Текст книги "I'm a slave for you (СИ)"
Автор книги: Stormborn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)
Гриффиндорка вновь сделала глубокий вдох, желая набрать воздуха. Ее небольшая грудь еле заметно приподнялась, а на губах, кажется, показалась тень улыбки, насмешка над ситуацией, над жизнью в новом обществе…
«Она просыпается», – подумал Теодор. Веки девушки затрепетали, точно крылья умирающего мотылька. Глаза неохотно открылись и сощурились, прячась от яркого солнечного света. Гермиона обвела взглядом скромную маленькую комнату и остановилась на юноше… Взгляд сонных зеленых глаз внезапно превратился в затравленный взгляд пойманного зверя. Слабая, обессиленная гриффиндорка приоткрыла сочные розовые губы и тонким, срывающимся голоском спросила:
– Теодор?
Юношу сковало неповторимое чувство. Сомнений не осталось… Это Гермиона Грейнджер, это определенно она… Ее голос Тео мог узнать из тысячи, пройди хоть сотня лет с момента их последней встречи. Как же жаль, что он не видит ее лица, ее настоящего лица, которым оно было и осталось… Как-то раз, сидя в библиотеке вместе с Гермионой, он нарисовал в тетради по зельеварению ее серый карандашный портрет. Эту старую, давно пожелтевшую бумажку с неровным краем Нотт хранил в верхнем ящике своего рабочего стола.
– Да, это я, – кивнул он ей.
Гермиона удивленно раскрыла глаза, а затем опустила взгляд вниз, уставившись на собственные ноги, скрытые одеялом. Разум ее еще не очнулся ото сна, не привык даже к такому скудному свету и липкому ощущению воздуха на коже… Девушка чувствовала себя грязной, пропитанной собственной кровью тряпкой, что покоится у ног старого палача…
– Он, что… Подарил меня тебе? – спросила рабыня, слегка подрагивающим севшим голоском.
– Нет, – Тео медлил с ответом. Он стыдливо отводил глаза и хмурил брови, не зная, что сказать перепуганной девушке. – Ты на лечении. Я теперь… Доктор.
Гермиона подняла удивленный взгляд на Тео, а затем опустила его на собственные руки… Что такое? Почему они все в веснушках, почему кожа такая розовая? Девушка принялась разглядывать собственное тело. Ощупывать свою шею, осматривать скрытые ноги… Ослабленная рука коснулась волос и с ужасом поняла, что это не ее прежние волосы, нет… Гриффиндорка зажала в ладони густую русую прядь слегка вьющихся локонов Джеки.
Она открыла рот, готовясь что-то произнести, но ее прервал стук в парадную дверь. Пуффендуйка вернулась, выполнив символическую просьбу Теодора. «Почему так быстро? Дженна обещала, что задержит ее у себя на часок, на два…» – подумал юноша. Слизеринец взглянул на часы и понял, что время его давно истекло. Он услышал, как открылась старая скрипучая дверь, как ножки девочки засеменили по деревянным ступеням, ведущим вверх.
– Я сделала все, как вы просили, мистер Нотт…
Джеки застыла в дверях, удивленно воззрившись на очнувшуюся «сестру». Малышка не знала, что сказать, что сделать, как скрыть страшную тайну хозяина от посторонних ушей… Но самым главным для нее было желание скрыть досаду, что так неуместно показалась на миленьком личике…
– А вот и ты! Твоя сестра Рики проснулась. Удивительно, правда? Я только что заглянул, – быстро выпалил Теодор.
– Ох, да! Рики! Я так волновалась… Теперь, когда она очнулась, мы должны будем… Вернуться обратно, – залепетала девчушка.
Гермиона услышала слово «обратно» и в горле словно застрял комок снега. Комок жгучего, липкого снега, причиняющего неимоверную боль, мешающего вздохнуть, произнести что-либо… Он рос с каждой секундой тишины, давил на гланды, обещая забрать голос грязнокровки.
