Текст книги "I'm a slave for you (СИ)"
Автор книги: Stormborn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)
– Ты собираешься отравить Темного Лорда? – спросила удивленная гриффиндорка, недоверчиво глядя юноше в глаза.
– Кто-то должен остановить его, Гермиона, пойми же… Если у Джинни есть такая возможность, ей нужно воспользоваться! Я зайду к Драко накануне следующего приема и… Привет, Драко! Надеюсь, я не помешал твоему вечеру…
Малфой подкрался совершенно незаметно, словно змей, что приблизился к потерявшей бдительность добыче. На его лице красовалась приветливая добрая улыбка джентльмена, но Гермиона заметила в светло-серых глазах ярко вспыхнувшее пламя невероятного гнева.
Грязнокровка торопливо отскочила от Нотта и прильнула к хозяину, словно извинившись за долгое отсутствие. Драко неохотно повернул голову и кинул на перепуганную подругу полный злости взгляд, натянуто улыбнулся и вновь повернулся к Теодору… Гриффиндорка поняла, что ждет ее этой ночью…
– О, привет, Тео! Я и не думал, что тебя тоже пригласят, – заносчиво произнес Малфой полным презрения тоном.
– Но я все же здесь, как видишь. Рики пожаловалась мне на легкую тошноту по утрам и головокружение. Скажи, вы не делали никаких тестов? – спросил Теодор, уставившись Драко прямо в глаза.
Светловолосый юноша слегка опешил от такого заявления, но взгляда не отвел. «А почему, черт возьми, мне она об этом не сказала? Если Гермиона беременна, это может очень плохо кончиться для нас обоих», – подумал Драко, нахмурив аккуратные брови.
– Нет, мы не делали никаких тестов, я впервые об этом слышу. Что ж, полагаю, что ты мне понадобишься в скором времени… А сейчас, позволь нам откланяться, Тео. Мы уходим, нужно закончить с важным делом, – ответил Драко, подтягивая к себе рабыню за острый локоток.
Теодор осторожно отогнул рукав своего черного пиджака и поглядел на позолоченные часы, что ему подарил отец… Стрелки ходили так тихо, что услышать их нельзя, даже наклонившись вперед…
– Так рано? – спросил брюнет, удивившись. – Но ведь праздник в самом разгаре, не думаю, что это хорошая..
– Да, извини, нам пора. Кому-то из нас завтра вновь выходить на опасную работу и защищать наше общество от всяких мерзавцев, – процедил Драко. – Но ты не беспокойся, уверен, что твоя работа не менее важна.
Вальяжно поклонившись, юноша резко и грубо дернул Гермиону за руку и, спотыкаясь, побрел к выходу из зала. Огоньки следовали за парой, огибая толпившихся рядом людей… Малфой уже попрощался с Темным Лордом, поблагодарил его за столь прекрасный прием. Юноша желал поскорее оказаться в Малфой Мэноре, чтобы проучить своевольную рабыню, чтобы заставить ее пожалеть о содеянном.
Гермиона почувствовала, что от Драко сильно пахнет алкоголем. Сердце грязнокровки болезненно сжалось от страха. Она знала, что это не сулит ей ничего хорошего… Гриффиндорка надеялась лишь на то, что вся злость Драко выльется именно на нее, а не на бедняжку Джеки, что поток ненависти изольется страстью и потухнет в ночи, соединив меж собой тени мраморных стен…
========== 14 – После бала. ==========
Измученный постоянными недосыпами, мозг Гермионы лихорадочно работал, предвкушая ждущий ее ужас наказания… А за что? За беспричинную ревность Драко, за его любовь к горячительным напиткам? Неужели, ей предстоит ответить за это? Самым ужасным во всей этой истории было то, что достанется, скорее всего, вовсе не Гермионе, а несчастной Джеки, что также ни в чем виновна…
Грязнокровки очень сильно сблизились за последнее время, проведенное в страхе перед вспыльчивым хозяином. Они начинали жить лишь тогда, когда за Малфоем закрывалась дверь, а запах его легкого, но такого сладкого парфюма испарялся, что означало, что Драко покинул поместье, и рабыни могут быть спокойны до самого вечера, до скрипа двери…
Девушки находили в обществе друг друга давно потерянный покой, радость близких сестринских отношений, ощущение теплого домашнего счастья, что Темный Лорд так жестоко отнял у них, растоптав. Гриффиндорка не могла даже представить взгляд, которым ее одарит Джеки после выдержанного наказания… Да и сможет ли она снова открыть глаза?
