Текст книги "I'm a slave for you (СИ)"
Автор книги: Stormborn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)
Чарли почувствовала, что хозяин тянет ее к двери. Он не сказал девушке ни слова, лишь тащил ее за собой, точно собачку на поводке. Когтевранка стиснула зубы, стараясь не крикнуть. Осознания того, что люди, стоящие вокруг, видящие ее нежелание следовать за мучителем – не желают помочь ей, душило, давило на легкие. «Как давно человеческая жизнь перестала значить хоть что-то?» – думала Чарли, вглядываясь в безразличные лица волшебников. Кто-то из них стыдливо отворачивался, кто-то нахально подмигивал ей, провожая взглядом…
Забини торопливо поклонился Темному Лорду, который, казалось, был лишь рад уходу очередного гостя. Мужчина, стоявший на лестнице, поклонился ему в ответ и жестом указал на дверь. Чернокожая служанка проводила молодых людей до выхода, пристально рассматривая интересную пару. Как только рука Забини покинула талию рабыни, служанка Темного Лорда мягко схватила ее за руку, чуть сжав коротенькие белые пальцы… Чарли подняла на девушку испуганный взгляд, но встретила на ее лице лишь сочувственную улыбку.
Хозяин надел пальто и помог Чарли накинуть свое. Он не заметил немого диалога рабынь, не обратил на слугу Лорда никакого внимания… Но когтевранка обратила. Сочувствие, которое она безуспешно искала в лицах богатеньких аристократов, пришло там, откуда она не ждала. Конечно. Рабыни научились угадывать настроения своих хозяев и чужих, научились чувствовать боль, научились скрывать внутри все свои эмоции… Пальчики Чарли сжались в кулачок, когда девушка вспоминала тепло чужих рук.
В ушах зазвенело, все смешалось у Чарли в глазах. Краски сливались воедино, превращаясь в расплывшуюся радугу. Блейз сильно сжал ладошку рабыни, стараясь не упустить девушку, не дать ей сорваться. Что-то внутри холодного юноши теплело, светилось радостью, когда ее огромные карие глаза следили за чем-то с удивлением. Совсем недавно ей исполнилось семнадцать, совсем недавно она получила право учиться трансгрессировать самостоятельно… Вот только, не успела. Грязнокровки ныне лишены всяких прав.
Когда Забини и его рабыня покинули бал, рассвет только начинался. Солнце лениво выползало из-за горизонта, нехотя разбрасываясь тусклыми бледными лучиками света. Холодный ветер играл волосами Чарли, заставляя девушку щуриться. Когтевранка и не заметила, как оказалась около дома Блейза. Девушка никак не могла привыкнуть к трансгрессии. Ее тошнило от танцующих невпопад красок, тошнило от этого мерзкого ощущения слабости в мышцах, от крепкой руки Забини, что сжимает ее аккуратную ладошку.
Поместье возвышалось над девушкой, собираясь раздавить ее своим величием. Но все это было только раньше… Теперь, когда Чарли побывала в гостях у Темного Лорда, она проняла, что это далеко не предел амбиций Забини. В его темных глазах так и кипело желание, когда юноша разглядывал могучие стены чужого дома. Чарли могла прочитать в его взгляде колючую зависть, могла увидеть в этих холодных глазах огонь… Теперь она умеет различать его настроения.
Вот и теперь Чарли понимала его настрой. Юноша торопливо распахнул дверь, скинув с себя плащ, не дожидаясь неторопливого слуги. Рабыне он так и не позволил раздеться, схватив ее за тонкое запястье, когда та легонько коснулась накидки, собираясь снять ее. Домовиков поблизости не было, а Забини не спешил будить их. В темных глазах мулата горели огоньки, что так не нравились его рабыне…
– Нет, нет, я сам тебя раздену, – прошипел юноша, продолжая до боли сжимать ее запястье.
Чарли мотнула головой, стараясь отодвинуться. Он уже брал ее… Брал ее без согласия, брал жестко, брал часто, но девушка все не могла смириться с этим. Чарли боялась ласк Блейза, боялась его взгляда, даже его голоса, что вовсе не был неприятным или противным… И сейчас, видя в мулате разгорающуюся страсть, она отчаянно замотала головой, пытаясь вырвать руку из его стальной хватки.
