Текст книги "I'm a slave for you (СИ)"
Автор книги: Stormborn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)
Руки мулата скользнули ниже, развязывая бантик фартука. Забини осторожно откинул его прочь, кладя ладонь на подбородок рабыни. Юноша повернул ее личико к себе, с жадностью впиваясь в слегка припухшие губы. Чарли все еще не научилась отвечать на его поцелуи так, как он сам того хочет… Ее сердце забилось чуть быстрее, чем обычно. Девушка на секунду задумалась над тем, что лучше… Порка или очередное изнасилование?
Тело грязнокровки сотрясалось от рыданий, пока юноша раздевал ее. Плотная черная ткань слетела на пол, открывая взору Забини бледную кожу девушки. Как хотелось трогать ее, ласкать, касаться этих нежных округлых грудей, этой лебединой шеи… Блейз дышал часто, словно выдохшийся бегун. Он не знал, что такого заключено в этой девушке… Что заставляет его звереть и бросаться на нее столь неистово, столь ожесточенно?
Юноша не успел понять, как это произошло, но он уже оказался голым. Одежда валялась на полу, точно не нужные куски материи. Чарли тряслась, лежа на широкой кровати. Она вжималась в мягкие подушки, точно надеясь, что спрячется от взгляда господина, зарывшись в них. Только от Забини не спрятаться нигде… Она пыталась работать, не попадаться ему на глаза, но тогда мулат пришел за ней сам.
– Ай, – пикнула девушка, как только губы юноши неосторожно коснулись ее чувствительного соска.
Девушка оказалась крепко прижата к кровати, прямо так, как снилось ей теперь в страшных снах… Вот она снова беспомощная игрушка, вот снова она в его руках, не может сопротивляться, не может вырваться или убежать. Словно птица в клетке, Чарли лишь трепыхалась, тщетно надеясь, что ее выпустят. Забини крепко сжимал запястья девушки, не обращая никакого внимания на ее слабые протесты. Бордовое покрывало окончательно сползло вниз, упав на теплый пол…
– Тихо, птичка, тихо. Ты же знаешь, что нам обоим будет куда приятнее, если ты не будешь так дергаться, – почти успокаивающе произнес Блейз.
Как ни пыталась Чарли заставить себя лежать смирно, покорившись судьбе, она не могла… Когтевранка просто не могла не сопротивляться. Тело само заставляло ее пихаться, кусаться, точно дикая кошка. Ее бил озноб. Наконец, совладав с собой, девушка перестала вырываться и уставилась в потолок, точно ожидая, что на нее свалится что-то тяжелое, избавив от мучений. Забини нехотя оторвался от ее груди и опустился ниже, поудобнее устроившись между ног рабыни.
– Что… Что вы хотите, хозяин? – спросила Чарли, стараясь не заплакать.
– Не бойся, я только поиграю и все, – произнес мулат, улыбаясь, точно кот, укравший кусок мяса у соседей.
Горячий язык скользнул по нижним губам когтевранки, заставляя девушку выгнуться, еще гуще залиться краской. Юноша еще никогда не творил с ней ничего такого. Волна новых ощущений прокатилась по ее хрупкому телу, заставив сердце рабыни забиться чуть чаще. Забини отпустил запястья девушки, позволяя той свободно орудовать руками. Он надеялся, что Чарли вцепится в него, но вместо этого, бледные пальчики зажали одеяло, что прикрывало кровать.
Язык юноши все скользил туда-сюда, чувствуя, что жар внутри девушки ощущается все острее. Нащупав самый чувствительный участок, юноша принялся посасывать его, медленно, осторожно… Чарли и сама не заметила, как начала кричать так громко, что ее наверняка услышали домовики, работавшие на кухне. Забини чувствовал, что не может, не хочет больше терпеть… Что-то внутри предупредило его, что девушка слишком слаба. Слишком вымотана, чтобы принять его…
Блейз поднялся, коленом раздвинул ноги рабыни чуть шире. Чарли всхлипнула, предвкушая новую порцию боли. Доктор обещал ей, что передаст свои слова Блейзу, и Чарли до безумия боялась, что он не сделал этого… Девушка замерла, точно мраморная статуя, когда возбужденный орган юноши оказался напротив.
