Текст книги "Пепел крыльев ангела: Проклятое поколение (СИ)"
Автор книги: shizandra
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)
– Хм… – Итан выглядел озадаченным. Очень озадаченным и смущенным. И все равно свои позиции сдавать не собирался. – Полагаю, раз вы здесь, как минимум ваша семья не считает ваше образование бесполезным, Олле. И, признаться, я этому очень рад. И, раз уж мы задели достаточно личную сферу, мне хотелось бы надеяться, что ваша будущая альфа тоже будет поддерживать вас в вашем стремлении получить образование. И не душить ваши способности. При должной поддержке вы многого можете достичь.
Олле спрятал за ресницами усмешку.
– У моего отца-омеги два высших образования, и он считается лучшим аналитиком штата. А моя альфа… учится здесь же.
– Вот как… – улыбка не погасла. Просто немного потускнел яркий взгляд. – В таком случае вы в прямом смысле этого слова везунчик. Я так понимаю, не всем так везет. Тем больше у вас возможностей помочь другим. Но это отчасти идеализм, – англичанин поднялся из-за стола. – На сегодня все. Не смею вас больше задерживать.
– Я бы так не сказал, – на мгновение на лицо Олле легла тень. – Везение – это не факт наличия умного отца и альфы-почти-одноклассника, – он спрыгнул со стола, подхватил рюкзак, закинул его за плечо и направился к двери. – До свидания, мистер Харрингтон.
– До свидания, мистер Хэмсворт. И не забудьте так же блистательно подготовить следующую тему для нашей с вами беседы, – кивнул ему на прощание преподаватель.
– Надеюсь, она состоится не скоро, – проворчал Олле себе под нос, выходя из аудитории. Подавил желание посмотреть, на каких еще дисциплинах ему придется встретиться с новым преподавателем и, сунув руки в карманы, вышел на крыльцо. Окинул площадку перед Университетом и, сбежав с крыльца, ловко лавируя между припаркованными машинами, добрался до Колина, с деловым видом что-то изучающего на своем байке.
– Привет.
– Привет, – тот широко улыбнулся и с силой обнял Олле. Целовать при всех, учитывая тот факт, что слишком много народу знает о степени их родства – не стал, зато глубоко вдохнул теплый знакомый запах омеги. – Ты закончил? Я, пока тебя ждал, успел почти закончить с заданиями на завтра. Иногда складывается ощущение, что материалы готовят для школьников средней школы…
– Если отъедешь куда-нибудь в тенек, я тебя даже поцелую, – Олле лукаво улыбнулся и отстранился. – Закончили. Извини, что задержался. Наш Зануда свалил, и я уже, было, понадеялся, что отрабатывать не придется. Ага, как же…. Кстати, у нас новый учитель. По сравнению с нашими старперами почти мальчишка, – Олле фыркнул. – У него четыре дисциплины, так что еще будете иметь честь лицезреть.
– У меня на сегодня все, так что валить можем со спокойной совестью, – Колин достал из рюкзака шлем для Олле, нацепил на голову свой, привычно застегнув куртку. – Или тебя кто-то из водителей заберет? Тогда прям не знааааю… неудачка какая-то получается.
– Могу вернуться в Универ и попросить нового препода до дома подкинуть, – ехидно, почти в тон произнес Олле, застегивая шлем и садясь позади Колина.
– Он тебя настолько впечатлил? О, черт… пойти, что ли, разборки устроить? Какой-то юнец-препод так впечатлил самую офигенную омегу этого универа, что та напрочь решила позабыть о своей альфе? – Кол опустил темное стекло и, взревев двигателем, сорвался с места.
И снова стремительный полет на двухколесном урчащем монстре. Разделительная полоса ныряет под корпус, сливается в сплошную белую нить. Внизу живота холодеет, а кровь вскипает от бешеного адреналина. И так – пока Кол не сбросил скорость, выруливая на парковку возле парка. Желтые прозрачные почти кроны. Все еще зеленая трава газонов и рыжее осеннее солнце в словно выцветшем небе.
– Так что там за препод? М?.. – Кол снял шлем, повесив его на руль, и обернулся к Олле.
Олле пожал плечами, последовав его примеру.
– Ну… Рассказывает интересно, не брюзжит. Умный явно. И не смотрит на омег сквозь пальцы. А, еще мне понравилось, как он одет. Терпеть не могу эти прадедушкины костюмы.
