Текст книги "Пепел крыльев ангела: Проклятое поколение (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 35 страниц)

– Не дождешься.

– О, какая жалость. Тогда как насчет того, чтобы накрыть на стол, пока я пропитываюсь запахом дыма? – Винсент улыбался, глядя на Тома, улыбался ехидно, насмешливо, вот только в глазах сияли совсем другие эмоции. Тепло, забота, нежность.

– Я не люблю сильное копчение, имей это в виду, – Том вскинул подбородок и, вывернувшись из объятий, направился на кухню. Винсент тихо рассмеялся ему вслед и вернулся к барбекю, чтобы десять минут спустя внести в открытую столовую блюдо с ароматно пахнущим мясом…

…Тому нравился шум моря. Гул океана его почти пугал, а вот ласковый шелест волн моря убаюкивал. И луна казалась не такой огромной, как в тропиках. Зарывшись ступнями в нагревшийся за день песок, Том выдохнул, подставив лицо ласковому ветерку. За спиной на веранде Винсент насвистывал незатейливую мелодию, убирая со стола тарелки в раковину, в глубине дома еле слышно что-то бубнил телевизор. Тепло, уютно, так мягко. Почти спокойно. Они здесь еще только неделю, а Тому уже хочется здесь остаться. Чтобы вот так же, как сейчас… Бархатная ночь, домик, море, камин и… Винс. Нахальный, подвижный, не скрывающий эмоций и острый на язык. Они оба уже не дети, у каждого за спиной семья и прошлое, которое они хоть и не любят ворошить, но которым готовы поделиться друг с другом. Они не говорили о любви, они… просто были. Просто жили. И Том с удивившей его самого радостью позволил Винсенту взять на себя ответственность за них обоих. Принимать решения, ненавязчиво заботиться. Он больше не хотел быть сильным и несгибаемым, он хотел быть собой, и Винсент ему это позволил. Исподволь, из случайных фраз узнавал о том, что любит Том, что хочет, о чем мечтает. И выполнял эти мечты. Он мог разбудить его ранним утром, сунуть в руку чашку кофе, загрузить в машину, а потом и в самолет, чтобы вечером Том мог побывать на премьере нового спектакля или посетить концерт. Он мог заказать шоколад из Бельгии, розы из Голландии и ему было все равно, сколько это стоит. У него был другой мир, свои ценности, и Том рядом с ним оживал. Все чаще улыбался, смеялся и чувствовал, как уменьшается тяжесть на сердце и уходит тоска.

Конечно, у них были проблемы и ссоры, недопонимание и размолвки, но, даже находясь в разных комнатах их дома, дома, который Том уже стал считать своим, они все равно чувствовали тепло друг друга. Никто не хлопал дверьми и не пытался сбежать от проблем и конфликтов, предпочитая решать их сообща, и когда Грей сделал ему предложение, Том раздумывать не стал, хотя в самом начале их странных отношений был уверен, что больше никто и никогда не наденет ему кольцо на палец и не назовет мужем. Но вот минуло уже две недели, как отзвучали слова клятв и отгремела музыка. И он перестал крутить кольцо на пальце, наконец привыкнув. Наконец свыкнувшись с мыслью, что у него есть семья.

– Замерзнешь, – песок вокруг него зашелестел, осыпался, а к спине прижалось горячее сильное тело. Винсент всегда его так обнимал – всем собой. Руками, ногами, телом, голосом и запахом.

– Здесь тепло, – Том улыбнулся, не поднимая ресниц. Откинулся на грудь Грея, накрывая его пальцы, лежащие на животе, своими ладонями.

– Поэтому у тебя такие уши холодные? – Винсент хмыкнул прямо в ухо, и Том поежился от щекотки и искорок прокатившегося вдоль позвоночника удовольствия. Нега захватывала тело быстро и неумолимо, и Том даже не пытался ей сопротивляться. Только расслаблялся все больше, погружаясь в тепло сильных рук.

