Текст книги "I'm a slave for you (СИ)"
Автор книги: Stormborn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)
– Разве это плохо? Тебе очень идет загар, как по мне, – признался Драко, не без удовольствия замечая, как сильно Гермиона не похожа на этих измученных диетами бледных аристократок.
Остальной путь к поместью они провели в благоговейном молчании, оглядывая бесконечные просторы Мэнора. Драко старался быть как можно более учтивым и милым, а Гермиона все пыталась отогнать от себя порочные мысли о стальной упругости мышц Драко. «Ну почему твое расположение так легко купить?» – упрямо спрашивала себя Гермиона. «Но он такой красивый! Такой ласковый! Как давно кто-то был к тебе так ласков?» – грустно думала девушка.
Зеленокожий домовик устало улыбнулся и низко поклонился хозяину. Он намеревался забрать у господина багаж, но на руках у господина была лишь грязнокровка. И ее и его рюкзак покоились на спине Драко, и домовик не смел повернуть хозяина и снять груз с его плеч. Эльф лишь угрюмо проследил за тем, как хозяин и его рабыня прошли домой и поднялись вверх по лестнице, наверняка, проследовав в комнату Гермионы. Домовики не смеют докучать хозяину своими вопросами, но, быть может, Джеки расспросит Гермиону и узнает, покупает ли господин стайку проклятых грязнокровок, или же домовики могут расслабиться.
Малфой, как обычно, открыл дверь заветной фразой, после чего занес внутрь усталую девушку и скинул с себя рюкзаки, нетерпеливо срывая потную майку. Юноша так не привык к практичной и удобной одежде, что всеми фибрами души стремился снять ее, отбросить прочь, точно мусор, и вернуться к обыденным для него строгим костюмам, что сковывали каждое движение.
Гермиона украдкой поглядывала за тем, как Драко нетерпеливо раздевается. Что-то внутри шептало ей, что он очень и очень красив в своей дерзости, но другая часть ее души неумолимо кричала: «Он мерзавец! Он Пожиратель Смерти! Он ужасный человек!». Но, не слушая отчаянный вопль разума, Гермиона не могла спокойно глядеть в окно, пока рядом раздевается такой красавец.
Малфой чувствовал на себе пристальный взгляд, пока стягивал проклятые джинсы. До боли странное, но приятное ощущение разлилось по венам, будоража кровь. Раньше именно он следил за каждым движением Гермионы, а теперь их роли переменились. Или, скорее, переплелись, точно ветви деревьев. Неужели он привлекает ее? Возможно, чисто в физическом смысле, ведь… Женщины тоже питают желания… Но так хочется думать, что она питает к нему какие-то теплые чувства!
– И где ты прячешь от меня бассейн? – спросила Гермиона, стараясь отвлечься от неприличных мыслей.
Малфой задрал голову наверх, словно разглядывая потолок. На самом же деле он думал, что бы ответить. Ну, разве Драко прятал его? Просто не звал Гермиону составить компанию. Слизеринец любил воду, любил ее ледяную успокаивающую прохладу, но, по-видимому, не так сильно, как Гермиона. На лесном озере он сумел убедиться в том, что плавает она просто превосходно… Не догонишь.
– Просто не было времени для отдыха, ты же знаешь. Темный Лорд, задания, все такое, – произнес Драко, оставшись в одних трусах.
Гермиона стыдливо отвела взгляд, сделав вид, что на самом деле все это время смотрела в окно. Малфой лишь улыбнулся, увидев легкий румянец, заливший щеки красавицы. Он окинул ее жадным взглядом, разглядывая каждый кусочек прелестного хрупкого, прикрытого тела. Драко подошел поближе к кровати как-то пугающе, угрожающе взглянул на девушку, остановившись так близко.
Последнее время в нем словно боролись два совершенно разных человека. Один из них упрямо твердил, что Драко должен разорвать порочную связь, выкинуть гриффиндорку на улицу и забыть о ней, точно о прекрасном сне, что прошел с наступлением утра… Но что-то другое, таившееся глубоко внутри, упрямо сопротивлялось голосу разума, уговаривая Драко бежать, свергнуть Темного Лорда, сделать что угодно, лишь бы быть рядом с горячо любимой девушкой.