Холодные, полные ненависти очи Драко смотрели сквозь извилистую дорогу, ведущую к величественному поместью. Гнев затопил гниющую черную душу Драко гадкой слизью злобы, подгоняя неровные шаги. Он уже не мог думать о чем-то другом, помимо ожидающего наказания, не мог взять верх над своими эмоциями и скрыть их под маской отрешенности.
Огромная тяжелая дверь зловеще отворилась перед ними, и Малфой, со всей имевшейся в нем силы, кинул щуплое тельце Гермионы на холодный, скользкий от частого мытья, каменный пол прихожей… Послышался гадкий грохот касания с камнем, в воздухе зазвенел запах страха…
– Объясни мне, почему он прикасался к тебе, Гермиона?! Как ты посмела позволить ему, этому полукровке, дотрагиваться до себя, как?! – закричал взбешенный юноша, сделав шаг вперед.
Гермиона уже приняла привычный ей облик худощавой маленькой брюнетки, что Драко так любил, боготворил в своих мечтах…. Карие глаза с ужасом глядели на Малфоя, ожидая новой вспышки гнева, очередного выпада. Гриффиндорка не могла найти в себе силы и дать ответ.
Взбешенный юноша грубо схватил бедняжку за непослушные кудрявые волосы и притянул ее залитое слезами лицо вплотную к своему… Как же страшно было находиться так порочно близко, чувствовать его дыхание… В холодных серых глазах блестело что-то пугающее, словно искорки в лезвии остро заточенного кухонного ножа. Этот блеск напугал Гермиону еще больше. Сердце забилось где-то в горле, мешая дышать, а ноги задрожали от страха.
– Почему, грязнокровка?! – взревел он, заставив девушку вздрогнуть.
– Мне нужна была срочная консультация врача…– прошептала перепуганная Гермиона, закрывая глаза.
– Так почему же ты не сказала об этом мне, дрянь? Разве я не обещал ухаживать за твоим самочувствием? – спросил он, чуть наклоняясь.
Гермиона почувствовала резкий запах алкоголя, исходящий от Драко… Казалось, что время не в силах стереть его, забрать за собою, подобно пыли в ветру. Она так боялась поднять глаза, так боялась встретить в его взгляде те самые пугающие искорки, молнии злости… Но грязнокровка понимала, что должна отвечать на заданные ей вопросы.
– Простите, хозяин. Прошу, простите. Я так боялась вас расстроить, боялась разочаровать вас, хозяин. Простите меня, это не повторится… Я не хотела беспокоить вас по пустякам, хозяин, – испуганно залепетала она, в поисках пощады.
Взгляд холодных серых глаз Малфоя чуть смягчился после услышанного, но он все так же жестко глядел на несчастную рабыню, словно выжидая новых оправданий. Ему нравилось раболепство, нравился ужас в глазах пленницы, льстивший его бесконечно высокому Эго. Драко поднял тяжелую крепкую ладонь и замахнулся в сторону Гермионы, но остановился в нескольких сантиметрах от ее прекрасного заплаканного лица… И почему она кажется ему хорошенькой в своей слабости?
Резкая холодная дрожь волной прошла по стройному телу темноволосой девицы. Страшно. Она осторожно взглянула на обозленного юношу и тут же виновато опустила глаза, сотрясаясь от накатывающих тело рыданий.
– Но это вовсе не объясняет, почему же он посмел к тебе прикоснуться, – сказал Драко притворно ласковым тоном.
– Я… Я…– залепетала перепуганная девушка в поисках ответа.
– Ты просто грязная шлюха, Грейнджер, признайся… Вот ты кто, грязнокровка. Всего один ответ! Вот… Порочная, мерзкая и двуличная дрянь. Тебе приятны мужские прикосновения, не так ли, приятно чувствовать чужие пальцы меж своих ног?