– Хм… мне можно начинать звереть и ревновать? – он запустил пальцы в волосы Олле, притягивая его к себе поближе.
– Как ты одеваешься, мне тоже нравится, – тот лукаво улыбнулся, проводя кончиком пальца по его скуле.
– Если бы не ваш стилист, я бы до сих пор таскался в подранных джинсах и кенгурухе, – хмыкнул Колин, а потом поймал губами его губы, целуя, лаская, дразня.
– Какая разница, кто. Главное, что я вижу сейчас, – Олле подался ему навстречу, отвечая. Сладко, вкусно, чуть-чуть непристойно. – Оказывается, я по тебе соскучился…
– А я по тебе, – выдохнул Кол, мягко ероша его волосы. – День тянулся ужасно медленно, за исключением целых двух пар. Но на этих парах мне приходилось строить зверские рожи всем, кто пялился на Дерила. Кажется, его недотраханный вид смутил даже декана…
Олле прикрыл глаза, откровенно наслаждаясь этой его лаской.
– Я что-то пропустил?
– Судя по всему они с Йеном обсудили все что можно и остановились на том, что Дерилу пока что обсуждать нельзя… никогда не видел, чтобы губы были настолько зацелованными.
Глаза Олле блеснули остро сквозь ресницы.
– Их можно поздравить? Я не разговаривал с Йеном. Вечером вернулся слишком поздно, и решил его не беспокоить.
– Надеюсь, что да, – широко улыбнулся Колин. – Во всяком случае, Старк недовольным не выглядел. Скорее… именно недо… в общем, слегка неудовлетворенным. Но я понимаю Йена. Сначала папа, потом секс.
– Ты плохо знаешь Йена. Он производит впечатление немного инфантильного, но это тот самый омут, в котором под водой черти штабелями. Даже если дядя Роберт попытается что-то сказать против…
– Ну не думаю я, что скажет. Я так понимаю, Крис, Том и старший Дауни-Старк в свое время много повоевали вместе, да? Дерил – не бета. Ему пару сложненько найти. Он очень умная омежка, а Йен не последний мальчик в клане. Он – сын Тома и альфа-Гаррэтта. Умница и красавец. Не будь он альфой, я бы его присвоил, – Колин сел в седле лицом к Олле и закинул его ноги себе на бедра.
– Кажется, это мне пора ревновать? – Олле вскинул бровь.
– Ты вне конкуренции, солнце, – Кол губами прижался к его губам. – Какие у нас планы на вечер? Если поедем домой, рискуем нарваться на Йена и Дерила.
– У Йена есть свои комнаты. Но, думаю, наша «умница и красавица» будет заседать в гостиной со своей омегой. Во избежание. – Олле подался вперед, обнял его, отвечая на поцелуй. – Может, тогда покатаемся немного, м?
– А покатаемся, – Колин погладил ладонями его бедра и, поцеловав еще разочек, отстранился. – Дадим им шанс совершить маленькое безумство.
– Знаешь… Я немного боюсь, – Олле смотрел на него серьезно и даже немного страшно. – Я знаю, что такой любви, как у нашего отца и моего – не будет. Но и простой парой мы с тобой не будем тоже. Не знаю, как это назвать… Ладно, забудь, кажется, отработка оказалась лишней…
– Я буду счастлив, если ты будешь моим лучшим другом. Я буду счастлив, если ты влюбишься. Я буду счастлив, если у тебя все будет хорошо. Ты моя омега и я должен сделать все, чтобы твоя жизнь не была хреновой, солнце, – Тернер взял его руки в свои и поочередно поцеловал раскрытые ладони.
– Я хотел бы любить тебя, – тихо произнес Олле. – Я был бы счастлив любить ТЕБЯ. Мы близки с тобой не только телом, но и… чем-то еще. Тем, что гораздо глубже. Я буду счастлив за тебя, хоть и буду ревновать, если у тебя появится кто-то еще, но убью любого, что посмеет посягнуть на то, что принадлежит только мне. Это… страшно, Кол.
– Хотел бы, – криво усмехнулся Колин. – Но не можешь. Я знаю, что такое ревность, Олле. Я убью того, кто криво посмотрит на тебя. Тогда, в магазине… я думал, что руки переломаю тем уродам. Знаю что страшно, солнце. Знаю, – он обнял Олле, снова притягивая его к себе. – Но нам обоим этого так мало…
– Я хочу тебя, – еле слышно выдохнул тот. – Хочу заняться с тобой любовью. Где угодно, хоть здесь, – Олле с силой обнял его, вжался в тело, словно делясь своим жаром.
