Текст книги "I'm a slave for you (СИ)"

Автор книги: Stormborn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

Чтобы поймать сбежавшую рабыню, ему придется обратиться в тот Дом Удовольствий, в котором он ее приобрел. Как только к ним поступает «товар», у девушек берут образец крови и «впечатывают» его в особый ошейник. Для каждой девушки свой… Если рабыня сбежит или потеряется – ее всегда можно будет найти, лишь доложив об этом. Хозяин Дома Удовольствий пошлет парочку своих работников отследить местонахождение ошейника и забрать рабыню.

Проблема в том, что Драко с утра поленился надеть на нее ошейник, решив, что не станет бороться с чужими капризами с самого утра. Она свободна… Вольна оказаться где угодно. Три года понадобилось для того, чтобы отыскать ее, побыть вместе всего денек и вновь упустить…

Вдруг, Малфой остановился прямо перед входом в спальню Гермионы. Ведь у него есть кровь Грязнокровки! Прямо в ошейнике, прямо в нем… Самое обычное зелье поиска поможет ему найти беглянку. «Господи, вспомнить бы состав зелья», – подумал Драко. Он торопливо прошептал кодовую фразу, открывая зловещую дверь спальни, прошел в ванную комнату и схватил ошейник, так и лежавший на полке.

Драко побежал вниз, дошел до мрачного хранилища и, распахнув дверь, принялся шарить по многочисленным деревянным полкам. «Кости пикси, цветки маргариток, маковая пыльца…». Юноша бегло хватал ингредиенты, стараясь вспомнить все, что ему нужно для приготовления зелья… Бледные пальцы скользили по полкам, смахивая с высушенных трав пыль. Слизеринец схватил небольшой котелок и свалил туда все необходимое. Он собрался уходить, но, вдруг, замер…

Малфой глядел на «полку почета», на которой хранил портреты и палочки всех убитых им мракоборцев. Казалось, что все осталось так, как было до его прихода, что мертвые волшебники счастливы в своих рамках…. Резные темно-зеленые полки также уставлены фотографиями мертвых людей, а рядом лежат боевые трофеи, добытые нелегким трудом, но… Фотография чернокожего волшебника будто бы стала ярче. Конечно! Эта грязнокровка додумалась протереть ее от пыли.

Драко ухмыльнулся, вспомнив о наивности Гермионы, о ее глупости, что в своем благородстве не имела меры… Но что это? К своему ужасу юноша понял, что пропала палочка, принадлежавшая волшебнику.

– А ты не такая уж и дура, Грейнджер, – прошептал Драко.

Юноша бросился наверх, велел домовикам подготовить место для приготовления зловещего зелья. Эльфы набрали в выцветший от долгого использования котелок воды и разожгли под ним слабый огонь.

Малфой склонился над книгой, на которой огромными золотыми буквами было написано: «Тысяча зелий на каждый день». Слизеринец водил пальцем по истлевшей странице, на которой подробно описывался рецепт зелья. Он бросал в воду ингредиенты один за другим, лениво помешивая воду в котле.

Удивительно, как быстро он нашел решение проблемы. Драко был чрезвычайно доволен своей смекалкой, хоть и знал, что в зельеваренье он не силен. Слизеринец ухмылялся, ожидая увидеть лицо грязнокровки. «Никуда ты больше от меня не денешься, Грейнджер. Я купил тебя, я тебя использую», – думал он.

И вот остался последний ингредиент. Кровь искомого, кровь несчастной добычи. Драко отцепил от ошейника серебряный бубенчик и бросил его в котел… Послышался зловещий тонкий звон… Темно-зеленая жидкость зашипела, вспенилась и окрасилась в светло-бурый цвет.

«После употребления нужного количества зелья произнесите имя человека, с которым ищете встречи. Выпейте ровно две ложки зелья и всего через несколько секунд окажетесь возле искомого человека. Выпейте одну ложку, если хотите появиться поблизости незамеченным», – прочитал Драко.

Ну, разумеется, для юноши важна внезапность… Малфой хотел насладиться испугом грязнокровки, заставить ее пожалеть о своем побеге, совершенном так опрометчиво. Кроме того, у нее же теперь есть палочка. Гермиона опасна, оружие в ее руках стреляет метко, бьет в цель.

