно затихали.

Глава 6

Глава 6.

Отступление.

– Хм-хм… Ну здравствуй, девица-красавица – ухмыльнулся Игар, по привычке поигрывая кинжалом. Стоящая перед ними личность, поначалу пытавшаяся с помощью небольшого роста косить под мальчишку, несмело подняла голову. Нож Кареса пощекотал ей горло.

– И тебе не сдохнуть, добрый молодец – пробормотала девушка. Игар усмехнулся.

– Что-то я сегодня не добрый – Посетовал он, пристально оглядывая укутанную в простенький плащ незнакомку. – И что ж ты за нами вот уже два дня крадешься? Аль должны мы тебе, так я что-то не припомню. И ведь на память не жалуюсь…

– У вас был пленник – пробурчала девица, уткнувшись в землю взглядом. – Куда уже деть успели?

– Это ты о ком?

– О той мымре, наверное, что песни тут распевала? – поинтересовался Карес, и раскашлялся. Горло после того порошка еще не оправилось. – Нет ее больше.

– Как нет? – девушка вскинула голову и растерянно посмотрела на ухмыляющихся разбойников – вы ее что… того!?

– Ну, выходит, того – пробормотал Карес, косясь на вожака. – Бежать попыталась, мы ее волкулакам и скормили, когда те напали. Все лучше, чем самим попасться. А ей туда и дорога.

Серые глаза незнакомки округлились.

– Да как вы… Нет! Я точно знаю, что она живая! Вы врете!

Игар резко развернулся к Каресу и успел увидеть его растерянные глаза.

– Так вы все-таки ее тогда упустили… – Протянул он низким тоном. – Понятно. Пойдем-ка потолкуем с тобой, честный ты наш.

– Где это вы ее упустили? – попыталась влезть девушка.

– Тебе какое дело? – мрачно спросил Игар и спрятал оружие, которым обычно любил потрепать чужие нервы. – Сказали тебе нет, значит нет. А ты раз попалась, за нее будешь – и кивнул остальным. – Можете не беречь

Разбойники с ухмылками стали обступать растерявшуюся девушку. Та попятилась и оглянулась, но когда ее схватил один, а другой стянул капюшон с головы, вскрикнула и попыталась вырваться. Раздался хлесткий звук пощечины, и округлившиеся серые глаза разогрелись как два огонька…

Один из них ударом повалил ее на землю, но тут же с воплем отскочил, дуя на пострадавшие руки. Ладони покраснели и пошли волдырями, словно наткнулись на раскаленный металл, а не на девичью кожу.

– Это ведьма!!

Она попыталась подняться на локтях, села, посмотрела уже другими глазами. В руках разбойников тут же появилось оружие, а в глазах – блеск, ничего хорошего не обещавший.

Девушка вскинулась и посмотрела на лезвие брошенного ножа, замершее в воздухе прямо перед лицом. Озлобленно выдохнула-выкрикнула – и вспыхнула факелом, а вокруг нее по поляне разошлась волна огня. Но это был лишь бесполезный, непродуманный выплеск силы. Самообладание на время вернулось к стихиарию, и огонь в глазах сменился лютым, синим холодом.

Из легких облаков, закрывших солнце, раздался грозовой раскат. Белая туманная масса тут же набухла, потемнела от воды и стала расти. Из-за спины девушки налетел ветер и согнул деревья в едином поклоне. Над лесом сверкнула первая молния, и следом за ней единым потоком хлынул ливень.

Еще одна молния рванулась к земле, разветвилась и обвила хрупкий силуэт в плаще, не причинив хозяйке вреда. С паническими воплями разбойники бежали к лошадям и пытались покинуть поляну, удирая по дороге, хотя одного удара по голове тут хватило бы. Стихиарий слишком глубоко ушла в себя, и пока бы она раскачала бурю – и это вместо того, чтобы просто сжечь их, или хотя бы припугнуть огнем – ее вполне можно было вывести из строя. Но страх перед стихией глушит разум.

Третья молния расщепилась и ударила в двух всадников одновременно. Вопли смешались с испуганным ржанием лошадей, и люди скрылись в лесу.