Она зажмурила глаза, когда Забини двинулся вперед, но не почувствовала боли. Что-то скользнуло меж ее губ, задев чувствительный бугорок, и рабыня дернулась вперед. Блейз лишь улыбнулся, обрадовавшись ее реакции. Юноша решил не причинять ей боли, не доставлять столь острого дискомфорта, попросту не входить в нее.
Его измученный долгим ожиданием орган скользил меж девичьих ног, терся о горячие нижние губы девушки. У Забини не было и мысли о том, чтобы взять ее сзади, точно самую обыкновенную шлюху, или заставить ее прекрасный маленький ротик сотворить что-то мерзкое, неприятное… Нет, эти розовые губки должны говорить лишь приятные вещи, она не должна делать ничего такого. Юноша сам не знал, что когтевранка творит с ним, почему он теряет голову, глядя на ее трясущиеся ручки.
Мулат продолжал двигаться, пристально следя за реакцией Чарли. Она открыла глаза и глядела лишь на свой живот, словно не веря собственным очам. Изредка из ее груди вырывался стон, а хрупкое тело сотрясалось от наслаждения. Забини в очередной раз понял, как хороша, как мила его маленькая, хрупкая грязнокровка.
Девушка почувствовала, что на живот ей выплеснулась теплая вязкая жидкость. Забини с жадностью припал к ее губам, стараясь быть как можно более нежным. Он погладил девушку по волосам, а затем резко схватил ту за руку. Не успев ничего ответить, Чарли вновь оказалась на руках сильного юноши. Она чувствовала его тепло, чувствовала, что он не насытился такими ласками…
– Ты была хорошей девочкой, птичка, – произнес юноша, ногой отворяя дверь в ванную. – Я почти простил тебя.
Как обычно, домовики подготовили для хозяина воду. Это было давно, так что она уже успела остыть. Пена спала, превратившись в неприятного вида жижу, плавающую над поверхностью кристально чистой воды. В окне красовалась поздняя ночь, звезды любопытно глядели на хозяина и его рабыню, заставляя Чарли смущаться, словно она все еще невинна, чиста… Забини осторожно опустил девушку на пол, чуть подтолкнул ее к воде.
– Помоги хозяину принять ванну. Мне с утра на работу. Может, мы еще немного поиграем, птичка? Не бойся, я сделаю все безболезненно… – произнес юноша, опускаясь в теплые воды джакузи.
========== 38 – Он счастлив. ==========
Ножки Гермионы быстро замельтешили, и она скрылась от чужих глаз, отворив тяжелую деревянную дверь. Драко улыбнулся, сам об этом не подозревая. Он кивнул Джеки, тем самым разрешая ей последовать за Гермионой, а сам вытянул руки, давая домовику возможность надеть на него плотный черный плащ. Мраморный пол скрипнул под ногами слизеринца, когда тот выходил на улицу. Домовик следовал за ним, словно тень, провожая господина до ворот.
Драко до безумия любил эту часть его отбытия. Он – гордый хозяин, вышагивал по залитым солнцем дорожкам своего поместья, а гордые павлины шарахались в разные стороны, пугаясь человека, что так не похож на безобидных домовых эльфов. Малфой оглядывал аккуратно подстриженные кусты, сияющий изумрудный газон, укрывший собой землю, многочисленные цветы в клумбах, дарующие воздуху сладостные ароматы уходящего лета.
Ворота, украшенные множеством серебряных замочков, протяжно застонали, открываясь. Малфой шагнул наружу, все продолжая улыбаться. Мысль о том, что Гермиона так расстроилась из-за того, что слизеринцу пришлось уйти, – заставляла его губы растягиваться в этой проклятой улыбке. Юноша неловко коснулся гладко выбритой щеки, пытаясь понять, не покраснел ли он. Мимолетное касание всколыхнуло в его разуме еще теплый образ Гермионы, что гладила его кожу вчера ночью, пробуждая под ней дикие, первобытные желания.
