Текст книги "I'm a slave for you (СИ)"
Автор книги: Stormborn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)
– Джеки, не пора ли тебе заняться нарциссами? Если не выкопать их на зиму, они могут замерзнуть, – проворчал зеленокожий домовик, явно недовольный развязным поведением служанки.
Пуффендуйка кинула на эльфа взгляд, полный ненависти. Да, Рон был просто ужасным занудой, но долг свой исполнял превосходно. Со смертью бедняжки – Вель, зеленокожий домовик занял место «главного среди слуг». Он первым откликался на зов хозяина, каждое утро именно он встречал его в большом зале. Зеленокожий домовик сам отвечал за письма, доставленные в Малфой Мэнор, за свежие выпуски газет и сводки экстренных новостей. Именно Рон всегда раздавал задания остальным эльфам. Джеки понятия не имела, что делала бы без указаний Рона. Интересно, это он говорит Гермионе, что именно от нее требуется наедине с Драко?
– Удачи Вам, сэр, – пробубнила Джеки, удаляясь.
Теодор улыбнулся. «Удача мне понадобится», – подумал он. Слизеринец шел сюда надеясь, что Гермионе на самом деле не нужна помощь лекаря и она просто решила согласиться на его предложение о сотрудничестве. Но сейчас, пока юноша шел к дому Драко, он все вспоминал настроение бывшего одноклассника. Ведь Драко ушел с бала изрядно выпившим, грубо таща за собой гриффиндорку.
Нотт крепко сжал кулаки, делая очередной шаг. Что, если Драко извел грязнокровку до такой степени, что она не в состоянии подняться с постели? Что, если он вновь избил ее до коматозного состояния? Тогда все труды Теодора пойдут прахом. Даже если он сможет уговорить Темного Лорда принять яд под видом лекарства, тот все равно даст его на пробу своей змее, которую тот всюду таскает с собой! Теодор знал, что только Джинни может добраться до его бокала, только ее тоненькие пальчики могут опрокинуть бутылочку с ядом в его утренний кофе. Только ей Темный Лорд доверяет так искренне, так самоотверженно, что не позволит себе усомниться в ее угощении…
Погода стояла не жаркая, но Тео сильно вспотел. Липкая испарина покрыла его лоб и юноша протер его платком. Мысли о Темном Лорде тревожили ум Теодора почти с самого утра. Нотт знал, что выполнить задуманное – очень важно. Наверное, это самое важное дело во всей его прошлой и будущей жизни. Слизеринец прокручивал в голове диалог, в котором он и Гермиона обсуждают такую возможность. Обсуждают свержение самодержавца, побег, восстание…
Зеленокожий эльф не без усилий отворил тяжелую дверь, ведущую в Малфой Мэнор. Тео поднимался по длинной винтовой лестнице, нервно держась за вычурные серебряные перила, изображающие змею, ползущую вверх. Нотт разглядывал многочисленные картины на стенах, а обитатели картин, в свою очередь, любопытно разглядывали необычного гостя.
Наконец, нерасторопный эльф торжественно остановился возле массивной темной двери. Он круто развернулся и проговорил своим низким, до жути противным голосом:
– В покои госпожи можно попасть только с помощью трансгрессии, сэр.
Домовик непроизвольно прикусил темно-зеленую, тонкую губу, называя Гермиону госпожой. Он уже и забыл, что слуги зовут рабыню так только общаясь между собой.
– Что ж, хорошо, – ответил Теодор.
Эльф протянул свою массивную неуклюжую лапу и крепко схватил Теодора за руку. Рон довольно щелкнул зелеными пальцами, и домовик, вместе с гостем, вмиг очутились в ярких покоях Гермионы.
Девушка скромно сидела на кровати, повернув голову к окну. Она делала вид, что совершенно не замечает появления посторонних, не желая поворачиваться. Гриффиндорка все старалась взять себя в руки, придать лицу бесстрастный вид, чтобы этот проклятый домовик ничего не заподозрил. Но, как?! Как она может выглядеть спокойной, соглашаясь совершить первое в своей жизни убийство?
