Текст книги "Путь в неизвестность (СИ)"

Автор книги: Velena Revers

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Предисловие
Всего лишь длинное предисловие…

62 г. по новому летоисчислению от Исхода. Город Аркит.

– Они жадные… они очень жадные. Только нам не понять их. Люди стремятся к деньгам, покою, власти. А они… Нет, это не та власть, хотя нам легче так понимать ее. Они хотят быть здесь хозяевами. Творить, что хочется, и чтобы никого над ними не было. Это даже можно назвать жаждой свободы… Только, сынок, свобода тоже бывает разная. Они хотят ее только для себя.

– Что же нам делать, дядюшка?

Старый ополченец, бывший крестьянин, побулькивает кружкой с чем-то горячим, к чему он не подпустил своего слушателя. Молоденький боец внимал его словам чуть ли не с открытым ртом. Хотя по лицу деда не скажешь, что кроме седин он за долгие годы успел нажить некоторую мудрость. Кажется, что кроме кружки ему больше ничего в этой жизни и не нужно, но на самом деле он все слышал и только обдумывает.

– Я знаю, чего нам НЕ делать. Не сдаваться и не опускать руки. Сделаем так – и ничего уже больше не будет. Ни этой крепости. Ни меня. Ни тебя. Ни-ко-го.

– Все так говорят! – Дуется юноша. Он пытается казаться уверенным, но это сложно, когда помнишь, что творится за замковыми стенами. – Мол, нам бы день простоять, да ночь продержаться. Или наоборот… А где то подкрепление? Где те эльфы, мать их? Бросят нас, как те грифоны, и даже выбирать не придется, сдаваться-не сдаваться, все равно сметут…

– Но! Тише тут. Подкрепление будет. Им тоже выбирать, поди, не приходится. А на грифонов нечего напраслину возводить. Они нам ещё как помогали. Ведь больше половины их полегло, а царь наш батюшка что? Шиш, а не помощь! Сами, мол, лечитесь, у нас и своих болезных хватает, кто б на золото менял – обогатились бы! Они и обиделись… А колдун в отряде и вовсе говорил, что они помирать полетели. Мало их осталось. Очень мало. А вот мы еще поборемся!

Тема о конфликте грифонов и царких приоритетов, вообще-то, не приветствовалась, но деду на это было плевать. Не дознаватели царские заметут, так в бою голову сложит, не в бою – значит, от старости, так какая разница?

– Знать бы, что все так закончится… – прошептал молодой, до белых костяшек сжимая рукоять казенного меча и глядя в пустоту. – Когда они только сюда явились…

– И что тогда? – с едкой иронией вопрошает старик. – Полез бы герой, в ту крепость, да перебил всех демонюк самолично, что ли?

Юноша вскидывается, принимая его тон слишком близко к сердцу.

– Не самолично! И не только я, все бы… да просто… знали бы хоть, к чему готовиться! Полстраны в крови да пожарах, силы на исходе, да людей все меньше, а у них сил тех только прибавляется! Как быть??

– Ты вот сколько дней продержался уже? – нетерпимо перебивает его собеседник.

– Чего?

– Сколько уже идёт осада?

– Четыре дня и три ночи…

– И до этого в стычках, пока сюда не отбросили! Продержался ведь, долго! Продержишься и ещё столько! И другие так же! – распаляется старик. Брякает кружку на стол и сверлит взглядом юнца, заодно не давая удариться в панику и ему, и другим бойцам, прислушивающимся к разговору. – Кого-то скосило. Без смертей никак. А кто-то на место командира встаёт, да за собой ведёт, хоть и без роду-племени… Не бояться надо, а думать что будет с теми, кто за нашими спинами, если дрогнем, побежим да поляжем. Об этом надо думать!

– Это ты вот, про командира… Не про Гошека толкуешь?

– Про него… – Вздох. – Хороший был боец, опытный. Аж не верится, что достала его та нежить. Хорошо хоть этот теперь вместо него… как там его? Молодой совсем, и волос длинный, как у бабы. А поди ж ты, пуще Гошека рубится, да и есть в нём что-то эдакое… Поболе бы таких! – сурово замечает дед, надеясь зажечь искорки «эдакого» в остальных солдатах.