Драко трансгрессировал к поместью Темного Лорда, решив, что пора возвращаться в реальность и позабыть прошлую ночь. У него будет еще много, очень много подобных вечеров в обществе горячо любимой грязнокровки. Грудь юноши наполнилась счастьем, что грело его измученное бледное тело. Если бы только Драко знал, какая печаль сейчас теплится в груди гриффиндорки…
Черные кованые ворота обширных владений отворились, пропуская молодого Пожирателя внутрь. Длинная извилистая дорожка, вдоль которой простирались пугающие колючие кусты, вела к зловещему поместью Волан-де-Морта. Гравий неприятно хрустел под ногами, сопровождая каждый шаг слизеринца. Юноша скривился, увидев до боли знакомую аллею, что расположилась напротив входа в поместье. Две винтовые лестницы вели к массивным дверям, вратам в царство ужасов и печали, что Темный Лорд называл своим домом.
Мысли копошились в голове Драко, словно черви в свежевырытой могиле. Малфой думал о Гермионе, о том, что когда-нибудь ему все-таки придется отказаться от ее… Общества. Слизеринцу нужно будет завести семью, наделать кучу благородных отпрысков и держаться с ними холодно, как и подобает настоящему аристократу. Плечи Малфоя невольно дрогнули, когда он вспомнил Асторию Гринграсс… Ее дыхание вновь коснулось его ушей, когда юноша вспомнил слова, что она пропищала своим противным тоненьким голоском, прощаясь. «Драко, если тебе когда-нибудь надоест быть холостяком, спящим с глупыми грязнокровками, захочется домашнего тепла и уюта, знай, что я всегда могу помочь».
Но что же делать, если глупая грязнокровка дарит ему домашний уют? Тот, что должна приносить любимая жена, терпеливо ждущая мужа с работы. Что тогда делать аристократу? Жениться на своей рабыне? «Кто сказал, что я не могу быть счастлив? Мы бы могли бежать вместе с Гермионой, прятаться в лесу и любить друг друга до последнего вздоха. Мы могли бы обвенчаться… Если только она сама того захочет, конечно», – думал Драко, продолжая неспешно приближаться к пугающе мрачному поместью. Малфой цеплялся за несбыточные мечты…
«А почему она должна захотеть стать твоей женой, вместе скрываться от Пожирателей Смерти и делить все невзгоды пополам? Ты же издевался над ней, Драко. Все то время, что она провела с тобой, мучил ее, заставлял страдать. Даже во время проявления той ничтожно малой нежности, ты держался с ней… Высокомерно», – подумал Малфой, грустно вздыхая.
Уверенность в том, что Гермиона любит его – казалась прочной, словно многовековые дубы Шервудского леса, ровно до тех пор, пока Драко не вспомнил начало заканчивающегося лета. Вспомнил все унижения, коим он подверг рабыню. Звонкий стук хлыста, раздирающего нежную кожу грязнокровки, пронесся в мозгу Малфоя, заставляя его смущенно глядеть себе под ноги. Дорога к поместью становилась все короче, а мыслей было все больше и больше.
Сивый окрикнул старого друга, махнув ему массивной неуклюжей рукой. Малфой нехотя повернулся назад. Этот зверь всегда казался юноше диковатым и неотесанным мужланом, но, приветливо ухмыльнувшись, слизеринец заставил себя остановиться. Драко знал, что однажды он удостоится высшей чести – сменить Темного Лорда на его посту, потому старался вызывать доверие у всех Пожирателей Смерти, как бы ни было велико его к ним презрение.
– Я уж думал, что закончились деньки Лорда, – бесцеремонно признался оборотень, подойдя ближе к Драко.
Малфой боязливо оглянулся, продолжив неспешно шагать к поместью. Он слегка ускорился, стараясь как можно быстрее встретить кого-то, дабы хоть немного разбавить общество неприятного ему оборотня. Серые глаза юноши чуть сузились, как только лучи солнца встретились с бледным лицом слизеринца.
– Осторожнее со словами. Мы же на его земле, в конце концов, – промямлил Драко, чуть повернув голову назад.
– А теперь вся Англия – земля Темного Лорда, – хихикнул Сивый. – Вот только людям это не мешает судачить, мол, мы не справляемся с поставленной задачей.
