Текст книги "Путь в неизвестность (СИ)"

Автор книги: Velena Revers

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Мне бы отдохнуть, помедитировать – если бы я умела медитировать. Слабоватая у меня нервная система! Я внимательно посмотрела на карниз, и на фигурные наличники у окон.

Не люблю долго думать, а может, и не умею. Через секунду я уже карабкалась по выступам вверх, на крышу. Хорошо, что наши окна были прямо под ней. Кое-как, с усилием подтянувшись и перевернувшись на спину, я разлеглась на черепице поудобней, заложила руки за голову и уставилась вверх, на небо.

Ночь выдалась на удивление ясная, даже ветер стих. У горизонта, словно осадок в чашке, осели плотные облака, очерченные по краю серебряной нитью лунного света. Луна спряталась за ними, и звезды рассыпались поверху мелкой искрящейся крошкой. Огромный купол неба, как чаша из темного авантюрина перевернулся надо мной; невероятно глубокая и далекая темная синева с частыми вкраплениями-искрами. Понемногу я отстранилась от каких-то там земных проблем. Какое все они имеют значение? Когда ты всматриваешься в эту невообразимую даль, роскошь сияния далеких звезд и миров, пока, наконец, в один миг мир не переворачивается. И вот ты сам уже завис над огромной пустотой, вот-вот сорвешься и полетишь в мерцающую бездну…

Все испоганила одна зараза, которой приспичило высунуться из окна, взобраться на балкон и заглянуть на крышу. Почуял что ли!?

– Что это ты здесь делаешь?

Всё удовольствие испортил. Моя душа, только-только воспарившая если не на седьмое, так на пятое небо точно, от неожиданности замерла и шлепнулась обратно на презренную землю.

– Медитирую! – Буркнула я мрачно, заложила руки за голову и отвернулась в сторону.

Эльф одним слитным движением, при минимуме шума забрался на крышу и сел рядом, сложив ноги по-турецки, в пол-оборота ко мне. Задумчиво на меня покосился.

– Ты на что-то обиделась?

– Нет. – Так же мрачно, тоном «да, но отвяжись!».

– Да – упрямо.

– Нет! – рявкнула я.

Пауза.

– Не дуйся. Сама понимаешь, нам действительно нужна была приманка. И деньги. К тому же… – Он выдержал паузу. – Должен же был я отомстить за произошедшее в таверне.

Я вытаращила глаза и повернулась к нему – Это за что!?

– Если бы ты потерпела ту крысу, не собиравшуюся, кстати, причинять тебе вреда, они бы тебя и не заметили. Ты не подумала, что из-за этих ваших женских страхов вообще бывает много проблем? Вот была у меня как-то одна напарница… пробрались с ней в поместье, миновали всю систему охраны, двор, слуг, коридоры и добрались до нужной комнаты… а тут как выскочит мышь! И прямо на сундучок, который Хельга уже собралась в руки взять. Та и подняла вой, да так, что сторожевые псы во дворе подхватили. А я был о ней лучшего мнения…

Я продолжала на него пялиться, одновременно уже примеряясь, чем бы огреть его по наглой морде, но под рукой ничего достаточно тяжелого и швырябельного не оказалось.

– Гад ты! – разозлилась я.

– А ты истеричка! – В тон мне, подражая, отозвался гад.

– Ушастая скотина!

– Истеричка-а!

– Зеленорожая сволочь!

– И все равно истеричка!

– Придурки!!! – Заорал кто-то из постояльцев, высовываясь в окно.

– Заткнитесь…… и…… тут не все такие ночники как вы!!!

– Я всего лишь хочу ПОСПА-АТЬ спокойно!!!! – В истерике заверещал кто-то.

– Ща как вылезу…… в…… и на……, обоим не поздоровится!!!

– Развелись тут на нашу голову!!!

Мы притихли, прислушиваясь к кутерьме внизу и куче искренних пожеланий в наш адрес. Да мы знамениты!..

– Ладно, извини. – Вздохнула я, подтянула ноги, уткнулась в колени подбородком и отвернулась.

– Ты тогда тоже извини, что не предупредил. – Он расплылся в ухмылке – Но зато какой получился сюрприз!

– Тебе смешно, а мне теперь спать страшно!

– Ты можешь лечь со мной.