– Сэр, выйдите ненадолго, пожалуйста. Рики так устала! Ей нужно переодеться, и мы отправимся…
Джеки хотелось вытолкнуть Теодора из комнаты, пока Гермиона не ляпнула что-то, но как? Она ведь грязнокровка… Ей недозволенно трогать чистокровных волшебников, заговаривать с ними первой. Девчушка воззрилась на юношу своими огромными зелеными глазами и невинно захлопала длинными ресницами. Как же пуффендуйке хотелось остаться! Остаться здесь навсегда, вместе с Теодором… Холод и тьма Малфой Мэнора пугала бедняжку, заставляла трястись по ночам…
Нотт все колебался. Он знал, что виду подавать нельзя. Ни ему, ни Гермионе не позволена даже малейшая оплошность. Юноша учтиво поклонился Джеки, затем Гермионе и поспешно вышел из комнаты.
Теодор спустился вниз, по длинному коридору он прошел в гостиную. Там юноша уселся в глубокое кресло и уставился в пустой серый камин… Каждый раз, проходя по старому темно-синему коридору, исписанному снежинками, Тео думал о давно почившей матери. Она была женщиной очень красивой, веселой и доброй… Отец говорил, что матушка умерла при родах. На тот момент ей было около сорока двух лет. Тео – поздний ребенок.
Отец не любил рассказывать о жене. Иногда перед сном он развлекал сына рассказами о своей школьной жизни… О Волан-де-Морте, о прадеде скользкого Драко, о девушке, в которую тот влюбился… Из его историй юноша узнал, что мама училась на Когтевране и была старостой факультета, примерной ученицей и всеобщей любимицей. Удивительно, как отец увидел ее в пестрой толпе?
Однажды, сидя в библиотеке, Теодор заметил огромную старинную книгу. «Выпускники Хогвартса». Старая, тяжелая и пыльная – она лежала на самой верхней полке. Любопытный мальчик принялся перелистывать страницы, рассматривая пожелтевшие колдографии и читая надписи под ними.
Тогда-то Тео и узнал, что его мать была лишь полукровкой. Позже, покопавшись в городских архивах, юноша разузнал, что мать удочерили в совсем юном возрасте. Скорее всего – она и вовсе была магглорожденной. Все эти долгие годы отец воспитывал в юноше ненависть к магглам, к их «обычной» жизни и скупым развлечениям… Лицемерный старый ворчун и не думал рассказывать Тео о его «постыдном» происхождении, не думал поведать сыну историю о несчастной любви, слепой и нелепой любви, что оттолкнула его от родных и друзей…
Юноша услышал, что по низким старым ступеням вновь застучали аккуратные ножки. Скованные неуверенные шаги послышались в коридоре и вот, в дверях уже стоят собранные «близняшки»… Они готовы покинуть дом Нота, но в глазах обеих так и светилась нерешительность, вялость…
– Огромное спасибо вам, сэр! Мы уже должны возвращаться в поместье. Мистер Малфой пришлет за нами эльфа, как только получит мое письмо, – сказала Джеки, опустив взгляд к полу.
Светловолосая девушка стояла, потупив взор, черча на ковре линии. Она не хотела уходить из теплого дома семьи Ноттов, не желала возвращаться в новый дом. В Малфой Мэноре ее ждет только страх перед суровым хозяином и неразговорчивые домовые эльфы, что не ведут бесед даже друг с другом…
Гермиона старалась не смотреть на Тео. Ослабшая девушка облокотилась на дверной косяк и слегка подрагивала от каждого вздоха, сделанного ею. Ее глаза не выражали ничего, не отражали того жуткого страха, что испытывала измученная гриффиндорка.
Послышался громкий хлопок и рядом с девушками возник домовик с темно-зеленой кожей. Он почтительно кивнул хозяину дома и повернулся к растерянным девушкам. Темно-зеленая лапа потянулась к ладошке Гермионы… Джеки крепко вцепилась в лапку домовика, а Гермиона неохотно сжала тоненькие пальчики и кинула прощальный взгляд на брюнета.
Теодор ощутил вокруг себя страшный холод. Нескончаемый, колючий и противный, точно ледяная болотная жижа. Взгляд зеленых глаз словно просил помощи… Будто бы молил Теодора о защите, ждал, что юноша прогонит домовика прочь и защитит бедняжек, укроет их…
«Не сейчас, Гермиона. Не сейчас. Я вытащу тебя… Я обещаю», – думал слизеринец. Он еле заметно кивнул рабыням и натянуто улыбнулся.