Слизеринец взглянул в старинное зеркало в серебряной оправе, отлитой по форме змеиной чешуи. Он поправил выбившуюся из хвоста прядь и победно улыбнулся сам себе. Приятно чувствовать себя победителем даже в такие мерзкие моменты, ощущать собственное превосходство, слабость несчастной грязнокровки. Драко стряхнул грязь с мантии и достал свою волшебную палочку.

Юноша глубоко вздохнул и зачерпнул ложкой светло-бурую жидкость. Он сделал глоток и ощутил во рту неприятный цветочно-металлический вкус, словно кто-то смешал духи с кровью… В голове помутнело. Драко подумал, что что-то сделал не так, что зелье испорченно, а он отравлен…

– Гермиона Джин Грейнджер, – сквозь тошноту прошептал он.

Юноша закрыл глаза в Малфой Мэноре, а открыл их рядом с покосившейся старой церквушкой где-то на окраине Франции. Небольшое здание из пожелтевшего белого кирпича, увенчанное высоким шпилем было все изрисовано и исписано. Старая постройка одиноко стояла вдали от всего мира. Солнце клонилось вниз, собиралось уходить с небосвода… Прощальные лучи освещали церквушку скудным темно-желтым светом, ласково окутывая здание.

«Ну и угораздило же ее. Думает, что церковь укроет от Пожирателей и Темного Лорда? Не думал, что Грейнджер верующая католичка…» – подумал Драко. Он тихо прошел по длинной каменной дорожке, ведущей прямо к главному входу в здание. Юноша аккуратно заглянул внутрь…

Гермиона так и сидела возле полусгнившего алтаря, преклонив одно колено. Она вся тряслась, словно в здании бушевала чудовищная метель, словно что-то било ее по щекам, по ногам… Она молилась…

Внезапно, слизеринца объяло странное чувство жалости, смешанной с интересом. Бедная Грейнджер… Ведь у нее ничего не осталось. Война забирает жизни, калечит людей, убивает надежды… Бедная Грейнджер ищет успокоения в молитве, ищет помощи, ищет спасения. Но его не будет, его никогда не бывает… Надежда рождается верой, но вера не дает защиты…

Вид жалкой, несчастной одноклассницы заставил сердце Драко дрогнуть. Он остановился в дверях. Малфой долго стоял, молча взирая на трясущуюся девушку. Зачем она бежит куда-то? Зачем пытается спрятаться? Ведь Драко… Он может защитить ее от Пожирателей. Может укрыть в своем доме, может позволить ей жить… Зачем она просит помощи у Бога, у простой маггловской выдумки, когда спаситель так близко? Стоит Гермионе лишь попросить помощи у Драко, попросить милосердия…

Глупая грязнокровка. Глупая бедная грязнокровка. Она так напугана и так несчастна в своей беде… «Возьми себя в руки, Драко. Это же Гермиона. Она опасна, расчетлива», – вспомнил Малфой. У нее волшебная палочка. Пока у девушки есть оружие – ее не стоит беспокоить.

Присмотревшись, Драко понял, что палочка мирно валяется возле молящейся девушки… Она не сжимала ее в пальцах, наслаждаясь знакомым ощущением, не удерживала в руках. Гермиона никогда не придавала магической силе такого значения, как Драко… Она не ставила ее на пьедестал собственных достижений, не кичилась перед одноклассниками. Слизеринец выдохнул и прошептал:

– Акцио палочка.

Волшебное оружие мигом взлетело в воздух и свалилось Малфою прямо в руку. Гермиона испуганно подпрыгнула и оглянулась через плечо, надеясь, что ей показалось, почудилось… Драко, облаченный в черный деловой костюм, смотрел на нее немигающим взглядом холодных серых глаз. «Как он смог найти меня? Почему так быстро? Я же просто хотела свободы! Просто свободы…» – вопросы мигом захватили голову неудавшейся беглянки.

Гриффиндорка отступила на шаг назад и врезалась спиной в шаткий алтарь. Послышался громкий грохот, нарушающий кромешную тишину старой церкви. Крест, висевший над алтарем, упал на сгнивший деревянный пол, проломив его своим весом. Вновь повисла мертвая гнетущая тишина, звенящая в ушах, ломающая психику… Драко разбил ее. Его слова эхом разнеслись по старой церквушке.