– Тооом, моя ты радость, ты же не собрался спать, м? – Винсент взъерошил носом прядки на его затылке, и Хиддлстон фыркнул.

– Я проспал почти весь день, но не отказался бы подремать еще пару часиков, – говорить было откровенно лень. – У тебя есть другие предложения?

– Мое предложение не оригинально и не блещет новизной. Я хочу заняться с тобой любовью, Том. Прямо здесь, на песке.

– Кого-то потянуло на приключения? – Том улыбнулся, прислушиваясь к тому, как отзывается тело на слова Винсента. Возбуждение… О, да, сексом они занимались регулярно. Так, как оба любили – долго, остро-сладко и со вкусом. Винсент действительно не скрывал своих желаний. И своей страстью делился щедро.

– На романтику, – Грей хмыкнул, запрокинул его голову, чтобы заглянуть в глаза. – Мне кажется, что в лунном свете твоя кожа должна сиять.

Кончики ресниц Тома дрогнули, и Винсент вжался поцелуем в податливый рот. Раздвинул губы, проникая языком внутрь и все сильнее обнимая напряженное тело. Стоило… Стоило прожить пятнадцать лет, чураясь любых отношений, чтобы оказаться здесь и сейчас, называя своим мужем и целуя самого восхитительного мужчину на свете, ворвавшегося в его жизнь так неожиданно. Упертого, занудного, вредного, странного и все равно самого восхитительного. Винсент до сих пор помнил тот момент, когда, как показалось, остановилось вдруг сердце. Перед тем, как согласиться на ту судьбоносную встречу, он решил узнать хоть чуть-чуть о своем будущем собеседнике. Один взгляд на экран монитора, одна фотография – и для него все было кончено. Но человек, смотрящий на него с фотографии, был не один. Он был не свободен. И Винсент запретил себе даже мечтать. Но когда новость о разводе самой странной пары Хэлла долетела до него – пообещал себе, что не упустит этот шанс. Том был его наказанием и благословением, подарком и проклятием. Но другой был не нужен. Том стал для него целым миром. Вот только сам Хиддлстон об этом никогда не узнает. Никогда не будет чувствовать себя обязанным… соответствовать. Винсент не повторит чужих ошибок.

– Том? – Грей отстранился, лаская шею под мягкими волосами.

– М? – мурлыкнул тот, открывая глаза. Расслабленный, жмурящийся от удовольствия и неги – сейчас он был самым счастливым человеком на свете. Самым теплым, самым солнечным.

– Я скажу это только один раз, – Винсент для пущего эффекта сдвинул брови. – Дальше – только под пытками, – поймал удивленный взгляд сияющих глаз и склонился ниже, шепча в самые губы:

– Я люблю тебя, Томас Уильям Хиддлстон-Грей.

Том медленно выдохнул, пару долгих-долгих мгновений смотрел в его глаза, прислушиваясь к себе. Больше не было тоски. А вот сердце билось заполошно, сильно. И в животе словно лопались пузырьки шампанского. А потом Том вдруг лукаво усмехнулся:

– Щекотка сойдет за пытку?

Винсент сморгнул, и стал вдруг очень серьезным. По крайней мере, попытался.

– Я бы предпочел умереть от твоих поцелуев.

Том расхохотался, подаваясь вперед и обнимая его за шею.

– Такую сладкую смерть еще нужно заслужить.

– Садист… – обреченно выдохнул Винсент и опрокинул Тома на песок. Навис над ним, сплел их пальцы, поглаживая ободок кольца. Улыбнулся, заглядывая в глаза. – С чего начнем? – опустил взгляд на его губы, облизнулся. – С поцелуев?

– А у меня есть выбор? – Том ласкал взглядом его лицо.

Грей усмехнулся:

– Ты прав – нет.