– Не волнуйся, птичка, все будет хорошо. Тебе понравится, – произнес он, стараясь сделать голос еще более сладким.
Рабыня не слышала его слов. Она знала, что ничего не будет хорошо. Блейз не желал тащить ее за собой, потому лишь нагнулся и подхватил девушку на руки. Чарли боялась и пикнуть, боялась, что разозлив его, рискует получить еще сильнее. Девушка глядела на пустую стену, глядела на то, как мелькают ступеньки под ногами юноши. Ей так хотелось испариться в его сильных руках, умереть, исчезнуть, точно ее никогда не существовало.
Горячие губы юноши жадно прильнули к шее рабыни. Одной рукой Забини придерживал ее бедра, чтобы не уронить, другая рука легла девушке на шею, чтобы та не мешала ему наслаждаться ее нежной кожей. Ногой Блейз открыл дверь в свою спальню, не без удовольствия отмечая, что домовики оставили для него ванную, наполненную маслом жасмина. Аромат горячо любимого мулатом цветка ощущался на языке, оставляя после себя сладкий привкус.
Чарли ненавидела жасмин. Она ненавидела запах всех масел, что хранились в этом проклятом доме. Забини скинул девушку на широкую кровать, наслаждаясь игрой хищника с добычей. Блейз неаккуратно скинул пиджак, затем стянул рубашку, пожирая Чарли взглядом. Гремя пряжкой ремня, мулат снял и штаны. Больше всего на свете Забини сейчас желал, чтобы рабыня сама раздела его. Без приказов или угроз, без слез и уговоров… Блейз хотел, чтобы она желала его также сильно, как он сам хочет ее.
Вот только глаза Чарли выражали лишь страх, страх и неуверенность. Рабыня явно боролась сама с собой, стараясь заставить непокорное тело подчиниться силе юноши. Девушка стыдливо отвела глаза, как только Забини начал приближаться. Он шел медленно, мучительно медленно, словно крадущийся хищник. Когтевранка попыталась подняться с кровати и убежать прочь, но не успела. Она оказалась прижата к матрасу…
– Нет, нет, птичка, так не пойдет, – прошептал Забини, повернув лицо девушки к себе.
– Не надо, хозяин, пожалуйста, не надо, не на…
Он впился в ее сочные губы, прерывая отчаянную мольбу. Забини почувствовал, что слезы, текущие по щекам девушки, касаются его кожи. Они такие холодные, противные… Блейз прикусил губу девушки, заставляя ту выгнуться от боли. Привкус металла оказался на языке, на губах… Юноша удовлетворенно зарычал, почувствовав, что тело грязнокровки обмякло, успокоилось. Птичка наконец перестала трепыхаться в его опытных руках.
– Да, вот так, – довольно прошептал юноша, поглаживая темные волосы девушки.
Руки Блейза скользнули под тонкую ткань платьишка, поглаживая нежную плоть рабыни. Масла, которые Чарли так ненавидела, помогали ей сохранить упругость и шелковистость кожи, помогали Забини наслаждаться ею, желать ее все сильнее и сильнее. Мулат раздевал грязнокровку, мучая ту зловещим ожиданием. Собачка молнии медленно скользила вниз, открывая жадному взору юноши бледную кожу. Пуговки на корсете одна за одной расстегивались, приближая рабыню к наготе.
А слезы все лились из глаз, стекая на высокую подушку. Забини видел их, видел каждую проклятую слезинку, но не желал останавливаться. Каждый раз, после того, как он брал ее силой, юноша думал, что станет мягче, станет спрашивать ее разрешения, но ошибался… Блейз хотел любви, хотел, чтобы рабыня была привязана к нему, чтобы сама приглашала его в спальню, обнимала сквозь сон… Но что-то внутри мешало ему быть с ней ласковым, мешало ему любить ее так, как мужчина должен любить свою женщину.
– Ну не плачь, птичка, – шепотом попросил Забини, поглаживая щеку своей рабыни. – Славная моя, ты же знаешь, что мне так совсем не нравится. Ты разве хочешь, чтобы мне не нравилось?
– Не хочу, хозяин, – еле слышно ответила Чарли, стараясь отвернуть лицо.