Лицо юноши омрачилось еще сильнее. Он подозревал, что люди недовольны, подозревал, что чистокровные волшебники считают Темного Лорда некомпетентным, а остальные, более низкие слои общества – тираном. Положение их слишком шатко. Один неверный шаг и хрупкая конструкция, что Темный Лорд зовет государством, – рухнет на головы Пожирателям, придавив их своим весом.
– Как твои успехи, приятель? Рассказал тебе что-нибудь этот хлюпик? – спросил оборотень, противно оскалившись.
От надобности отвечать Малфоя освободил мелодичный голосок служанки. Ее темная кожа лоснилась на солнышке, а на лице играла довольная улыбка. Сивый отвесил девушке грубый комплимент, пока Пожиратели поднимались по лестнице, а Драко старался сосредоточиться на делах насущных. Образ Гермионы никак не хотел убираться из его головы, не хотел открывать место для разработки тактики для привлечения новых сил в войне с оппозицией.
Шаги Пожирателей отдавались эхом, разносясь по многочисленным коридорам. Шум затихал где-то вдали, обрываясь, растворяясь в нерушимой тишине мрачного пугающего поместья. Малфой прибавил шагу, обгоняя неторопливую служанку. Он прекрасно знал, куда ему следует идти, потому и не хотел задерживаться тут дольше, чем положено. Темный Лорд, должно быть, еще слишком слаб, а потому нужно покончить с этим проклятым собранием поскорее.
Золотые искорки блеснули в темно-шоколадных глазах служанки. Приятно улыбнувшись гостям, она отворила дверь, пропуская их внутрь. До боли знакомая комната предстала перед Малфоем. Огромный стол тянулся вдоль нее черной дорогой, ведущей к Темному Лорду. Его ярко-красные узкие глаза особенно ясно видны на этой бледной, противной коже. Змеиное лицо чуть осунулось, придавая мужчине более грозный вид. Скулы его словно стали острее, подобно двум острым клинкам, нависли над впалыми щеками. Руки Темного Лорда были скрещены на груди, а за столом тихо сидели несколько Пожирателей, что пришли особенно рано.
– Рад приветствовать вас, – прошипел Темный Лорд, сдержанно кивнув. – Проходите, занимайте свои места.
Сивый остановился где-то в начале стола, а Драко проследовал в конец, ближе к Темному Лорду. Он устроился по правую руку от своего господина, оглядев всех собравшихся. Все эти неприветливые, злобные лица не внушали Драко ничего, кроме ненависти. Да, он всегда улыбался, завидев коллег, всегда старался поддержать их беседы ни о чем, старался быть вежливым, но лишь потому, что его аристократическое происхождение требовало этого. Стены, густо увешанные картинами, сейчас почему-то давили на Драко со всех сторон. В тишине зала Драко слышал, как громко бьется его сердце.
Слизеринец вспомнил и собственный дом. Малфой Мэнор, величественный, полный преданных слуг и раритетных вещей – всегда казался Драко главной гордостью успешной семьи. В горле шевельнулось что-то, когда Малфой представил себя в будущем. Он ведь всегда думал, что станет руководить целой страной, что ему придется держаться со всеми предельно холодно, не имея близких друзей среди многочисленных подчиненных. Даже семья его будет жить… Без него. Ведь слизеринцу придется постоянно быть на работе, исполняя свой долг.
От мыслей о том, что этот круговорот ненависти так никогда и не закончится, Драко стало дурно. Он представил как вновь и вновь старается выдавить из себя улыбку, завидев Забини на улице. Малфой представил, как ему приходится терпеть общество Дафны или Астории при свете дня, ощущая всю пустоту их неряшливых мыслей. Пальцы юноши дрогнули, точно от удара электричеством, когда громкий голос Темного Лорда оповестил всех новоприбывших о начале собрания.
– Полагаю, что раз уж все мы в сборе, пора начать встречу, – сказал Лорд, поднимаясь с места.
Его иссушенное старостью и болезнью тело поднялось с большим трудом. Ноги Волан-де-Морта осторожно волочились по полу, пока Пожиратели опускали взгляды. Никто не мог отважиться усомниться в силе Темного Лорда в открытую, но все давно уже решили для себя, что дни дряхлеющего старика постепенно подходят к концу. Наверняка многие из них уже делят его пожитки, рабынь и заслуги, что останутся как вечное напоминание о трех ужасных годах перестройки.