Никто никогда не целовал Тома ТАК. Так вдумчиво и вкусно, с таким искренним наслаждением, что Том только и мог заполошно шептать «не останавливайся». До Винсента Том и не знал, что есть такая страсть – мучительная, болезненно-сладкая. Когда от желания немеют пальцы, но ласки медленные, точные, нарочито неторопливые. Движения медленные, но глубокие настолько, что тело раз за разом выгибается аркой, принимая очередной толчок. Винсент всегда знал, как продлить его агонию и когда остановиться за секунду. Он мог часами заниматься любовью, ища и каждый раз находя новые чувствительные точки или позиции, в которых Том захлебывался стонами, уже мало что соображая. Его последний крик Винсент всегда забирал себе. Накрывал губы ртом и, крепко прижимая к себе содрогающееся в оргазме тело, словно выпивал душу, делясь своим удовольствием. А потом довольно мурлыкал, всем телом обнимая Тома и рисуя большими сильными ладонями узоры на его спине.

– У меня теперь песок в волосах по твоей милости, – Том ворчал так лениво и тепло, что Грей только фыркал.

– Я старался…

– Винс…

– М-м-м?

– Спасибо.

– За что?

– За… все, – Том поднялся голову, глядя в его глаза. – Ты спас меня.

– Том, не начинай…

– Я скажу это только один раз, – Том накрыл ладонью его губы. – Прошлое не изменишь, оно всегда с нами. Но ты зажег во мне желание жить только настоящим и будущим. Я больше не смотрю назад.

– Том… – глаза Винсента стали большими.

– Я люблю тебя, Винсент Грей. И ты – тот человек, с которым я хочу остаться до конца своей жизни.

Грей сглотнул, а потом обнял Тома, стиснул так, что захрустели кости и затих, спрятав лицо на его плече:

– Любимый лжец.

Том фыркнул:

– У тебя странные комплименты, – помолчал немного и серьезно, тихо произнес: – Я не лгу.

– Я знаю, – кончики ресниц Грея дрогнули. – Я знаю, Том.

****

Сон он помнил с трудом. На самом деле разбудил его не кошмар даже, а давящее чувство тоски. Такой муторной, такой явственной, что сон рассеялся как туман под яркими солнечными лучами.

Увы, до утра еще было отчаянно долго. А засыпать снова не хотелось совсем. Уснуть – значит отдать себя во власть этой тоски, тосковать и мучиться в глухом сером мареве сна, без надежды избавиться от нее.

Крис осторожно выскользнул из постели, подоткнул под Эйдана одеяло и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Невыносимо хотелось курить. Дома он старался не дымить. Не стоило подавать дурной пример дочери. Да и Олле дышать никотином вредно. Но сейчас, именно сейчас, сигарета казалась истинной панацеей от тоски, и Крис, чтобы не пропитывать дымом комнаты, вышел на крышу, прихватив с собой мятую пачку и зажигалку.

В бассейне под куполом отражались лунные блики. Красиво. Еще красивее вид отсюда на город. Спокойный, сонный Хэлл, так непохожий на себя самого. Не похожий на город, каким он был почти три десятка лет назад.

От первой затяжки закружилась голова, а последующие оставили во рту неприятное послевкусие. А ведь утром ему целовать дочь…

Когда-то Том ругал его за то, что он слишком много курит. Подходил, отбирал сигарету и вместо очередной затяжки – целовал его, отбирая дыхание.

Том…

На миг Крис прикрыл глаза. Вот он, сон. Тоска и горечь. От них невозможно избавиться. К ним нереально привыкнуть. Даже спустя годы. Даже зная, что они решили поставить точку.

Живая мимика, тонкая, чуть застенчивая улыбка. Испуг в глазах в самую первую их встречу. Сердце тогда замерло в груди, от осознания: вот ОН. Тот, с кем хочется пройти всю жизнь, сколько ее не отмеряно. Это ОН, отец детей, опора и лучший друг. Это он, половинка твоего сердца. Он. С этого вот восторженного первого вздоха и до последнего удара сердца.