Блейз улыбнулся, глядя на ее покрасневшие щеки. Ему безумно нравилась эта очаровательная скромность, эти неумелые попытки отодвинуться, отстраниться. Ох, Мерлин, а как мило она улыбается, как красивы ее глаза в эти мгновенья. Последнее время грязнокровка улыбалась всего один раз. Но Забини запомнил столь краткий миг надолго…
– Умничка, – прошептал Блейз, целуя ухо девушки. – Ты же знаешь, что расстроила меня, да? Придется немного помучиться, птичка…
Чарли грустно поглядела на своего господина, не понимая, что успела сделать, чем расстроила хозяина. В ее карих глазах вновь поселился испуг. Забини всегда был груб, но в моменты, когда желал наказать ее за какой-либо проступок, он бывал слишком зол, слишком, чтобы хотя бы попытаться не причинять ей дискомфорта. Девушка постаралась соединить коленки вместе, но мулат уже устроился между ними, с жадностью разглядывая девушку.
– Чем, хозяин…? Чем я Вас расстроила? – спросила Чарли, стараясь не отрывать взгляда от темных глаз мулата.
– Они так смотрели на тебя, птичка… – произнес юноша, поглаживая плечо рабыни. – Они все желали тебя, мою маленькую и славную девочку…
Грязнокровка замерла, не в силах сказать ни слова. Обида подкатила к горлу, сковала легкие, не давая сделать вдох. Чарли непонимающе глядела на юношу, а тот, не обращая никакого внимания, провел рукой по округлости ее груди. Чарли невольно дернулась, но сильные руки придавили ее кровати. Холодок пробежал по спине, обжигая молочно-бледную кожу, когда Забини больно ущипнул девушку за сосок.
– Это не правда… – прошептала Чарли, выгибаясь.
– Я никогда не вру, птичка. Ты мне не врешь, и я тебе не вру, – ответил юноша, больно выкручивая ее сосок. – Они все хотели тебя. Мне это не нравится.
Чарли вновь выгнулась в пояснице, прижавшись животом к юноше. Забини улыбнулся своей хищной улыбкой, чуть надавив на грудь девушки, чтобы та вновь опустилась на кровать. Его ладонь скользнула ниже, проводя по подтянутому животу рабыни. Его теплые пальцы играли ее чувствами, умело касаясь самых нежных кусочков кожи. Блейз наслаждался своей игрой, наслаждался румянцем, что украсил розовые щеки девушки. Каждая секунда приносила ему море удовольствия…
Когтевранка хотела что-то возразить, но рот ее оказался накрыт поцелуем. Забини не желал слушать ничего. Он знал, что видел, знал, что желание в глазах коллег было неподдельным, чистым. Злость от воспоминаний накрыла его тело, заставляя юношу чуть пододвинуться к своей рабыне. Чарли не понимала, в чем же ее вина, что она должна была сделать… «Ты же даже не дал мне выбрать платье», – с грустью подумала она, стараясь вновь не заплакать.
Забини не стал ласкать ее, словно умоляя немного расслабиться. Он не стал больше целовать ее, не стал трогать нежную бледную кожу. Юноша лишь положил руки ей на плечи и вошел, резко, болезненно… Чарли громко вскрикнула от резкой боли, но вопль ее оказался сдавлен губами юноши. Руки девушки непроизвольно взметнулись вверх, сцепились на спине господина.
Первый толчок словно припечатал девушку к кровати. Из глаз вновь брызнули слезы, обжигающие заплаканное лицо. Чарли всхлипнула, когда юноша вновь двинулся в ней. Резко, глубоко, словно ножом разрывая ее нутро. Забини чувствовал, что пальцы рабыни все сильнее впиваются в его спину. Слизеринец не закрывал глаз, он видел, как изменилась рабыня в лице, как она дернулась…
Блейз не хотел делать ей больно, но воспоминания о взглядах коллег заставляли его двигаться быстрее. Только так юноша мог понять, что Чарли принадлежит ему. Только так он мог увериться в том, что она – его рабыня, его маленькая славная девочка и ничья больше. Оторвавшись от губ девушки, он прильнул к ее шее, осыпая чувствительную кожу поцелуями.