Прежде чем я во второй раз обалдела, наглец добавил: – А что? Коврик и у меня в комнате есть. Плащик сверху, и подушкой даже поделюсь, все лучше, чем в лесу на сырой земле!

– Пошел ты!.. спать. – И отвернулась.

– Мне, может, тоже не хочется.

– А мне хочется побыть одной.

– Ну, я же не виноват, что ты заняла мою крышу.

– С чего бы это она твоя?

– Я здесь не в первый раз. Тоже когда-то спасался от бессонницы. Или ты думала, одна такая?

– И чем же вызвана твоя бессонница?

Эльф молчал. Я не выдержала и повернулась посмотреть на него. Он неподвижно сидел в той же позе, в профиль ко мне, уже не забавляясь игрой в скандалистов. Выражение лица, насколько я видела, нельзя было назвать безмятежным. Брови нахмурены, спина прямая, как под линейку, руки лежат на коленях. Смотрел он куда-то поверх крыш, далеко за город и, казалось, даже далеко за горизонт.

– Наши проблемы никуда не делись.

– Ну, умеешь ты поднять настроение.

– Извини, но заботиться о твоем настроении я не обещал. – Отрезал эльф и опустил взгляд.

Мы некоторое время посидели в тишине. Городок тоже затих, только откуда-то издалека доносилась собачья перекличка. Говорить было не о чем, а думали мы об одном, но обсуждать вслух то, о чем и так уже говорили много раз, было бессмысленно. Что нового я спрошу? Что он может ответить, зная не больше меня?

Почему так беспокойно на сердце…

***

Диннариэль.

– Динар… – Неловко кашлянула девушка, вырывая меня из тяжелых мыслей.

– Хм?

– Если не секрет… как так получилось, что ты… – Она замялась, явно раздумывая, насколько тактично ее любопытство. – Стал…

– Эльфом без родины? Вором? – Без энтузиазма угадал я.

Последовала пауза.

– Можешь не отвечать. Извини.

– Да что уж там. Так сложилось.

Я посмотрел в тёмное небо. Хорошо, что оно сегодня ясное. Если не знаешь, куда деть глаза, смотри вверх. Не знаешь, куда деться от непонятного беспокойства – посмотри на звёзды…

Нужно ли ей знать?

Хотя мне, наверное, не стоит слишком скрытничать. Я не хочу, чтобы она мне не доверяла. И даже предсказание здесь ни при чем. Просто, если не мне, то кому вообще? Ей и так сейчас не по себе.

– Я путешествовал с двумя наёмниками. – Наконец, выдал я, поневоле погружаясь в воспоминания. – Обучался у них боевым искусствам, хотел вернуться домой и стать телохранителем. Заодно посмотрел мир, где мы только не были… Даже гостили в пустыне у орков некоторое время. Я освоил их наречие, а один орк даже драться меня учил, по-своему. Я думал, только издевается, нашел себе объект для подколок. Сколько синяков, подлец, оставил! Хотя я всё равно не злился, учился как мог…

Перед глазами всплывало прошлое. Уже такое далёкое…

– Потом у нас возникли проблемы, и срочно понадобились деньги. Большие деньги. Один из моих учителей, Сейлан, сломал ногу. И Драгомир, который был вором, брал меня с собой на дело. Обнаружилось, что у меня даже талант, вот он и начал учить меня не только обращению с оружием. Сказал, что пригодится и то и другое. Лишним точно не будет. Мне тогда было только семнадцать. Если бы меня с детства воспитывали только эльфы, я бы только возмутился. Но я слишком рано понял, какой бесполезной может быть высокая мораль, когда нужно как-то жить, даже не жить – выживать. Заработок и заработок. Хотя сначала отбрыкивался, как мог…

Я замолчал, вспоминая, как много лет назад, именно в этом трактире Сейлан лежал при смерти. Мы с ног сбились в поисках лекаря. Никто и не подозревал тогда, что «лекарь» рядом, и искать не нужно…

Помню мрачное лицо Драгомира с усталыми тенями под глазами, при слабой свечке. Россыпь медных монеток на столе.

Мы связались не с теми, и наёмников подставили. Частично из-за меня, частично по старой памяти. Деньги нужно было собрать за две недели. Срок вроде бы разумный, но Сейлан… Даже если бы он был здоров, двести золотых – это слишком много.