– До встречи, девушки, – сказал брюнет, закуривая сигарету.
========== 11 – Я так скучал. ==========
Зеленокожий домовик перенес девушек прямиком на территорию поместья. Драко Малфой ожидал молодых рабынь в главном зале. Он нарядился в свой лучший костюм, рассчитывая произвести на Гермиону хорошее впечатление… В этот раз. На нем красовалась строгая черная мантия с тысячью аккуратных переливающихся золотых застежек. Лакированные туфли блестели на ногах, а длинные платиновые волосы юноши были собраны на затылке в тугой высокий хвост. На красивом лице Драко играла самодовольная улыбка, хищная и обворожительная одновременно. Он ждал. Он долго ждал, пока Гермиона наконец придет в себя, сбросит болезненный сон. За это долгое время Драко сильно изголодался по нежному женскому телу.
Сам не зная почему, а Малфой совершенно перестал желать других девушек. В его голове прочно поселился образ такой желанной, такой родной Гермионы… Худенькая и нескладная фигурка, испуганный взгляд заплаканных карих глаз, непослушные шоколадные кудри, ниспадающие на узкие острые плечи… Такая милая, такая сладкая, желанная и беззащитная.
«Близняшки» нехотя вошли в главный зал, шаркая ногами. Большие зеленые глаза двух красавиц были устремлены вниз, исследуя неприятный холодный каменный пол Малфой Мэнора. Джеки аккуратно присела в неуклюжем реверансе, завидев молодого хозяина. Гермиона же сделала вид, что попросту не замечает ненавистного ей юношу и отвернула лицо в сторону. Ей казалось жутко неуместным… Радушное приветствие жестокого мучителя.
– Рад, что ты поправилась, Грейнджер, – сказал Малфой.
Слова Драко поднялись до самого потолка, раздались гулким эхом по всему полупустому залу. Гермиона подняла глаза и любопытно оглядела незнакомую ей комнату… Холодные темно-серые тона царили в зловещем помещении, убивая яркие пятна цветов за стеклом. Высокие белые потолки, украшенные огромными тяжелыми люстрами из хрусталя, весело переливающимися на солнышке… Около стен с обеих сторон вверх поднимаются по три колонны-змеи с темно-зеленой чешуей. Большой продолговатый стол из черного дерева, окруженный стульями, стоял в середине зала, зазывал людей присесть напротив, побеседовать о былом… Длинные высокие стены густо увешаны разнообразными картинами, а в центре одной из стен висит огромный семейный портрет. Люциус, Нарцисса и малыш Драко любопытно смотрели на Гермиону и перешептывались, противно хихикая.
– Мне здесь всего четыре года. Я хорошенький, правда? Разве это не пробуждает в тебе желание завести такого вот малыша, Гермиона? Милого маленького Драко, словно мою точную копию…
Молодого юношу явно забавляло собственное изречение. Драко противно улыбался, осматривая грязнокровку. Разумеется, он вовсе не собирался заводить ребенка от собственной рабыни… Но, этот стыд, появившийся на лице Гермионы, этот страх и это отчаяние – бесценны.
Гермиона стыдливо отвела огромные зеленые глаза и уставилась на Джеки. Гриффиндорку смущали подобные разговоры в присутствии столь юной служанки. Еще в доме Нотта, как только Гермиона пришла в себя, пуффендуйка объяснила Гермионе, кто она есть, что Драко ей поручил и как велел вести себя в гостях у Теодора… Странное было знакомство.
Слизеринец словно бы только что вспомнил о своем недавнем решении. Казалось, что хитрый Драко нашел тот самый рычаг, способный давить на бедняжку Гермиону, уничтожать ее изнутри, превращая в податливую рабыню… Он самодовольно пригладил и без того прилизанные волосы и бегло взглянул на обеих девушек.
– Джеки, милочка, подойди ко мне, – протянул он.
Девчушка слегка опешила от такого неожиданного приказа… Малышка вновь вспомнила те порочные рассказы надзирателей из Дома Удовольствий, встрепенувшись от волнения. Высокая пуффендуйка осторожно подошла к молодому хозяину и вновь опустила свои огромные испуганные глаза к полу… Точно что-то внизу могло спасти ее от касаний господина.