Его голос был липким и горячим, словно лава в проснувшемся после долгого сна вулкане. Слова Драко проникали Гермионе под нежную молочную кожу и, словно тысяча ржавых иголок, кололи ее истерзанную плоть, принося девушке страшные муки. Он убьет ее, когда-нибудь точно убьет. Фразы могут бить сильнее кулаков, оставлять более глубокие раны и дольше затягиваться, превращаясь в кошмарные воспоминания…
Перепуганная Гермиона непонимающе воззрилась на обозленного хозяина. До сего момента ему были абсолютно несвойственны резкие вспышки необоснованной ревности. Хотя, быть может, лишь потому, что до сего момента Гермиона имела честь общаться лишь с одним мужчиной и бывать лишь в его обществе. Гриффиндорка облизнула пересохшие губы и в испуге залепетала:
– Пожалуйста, пожалуйста, прошу тебя, не трогай Джеки. Она не виновата в этом, Драко. Прошу тебя.
Слизеринец кинул противный жалящий смешок и осторожно погладил Гермиону по непослушным волосам, отметив, что они безумно мягкие и приятные… Лосьоны и мази, что Драко закупал для нее не пропадали даром. Что же, девчонка – молодец. Делала то, что ей велели: увлажняла себя, лишь бы нравиться ему и впредь.
– О, можешь не волноваться о ней. Ее я сегодня не трону, – заговорил Драко бегло. – Видимо, тебе не хватает ласки, так, прелесть моя? – спросил Малфой, чуть приподняв девушку за подбородок. – Что же ты мне сразу не сказала, моя шлюшка, что тебе нужны более экзотические утехи?
Драко рывком поднял испуганную девушку с пола и потащил ее невесомое тело вверх по лестнице, прямо в красно-золотую опочивальню грязнокровки. Он неаккуратно и сильно сжал ее худенькое запястье в своей широкой ладони и тянул грязнокровку за собой, уже не желая нести на весу. Пусть плетется следом, пусть спотыкается и падает к его ногам, где ей самое место.
Платье, слегка длинноватое для Гермионы, волочилось за ней по нескончаемым ступеням. Послышался треск тонкой ткани и, опустив карие глаза, девушка с ужасом поняла, что подол платья порвался. Малфой небрежно хмыкнул и резко наклонившись, схватил безвольную гриффиндорку и закинул себе на плечо. Он быстро выпрямился и побрел вверх по лестнице, переступая по несколько ступеней за шаг.
Скрипучие обычно ступени сейчас покорно молчали, точно давая слово кому-то еще. В ночном Малфой Мэноре царила зловещая, гнетущая тишина, пронизывающая воздух чем-то недобрым… Не слышно тихого посапывания домовиков, ночных птиц и насекомых, поющих песнь луне.
Нетерпеливый, изрядно выпивший юноша резко замер возле входной двери в комнату Гермионы. Казалось, что силы покинули его… Но надежды так быстро рассыпались… Он, слегка покачиваясь, тихо прошептал:
– Откройся.
Теплые объятия опочивальни, оформленной в гриффиндорских тонах, распахнулись перед утомленной долгим приемом парой. Жилистый юноша неаккуратно скинул Гермиону на мягкую разобранную кровать и принялся нетерпеливо снимать с себя одежду, наслаждаясь собственной наготой. Он осторожно расстегивал пуговки на рубашке, испепеляя грязнокровку взглядом.
Рабыня молча смотрела на юношу, ожидая его дальнейших действий… Ей не позволено сопротивление. Грязнокровка думала о том, когда же это стало нормой… Когда она вдруг привыкла, словно провинившаяся собачка, покорно ждать наказания? И почему не может вскинуться, повалить пьяного мучителя?
– Ну же, Грейнджер, не будь такой скучной. Скажи, ты когда-нибудь думала о Теодоре, пока я трахал тебя? – спросил Малфой.
– Что ты… Что ты несешь, Драко? Послушай себя… – залепетала Гермиона, утирая слезы, льющиеся по щекам.