Колин огляделся лихорадочно, понимая, что далеко они попросту не уедут. Рядом, буквально по ту сторону парковки, был отель. Сурового вида швейцар стоял у входа, обозревая окрестности.
– Идем, – шепнул он Олле.
Тот встал сразу. Стиснул пальцы Кола, улыбнулся жарко, голодно.
– На всю ночь, Кол. Я хочу тебя на всю ночь.
– Идем, – Колин сдернул с руля оба шлема, выдернул из замка ключ и потянул Олле за собой, стремительно, напролом, тормознув попытавшуюся сунуться машину. Швейцар, окинув их обоих пронзительным взглядом, тем не менее, открыл перед ними дверь, пропуская в просторный холл. Мрамор и медь. И огромное витражное окно, выходящее в парк. Он остановился только у стойки менеджера, чтобы сунуть улыбчивой девушке свои права и карту. И получил затухающее на дне взгляда, обращенного к ним с Олле, изумление. Колин Хэмсворт-Тернер…
Так быстро она, наверное, еще никого не оформляла. И не выдавала ключи от номера люкс. И не вызывала коридорного.
– Идем, – одними губами артикулировал Кол, следуя за парнем в униформе отеля к лифту.
Олле шел следом, с кривой от возбуждений улыбкой. Взглядом прослеживал широкую спину своей альфы, линию плеч и бедер. Войдя в лифт, отвернулся, облизнув пересохшие губы, но стоило только переступить порог номера и захлопнуть дверь, как сдержанность была забыта.
– Я никогда раньше не видел таких, как ты, – Олле обнял его со спины, прижался, мурлыкая в ухо и ероша носом прядки. – Супер-альфа. Никто не может сказать тебе «нет». А тебе всего восемнадцать. Я хочу быть рядом, когда тебе будет тридцать. И пятьдесят. До самого конца.
– Будешь, – судорожно выдохнул Колин, развернувшись в его объятиях и обнимая в ответ. Губами накрыл бьющуюся на его шее венку, жмурясь от накатившего удовольствия. В груди – тесно и жарко. Губы такие неловкие, дрожат, покрывая поцелуями тонкое красивое лицо омеги. Лицо брата. Лицо любовника. – Ты всегда будешь со мной. Моим. Олле…
– Хочу тебя. Хочу быть твоим. Сегодня – до конца, Кол. Пожалуйста, – Олле ловил его поцелуи, гладил спину и плечи, подставлялся, постанывая от возбуждения, от которого уже темнело перед глазами.
– Ты уже мой, – несколько неуклюжих шагов, не размыкая рук. Пару раз Колин налетел на углы какой-то мебели, но всякий раз смягчал собою эти же углы для Олле. Он застонал только когда уронил любовника на монументальных размеров постель. Уронил и навис сверху, переплетая пальцы, коленом упираясь в кровать меж разведенных бедер Олле. – Ты мой… – неспешным поцелуем по припухшим губам. – Мой…и подушечки пальцев очерчивают высокие скулы. – Ты мой, Олле… Моя омега… мой любовник… ты моя пара, Олле, и никому этого не изменить уже. Никому… – черные глаза отследили контуры тела, обласкали. – Ты мой, Олле.
– Твой, – Олле улыбнулся одними глазами, приподнялся навстречу, впиваясь губами в губы. Стянул с него куртку, расстегнул верхние пуговицы рубашки и, запустив руки под воротник, погладил ладонями горячую кожу плеч и шеи. – Всегда был твоим. С самого своего рождения.
– Да, – Колин рванул на нем куртку, быстро расправившись с верхней одеждой, вытащил из-под пояса брюк рубашку. Иссиня-черные глаза. Кол глядел в его глаза, когда поднимал полы рубашки, когда касался крохотными поцелуями-укусами его живота, когда расстегивал пряжку пояса. Но когда губы накрыли высвобожденную из-под ткани головку напряженного члена, глаза скрылись под пушистыми черными ресницами.