Раньше они действовали вдвоем, оставляя меня стеречь вещи. Но тогда Драгомир вспомнил обстоятельства моего знакомства с Сейланом. И схватил меня за рукав, потащив во двор, чтобы не будить друга, и так спящего урывками, в бреду.

Хорошо помню и то, как мы схлестнулись с ним не на шутку. Я уперся рогом, что лучше пойду мыть полы. Как это – воровать – мне!? Меня всю жизнь учили не брать чужого.

«А меч стащил!» – вспылил наемник.

Скрежет стали, яростные взгляды сквозь скрестившиеся лезвия, упрямое шипение.

Меня зло опрокинули на землю тремя движениями.

«Думай, что хочешь. Только из-за твоей эльфячьей гордости ему не жить»

Я тогда сидел в пыли и смотрел, ничего не видя, на его сапоги.

Жизнь непредсказуема и не состоит лишь из плохого и хорошего. Не всегда получается жить так, как завещали предки. И иногда приходится поступать вопреки морали, и даже совести. А что говорили… так мои «воспитатели» не были на моем месте. У них была другая жизнь и другой опыт.

Только мы знаем, как нам жить. И главное только не ошибиться с выбором, и не потерять голову от внезапно осознанной самостоятельности.

Первый выход принес нам тридцать три серебром. Мало, но начало было положено. А во второй раз мы влезли в дом местного богача, набитый охранными заклинаниями. И без меня Драгомир туда бы не сунулся, потому что только я мог эти заклинания видеть.

Я учился быстро, жадно, схватывая все на лету. На вторую неделю мы вообще разделились, чтобы успеть больше. Время бежало, а действовать приходилось в соседних городах, с предельной осторожностью…

Не мы такие, жизнь такая.

Но я не жалею.

Ни того, что таким стал, ни дорогих мне перстня и амулета на цепочке, с которыми не расставался ни на минуту, и которые тогда заложил.

Именно в этом трактире я считал свой первый самостоятельно добытый заработок. А потом выбрался на крышу и не спал полночи. И не трагедия, а как мир перевернулся…

Я улыбнулся звездам. И сказал ей только:

– Со всеми случается такое, к чему не был готов. И рано или поздно приходится выбирать самому. Но бояться этого не надо. Это и есть жизнь. Понимаешь?

Я не был уверен, что внятно объяснил, что было у меня на уме, но Най кивнула.

– Я понимаю.

***

Нэнайе.

Ветер легко пробежал по траве, пригнув светлую с изнанки траву и пустил мне навстречу серебристую волну. Приятно пахнуло полевыми цветами.

Босые ноги легко шли по траве, навстречу садящемуся солнцу. Оно словно навсегда застыло здесь на краю и не решалось нырнуть за горизонт, в неизвестность. Картина не менялась ни разу. Одно и то же – я, не спеша, иду вперед, к солнцу, едва касаясь пальцами мохнатых колосков и подставляя лицо ласковому ветерку. Тот ласково перебирает длинные тёмные волосы, заплетая их в причудливые узоры из завитушек и волн за спиной.

Я запрокидываю голову и расслабленно закрываю глаза.

Наяву я плохо помню это место. Сознание хранит лишь жалкие обрывки – спокойствие, нежное золото заката, запах…

Но сейчас, во сне я знаю, что не бываю здесь одна.

Не глядя по сторонам, я знаю, что она здесь. Справа и сзади. Тоже любуется солнцем, слушает ветер, и никогда со мной не говорит. Не о чем, да и не все можно передать словами. Мы разные, мы две стороны одной монеты…

***

Сладкий сон прервался варварским тычком и дерганьем одеяла. Спросонья я чуть не вцепилась в него зубами.

– Подъем! Встава-ай! – Мерзко раздалось над ухом.

Я захотела себе ружье.

– Проснись и пой! – Жизнерадостно пел гад, неизвестно как попавший в мою комнату. Я же точно помню, что закрывалась на замок, ещё и перед сном проверила!

– Так, мне надоело, ну-ка быстро поднимай свое безвольное тело и сползай с кровати! Хватит дрыхнуть! Най! Имей совесть в конце-концов!

– Ты о чём, впервые слышу – проворчала я, натягивая на голову подушку.

Подушка полетела на пол. Я уползла в глубины одеяла.

