Текст книги "Пепел крыльев ангела: Проклятое поколение (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

– Хорошо, Винсент, – Том улыбнулся, не пытаясь очаровать или соблазнить. – Тогда перейду сразу к делу. И сразу прошу прощения за то, что заставляю вспомнить то, что вы, возможно, хотели бы забыть. Чуть больше двадцати лет назад вы подверглись действию «Пепла» и выжили. Я не собираюсь ворошить прошлое, я хочу узнать настоящее. Видите ли, мой муж также стал жертвой этого наркотика и два его сына родились с… отклонениями.

– Какого рода? – ни поза, ни выражение лица Грея не изменилось. Только чуть затвердела линия подбородка, выдавая его внутреннее напряжение.

– Парень-альфа не переносит запаха омег в течке. Омега – стремится убить любую альфу, посягнувшую на него. Так было, по крайней мере, до их первой вязки.

Серые глаза потемнели от удивления, почти шока:

– Они…

– Сводные братья. И парные альфа и омега. Так уж вышло, – Том болезненно улыбнулся и отвел взгляд. – И сейчас я ищу тех, кто так же, как они родились после «Пепла». Ваш сын, Винсент… С ним все в порядке?

– Зачем вам это, Том? – Грей вскинул на него тяжелый взгляд. – Чтобы убедиться в том, что вашим детям повезло?

– Я не считаю везением необходимость держать собственного сына в клетке, как дикого зверя, и бояться, что он может убить собственного отца, посчитав его угрозой, мистер Грей, – холодно произнес Том.

– Простите… – Винсент медленно опустил ресницы, и лицо его смягчилось. – Каждый родитель думает прежде всего о собственном ребенке, и я не исключение. Чтобы Алекс родился, его матери и моей жене пришлось умереть. Она не была омегой, и под конец срока началось отторжение плода. Врачи побоялись делать кесарево и беременность фактически поддерживали искусственно.

– Не продолжайте, Винсент, я знаю, что было дальше, – Том остановил его, глядя на то, как все сильнее бледнеет его собеседник.

Грей кивнул, помолчал немного, а потом продолжил, сцепив руки в замок.

– Алекс… Он альфа. У него нет отклонений на физическом уровне, но… не знаю, как это назвать. Запах омеги, любой течной омеги делает из него безвольную куклу. Полное и абсолютное подчинение. Если ему скажут шагнуть из окна – он это сделает. Думаю, вы можете представить себе, насколько это меня пугает. У него нет физического влечения к ним, только желание подчиниться. Полностью отключаются все сдерживающие центры, даже инстинкт самосохранения не работает.

– Марионетка… – Том поджал губы, искренне сочувствуя Грею. – Это происходит только в периоде его гона?

– Нет, – Винсент покачал головой. – Оно просто есть.

– И что же вы делаете?

– Носовые фильтры – самое грубое и самое простое решение. Врачи предлагали операцию по блокированию рецепторов, но я не могу пойти на это и лишить своего мальчика полностью возможности чувствовать запахи. Но в нашем доме нет ни одной омеги. Только беты или альфы.

Том кивнул, размышляя:

– В Хэлле есть врачи и ученые, специализирующиеся на изучении и лечении подобных последствий «Пепла». Возможно, у них уже были аналогичные случаи.

– Вы предлагаете мне вернуться в Хэлл?

– Пока я предлагаю обратиться к ним за помощью. Возможно, они посоветуют что-то, что будет более действенным, но менее грубым.

– Я подумаю над вашим предложением, мистер Хиддлстон, – Грей кивнул, и Том понял, что здесь его разговор окончен.

– В таком случае, не смею вас больше задерживать. – И откуда взялось это ощущение разочарования и неудовлетворенности? Словно он что-то упустил или что-то не сделал или сделал не до конца. Том почти с тоской огляделся и удивленно замер. Показалось или..? Красивый профиль был знаком. Как и черные кудри с редкими серебряными ниточками.

Это действительно был Эйдан. Он не отвернулся и не сделал вид, будто его здесь нет и это все игра воображения. Он повернулся и посмотрел на Тома прямо, а потом легонько кивнул, приглашая к себе, за угловой столик.

Черты его лица точно заострились. Он выглядел порядком уставшим и измотанным, но по-прежнему привлекал к себе внимание. Он больше не выглядел раздолбаем. Каждая деталь его одежды только подчеркивала достоинства его тела: длинные ноги, достаточно широкие для омеги плечи и спину, по-юношески тонкую талию. Несколько прядей, включая тоненькую серебряную ленту, он собрал на затылке под почти незаметную заколку. Простые, но хорошего кроя джинсы, рубашка, оттенившая его бледность, ботинки и куртка, перекинутая через спинку стула.

– Здравствуй, Том, – артикулировал он.