И это было совсем по-другому. Не так, как в их первый раз. Острее, ярче. Не было волнения или опасения сделать что-нибудь не так. Свободны, раскрыты. Олле аркой выгнулся над кроватью, стискивая пальцами покрывало. Застонал громко, почти отчаянно. Не было стыдно или неловко, и язык Кола – наглый, горячий, восхитительный – творил чудеса. Влажный плен его рта заставлял просить, почти умолять.
– Еще-еще-еще…
Кол нетерпеливо стаскивал с него брюки, белье, разворачивал как конфету, освобождая от обертки, пока не обнажил полностью, кончиками пальцев касаясь жаркого тела. Откровенного. Зовущего. Совершенно определенно знающего и требующего желаемого.
О, он сам очень быстро избавился от одежды. Его собственное возбуждение не шло ни в какое сравнение с тем, странным, немного неловким и горьким первым.
– Смотри на меня, Олле, – шептал он, лихорадочно пытаясь справиться с теплым мягким тюбиком.
Тот вскинул на него взгляд. Тяжелый, требующий. Не прятаться. Не бояться. Вот я…. Весь твой. Бери.
– Давай, Кол, – еле слышно шепнул он и раздвинул бедра еще шире. Ни капли непристойного не было в этом жесте. Откровенность. Доверие.
Ни страха, ни стыда, ни смущения. Пальцы, скользкие от геля, толкаются в узкое напряженное тело. Так надо. Губы ласкают губы, язык погружается в рот, точно в ритме пальцев, нежа, нежась. Сильно и размеренно.
– Хороший мой… – шепчут губы в коротких промежутках между поцелуями.
Все по-другому – эмоции, ощущения… Кипит кровь, пенится. Губы уже припухли и чуть-чуть саднят, но Олле мало, все равно мало.
– Хочу тебя… с тобой… до конца… – выгибается тело, подается навстречу, раскрывается под давлением нежных пальцев.
Колин медлит, прежде чем войти в него. Медлит, глядя в глаза. Тонет в Олле, как в омуте, чувствуя все и сразу. Его возбуждение, его желание, его напряжение и готовность отдаться. Колин чувствует, и отвечает тем же. Это ощущается в его запахе, это отравляет кровь. Он входит и запрокидывает голову, не в силах удержать в себе рвущийся из горла рык. Торжествующий, почти звериный.
– Мой…
Олле всхлипнул, застонал, выгнулся, стиснув запястья до синяков. Вот она… точка невозвращения. Точка обладания. Точка полной и безоговорочной принадлежности. Не братья. Не любовники. Альфа и омега – начало и конец. Замкнутый круг, из которого не вырваться. Который не разорвать.
Он – целый. Он – живой.
– Твой… только твой… всегда только твой… – шепчут лихорадочно губы. Не желание – потребность. До конца. Мелькнула боль и пропала в водовороте. Желания, удовольствия, страсти. И все равно мало. МАЛО.
Мой. Уверенными сильными толчками. Мой. Жадными глубокими поцелуями. Мой. Яркими пятнами по шее, по груди. Мой. Следами пальцев на бедрах. Каждым стоном, каждым вздохом и вскриком.
Вскрик, стон, жаркий шепот… И ближе, еще ближе. Чтобы втереться в тело, стать его частью. Я – твой, ты – мой. Не разорвать, не уничтожить. Нет больше «я», есть только «мы».
– Колин… Мой Кол… – покрыто тело пленкой пота, кажется, искрят нервные окончания. Как клятва на крови. Защищай меня, Колин. И я буду заботиться о тебе. Об одном, только о тебе одном. Других не будет. Никогда. Моя альфа. МОЯ.
Они переплелись, взмокшие, разгоряченные. Их голоса слились, а сердца бились в одном ритме, сорванном, бешенном. Одно на двоих дыхание, одна на двоих страсть. Они – одно целое. Альфа и омега.
Доверяй мне, Олле, и я целый мир положу к твоим ногам. Будь со мной, и ты никогда ни о чем не пожалеешь. Будь моим, а я посвящу тебе каждый свой вздох, каждое произнесенное слово. Только тебе… всегда тебе…
Этой ночью их объятий было не разорвать. Сплетались тела, сливались губы. Без слов. Глаза говорили, руки, стоны…
Я – твоя альфа.
Я – твоя омега.
Мое начало.
Мой конец.
Неделимы.
========== Часть 9 ==========
9.