– Брошу тебя здесь, и будешь знать! – Пригрозили мне. Ой, боюсь-боюсь.

– Не бросишь.

– Ну раз ты так в этом уверена… – Послышались шаги в сторону двери.

– Ну хорошо, хорошо, встаю! – Я продрала глаза, откопалась из под одеяла, еще одного одеяла, спустила ноги с кровати и нашарила обувь. Попробовала пригладить всклокоченные волосы, но судя по подлому хехеканью рассевшегося на стуле эльфа, безрезультатно. Ну и ладно. А что это он вообще в моей комнате забыл? Я многозначительно покосилась на него.

Он удивленно вскинул бровь. Мол, что я увижу, если ты вчера залегла в одежде?

Расправив на коленях куртку, я ее сначала не узнала. Даже подняла и посмотрела на свет, оценивая нечто сомнительное с дырками, дырками, и еще раз дырками. Мда-а, китайский ширпотреб не выдержал жестоких условий средневековья. Немного вздохнув над еще одной вещью, связывающей меня с прежней жизнью, я запихнула ее под кровать. Авось найдет кто-нибудь. И пожертвует нищим.

Потащила плащ из под нагло усевшегося на него ушастого, вытащила, заодно согнав его со стула, накинула на плечи и огляделась, прикидывая, что еще могла забыть.

Динар уже ждал меня в коридоре и выглядел до противного бодро. Так и хотелось дать ему по темечку или скормить лимон с солью. Чего это он сияет? Несправедливо.

За неимением под рукой фруктов и специй, я, не выходя из комнаты, потребовала у него найти в сумке гребень. Сама не могу, разобью чего-нибудь спросонья… так что пришлось ему самому разгребать свои завалы. На возмущение, что мол, гребня у него нет, и никогда не было, и вообще мы зря теряем время, я заметила, что видела гребень у него в сумке вчера. Пришлось эльфу повторять мой подвиг с поисками.

Усевшись на стул посреди комнаты, я принялась с усердием, по прядочке разбирать свои космы и аккуратненько, чтобы не лишиться последнего достояния, распутывать узлы.

Эльф убрал вещи, извлеченные в процессе поиска расчески, обратно в сумку. Прошелся по комнате пару раз. Посмотрел в окно, заправил за мной кровать. Еще раз прошелся туда-сюда. Выразительно, явно нарочито вздохнул.

Я так же нарочито медленно перебросила первую расчесанную прядку на другую сторону и занялась следующей.

Он не выдержал.

– Дай сюда.

– Я же еще не все! Ай!

– Да уж вижу, что это «все» будет нескоро! – Хмыкнул он, собирая мои волосы в руку. Я не помню, когда была у парикмахера, но подобающим образом выпрямилась, чтобы не мешать. Как ни странно, он не дернул ни за один волосок, быстро справившись с расчесыванием и принявшись сооружать что-то странное.

– Что ты там делаешь?

– Увидишь.

Мне на лоб упала плоская витая веревочка, в которой я опознала свои волосы.

– Ну-у? А где ты научился плести косички? Да еще такие… сложные.

– Имея младшую сестру, еще и не то научишься делать.

Я перебрала в уме вопросы, пока мне потихоньку стягивали скальп, однако ни один из них не показался мне не похожим на пустое любопытство. Но Динару, наверное, было скучно молча плести макраме у меня за спиной, и он заговорил сам.

– Мы вообще-то давно не виделись… а жаль. На момент нашей последней встречи Кас воплощала нашу общую с ней мечту: пошла в обучение к мастеру, чтобы стать стражем. Надеюсь, получилось. Интересно, как она там… Впрочем, скоро узнаю. – Оборвал он вдруг, словно это не вызывало в нем радости. Что такого могло случиться, что эльф, у которого, оказывается, есть семья, бродит по чужим краям неприкаянным? Сестра вышла замуж за его злейшего врага, что ли?

– Динар… тебе не хочется возвращаться?

Он выдержал паузу. Я слышала, как он чем-то там шуршит.

– Не совсем… понимаешь, я просто не знаю, что там меня ждет, и как встретят. Очень долго не был дома… Впрочем, не обращай внимания. Я различаю понятия «хочу» и «должен».

– Неужели так необходимо смотреть на жизнь так мрачно? – Сникла я. – Так я уже чувствую себя виноватой за то, что коварно втянула во всю эту заварушку невинного тебя!