Когтевранка не пыталась попросить его прекратить. У нее не было сил, не было никакого желания вновь унижаться, не получив в ответ ничего, кроме: «ты виновата, ты должна потерпеть». Девушка хотела молчать, плотно стиснув зубы, хотела не двигаться, но не могла… Сильные толчки заставляли ее выгибаться, точно от ударов электричеством, заставляли ее жалобно постанывать, плакать…
Наконец девушка почувствовала, что нутро ее медленно наполняется чем-то теплым, липким… Она поняла, что Забини закончил… Боль сковала ее тело, не давая грязнокровке шевельнуться, не давая ей встать или перевернуться на бок. Блейз неаккуратно лег на нее сверху, придавив своим весом. Под ним рабыня всегда казалась такой маленькой, такой хрупкой и нежной, словно сотканной изо льда, что вот-то растает, рассыплется… Она частенько казалась Блейзу лишь видением, эфирным призраком, готовым в любой момент улизнуть.
– Нет, птичка, перестань. Я уже сказал тебе: не плачь, – произнес Забини, проводя ладонью по щеке грязнокровки.
Чарли подняла ладошку и смахнула слезы, что струились по щекам. Ей было больно, ей было обидно за то, что в глазах хозяина она виновата во всем, что происходит вокруг… Зачем только устроили этот бал, зачем Блейз взял ее с собой, точно дрессированную собачонку? Неужели кто-то из рабынь мог мечтать о том, чтобы посетить подобное мероприятие? Нет, нет…
– Та девушка смотрела на Вас, – внезапно произнесла Чарли, пристально глядя в высокий потолок.
Забини чуть приподнялся над ней, заглядывая грязнокровке в глаза. Он не совсем понял, о чем идет речь, но очень уж заинтересовался. Когтевранка все глядела куда-то, не поворачивая головы, а Блейз не рискнул продолжить разговор. Юноша чувствовал, что вновь начинает хотеть рабыню, чувствовал, что этой ночью он возьмет ее снова, а затем еще и еще, пока оба не уснут от усталости…
– Она тоже хотела Вас, – прошептала Чарли, закусывая губу.
Забини самодовольно улыбнулся, понимая о чем говорит грязнокровка. Юноша и сам видел, что Астория поглядывает на него с неприкрытым интересом. Возможно, будь он немного богаче, она плясала бы вокруг него также ловко, как пляшет вокруг Малфоя. Блейз уткнулся в мягкие волосы рабыни, вдыхая легкий цветочный аромат. Девушка нравилась ему… Безумно, невозможно нравилась… Эта честность, некоторая холодность…
– Моя птичка ревнует? – спросил слизеринец, улыбаясь. – Не волнуйся, Чарли, мне нужна только ты, – прошептал юноша, вновь наваливаясь на рабыню. – Расслабься, птичка, или тебе будет только хуже.
========== 34 – Забытое благородство. ==========
Прием прошел на удивление быстро. Гости разошлись по домам, оставив за собой лишь приятное воспоминание. Кто-то уходил нехотя, не желая возвращаться в поместье своего господина или скучную жизнь аристократа, а кто-то шел с радостью, предвкушая грядущее уединение и спокойствие родного дома. Темный Лорд проводил многочисленных гостей своей жутковатой улыбкой, а после того, как тяжелая дверь захлопнулась за последним из них, принялся метаться из стороны в сторону в поисках слуг. Волан-де-Морт искал Джинни.
Перепуганные рабы обошли все поместье в поисках пропажи. Подгоняемые страхом, они обшарили каждую кладовку, каждый закоулок огромного дома, прежде чем нашли рыжеволосую гриффиндорку. Девушка сидела в глубоком зеленом кресле и глядела в окно. Ночное небо успокаивало, помогало забыть о долгожданной встрече подруг. Медленно наступал рассвет. На горизонте уже появилась розовая полоска света. Она растет, расширяется, прогоняя ночную тьму.
Слуги мгновенно доложили хозяину о местонахождении его избранницы, так и не сумев поднять Джинни с места. Девушка заснула, удерживая в руках стеклянную склянку. Чернокожая рабыня боязливо дотронулась до хозяйки, стараясь разбудить ее, и, к великой радости своей, поняла, что та лишь спит. Нотт уже рассказал Эвелин о роли, что отведена Джинни в этом восстании, потому девушка беспокоилась о состоянии девушки гораздо сильнее, чем прежде…
Темный Лорд торопливо шел к нерадивой рабыне, скрипя острыми зубами. Весь вечер он искал ее в толпе, надеясь поймать на ее губах благодарную улыбку. А что получил? Отсутствие! Зачем вообще устраивать приемы в честь этой девки, раз она попросту сидит в комнате, наблюдая за рассветом? Злость волнами разлилась по телу Темного Лорда. Мужчина решил сдержаться, не наказывать слуг за оплошность одной единственной рабыни. В конце концов, разве должны они отвечать за подобные выходки? Лорд решил, что Джинни сама перед ним ответит.