Теодор любопытно оглядел ее опочивальню и заметил, что теперь она оформлена в красно-золотых гриффиндорских тонах. «Ты, что, серьезно, Драко? Ты правда думаешь, что я настолько туп, что даже сейчас не смогу понять, что за девушка находится передо мной? Или это случайно выбранная гамма? Боже, какой ты идиот…» – подумал Теодор, вскидывая тонкую бровь.
– Добрый день, Рики. Ну, на что жалобы? – спросил Теодор, открывая сумку с инструментами для осмотра.
Гермиона, собрав всю свою волю в кулак, повернулась к Нотту. Она аккуратно, почти небрежно убрала с лица непослушную прядь длинных светлых волос и злобно глянула на растерянного домовика, сверкнув огромными зелеными глазами. Девушка цокнула языком и капризно отвернулась обратно к окну. Гриффиндорка вскинула тонкую ручку и махнула в сторону эльфа.
– Уйди, Рон. Нам с доктором нужно побеседовать наедине, – сказала Гермиона властным и злобным тоном.
Домовик неуверенно глянул на девушку, а затем перевел взгляд в сторону Теодора. Эльф раздумывал о том, стоит ли ему покидать покои рабыни. С одной стороны – она может пожаловаться хозяину на то, что эльф не подчиняется ее воле. Ооо… тогда его ждет непростительное заклятье. Но с другой стороны – вдруг, Драко разозлится, когда узнает, что его рабыня провела некоторое время наедине с доктором? Юноша кажется вполне себе симпатичным, по людским меркам…
Зеленокожий эльф неуверенно огляделся, словно ища поддержки. Он решил, что лучше всего будет подчиниться воле злосчастной рабыни. Ведь об их уединении хозяин может вовсе и не узнать.
Домовик поклонился, и, в очередной раз, щелкнув костлявыми пальцами, удалился из комнаты. Рон вновь очутился на улице, под палящим солнцем.
Джеки, завидев домовика, подбежала к нему, бросив все свои дела. Она приветливо улыбнулась и любопытно воззрилась на зеленокожего эльфа, точно тот должен был доложить ей обстановку. В огромных зеленых глазах девчушки читался неподдельный интерес.
– Ну, как? Как все прошло? Почему ты вернулся так рано? – спрашивала пуффендуйка, не отрывая взгляда.
– Госпожа желает побыть с доктором наедине, – промямлил домовик, подбирая с земли секатор.
– А, можно… можно я провожу его обратно до ворот, когда доктор будет уходить? – спросила Джеки, жалобно глядя на домовика.
Тот лишь улыбнулся, услышав нелепую просьбу служанки. С молодыми девушками одна беда – они безмерно влюбчивы. Конечно, только завидев приятного молодого человека – Джеки поспешила отдать свое хрупкое детское сердечко в его сильные руки. Рон постарался стереть с лица невольно всплывшую улыбку и сдержанно кивнул, разрешая Джеки выполнить задуманное. В конце концов, Драко сказал, что с доктором можно быть более развязным. Возможно, ему даже понравится, что Джеки решила проводить его, кто разберет этих людей?
Пуффендуйка радостно подпрыгнула и побежала в дом, чтобы сменить садовую одежду на строгое черное платье, в котором она обычно выполняла обязанности горничной. «Интересно, может удастся уговорить его выкупить меня у Драко? Я могла бы стать горничной в доме Ноттов… Ведь я же нравлюсь ему! Он был так мил, так добр…», – думала Джеки, шаркая стройными длинными ножками по холодному каменному полу Малфой Мэнора.
========== 19 – Отчаянный план. ==========
Гермиона молча сидела на кровати, нервно перебирая пальцами подол своего длинного белого платья. Светлые волосы золотистой рекой ниспадали на прикрытые плечи и слегка закручивались на концах. Гриффиндорка аккуратно, медленно повернула голову в сторону долгожданного гостя и горько улыбнулась, увидев его широко распахнутые зеленые глаза.
– Ты правда веришь, что у нас все получится? – спросила Гермиона.