– Доложите мне, взяли ли вы повстанцев, Кребб? – недовольно прошипел Лорд, остановившись напротив незадачливого Пожирателя.
Маленькие перепуганные глазки Кребба забегали, словно ища поддержки в лицах многочисленных коллег, однако, никто не спешил к нему на помощь. Никто не желал оказаться на его месте, и никто не хотел сам попасть в подобное положение, пытаясь помочь «другу» выпутаться.
– Нет, мой Лорд, мы… Мы не смогли поймать их, – виновато пробубнил Кребб, стараясь не встречаться с хозяином взглядом.
Тишина вновь закралась в зловещий зал. Драко, далекий от всего, что происходит вокруг, представил себя в рядах тех, против кого он ведет борьбу. В его мечтах Гермиона держала слизеринца за руку, напевая какую-то воинственную песню. Ее глаза сияли в свете звезд, прямо как тогда, на озере… Сердце болезненно сжалось, когда Малфой вдруг осознал, что такая жизнь ему больше по душе, чем вечное притворство. Юноша слышал, как трещит несуществующий костер, как десятки таких же смельчаков, как он, оживленно беседуют, не изображая добродушие, а излучая его. «Почему? Почему я родился в своей семье? Почему не мог быть магглом?» – спросил себя Драко, грустно глядя на отполированный до блеска черный стол.
– В твоем распоряжении было двенадцать волшебников, олух! – вскричал Темный Лорд, недобро оскалившись.
Его красные глаза торопливо пробежались по всем присутствующим. Мужчина с болью думал о том, что на службе у него состоят бесполезные отпрыски бесполезных чистокровных аристократов. Темный Лорд устал от всех них, но не мог отказаться от поддержки высшего слоя общества. Его губы сжались в тонкую ниточку, когда Волан-де-Морт пытался вернуть себе самообладание.
– Господин, они постоянно находятся в движении. Вы же знаете, что Драко уже близок к тому, чтобы узнать место положения их баз. Без него мы не можем сделать ничего, – мямлил Кребб, стараясь скинуть с себя тяжелый взгляд повелителя.
Малфой оскалился, недовольно прикрывая рот рукой. Этот болтливый олух переключил внимание Темного Лорда со своей персоны на Драко, тем самым выведя его из приятного транса. Образ Гермионы стерся из головы, сменившись разгневанным Темным Лордом. Драко успел заверить себя в том, что не может больше продолжать подобную жизнь. Жизнь под маской холодного, неприветливого человека. Он не может больше служить этому мужчине, что разваливает страну, превращая общество в обозленных друг на друга тварей.
Серые глаза не дрогнули, встретившись с красными щелками глаз Темного Лорда. Холодок пробежал по спине, но Малфой приказал себе держаться отстраненно и сдержанно. Не позволять Пожирателям заметить свой страх, не дать им повод для пустой жалости. Пусть эти ублюдки запомнят его именно таким, если слизеринцу все-таки хватит отваги отказаться от должности и бежать на следующий же день.
– Драко, о, мальчик мой, я знаю, что ты принес мне хорошие вести… – произнес Темный Лорд с надеждой в глазах.
Малфой грустно взглянул на него, словно прозрев в один короткий миг. За этим устрашающим видом, за этой репутацией жестокого, могущественнейшего волшебника скрывается жалкий, трясущийся от страха смерти старикашка, готовый на все ради ускользающей, точно с трудом пойманная рыба, власти. Юноша чуть приоткрыл губы, словно собираясь произнести то, зачем пришел, но замер, раздумывая…
«Нотт… Теодор Нот…», – пронеслись в его голове слова Симуса, последние его слова, прежде чем тьма приняла вымученного гриффиндорца в свои объятья. Этот шепот, полный страдания шепот крутился в голове Драко, мешая ему ответить Темному Лорду. Драко раздумывал над тем, назвать ли повелителю имена всех заговорщиков, оставшихся в живых, обретя тем самым еще более прочное положение, или бежать, бежать, не оглядываясь, хватая за руку любимую грязнокровку…
– Я узнал имена некоторых повстанцев, – сухо произнес слизеринец, стараясь не отводить взгляда.