Любовь невозможно убить. Ее невозможно вырвать с корнем из души. Она остается навсегда. Просто однажды приходит, чтобы пройти сквозь жизнь. Она может подернуться пеплом, она может растерять страсть. Она может разбиться. Но и ее осколки будут кровоточить вместе с израненными сердцем и душой. Всегда. Пока не прервется дыхание. Вчера ОН должен был вернуться из свадебного путешествия. Мистер Томас Уильям Хиддлстон-Грей. Бог в помощь Винсенту. И пусть они будут счастливы.

Только стискивает сердце глухая тоска. Не твой. Больше не твой.

– Я люблю тебя, где бы ты ни был. Слышишь? Я люблю тебя, мой хороший. Будь счастлив.

…После волн и пения ночных птиц далекий гул ночного города был непривычным. Тоскливым. Словно жизнь, проносящаяся мимо. Том тронул легкую занавеску, отделяющую комнату от балкона и выскользнул под свет луны. Как забавно… Когда-то он любил смотреть на Хэлл с высоты башни. А теперь ему нравится смотреть на него издалека. Отсюда он кажется совсем другим. И сияют, словно рождественские елки две Башни. Том прикрыл глаза, дыша полной грудью. Улыбнулся чуть грустно. Где-то там Крис. Спит, возится с дочерью или стоит у окна, глядя на раскинувшийся перед ним город. Только бы он снова не начал много курить… Хотя Эйдан вряд ли ему позволяет. Из них вышла хорошая пара. А сердце все равно сжимается от тоски. Не он рядом. Не он слушает, как бьется сердце. Не он смотрит в прозрачные голубые глаза. Не он, другой.

– Береги его, Эйд, – губы шевельнулись, и еле слышный шепот слился с шумом листвы и порывом ветра.

Дальше – крохотный бонус)

========== Бонус ==========

Шаги за дверью были торопливыми, но очень четкими. Словно… не терпящими возражений. Аммари скупо улыбнулся: ходить так по медцентру мог только Хиддлстон-старший. Только он имел на это право.

– Я приехал, как только Олле позвонил мне. – Дверь открылась резко, сильно, и порог переступил взволнованный Том. Бледный, с искусанными губами и страхом, дотлевающим на дне его глаз.

– Здравствуй, Том, – Аммари отъехал чуть в сторону на своем кресле, давая Хиддлстону возможность подойти к окну. – Олле решил, что первым обо всем должен узнать ты, а не Колин.

– Олле всегда был умнее меня, – Том пожал руку доктору и замер у окна, за которым была комната. Комната, в которой его сын играл с его внуком в видеоигры. Словно почувствовав его взгляд, Олле обернулся, улыбнулся уголками губ и снова вернул свое внимание сыну. Для своих семи лет Брендон Хэмсворт был на редкость серьезным и собранным, а видеоигры, наверное, были единственным, что делало его ребенком. Том смотрел на тонкие черты Брэна, так похожего сейчас на Олле, и все сильнее стискивал пальцы от того, с какой силой тоска сжимала сердце.

– Почему он решил провести полное исследование сейчас, а не в десять? – спросил Том у постаревшего Аммари. Морщинистый, с выцветшими глазами, тот сохранил и свой ум, и ясность мышления и до сих пор Том предпочитал иметь дело с ним, хотя в центре недостатка в высококвалифицированных специалистов не было. Все они были учениками Аммари, всеми ими тот гордился, но для Тома непререкаемым авторитетом все равно был только Аммари.

– У твоего сына отлично развита интуиция. И наблюдательность. А еще он знает все о «Пепле», себе и Коле, – Аммари тоже смотрел в комнату через стекло, но внутри разливалось злорадное удовлетворение. Жаль, что Джимм не дожил до этого дня. Теперь остается только надеется, что он в своем гробу переворачивается. – Определить пол ребенка и его вид можно теперь почти сразу при рождении, но с Брэндоном все по-другому. ОН другой.