Эльф хмыкнул.

– Кто кого втянул, это действительно не сразу и определишь. Ладно, не переживай. Все не так уж плохо. В том числе и с твоими волосами.

– Ой, а что там, что там?? – Я запрыгала вместе со стулом. Эльф отошел к кровати за сумкой.

– В отличие от гребня, зеркала у меня с собой точно нет.

– А в зале не будет?

– Откуда и зачем?? Наблюдать смену стадий хмеля и похмелья на лице и восхищаться??

– Неужели во всей таверне не будет завалящего зеркала? – Недоумевала я, пытаясь возместить его отсутствие хотя бы общупыванием головы. Насколько я поняла, косички поднимались от висков и ушей и вливались в центральную, сложного плетения, но при этом кожа между волос оказалась закрыта. Центральная коса шла по всей голове и одиноко спускалась вниз. Болтающийся кончик я ухитрилась поймать и рассмотреть. Увиденное меня не разочаровало, и я понадеялась, что и остальное не хуже.

В зале, несмотря на явную рань (солнце только поднималось над крышами) были заняты все столы. Завтрак прошел в тишине. Ковыряясь в яичнице и прихлебывая едва теплый травяной чай, я поглядывала в окно, пинками отгоняя от себя прилипчивую сонливость, но та продолжала крутиться где-то рядом.

Эльф тоже изучал свою тарелку без особого аппетита.

– Куда мы теперь? – Поинтересовалась я, втайне страшась объявления, что на еще один заказ.

– На рынок. Вчера, если помнишь, мы успели купить не все. А затем дальше в дорогу. Там примерно два дня через лес…

– Не-э-эт! – Отчаянно простонала я, роняя голову на руки, скрещенные на столе.

– Да-а-а! – Передразнил меня Динар. – В следующем городе я узнаю, как лучше срезать, потому что дальнейшую дорогу помню плохо.

Я мрачно жевала пирожок, решив снова заесть стресс. Мда, с такими принципами я скоро не буду проходить в дверь! Пирожок, в отличие от подгоревшей глазуньи, оказался вкусным, снова с мясом. Эльф к тарелке с выпечкой почему-то не притрагивался, я же не обратила на это внимания. Может, он, когда выезжает в город, становится вегетарианцем. Откуда мне знать?

– Ты все?

– Угу – Я залпом допила чай, прихватила еще три пирожка и потопала к выходу первой, пока эльф расплачивался. У двери сообразила, что никто меня не догоняет, и обернулась.

Эльф спорил с хозяином, тихо, но недовольно. Тот строил невинные глазки, но вытянутую ладонь не убирал, хотя оплата там уже лежала. Наконец, недовольно сверкнув очами, Динар доложил еще несколько монет и мрачно пошел ко мне с таким видом, словно нес нацеленный на дверь таран. Я даже отступила в сторону.

Диннариэль вышел, оглянулся, наморщив лоб и о чем-то раздумывая, пока тонкие пальцы что-то быстро вертели, а потом со внезапной усмешкой показал мне это «что-то». Это оказался перстень-печатка хозяина таверны, с сине-голубым дымчатым камнем, наверняка еще теплый от пальцев хозяина. Прям под цвет глаз.

– Справедливая месть. – Хитро прищурился эльф и пошел в сторону конюшни.

Горбатого могила исправит!

Конь, выведенный на улицу, с накинутыми на столбик поводьями, спокойно стоял, пока Динар прилаживал к седлу наше имущество. А завидев меня, тут же испуганно попятился, нервно помахивая хвостом. Я, уже нацелившись на седло, с недоумением остановилась и даже перестала жевать второй пирожок.

– Эй!

Конь протестующе всхрапнул, когда я сделала несколько шагов вперед. Очевидно, вредное создание еще не забыло случай, когда я привела за собой на поляну метаморфа. Нет, ну какой злопамятный, а…

Я принялась хищно кружить вокруг, дразня животное, оно недовольно на меня косилось, угрожающе переступая на месте.

– Най, прекращай. – Эльф уже сидел в седле. – Брось это дурачество, да и пирожки брось. Неизвестно еще, что это мясо раньше делало, мычало или мяукало. Или тоже всякими глупостями занималось.