– Впрочем, это неважно. Даже если ты думала о своем ненаглядном Уизли или Поттере, сейчас я это исправлю. О, грязнокровка, я заполню собой все твои порочные мысли. У тебя просто не останется сил даже думать о других мужчинах…
Слова его походили на угрозу. Драко хищно запрыгнул на кровать и остановился в миллиметре от лица грязнокровки. Он долго вглядывался в ее испуганные глаза, готовые залиться слезами, закрыться в надежде опуститься в спасительную темноту собственных век и потеряться в ней навсегда… Словно грязные воды озера, воды, так отчаянно желающие сомкнуться над его головой, пожрать, уничтожить… Но кто уничтожит противника первым?
Казалось, что Драко наслаждается своей властью, наслаждается почти осязаемым страхом Гермионы, но так только казалось. Юноша ласково погладил девушку по щеке, смахивая слезы, затем опустился вниз, к ее бедрам, не разрывая взгляда. Порочный контакт длился целую вечность. Резко вскочив, слизеринец начал безжалостно разрывать платье девушки, сыпля кусками дорогой материи в разные стороны.
Гермиона попыталась успокоить разбушевавшегося юношу, пыталась схватить его за мускулистые руки, но все попытки справиться со зверем оказались тщетны. Ее жалкие силы не могут противостоять той мощи, что скрыта в мышцах обезумевшего… Она пронзительно крикнула:
– Драко, пожалуйста, успокойся! Ты пьян…
Юноша в момент остановился и замер, словно услышал что-то неописуемо ужасное. Он неприятно оскалился и, ловко подскочив к ней, со всей силы ударил Гермиону ладонью по щеке… Комнату оглушил громкий противный шлепок. Несчастная гриффиндорка собиралась что-то сказать хозяину, но Драко схватил черный лоскуток разорванного платья и нещадно затолкал его девушке в рот, рассчитывая на тишину, на сдавленное мычание.
– Заткнись! Замолчи, Грейнджер, замолчи же! – неистово кричал он.
Драко схватил перепуганную гриффиндорку за горло и грубо вжал ее в кровать, надавив на измученное тело. Гермиона начала задыхаться, сдавленно кашлять сквозь самодельный кляп. Она подняла полные страха глаза на красивого юношу и тут же притихла… Его платиновые длинные волосы непослушно растрепались, и Малфой снял тугую резинку, стягивавшую их. Длинные пепельно-золотые локоны рассыпались по широким плечам юноши, и он, аккуратно опустившись поближе к девушке, прошептал севшим от крика голосом:
– Не бойся меня, не надо… Я обещаю, львица, тебе понравится, но только если ты не станешь сопротивляться.
Странно было слышать эти слова после полученных ударов… Но так уже бывало и раньше, да… Распаленный юноша провел горячей рукой по припухшей щеке красавицы. Алкоголь, выпитый на приеме, туманил его разум, мутил четкую картинку в глазах, превращая ее в смазанный набор красок и силуэтов, далеких от реальности. Казалось, что сдержанный и холодный аристократ превратился в дикого неистового тигра, готового пожрать свою добычу.
Драко нежно приложил горячую ладонь к животу Гермионы и провел рукой вверх, наклоняясь к округлой груди. Он зажал зубами ее сосок, чуть посасывая, принялся ласкать нежную кожу груди своими горячими руками, рассчитывая получить хоть слабый отклик. Пульсирующее ощущение легкого наслаждения волной прокатилось по хрупкому тельцу девушки, но она не стала обманываться ожиданием. Грязнокровка сдавленно застонала, но самодельный кляп превратил ее довольный стон в неопрятное дикое мычание в набор звуков, так похожий на животный вопль.
Возбужденный до предела юноша по-животному зарычал, хватая Гермиону за волосы, притягивая ее к себе. Он приблизил свои губы к ее, собираясь поцеловать рабыню, но вспомнив про лоскут платья, покоящийся там, решил обойтись без ненужной ласки, пропустить ее.
Драко ловко подхватил стройные ноги гриффиндорки и закинул их вверх, загибая к самой голове бедняжки. Острая боль пронзила икры и бедра Гермионы, точно кто-то пырнул ее ножом, окропил простынь кровью. Девушка никогда не была особенно спортивной и уж тем более – гибкой, словно древесная ветвь, но Драко не обращал внимания на слезы горе гимнастки.
Малфой нетерпеливо приблизил свое красивое бледное лицо к ее стройным бедрам, проводя ловким языком влажную дорожку от ямки пупка и до чувствительного бугорка Гермионы… Но не спешил с удовольствием, нет. Он дразнил ее, мучил ожиданием, радовался собственному обману, точно дитя.