– Странный он, этот новый командир. – Переключается молодой, попутно осматривая кольчугу и размышляя, как бы её починить, и хватит ли для этого навыков подмастерья, учившегося у сапожника. Хороша подруга, от когтей люпа спасла, да только сама того удара не выдержала. – Воитель хороший, это да. Только не пойми откуда взялся, я спрашивал – никто его не знает. И имя будто сам выдумал. Артэ…

– По мне хоть Аделина Прекрасная, лишь бы своё дело знал!

Сочтя свой долг по ободрению солдат выполненным, старик долго пьет из кружки, согревая больное горло. На лестнице сверху в это время раздаются торопливые шаги, и в караулку врывается запыханный копейщик.

– Где Артэ?? Кто видел??

– Помяни по имени… – бормочет ученик сапожника, всё ещё печалясь о кольчуге, и тут же вскидывается. – Ну, я. Позвать его?

– Зови, срочно! Там что-то стряслось, совет хочет его видеть. Бегом!

Ступени, ступени, ступени… раньше интересно было их посчитать, сейчас уже не до этого. Половина искрошена, выбита. Покрыта чёрными завитушками сгоревшего речного камыша, что ветром несет из-за горизонта вот уже несколько дней. Проклятая война… Захватчикам всё равно было, сколько сил положить на неё, лишь бы избавиться от, по их мнению, заразы… и угрозы.

Правильно сказал старик, мы – угроза им! Боятся они нас, вот и давят, пока не кусаемся! Так что надо начинать!

Юноша скрипит зубами и, увлекшись воинственными мыслями, спотыкается на очередной выбоине. Не удерживается на ногах и с воплем скатывается вниз. Хорошо хоть осталось всего ничего – пять-шесть ступенек, а за ними внутренний двор, мощёный речной галькой, усыпанный соломой, стружкой, прочим сором и тем же пеплом. Вокруг высятся мрачные замковые стены, возле выхода валяются сваленные в кучу ломаные копья, клинки и даже кистени. Их еще можно починить и найти для оружия руки, ведь каждый нож на счету.

Рядом стоят старые бочки с дождевой водой, на случай пожара. Над одной из них наклонился и с силой плещет себе в лицо тот самый загадочный Артэ. Длинные волосы частично склеились от воды и разметались по голой спине. И правда, как у женщины, да еще и не у всякой такие будут!

На дворе, кстати, после недавних дождей гулял промозглый ветер, пробирая до костей, и нормальный человек, мокрый и раздетый до пояса должен приплясывать и стучать зубами. Только этому, похоже, о холоде рассказать забыли…

Воин медленно оборачивается, утирая ладонями лицо в крупных каплях, и становятся видны усталые синие глаза – и точно такие же мешки под ними. Длинное худое лицо, и сам тощий, как дворовая собака. Но что же в нем и вправду… эдакое?

***

То, что происходило в Малом зале за закрытыми дверьми, было нельзя назвать советом (да и малым помещение было только по названию, и по сравнению с Большим залом, в котором свободно разминулись бы два конных отряда). Скорее, это было совещание военоначальников, и по большей части не назначенных, а фактических. Король с его Советом не принимал в нем участия. Во-первых оттого, что не считал нужным, во-вторых – его самого уже не считали нужным и относились только как к его собственной короне. Мол, есть как символ, и отлично, но спрашивать мнение?.. Да ла-адно.

Из зала убрали ковры, притащили большой стол и множество стульев с креслами. В камин постоянно подбрасывали дров – внутри было холодно и сыро из-за каменных стен. Особенно зябкие предпочитали находиться прямо возле него, как можно ближе к огню, а не с остальными за столом. Вот и сейчас сидит один…

Артэ застыл у дверей, как прибитый к месту.

Человек у камина, протянувший ладони к огню, с порога бросался в глаза. Во-первых, Артэ его ещё ни разу не видел, хотя за последнее время успел перезнакомиться со всем командирским составом. Во-вторых, привлекала взгляд необычная яркая внешность; увидишь – не забудешь. Такого не взяли бы в тайную стражу.