Шум размашистых шагов отражался от стен, взлетая вверх, к высокому белому потолку. Волан-де-Морт шел быстро. Желание увидеть свою любимую рабыню не давало ему сомкнуть глаз, не смотря на жуткую усталость. Что-то внутри отчаянно требовало свидания с непокорной девушкой, требовало увидеть ее, прикоснуться к ней! Пальцы непроизвольно сжимались и разжимались…
Дверь с грохотом распахнулась. Джинни вжалась в кресло, понимая, что ее ждет не самый приятный разговор… Темный Лорд уже очень давно не поднимал на нее руку, но каждый проступок оборачивался для девушки плохо. И вот, этот раз не станет исключением. Шаги Темного Лорда послышались совсем близко к креслу, в котором отдыхала девушка. Джинни обессилено подняла глаза, когда Темный Лорд неторопливо остановился напротив нее.
Яркий свет восходящего солнца не давал глядеть на хозяина без слез. Или, может быть, в этом виноват не свет? Гриффиндорка не могла понять, от чего из глаз льются проклятые слезы. Волан-де-Морт с укором глядел на нее, злобно сверкая красными глазами. Его сухие серые губы двинулись, как только он произнес:
– Тебе, что, не понравился прием?
Холодный голос Темного Лорда отдавал сталью. Джинни вздрогнула, услышав его. Слезы перестали течь, как только мужчина обратился к ней. Гриффиндорка боязливо опустила глаза к полу, стараясь не встречаться взглядом с хозяином. В девушке не было страха, не было ничего… «Ты – наша последняя надежда, Джинни», – пронеслись в голове слова Гермионы.
– Прием был чудесным… – шепотом ответила девушка, утирая глаза.
Волан-де-Морт нахмурился, услышав ответ. Он шумно выдохнул, собирая в кулак все свои силы, подходя к девушке вплотную. Мужчине огромных усилий стоило не ударить Джинни за подобную ложь, не причинить ей боли. Руки его тряслись от невероятной злости, но стоило Темному Лорду лишь взглянуть на рабыню, как приходило болезненное осознание… Он не может ударить ее. Что-то глубоко внутри мешает мужчине поднять руку на перепуганную рабыню.
Громко вздохнув, Темный Лорд устало опустился на пол. Его узкие красные глаза оказались напротив широко распахнутых карих. Девушка старательно отводила взгляд, не желая пугаться еще сильнее. Она уже чувствовала холодное дыхание на своей шее, ощущала жгучий горячий взгляд. Шелковое платье внезапно показалось Джинни невероятно тяжелым, а воздух вокруг жутко горячим.
– Тогда где тебя мотало? – прошипел мужчина, заставляя гриффиндорку испуганно вздрогнуть.
Джинни чувствовала ледяное дыхание мужчины. Ей так страшно. Так страшно поднять глаза, увидеть в них злость, увидеть в них ненависть… Опять. Опять… Как-то раз она разбила огромное прекрасное зеркало, стоявшее в главной прихожей. Не нарочно, конечно же. Джинни с ужасом наблюдала за тем, как осколки разных форм и размеров разлетаются по холодному полу, под присмотром жестоких красных глаз. Тогда ее наказали. Жестоко, очень даже… Темный Лорд с садисткой радостью в красных глазах навел на нее волшебную палочку и произнес непростительное заклятье, заставляя несчастную выгнуться от нескончаемого потока острой боли… Тогда Волан-де-Морту нравилось приносить ей боль.
После того, как гриффиндорка открыла для себя все прелести любовного зелья, она перестала получать удары за собственные поступки. Их получали другие… За самую малую оплошность, за мимолетную улыбку, предназначенную кому-то кроме Темного Лорда, за то, что не пришла по первому зову, за не вовремя сказанное слово – за все отвечали другие слуги. Некоторым пришлось заплатить жизнью за ошибки нерадивой рабыни, некоторые отделались лишь парой ударов или заклятий. В доме не было слуги, на чьей коже не красовался бы яркий шрам, «подаренный» господином.