Голос ее был тихим и слегка хрипловатым, севшим от вчерашних ночных криков. В глазах читался чистый, неподдельный страх, такой детский и такой сильный, что Теодор сразу отвел взгляд. Но заметил он в ней что-то еще. Ее поза, ее голос, даже жесты ее – все дышало непоколебимой решимостью львицы. Эти заискивания, глупые вопросы – ничего не решат. Тео понял, что в голове гордой гриффиндорки уже было принято заветное решение.
– Да, – соврал ей Теодор.
Конечно, слизеринец не был уверен в том, что им удастся отравить Темного Лорда. Он может попросту не выпить ту жидкость, в которую Джинни добавит яд, может сначала угостить свою ненаглядную змею или еще что. Также, Теодор не был уверен в том, что им с Гермионой и Джинни удастся остаться вне подозрений, если все сработает как надо. У «Великого Спасителя» везде есть глаза и уши. Возможно, что кому-то из Пожирателей придется опросить своих соратников с помощью сыворотки правды и тогда все узнают, что Драко укрывал у себя всем известную пособницу Гарри Поттера – Гермиону Грейнджер. На кого же падет подозрение?
– Что сделают с Джинни после смерти Темного Лорда? – поинтересовалась Гермиона, чуть подвигаясь к собеседнику.
– Если все пойдет по плану, тогда с ней не сделают ничего, – ответил Теодор.
Гриффиндорка удивленно округлила свои зеленые глаза, недоверчиво поглядев на юношу. Теодор, к своему удивлению, заметил, что Гермиона в образе Джеки выглядит куда привлекательнее, чем сама Джеки. Но как это возможно? Внешность их абсолютно идентична. Возможно, есть что-то у Гермионы во взгляде, в манере речи, может в голосе, в конце концов? Что же за секрет таит в себе эта девушка, почему остается привлекательной даже под чужой личиной?
Гриффиндорка и не знала, как сейчас выглядит со стороны. Ей безумно не нравилось заглядывать в зеркало и в очередной раз видеть там другого человека. Гермиона предпочитала пребывать в сладком неведении, относительно своего внешнего вида, каждый раз, принимая оборотное зелье. Длинные светлые волосы, нечесаные, спутанные, скрывали покрытое веснушками лицо грязнокровки. На ее бесформенное, не до конца сформированное детское тельце накинуто легкое белое платье, закрывающее шею и слегка широковатые плечи.
– Если все пойдет… по плану? – удивилась гриффиндорка.
В голове Гермионы никак не могло уложить понимание того, что скромный и тихий Тео, коротавший все свое свободное время в необъятной школьной библиотеке – способен отравить Темного Лорда. Но, впрочем, уж Гермионе удивляться такой «скрытой» храбрости не нужно – она сама частая гостья библиотеки…
– Неужели ты думала, что я собирался отравить Темного Лорда просто так, не имея никакого плана дальнейших действий? – почти обиженно спросил он.
– Я… я теперь не знаю, что думать, Теодор, – ответила Гермиона, чуть подрагивая. – Ты мне всегда казался очередным тщеславным слизеринцем. Я и подумать не могла, что ты можешь быть против режима Темного Лорда…
В комнате воцарилась мертвецкая тишина, сдавливающая обоих собеседников. Гермиона успела пожалеть о неаккуратно брошенных словах, только лишь взглянув на обескураженного слизеринца. Слова девушки больно поразили Теодора. «Неужели я похож на одного из этих монстров? Как Грейнджер могла подумать, что я жесток или тщеславен? Я же всегда был тихим и смирным ребенком… Да мы и пересекались-то с ней только в библиотеке….», – думал Теодор.
– Я никогда не питал нелюбви к магглорожденным, Гермиона, – ответил Теодор, слегка повысив голос.
– Не называй меня так. Больше никогда не смей называть меня так в этом доме, – запротестовала грязнокровка.
Гермиона шустро поднялась с кровати и тихо прошла к массивной черной двери. Она аккуратно приложила к ней ухо, стараясь расслышать, не шуршит ли кто в коридоре. Девушка знала, что они с Теодором говорят не о каких-то там зельях, как когда-то в школе. Сейчас они обсуждают убийство, они продумывают начало революции. Стоит хоть одному особо преданному эльфу доложить об этом Драко…
– Ты просто должна довериться мне, Гер… – он осекся, вспомнив ее недавнюю реакцию. – Ты должна сделать все так, как я тебе велю.