– Здравствуй, – громко сказал он.

Гермиона молчала. Она сжала подол своего «костюма» тоненькими пальчиками и закрыла глаза в надежде, что всего лишь задремала во время недолгой молитвы. Открыв глаза, она поняла, что это вовсе не кошмар, не страшный сон, а ужасающая явь. Драко Малфой вновь нашел ее, достал даже здесь, на краю света…. Попытка побега провалилась, словно святое распятье, упавшее на деревянный пол старой церкви. Бог не смог ее защитить, не услышал кроткую девичью молитву о помощи. Не смог спасти Гермиону от Драко…

– Я не хотел тебе ничего дурного, Грейнджер. Я пытался помочь тебе, спрятать от суда. Я купил тебя, накормил, обогрел, хотел сделать из тебя порядочного члена нового общества…

– Я не хочу быть членом такого общества, – прошептала Гермиона.

Драко сделал шаг вперед и улыбнулся как можно более дружелюбно и ласково. К удивлению для самого себя, он решил, что вовсе не хочет напугать Гермиону. Наоборот – успокоить, прижать к себе и никогда не отпускать в большой и страшный мир. Не давать никому в обиду… Любить… Сделать так, чтобы девушка испытывала перед ним благоговейный трепет.

– Здесь каждому есть место. Позволь мне помочь тебе, Гермиона.

– Нет! Не подходи ко мне! Стой на месте! – взревела девушка, приподняв руки. – Ты мерзкий слизняк! Ты не можешь никому помочь! Ты умеешь только ненавидеть, убивать, разрушать… Я ненавижу тебя!

Юноша замер от неожиданного всплеска эмоций собеседницы. Слизеринец сжал кулаки от злости, но смолчал, проглотив обиду. «Как она смеет!? Я вытащил ее из борделя, выделил ей отдельную комнату, всего один раз ударил эту дрянь… Нет, грязнокровка, ты за это ответишь. Ответишь за все мои старания своими», – подумал он.

Драко резко двинулся на испуганную Гермиону… Девушка так растерялась, что не смогла пошевелить ни одним мускулом. Она так и осталась стоять, опираясь на полуразвалившийся алтарь из старого гнилого дерева. Карие глаза встретились с серыми, зажглись испугом… Между ними словно блеснули зловещие синие молнии, предвещая бурю.

– Не смей мне перечить, грязнокровка! – выкрикнул Драко ей прямо в лицо.

Юноша замахнулся, готовясь ударить девушку. Гриффиндорка инстинктивно закрыла глаза, ожидая шлепка. Ладонь Малфоя остановился в паре миллиметров от щеки Гермионы… Боже, как же приятно, что она его боится. А этот рефлекс… Ох, поганая ты грязнокровка… И почему он хотел защищать ее? Гораздо приятнее, когда девчонка боится, когда трясется в страхе, когда бежит и прячется в самом темном углу, лишь бы спастись, укрыться на пару секунд. Ощущение власти, ощущение собственного величия захватило тщеславного юношу.

Слизеринец подхватил девушку под поясницу и резко развернул спиной к себе. Одно ловкое движение и простынь, в которую она завернулась, упала на полусгнивший деревянный пол. Гермиона открыла рот, чтобы выкрикнуть что-то, но Драко опередил девушку, запустив в нее два пальца. Он аккуратно провел вдоль ее белых зубов. Гриффиндорка попыталась укусить нахального юношу, но Малфой больно сдавил ее челюсть.

– Не дергайся, – прошептал он.

Драко нежно, но властно поцеловал Гермиону в висок, затем спустился к нежной шее девушки, покрывая ее теплыми влажными поцелуями. Пальцы юноши бегали по стройному телу рабыни, щекоча ее истерзанные нервы. Она такая мягкая, такая сладкая в его ладонях… Гриффиндорка вся сжалась от стыда. Снова. Он делает это снова. Целует ее, касается, овладевает ее телом, закрадывается в ее голову…

Силы девушки иссякли. Она не сопротивлялась, не пыталась противиться. Пальцы Драко заставляли Гермиону покрываться мурашками, испытывать сотню новых ощущений. Страх смешивался с отголоском желания… Но чего она желает больше? Ощутить мимолетное наслаждение от его ласк или получить долгожданную свободу выбора, свободу мысли, действия?