Том едва заметно кивнул ему и повернулся к Грею, вставая из-за столика:

– Спасибо, что согласились встретиться и поговорить со мной, Винсент. Если надумаете последовать моему совету – дайте знать, и я отправлю вас к лучшему специалисту в этой области.

– Хорошо, Том, я запомню. До свидания и удачи в ваших поисках, мистер Хиддлстон, – Грей пожал протянутую руку, и Том, кивнув, отошел к Эйдану. Присел за столик, улыбнулся одними глазами.

– Я даже не буду спрашивать, как ты здесь оказался. Здравствуй, Эйд.

– Здравствуй, Том, – Тернер подвинул ему свой бокал. Пиво было все-таки свежим. Это ему оно в горло не лезло. А жаль. – Полагаю, причины те же, что и у тебя. Дети «Пепла». Раз уж ты с Греем общался. Ты ведь уже понял, да? Они все такие. Кто-то в большей степени, кто-то – в меньшей. Грей в прошлом наркоман. И от смерти после первой понюшки «Пепла» его спасло только дурное количество кокаина в организме. После этого Винс завязал, но это не спасло его женщину и его ребенка. Крису прилетело немного, как и Робу. Так что наши дети относительно нормальны. Но есть и более страшные случаи.

– Я знаю, Эйд, – Том отвернулся, глядя на Грея с задумчивым интересом. – Но есть те, кому действительно повезло и дети родились бетами. Я пытаюсь убедить родителей обратиться в наш центр и к Аммари. Некоторые соглашаются. Так что, возможно, у кого-то еще есть шанс. Как ты искал их? Детей “Пепла”.

– Кого-то я помнил. Кого-то подсказали. У меня другие связи. Не такие, как у тебя. Но я не беспомощен, Том. Помнишь, я не привык работать в команде. И по этому – один. Почему теперь? Что изменилось у вас? – Он мягко заставил Тома смотреть на себя.

– Я всегда старался не упускать их из вида. Те альфы, которые остались в Хэлле, под моим наблюдением. А остальные… – Том смотрел на него спокойно и чуть устало. – Я уехал на следующий день после тебя. И с тех пор дома не появлялся. У всего есть свой предел. Я своего почти достиг.

– Я снова стал для тебя последней каплей?

Эйдан жестом подозвал официанта и на сей раз попросил ему принести чаю. Два чая. Невольно сглотнул. Слишком сильным был запах парфюма у парня. От запаха замутило. Снова. Он прикрыл глаза и вымученно улыбнулся.

– Прости. Кажется, у меня такая карма, всегда переходить тебе дорогу.

– Это случилось бы рано или поздно, – Том внимательно смотрел на него. – В любом случае. И хорошо, что это случилось до того, как я окончательно сломался. Так что я, скорее, должен сказать тебе спасибо. И это не твоя вина. Так получилось. Скорее, это я виноват в том, что… так получилось. Крис хотел, чтобы ты остался. Действительно хотел. Я совру, если скажу, что он скучал по тебе, но он никогда о тебе не забывал. – Том кивнул официанту, поставившему перед ним чашку с кофе. – Знаешь… Я видел вас тогда с Крисом. И завидовал, по-настоящему завидовал. Между вами была страсть, которую мы с Крисом давно исчерпали.

– Это не имеет значения, Том, – покачал головой Эйдан. – Я только омега. Когда-то я попытался помогать, быть в его жизни. У меня не вышло. А теперь я этого уже не хочу. Да, я один. Да, мне плохо без Колина. Потому что он все, что было у меня. Он был моим якорем. Сейчас… страсть хороша, и без нее жизнь пуста. Но Крису на самом деле была нужна встряска. Он ее получил. Я совру, если скажу, что не хочу его. Но не вижу будущего. Ты прожил с ним почти тридцать лет. И вы любили друг друга. Ты и теперь его любишь, иначе не попытался бы измениться. Ты ведь хочешь вернуться, я вижу.

Он пригубил свою чашку и вздохнул. Аромат белого чая с мятой и лимоном успокаивал. Возвращал нормальное самочувствие.

– Тридцать лет достаточно для того, чтобы надоесть друг другу. Чтобы изучить друг друга. И устать друг от друга – тоже. Тебе не двадцать, Эйд, чтобы не думать о том, как и с кем ты будешь встречать старость. Я не уговариваю тебя, я просто констатирую факт. А дети вырастают и уходят. И Кол бы тоже ушел рано или поздно. Я хочу уехать. И хочу вернуться. А еще – начать все сначала, просто сначала. – Том немного помолчал, а потом спросил: – Почему ты не сказал мне, что ждешь ребенка? Кол старше Олле, значит, ты знал. Я бы… оставил свои попытки.