Девушка подняла испуганный взгляд вверх, встретив немой укор в красных глазах Темного Лорда. Карие очи мгновенно подернулись пеленой слез. Руки гриффиндорки непроизвольно задрожали от жуткого испуга. Девушка пыталась заставить себя сказать хоть что-то в свое оправдание, но не придумала ничего…
– Н-не… н-надо, – прошептала она, трясясь, словно пожелтевший лист на ветру.
Темный Лорд мгновенно отвернулся, не желая терпеть девичьи слезы. Каждая слезинка, что катилась по этим щекам, приносила мужчине невероятную боль. Волан-де-Морт не знал, когда же он превратился в такого… В настолько влюбленного человека. Мужчина скривился, услышав всхлип прямо возле уха. В душе боролись два демона. Один страстно желал проучить девчонку, другой – хотел успокоить ее, прогнать страх, растущий в израненной душе гриффиндорки. Она уже знала, что ее ждет наказание, знала, и старалась вымолить прощение.
– Не хочешь отвечать за свои поступки, да? – спросил Темный Лорд, растягивая каждое слово.
Тишина стала ему самым красноречивым ответом. Лучшая черта этой несносной девчонки – неумение врать. Абсолютное и совершенное бессилие во лжи, что всегда так умиляло мужчину. Иногда Темный Лорд слишком остро ощущал неимоверную пропасть между ними. Пропасть, исчисляемая многими-многими годами. Джинни пышет молодостью и энергией, а Волан-де-Морт тратит слишком много усилий, чтобы поддерживать в себе жизнь.
– Тебе страшно, Джинни? – спросил он, прекрасно зная ответ.
Гриффиндорка смахнула слезу с раскрасневшейся щеки и кивнула, подтверждая догадку Темного Лорда. Конечно, он пугает ее… Волан-де-Морт так много времени провел с рабыней, так часто был мил с ней, учтив, великодушен… А она продолжает бояться его, словно дикого зверя! «Я просто преподам тебе урок, ничего больше. Зачем ты боишься чужой боли?», – думал Темный Лорд. В его голове никак не могло уложиться понимание того, что кому-то могут быть неприятны чужие страдания, что кто-то может столь остро переживать чужую боль.
– Господин, прошу, п-простите, – запинаясь, лепетала перепуганная Джинни.
Темный Лорд взял девушку за подбородок и аккуратно приподнял ее личико, заглядывая в карие глаза рабыни. Они были красны от пролитых слез. Должно быть, она уже долго плакала, сидя в одиночестве. Мужчина попытался вспомнить, мог ли он заставить ее запереться в комнате и рыдать. Наверное… Мог. Волан-де-Морт выискивал в голове хоть одно воспоминание, связанное с унижением Джинни накануне праздника, однако, ничего так и не вспомнил.
– И что же тебя печалит? – холодно поинтересовался Темный Лорд.
Слова обожгли, точно раскаленная сталь. Так хотелось открыться, рассказать истинную причину слез, таившихся в глазах, но… Глубоко в душе Джинни понимала, что Гермиона права. Абсолютно права. Подруга знает, что «любовь» Темного Лорда готова пропасть в любую секунду. Испариться, исчезнуть, точно туман поутру. Что тогда помешает Волан-де-Морту убить ее за доставленное ему неудобство? Джинни знала, что останется жива лишь если Темный Лорд умрет.
– Мне нездоровится, – солгала Джинни. – Нездоровилось, господин.
Лоб Темного Лорда исказила длинная глубокая морщинка. Мужчина поджал тонкие сухие губы, точно пытаясь понять, врет ли ему девчонка. Он глядел на нее, словно завороженный, не желая отрывать пронизывающего до костей взгляда. В такие моменты Джинни хотелось кричать, плакать, биться в истерике, только бы прекратилась немая атака. Зловещие секунды тишины тянулись долго, сливаясь в минуты тягостного молчания. Темный Лорд вновь потянул девушку за подбородок, заставляя ту посмотреть на него.
– Тебя нужно наказать… – прошептал он притворно сладким голосом.