Гриффиндорка оглянулась в его сторону и указала рукой на старинное красное кресло, стоявшее возле камина. Девушка только сейчас поняла, что даже не предложила гостю сесть. Теодор и сам совершенно забыл, что до сих пор растерянно стоит посреди красно-золотой комнаты, точно неудачная статуя. Он неуклюже кивнул и прошел к глубокому мягкому креслу, аккуратно присев на край, дожидаясь, пока Гермиона займет соседнее.
В коридоре было так тихо, что можно было расслышать, как ветер гуляет по Мэнору. Грязнокровка вновь неуверенно глянула на дверь, опасаясь, что какой-нибудь особенно преданный домовик может подслушивать незаметно… В конце концов, немного успокоившись, Гермиона крадучись прошла к креслу и села напротив Теодора, остановив на нем взгляд своих зеленых, как весенняя листва глаз.
– Яд, который я тебе дам – действует не сразу. Его называют медленным убийцей. В нем содержится экстракт жала мантикоры и…
– И сок плакучей ивы. Я, кажется, знаю, о чем ты.
Теодор остановился в неуверенности. «Может ей вообще ничего не рассказывать? Как была всезнайкой, так ею и осталась», – подумал он, нервно поправляя выбившуюся черную прядь. Разумеется, никто не любит, когда их перебивают, но Гермиона была слишком взволнованна для того, чтобы соблюдать элементарный этикет как в общении с людьми, так и с домовыми эльфами.
– Ну, тогда ты, наверное, знаешь, что этот яд действует только на пятый день после употребления его в пищу.
– И сопровождается страшными болями внизу живота… – прошептала Гермиона, понимая задумку Теодора.
Легкая улыбка появилась на сочных губах девушки. Нотт же слегка нахмурился. Юноша привык к тому, что хоть его происхождение и не самое знатное, а Теодор намного умнее каждого встреченного им чистокровного волшебника. Это незначительное превосходство вполне устраивало тщеславного слизеринца. Ему нравилось, когда мысль об ущербности его коллег закрадывалась в светлую голову Тео. И когда гриффиндорка с такой легкостью может предугадать каждый последующий шаг…
Ну почему Гермиона не может хоть притвориться, что ей не дано понять хитроумного плана Теодора? Он потратил не одну ночь, размышляя о выборе яда, времени самого действа и выборе наиболее правильной стратегии. Но едва он начал перечислять ингредиенты, как проклятая грязнокровка сразу догадалась, в чем заключается самая суть замысла слизеринца.
Конечно, Теодора успокаивала мысль о том, что далеко не все Пожиратели Смерти так проницательны, как Гермиона Грейнджер. Ни у одного из этих увальней не хватит извилин, чтобы понять, кто разрушил их никчемные жизни.
– Как только Темный Лорд начнет чувствовать недомогание, он, несомненно, обратится ко мне за помощью, – продолжил Теодор.
– Почему ты так уверен, что он придет именно к тебе? Разве в Больнице Святого Мунго больше нет специалистов?
Теодор вновь оказался оскорбленным. «Зачем я вообще к тебе пришел? За хорошеньким личиком? Да, возможно… Но я сейчас его не вижу…» – думал Тео. Гермиона действительно привлекала его куда больше, чем любая другая девушка, но все мысли молодого целителя сейчас были заняты лишь революцией. Переворот, глобальные перемены в жизни общества – вот, что сейчас заботило слизеринца.
– Это же Темный Лорд. Я уверен, что он придет ко мне потому, что Его Величество считает себя достойным только лучшего, а я, без ненужной скромности, – лучший целитель, что в данный момент работает в больнице, – самодовольно произнес Теодор, противно улыбаясь.
Гермиона недоверчиво кивнула, разглядывая юношу. Да, действительно, как она помнит, Теодор всегда примерно учился и, быть может, будь он чуть поактивнее, мог бы стать старостой факультета. Неужели, он и правда стал лучшим в своем деле? «Странно, что лучшему целителю в Мунго платят такие деньги, что он не в состоянии купить себе дом попросторнее», – подумала Гермиона.