Я застыла как вкопанная, а потом начала старательно отплевываться, с ужасом глядя на этого… этого… – А предупредить было сложно!?

– Зачем ломать человеку удовольствие? – На меня посмотрели самые честные и невинные глаза в мире. Мол, о чем вы, девушка, ради вас же молчал в тряпочку.

Прислушавшись к внутренним ощущениям, тошноты я не ощутила, и, плюнув на все – и так уже столько съедено – попыталась самостоятельно вскарабкаться на седло. Эльф специально освободил стремя, я вцепилась в его плащ и седло, и к моему изумлению, у меня получилось!

– Ладно, пора в путь-дорогу на местный Черкизов. Трогай. – Благосклонно разрешила я. Эльф покосился на меня, пробурчав: «Что именно мне трогать?», и пустил коня вперёд по улице. Я задумчиво повертела в руках еще один пирожок, потом решила заделаться пофигисткой и укусила.

***

Хруст раздался неожиданно.

Не в силах стряхнуть с себя утренний сон, я придремала, витая где-то в облаках, примостившись на уже свое привычное место – спину спутника, пока эльф рассматривал свой кинжал. Тот самый, с хищным кончиком. Причем так, словно видел в первый или второй раз в жизни. Неужели опять у кого-то спер? Все, со мной точно едет редкое явление – эльф-клептоман. Хотя, должна признать, тащить чужое у него получается очень даже неплохо…

Хрусть.

Это что?

Я встряхнулась и заозиралась.

Хр-русть.

– Динар.

– Ммм?

– Там есть кто-то.

– Где?

– Там – Я подумала и доверительно сообщила: – В кустах.

– Да? – Эльф оторвался от меча и недоуменно уставился в чащу. – Да вроде бы нет. Не слышу никого…

– Гр-ря!!!! – Сообщила нам непонятная маленькая зверушка, молнией вылетевшая из кустов, целясь на мою ногу. Я тут же ее поджала, подло подставив сочное конское бедро.

Динар автоматически выставил лезвие тварюшке навстречу. Может, он просто хотел поздороваться, а то, что в руке держит оружие, забыл? По крайней мере, так можно было подумать, глядя на его удивленное лицо, когда он брезгливо рассматривал зверька, нанизавшегося на кинжал, как шашлык на шампур. Маленькая головенка печально поникла, скаля акульи зубки. Тонкий крысиный хвостик с шипом на конце болтался пожеванным шнурком.

Запах был такой, что я пожалела об утраченном насморке.

– Это называется «ни-ко-го»? – Мой голос так и сочился ядом.

– Ну… она же неживая.

– Я вижу.

– Ты не поняла. – Он стряхнул тварь резким движением лезвия, и поискал, обо что бы его вытереть. Покосился на мой плащ, но я сделала стррррашные глаза. Эльф вздохнул и соскользнул на землю, принявшись тщательно оттирать лезвие травой, продолжив мысль:

– Она и до этого была дохлая.

– То есть как это? – Слишком сильно перегнувшись, я чуть не свалилась с седла и схватилась за что попало.

Наверное, Фореста уже задолбали мы оба с нашими заботами по его причесыванию. Конь возмущенно заржал и принялся брыкаться. Естественно, я вцепилась в гриву еще крепче, перепугавшись окончательно! Эльф едва поймал уздечку, которой размахивало это чудовище, и утихомирил коняку. Я подняла лицо от лошадиной гривы с тем же вопросом:

– Как это – дохлая? По-моему, дохлые так не скачут, они смирно лежат и разлагаются!

– Тогда откуда берутся упыри?

Я задумалась.

– Что, неподалеку колдовал некромант?

– Не обязательно. – Диннариэль как-то ухитрился легко взлететь в седло впереди меня и не задеть ни коня, ни мое драгоценное тельце. – Мертвые оживают, когда происходит всплеск магического фона, вызванный темной магией. Причем первым делом встают существа помельче. Выходит, недалеко кто-то не особо умный баловался темными чарами и не убрал за собой. Оставшегося излишка на тех, кто лежит на кладбищах, не хватило, а зверушка оказалась рядом.

– Хм… Но тогда получается, что такие вот «зверушки» будут встречаться еще чаще, чем упыри? Если на человека дозы не хватит, а на каких-нибудь крыс – с лихвой?