Она протяжно простонала, крепко вцепившись тоненькими пальчиками в простынь. Эта сладкая мука продолжалась еще долго, томила ее лоно. Малфой играл с ней, то проникал языком внутрь Гермионы, то ласково проводил его кончиком по ее нижним губам или клитору, вызывая непроизвольную дрожь во всем теле. Зачем это так приятно, зачем? Каждое движение умудренного любовным опытом юноши приносило Гермионе сладостное, порочное наслаждение, согревающее нутро красавицы… Точно адское пламя, точно костер инквизиции…
Драко чуть приподнялся и медленно вошел в Гермиону, двигаясь осторожно. Он принялся медленно, аккуратно двигаться навстречу сладким ощущениям. Воздух наполнялся запахом пота, чем-то звериным и древним, как сам мир. Зверь, живущий внутри сдержанного юноши – наконец вышел наружу, показался на свет и возликовал, улыбнувшись свободе. Он радовался и резвился на воле, боготворил каждое мгновение свободы, каждую секунду вне заточения. Дыхание Драко пахло дорогим коньяком, выпитым в поместье Темного Лорда.
Юноша ускорил движения, набрал темп. Он грубо вколачивался в покрасневшую красавицу, заставляя ее стонать все громче и громче, все сильнее цепляться за простынь, пока та с треском не порвалась на двое. Лоскуток ткани, что юноша затолкал девушке в рот, промок от слюны и выпал, шлепнувшись о холодный пол. Гермиона тихо постанывала, стараясь держаться потише, не злить хозяина, не распалять в нем пламя страсти еще сильнее.
Драко последний раз удовлетворенно зарычал, точно дикий кот, поймавший заплутавшую в ночи мышку. Он грубо двинулся Гермионе навстречу, входя на всю длину и причиняя легкую боль, затем замер, излившись в нее. Конец приходил так нескоро, забирал последние силы…
Юноша расслабленно опустился на грязнокровку и попытался нормализовать сбившееся дыхание. Его гладкая, слегка грубоватая бледная кожа блестела от пролитого пота. Гермиона, придавленная мускулистым телом чистокровного красавца, еле слышно, хриплым от криков голосом, прошептала:
– Я не могу дышать. Драко, пожалуйста, слезь…
– Подожди секунду… Дай перевести дух, сейчас продолжим, – ответил ей хозяин, целуя ключицу Гермионы. – Всего секунду, Грейнджер, я хочу больше… Я не закончил с тобой.
Малфой резко перевернул обессиленную девушку на спину и чуть приподнял за стройные бедра, нетерпеливо хмыкнув. Он вновь начал ласково гладить ее половые губы, принося Гермионе новую порцию щекочущего, дразнящего наслаждения. Вперед – назад, вперед – назад двигались длинные изящные пальцы Пожирателя. Он хищно улыбнулся и замер около плотно сжатого колечка. Нет…
– Что ты делаешь? Хозяин, прошу, не надо так делать, только не так… – прошептала Гермиона, понимая, к чему все клонится.
Она не была готова к таким экспериментам, понимая, что такой опыт не принесет ей ничего, кроме острой боли… Гермиона и прежде слышала о столь странных ласках, о них рассказывали подруги по несчастью и стражники в том темном подвале. Но Гермиона все надеялась, что они обойдут ее стороной, не смогут добраться до ослабшего в чужих руках тела, окатив новой порцией унижений.
– Ты принадлежишь мне, грязнокровка. Ты вся принадлежишь мне, каждый волос на твоей голове и каждая дырка в твоем теле. Мне решать, как тобою пользоваться, шлюха, только мне решать, – прошипел юноша.
Он аккуратно ввел в задний проход Гермионы два пальца, ласково массируя ее изнутри, словно надеясь на что-то… Может быть, ей даже понравится, кто знает? Резкое неприятное ощущение волной прокатилось по телу девушки, заставляя выгнуться от режущей боли… Нет, это еще нельзя назвать болью, она последует дальше. Гриффиндорка вскрикнула от неприязни, но Драко лишь улыбнулся. Он думал только о том, что она заслужила такого обращения. Она хотела быть шлюхой, и она станет шлюхой для него.