Кого из них слушать? Чему подчиниться? Сердцу или разуму? Что делать, если каждая частичка твоей души так и льнет к проклятой грязнокровке, так и стремится добраться до нее… «Наверное, меня неправильно воспитали. Остальные чистокровные волшебники не питают ненужных чувств к рабыням», – подумал Драко, разглядывая Гермиону. Почему он больше не может просто хотеть ее? Драко не знал ответа на столь важный сейчас вопрос.
Грязнокровка осторожно повернула голову в его сторону, и их взгляды встретились. Что-то внутри болезненно сжалось, встретив холодный, жестокий взор Малфоя. Казалось, что в нем зарождается ненависть. Нет, нет, не к Гермионе. К самому себе. К постыдной слабости, что теплилась в его сильном теле. Такая нехарактерная для него слабость, подумать только! Знал бы отец…
– Ты наденешь купальник или нужна моя помощь? – спросил Драко, игриво улыбаясь.
Гермиона отвела взгляд, явно смутившись. Впрочем, к чему эти ужимки? Они уже пережили вместе слишком много, чтобы стесняться подобных разговоров. Гриффиндорка резво поднялась с кровати и устало, с неохотой побрела к высокому шкафу. Они с Драко купили так много всего! И парочку купальников тоже. Ярко-желтое бикини, что плохо прикрывало тело, соединенный, скромный купальник черного цвета с пикантным вырезом на спине и последний – самый обыкновенный купальник темно-красного цвета. Выбор пал на него. Не слишком открытый, не слишком скромный.
Девушка скинула с себя джинсы, майку, и, оставшись лишь в нижнем белье, глянула на Драко, точно прося его об услуге. Он и не думал уходить или даже отворачиваться, пристально наблюдая за рабыней. «Может, попросить его выйти? Мерлин, Гермиона, ты же рабыня, а он – твой господин. Чего он там не видел? Не нужно дразнить его излишней скромностью», – подумала девушка.
– Одевайся скорее и пойдем ко мне в комнату, чтобы оделся и я, – сказал Драко, слегка улыбнувшись.
Гермиона повернулась к юноше спиной и услышала с его стороны противный, гадкий смешок. «Смейся, смейся. Как только окажемся в воде, я над тобой посмеюсь», – подумала смущенная гриффиндорка, вспомнив о своем маленьком превосходстве в плавании.
Переодевшись, девушка торопливо обернулась и заметила, что Драко угрюмо уставился в окно, с важным видом разглядывая что-то вдали. Нечто больно екнуло в груди Гермионы, встретив печальный, угнетенный взгляд Малфоя. Сейчас девушка заметила, что под глазами у Драко залегло несколько неглубоких, почти незаметных тонких морщинок, словно сеточка они сковали его бледную кожу. Должно быть, время дает знать о себе. С работой Драко… Наверное, много стрессов. Но, почему гриффиндорка его жалеет? Он сам выбрал свой путь… Путь Пожирателя Смерти. Разве он жалел ее? Она-то не выбирала этот мерзкий путь наложницы.
– Ну, раз ты готова, прошу, посетим и мою опочивальню, – проговорил Драко, подавая Гермионе руку.
– Голый и галантный… – ответила ему Гермиона с обворожительной улыбкой на губах.
Малфой лишь широко улыбнулся, вспомнив, что и сам остался лишь в нижнем белье. Гермиона взяла его за руку, и улыбка вдруг исчезла с бледного лица слизеринца. В голове никак не могла уложиться мысль, что когда-нибудь эти нежные тоненькие руки больше не будут касаться его грубой кожи. Не будет и этих смущенных взглядов, робких улыбок… Но, впрочем, зачем же сейчас грустить об этом? Ведь у него еще есть время, а пока оно есть, нужно каждую секунду радоваться этой теплой, нежной близости, этой… Любви? Достаточно извращенной, неправильной…
Драко ловко открыл дверь и пропустил Гермиону вперед. Она вышла в коридор, бросив на серо-зеленую стену грустный взгляд. Как же гриффиндорке не нравилась эта атмосфера старинного замка, полного картин, на которых обитают люди с угрюмыми лицами… Шаги молодых людей отдавались гулким, звонким эхом по полупустому коридору. Слизеринец затормозил около темно-серой массивной двери, что скрывала его обитель от любопытных глаз. Дверь тихо отворилась, и пред Гермионой предстала спальня хозяина.