Юноша провел тыльной стороной ладони по груди Гермионы. Осторожно, дразня, он прошелся языком вдоль ее шеи, пока не добрался до плеча. Руки начали массировать ее небольшую грудь, гладить нежную кожу бесконечно чувствительного живота.

Драко показалось, что тело девушки чуть расслабилось, словно поддалось ему. В животе скрутило узел. Он начал приятно тянуть, ныть и заставлять юношу сгорать от желания. Малфой потянулся к шее и ослабил галстук. Затем он стал медленно расстегивать пуговички на рубашке, черной, как и костюм. Мгновение, и юноша остался в одних штанах.

Гермиона услышала, как молния на брюках Драко поехала вниз, точно молния расплылась по небу, предвещая грозу. «Нет, так нельзя! Только не здесь», – подумала гриффиндорка.

– Остановись, Драко, прошу тебя, – взмолилась она, стараясь отодвинуть его руки от своей груди.

Юноша не хотел слушать, не желал мириться с ее мыслями. Желание овладело им, точно ребенок тряпичной куклой. Драко резко наклонил Гермиону и притянул к себе за стройные бедра. Пальцы грубо впились в нежную кожу девушки.

Гриффиндорка вновь попыталась высвободиться, но все тщетно. Сильные руки юноши держали Гермиону очень крепко, не давая вырваться, вздохнуть без разрешения… Девушка закусила губу, пытаясь сдержать плач.

Малфой нежно гладил спину девушки, спускался к «заветному» месту, оставляя за собой дорожку из тянущих поцелуев. Длинные тонкие пальцы юноши легли на половые губы Гермионы, слегка поглаживая их. Он начал потихоньку проникать внутрь девушки, постепенно набирая темп, становясь настойчивее, злее.

Гриффиндорка начала извиваться в руках Драко, пыталась сбежать, отдалиться. Ее дыхание участилось, а бедра начали слегка ощутимо покачиваться в такт движениям юноши. В ее «новой» жизни так мало тепла, так мало приятного. Даже мимолетное наслаждение, принесенное заклятым врагом, манило, словно теплый солнечный луч в царстве тьмы.

Гермиона, словно очнувшись ото сна, вновь начала яро вырываться и пихать Драко ногами. Она выгнулась и укусила руку слизеринца, лежащую на остром плече девушки… Кровь брызнула из раны слишком быстро…

Слизеринец отпрянул от «подруги», разглядывая раненую ладонь. Жилка на его шее заходила, предвещая беду. Драко вновь разозлился на Гермиону. Юноша поднял ладонь и ударил девушку по щеке, затем снова и снова, пока мог чувствовать злость, растущий в груди гнев…

Он вновь повернул ее спиной к себе, гораздо резче, чем рассчитывал. Драко буквально впечатал девушку в шаткий гниющий алтарь. Лицо Гермионы оказалось на одном уровне с лицом человека, распятого на кресте. Их глаза встретились. Деревянные глаза мужчины осуждающе глядели на нагую гриффиндорку, заставляя все ее тело покрываться мурашками, краснеть от стыда. Этот взгляд пугал, внушал страх и трепет, олицетворял немой укор… Глаза девушки наполнились слезами.

– Я пытался быть нежным, тварь! Я хотел, чтобы это случилось по-другому, – закричал Драко.

Он нетерпеливо схватил девушку за ягодицу и, придвинув к себе, резко вошел в полную длину, не позаботившись ни о смазке, ни о желании партнерши. По телу Гермионы прокатилась боль, вытесняя все остальные чувства… Ее точно окунули в горячую воду, пропустили по венам разряд… Никакого страха, никакого стыда не осталось. Лишь боль.

– Я пытался помочь тебе!

Драко сделал глубокий толчок, заставив Гермиону всхлипнуть от боли, он толкнул ее вперед так сильно, что пальцы на ногах ее хрустнули… Боль вновь шевельнулась в животе, заворочалась, подобно капризному ребенку. Пальцы Драко больше не были нежными… Он не ласкал ее, просто брал свое, использовал рабыню по ее прямому назначению.