Внезапно девушке стало стыдно за свои мысли, и она растерянно отвела взгляд в сторону. «Похоже, что я превращаюсь в Панси Паркинсон», – с ужасом подумала гриффиндорка. Гермиона вспомнила и своих родителей, что тоже раньше работали врачами. Конечно, им и не снились страшные болезни, свирепствующие в волшебном мире, но зато платили неплохо…
– Хорошо, допустим… допустим, что у нас все получилось. Темный Лорд отравлен, ему нездоровится, и он, изнемогая от боли, плетется к тебе. Что дальше?
Гермиона жадно глядела на Теодора, ожидая ответа. Он чуть приподнялся в своем кресле и прижался к массивной спинке. Удивительно, но юноше безумно шел красный цвет. Его черные как уголь волосы отлично сочетались с яркими красными тонами, а глубокие зеленые глаза становились еще выразительнее. Ох, если бы шляпа распределяла на факультеты в зависимости от тона кожи, цвета волос и глаз…
– Я уверю его, что это одна из страшных неизученных болезней, – заверил Теодор собеседницу.
– Отлично. Последние свои часы он проведет в страхе, но что это даст нам?
– Это лишь приятное дополнение, – Теодор самодовольно улыбнулся, понимая, что Гермиона не до конца уловила суть его хитроумного плана. – Я посоветую Темному Лорду не контактировать с Джинни некоторое время, если, конечно, он заботится о ее здоровье. Предложу ему оставить ее у меня или отправить к вам с Драко.
Гермиона широко распахнула зеленые глаза, осознавая, что у них еще может что-то получиться. Бредовый план Теодора начинал казаться более-менее приемлемым. В конце концов, у них есть шанс на спасение, а это уже многого стоит.
– Я дам Темному Лорду немного толченого безоарового камня, чтобы отсрочить его кончину на пару дней.
– Но что это нам даст? Разве не лучше, если он погибнет поскорее? – спросила Гермиона, подвигаясь ближе к собеседнику.
Теодор вновь победно ухмыльнулся. Он всей душой радовался тому, что незаурядный мозг знаменитой Гермионы Грейнджер не способен уловить все тонкие, но безмерно важные нюансы его «гениального» плана. Значит, можно не беспокоиться о тупоголовых Пожирателях, не способных поймать повстанцев, скрывающихся у них прямо под носом. Если сам «Мозг Золотого Трио» не может понять всей прелести его задумки…
– Тогда никто не сможет заподозрить пищевое отравление, – ответил ей Теодор, самодовольно улыбаясь.
Да, если Темный Лорд умрет так и не оправившись от болей в животе… Гермиона замерла на секунду, раздумывая, разумно ли это. Да, действительно, никто не должен заподозрить, что Лорд отравлен, но, ведь безоаровый камень может и вовсе… искоренить отравление, спасти ему его чертову жизнь и обречь на смерть еще тысячи, миллионы грязнокровок.
– Ты уверен, что Темный Лорд умрет после приема безоарового камня? – поинтересовалась подозрительная гриффиндорка.
– Абсолютно. Он умрет вместе со всеми Пожирателями. Если я дам ему нужное количество камня, смешанного с медленным ядом, что начинает действовать лишь на третий день… Это сложно объяснить тому, у кого нет соответствующего образования. Доверься мне.
Девушка поставила острый локоток на ручку красного кресла, на котором та сидела, и облокотила голову на руку. Мысли смешались в ее голове, забегали в бешенном танце. Свобода была так близко и так далеко. Слишком велик риск обнаружения, но риск быть убитой в кровати Малфоя – еще больше. Так не лучше ли погибнуть в бою? Как Гарри и Рон, как Фред, как многие ее гриффиндорские друзья…
Сколько времени еще пройдет до следующего унижения? Когда Драко вновь решит жестоко надругаться над девушкой или, что еще страшнее, вновь спустить ее в зловещий сырой подвал и приковать к холодной стене? Зеленые глаза девушки подернулись пеленой слез. Она уже устала плакать, устала умолять, бояться скрипа пола, предшествующего появлению Драко в комнате…
– Тео… Не тяни. Рассказывай все по порядку, – попросила она, отворачивая лицо к пустому камину.