Изысканная комната! Тонкий вкус, некий слизеринский, серо-зеленый шарм царил в этом отнюдь не скромном помещении. Огромная, даже не двухместная кровать стояла изголовьем к стене. У ног ее красовался массивный ящик из темного дерева с тысячью наглухо закрытых серебреных замочков. Два больших шкафа, разрисованных под мрамор, а возможно, что они и были мраморными… Атмосфера внутри царила холодная и неприветливая, но была такой изысканной, что уйти отсюда просто невозможно. Ах, эти высокие потолки, балки, изображающие извивающихся змей, серебряные нити в длинных шторах – все эти приятные, изысканные мелочи создавали общую картину величественных апартаментов, созданных для короля.
– Зачем тебе такое огромное помещение, выделенное для спальни? – спросила Гермиона, наблюдая за тем, как Драко шарит в шкафу в поисках плавок.
– В тесных помещениях даже мыслям тесно. Как я могу спать в маленькой коморке? Разве я похож на эльфа? – спросил Драко в ответ.
«Только на прекрасного эльфа из старых маггловских сказок», – подумала Гермиона, смущаясь от собственных мыслей. Гриффиндорка любопытно рассматривала высокую статую из белого итальянского мрамора. Большая змея извивалась вокруг прекрасной юной девушки. Ее длинные ноги, слегка полноватое тело – все было сковано извилистым телом змеи. Прекрасное лицо девы навеки замерло, запечатлев на себе гримасу дикого, животного ужаса. И зачем Драко поставил ее в спальне? Да и вообще, зачем приобрел? Ох уж эта любовь слизеринцев к змеям.
Малфой переоделся и оказался в черных плавках-боксерах. Гермиона нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда наконец можно будет освежиться, погрузившись в прохладную воду бассейна. Драко резко повернулся к девушке и схватил ее, сцепив тонкое девичье тело в своих крепких объятьях. Гермиона звонко засмеялась, и смех этот еще долго стоял у Драко в ушах.
Юноша жадно целовал ее нежную шейку, держа почти невесомое тело гриффиндорки. Он нетерпеливо отворил тяжелую дверь, пнув ее ногой. Малфой побежал по длинному коридору, вновь отворил перед собой очередную дверь, и кожу девушки обожгло знойное летнее солнце. Гермиона и не подозревала, что где-то в Мэноре есть открытый проход. Она повернула голову и увидела небольшой цветник, со всех сторон скрытый стенами огромного поместья. Наверняка, истинная красота Малфой Мэнора видна лишь с высоты, когда можно осмотреть все поместье целиком, заглянув в каждый закоулок. Удивительно, но прожив здесь столько времени, Гермиона все еще ничего не знала об этом месте… Лишь красно-золотые стены ее собственной комнаты казались девушке знакомыми.
– Тебе нравится? Когда-нибудь проведу тебе экскурсию, чтобы посмотреть все, – словно читая ее мысли, сказал Драко.
– Удивительное место… – прошептала Гермиона, вцепившись тоненькими пальчиками в плечи Драко.
Ее восторженный тон, этот яркий, живой огонек в глазах – все так прелестно. Вся она прелестна. Слишком уж прелестна для того жуткого, неприятного образа грязнокровки, что годами заталкивали в голову Драко, убеждая, что магглы и все их потомки – страшное зло, не имеющее право на существование.
Драко отворил очередную дверь и шагнул внутрь, вновь оказавшись под крышей Мэнора. Вновь эти ледяные серо-зеленые тона, вездесущие змеи и холодная аристократическая изысканность, порядком надоевшая Гермионе. Будь она полноправной хозяйкой поместья, непременно переделала бы все, выкинув эти странные гобелены с изображением страшных сцен… «Что за мысли? Грязнокровая хозяйка Мэнора? Да, наверняка у Драко уже припасено колечко для тебя, Гермиона, а в гардеробе спрятано свадебное платье. Не будь дурой…» – грустно подумала девушка.