Дерил устало прикрыл глаза. Слабость мучила его уже третий день. Слабость, тошнота и временами озноб. Вот только к врачу обращаться не хотелось. Отчего-то так и виделось, как Элсбет Марвелл впадает в истерику и начинает стенать по поводу или без. А она врач, ей успокаивать и ободрять бы должно.
Нет, наверное, не стоило ей разрешать колоть себе эту сыворотку. Но отец велел, значит, он должен. Хотя, далеко не у всех такая реакция на вакцину от гриппа. Все-таки стоило отказаться, только теперь уже как-то поздновато.
Дурное самочувствие никуда не делось ни через десять минут, ни через четверть часа. Как и желание увидеть Йена.
Он откинулся на спинку сидения и улыбнулся. Вспомнилось явление домой после ТЕХ поцелуев. Мать была в трансе, зато отец на удивление спокойно отреагировал на разукрашенного сына. Всего три вопроса. Я его знаю? Хорошо к нему отношусь? И ты ему нравишься? Окей… Только стало спокойнее. И теплее. Это значит, что отец против не будет. Это значит, что Йен будет его альфой… будет его любовником. И любимым будет тоже. Он помнил почти больной взгляд Йена и то, как отзывался на его поцелуи, как властно требовало его тело принадлежать… Йену принадлежать.
Но как же плохо…
Машина припарковалась на стоянке перед башнями. И Дерил уже привычно, в общем-то, помахал рукой охраннику. Знобило все основательнее. Вдобавок ко всему его вполне ощутимо начало потряхивать.
– Йен дома?
Дождался кивка, остановился у двери лифта, ожидая, когда подтвердят его право входить в этот дом. Право гостя. Пока что только право гостя.
Но Йен спустился сам: система безопасности башен работала не просто как часы. Кому-то не понравился его бледный вид, и короткий доклад о госте Йен получил спустя полминуты после появления Дерила. И за своей захворавшей омегой явился сам.
– Привет, – дверцы открылись, а спустя секунду Дерил уже стоял в кабинке перед явно наспех одетым Йеном, все еще ходящим с повязками. – Что случилось? Ты не очень хорошо выглядишь, – он мягко привлек юношу к себе и коснулся губами лба. – Похоже, у тебя жар.
– Наверное, прививку сделали, когда мне не слишком хорошо было, – вздохнул Дерил, обнимая его за талию и осторожно устраивая голову на его плече. – Папа настоял, чтобы всех вакцинировали от гриппа. Со всеми все в норме, а мне досталось… прилетело вроде как, – он помолчал, а потом отстранился. – Мне не надо было приезжать. Вдруг я заразный?
– Моя очередь тебя лечить? – Йен улыбнулся и, прижав его к себе, приложил ладонь к детектору. – А то я все никак не могу с шоколадом справиться. Помощники нужны.
– Я по тебе соскучился, – выдохнул Старк. – Докторшу мою чуть удар не хватил, когда она меня увидела, после того… ну, как мы с тобой немножко…
Йен тепло фыркнул в его волосы:
– У тебя… больше не было проблем из-за этого? С отцом, например?
– Нет, – качнул головой Дер. – Он выразил желание познакомиться с моей альфой. Просил пригласить тебя на мой день рождения. Так что, пользуясь случаем, приглашаю. И тебя, и Олле, и Колина. Но Кола я и сам приглашу… Да и Олле тоже, – он зажмурился, когда в очередной раз подкатила к горлу тошнота. – Ты пахнешь как-то по-другому, – наконец сумел выдавить он. – Не так, как обычно…
Йен нахмурился и отстранился.
– Плохо? Как «по-другому»?
– Не плохо, – от попытки снова покачать головой Дерил отказался. – Просто по-другому. Как… чужой.
Йен побледнел. Губы сжались в полоску, и на секунду перехватило дыхание.
– Мне… уйти?
– Нет!.. – вскинулся Дерил и тут же покачнулся, вцепившись в него обеими руками. – Не бросай меня, пожалуйста. Мне страшно, Йен. Я знаю, что ты мой, понимаешь? Но не понимаю, что происходит.
– Тебя мутит от меня, – Йен на мгновение прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. – Вот что происходит. – Лифт остановился на жилом этаже, и Йен слабо, почти жалко улыбнулся. – Пойдем. Там больше воздуха. Может, тебе будет не так плохо.