– Ты мне ответишь, грязнокровка. За все ответишь… Я научу тебя быть покорной! Я научу тебя подчиняться! – кричал он.

Юноша вколачивался в нежное тело гриффиндорки, заставляя ее все ниже прогибаться под собой, все громче стонать, все сильнее плакать… Каждый толчок отдавал неимоверной болью, будил дремавшие под кожей нервы. Каждый крик разрубал шаткую тишину церкви, прокатывался режущим эхом по всему помещению, разгоняя таящихся в тени мышей. Толчок, толчок, толчок, толчок. Снова и снова. Каждую секунду – новое движение. Все болезненнее, все глубже.

Драко, словно дикарь, притягивал к себе Гермиону за волосы, брал ее, подобно животному. Невообразимое наслаждение рождалось в нем… Проникало в его душу вместе с криками жертвы, барахталось в ее слезах, в мольбах, бившихся о глухую стену страсти. Он сделал еще пару глубоких толчков, почти до конца выходя и вновь входя из покрасневшего от напора лона гриффиндорки.

– Это не конец, не думай расслабляться, дрянь, – прошептал Драко, застегивая молнию на штанах.

Обессиленное тело девушки упало на деревянный пол… Слезы так и катились по щекам, разбиваясь о землю. Краем глаза девушка видела, как Драко одевается. Он тщательно отряхивал безупречно чистый пиджак, словно стараясь скинуть с него запах грязнокровки. Затем юноша затянул свой строгий галстук, поправил выбившиеся пряди и, наклонившись, жестко и властно схватил Гермиону за плечо. В его глазах больше не было нежности. В его душе не осталось жалости к несчастной.

Парочка трансгрессировала, оставив после себя пустую холодную тишину. Темно. Лишь скудный свет проникал внутрь помещения, освещая лицо мученика, распятого на кресте…

========== 8 – Я твой хозяин. ==========

Солнце так жалящее обнимает землю, так противно цепляется за кожу… В конце дня оно должно поутихнуть, устать, но светило все никак не сдавалось… Драко шел по дороге, ведущей к Малфой Мэнору, волоча за собой голую растрепанную Гермиону. Серебряные резные ворота распахнулись, пропуская молодого хозяина домой. Девушка начала неистово брыкаться, извиваться в руках у проклятого слизеринца, как только увидела вдалеке поместье…

О, не волнуйся, Грязнокровка. Скоро доберемся.

Малфой, страшно злой на гриффиндорку, быстро вышагивал вдоль стройных деревьев. Тени их стали чуть гуще, тьма в них налилась зловещим цветом… Домовые эльфы засуетились. Их слышно у самых ворот. Должно быть, отмыли весь дом да сад убрали к приходу господина. Такое и раньше бывало. Получив нагоняй, они наконец начинают шевелиться, хлопотать по хозяйству, словно перепуганные приходом прокуратуры бухгалтеры…

Лицо Драко искривила злобная полуулыбка. Гермиона перестала сопротивляться, наконец поняв, что так делает только хуже. Голое тело волочилось по шершавой каменной дорожке, получая новые ссадины. Колени стерлись, а бедра покрылись саднящими царапинами…

Девушка перестала плакать, испугавшись садисткой улыбки юноши. Слезы ее пересохли… Она не хотела идти в поместье добровольно, но и вырваться, увы, никак не могла. Гриффиндорка поджала израненные колени и впилась уничтожающим взглядом в затылок юноши.

Челюсти у Драко бешено ходили… Он был зол на Гермиону, зол на самого себя, на сложившиеся обстоятельства. «Чего еще можно ожидать от грязнокровки? Я никогда не смогу получить от нее ни признательности, ни любви, ни благодарности. Что ж… Тогда я получу ее повиновение. Ее смирение и немую ненависть. Пусть.» – думал юноша.

Шаги отдавались гулким эхом, заполняли собой тишину. Малфой волочил за собой Гермиону, не заботясь о ее здоровье, о ее комфорте… Колени гриффиндорки были разбиты. За девушкой тянулась красная кровавая дорожка, нарушающая идеальную чистоту Малфой Мэнора.