– Я понял за несколько дней до того, как узнал ты, – Тернер пожал плечами. – Я не думал, что у меня может быть ребенок. Я был почти уверен что «Пепел» сделал меня стерильным. Меня ведь не тошнило, не было никаких признаков. Я даже тек два месяца. Так что когда я узнал, что ребенок будет у тебя – я ушел. Крису был необходим ребенок от любимого человека, а не от омеги-обузы.

Враз потемневшие глаза Тома полыхнули.

– Ты никогда не был ему обузой, – жестко произнес он. – И ты не имел права решать за него, ребенок от кого ему нужен. – Отвел глаза, сник. – Ты решил, что раз я жду ребенка, то ты ему будешь больше не нужен. Ни ты, ни Кол. Прости, я был таким эгоистом. Все могло быть по-другому. И это не ты, это я… почти сломал тебе жизнь.

– Ты любил и любишь его. Вот и все. Я же его никогда не любил. Потому и принял решение сам. Такое, которое было мне нужно. Тогда. Все, Том. Этого уже не изменить. Это случилось. Выдохнули и проехали. Хочу надеяться только, что у Колина и Олле все хорошо. Кол мальчик неглупый и заботливый. Олле… не будет плохо с ним. – Эйдан вздохнул и поерзал на стуле. Ныла спина. Такое тоже бывало. – Я постарался воспитать из него мужчину, помощника и просто хорошего человека. Надеюсь, у меня это получилось.

– Получилось, – Том невольно улыбнулся. – Он и Олле – странная пара, но они не такие, как мы. И таких ошибок не совершат. Где ты остановился?

– Здесь. Могу поделиться, номер все равно двухместный. А мне будет нескучно, если составишь компанию, – Эйдан опустил взгляд. Нельзя чтобы видели слабость и непрошеные слезы. Он – одиночка. Одиночки не плачут, даже от радости не плачут.

– Ты же знаешь, какой я бываю иногда ленивой задницей, – Том скорчил рожицу. – Мне лениво собирать вещи. И мне нравится мой вид из окна. Как на счет того, чтобы передислоцироваться ко мне? Мартини не обещаю, но, кажется, в баре было сливовое вино. В самый раз для такой сладкоежки, как я. Но пить в одиночку скучно.

– Ну если ты настаиваешь… – Эйдан усмехнулся. – Тогда говори куда…

…Спустя полчаса он уже расположился в номере Тома. Правда, не с бокалом вина, а с яблоком и чашкой чая. На алкоголь, мясо и блюда с острыми запахами и обилием пряностей смотреть категорически не хотелось.

Его вещи – один небольшой чемодан и сумка – сиротливо жались к пустому почти шкафу, в котором не менее сиротливо ютились два костюма и штуки четыре рубашки. Кажется, не один он путешествовал по принципу – будут деньги, остальное – докупим.

– И что дальше? Что ты планируешь?

– Больше никак планов, Эйд. Я не хочу жить по струнке и по графику. Я почти забыл, что такое свобода. И просто хочу снова вспомнить ее вкус.

– Проще говоря, ты сбежал в бессрочный отпуск, – ухмылка Тернера стала чуть шире и ироничнее. – Это так на тебя не похоже. Ты же был помешан на тотальном контроле. И теперь ты кутишь, прожигаешь жизнь и предаешься разврату и удовольствиям? Боже мой, ты точно Том Хиддлстон?

– Не похож? – Том усмехнулся. – Значит, совсем все плохо, – он покачал головой. – А ведь когда-то я трахался прямо на скамейке в парке и мне было все равно, кто и что подумает. – Его усмешка была почти злой. – И знаешь, пожалуй, я даже сделаю то, что хотел очень и очень давно. – Том отставил на столик свой бокал, обошел кресло, в котором устроился Эйдан и, встав за его спиной, аккуратно извлек заколку из его волос. Распустил хвост и, бросив предупреждающее «не дергайся», погрузил пальцы в густую гриву, перебирая прядки и играя с тугими кудрями.

– В парке на скамейке?! – Эйдан был шокирован. По-настоящему шокирован. Образ строгого, собранного дельца-Тома никак не вязался с этим его утверждением. Хиддлстон, занимающийся сексом на парковой скамье – это нонсенс.

– О, это было шикарно. Правда, потом, охране пришлось здорово побегать, изымая видео у случайных свидетелей, – хмыкнул Том. – Ты ведь меня совсем не знаешь, Эйд. – Он накрутил на палец его локон и отпустил. – Жаль, что пирсинг на пупке зарос за ненадобностью… Бриллиант смотрелся там просто очаровательно.

Эйдан рассмеялся, запрокинув голову.

– Боже мой… бунтарь! А я собственного сына бунтарем считал, когда он татушку сделал и пирсинг. Можно сказать, что он просто образец скромности!