– Не надо, пожалуйста, не надо! – взмолилась грязнокровка, постанывая от резкой тупой боли чуть ниже живота.
– А ты расслабься, Грейнджер. Слыхал, что шлюхам такие ласки очень даже нравятся. Ты же у меня такая порочная, такая грязная…
Драко впился тонкими пальцами в бедра Гермионы, ближе притянул ее тело к себе и одним резким движением, приложив нелегкие усилия, вошел в извивающуюся девушку. В нее вновь вонзили нож, повернули его внутри и вытащили на свет. Словно хвастаясь содеянным… Грязнокровка пронзительно закричала. Тонкая струйка крови скатилась на светло-золотую простынь.
Рабыня пыталась вырваться, но Драко все сильнее вколачивался в ее хрупкое слабое тельце, притягивая бедняжку все ближе и настойчивее. Он не использовал смазку, не подумал об этом… Тошнота подкатила к горлу и Гермиона обессилено свалилась на кровать, как только юноша ослабил хватку. Жгучая боль объяла низ живота, когда Драко закончил свои дикие забавы и слишком быстро упал рядом с ней.
Ослабший юноша свалился рядом с Гермионой, грубо приобнял грязнокровку за тонкую талию и уткнулся в ее непослушные кудрявые волосы… Сознание его покрывалось мраком ночи, словно слоем пыли…Легкий аромат корицы послышался от тела девушки, зазывая слизеринца в сладкое, манящее царство Морфея.
– Я твой хозяин, девка… Я твой хозяин, и ты будешь меня слушать, – прошептал он и провалился в глубокий сон, не успев открыть глаз.
Гермиона, порядком вымотанная и униженная за этот вечер, утерла заплаканные карие глаза. Казалось, что свершилось самое постыдное. Кончились все возможные унижения… Жгучая боль все нарастала и нарастала, превращаясь в настоящую агонию. Нестерпимый зуд гудел внизу живота, отводя назад все остальные чувства. Унижение, тошнота и страх будущего – все растворилось в нескончаемом потоке боли и злобы. Гриффиндорка решила, что режим Темного Лорда пора свергнуть… А начать свержение самодержца нужно с убийства… Но кто будет первым?
========== 15 – Мрачная нежность. ==========
Волан-де-Морт, полный гордости, закрывал торжественный прием. Он окинул многолюдную толпу прощальным взглядом ярко-красных змеиных глаз и удовлетворенно улыбнулся, притянув к себе раскрасневшуюся от вина Джинни. Сладость победы усилилась в шуме сотни голосов, стала ярче самого солнца… Лорд наклонился к румяной щеке Джинни и, сладко улыбаясь своей противной змеиной улыбкой, поцеловал девушку жесткими темно-серыми губами.
– Ну, как, ты довольна приемом, королева моего сердца, душа существования моего? – спросил он противным, шипящим голосом.
– Да, господин. Прием был просто великолепен. Вся эта музыка, атмосфера веселья и радости… Я встретила множество старых подруг и знакомых, – ответила печальная девушка, чуть наклонив голову.
– Так что же тревожит тебя, любовь моя? – спросил он, осторожно приподнимая подбородок гриффиндорки.
Джинни грустно опустила свои темные длинные ресницы и страдальчески улыбнулась грозному хозяину. Рабского ошейника она больше не носила, так как сумела заслужить доверие Темного Лорда, регулярно вливая в его кофе любовное зелье. Она аккуратно приподнялась на носочках и поцеловала мужчину в серую впалую щеку, заставив его смутиться заданному вопросу.
– Нет, нет, все отлично, господин. Я счастлива быть рядом с вами, господин, – пролепетала рыжеволосая.
Темный Лорд самодовольно улыбнулся и ловко наклонился к девчушке. Разнообразные чары и зелья поддерживали в его дряхлом теле жизнь и силу, даровали его мышцам радость движения… В свои годы он все еще мог вытворять те же вещи, что так легко совершают молодые люди. Разумеется, чтобы провести со своей дамой целую ночь в утехах или целый день на ногах – ему требовалось прибегать к изощренным способам… Омоложения организма.