В чем-то они были похожи. Гладкие черные волосы, откинутые за плечи, худые лица, длинные руки с тонкими пальцами. Оба имели склонность слегка сутулиться, когда сидели, и исподлобъя глядели на окружающих. Но на сходство Артэ не обратил ни малейшего внимания, а с яростью вглядывался в льдисто-голубые, почти белые глаза. Таких глаз у людей не бывает.

На щеках у воина заходили желваки.

– Демон!?

***

– С чего нам верить, что ты один!? – вопрос Сагилля, одного из военачальников, подразумевал под собой нечто от «С чего нам вообще с тобой разговаривать» и до «А не диверсант ли ты часом??».

Демон отлично всё понял, но предоставлять письменный отчёт с подробно освещённой целью своего визита не спешил. К явному разочарованию присутствующих.

– Нечто… изменилось – произнёс он, растягивая и взвешивая каждое слово. – И мои планы изменились тоже.

Или этот демонюка просто наслаждается, испытывая их терпение??

– Наша деятельность, она ведь, мягко говоря, не одобряется бывшими хозяевами. И независимо от исхода, нам может… не поздоровиться. Так что меня устраивает разгром.

– То есть!?

– Я крыса и пакую вещи на корабле.

– Отчего тогда ещё в порту не сошел? – едко осведомился Артэ.

Ледяные глаза нашли его и словно засветились при прямом взгляде. Но тут Артэ вдруг осознал, что этот пришелец – всего лишь щенок, который как бы не вчера осознал, что у него тоже есть зубы. Категории возрастов, конечно, несопоставимы, по их меркам он может быть вполне взрослым, но… демонёнок, не демон.

На его догадку нечисть решил не обратить внимания. Что её только подтвердило.

– Верить демонам – класть голову в капкан? Кажется, сейчас именно это выражение засело в ваших головах. Но я не побоюсь признаться, что между демонами не бывает солидарности. Если другие узнают, что я был здесь, то подвесят над землей, растянув на цепях, и сделают мно-ого чего интересного.

Он опять удивлял интонацией, смакуя каждое слово с предвкушением мазохиста.

– Это ещё больше настораживает. С чего тебе так рисковать? И как вообще тебя звать?

– Я не обижусь на Гэро – оскалился демон, словно шутке, понятной только ему. – А планы я поменял из-за… стихотворения.

– Предсказания? – подозрительно уточнил Артэ.

– Какой, однако, умный eterre… Taar-chaar-tee – насмешливо протянул светлоглазый на совершенно незнакомом в этом мире языке, вызвав замешательство у остальных.

Артэ только поморщился и отвернулся.

– Тебе еще работать и работать над произношением.

Демон тихо и коротко рассмеялся.

– Я – ваша надежда. А он – мой шанс. – И нечисть указал на воина. Однако, судя по его неоднозначному тону, слово «шанс» вполне можно было заменить на «блюдо».

– Объясни – развернулся названный Дархартэ.

– Это дли-инная история…

– Ты в гостях совсем недолго, можешь и задержаться.

Демон как будто задумался.

– Пророки… – он задумчиво покатал это слово на языке. – Казалось бы, слабейшие рангом. Что они могут? Болтать, сочинять сказки, которые всё равно нет возможности проверить, а значит, и верить не обязательно? Вы же всегда смотрите только на силу… Но это и есть самая большая сила, размеры которой вы просто не можете охватить, постичь, потому и не признаёте. Они закладывают слово в историю, как основу… и владеют уже не стихиями да травками, а судьбами государств, цивилизаций, рас…

Он опомнился и опять сосредоточился на Артэ:

– Ты тайный козырь. Я сам пока не знаю твою масть, но она решающая. Твое появление почему-то меняет всё. Люди, которые обречены на истребление, вдруг получают возможность не только уцелеть, но и отвоевать свой мир. А скромный я получаю возможность улизнуть и не попасть под раздачу, потому что умею мыслить наперёд. В отличие от своих старших сообщников…

На лице его промелькнула какая-то тень. Артэ внимательно за этим наблюдал. Ну видно же, что демонёнок даже не научился держать лицо! И это хорошо… как и то, что среди врагов, судя по всему, наметился раскол.

– Ближе к делу – вмешался сидящий на дальнем краю стола Радим и р, старший из присутствующих. – Что ты предлагаешь?