Юноша резко поднял свою мускулистую руку и схватил пуффендуйку за острый подбородок. Зрачки девчонки задрожали, чуть покраснели… Он развернул испуганную Джеки лицом к Гермионе и прижал худышку поближе к себе. Девушка молча взирала на гриффиндорку, надеясь на лучший исход…
– А теперь слушай меня очень внимательно, Грейнджер, – прошипел слизеринец со злостью.
Гермиона удивленно воззрилась на нелепую парочку. Гриффиндорка всегда знала, что Драко Малфой невозможный садист и извращенец, как и большинство известных ей слизеринцев… Но малышка Джеки клялась ей, что молодой хозяин к ней так ни разу и не прикасался, намереваясь сделать что-то порочное. Гермиона испуганно прижала ладонь к губам, что очень порадовало юношу.
– Мне не понравилось твое израненное тельце, дорогая. Ты и так не красавица, Грейнджер, а уж с исполосованной спиной… Я покупал тебя не для того, чтобы ты вызывала у меня отвращение. Отныне за каждую твою ошибку, каждый твой неправильный взгляд или вздох отвечает она… Ее судьба теперь всецело в твоих нежных розовых пальчиках, Гермиона.
Драко еще сильнее сжал подбородок Джеки и приподнял ее бледное веснушчатое личико к свету, чтобы Гермиона лучше видела жгучий страх в ее огромных зеленых глазах.
– Это хрупкое молодое тельце будет получать те удары, что предназначались тебе. И уж не сомневайся, что я не побоюсь изуродовать это приятное свежее личико. Оно мне совершенно ни к чему, Грейнджер, пока у меня есть твое. Мне нужны лишь ее руки, – говорил Драко.
Сердце Гермионы словно сжали незримые колючие тиски, давившие все сильнее и сильнее. Холодные пальцы Драко обвились вокруг ее грудной клетки, сковывая каждый вздох, убивая всякую надежду на побег, на свободу, на счастье… Да, о побеге придется забыть. Что же тогда станет со «свободной» Гермионой? Она не сможет быть вольной, всю оставшуюся жизнь думая о том, что из-за нее этот ублюдок до смерти замучил бедную малышку.
– Ты поняла меня, Гермиона? С этой минуты, ты должна будешь звать меня хозяином и никак иначе до тех пор, пока я не позволю другого… Должна исполнять каждый мой приказ, должна беспрекословно слушаться меня во всем. Ты будешь носить то, что я тебе велю, будешь делать то, что я велю делать, будешь говорить то, что я велю тебе говорить. Будешь думать о том, о чем я захочу. Ты хорошо поняла меня, Грейнджер, поняла? Ты должна спрашивать разрешения для каждого шага…
Драко выжидающе глядел на упрямую гриффиндорку, следя за каждым ее жестом… Гермиона закусила пухлую розовую губу и подняла огромные зеленые глаза к молодому господину. Она с ненавистью уставилась на Драко, всем своим видом выказывая презрение, грязнокровка сквозь зубы прошипела:
– Да, хозяин.
Малфой победно улыбнулся. Наконец проклятая девчонка признала его власть. Он покорил гордый дух непоколебимой гриффиндорки. Он подчинил себе львицу! Слизеринец сладко ухмыльнулся, глядя на Грейнджер. Жгучая радость растекалась по венам, оседая прямо в ледяном сердце юноши. Он отпустил перепуганную Джеки и жестом велел ей выйти из зала. Бедняжка побыстрее прошла мимо гриффиндорки и вышла из помещения, аккуратно закрыв за собой широкую тяжелую дверь.
Драко вновь взглянул на сжавшуюся от стыда и бессилия Гермиону. Он развел в стороны свои мускулистые жилистые руки и тепло, почти ласково улыбнулся ей, ожидая малейшего отклика. Взгляд льдисто-серых глаз был прикован к худощавой высокой девушке…
– Так обними меня, грязнокровка, – прошептал он.