– Но… Господин, за что? – залепетала Джинни в своем бессилии.
Темный Лорд вскочил с пола, точно ужаленный собственной змеей. Он злобно глядел на Джинни, пока та тряслась от жуткого страха. Красные глаза сузились, как только мужчина услышал проклятый вопрос. Девчонка имеет наглость сомневаться в его решениях! Ох, если бы Лорду хватило выдержки, хватило хладнокровия, гриффиндорка давно была бы мертва. Но стоит мужчине заглянуть в печальные карие глаза, как он превращается в глупого влюбленного юношу.
– Почему ты не сказала мне, что тебе нездоровится, Джинни? – спросил Темный Лорд слегка шипящим голосом.
Девушка низко склонила голову, стараясь спрятать слезы, что так и струились из глаз. Джинни не знала, что страшнее… Этот страшный мир, что лежит за порогом поместья, или человек, расположившийся перед ней. Кровь леденела в венах, густела, текла медленно, теряя оставшееся в теле тепло… Гриффиндорка вздрогнула, как только холодная рука Темного Лорда упала ей на плечо.
– Отвечай мне! – крикнул мужчина.
Змеиное лицо Темного Лорда украсил устрашающий оскал. Ровные острые зубы казались невероятно белыми на фоне пепельно-серой кожи мужчины. Джинни боялась смотреть на него, но знала, что не подними она глаз, будет только хуже. Мурашки пробежали по коже, когда сильные пальцы волшебника слегка сжались, вновь заставляя Джинни болезненно дернуться.
– Я боялась… Мой Лорд, – шепотом ответила девушка, поджимая губы.
Лицо Волан-де-Морта вновь исказилось. Мужчина был растерян, услышав подобное заявление. Темный Лорд считал, что слишком мягок с рабыней, слишком часто спускает ей мелкие грешки и оплошности… Услышав о том, что она боялась признаться в боли, Волан-де-Морт не поверил девчонке, ни единому ее слову… Однако, опустив глаза к виновнице, он увидел страх в ее затравленном взгляде. Ухмылка мгновенно сползла с его лица. Холодная рука скользнула к ее шее, поднялась и коснулась румяной щеки гриффиндорки, слегка поглаживая нежную кожу.
– Я жесток с тобой, Джинни? – спросил Темный Лорд, наклоняясь.
Мужчина зарылся лицом в эти прекрасные рыжие волосы… Словно осенняя листва, словно солнце на закате… Темный Лорд безмерно, невероятно любил эту девушку. Странно, что в его черном, мертвом сердце теплится столь прекрасное чувство. Любовь такая живая, такая сладкая и теплая… Огонь любви прогонял все страхи, внушал в Темного Лорда уверенность в собственных поступках, распалял его желания. Вот и сейчас… Эта нежная кожа под пальцами, эти тихие всхлипы…
– Вы – великодушны, мой господин, – пролепетала Джинни, наклоняя голову навстречу ладони Темного Лорда.
Мужчина улыбнулся сам себе, аккуратно положив обе руки на плечи Джинни. Он чуть тряхнул рабыню, чтобы та подняла глаза к нему. В карих глазах блуждал огонь рассвета. Волан-де-Морт почувствовал, что на лбу у него начинают выступать капельки пота. Сердце начало биться быстрее. В его стуке мужчина услышал призыв к действию… Волан-де-Морту нравилось это немое восхищение, что исходит от Джинни. Даже сейчас, когда ей так страшно.
Темный Лорд вновь опустился перед ней. Он заглянул ей в глаза, прежде чем резким движением сорвать с девушки корсет. Кусочки ткани упали на холодный пол и Джинни вздрогнула. Прекрасное платье испорченно с такой легкостью… Волан-де-Морт дотронулся сильной рукой до шеи гриффиндорки. Он заставил ту запрокинуть голову назад, поддаваясь его ласкам.
Холодный язык скользил по хрупкой шее, вырисовывая узоры, точно зимний мороз на окне. Джинни дернулась, желая вырваться, но сильная рука сжалась, заставляя ее оставаться на месте. На шее останутся синяки от ласк господина. Впрочем, какая разница? У каждого слуги в этом доме есть хоть один шрам, почему же Джинни должна отличаться от остальных?