И вот, наконец, миновав пару пролетов лестниц и длинный холодный коридор, Гермиона и Драко оказались около огромной белой двери, которую Драко отворил с необычайной легкостью. Пред Гермионой предстал великолепный закрытый бассейн. Около десяти метров в длину и шести в ширину. Глубину его еще предстоит измерить. Ох, как же красиво. Мраморные статуи женщин держат в руках подносы, на которых аппетитно красуются свежие фрукты и бутылки с разнообразными напитками. На полке огромное витражное окно с изображением Адама и Евы, связанных между собой змеем-искусителем. Высокие колонны, держащие потолок над головами, так массивны, так красивы! О, похоже на древнегреческий театр…
Интересно, кому из Малфоев пришло в голову соорудить у себя в доме бассейн? Кто-то из них, наверняка, был отличным пловцом. О Драко такого точно не скажешь, Гермиона видела его неумелые барахтанья в воде. Да и покойный Люциус Малфой не был особенно широкоплечим, да и просто спортивным человеком он не был. Может, какой-нибудь далекий предок? Дедушка? Впрочем, не важно.
Даже если идея установить тут бассейн принадлежит самому Темному Лорду, Гермиона все равно ему благодарна. Эта ужасная жара могла бы свести с ума, если бы не живительная, прохладная вода, ждущая ее. В самом же помещении было тепло, совершенно не жарко и очень-очень комфортно.
– Ну как, нравится? – спросил Драко, опуская девушку на прохладный мраморный пол.
Гермиона закружилась, разглядывая помещение. Что-то греческое смешалось с чем-то истинно аристократическим в этом интерьере. Чувствовалась и строгая английская сдержанность и греческий колорит, заключенный в изысканном итальянском мраморе, из которого были сделаны все эти удивительные статуи. Люди имели истинно античное строение тела. У девушек имелся небольшой животик, соблазнительные широкие бедра, красивые полные руки и лица, искрящиеся простотой, что так ценилась в те времена. Мужчины же имели прекрасные атлетические фигуры, а глаза их излучали огромную силу, заключенную где-то в широкой груди.
– Очень красиво! – заявила Гермиона, остановившись около лестницы, что скрывалась под прозрачной водой.
Драко улыбнулся, услышав похвалу. Он очень любил, когда прелестное личико Гермионы озаряла эта очаровательная восторженная улыбка. Девушка тихо, осторожно спустилась в воду, сначала окунув свою прелестную маленькую ножку, чтобы оценить температуру. Видимо, она оказалась достаточно теплой для гриффиндорки, потому, что на ее прелестном личике показалась довольная улыбка.
Девушка плескалась в воде с таким довольным лицом, что Драко решил и сам поскорее окунуться. Он разбежался и бомбочкой плюхнулся в изящный бассейн. Брызги полетели в разные стороны, кристально чистые капли воды замерли на изящных статуях из белого мрамора, остановившись на неподвижных лицах людей, что, возможно, никогда и не существовали.
– Это бассейн твоего отца? – решилась наконец спросить Гермиона.
Девушке показалось, что Драко слегка побледнел, услышав заданный ею вопрос. Слизеринец не любил вспоминать давно почивших родителей, ведь воспоминания, точно острый нож, вонзались прямо в сердце, оставляя за собой глубокие кровоточащие раны. Но, раз уж Гермиона хочет знать… Почему бы не ответить ей? Она еще в школе отличалась особой любопытностью, потому Малфой точно знал, что так просто ему не отделаться.
– Нет. Это бассейн моей матери. Она любила плавать. Отец иногда говорил, что мать, должно быть, – русалка…
На его бледном аристократическом лице появилась грустная, измученная улыбка. Он явно сильно скорбит о своей потере. Гермиона часто читала разные книги, написанные волшебниками. В них у чистокровных семей не слишком-то теплые отношения, завязанные на взаимной любви. Аристократы были холодны не только ко всем окружающим, но, даже друг с другом держатся достаточно сдержанно и даже по-своему отрешенно.