Гермиона колебалась. Она совершенно не хотела приближаться к юноше. Она не хотела выполнять его приказ, не хотела и никогда не собиралась подчиняться бессердечному монстру. Но что поделать? Мягкое сердце девушки сжалось от осознания власти, сосредоточенной в ее тоненьких пальчиках. Лишь стоит ее губам произнести нечто непростительное, что-то, что не понравится Драко, как безжалостный кожаный хлыст встретится с нежной кожей бедняжки Джеки. Сейчас в гриффиндорских пальцах сердце пуффендуйки. Сейчас от нее зависит чужое благополучие, чужая судьба, чужая жизнь…
Грязнокровка виновато опустила свой печальный взор и побрела в сторону самодовольного мерзавца. Веснушки начали сходить с ее тонких изящных рук, исчезать с чуть припухлых щек. Волосы стали укорачиваться и завиваться в непослушные задорные кудряшки. Огромные зеленые глаза сузились и поменяли цвет на привычный шоколадно-карий. Рост Джеки был намного выше роста Гермионы, фигура ее была еще более угловатой…
Метаморфозы – довольно неприятный процесс. Он застиг гриффиндорку врасплох, и девушка не смогла удержаться на ослабших ногах. Худые икры грязнокровки затряслись, колени подогнулись и худенькое тело стремительно потянуло вниз, навстречу холодному каменному полу большого зала.
Гермиона зажмурилась, следуя заложенному в голове инстинкту самосохранения. Она ожидала удара, ожидала резкой боли от соприкосновения с твердой поверхностью, ожидала недовольных возгласов Драко, но получила лишь объятия… Неужели камень расступился перед ее телом?
Сильный юноша поймал грязнокровку у самого пола и крепко прижал к груди хрупкое тельце невольницы. Длинные тонкие пальцы юноши обвили худые выпирающие плечи Гермионы. Это так приятно… Прижимать ее к себе, делиться с ней скудным теплом своей кожи… Он вдруг почувствовал себя словно средневековый рыцарь, спасающий благородную даму. Сердце Гермионы билось медленно, слабо и размеренно. Она очень ослабла, пока находилась в неподвижном состоянии, девушка совершенно не могла двигаться.
Драко чуть приподнял ее и заглянул в карие глаза гриффиндорки. Они так много могли рассказать о своей хозяйке. В очах грязнокровки читалась жгучая ненависть, разгорающаяся адским пламенем, в них был чистый неподдельный страх перед хозяином, в них читалось презрение к самой себе и своей участи…
Как бы Гермионе сейчас хотелось оттолкнуть нахала, схватить робкую Джеки за руку и бежать, затеряться в толпе магглов, навсегда оставив магический мир за спиной… Но мечтам не суждено сбыться. У Драко есть положение, есть сила, есть все средства, чтобы отыскать беглянок и вернуть в поместье. Гермиона была слишком слаба, чтобы даже попытаться сопротивляться, брыкаться…. Она боялась вновь упасть и потому прижалась ближе к юноше. Сквозь тонкую ткань мантии она почувствовала стальные мышцы Драко. Его точеное тело было таким горячим, таким манящим, словно рядом с ней находился любимый мужчина, а не ненавистный слизеринец…
Малфой несказанно обрадовался. Наконец Гермиона стала сговорчивей. Наконец она готова отдаться своим желаниям, его желаниям и мечтам… Грейнджер сделает все, что велит ей хозяин. Мягкое львиное сердечко скорее разорвется на части, чем позволит кому-то пострадать за свой проступок. Она так близко прижалась к нему, так нежно обхватила сильные плечи своими тоненькими пальчиками… Это великолепное чувство. Сладкое и теплое чувство разлилось по телу, заставляя губы юноши искривиться в полуулыбке.
Слизеринец притянул лицо Гермионы к своему. Он принялся разглядывать ее глаза, чуть впалые щеки, сладкие манящие губы, покрывшиеся не самой приятной коркой… Не помня себя от страсти, Драко впился в бледные потрескавшиеся уста девушки. Она покорно пустила его язык в свой рот и плотно закрыла глаза, стараясь не видеть своего позора… Проворный слизеринец блуждал внутри, исследуя каждый уголок рта непокорной гриффиндорки. Он ласкал ее язык своим, пробуждая в Гермионе неистовое, незнакомое доселе желание.