– Йен, – Дерил вышел из лифта и обнял альфу, всем телом прижимаясь к нему. – Меня от температуры мутит, а не от тебя. Это все идиотская прививка, вот и все. А пахнешь ты хорошо. Замечательно пахнешь.
Йен осторожно, словно боясь, что его оттолкнут, обнял Дерила, погладил ладонью по спине, зарылся носом в волосы, ероша прядки.
– Тебе надо лечь, малыш. И я вызову нашего домашнего врача, – он мимолетно коснулся поцелуем лба, мазнул по губам и отстранился. – Только не спорь, ладно? Я беспокоюсь за тебя.
Дерил со стоном разочарования потянулся за ускользнувшим поцелуем и выгнулся в его руках, всем своим естеством силясь продлить хоть на мгновение прикосновение ладони Йена.
– Не буду, – едва слышно вздохнул он. – Я хочу тебя, Йен. Ты мне ночами снишься. Я думаю о тебе постоянно. На парах. По дороге домой. Даже когда с Колином разговариваю, я все равно вижу тебя… Наверное, наш препод новый считает меня законченным идиотом…
Йен покачал головой, улыбаясь и даже не скрывая удовольствие, засветившееся в бархатных карих глазах.
– Ты умница, а не идиот. Но чем быстрей ты выздоровеешь, тем лучше, – Йен взъерошил его прядки, а потом, не в силах удержаться, снова привлек к себе. – Ты мое чудо, Дерил. Но я хочу, чтобы с тобой все было в порядке, – он мягко чмокнул юношу в нос, коснулся губами щеки и замер в миллиметре от его губ, дразня дыханием и близостью. – Я поцелую тебя сейчас… – зашептал горячо, интимно. – И когда уйдет врач. И еще раз – когда спадет твоя температура.
– Всего раз? – и снова смесь разочарования и надежды в голосе. Дерил горел. И не понять от чего сильнее: от жара, буквально иссушающего его тело или от желания не отпускать Йена и чувствовать его губы на своих губах. Кожица высохла, натянулась, но не треснула, и молодой человек быстро облизнул губы. – Ты, наверное, святой, – он улыбнулся и тут же поморщился. – Альфы обычно собственных порывов не сдерживают.
– А еще альфа должна заботиться о своей омеге. И если омега больна – для альфы нет ничего важнее, – Йен лаской провел подушечками пальцев по его скулам. – Ты горишь. Но я все равно тебя поцелую, – губы коснулись губ нежно, осторожно, хоть и хотелось Йену впиться в рот Дерила так, чтобы заалели сладкие, такие манящие губы.
– Спасибо, Йен, – шепнул в ответ Старк, уткнувшись лицом в его плечо. Теплый запах успокаивал и возбуждал одновременно. И еще, как ни странно, приносил облегчение. – Будем ждать вашего врача. Только не уходи никуда, ладно? Мне лучше если ты рядом. Правда. Честное слово.
– Я только позову врача, хорошо? – Йен обнял его мягко и увлек к дивану в большой гостиной. Уложил на подушку, присел рядом. – Я сейчас вернусь. Ты даже соскучиться не успеешь, – сжал ладошку, прикоснулся губами к кончикам пальцев. – Какой же ты горячий, – в его карих глазах засиял настоящий страх. – Я сейчас. Сейчас…
– Хорошо, – едва заметно кивнул Дерил и прикрыл глаза. Здесь можно было дышать свободнее. Здесь вообще хорошо дышалось. Последние несколько дней дома он выносил с трудом. Или, может быть, это все дурацкая простуда так действовала?
Снова зазнобило, и молодой человек свернулся в комок, обнимая себя за плечи, силясь удержаться на грани пугающего тремора. Надо позвонить отцу. Но тогда его заберут отсюда, заберут от Йена. А альфа на свою омегу хорошо действует. Значит лучше не звонить…
Йен появился, как и обещал – очень скоро. Снова присел рядом, заглянул с тревогой в лицо, а потом просто вытянулся рядом на показавшемся слишком узком диване. Обнял крепко, прижимая к себе.
– Он скоро придет, мой хороший, – поглаживая плечи, спину, он словно убаюкивал свою омегу. Прижался губами к покрытому испариной лбу и закрыл глаза. – Что подарить тебе на день рождения?