Домовики смотрели парочке вслед, испуганно перешептываясь и стыдливо отводя взгляд, стараясь затеряться в толпе себе подобных. Путь Малфоя лежал в самую нижнюю комнату поместья – старый пыльный подвал. Эльфы знали, что ничего хорошего для грязнокровки это не сулит. Сначала они услышат адские крики, мольбы о помощи, затем будут отчаянные просьбы о пощаде, плач… А после наступит зловещая тишина, режущая слух.

Эта тишина режет слух сильнее, чем самый громкий выстрел пушки, самый громкий вопль ужаса… Это тишина оповещает слушателей о том, что пришел конец, что погас чей-то свет, наступило молчание.

Как бы не хотели тщедушные домовики, а помочь они ничем не могут. Даже толпа домовых эльфов не в силах спасти бедняжку от одного единственного человека. Все, что они могут сделать: только похоронить бедняжку после «службы», оставив на безымянной могиле пару цветов…

Драко шел вперед, не обращая внимания на суетливых слуг. Холодные серые глаза впились в огромную зловещую дверь, искали в ней что-то темное… Он нетерпеливо толкнул ее ногой, открывая проход. Ступеньки. Юноша волочил за собой обмякшее тело грязнокровки, наслаждаясь осознанием того, что каждый его шаг приносит ей боль. Пусть она помучается, как мучился Драко, пусть боится, ждет расплаты, томящейся за прикрытой дверью!

Гермиона узнала лестницу, которая совсем недавно вывела ее к спасительному выходу… Вот они проходят мимо двери, ведущей в кладовку, и спускаются дальше вниз. Там слишком темно, холодно. Сквозь мрак ничего не видно… Подходя к нижнему помещению, Гермиона начала чувствовать до странности сильный металлический запах, словно в подвале у Малфоев хранится тысяча мечей, цепей и всякой другой железной утвари.

Девушка ослабла. Она ничего не ела со вчерашнего дня. Инцидент в церкви сломал ее решимость, а все скудные силы рабыни забрал голод. Что, если и правда все, на что годны грязнокровки, так это угождать чистокровным господам? Что, если Гермиона просто пытается сбежать от неизбежного? Не принимает участь, что приготовил ей сам Бог, спаситель.

Об этом нужно было думать прежде, чем злить Малфоя. Драко швырнул обессиленную грязнокровку на пол… Она прокатилась по холодной сырой поверхности и врезалась в каменную стену. Глаза привыкли к темноте, и девушка различила в ней страшные орудия пыток.

Около стены, возле которой остановилось ее хилое тельце, стоял огромный Х-образный крест с застежками, как видно, для ног и для рук. «Это дыба?» – подумалось перепуганной девушке. Что за дикость? Абсурдное приобретение для… Впрочем… Это же Пожиратели Смерти. Простого «круциатуса» им мало. Садистские душонки желают больше людской боли, страданий и воплей.

Гермиона поняла, что ждет ее что-то крайне неприятное. Но что же она сейчас может сделать? Карие глаза грязнокровки расширились от ужаса… Взору представало все больше и больше орудий для всевозможных пыток. Вот, рядом с дыбой показались кандалы разных форм и размеров. Затем целая стойка с плетьми разных видов и материалов, похожих на сломанные по дороге к поместью ветви. Были среди них длинные деревянные палки, всевозможные кожаные плетки, длинные хлысты, разнообразные кляпы и ножи.

Сколько людей пострадало от рук Драко, испытав на себе все эти приспособления? Девушка, слабая и жалкая, попыталась подняться. Гермиона облокотилась на холодную стену и старалась выпрямиться, встать ровно, чтобы показать собственное бесстрашие, призрачный отблеск отваги в дрожащих зрачках. «Интересно, сколько криков впитали в себя эти стены? Сколько смертей видели и сколько еще увидят перед сносом?» – подумала девушка.

Ужас спазмом сковал горло. Стало трудно дышать, стало больно думать о грядущем испытании. Драко, несомненно, решил наказать девушку, проучить ее за выходку, которая так взволновала трусливого слизеринца. Выйдет ли она из этого подвала? А если и выйдет, то какой?

Малфой стоял возле кандалов, висящих почти под самым потолком. Металлический блеск глушил тьму, гоня ее прочь… Юноша чуть опустил их к полу… Так, чтобы они доставали Драко до плеч. Железные цепи зловеще гремели, погружая комнату в липкую ауру боли и страха.