И только тут девушка, которая ушла в слишком близкий контакт с водной стихией, потеряла сознание от боли, внезапно ударившей в голову. Оставленный без контроля огонь вырвался на волю, на миг охватил всю поляну, загудел, поднимаясь кверху, но почти сразу зашипел и погас.

Начатая буря уже сама набирала обороты…

***

Най.

Пока я не могла нормально выспаться, другие проблемы отошли на задний план. А стоило мне прийти в себя и бодро проморгаться, как дурные мысли не замедлили себя явить.

Сильно ли мое положение отличается от вчерашнего? Да, пожалуй, сильно. Я хотя бы не в плену и еду не в бордель, чтобы там дожить свои трудовые дни. Но я по-прежнему потенциальное чудовище, которое даже не нашло себе места здесь. Даже если удастся благополучно вернуться обратно к Сауре и Ксайф, то что дальше? Чем-то же я должна заняться, а не сидеть у них на шее. И чем, интересно? Полы, что ли, мыть, или торговать на базаре? Да на базар еще устроиться надо…

Но, какими бы ни были мои проблемы, решать их нужно не срочно. Самый важный вопрос – это где я? То есть мы.

Я подняла голову от плаща эльфа. Мы, как выяснилось, как раз проезжали просеку, да и вокруг деревья росли не так густо. Где-то в деревьях журчала вода. Попутчик остановил коня и огляделся, внимательно прислушиваясь. Я внимательно следила за тем, не дергаются ли его уши, как у кошек, но они, к моему сожалению и разочарованию, остались неподвижными. Эльф оглянулся назад, проверить, что со мной и встретил осмысленный и уже не сонный взгляд.

– Привал – проронил он и легко соскользнул вниз. Лишившись опоры, я судорожно вцепилась в переднюю луку, с ужасом глядя на далекую и не выглядящую приветливой землю. А как я слезу!!? Помнится, меня всякий раз с лошадей стаскивали, что Динар, что Клеон.

– Ты собираешься слезать?

– Как!? – я не отрывала взгляда от земли, гадая, что могу себе переломать, а что останется целым. Если не льстить себе, то прогнозы неутешительные – переломать не переломаю, но точно что-нибудь подверну.

– Да что ты будешь делать… – пробормотал эльф укоризненно, пытаясь сдернуть меня с лошади за руку. Ага, ЩАЗ, русские без боя не сдаются! Мало ли, вдруг он меня не удержит, или решит подшутить и в последний момент с гнусным хихиканьем отпрыгнет в сторону!? Буду потом хромать ему на радость. Так что я вцепилась в седло еще крепче, решив, что если он меня и сдернет, то только с куском передней луки.

Эльф закатил глаза, а потом снова что-то пробормотал, напоминающее не язык, на котором мы разговаривали, а какую-то дребедень. Я и опомниться не успела, как седло стало скользким, словно смазанное маслом, и я упала вниз.

Открыв глаза, обнаружила себя в руках Диннариэля. Причем я ухватилась за него всеми конечностями, взобравшись повыше так, что он теперь мог взвалить меня на плечо. Чудо что еще зубами не держалась для верности.

– Ты будешь слезать, или мне тебя так и тащить, вместо лошади? – подал голос этот невероятно терпеливый мужик откуда-то снизу. Ой, кажется, я в его голову вцепилась, прямо за волосы. Неприятно, наверное… С трудом заставила себя разжать руки-ноги и соскользнула на землю, при этом с моих ладоней на землю упали несколько черных волосков. Мдя-я… Эльф раздраженно зашипел, отряхиваясь.

– В следующий раз будешь слезать сама, как – твои проблемы!

– Тебе что, тяжело мне помочь лишний раз?

– К крашктам такую помощь, когда спасаемый прыгает на тебя сверху и душит, не иначе как шею свернуть хочет. Свою!

И он полез к сумкам, все еще бормоча что-то себе под нос, а я осмотрелась. Местечко спокойное, не слишком открытое, но и не заросшее – как в заброшенном саду. Неподалеку ручеек, блестит под солнцем серебристой ленточкой. Вокруг шелестят раскидистыми кронами могучие дубы, словно из солидарного уважения выросшие поодаль друг от друга, дабы не мешать соседу ловить листьями солнечные лучи.