Шепотки пронеслись по рядам Пожирателей, как только фраза, сорванная с уст Малфоя, была завершена. В их головах никак не могло уложиться понимание того, что они наконец достигли хоть какого-то, даже такого малого прогресса в поимке бунтарей. Однако, перекошенное гневом и завистью лицо одного из бывших одноклассников затерялось где-то среди Пожирателей Смерти.
– И что же нам это даст? – спросил он, задыхаясь от злости.
Глаза Темного Лорда блеснули недобрым огоньком, и он повернулся в сторону неаккуратного оброненного вопроса. Шепотки в момент смолкли, встретив гневный взгляд повелителя. Губы Темного Лорда оказались плотно сжатыми, а глаза горели адским огнем. Малфой, предчувствуя неприятности, отважился самолично ответить на вопрос, адресованный, судя по всему, ему.
– Мы сможем контролировать их семьи, обвинив отпрысков в измене. Скажи, стал бы ты распинаться о равноправии, зная, что твою мамашку повесят, как только закончишь? – произнес Драко, не скрывая насмешки.
Осторожные, несмелые смешки посыпались со всех концов стола. Лишь Сивый, откровенно раздражавший всех присутствующих, залился громким басистым смехом, брызжа слюной. Оборотень не вызвал неодобрения Темного Лорда, как и слова, что Драко позволил себе произнести. Темный Лорд, сияя от полученных вестей, повернулся обратно к Драко, жадно поглядев в его бледное лицо.
– Эти сведения без сомнения будут полезны, – прошипел Темный Лорд, одобрительно кивнув. – Скажи, Драко, много ли среди озвученных фамилий чистокровных семей?
Малфой задумался, поднимая глаза к потолку. Голос Финнигана вновь прокатился в голове юноши, заставляя его поморщиться от отвращения. Слова гриффиндорца сопровождал образ жалкого, измученного врага, что сейчас доживает последние дни своей жизни в сыром подвале, пропахшем железом. Драко на секунду задумался о том, ждет ли его такая же участь, стоит ему присоединиться к ополчению?
Слизеринец аккуратно облизнул нижнюю губу, вновь обращая взгляд к Темному Лорду. Холодок пробежал по его спине, как только юноша осознал, что ему придется сказать вслух то, чего так боялись произнести остальные Пожиратели. Не все чистокровные семьи так преданны, как Волан-де-Морт себе вообразил. Драко будет тем, кто развеет его слепую веру в то, что он видится всем чистокровкам Великим Спасителем рода волшебников.
– Да, господин, много, – признался Драко, не отводя стального серого взгляда.
Как бы юноше хотелось запечатлеть в памяти этот момент. На старом змеином лице Темного Лорда показалось столько всего… Гнев перемешивался со смятением, колючий страх со злобой, чувство собственной никчемности с желанием сохранить непроницаемый вид. Драко не мог заставить себя изобразить скорбь или отвести глаза. Он хотел видеть все. Видеть, как рушатся иллюзии Темного Лорда. Видеть, как с его красных глаз спадает пелена собственного величия, величия, что он сам себе придумал…
Пожиратели переглянулись, не решаясь произнести ни слова. Кребб холодно глянул на Драко, полный уверенности в том, что юноше осталось не долго. Злить Темного Лорда! В такой момент, когда на горизонте нет светлых перспектив… Это самоубийство! Безумие! Драко и сам знал, что играет с огнем.
– Есть ли среди них родственники Пожирателей, Драко? – спросил Темный Лорд, всеми силами стараясь сохранить самообладание.
– Да, господин, – признался Драко, стараясь сдержать наглую улыбку.
Как же глупо звучал этот вопрос… Волшебники, что так любят кровосмешение, так боятся пустить в семью магглов – все друг другу родственники. Нет ни одного чистокровного семейства, с кем дом Малфоев никогда не заключал брачный союз. Наверняка также дела обстоят и Креббов, у Гринграсс, у Флинтов… У всех, что сохранили статус чистокровных семейств.