– Нет. Наоборот, это редкое явление, и говорит о том, что колдовали совсем недалеко и недавно. Ты не учла того, что мертвый зверек быстро исчезает, не залеживается, а на кладбище трупы находятся годами. На мой взгляд, зря. У нас, например, умерших положено сжигать, не портить землю. Мы плохо поддаемся некромантии, но мало ли что.

Боже мой, куда я попала…

Глава 11

Глава 11.

Ксайф.

Солнце скатилось к горизонту, и небо окрасилось в немыслимые цвета, бархатно-багряные с золотом. Птицы зачарованно притихли, оставив право голоса за соловьем, и тот от души заливался на всю округу. Ветерка не было, деревья стояли неподвижными, лишь нежный голосок соловья… Лес замер, словно природный храм, хранящий древние мудрости, тишину и покой. Нужно только прислушаться, проникнуться, и понять…

Но я почему-то это не ценила, с руганью сквозь зубы отдирая клятый балахон из когтистых лап дикого орешника и хлюпая слишком большими и насквозь промокшими сапогами.

Вместе с хорошим настроением за спиной осталось болото, с его коварными топями, ненадежными тропками, букетами гнилых запахов и зверски голодными, огромными комарами. Изголодавшиеся по крови (в болото такие дураки, как я, забредали редко) рыжие твари вцепились в меня алчной тучей хуже диких ос.

Мерзкое место за проход отобрало у меня новые сапоги (один засосало, а ставший бесполезным второй я со злости выкинула), вывалившийся из сумки сверток чистой одежды и бодрость, взамен переполнив впечатлениями до конца недели. После недавнего ливня трясина распухла и «съела» почти все тропки, став вообще непроходимым и непролазным местом. Если бы не дружба с водой, позволяющая топать по самой топи аки посуху, я утопла бы к чертям болотным. Правда, коварная жижа все равно просочилась в запасные сапоги и теперь мерзко чавкала при каждом шаге.

Ох, если бы не откат и потеря сознания, так просто бы эти тати лесные скрылись. К лучшему или нет, не знаю – вроде и я целой осталась, и так ничего не выяснила. Еще и струсила, чуть саму не повязали. Попадись они мне еще…

Вырвавшись из орешникового плена, я торжественно развернулась, чтобы продолжать свой нелегкий путь, и очередная ветка врезала мне по лбу, вызвав словесный взрыв, даже сраженный соловей притих.

Я вывалилась-таки на дорогу, огляделась, пытаясь выровнять дыхание. Приложила ладонь козырьком ко лбу и прищурилась.

По тракту, вдалеке, тянулся обоз из телег, как раз в мою сторону. Уже лучше. Накинув капюшон на рыжие волосы, кое-как убранные в хвост, я с надеждой поспешила к дороге и встала возле нее, в ожидании, пока обоз подтащится. Э-эх, да я так, дожидаясь, в землю верстовым столбиком врасту!

Вздохнув, отошла в сторонку, уселась на траву, сняла сапоги и зажав нос, по очереди вылила их содержимое на землю. Из левого на траву шлепнулся комок тины, из правого вывалилась осоловевшая лягушка, очевидно, нанюхавшаяся сапог. Приквакивая невпопад, несчастное животное прыжками поспешило к кустам, порой сигая в сторону, плюхаясь на спину, и дрыгая лапами в попытках встать.

Я смутилась.

Сапоги вообще-то были не мои. И далеко не новые. Я купила их за пару медяков у какого-то мужика с маленьким размером ноги, специально для того, чтобы пройти по болоту и потом выкинуть. Ирония – свои мне портить было жалко. А теперь они остались в топи, и временная обувка побудет постоянной. За пару медек нового не купишь, а эти сапоги видели многое, и амбре из них шло непередаваемое. Я лелеяла надежду на то, что в поселении куплю себе новые, взамен утонувших, а эти выкину, или вообще в сердцах сожгу.

Сняв плащ, я печально посмотрела на обметанные грязью края. Да и штаны ниже колена не лучше, а про сапоги вообще молчу, они из этой грязи словно слеплены. Ладно. Плащ я надела, снова спрятав голову в капюшон, и с непередаваемым отвращением натянула обувку обратно. Эх, вот тебе и жизнь вольная, самостоятельная!

Первая телега поравнялась со мной, я вскочила и пошла с ней наравне:

– Эй!