Испепеляющий взгляд Гермионы замер на жестоком юноше. Худые плечи затряслись от жгучего страха, от ироничного хихиканья. «Ты – львица, Гермиона, ты – львица! Ты не будешь кричать! Не будешь плакать, молиться! Не станешь умолять о пощаде! Вспомни Гарри, Рона, Фреда! Они все приняли смерть достойно, так, как должны принимать ее гриффиндорцы. Прими и ты смерть достойно! Прими смерть…» – твердила она себе.

Принять смерть… Но почему? Почему она должна принимать смерть такой молодой, здоровой? Почему она должна умирать в сыром подвале Малфой Мэнора, пока Драко будет смеяться над ее болью? Гриффиндорка была полна уверенности, что погибнет в борьбе… Что смерть ее будет не напрасной, сильной. Что о ней сложат легенды, как о храброй подруге мальчика, который погиб, сражаясь за бравое дело, который умер с палочкой в руках, пожертвовав собой ради общего блага… Что тысячи тысяч девочек назовут в честь героини, а последующие поколения магглорожденных останутся благодарны храброй гриффиндорке.

Драко покосился на испуганную девушку, жмущуюся к холодной каменной стенке. «Дрожи, дрожи, грязнокровка. Пришло время для самого острого страха», – подумал юноша.

Малфой нетерпеливо раскрыл кольца наручников и резко развернулся в сторону дрожащей грязнокровки. Он схватил перепуганную Гермиону за плечо и потащил в сторону кандалов. Резким рывком он поднял рабыню, развернул к себе спиной, и закрыл в кольце ее худые запястья. Драко дернул за покрытую ржавчиной цепь, и руки Гермионы поднялись вверх, а из девичьей груди вырвался приглушенный крик. Слизеринец нежно, почти успокаивающе, провел рукой по спине несчастной. Мягкая, нежная, ласковая… Он поднял руку к ее волосам и провел по ним так же нежно. Малфой наклонился к шее девушки и сделал глубокий вдох, вбирая в легкие аромат грязнокровки. Она такая красивая, такая сладкая…

Вдруг Драко ударил стену кулаком, попав прямо возле лица Гермионы. «Ну почему она не могла просто подчиниться мне? Почему не могла быть послушной и милой? Я бы мог сделать для нее все! Я бы одел ее в шелка, словно молодую королеву! Я бы подарил ей тысячи книг, купил для нее тысячу служанок… Почему? Почему, грязнокровка, я так хочу от тебя повиновения, хоть какой-то податливости, сговорчивости? Ведьма… Грязная порочная ведьма околдовала меня, подчинила», – думал Драко.

Злость закипела в нем, и слизеринец круто развернулся. Юноша протянул дрожащую руку к стойке с розгами и схватил длинный кожаный хлыст, стараясь не смотреть на его рукоять. Он взмахнул орудием и ударил прямо рядом с Гермионой, как бы прицеливаясь…

Девушка встрепенулась от резкого пугающего звука. Дрожь пробрала хрупкое девичье тело, изменилось ее лицо, залившееся пунцовой краской стыда. Коленки предательски подогнулись, а к широко раскрытым глазам начали подступать слезы.

– Я велел тебе слушаться меня! – взревел Драко.

Вновь послышался звон хлыста, и Гермиона почувствовала дикую боль, словно спину ожег яркий солнечный луч. Она стиснула тонкие губы, стараясь не издать ни звука, но хриплый выдох выбрался из дрожащей груди, ласково коснулся слуха Малфоя, словно поцеловав его в щеку….

– Я купил тебя! Я отдал целое состояние за тебя, грязнокровка… Знала бы ты, сколько стоишь! – вновь крикнул Драко.

За грозным возгласом Малфоя вновь последовал удар, пришедшийся Гермионе по бедру. Кровь заструилась по стройным ногам красавицы, стекая на холодный каменный пол подвала. Густая жижа вбирала в себя ржавчину, что ожидала на полу, мелкий песок и пыль… Она тянулась грязной лужей, собиралась в одном месте.

– Я твой хозяин, грязнокровка! Я! Ты больше не принадлежишь сама себе! Теперь у тебя есть хозяин!