Воспоминания навалились сплошной непроглядной стеной, больно придавив Драко к земле. Образы отца и матери уже поселились в его мыслях, отодвигая существующий, реальный мир на задний план, точно что-то незначительное. Слишком много боли от такой тяжелой утраты, слишком противно и горько стало на душе, чтобы радоваться освежающей водной прохладе.
– Правда? Она занималась этим профессионально? – спросила Гермиона, чуть подождав.
Ей было уж слишком интересно узнать о семье Драко чуть больше, чтобы тактично молчать. Ведь, в конце концов, возможно, что это их последние часы вместе… Интересно, как живут аристократы за закрытыми дверьми? Чем скрашивают свой досуг, помимо многочисленных приемов и балов? Ведь не могут же они просто молча сидеть в своем огромном поместье, дожидаясь очередной вылазки в большой мир?
Драко поймал Гермиону, что проплывала мимо него, точно маленькая юркая рыбка. Он усадил ее на край бассейна и заглянул в прекрасные карие глаза девушки. Они были полны любопытства, неприкрытого и жгучего интереса, что теснит молодую грудь. Что-то внутри Драко не хотело делиться тайнами прошлой жизни, а что-то отчаянно кричало ему, что он должен рассказать о семье, должен удовлетворить ее вопрос, рассказав все, что помнит. Может тогда бремя его станет чуть легче?
– Нет. Хозяйка Малфой Мэнора не должна была заниматься ничем, кроме самого поместья. У нее же было достаточно работы… Ну, знаешь, распоряжаться слугами, посещать приемы, устраивать их, чтобы поддерживать статус…
Драко говорил медленно и печально, растягивая слова. Боль утраты ярким огнем горела на его бледном измученном лице. Воспоминания причиняли острую боль, мешая вести рассказ. В памяти всплыл нежный, живой портрет покойной матери. Ее бледное, болезненное лицо как всегда оставалось холодным и неприступным, почти неподвижным. Ее тонкие, бледные губы всегда чуть искривлялись в улыбке, когда Нарцисса видела горячо любимого сына. Аристократическое воспитание не позволяло ей проявлять слишком яркие чувства, но Драко знал, что является ее главной ценностью…
– Но она действительно любила плавать, да и меня учила, – Драко улыбнулся, и улыбка его вышла кривой, грустной и ненастоящей. – Даже не знаю, где она сама научилась плавать, словно рыба… Я никогда не был хорошим учеником, да и времени у нас с ней тоже было мало…
Драко опустил глаза вниз, к воде. Она подернулась легкой серебряной рябью, и в ушах у него словно прозвучал тихий, аккуратный смех ушедшей матери. Когда-то эти стены слышали его почти каждый день, впитывая в белоснежный мрамор… Наверное, только эти стены его и слышали. Малфой иногда задумывался о том, как родители вели себя в его возрасте. Может, их детство было хоть немного счастливее? Может, их родители были более… Живыми?
– Отец говорил, что все это глупости и мне незачем этим заниматься. Он часто заглядывал на наши уроки и звал мать к себе… – Драко повернулся к двери, словно услышал там что-то. – Он отчитывал ее за дверью, точно простую служанку. Мать всегда возвращалась в бассейн с таким скверным, больным видом… Мой отец имел на нее слишком большое влияние.
Драко, словно очнувшись от долгого сна, поднял голову и заглянул Гермионе в глаза. Она не отрываясь смотрела на него, чувствуя всю эту боль, всю злость, что копилась в его сердце все это время. Может, именно поэтому все чистокровные волшебники так злы на магглов и магглорожденных? В их семьях почти всегда царит гармония, ведь браки заключаются по любви…
Как это грустно. Возможно, что ужасным пристрастиям Драко к жестокости есть объяснение. Холодные, бесчувственные родители поощряли в нем лишь злость, ту злость, что они обычно изливали на магглов, магглорожденных и полукровок, стараясь хоть как-то от нее избавиться. Не удивительно, что став взрослым, Малфой стал таким жестоким, бессердечным Пожирателем.