Юноше стало невыносимо жаль грязнокровку. Ему, как врачу, часто приходилось видеть слезы. Женские или мужские, слезы счастья или горя, без разницы. Они одинаково противны тонкой натуре слизеринца. Обычно, Теодор просто брал рыдающего больного за руку и уверял, что все хорошо. Должен ли он сейчас успокоить Гермиону? Напоить бедняжку ложной надеждой и уложить спать в кровать из обмана? Нет.
Гермиона Грейнджер, конечно, пробуждала в юноше особые теплые чувства, которых он не испытывал уже со школьных времен, но сейчас Теодор не готов строить отношения. На войне нет места для любви. Быть может, потом, когда все уляжется, когда грязнокровки и полукровки будут освобождены от гнета – Теодор и Гермиона смогут сформировать что-то вроде семьи…
Честолюбивый юноша полагал, что освободив рабов – он автоматически станет руководить новой эрой. Может, ему предложат место Министра Магии? Это было бы справедливо. Тогда их союз с Гермионой – верной подругой Гарри Поттера – будет отличным политическим ходом. Брак между полукровкой и магглорожденной общество воспримет благосклонно, если учесть и то, что Гермиона связана с именем печально известного Гарри Поттера…
– Как только Джинни отравит Темного Лорда, он обратится ко мне за помощью, –
начал объяснять Теодор. – Я посоветую ему изолировать от себя Джинни, и он, разумеется, согласится со мной. Затем, я пропишу ему противоядие. И, когда он почувствует улучшение, он немедленно соберет совет.
Девушка вновь удивилась. Она недоверчиво глянула на Теодора, гадая, откуда в нем сколько уверенности? Кто уверил его в том, что все пойдет как по маслу? Может быть, он провидец, как их старая учительница Сивилла Трелони? Интересно, жива ли она теперь, или погибла в легендарной битве за Хогвартс? Нужно будет узнать об этом.
– Зачем? Зачем ему собирать совет, Тео? Что ты будешь делать, если этого не случится? – спросила Гермиона.
– Ох, я уверен. Я просто уверен в этом и все! – Теодор неодобрительно повел плечами, устав от постоянных вопросов грязнокровки. – Они собираются почти каждый день, а болезнь, продолжающаяся около двух-трех дней, заставит его отменять эти бесконечные собрания.
Гермиона внимательно слушала юношу. Она жадно ловила каждое его слово, анализировала и откладывала каждую фразу куда-то глубоко в свою голову. Гриффиндорка знала, что подробное знание плана очень пригодиться ей, когда придет время его исполнения. Мозг девушки, не смотря на все те испытания, что она пережила за последние годы, все еще работал слаженно и четко, словно часы.
– В этот момент должна сработать бомба, которую служанка Темного Лорда так любезно согласилась установить.
Казалось, что сердце девушки остановилось. Она замерла, отвела огромные перепуганные глаза в сторону и задумалась о предстоящем убийстве. В ее голове возник образ Крэбба, Гойла и многих-многих других Пожирателей, валяющихся в руинах дома Волан-де-Морта. В ее сердце нет места для жалости к этим ублюдкам. Они всегда казались ей мерзкими и злобными существами. Что Сивый, верный пес Темного Лорда, что Хвост, погибший много лет назад – ей наплевать. Наплевать на всех.
На секунду она представила, как обходит руины поместья Темного Лорда в поисках выживших. В ее руках была сжата давно потерянная палочка, что так приятно лежала в изящной ладошке. Она занесла свою тонкую руку прямо над лицом перепуганного Драко. Одна короткая фраза сорвалась с ее губ, руины озарила яркая вспышка светло-зеленого света и глаза ненавистного юноши закрылись навсегда.
– Мы убьем всех одним махом… – прошептала Гермиона, разглядывая светло-золотую стену перед собой.