– Мне от вас ничего не нужно, только отложите сражение на пару часов. И при любом исходе молчите о том, что я здесь был, для этого придется стребовать с вас клятву. В ответ я даю больше, чем вы можете представить.

– Для чего тебе это?

– Вы даже не спросили, что это. И как там насчет клятвы?

– Сначала изложи до конца – усмехнулся Сагилль.

– Так как мне выгодна ваша победа, я увеличу её вероятность. Сообщаю, что среди нападающих не будет псов.

– Люпов?

Демон брезгливо поморщился. Выражение снова держалось на его лице какие-то доли секунды, но Дархартэ не спускал с него глаз.

– Люпы мутанты, полуволки, и к ним я не имею отношения. Я об ищейках. Они мои. Я с собой их заберу. Так же вам будет интересно узнать…

Последовал очередной хитрый взгляд на Артэ.

– …тебе будет интересно, что ты здесь не один такой «кукловод». Основной массой нежити, такой как упыри и варты, управляют змеелюды. Их трое, и они скрываются за первой волной нападающих. Не станет их – у стен останется дезориентированная и охваченная хаосом толпа разномастной нежити, разогнать и перебить по кучкам которую вам будет уже нетрудно. И ещё… – демон опять вернулся взглядом к Дархартэ.

– Что ещё? – огрызнулся тот, не польщенный таким вниманием.

– Почему ты до сих пор раб?

– Что значит «до сих пор»? – не понял Сагилль.

– Его наручи. Они ведь не боевые? Знак отличия раба? Плохо, господа. Настоятельно рекомендую их снять сейчас же.

Радимир медленно откинулся в кресле спиной назад и с сомнением потер подбородок.

– Такие вопросы в мирное время решает королевский суд.

– И где же ваш король? Ви-ижу я, как вы с ним считаетесь.

– Артэ, о чем он? Чем так важны наручи? Тебе они мешают?

Воин выпрямился и отвернулся.

Полководцы развернулись к демону, тот расплылся в ухмылке, и вспыльчивый Сагилль взорвался.

– Что за переглядки!? Вы как две бабы со сплетней одна про другую! Артэ!! О чем он говорит!?

– Наручи мешают – процедил тот сквозь зубы. – Они антимагические, из нитрана.

Повисла пауза.

– Так ты еще и маг!

– Не совсем… какая разница!? Вы можете снять их сейчас, в обход суда? Если да, то это мне и вправду поможет.

Еще одна пауза. В военное время за действия в обход суда короны наказывали сурово, от изъятия всего имущества и продажи в рабы, до смертной казни… Люди переглянулись, молча выражая общее мнение, но Радимир, поняв его, был себе на уме.

– Позовите кузнеца.

И снова обратился к демону.

– Твои собратья, что они предпримут?

– Они? – вскинул бровь демон. – Ничего. Главное, напоминаю, чтобы они были уверены, что мной тут и не пахло, тогда не будет повода беспокоиться ДО начала схватки. Ну а когда увидят, что вы одерживаете верх… Да сбегут они!

– Неужели!?

– Будьте уверены. Это их последние силы. Пан или пропал, их положение немногим лучше вашего. Поясняю: есть большая разница между ушедшим до битвы – и приползшим после поражения. Это, кстати, они тоже не понимают. Пока что.

Это всё, что вам нужно знать.

***

Вперёд, вперёд, вперёд… вперёд! Там вой и крики боли, удары железа о железо и скрежет когтей, там как огромное сердце бурлит, бьётся…

Пусть лучше это пьянит. Пускай разум затянет азартом схватки и бешенством, лучше так, чем думать о возможном поражении. Иначе мы дрогнем – и побежим.

Артэ рвался сквозь нечисть на острие клина, которое представлял собой вверенный ему отряд. Так уж вышло, что у людей сильно развито стадное чувство, значит, нужно подавать пример. За кем-то идут куда охотнее, чем самостоятельно. Но не только это выгнало его вперёд.

Чувство битвы. Оно незабываемо, оно пьянит – пока ты жив. Всё хочется вырваться вперёд, и чтобы никого рядом, и лететь, ловить чужие жизни на острие клинка… И кровь поёт и закипает, и пылает всё внутри, и смеяться хочется от острого наслаждения схваткой – ибо это и есть жизнь, на самом её краю и на самом пике. Страху уже не осталось места, тело как под мощным допингом раскрывает резерв за резервом, разогревается, и разум не покидает заманчивое чувство баланса на краю.