– Это… дико, – Том потер лицо ладонями. – Кто он? Альфа? Омега?

– Он не альфа. И не омега.

– Альфа, способная выносить ребенка и омега, способная повязать другую омегу – это действительно не альфа и не омега, – хмыкнул Том. Сначала он не мог поверить тому, что услышал. Потом – не смог это осознать.

– Он совершенен, Том. Идеален. Цепь эволюции замкнулась. Ему не нужна омега, чтобы иметь детей – он сам их может выносить. Ему не нужна альфа – он сам может повязать ту омегу, которую выберет. Никакой несовместимости. Никакой гормональной зависимости. И никаких периодических течек. Если он встретит альфу, от которой сам захочет иметь ребенка – организм подстроится и течка случится один раз, но этого будет достаточно, чтобы зачать ребенка. С омегами будет еще проще.

– А чем ему придется заплатить за это совершенство? – глухо спросил Том, с тоской лаская взглядом тонкие черты лица мальчика. Он будет очень красивым – Брэндон Хэмсворт. Высоким, как все в их семье, темноволосым, как его отец, с пронзительными серо-синими глазами, как его второй отец.

– Я не знаю, Том. Никто не знает. Олле и Кол – «дети Пепла». Как и те сотни, которые прошли через этот центр. У каждого из этих сотен рождаются свои дети и каждый из них уже… другой. Мы умираем, Том. Наши виды вымирают, как и хотел Джимм. Вот только те, кто идут нам на смену – еще более далеки от людей. План Джимма провалился.

Том медленно выдохнул, зажмуриваясь, а потом снова вскинул взгляд, неожиданно улыбаясь:

– Мир меняется. Он уже изменился. Значит, на покой еще рано.

– Всегда думал, что ты слишком застоялся в своем стойле, Томас Уильям Хиддлстон, – Аммари отразил его улыбку. – Добро пожаловать в новую реальность…

У фика также есть второй бонус)

========== Бонус 2 ==========

Проклятая крыша… слишком многому она была свидетелем. И сколько еще увидит. Дэвид поежился под порывом ветра и прикрыл глаза. Сейчас бы ночь для пущего драматизма. Или закатное солнце.

Он напрягся, когда за спиной хлопнула дверь. И почти обмяк, различив шаги.

– Какого черта ты творишь?! – От Олле несло такой яростью, что Дэвид невольно посочувствовал будущим врагам Клана.

– Ты меня еще потряси, как грушу, – хмыкнул он, пожимая плечами. Начатое нужно доводить до конца. Иначе в этом не будет смысла. Хорошо, что пусто внутри. Не больно, а просто пусто. Дэвид не любил долгий агоний, и если ставил точку, то сразу и навсегда.

– Повернись, когда я с тобой разговариваю!! – голос Олле хлестнул, и даже ветер испуганно притих. Дэвид лениво развернулся, и нарочитая улыбка сползла с его лица. Олле плакал. Кусал губы, пытаясь сдержаться, стискивал кулаки, но слезы все равно текли по щекам.

– Олле…

– Какого дьявола ты творишь? – тот кричал уже шепотом. Надрывно, больно. – Зачем?!

– Затем, что пришло время, – Дэвид отвернулся, пряча взгляд. И перед глазами снова встала эта картинка. Секунда, которая все расставила по своим местам. Рука Кола, тянущаяся обнять Олле, и инстинктивное движение младшего Хэмсворта уйти, не допустить этого касания. И Дэвиду показалось, что его ударили под дых, лишив дыхания и пробудив жадное, почти болезненное любопытство. Он наблюдал и наблюдал, подмечая то, чего не замечал раньше. Острый взгляд Олле на улыбающегося ему, Дэвиду, Кола, нежелание любого контакта, если он происходил у Гаррэтта на глазах. Олле отдалялся все больше, но, кажется, сам пока этого не понимал.