Юноша подхватил легкое, почти невесомое тельце красавицы и уложил ее на широкий черный стол, разрывая на ней тоненькое льняное платьице. Серые глаза блуждали по худому телу девушки, жадно разглядывая каждый миллиметр ее нежной бледной кожи.
– Я так скучал по тебе, я постоянно думал о нашей встрече, – шептал Драко, поглаживая нежную грудь девушки.
Гермиона, плотно сжав губы, отводила взгляд, стараясь не смотреть на своего мучителя. Один вид его приносил ей сильнейшую боль, острый дискомфорт… Теплые пальцы выводили на теле девушки невиданные узоры, поглаживали затвердевшие соски грязнокровки, ласкали ее бедра, что уже покрылись испариной..
– А ты скучала? Скажи… Скажи мне, что ты скучала по мне, Грейнджер.
Она не успела прийти в себя после болезни… Ноги девушки покрывали мелкие волоски, прическа ее сбилась, вновь став птичьим гнездом, а взгляд казался стеклянным… Почему Малфой захотел ее сейчас? Драко больно схватил девушку за подбородок и повернул лицом к себе. Его льдисто-серые глаза впились в губы грязнокровки, ожидая ответа. «Ну, давай, грязнокровка, подчинись мне, будь хорошей девочкой, стань послушной и податливой, стань той, кем должна быть…», – думал Драко, сладко облизывая нижнюю губу.
– Да, – соврала девушка.
Своим кратким ответом, своим сухим «да» она подписала незримый договор, обязующий рабыню беспрекословно слушаться своего хозяина, исполнять любые его прихоти, говорить то, о чем он попросит… Гермиона словно вновь нацепила ошейник, что уже был на ее шее, но все не мог добраться до души…
– Хорошая девочка. Хорошая… Ты моя умница, – шептал Драко, целуя раскрасневшиеся щеки девушки.
Юноша, вне себя от страсти, полностью охватившей его, опустился перед Гермионой на колени. Он раздвинул худые бедра красавицы и кончиком языка коснулся половых губ Гермионы. Неожиданный всхлип, полный наслаждения, вырвался из уст гриффиндорки. Именно этого и ждал Драко. Юноша хотел доставить девушке небывалое наслаждение, хотел показать ей, как хорошо быть послушной, какая награда ее ждет за подчинение.
Он принялся водить языком вдоль ее припухших губ, чуть проникая внутрь, дразня чувствительную кожу. Щеки девушки покраснели еще сильнее, чем прежде… Тихие неуверенные всхлипы превратились в протяжные стоны, разжигающие пылающую страсть в ненасытном юноше. Его язык коснулся чувствительного бугорка Гермионы, и он обвил его губами, чуть посасывая, вновь вырвав из груди девушки еще один громкий протяжный стон, полный стыда и наслаждения.
Не в силах больше сдерживаться, Драко скинул на холодный пол штаны, расстегнул длинную затейливую мантию и подтянул к себе стонущую от наслаждения Гермиону. Пряжка пояса со звоном упала на пол, прокатилась по холодной поверхности… Тонкий стук вызволил Гермиону из потерявшихся мыслей, позвал ее в колючую реальность объятий Драко… Девушка сладко извивалась в руках слизеринца, прикрывала глаза, стараясь не думать о собственном падении, не думать о том, кто сейчас с ней, где она, почему…
Малфой нежно погладил внутреннюю сторону бедра грязнокровки, наклонился к ее лицу и резко вошел в разгоряченное тело… Первый толчок оказался слишком резким, неприятно испортил нежную картинку… Гриффиндорка чуть приоткрыла рот, не произнеся ни звука. Драко, в восхищении, сжал тонкую талию девушки своими мускулистыми руками, что покрывали темно-синие вены, и начал плавно двигаться, неторопливыми дразнящими движениями вводя Гермиону в состояние до боли сладкого безумия.
Ледянисто-серые глаза встретились с шоколадно-карими, и между ними словно проскочила незримая обжигающая искра. Она пробежалась вдоль стены, прошлась меж людей, что любопытно взирали с портретов… Гермиона стыдливо отвела взгляд, но Драко властно повернул лицо несчастной девушки обратно, к себе, и почти нежно, отрывисто прошептал:
– Смотри на меня.