Рай для бестии.

А тут ещё руки больше не скованы рабскими наручами. Кожа чувствует их призрачное, ещё вчерашнее присутствие, но демон появился очень вовремя… Сейчас он уверен в победе. Если до того приходилось выживать только на собственных резервах, то теперь открыт доступ и к силе… Горло само по себе сжимается спазмом и дрожит от глубокого глухого рычания.

Сила! Свобода! Бой!

Клинок с хрустом вгрызается в вурдалака и воин, приблизившись к щерящейся морде, злобно скалится в ответ, ловя взглядом отблески угасающей вражеской жизни.

Но некогда отвлекаться. Бестиан здесь только один, а люди справа и сзади уже дрогнули, и нечисть прорвалась за спины отряда, разгулявшись вовсю. Силы людей на исходе, нас мало… нас мало! Строевая стена распалась на отдельные очаги схватки, и людям это не сулило ничего хорошего.

– Артэ!! Артэ, они наступают!!

Сагилль никуда не делся, выдержал, друг, за правым плечом. Но страх в его глазах уже разросся до паники. Нужно что-то делать, что-то придумать, срочно… думай, Бестиан!

Воин замирает. Вокруг хаос, сшибки, предсмертные вопли и крики раненых сводят с ума. Воздух вдруг сгущается, воет и трещит, левый бок обжигает жаром, и нежить слева скашивает огненным смерчем, но стихия, не успев разгуляться, утихает. Оборвалась ниточка жизни ещё одного мага…

Воин срывается с места, взлетает на пригорок, с силой вонзает меч в землю, складывает руки на крестовине и торопливо зажмуривается.

Идиотизм, самый настоящий, худшего места и времени для медитаций не придумать…

Друг за его спиной отражает удар подобравшегося люпа – получеловека-полуволка, здоровенной мускулистой твари. Мутант с недовольным рявком отдергивает лапу и замахивается другой, с зажатой в ней саблей в человечий рост. Нет приема против лома! Тут бы уже помолиться…

Лапу в замахе вдруг перехватывает другая, такая же когтистая.

Лицо Артэ перекашивается и тут же каменеет. Его соратник от неожиданности отшатывается вместе с люпом. Когда это его волосы покраснели!? Как в крови их вывозили. И какого лешего он… рычит на люпа!?

Отбросив безвольную конечность в сторону, воин впивается взглядом пожелтевших глаз в гиганта. Короткое слово, оскал невесть откуда взявшихся клыков. Люп как по команде разворачивается и бросается на своих же, вместе с остальными полуволками. Изменившийся Артэ срывается с места и мчится за ним.

Новый отряд. Цель известна и приоритетна. Достать любой ценой.

Вперёд, вперёд…

Минуя по дороге клубки чужих схваток, расшвыривая мечом попадающуюся по пути мелочь и в два-три удара расправляясь с более серьёзным противником, воин и люпы за несколько минут пересекают половину поля. Три неподвижных змеелюда рассредоточены линией, боковых атакуют полуволки, а Артэ нацеливается на среднего.

Вперёд! Вперёд!

Тело сжимается; вот его цель.

Под прикрытием живых орудий убийства, отмахнувшись от одного упыря, увернувшись от другого, воин попросту взбегает на плечи чужих охранников и с силой отталкивается. Воздух свистит в ушах и время размывается… Прыжок длится долго. Артэ даже успевает направить острие как раз в щель между природной броней змеелюда в уязвимое местечко и буквально сминает его весом и силой прыжка.

Поле потрясает вопль трёх змеелюдских глоток, но это конец. Бой фактически окончен.

***

Кроваво-красные плотные облака на горизонте, словно вязкое болото, затянувшее солнцу путь, больше не смогли удерживать непокорную звезду. Первый луч, второй, золотыми снопами ударили в небо, знаменуя победу. Красный призрачный свет сходил на нет. Визжащую нечисть гоняли по полю и добивали, но эти кучки уже не представляли прежней опасности.

Война окончена.