Рядом с ним, высоким и жилистым, Джинни казалась невозможно маленькой и хрупкой, не доставая мужчине даже до плеча. Темный Лорд вгляделся в ее широко распахнутые карие глаза, зловеще улыбнулся своей устрашающей змеиной улыбкой и окунул длинные тонкие пальцы в густую гриву ее рыжих волос, запрокинул ей голову назад и впился в нежные молочные губы настойчивым и твердым поцелуем… Гости покинули зал, оставив лорда наедине со своей рабыней.
Джинни, разумеется, податливо отвечала на поцелуй господина. Когда-то ее ответные ласки казались взрослому опытному мужчине неумелыми, девственно нежными, а сейчас он ощущал всю сладость жизни в ее осторожных прикосновениях, таких же робких, таких же слабых и аккуратных, как и несколько месяцев назад, как в их первую ночь, в первый день….
Зеленые огоньки все так же летали по огромному залу зловещего поместья, создавая особенную, интимную атмосферу. Солнце давно село, и в огромные окна уже не лился его теплый свет. В зале царил полумрак, он густел под тяжестью теней. Тяжелая дверь торжественно закрылась за последним гостем, оставив в зале лишь Джинни и ее хозяина, только тишину…
Темный Лорд, распаленный жаром торжества, повалил гриффиндорку на холодный мраморный пол и прижал своим тяжелым, полным силы телом. Гриффиндорка сдавленно охнула, как только ее нежное тельце почувствовало легкий холодок, а Волан-де-Морт засмеялся таким чувственным и раскатистым смехом, что он еще несколько дней звенел у Джинни в ушах.
– Ты – поразительна, моя мышка, – прорычал он сквозь поцелуи, сыпавшиеся на шею гриффиндорки.
Близость физическая начиналась с ласковых слов, но заканчивалась всегда одинаково… Повелитель скинул с себя широкую длинную мантию и предстал перед залитой краской девушкой в своей ослепительно прекрасной наготе. Его бледное мускулистое тело блестело в скудном свете зеленых огоньков, блуждавших из угла в угол. Красные глаза с узкими кошачьими зрачками зловеще светились в темноте, пугая бедняжку Джинни.
Наверное, страх никогда не покинет ее измученной души, не оставит немощного тела. Даже зная, что этот человек, пусть и частично, но находится в ее власти – она смертельно боялась, что все в момент рухнет, прахом падет к ее ногам. Джинни страшно боялась, что хрупкая гармония их отношений будет нарушена чем-то извне, прервана так скоро, что рабыня не успеет скрыться…
Девушка натянуто улыбнулась и поцеловала повелителя, надеясь, что он наконец позволит ей подняться с неприятной холодной поверхности, сесть на кушетку и передохнуть хоть пару мгновений, схватить немного воздуха, сделать живительный вдох… Хоть бы он позволил.
Темный Лорд нежно приподнял свою молоденькую рабыню, начал расстегивать многочисленнее пуговички ее узкого корсета. Ловкие тонкие пальцы повелителя скользили по наряду девушки, оголяя ее нежное тельце, пропуская сквозь себя дорогую ткань. Мгновенье… И нежное небесно-голубое платье уже лежит на мраморном полу, точно лужа, что растеклась по камню.
Темный Лорд, слишком разборчивый, чтобы потакать всем своим внезапным желаниям, не хотел причинять Джинни лишнего дискомфорта. Ему хотелось нежности, хотелось ответной ласки и теплых поцелуев взамен горячих касаний… Он подхватил невесомое тело своей возлюбленной и перенес ее к небольшой темно-зеленой софе, что стояла у самой стены.
Волан-де-Морт, несомненно, был очень опытен в любовных делах. Мужчина познал немало женщин, прежде чем взять рыжеволосую гриффиндорку для подобных утех. Темный Лорд прекрасно умел доставлять удовольствие, а неопытная Джинни слепо следовала за ним во всем, подчиняясь каждому желанию. Она научилась шептать слова, которые раньше и не мыслила произносить вслух, ласкала его с невинной похотью, превознося его жилистое прекрасное тело, его мужскую силу так, как только могла на тот момент…
Интересно, смогла бы она вытворять подобные вещи ради Гарри? Ради милого сердцу Гарри… Гриффиндорка старалась гнать от себя мысли, начинавшиеся с «А что, если…». Ей было противно и больно вспоминать всех своих друзей павших в бою, свою многострадальную семью, свою истинную любовь – вспоминать все, чего ее так жестоко лишили.