– Не говори ерунды, – Олле смотрел на него с отчаянием, почти страхом. И Дэвид подумал вдруг о том, как сильно этот взрослый ребенок должен любить Кола, если готов сам вернуть ему его любовника вопреки всему. Только бы Колину было хорошо. – Ты нужен ему!

– Олле, – Дэвид шагнул к нему, обнимая, пряча от пронизывающего ветра. Надо было уйти раньше. До того, как появился на свет Брэндон. До… всего. – Я больше не нужен Колу. На самом деле давно не нужен. Ни как учитель, ни как стена, за которой можно спрятаться. Он цепляется за меня потому, но рано или поздно ему пришлось бы меня отпустить.

– Зачем же… так? – Олле судорожно стискивал пальцами его плечи и давил сухие рыдания. – Ты мог бы… помягче…

– Нет, – резко бросил Дэвид. – Лишние сантименты сделали бы только больнее. А так… Пусть лучше он ненавидит меня, считая, что я всего лишь использовал его. Ненависть – отличная таблетка от любви. Просто будь с ним, – Дэвид потерся щекой о светлые прядки Олле и отступил, отпуская его. – Я люблю его, тут уж ничего не поделаешь. Я был счастлив все это время, и благодарю тебя за это. За то, что дал мне эту возможность. Именно ты. Но мне пора. В вашей с Колом семье больше не должно быть третьего. Боль утихнет, злость уйдет, а ты и Брэндон останетесь. Кол любит тебя, но теперь ему не придется делить эту любовь на двоих.

– А как же ты? – Олле смотрел на него прозрачными потемневшими глазами, и сердце Дэвида сжалось от грусти и нежности.

– Жизнь не заканчивается на этом. Найду себе кого-нибудь, как Том… Передо мной весь мир.

– Лжец, – выдохнул Олле, и Дэвид усмехнулся. Олле – истинный сын своего отца.

– По крайней мере, я попытаюсь. Все, вытри слезы, – он кончиком пальца провел по его щеке, размазывая еще влажную дорожку. – Я все равно буду рядом так или иначе и всегда помогу, если будет нужно. Просто позволь Колу стать сильным, но не повторяй ошибок своего отца. У любого, даже самого сильного человека должен быть кто-то, с кем он может почувствовать себя слабым, иначе он сломается рано или поздно. Ты – половина Колина, его пара, его омега. Ты можешь все в этом мире. Защищай его, когда это нужно и позволь ему защищать себя.

– Все, наставления закончены? – вскинулся Олле, и Дэвид тихо рассмеялся. Привлек к себе, поцеловал в лоб.

– Не ершись. Ты сам знаешь, что так было нужно. Просто боль Колина делает больно тебе. Но вместе вы с этим справитесь. А мне действительно пора, – он оглянулся в последний раз на город и подхватил стоявший у ног футляр со скрипкой – единственным, что взял с собой. – Я объясню все Крису и Тому, а ты возвращайся к Колу. Ты ему сейчас очень нужен, – Дэвид слабо, но светло улыбнулся, и неторопливо направился к двери, спиной чувствуя тяжелый взгляд Олле. Малыш-малыш… Пройдет совсем немного времени, и Кол снова начнет искренне улыбаться. Сначала – глядя на кроху Брэна. Потом – в ответ на твои шутки. Отец завалит его работой, Том даст пару уроков анализа, и Колину вдруг станет по-настоящему интересно. И когда в следующий раз кто-нибудь в его присутствии упомянет Дэвида Гаррэтта, Кол только улыбнется с тихой грустью. Жизнь не стоит на месте. И она всегда возьмет свое.

Комментарий к Бонус 2

Все, что еще есть по этому миру и этим героям дальше – ищите в “Хрониках Хэллфайра” http://ficbook.net/home/myfics/957025

Здесь: http://ficbook.net/readfic/957025/6730139#part_content что-то вроде АУ-окончания с ХЭ для Тома и Криса.