В голове вновь появился образ Гермионы. Ее нежный звонкий смех разлился над озером, когда Драко пустился догонять девушку. «Почему сейчас? Почему я думаю только о тебе? Я – безумен?» – думал Драко, стараясь унять дрожь. Вся жизнь его рушилась. Рушилась, подобно недолгому царству Темного Лорда. «Ведь отец примкнул к нему, чтобы выжить. Что, если сейчас для выживания мне нужно примкнуть к оппозиции?» – думал юноша, ища себе оправдания.
За дверью что-то еле слышно скрипнуло, Пожиратели сидели в полной тишине, боясь поднять глаза к господину. Он же неотрывно глядел куда-то вдаль. Невидящим взором он смотрел на стену, грозясь пробить в ней дыру. Длинные тонкие пальцы старика сжимали волшебную палочку, словно ожидая момента, когда же наконец можно будет послать ее в ход.
Руки Драко непроизвольно тряслись. Слишком многое произошло за слишком короткое время. Малфой так хотел уйти прямо сейчас, уйти, забыть, что он когда-то вел подобную жизнь. Юноша глубоко вздохнул, набираясь смелости и, подняв серые глаза к Темному Лорду, спросил:
– Могу я выйти, господин? Я, должно быть, забыл списки имен…
Темный Лорд, словно не слышавший заданного ему вопроса, все стоял неподвижно, осознавая, что его недолгому правлению пришел конец. В былые времена он перебил бы неугодных слуг, выполнил работу сам, найдя каждого повстанца… Но сейчас… Сейчас он смертельно болен, и болезнь продлится еще около недели, если верить целителю. Этого времени хватит, чтобы все разрушилось, подобно карточному домику. Холодок пробежал по серой коже. Волан-де-Морт осознал собственную ничтожность.
Он повернулся к Драко и кивнул, давая тому разрешение удалиться. «Не все потеряно. Я поставлю их на место», – пронеслось в голове Темного Лорда. Мужчина опустился на свой стул, боясь, что не выдержит очередного удара. Красные глаза забегали по залу, разглядывая перепуганные лица. Как хочется уничтожить каждого этого чистокровного молокососа, освободив мир для более смышленых мальчишек.
Шаги послышались в коридоре. Драко шел к ванной комнате. Он прекрасно знал, где она находится. Астория показала ему ее, тогда, на балу. Драко вспомнил, как всеми силами пытался отделаться от нее, но не мог, не мог откинуть ее измученное диетами тело от себя. Пухлые губы блондинки шептали что-то непристойное, пока Малфой искал в толпе Гермиону. «Гермиона…», – пронеслось в голове Драко. Он вновь вспомнил ее нежный взгляд. Какой контраст с бесстыдницей Гринграсс…
Тяжелая дверь закрылась за Драко, и небольшая комнатка погрузилась в темноту. Слизеринец хотел было достать палочку, чтобы осветить себе путь к раковине, но свет тут же загорелся над головой. Зловещий, зеленый… Как и большинство вещей в страшном поместье. Малфой бегло поглядел в отражение огромного зеркала, однако, вместо себя, увидел в нем Гермиону. Славную, милую, с озорными кудряшками… Она склонила голову на бок, глядя на Драко с улыбкой…
Юноша прислонился к стеклу руками, стараясь дотянуться до далекого образа любимой девушки. Холод необычного зеркала объял его, и лицо Гермионы исказила гримаса страха. Она отпрянула, зажимая рот рукой. Малфой понял, что это не видение, что он еще не до такой степени безумен… Это зеркало показывает то, чего хочет человек? То, чего он боится или жаждет всем телом? Зачем же держать его здесь?…
Гермиона отпрянула еще дальше, судорожно зажимая рот рукой. Ее глаза, переполненные страхом, глядели на Драко. Девушка тряслась, словно пожелтевший лист на ветру. Драко же глядел на нее, не понимая, что происходит, что испугало ее. Наконец, справившись с охватившим ее волнением, гриффиндорка опустила руки, и, поглядев на Малфоя умоляющим взглядом, прокричала так громко, как только могла:
– Скорее! Беги!