За спиной стоят люди. Верные люди, прошли до конца и не бросили. Даже почти не боятся его… Солнце с непривычки слепит глаз. Он, пришелец, в этом мире увидел его впервые.

А впереди ведь тоже стоят его бойцы. Те, что уцелели, мощные, неустрашимые, рокочут от удовольствия: победа… какая разница, что не их? Они думают – их.

Люпы. Тоже шли до последнего. Может даже не их вина, что их создали не те, и бросили в бой не на той стороне. Они все до одного великолепны. Сильные, верные хозяину, кем бы тот ни был. Даже худощавый человек с длинными волосами и тяжёлым мечом не по его руке, устало клонящимся кончиком к земле.

Солнце бьёт из-за их спин, и они ждут дальнейших приказов.

Люди за спиной тоже… ждут.

Этого он не простит себе никогда. Он должен, но сердце на секунду сжимается. Дархартэ окидывает взглядом свой бывший отряд и безмолвно отдаёт последний приказ.

Люпы почти синхронно отстёгивают от поясов короткие кинжалы, перехватывают рукояти обеими руками-лапами и со всего маху вонзают в собственные сердца.

Строй шатается, падает на колени и медленно клонится к земле. Только кто-то один позволяет себе коротко, еле слышно заскулить от боли.

Кончено.

Для них всё кончено.

Ему вдруг становится постылым окружающее. Сзади несмело окликают – не то чтобы боязно, просто что там в голове у него, непонятно – но воин не реагирует. Он с размаху вонзает меч в землю, еще раз окидывает взглядом свое бывшее нечеловеческое воинство – единственных, кто здесь в нём не сомневался. По принуждению, обманом он стал их вожаком, но они были самыми яркими бойцами и выложились до последнего ради него.

Его не задерживают. Фигурка трогается с места, минует трупы и постепенно скрывается из виду, словно растворяясь в ослепительных лучах, бьющих от горизонта.

1112 г. от Исхода. Светлоэльфийская столица.

Небо затянула плотная, мглистая тина серых туч. Ветер не доносит ни пения птиц, ни случайного голоса, кругом сонная тишина. Солнечный свет не струится сквозь шелковые светлые портьеры. Не питает растущие в комнате, в кадках, заплёвшие всю стену королевские сафины, отчего бархатно-синие цветы грустно клонятся вниз. Не придает живости лицу молодой девушки на портрете – тонкой, изящной, как виноградная лоза, с рыжими волосами и выглядывающими сквозь кудри кончиками острых ушей. Не искрится, преломляясь, в хрустальных слезах подвешенной к потолку люстры со свечами.

Впрочем, и с солнечным светом здесь лучше не станет.

Тонкий палец осторожно коснулся одной из подвесок. Та с мелодичным звоном задела другие и замерла, прокатив по граням цветные блики. Застывший под люстрой молодой эльф задумчиво смотрел на неё. Взгляд его, несмотря на то, что принадлежал живому существу, был до странности пустым. Непонятно, что в нём такого, но всё равно тянет опустить глаза.

В остальном это обычный светлый эльф – прекрасный лицом, высокий и стройный. Шёлковые волосы кое-как убраны в хвост, но лоб пересекают непокорные прядки, выбившиеся из пучка. Ясные светло-карие глаза с тёмным ободком по краю. Тонкие, изящные черты, тёмные росчерки бровей. Наблюдателя смутило бы только выражение его лица, такое спокойное. Слишком спокойное…

От дверного проёма на ковёр упала тень.

– Тамин?

От неожиданности рука дрогнула, задела обруч, к которому крепился хрусталь. «Слёзы» покачнулись, зазвенели.

– Да? – так и не повернувшись, отвечает эльф.

– Ты опять проигнорировал собрание. В чём дело? – сухо интересуется его отец, стоящий на пороге и сложивший руки на груди. Свет из коридора очерчивает его силуэт, но не дает разглядеть лицо.

– В моем присутствии нет смысла – поджимает губы Тамин. Первые проявления эмоций. Такие разговоры он не любит, сейчас ему очень хочется куда-нибудь ускользнуть.