Гриффиндорка грустно поглядела на юношу и улыбнулась сама себе. «А что, если его еще можно исправить? Если ему можно привить добродушие? Ведь тогда ты сможешь любить его сколько тебе вздумается!» – шептало что-то внутри. Гермиона опустила взгляд, разглядывая холодное мраморное дно бассейна. Сердце быстро, гулко билось в груди. Что за порочные, постыдные мысли? «Ты не любишь его. Кто влюбляется в своих же мучителей лишь из-за минутной ласки?» – спрашивала себя Гермиона.
Малфой, заметив, что его грусть, словно страшная болезнь, передалась и Гермионе, решил, что она совершенно не должна быть опечалена из-за его плохого детства. Драко поцеловал Гермиону в нос, ласково улыбнувшись. Он целовал ее щеки, пока девушка не начала наконец улыбаться. Юноша начал медленно погружаться в воду, потянув Гермиону за собой.
========== 26 – Я хотел остаться. ==========
Драко игриво улыбнулся, притягивая Гермиону ближе к себе. Его горячие губы ласкали нежную кожу девушки, оставляя за собой влажную дорожку поцелуев. Эта кожа сводит слизеринца с ума! От Гермионы пахло корицей, персиком и потом… На улице было слишком уж жарко, чтобы хоть на минуточку выйти из прохладного помещения и окунуться в солнечную ванну.
Малфой увлек Гермиону за собой под воду, в прохладные пучины хлорированной жидкости. Девушка могла задорно засмеяться, если бы у нее хватило набранного воздуха. В груди было так тепло, так хорошо. Неужели это потому, что она рядом с Драко? Нет, нет, это лишь от того, что развязка все ближе и ближе. Финал этой страшной, жестокой комедии под названием: «Царство Темного Лорда» почти осязаем. Это и греет заледеневшую душу гриффиндорки.
Под водой Драко целовал Гермиону еще чувственнее, еще жарче, обсыпая поцелуями ее хрупкое тельце, переходя от длинной загорелой шеи к ключицам. Гриффиндорка и слизеринец всплыли на секунду, чтобы набрать немного воздуха, и вновь опустились вниз, под воду, в объятия друг друга. Сильные руки Малфоя шарили по телу девушки, лаская каждую его клеточку.
Гермиона хихикнула, не издав и звука. Ее смех превратился в пузыри, наполненные воздухом. Малфой ухмыльнулся, целуя ее живот. Его язык прильнул к ее нежной, теплой коже. Грязнокровка улыбалась, все обдумывая, почему же ей так нравятся эти ласки. Из-за умелых, сильных рук Драко? «Ты же должна быть гордой львицей!» – кричал разум девушки. «Ну почему? Кто сказал, что ты должна быть несчастна? Почему ты не можешь полюбить его?» – спросило сердце.
Девушка вдруг прильнула к Драко еще ближе, притянув его к себе. Ее губы легко коснулись губ Драко, затем она резко развернулась и уплыла прочь. Малфой улыбнулся игривой девушке и пустился в погоню. Миновав нелегкий метр, Драко понял, что не так ловок, в отличие от проворной гриффиндорки. Девушка чувствовала себя в воде как в своей родной стихии, двигаясь так быстро, что дух захватывает…
– Ну, это же не честно! – почти смеясь, произнес Драко, пытаясь поймать Гермиону, проплывающую рядом с ним.
Гермиона не слышала его отчаянного крика. Она была под водой, плавала вокруг Драко, точно кровожадная пиранья, стараясь ухватить его за ногу. Ну, наконец-то можно порезвиться, хоть немного подвигаться! Сидя в пустой комнате на втором этаже, Гермиона иногда поднималась с широкой кровати и наматывала круги вокруг кресел, стоявших возле камина. Просто для того, чтобы сделать хоть что-то, размяться немного перед приходом Драко…
Улучив нужную минутку, юноша схватил Гермиону за стройную, худенькую лодыжку. Она пискнула от неожиданности, вылезая из-под воды, и вновь залилась тем задорным, звонким смехом, что так любил Драко. Девушка яро запротестовала, пыталась попасть ногой по животу юноши, чтобы тот выпустил ее, но все тщетно. Малфой гораздо сильнее.