– Чего надо, оборванец? – Хмуро откликнулся сонный, толстый и лысый мужик, держащий в руках вожжи. Те обвисали, и лошадь, видя такое дело, все норовила отщипнуть травы с обочины, упиваясь временной безнаказанностью.

– Можете подвезти до города?

Мужик брезгливо смерил меня взглядом и скривился. Неудивительно, я бы себя тоже сейчас не взяла.

– Тобой не иначе, болото мешали? Товар попортишь. – Я сделала жалобные глаза, и он смилостивился. – Вона там, подальше мужик с бабой своей едет, пустой телегой, на закупки. И так уже какой-то полоумный валяется, глядишь и тебя примут. Шестыми идут.

Я остановилась, поджидая нужную телегу. Обоз тянулся медленно, но пыль, поднятая лошадьми и колесами, все равно встала столбом, клубами рассеиваясь по обочине. Я закашлялась.

– И… кхи, извините… Кха-кха, да, вы. Возьмете на телегу? Только с болота выбралась, ноги уже не несут!

Мужеподобной комплекции баба, правящая старенькой лошадкой, тоже окинула меня беглым взглядом, но кривиться не стала. Не спрашивая сонного мужика, еле держащегося рядом с ней на краешке сиденья, кивнула себе за спину.

– Забирайся. Что нам, жалко, что ли. Все равно пустая… почти. – Она покосилась на мужчину, лежавшего среди редких золотистых былинок, и здорово смахивающего на не первой свежести труп. Я не заставила повторять дважды, и шустро перевалилась через борт телеги, плюхнувшись рядом с ним.

Хоть дело и шло к сумеркам, в воздухе парило нещадно, рубашка промокла почти насквозь, заставив меня окончательно проникнуться омерзением к себе самой. Оглядевшись, я решила, что кому какая разница, и стянула капюшон, а затем и плащ, подстелив его вместо подушки. Подумав, стянула стягивающий волосы шнурок, и позволила волосам рассыпаться по плечам. Все равно он их толком не держал. Хорошо…

Устроившись, таким образом, со всеми доступными удобствами, я посмотрела на «сотележника». Мужчина, лет под сорок, лицо осунулось. За сажень от него несёт перегаром. Кожа побледневшая, сам измученный, и щетиной зарос.

Что-то мне в нем показалось странным. Нехорошим.

– Что с ним такое?

– Леший его знает! – Женщина передёрнула плечами. – Подобрали по дороге, умолял довезти до города. Полчаса в бреду провалялся, как заснул, потом еще жар подскочил. Думай теперь, куда его определить, а бросить совесть не позволяет, будь она неладна… – Проворчала она мрачно, подгоняя халтурящего мерина.

Я наклонилась над больным и с любопытством потыкала в плечо пальцем, но не получила никакой реакции. Если бы не слабое дыхание, уже приняла бы за труп и предложила другим его выкинуть через борт, да прикопать под кустиком. Такого больного, наверное, даже тетя бы не взяла. Хотя бы из-за того самого нехорошего впечатления.

В воздухе свежело, и дышать постепенно стало легче. Я даже на некоторое время придремала, пока караван не подполз к воротам города. Хозяин повозки прихрапывал, клюя носом, его жена пошла вперёд, разбираться к стражам, так что я осталась одна с доходягой. Стоит ждать своей очереди здесь, на телеге, или лучше пойти своим ходом, быстрее минуя стражников? Пеших они не обшаривают, а две монетки за проход я уже заранее зажала в кулаке.

Доходяга вдруг повернул голову, вздрогнул, а потом резко открыл глаза и, метнувшись вперед, схватил меня за руку. Я от неожиданности дернулась и едва не вывалилась из телеги через край.

– Где он, где… не отдавайте меня ему, не надо! – Чуть не заплакал несчастный. Онемев от неожиданности, я молча выдирала руку из его хватки.

– Стой! – Он еще крепче сдавил моё запястье.

– Ай! Больно же!

– Он… он везде меня найдет. Бесполезно… – Мужик начал закатывать глаза, потом судорожно заозирался, но кроме тележной обрешетки, вечернего неба и моей физиономии, перекошенной от боли и усердия, не заметил. Руку вернуть не получалось. Да на что она ему сдалась, я и так слушаю!