– Тебе не следует так думать. – Отец ступает вперёд. Тень скользит по нему и уступает неяркому освещению. Внешне родственники очень похожи, те же волосы, тот же изгиб брови и линия подбородка. Но светло-зелёные глаза, похожие на лед, и чёрные точки зрачков, как острия иголок, рушат всё впечатление. На лице старшего застыло холодное отчуждение.

– Если не забыл, ты мой сын. И должен всюду сопровождать владыку.

– Владыка – дерзко цедит принц – каков смысл у молчаливого украшения комнаты? Голос мой и так никто не слышит. А я не хочу слышать ваши намерения и жестокие планы.

– Не суди о том, чего не способен понять!

Старший эльф снова ступает вперёд и пристально смотрит на сыновий затылок. Глаз на нем у принца нет, но это не мешает ему внутренне ёжиться и обрывать попытки втянуть голову в плечи.

– В вопросах политики ты ничего не смыслишь. И комментарии держи при себе. Твое присутствие важно потому, что ты сын главы государства, и должен…

– Я уже ничего не должен.

Владыка словно сплёвывает слова.

– Хоронить себя заранее – это признак слабости, недопустимо для правителя!

– Я не правитель и не стану им.

– Не имеет значения! Твой высокий статус вместе с привилегиями, одновременно и обязывает, а ты забываешь об этом!

Молодой эльф растягивает губы в горькой ухмылке, но голос его звучит по-прежнему спокойно и равнодушно.

– Мои привилегии это быть кошкой при отце? И делать вид, что я не умею разговаривать?

Это надоедает своенравному старшему.

– Глупый щенок!

Он резко разворачивается и уходит.

Принц продолжает как ни в чём ни бывало смотреть на подвески, но видно, что жизни в этих хрустальных каплях, отражающих чужой свет, больше чем в карих глазах.

То же время. Город Тавран, у границы Синего леса.

Лошадиные копыта шлёпают по вязкой глинистой грязи, в которую недавний дождь превратил рыночную улицу. Раздаются окрики, свист, обрывки разговоров, случайный смех.

Воздух поутру еще наполнен зябкой моросью, и никто не хочет подолгу задерживаться на улице, так что шаги могут показаться поспешней, чем обычно. В остальном же на улице царит обычная суета – кто-то спешит, прижимая к себе еще теплый хлеб, кто-то переругивается или торгуется у прилавков, кляня друг друга с продавцом на чём свет стоит – впрочем, получая от торга обоюдное удовольствие.

Кто-то внимательно оглядывается, высматривая подходящее место для ночлега, кто-то торопится в прачечную, кто-то – занять место за столом в таверне, а то не дай бог до его прихода какой-нибудь мерзавец вылакает последний грог!? В такую погоду спрос на него таков, что кружки испаряются прямо со стойки, а вожделенный напиток не доносится до стола.

Все спешат по своим делам, особо не отвлекаясь на окружающих. Холодно, промозгло, не время отвлекаться.

Прохожие машинально обходят серую, укутанную в плащ фигуру, недовольно зыркая – шёл же спокойно, чего встал, как верстовой столб? До ругани пока не дошло, места в поредевшей по погоде толпе хватало для манёвров.

Молодой на вид юноша, не отрываясь, со смутной тревогой глядит на клубящиеся тучи из наброшенного на голову капюшона. Что-то происходит. Что-то нехорошее – и он это чувствует – но что!? Возможно, ощущает подобное не он один, его далекие соплеменники тоже что-то подозревают – но спросить нет возможности.

Тёмно-голубые глаза, словно отражающие цвет синеющих дождевых облаков, пытаются отыскать хоть какую-то подсказку в небе. Что в этих тучах такого странного, что ему они кажутся едва ли не хищно собирающимся ловчим туманом?

Он поправляет рукой прядь, упавшую на глаза, убирая её за уши. Заострённые уши. Капюшон сползает, открывая чёрные волосы, очень коротко остриженные по меркам его родины. Ничем на первый взгляд не примечательный, тёмный эльф-бродяга, какие не так редко встречаются по всему материку.

Ему тоже некогда отвлекаться, пора в дорогу, к перекупщику, а это ох как не близко. Во избежание нежелательных столкновений, да и ради экономии времени придется ехать через Синий лес. Знать бы еще, как. Дорога длинная, а денег не так уж много…

Эльф натягивает капюшон пониже и без труда, как рыба в воду, вливается в толпу, следуя туда, куда и направлялся до того как внезапное чувство ударило ему в голову. Предчувствие беды… И он даже подозревает какой именно, так что нужно узнать последние новости.