Драко ласково, но крепко обнял улыбчивую гриффиндорку, прижав к своей широкой, сильной груди. Гермиона вновь почувствовала, что удары сердца звучат все чаще и чаще. Тепло разливалось по телу, согревая каждый миллиметр нежной кожи гриффиндорки.
Малфой вновь посадил Гермиону на борт бассейна. Он начал осыпать ее лодыжки поцелуями, поднимаясь все выше и выше. Яркий пунцовый румянец залил щеки Гермионы, и она стыдливо отвернулась. Что-то внутри все еще пыталось воззвать к дремавшему разуму девушки, к ее гордости, к здравому смыслу, но Драко… Этот взгляд, полный силы, эти могучие руки, это жилистое тело, страстный голос… Его образ прочно засел в голове Гермионы, вызывая сладкую, томительную дрожь во всем ее хрупком теле.
Вот его ловкие пальцы скользнули девушке за спину, и Малфой расстегнул купальник Гермионы. Мокрая красная ткань слетела с груди девушки, открывая жадному взору Драко всю прелесть кожи Гермионы. Его руки скользнули вверх, касаясь нежной, бесконечно чувствительной кожи Гермионы. Она сладко застонала от прилива приятных, щекочущих ощущений. Грудь ее вздымалась так томно, так маняще, что не было сил терпеть это искушение.
Драко ласково поднял ее ногу, закинув ее себе на плечо. Он не отрывал взгляда от ее ласковых, но испуганных глаз. Гермиона никогда не была слишком спортивной или гибкой. Однако жизнь беглянки заставила ее научиться многому… Лишь за последние три года она смогла начать плавать чуть лучше, чем обычный любитель. Ногу Гермионы сковало болью, но в гриффиндорке не нашлось сил, чтобы сопротивляться страстному порыву Драко.
Тело желало продолжения ласк, страстно желало испытать эту эйфорию прикосновений юноши вновь, дойти до сладостного экстаза, достигнуть пика… Вместе с ним, благодаря ему! И не нужно никакой свободы, никакого нового мира, ничего. Только Драко. Нужен только Драко и водная прохлада…
Языком юноша провел влажную дорожку вдоль внутренней стороны бедра Гермионы. Она слегка дернулась назад. Легкая боль в мышцах смешалась с чем-то приятным, щекочущим и нежным, теплящимся где-то под кожей. Драко улыбнулся, восхищаясь этим розовым румянцем, этими неуклюжими, даже детскими ласками, что таились в Гермионе. Внутри ее хрупкого девичьего тела теплилось желание, но девушка совершенно не умела доставлять удовольствие партнеру, будучи неискушенной в таком тонком любовном искусстве.
Впрочем, Драко был вполне этим доволен. Он знал, что Гермиона совершенно не похожа на тех девушек, что могут довести мужчину до исступления одним лишь движением. Ну и пусть… Ну и пусть она не так ловка. Ведь Драко может сделать все сам. Он любил быть главным в отношениях, любил властвовать над девушками, подчинять тела и сердца, заставляя отдаваться всей душой и всем телом.
Но что с ним случилось? Малфой не хотел подчинять Гермиону, не хотел владеть ей, точно поломанной игрушкой. Он и сам хотел принадлежать ей и телом и духом… Драко хотел поселиться в сердце девушки, навсегда обосноваться в ее прелестной головке… Пусть все ее мысли, все желания будут принадлежать лишь ему! Пусть сам он принадлежит только ей!
Малфой отстранился от Гермионы, разглядывая ее прелестное личико. Глаза девушки плотно закрыты, словно она не желает видеть своего партнера. Это действительно так или у Драко развилась паранойя? Что, если она представляет себе Уизли, пока Малфой доставляет ей удовольствие? Этого мерзкого, грязного слизняка, что не смог спасти ее… Нет, нет. Ни одна здоровая, полноценная женщина не станет думать о нем в такой момент…
Драко раздвинул ноги гриффиндорки и поудобнее устроился между ними. Низ его живота соприкасался с ее нежной кожей, жадно впитывая тепло чужого тела. Малфою вдруг ужасно опротивела эта игра в жмурки. Он желал, чтобы Гермиона смотрела ему в глаза, выкрикивала его имя, чтобы она отдалась ему полностью, самозабвенно, без остатка! Драко чуть приподнял прекрасное лицо девушки, потянув вверх острый подбородок. Малфой больно сжал кожу грязнокровки, что заставило ее послушно открыть глаза. Холодный взгляд Драко оказался прикованным к лицу девушки. Гермиона немного смутилась, хотела отвернуться, но сильные и властные руки заставили ее оставаться в таком положении.