Толчки становились все быстрее и быстрее. Все глубже, все настойчивее Драко проникал в лоно уставшей после долгого сна грязнокровки. Голова кружилась от дикого восторга, от этого странного чувства, что разливалось по истощенным мышцам… Каждое движение приносило невероятные чарующие ощущения, заставляло забыться, потеряться в чертогах Малфой Мэнора и раствориться в собственной никчемности, глупости…
Потерявшись в руках Драко, Гермиона забыла обо всем. О том, что сейчас ее имеет заклятый враг, забыла о бедняжке Джеки, забыла о пережитом унижении и о своей несчастной горькой участи. Хотелось только одного – чтобы это никогда не кончалось, чтобы длилось всю оставшуюся жизнь… Чтобы Драко имел ее и дальше, хоть все время, хоть каждый миг ее никчемного существования, пусть только не прекращает, пусть не прекращает…
Девушке вдруг начало казаться, что она сходит с ума. Все ее хрупкое тело обожгло новое непонятное ощущение. Щекочущее что-то под кожей, застывающее внизу живота и приносящее невероятное удовольствие, прокалывая кожу иголками. Гермиона издала громкий протяжный крик и вцепилась вспотевшему юноше в спину. Драко выгнулся, плотно сжал челюсти и кончил, не выходя из рабыни. Теплая вязкая жидкость разлилась внутри Гермионы, согревая ее изнутри своим огнем…
– Я отнесу тебя наверх, – сказал Драко, отдышавшись. – Ты, должно быть, очень устала после переезда.
Он ловко подхватил невесомое тело девушки и полуголым понес его наверх по лестнице, в спальню, заново обустроенную в попытке порадовать измученную красавицу… Почему бы и нет? Драко может позволить себе столь многое… Столь многое…
========== 12 – Мой дар, твое проклятье. ==========
Гермиона мирно спала в своей большой и теплой постели, пока мир вокруг нее стряхивал с себя ночную тьму… Высокий темно-красный балдахин скрывал ее хрупкое тельце от посторонних глаз, прятал девчонку в иллюзии свободы. Слуги Драко оформили комнату заново… Ныне в красно-золотых тонах Гриффиндора, чтобы рабыне было комфортнее проживать в ней. Будто рабство пережить будет легче, если невольника поселят в цветастой спаленке…
Над огромной кроватью висела небольшая полка, густо уставленная редкими старинными книгами, в которых так много волшебных картинок… Также в комнате появился огромных размеров шкаф, доверху забитый всякой одеждой. Все наряды явно предназначались не для прогулок по парку. Здесь хранились разнообразные «маскарадные» костюмы, предназначенные для пошлых игр. Наряд красной шапочки с длинными кружевными чулками красного цвета, короткие шорты с кошачьим хвостом и перчатки-лапы, кожаный топ и кожаная юбка неприличной длины, кружевные пеньюары всех цветов и фасонов.
Драко велел оформить опочивальню Гермионы в гриффиндорские цвета, желая угодить своей грязнокровке. Юноша считал, что довольная рабыня будет более послушной, менее злой… Ему так надоело учить ее «кнутом», и слизеринец решился испробовать «пряник».
Девушку же новая гамма комнаты нисколько не порадовала. Гордые гриффиндорские цвета напомнили ей о том, как же низко она пала, когда в попытке выжить отказалась от своих былых идеалов, отказалась от себя самой… Львы на гобеленах следили за ней по ночам, морщились, пока Малфой имел грязнокровку, сжимая в кулаке ее кучерявые волосы…
Послышался противный скрип толстой деревянной двери, и на пороге комнаты показался Драко Малфой. Юноша, одетый в строгий черный костюм, только что вернулся с собрания у Темного Лорда. Слизеринец находился в весьма приподнятом расположении духа. Только что Господин сообщил ему о том, что через два дня он устраивает тот самый прием, о котором говорил когда-то давно. Все уважаемые Пожиратели Смерти должны будут привести с собой по рабыне, чтобы Темный Лорд видел, что его «Дома Удовольствий» построены не зря, что знатные господа не брезгуют услугами грязнокровок и не оставляют несчастных на произвол судьбы. Темный Лорд желал лично убедиться, что в его «новом» мире нашлось место для каждого магглорожденного, что всем им нашли применение…
Малфой аккуратно подкрался к мирно спящей гриффиндорке и схватил ее за худую лодыжку, что выглядывала из-под одеяла. Одним резким движением нетерпеливый Драко притянул красавицу к себе и навис над хрупким телом девушки, широко улыбаясь. Гермиона вернулась из царства Морфея и, открыв сонные очи, ничуть не удивилась, увидев игриво настроенного юношу.