– Не знаю, – выдохнул Дерил, прижимаясь к нему. – Просто приди. Мне этого будет достаточно. А подарки – это мелочи… Я хочу видеть тебя рядом, когда мне исполнится семнадцать, – то ли дремота, то ли бред. Но Дерил дышал Йеном, чувствуя под ладонью биение его сердца, и улыбался. – Хорошо?..
– А когда ты родился? – Йен ерошил носом его прядки, вдыхая ставший таким тяжелым, но от этого не менее приятным запах омеги. – Если ночью, то будет затруднительно. – Он улыбнулся, накрыл губами бьющуюся на виске жилку. И было плевать на то, что кто-то может зайти. Кто-то может увидеть.
– Ночью, – с негромким смешком сказал Дерил. – Но… если я попрошу ночь с тобой в подарок, и мой грозный альфа-отец не будет против?..
– Против будет семейный врач, мистер Старк, – доктор появился как чертик из табакерки. Монтгомери Уильямс. Доктор-бета, знавший все, ну или почти все о физиологии альф и омег, лучший ученик доктора Аммари, которого тот приставил к семейству Хэмсвортов, едва только положение Тома стало заметно. Уильямс был педантичен, внимателен и очень, очень настойчив, когда дело касалось здоровья любого из его подопечных. А его убедительности мог позавидовать даже самый зубастый адвокат. – И не просто против, а очень сильно против. Ваш организм закончит свое формирование только к двадцати двум годам. До этого момента вы – растущий организм. Что в отношении секса между альфами и омегами… то науке известна масса прецедентов, когда слишком рано заложенный код альфы ломал жизнь обоим в паре. Итак… Йен, вы не могли бы отпустить больного? Успеете еще пообнимать. Дайте мне простор для работы.
За нарочитой ворчливостью доктор явно скрывал свою обеспокоенность. Он с легкостью опустил свое достаточно грузное тело в кресло у дивана, дождался, пока Йен сядет, и принялся осматривать пациента. Померил температуру и давление, заглянул в глаза, а потом закатил рукава рубашки, обнажая предплечья, и вот тут доброму доктору стало дурно.
– Вы не…
– Я не наркоман, если вы об этом, – фыркнул Дерил.
– Не смешно, юноша, – Уильямс, сбрызнув руки спреем, аккуратно ощупал уродливое пятно на руке, там, куда домашний врач Старков вколола вакцину. – Это аллергическая реакция на препарат, введенный вам. И насколько я могу судить, это не вакцина. Это нечто совсем другое. Но я такое уже видел. Йен, как давно вы с мистером Старком обнаружили свою парность?
Йен, все это время с тревогой на лице следивший за его манипуляциями, побледнел, но ответил сразу и без запинки:
– Всего несколько дней тому назад. Но мы еще не… не зашли дальше поцелуев.
Уильямс кивнул и снова перевел взгляд на Дерила:
– Вопрос очень серьезный, мой мальчик. Постарайтесь вспомнить, не могли ли вы…
– Нет, – дослушивать вопрос Дерил не стал. И так понятно. Сквозь жар и дурное самочувствие понятно. – Я и не обнимался-то ни с кем до него, – без смущения. Да и какое может быть смущение, когда его ломает всего? – И целовался с ним первым.
– Может вы запамятовали? Может в шутку, когда вы были еще совсем ребенком? – настаивал доктор.
– Нет. Я бы запомнил. Что со мной?
– Боюсь, что у вас конфликт кодов. Такое случается, когда две схожих и подходящих омеге альфы практически одновременно… скажем так, заявляют свои права на одну омегу. Вы целовались с Йеном. Его код вписался в ваш код ДНК. И подошел как паззл. И спустя несколько дней вам искусственно вводят код другой альфы, генетически так же совместимой с вами. И происходит конфликт… Вопрос в том, что было быстрее. Кто был быстрее. Йен или та альфа, код которой вам ввели.
– Хотите сказать, что тот, кто был первым, тот и будет его альфой? – Йен стал белее мела. – Как мои родители? Нет! Дерил мой! Моя омега!
– Йен, – доктор бросил на него тяжелый взгляд. – Успокойтесь немедленно и прекратите. Если я все верно понимаю, а симптоматику подобных случаев блягодаря доктору Аммари я изучил более чем досконально, вы были первым. И сейчас организм мистера Старка отторгает генетический материал, внедренный в него позже искусственным путем. Потому он нормально воспринимает вас рядом с собой.