Прохладная вода приятно щекотала ноги Гермионы, отвлекала от разгоряченного юноши. Гриффиндорка лишь смущенно глядела на Драко, не в силах сопротивляться его страстному отчаянному зову. Малфой, словно в забытьи, безо всяких ласк пододвинулся к Гермионе ближе, входя до самого конца. Гриффиндорка сдавленно пискнула, больше от неожиданности, чем от дискомфорта. Драко же лишь улыбнулся, все также глядя девушке прямо в глаза.
Тоненькие слабые пальчики сжали холодный камень края бассейна так, что костяшки пальцев побелели. По телу пробежала густая дрожь. Этот властный, полный дикой, отчаянной страсти взгляд партнера доводил Гермиону до ужаса, до экстаза… Ей вновь стало страшно находиться рядом с этим человеком. Но, почему? Не ясно… Одним ласковым словом он может заставить ее влюбиться, одним жестоким – бояться… Что за власть заключена в этом человеке?
Драко резко подался вперед, заставляя Гермиону выгнуться в пояснице. Приятная волна щекочущих ощущений заставила девушку чуть прикрыть глаза, но гриффиндорка так и не осмелилась закрыть их полностью. Гермиона поняла, что начинает превращаться в послушную овечку, в тень своего хозяина, в полноценную невольницу… «Нужно как можно скорее избавиться от такой участи…» – подумала Гермиона, закусывая губу от наслаждения.
Но почему ей так хочется подчиниться? В голове девушки поселилась мысль, что за послушание она может получить награду. Эту сладостную, приятную награду под названием – любовь. Кто из нас не мечтает о любви? Когда три года скрываешься в глухом лесу, почти не встречая людей, даже Малфой начнет казаться прекрасным и благородным принцем-спасителем.
Малфой все набирал темп, совершенно не думая о комфорте Гермионы. Все эти разговоры о прошлом томились в его голове и в попытке изгнать их оттуда, Драко сам не заметил, как вновь стал жестоким и диким, точно лесной кот. Его движения были грубыми, поцелуи небрежными и жесткими. Горячий и скользкий язык мучил нежную шею рабыни, оставляя за собой красные следы. Стоны Гермионы слышались все громче. Они отражались от холодных стен бассейна и эхом прокатывались по всей комнате… Какая акустика!
Сильные руки юноши еще сильнее притягивали грязнокровку к себе, прижимаясь к жертве всем телом. Их сердца бились все быстрее, точно стремились выпрыгнуть из груди и встретиться друг с другом, слившись воедино. Чувствительный сосок Гермионы неаккуратно задел сосок Малфоя, и юноша блаженно зарычал, укусив девушку за шею. Зубы Драко лишь слегка сжали нежную розовую кожу. Эта боль сливалась с приятными тянущими ощущениями и превращалась в нечто удивительно, невероятное, великолепное…
– Драко… – простонала Гермиона, когда оргазм теплой волной накрыл ее хрупкое изнуренное тельце.
Оба партнера замерли, приводя дыхание в норму. Малфой уткнулся Гермионе в шею, вбирая в легкие ее слегка сладковатый запах. Юноша был слегка измотан вчерашним приключением и сам не знал, что же заставило его повторить свой подвиг сейчас. Тело было таким горячим, что вода, казавшаяся раньше такой теплой, вдруг стала чуть прохладной. Легкие искусственные волны бились о края бассейна, омывая ноги Гермионы. Девушка устало дышала, глядя на серебристую поверхность воды. Драко и пугал ее и притягивал. Эти холодные глаза отталкивали, приводили девушку в ужас, но та боль, что таилась в его душе…