Бывало, что Драко врывался к ней в комнату посреди ночи, весь вымазанный в крови, грубо хватал рабыню за руки и бросал на мягкую высокую кровать, разрывая наряд на гриффиндорке. Иногда он был с ней нежен, словно учтивый влюбленный юноша, ухаживающий за невинной девушкой. Бывало, что вновь врывался к ней и грубо брал, сквозь мольбы и крики… Обычно, после таких «ласк», он приходил с утра с какой-нибудь безделушкой в цветастой коробочке и, скупо извинившись, приглашал девушку прогуляться по цветущему саду.
Драко вновь игриво улыбнулся и ласково поцеловал девушку в нос, чуть наклонившись к ней. Она зажмурилась и постаралась натянуть довольную улыбку, изобразить счастье, стараясь угодить слизеринцу. С тех пор как Драко поставил свой страшный ультиматум, прошло около трех недель. За это время Гермиона научилась быть покорной, научилась исполнять все прихоти самодовольного юноши и предугадывать его желания за час, за два…
– Ты скучала по мне, кошечка? – спросил он, расстегивая пуговицы на плотной черной рубашке, что липла к коже.
– Да, – солгала Гермиона. – Расскажи, как все прошло? – учтиво поинтересовалась гриффиндорка.
– Отлично. Все прошло просто отлично! У меня есть для тебя небольшая, но интересная новость…– заговорчески протянул Драко.
Гермиона чуть привстала на кровати и подалась вперед, внимательно вглядываясь в лицо юноши. Нет… из всей их «золотой» троицы любителем загадок был Гарри… Что это может быть за новость? Он собирается приобрести еще парочку рабынь для более извращенных игр? Может, решил продать Гермиону кому-то или отправить на эшафот, наигравшись?
– Что же это за новость? – поинтересовалась девушка, изображая интерес.
– О, это подождет, – ответил юноша, избавившись от верхней одежды.
Он лениво приблизился к кровати Гермионы и спустил с себя штаны, точно это стало для слизеринца обычным делом… На удивление девушки, его плоть уже напряглась от еле сдерживаемого желания, на ней вновь показались вены. Драко обманчиво нежно провел рукой по щеке красавицы, настойчиво притягивая ее лицо ближе к себе. Он усадил девушку на пол, чтобы ей было удобнее исполнить его неприятную «просьбу». Но, стоит отдать мальчишке должное… Он и сам не брезговал подобными ласками.
Гермиона уже знала, какое унижение ждет ее на этот раз. Она игриво улыбнулась своему хозяину и облизнула нижнюю губу, точно сама желала удовлетворить его. Каждый раз, проделывая эту унизительную «работу», она старалась думать о бедняжке Джеки, что ждет расплаты. «Сейчас ты укусишь его, а завтра он убьет несчастную малышку», – думала гриффиндорка.
Она разомкнула тонкие губы и впустила в рот головку его органа, слегка посасывая чувствительную кожу. Драко удовлетворенно запрокинул голову назад и выгнулся в пояснице, приближаясь к Гермионе. Его пальцы путались в задорных кудряшках, ласкали чуть покрасневшие щеки грязнокровки…
Гриффиндорка водила языком по всей длине члена Драко, ласково сжимала и разжимала губы, двигаясь то вперед, то назад, доводя Малфоя до дрожи в коленках. О, она смогла научиться этому «искусству» так быстро, что сама себе удивилась… Может, природа уже заложила в девчонке знания подобного рода?
Драко захлестывали приятные ощущения, там, внизу живота… Что-то тянуло, крутило, щекотало под кожей, принося небывалое наслаждение. Точно нервы его сливаются между собой, пропуская сквозь себя одно единственное чувство… Не в силах больше сдерживаться, он грубо схватил девушку за затылок и нетерпеливо притянул ближе к себе, входя до самого конца.