Постепенно он скрывается из виду, захваченный своими заботами. Но тучи продолжают скапливаться, угрожая еще одним проливным дождем. Проблема не в них, тучи как тучи. Проблема в ощущении, которое они с собой принесли.

Грядёт беда.

Глава 1

Часть первая. Путь в неизвестность.

Глава 1.

Почувствуешь в воздухе

Нездешние отзвуки,

Увидишь сквозь морок лжи

Судьбы миражи.

Где руки сплетаются,

Где губы прощаются,

И в синий рассветный лёд

Нас небо зовёт.

Роса рассветная

Светлее светлого,

А в ней живёт

Поверье диких трав:

У века каждого

На зверя страшного

Найдётся свой

Однажды волкодав.

Мельница – Волкодав

Я не выдержала и остановилась. Нащупала в кармане бумажные салфетки, выудила одну и от души в нее высморкалась. Стесняться некого. Подышала для пробы, повторила процесс, зашвырнула комок себе за спину, и поспешила тут же спрятать мёрзнущие ладони обратно в карманы.

Вокруг стояла сплошная серая стена дождя, завораживающая мерным тихим шелестом. Многим такая погода нравится. Осень мол, романтика, нестандартные взгляды и всё такое. Я поняла – я ненавижу дождь до зубовного скрипа. Как можно наслаждаться, когда тебя заливает холодной водой, которая заставляет прилипать волосы к лицу, мерзко хлюпает в кроссовках, и из-за этого похожим образом хлюпает в носу!?

От такого тянет то ли сесть на дорогу и хорошенечко, со вкусом повыть, то ли поругаться с кем-то и выплеснуть негатив, то ли вообще упасть и уснуть прямо здесь. Но выбора на самом деле не было, и приходилось упрямо топать дальше по асфальту, что ковровой дорожкой стелился вдоль коридора между стен из деревьев. Плотное запахивание в куртку-ветровку грело разве что морально. Я уже начинала понемногу дрожать, скоро вообще стану изображать телефон на виброрежиме.

И как же я дошла до жизни такой?

Да уж не по доброй воле. Ничем не примечательную биографию мою лучше излагать как можно более кратко. Зовут меня Лера. Можно сказать, без фамилии. Семнадцать лет. Через два дня – исполнится восемнадцать. Родители мои куда интереснее – профессиональные воры, которые обчистили три банка, провернули крупную аферу с какими-то акциями, разорили два казино и вообще своей гениальностью насолили кому только можно.

Осознав, что насладиться успехом им здесь не дадут, они сбежали за границу, а меня оставили здесь с бабушкой. Думали, так для меня будет безопаснее? Шлю им низкий поклон – меня нашли, на следующий же день после бабушкиных похорон. Отчего и пришлось, не успев даже окончить школу, удариться в бега. Хорошо хоть бабуля не узнала этого кошмара…

Эти асоциальные личности уверены, что я знаю, где ошиваются мои Бонни и Клайд, а на крайний случай можно стребовать моральный ущерб и с меня. Как говорится, узнал цены чёрного рынка на человеческие органы – и понял, что имею богатый внутренний мир…

Весело ведь? Обхохочешься.

Остается добавить, что теперь мне приходится перебегать с места на место, спасая свою родную шкурку, и конца этому пока не предвидится. И это вместо той лёгкой, полной надежд на будущее отрывной жизни, которую сейчас узнают мои друзья и одноклассники!

Весело так, что удавиться хочется. Чтоб вам там икалось, дорогие предки!

Неделю назад меня выжили из комнатушки, которую я снимала, потом в толпе привиделась знакомая бандитская физиономия – и я в ужасе покинула город. Высадившись из первого попавшегося мне автобуса и забредя в какое-то захолустье, сейчас шла, давно похоронив надежду поймать попутку. Водители либо игнорировали, обдавая водой из луж, либо делали непристойные намеки-предложения, приходилось еще как-то отмазываться, то видите ли у меня черный пояс по карате, то особо опасное и специфическое заболевание (кхе-кхе!).