– Да. Думаю, что дальнейший план действий тебе известен. Мы с тобой присоединимся к движению повстанцев и освободим наш мир от гнета чистокровных. Нужно лишь взять в заложники их драгоценных отпрысков и все устроится. Анжелина и Джордж сейчас находятся в Хогсмиде, откуда они без проблем попадут в школу. Все учителя, преданные Темному Лорду – будут убиты, уверяю, таких не много. А отпрыски Пожирателей – взяты в плен. Чистокровным семьям придется подчиниться нашей воле или лишиться своих драгоценных чистокровных детишек.
Гермиона нервно поправила свое белое платье. Она старалась уверить себя в том, что ей плевать и на Драко и на детишек Пожирателей Смерти. Что-то глубоко внутри шептало: «Нельзя убивать детей». Но девушка откинула от себя эту гадко-правдивую мысль, ведь страдание детей – грязнокровок – никто не замечает. Никому нет дела до того, что грязнокровок и полукровок каждый день нещадно истребляют, порабощают, насилуют и унижают. Так почему же Гермиона, изрядно страдавшая все это время, должна задуматься о судьбе детей тех, кто загнал ее в клетку?
– Ты отлично все продумал, – сказала Гермиона, стараясь улыбнуться собеседнику. Голос ее был тихим, а взгляд отрешенным, затуманенным.
– Да. У меня было достаточно времени, – Теодор кинул взгляд на наручные часы. – Я бы рад побеседовать с тобой чуть дольше, но Драко придет через час или два. Я оставлю тебе яд, а ты не забудь передать его Джинни.
Теодор поставил небольшую прозрачную колбочку с темно-зеленой жидкостью на журнальный столик. Он торопливо поднялся со старого скрипучего красного кресла и побрел к двери, ожидая, что Гермиона окликнет домовика, чтобы тот перенес его вниз. Юноша остановился и оглянулся через плечо. Гермиона сидела на месте, все так же смотря в стену перед собой. Она так крепко вцепилась в подлокотники массивного кресла, что костяшки на ее пальцах – побелели.
Гермиона думала о том, как бы сообщить Теодору о своей постыдной проблеме. После вчерашней ночи ее мучают боли. Но как же стыдно говорить такое! Только взглянешь на Нотта, такого тихого и спокойного, что язык не поворачивается сказать что-то неугодное…
– Постой. Мне нужно… нужна консультация по одному деликатному вопросу.
Теодор пришел с подозрениями о том, что что-то случилось вчера между Драко и Гермионой. Он вновь поставил свою сумку с инструментами на пол и уже начал расстегивать ее, как Гермиона неистово замахала руками, давая понять, что осмотр ей не нужен.
– Понимаешь… Вчера ночью мы испробовали нечто новое, – неуверенно начала Гермиона. – Драко, он… Он, понимаешь… Сделал то, что обычно один мужчина… делает с другим мужчиной, если они хотят…
Гермиона делала долгие паузы между словами. Она краснела, словно грешница в церкви. Грязнокровка все ждала, что ей не придется произносить это постыдное слово, что не придется описывать всю изощренность совершенного над ней надругательства. Юноша же лишь улыбнулся, увидев смущение Гермионы. «Боже мой, Грейнджер, я же врач», – думал он, внимательно слушая пациентку.
Слизеринец достал из сумки баночку с мазью и протянул ее девушке. Когда она потянулась к его руке, чтобы забрать снадобье, Теодор ловко поймал ее тоненькие пальчики и аккуратно зажал их в своей массивной ладони. Ее рука была такой теплой и такой мягкой. Интересно, вся ее кожа так нежна и приятна на ощупь?
– Я скажу Драко, чтобы он больше не пробовал ректальные увеселения. Мазь наноси два раза в день, непосредственно на отверстие, – произнес Теодор, глядя смущенной девушке в глаза.
Гриффиндорка кивнула и поспешила вырвать свою руку из ладони Теодора. Гермиона поймала себя на мысли о том, что начинает бояться близости, бояться мужчин. Даже прикосновения кроткого и сдержанного Теодора страшат ее. Бедняжка привыкла, что за ними следует нечто большее, нечто более изощренное чем учтивая улыбка и задушевная беседа.
Гермиона отошла от лекаря на пару шагов и щелкнула тоненькими розовыми пальчиками. Прямо перед ней незамедлительно появился зеленокожий домовик и, поклонившись «госпоже», взял Теодора за руку.