Слизеринец не успел понять, что значат слова девушки. Он хотел было спросить, что случилось, но не успел открыть рта, как послышался оглушительный шум. Удар пришелся на барабанные перепонки, и Драко зажал уши руками. Прогремел взрыв! Взрыв, там, где находился зал, где только что шло это проклятое заседание… Шум, треск и гомон не давали Малфою сосредоточиться на одном единственно важном деле – найти выход, послушаться совета Гермионы.
Послышался треск. Наверху, где-то над головой слизеринца… Зеркало, в котором стояла перепуганная гриффиндорка, упало на пол. Изображение разлетелось на тысячу мелких осколков, и Драко ахнул от страха. Сейчас он боялся не за свою жизнь… Гермиона! Она… Она разбилась…
– Нет! Нет! – кричал Драко, упав на колени, стараясь соединить осколки в единое целое.
Он порезался о стекло, но не обратил никакого внимания на кровь, капающую на пол. Холодок пробежал по бледному телу и Малфой понял, что ему не выбраться. Поместье рушится, а в ванной комнате нет окон, чтобы броситься на улицу. Он вскочил, стараясь открыть плотно запертую дверь, но не мог. Должно быть, коридор уже обвалился, закрыв пути к спасению… Драко не помнил, как это произошло… В один момент что-то упало сверху, свет погас, повергая комнату во тьму… Драко придавило к земле, и он уткнулся лицом в осколки чарующего зеркала, что пыталось предупредить его об опасности.
Последнее, что видел Пожиратель – образ Гермионы. Она стояла у алтаря, облаченная в подвенечное платье. Улыбка озарила ее красивое лицо нежным светом, глаза были переполнены радостью. Драко был счастлив уйти в мир иной, зная, что его грязнокровка будет жить… Может, однажды, она и правда наденет свадебное платье, но только не для его глаз, нет…
– Гермиона… – прошептал Драко, в последний раз закрывая переливающиеся в темноте серые глаза.
========== 39 – Горечь победы. ==========
Гермиона не желала видеть никого. Полная уверенности, что малышка – Джеки, обрадованная отсутствием хозяина, придет скоротать с ней утро, гриффиндорка решила не идти в свою комнату. Там ее будут искать прежде всего… Что-то влекло девушку в обитель Драко. Ей так хотелось, чтобы слизеринец был рядом, никуда не уходил, не оставлял ее одну… Так хотелось, чтобы всего этого кошмара с ней не случалось…
Дойдя до заветной двери, ведущей в кабинет Малфоя, Гермиона остановилась в нерешительности. Чувство стыда объяло ее хрупкое тело, не давая совершить ни единого движения. «Это ты убила его», – шептало что-то внутри. Как же больно было осознавать, что это действительно так… В смерти Драко некого больше винить. Ведь, если бы только она не отдала колбочку с ядом Джинни… Гриффиндорка стерла слезу, что одиноко катилась по щеке. Она старалась уверить себя в том, что борется за правое дело, за права всех грязнокровок… Но… Какой ценой грязнокровка добьется желаемого?
Найдя в себе силы, Гермиона взялась за холодную серебряную ручку и повернула ее, отворяя дверь. Кабинет у Драко был большим, зловещим и настраивающим на работу. Гриффиндорка оглядела полки, густо уставленные всевозможными книгами, и грустно улыбнулась самой себе. Малфой ведь не открывал ни одну из них. Зачем хранить такую шикарную библиотеку, если ты даже не пользуешься ею? Зачем заказывать дорогие книги в таких количествах? Гриффиндорка поняла, что он делал это лишь для нее, ведь раньше их не поставляли в таких количествах…
«А ты не читала ни одной… Ты даже не решилась предупредить его», – подумала девушка, проходя к окну. Ноги тряслись, отказывались слушаться. Гриффиндорка старалась сохранить самообладание, старалась выглядеть так, будто ничего не случилось. На стекле показалось ее отражение, и девушка грустно опустила глаза, заметив темные круги, что залегли у нее под глазами. Страх дрожью прошелся по хрупкому телу, и Гермиона закрыла глаза, не желая следить за тем, как хорош сегодняшний день…