Вновь оглушительный свист, боль и кровь. Гриффиндорка не смогла сдержать болезненный пронзительный крик. Вопль ужаса разнесся по холодному подвалу, поднимаясь наверх, проникая в каждый уголок каждой комнаты Малфой Мэнора. Интересно, слышат ли ее домовые эльфы? Думают ли они о том, каково ей пришлось, как жесток и порочен молодой хозяин?

Драко плотно сжал зубы и заскрипел широкой челюстью. Он развернул девушку спиной к своему лицу, убеждая себя, что всего лишь пытается защитить ее хорошенькое лицо от непоправимых увечий… На деле же – юноша испугался, что жалость победит желание мести, закроет ему глаза. Что он отпустит Гермиону, так и не преподав ей хорошего урока…

– Что, грязнокровка, больно?! Я предупреждал тебя! Я велел тебе слушаться! Ты знала, что тебя ждет за отказ, за замешки! – закричал он и вновь ударил хрупкую девушку хлыстом.

Еще более громкий крик вырвался из груди гриффиндорки, заставляя Драко съежиться от отвращения к самому себе. Боль больше не казалась ему приятной, хотелось сбежать, спрятаться… Перестать. Но что-то мешало, удерживало хлыст в цепких бледных пальцах.

– Назови меня хозяином! – выкрикнул Драко.

Гермиона громко всхлипывала, давилась слезами и до крови искусала иссохшие губы, пытаясь сдержать внутри вопль, рвущийся из груди. Спина болела от сильных ударов, а ноги ныли от смертельной усталости. Если бы не кандалы, девушка упала бы на каменный пол. «Хозяином? Зачем тебе это? Хочешь унизить меня еще сильнее? Лучше просто добей меня, растопчи», – подумала она.

– Назови меня хозяином, сука, назови же, давай! – выкрикнул Драко, ударив Гермиону снова.

Оглушительный крик вновь пролетел по темной комнате, заставляя юношу съежиться от неприязни. Тишина воцарялась так резко и уходила так легко… Он дал гриффиндорке минуту на отдых. Ответа не последовало. «Чертова девка, не упрямься. Сделай то, что я требую», – думал юноша. Он вновь поднял мускулистую руку и хлестнул по спине девушки.

Гермиона снова пронзительно крикнула, нарушая шаткую тишину подвала. Она бы хотела утереть слезы, да руки закованы. Подняв глаза, девушка увидела, что кандалы так врезались в нежную бледную кожу, что уже успели оставить на ней страшные красные следы… Опустив глаза к ногам, она поняла, что буквально купается в собственной крови.

– Назови… Меня… Хозяином… – прошипел Драко, вновь ударяя девушку.

Все внутри Гермионы сжалось от неистовой боли, от ужаса предстоящей смерти. Девушка начала терять сознание от усталости, страха… Она не считала ударов. Ей было понятно, что еще пары раз будет вполне достаточно, чтобы добить бедняжку. Жалкая, липкая жажда жизни проснулась в Гермионе. Пусть ее жизнь – болото из боли, пусть эта вечная грязь, порок и унижение будут преследовать ее постоянно… Жить хочется. Гермиона с трудом разлепила тонкие губы и еле слышно, сквозь всхлипы прошептала охрипшим от криков голосом:

– Хозяин…

Глаза Драко расширились от удивления. Неужели? Неужели она, наконец, сделала это? Она подчинилась, сдалась! Она подчинилась ему! Слизеринец наконец сломал строптивую грязнокровую принцессу, дождался повиновения… Малфой оглядел беспомощную девушку. Жалкую, нагую и поверженную, сломленную своим стремлением к существованию. В нем проснулось дикое животное желание окончательно утвердить свою победу, унизив рабыню еще сильнее.

Слизеринец бросил на каменный пол свой хлыст и подошел к беспомощной Гермионе. Он провел тонкими пальцами вдоль исполосованной шрамами спины и спустился к ее залитым кровью бедрам. Он нежно, почти любовно провел горячей рукой по внутренней стороне ее бедра.

– Это все, чего я хотел, – прошептал он ей на ухо.

Малфой ловко подхватил почти невесомую Гермиону и наклонил вперед, облокотив обессиленную девушку на холодную стену. Она не трепетала в его руках, словно и не чувствовала касаний… Драко провел проворными пальцами по нижним губам девушки, чуть касаясь клитора.