Холодные руки скользнули к груди девушки, больно сжимая нежную кожу. Мужчина сдавленно зарычал, впиваясь в тело зубами. Он так любил именно такие ласки… Грубые, жестокие. Сейчас у него есть повод для того, чтобы побыть с ней жестким… Ну, хоть чуть-чуть, хоть немного жестче, чем обычно. Каждый раз, оставаясь наедине с девчонкой, внутри Темного Лорда словно разворачивалась борьба. Одна его часть отчаянно желала ответной ласки, а другая мечтала лишь причинять боль.
– Больно… – сквозь зубы прошептала Джинни, почувствовав очередной укус на нежной шее.
Темный Лорд улыбнулся, сильно сжав сосок рабыни. Ему всегда нравилось причинять боль. Вот и сейчас что-то нашептывало ему, что мужчина должен проучить своевольную девчонку. Так почему бы и нет? Он же искал ее там, в толпе, точно безумный мотаясь из угла в угол… А она мирно спала в кресле, в дали ото всех, вдали от шума суетной толпы, вдали от него…
Злость больно кольнула черное сердце, и Темный Лорд сильнее укусил шею девушки. Слабые ладошки гриффиндорки уперлись в стальную грудь Волан-де-Морта, но, разве может она справиться с ним? Сколько силы спрятано в этом мускулистом теле, сколько страсти сейчас заперто в этих пугающих красных глазах? Джинни безумно боялась, что вскоре боль лишь усилится.
– Придется потерпеть. Плохие девочки должны получать по заслугам, – прошипел Темный Лорд прямо над ухом несчастной.
– Но, г-господин, прошу вас-с, – лепетала Джинни, стараясь сдержать жгучие слезы.
Волан-де-Морт остался глух к мольбам. Он больно укусил девушку за сосок, заставляя чувствительную, слегка загорелую кожу девушки покрыться мелкими мурашками. Гриффиндорка всхлипнула, выгнувшись в спине. Сильная ладонь Лорда чуть придвинула хлипкое тело ближе к себе, бесцеремонно забираясь под тяжелый подол красивого платья. Послышался треск дорогой ткани, и остатки испорченной одежды соскользнули с перепуганной девушки.
Противно ухмыляясь, мужчина отстранился от нежной груди девушки, осматривая ее стройное тело. Темный Лорд наслаждался, видя страх в этих глазах, видя, как дрожит она в немом ужасе. Девчонка знает, что не сможет вырваться. Не сможет убежать. Ее слабые попытки оттолкнуться скорее выходят непроизвольно, чем намеренно… Мужчина почти успокаивающе погладил Джинни по щеке. Да, ему нравилось, когда она отдается ему по собственной воле, но это приятное разнообразие…
Следующий всхлип прервал поцелуй. Язык Темного Лорда бесцеремонно ворвался в рот Джинни, исследуя каждый его уголок. Девушка закрыла глаза, стараясь представить, что ее здесь нет, что она дома, в окружении семьи. Как часто она получала подобное наказание? Как часто чувствовала себя словно загнанная в угол мышка в когтистых лапах дикого кота? Слишком часто…
Горячие слезы, катящиеся по щекам жертвы, обожгли серую кожу Темного Лорда. Он улыбнулся сквозь поцелуй, понимая, что этот урок не пройдет даром. Гриффиндорка запомнит, что лучше не отходить от хозяина ни на шаг. А быть может… Ей даже понравятся подобные ласки и девушка начнет сама просить его совершить что-то подобное снова.
Волан-де-Морт знал, что он не захочет причинять ей подобную боль без причины, а если урок подействует, то девчонка еще долгое время будет примерно послушна… Он кусал ее губы, заставляя Джинни еле слышно всхлипывать каждый раз. Что-то бурлило внутри, разжигая пламя страсти все ярче и ярче.
Руки скользнули вниз, к упругому животу рабыни. Джинни дернулась от неожиданности, и серебряный бубенчик ошейника звякнул, словно напоминая о себе. Напоминая об унизительном положении гриффиндорки… Как хотелось забиться в угол и никогда больше не вылезать из него, не зная ни Темного Лорда, ни Гермионы, никого… Даже Гарри. Такого доброго, милого Гарри. Джинни вспомнила, что когда-то любила его, что мечтала принадлежать лишь ему одному.