Темный Лорд навис над девушкой, разглядывая ее нежное молодое тело. Мужчина наслаждался контрастом бледной мраморности своей кожи рядом с нежно-персиковым оттенком ее загара, ее мягких изгибов девичьего, несозревшего тела рядом со своими мускулами и нескладной широкоплечей фигурой… Так странно это… Видеть в других различия, ощущать их так близко и так хорошо…
Повелитель властно, без заученной нежности, впился в губы Джинни, выхватывая из них неистовое наслаждение безумца. Его когтистые пальцы шарили по загорелому телу красавицы, поглаживая, успокаивая и наоборот – распалял жар страсти, растущий в девушке.
С губ Джинни слетел тихий протяжный стон, похожий на мольбу, на страстную просьбу. Сладостный, манящий… Темный Лорд зловеще ухмыльнулся и опустился к ямке ее пупка, проводя влажную дорожку к затвердевшему розовому соску. Он дотронулся до него кончиком своего длинного змеиного языка… Он получал истинное наслаждение, лишь даря его ей.
Тело Джинни выгнулось в пояснице, плотнее прижимаясь к повелителю, кутаясь в его объятьях… Словно в одеяле, в теплом дорожном пледе. Волан-де-Морт подхватил бедра своей пленницы и ближе прижался к ним, давая понять, что готов окунуться в омут наслаждений и затянуть девчонку за собой, погрузив в бездну… Том наклонился к ее стройным, покрытым редкими задорными веснушками бедрам, бережно провел широкой ладонью по нежной плоти и впился в ее нижние губы. Как же Темный Лорд полюбил ее в столь короткий срок… Как глуп он стал…
Гриффиндорка поглаживала лысую голову мужчины, пока его ловкий длинный язык шарил меж ее стройных ног. Он то чуть заметно касался чувствительного бугорка, то страстно целовал ее, вдавливая бедра девушки в софу, прижимаясь все ближе и настойчивее.
Джинни начала чуть заметно двигаться в такт мужчине, стараясь удержать ощущение нарастающего удовольствия. Она приподняла аккуратную веснушчатую ладошку и, приблизив ее к своим пухлым розовым губкам, закусила палец, стараясь сдержать внутри настойчиво рвущиеся стоны. По легкому неприятному привкусу крови во рту она поняла, что прокусила тоненькую кожу изящного пальца.
Все ее тело напряглось от неожиданного прилива адреналина, взывало к продолжению страстного танца любви. Гриффиндорке хотелось большего… Хотелось почувствовать мужчину внутри, ощутить его незыблемую порочную власть над каждой клеточкой своего изнеженного молодого тельца, вкусить прочность его мышц в полной мере…
– Повелитель… – прошептала она, чуть отталкивая его голову от себя.
– Ты уже готова, радость моя? – прошипел Темный Лорд, подняв на нее свои страшные красные глаза – щелки.
– Да… Да, повелитель, прошу вас, прошу вас, только не томите… – шептала она в безумстве желания.
Темный Лорд одним резким движением вошел в искореженное судорогой блаженства тело рыжеволосой рабыни. Он медленно, зазывающее двинулся в ней, стараясь принести девушке как можно больше наслаждений от такой подлой игры. Мужчине безумно нравилось дразнить девчушку, заставляя двигаться навстречу и умоляюще глядеть на него, прося прощения за нетерпение, моля о более резких движениях.
Том брал ее с пьянящей силой уверенного в себе самца, унося гриффиндорку с собой в тот храм чувств, в котором был верховным жрецом… Он не всегда был нежен, но и грубыми его касания не назывались…
Джинни теперь было совершенно неважно, что ее имеет ужаснейший волшебник всех времен, что она безвольная сломанная кукла в его сильных руках, что она больше не властна над своим телом, что окутанная чувственным туманом – полностью подчинилась ему. Лишь стоило ей взглянуть на это искаженное сладостной мукой лицо, встретить взгляд его пугающих красных глаз, как она убеждалась в том, что он, как и она, захвачен этим жарким огненным потоком их страсти.