Не так этот мир и плох. Легкий ветерочек, солнышко, небо голубое – чем не жизнь? И тут проживем. Главное – все-таки добраться до Сауры, а та что-нибудь посоветует. Как попаду в город, нужно будет найти возможность. Может, привязаться к какому-нибудь торговому каравану?

Ага. А платить ты за проезд чем будешь? – мрачно поинтересовалась я у самой себя. И приуныла. Не у эльфа же денег просить? Это уж слишком, он ведь и так меня везет, кормит и терпит. Что же придумать…

Эльф, не подозревая о перепадах моих мыслей и настроения, сложил вещи на землю, но снимать снаряжение с коня не стал. Только сказал, чтобы я ждала его на месте и никуда не уходила, взял с собой деревянную чашку и ушел в лес.

Совсем на месте ждать не получилось. В этот раз я решила помочь ему и натаскать хвороста на костер, на котором он, несомненно, приготовит мне что-то вкусное. Нашла пятно от чужого костра, обложенное светлыми речными камнями, и сложила на этом месте шалашик. Так. А чем поджигать?

Утром он, вроде, доставал что-то из куртки. Ага. Где куртка? О, да вот же она, лежит свернутая, у его вещей! Надеюсь, мне простят обшаривание карманов.

Почти сразу я нашла подобие спичек: палочки, до половины обмакнутые во что-то черное. Их вроде нужно было потереть друг о друга, и сразу затушить, чтобы не расходовать зря многоразовые зажигалки.

Разжигать костер оказалось нелегко. Пару раз слабый огонек, стоило убрать спички, тут же затухал. Но в конце концов, злая и раскрасневшаяся от непрестанного раздувания, я с этим заданием справилась и позволила себе выпрямиться. Вздохнула, оглянулась на коня, который отчего-то нервничал, помахивал хвостом и храпел.

Храпит конь обычно тогда, когда чует опасность, но еще ее не видит. Я на тот момент повадок коней не знала и поэтому не обратила внимания. Огонек вдруг начал слабеть, и я упала на колени и снова наклонилась, в попытке снова его раздуть.

Это меня и спасло.

Свист, порыв короткого ветра, щелчок когтей – и надо мной пронеслась какая-то крылатая тварь! Она едва коснулась земли в метре от меня и, ударив громадными крыльями, взвилась вверх, начиная мертвую петлю. Я заметила только человеческую фигуру с синевато-серой кожей, и огромные кожистые крылья.

Я с воплем вскочила на ноги и на миг замешкавшись, побежала к ближайшему дереву, пока эта ненормальная, сделав воздушный выверт, кружила надо мной с визгом кошки которой прищемили хвост. Очевидно, чтобы я прониклась звуком и видом, устрашилась, и решила сдаться добровольно.

Остатки выдержки не дали мне рвануть, куда глаза глядят, на чистой панике, и я прижалась к стволу дубка, готовясь, если что, прятаться за ним от более крупногабаритной нечисти (в том, что это именно нечисть, сомнений не возникло). Тварь нахально оскалила иглы зубов, зашипела, и спикировала на меня.

Я бросилась вбок и на землю, чудом увернувшись от когтей чудовища, пока оно проломило крону своими махалками и пыталось освободиться. На этот раз впечатляющий маникюр продрал мою куртку, и когтищи прошлись по спине, оставив обжигающие царапины. Я решила, что она «пристрелялась» и в третий раз точно меня схватит, и, вскочив, с низкого старта рванула туда, где деревья росли погуще, вперемешку с кустарниками. С треском залетела в кусты, хлопнулась на землю и быстро поползла вперед, надеясь затеряться в зарослях.

Сбоку, метрах в двадцати, послышался глухой удар. Кажется, это она приземлилась. Я замерла под кустиком. Веточки этих растений были слишком жесткими, чтобы раскачиваться, так что шевелением я себя вроде бы не выдала.