– До свидания, – робко произнесла гриффиндорка, чуть наклонив голову.
– До свидания, – сказал он, обольстительно улыбаясь.
В воздухе послышался громкий хлопок и красно-золотая комната Гермионы растворилась. Вместо нее появилась зеленовато-серая прихожая Малфой Мэнора. Перед Теодором стояла Джеки. В том же обличие, каким только что блистала перед ним Гермиона, только платье на пуффендуйке было черным, а волосы аккуратно уложены в длинную косу.
Она улыбнулась своей милой детской улыбкой и присела в легком реверансе. Платье чуть прикрывало ее острые коленки. Теодору показалось, что девушка слегка подкрасила свои и без того длинные ресницы. Нотт улыбнулся пуффендуйке и оглянулся назад, в поисках зеленокожего домовика. Слизеринец понял, что они с Джеки здесь одни и это создало между ними некую неловкую атмосферу молчания.
– Я провожу вас до ворот, сэр, – произнесла наконец она, стараясь разорвать порочную тишину.
Теодор беззвучно усмехнулся и развернулся к двери. Джеки подскочила и торопливо побежала отворять дверь перед важным гостем. Она неуклюже споткнулась на ровном месте и начала падать. Тео подхватил ее одной рукой, точно невесомую. Их одинаково зеленые глаза встретились, и юноша робко улыбнулся пуффендуйке.
– У тебя все в порядке? Ты не ушиблась, не подвернула ногу? – поинтересовался юноша.
Джеки неуверенно покачала головой в знак протеста, не отрывая взгляда от его зеленых глаз. Его сильные руки придерживали девушку за тонкую талию, не давая упасть, выбраться из таких желанных объятий. В его руках пуффендуйка ощутила себя в безопасности, поняла, что может ничего не бояться. Ей так хотелось, чтобы сладостный миг близости с этим человеком продлился чуть дольше…
Пуффендуйка, несведущая в делах любовных, кротко улыбнулась и дотронулась своими тоненькими длинными пальчиками до подбородка юноши. Теодор удивился от такого жеста, но не стал одергивать руку девушки. Сложно сказать, какие чувства им сейчас руководили. Банальное любопытство или желание? Нотт никогда не воспринимал Джеки как девушку, к которой стоит присмотреться.
Светловолосая робко вздохнула полной грудью, набираясь смелости, и поцеловала Теодора. Ее мягкие теплые губы ласкали его сухие и тонкие. Джеки показалось, что Тео даже слегка подался вперед, отвечая ей лаской.
Слизеринец замер. Он совершенно не знал, что принято делать в таких ситуациях, и сейчас, будучи застигнутым врасплох, оказался полностью беспомощным перед маленькой девочкой. Как целовать девушку? Да и, стоит ли целовать Джеки? Она же просто ребенок. Несмышленый, глупый, околдованный чарами учтивого юноши. «Неужели я дал ей повод…? Хотя, да, пожалуй. Стоило быть слегка сдержанней. Может оттолкнуть ее? Интересно, это ее первый опыт? Отказ не повредит ее психическому здоровью?» – думал темноволосый юноша.
Нельзя сказать, что Тео был недоволен происходящим. Нельзя сказать, что действия девушки казались юноше недостойными и неприятными. Но также и не скажешь, что он разделял тот неописуемый восторг Джеки. Для него этот поцелуй был первым. Так же, как и пуффендуйка, он первый раз чувствует чужое дыхание на своих губах. А первый опыт, как известно, – самый яркий. Он остается в нашем сердце даже тогда, когда все вокруг меркнет и растворяется в бесконечной реке времени. Воспоминания о нем должны греть нас в холодную пору, и Теодор надеялся, что он будет согрет памятью о поцелуе с Гермионой.
Джеки аккуратно отстранилась от лекаря и увидела, что суровый и холодный взгляд Теодора чуть смягчился. Юноша замер, не зная, что предпринять теперь. Казалось, что всего на секунду, он уронил ту маску, что носит в обществе. Он превратился в неуверенного в себе юношу, полного сомнений.