– Как долго это еще продлится? – напряженно спросил Дерил, придвигаясь ближе к Йену, точно чувство его плеча могло помочь.
– Сутки. Может двое. Сейчас вы на пике процесса. Дальше будет спад… нет, жаропонижающие препараты я вам не рекомендую. Холодный душ – может быть. И общество того, кого вы сами выбираете своей альфой. Вот он вам действительно нужен. Закрепить вашу связь.
– Закрепить? – Йен вскинул бровь, облив доктора ледяным взглядом. – Будьте добры уточнить, что вы имеете в виду под этим словом.
– Я не предлагаю вам заниматься сексом, Йен. Более того, я этого не одобряю. Дерилу сколько?.. Почти семнадцать, если мне память не изменяет? – доктор Уильямс невозмутимо выдержал взгляд Йена. – Но вот целоваться вам никто не запретит.
– И на этом спасибо, – Йен почти улыбнулся. – Ваши рекомендации? С учетом того, что Дерил не живет в этом доме.
– Рекомендации я могу дать только Дерилу. – Молодой человек поднял на него измученный взгляд. – Не подпускайте к себе врача. Я могу переговорить с мистером Дауни. На всякий случай. То, что произошло – в высшей степени неэтично. И на его месте я бы задумался на тему смены вашего семейного доктора. Человек, посмевший совершить такое – не имеет права заботиться о семье. Что касается вас, Йен… Сейчас я выйду из этой комнаты. И больше ничего не слышу и не вижу. Решать, что делать дальше – только вам двоим.
– Все, что я хочу знать – это может ли Дерил вернуться домой или будет вынужден остаться здесь. Как вы очень правильно заметили, ему почти семнадцать, и он зависит от семьи. Пока зависит.
– Есть ли шанс, что вы потеряете Дерила? Есть. Если код введут еще раз, и он подавит ваш код, – доктор поднялся на ноги и окинул обоих пристальным спокойным взглядом. – Поговорите с вашим отцом. Думаю, он вам поможет, если вы хотите сохранить вашу связь.
– Хочу, – Йен медленно закрыл глаза. – Больше всего на свете хочу. И… спасибо, – он слабо, но благодарно улыбнулся, а потом, не дожидаясь, пока доктор уйдет, сел рядом с Дерилом и стиснул его пальцы. – Я никуда тебя не отпущу.
Младший Старк обнял его за талию, прижимаясь к нему всем телом, уткнулся лицом в его шею. Доктор только хмыкнул себе под нос и тихо вышел. Спустя минуту он скрылся в кабине лифта.
– Я не хочу никого другого, Йен. Я не хочу другой альфы. Йен, а если меня заберут у тебя?!
– Я никому тебя не отдам, – тот обнял его в ответ. Сильно. Жарко. – Никому. Никогда. Ты мой, Дерил. Но ты должен рассказать отцу. Это… почти нападение. И я не хочу, чтобы тебя забрали, когда меня не будут рядом.
Дерил цеплялся за него, как утопающий цепляется за соломинку.
– Я не знаю, кто мог. Я не понимаю зачем? – сорвано выдыхал он. – Потому что мы – богаты? Потому что влиятельны? Они могли просто прийти к нам… они могли просить отца, говорить со мной… но зачем так, Йен?
– Чтобы не было выхода. Чтобы ты принадлежал кому-то, несмотря ни на что, – Йен осыпал поцелуями его лицо. – Я не могу тебя потерять. Не могу, слышишь? Не теперь, когда я только тебя нашел.
Жар, кажется, плавил кости. Дерил почти рванул рубашку на горле и судорожно вздохнул, глотнул ставший горячим воздух.
– Я не должен тебя просить о большем… как жаль, что я не могу… я бы хотел принадлежать тебе сегодня. Сейчас. Чтобы никто не мог спорить. Но тебя накажут за это.
– Пусть только попробуют, – почти прорычал Йен и, встав с дивана, подхватил вдруг Дерила на руки. Мазнул губами по губам и направился к своим комнатам. Переступив через порог, ногой захлопнул дверь, пересек гостиную и, войдя в свою спальню, опустил свою ношу на кровать. – Пусть не так, как надо. Не так, как хочется, но… – не договорив, он склонился над Дерилом и втянул его в поцелуй. Откровенный. Страстный. Ладонью провел вдоль тела, вернулся и «забыл» руку на груди с той стороны, где билось сердце, невесомо лаская.