– О, ему до меня еще ползти и ползти, – Том хмыкнул, а потом устроился на подлокотнике кресла. – Я, конечно, в кожанке не ходил, но ты даже не представляешь, как отлично маскирует строгий костюм. А ремень и галстук – неплохая замена наручников или веревки.

– И это меня маньяком называли! А я всего-то раз привязал к постели альфу. А тут… ты заставляешь меня краснеть, Томас Уильям! – Эйдан отставил свою чашечку на столик и снова откинулся на спинку кресла, глядя на старшего.

– Ты еще можешь краснеть? – Том улыбнулся и подался к нему. – Какое досадное упущение. Пожалуй, надо что-то с этим делать. – Одной рукой он провел по его волосам, надавил на затылок, а второй, сжав подбородок пальцами, накрыл губами его губы. Без напора, давая возможность не принять, отказаться.

Эйдан принял поцелуй. Чуть шевельнулись в ответ губы. Без страсти, скорее с благодарностью и теплом. Тонкие сильные пальцы погладили точеную скулу Тома.

– Очень давно никто и ничему не пытался меня научить, – шепнул он. – Особенно сходить с ума и совершать безумные поступки.

– Этому не учатся. Это либо делают, либо нет, – Том отстранился всего на пару сантиметров. – И, знаешь, я умираю от скуки на приемах и чувствую себя высохшей мумией на светских раутах. Ты умеешь танцевать, Эйдан Тернер?

– И стриптиз среди прочего, – улыбнулся тот, глядя в потемневшие глаза. – И краснеть. И выделываться в ночных клубах. Просто очень давно этого не делал.

– Тебе не кажется этот город… слишком скучным? Может, пора его встряхнуть? – Том вскинул бровь, погладив подушечкой пальца скулу Эйдана.

– Скучным? Скорее до тошноты добропорядочным, – протянул Эйд. – Ты представляешь себе, что это будет? Здешние омеги нашего возраста – домохозяйки и наседки. Это не Хэлл, Том.

– Ты собираешься здесь остаться и жить? Нет? Тогда не все ли равно, ЧТО здесь будет?

– Все равно, – медленно опустил ресницы Тернер. – Единственное, чего я не хочу – чтобы Крис снова нашел меня. Все остальное – ерунда.

– Останавливай меня, когда я начинаю перегибать палку и навязывать свои решения.

– Остановлю. Об этом можешь не волноваться, – Эйдан взъерошил его волосы, кончиками пальцев очертил лицо и улыбнулся. – Ты стал, кажется, еще красивее.

– Скорее, еще старше и еще потрепанней, – Том тихо рассмеялся. Эйдан всегда вызывал у него странные чувства. Он казался взрослым ребенком, чуть наивным и на удивление чистым. И прошедшие годы его ничуть не изменили. Только добавили мягкого очарования. Правда, мало кому доводится, наверное, видеть вот этот свет в его глазах. Сомнений не было. Вопросов – тоже. Только желания. И противиться им Том не стал. И этот поцелуй не был нейтральным. Он был… нежным.

– Я хотел бы, чтоб ты был моей альфой, Том, – Эйдан сам разорвал его, отстранившись плавно, едва заметно. – Я хотел этого когда-то. Много лет назад. Я любил тебя. Но отболело. Прошло. Этого лучше не ворошить. Прошу тебя.

– Я не альфа, Эйд, – Том отпустил его, и плавно соскользнув с подлокотника, отошел к окну. – И не смог бы ею стать для тебя. Но ты прав – это лучше не ворошить, прости.

Тернер осторожно кивнул и выпрямился в своем кресле.

– У нас ничего не получится, Том. Ни спятить, ни погулять. Мне жаль. Мне лучше уйти и на этот раз больше не попадаться на глаза ни тебе, ни ему. Так будет правильней.

– Ты меня бросаешь? – Том обернулся, глядя на него с мягким укором и улыбкой. – Буянить в одиночку будет скучно.

– Зато тебе не придется оглядываться назад, – серьезно ответил Эйд. – В этой истории мы никак не можем поставить точку. Кто-то всегда не отпускает кого-то. Это неправильно.

– Ты слишком дорог мне, Эйд, – Том пожал плечами, признавая его правоту. – И я не смогу тебя отпустить, зная, что ты уйдешь снова к своему одиночеству. Это еще более неправильно.

– Я не один, Том, – Эйдан медленно покачал головой. – Но надеюсь, ему ты об этом не сообщишь. Я вернул ему сына. Самое дорогое, что было у меня. Я хочу, чтобы второй остался со мной.

– Ты… – глаза Тома распахнулись от шока. – Второй?! Ты ждешь ребенка?! О, черт… – Он с силой потер лицо, пытаясь в это поверить. Но как? В этом возрасте залететь практически невозможно. В конце концов, им даже не тридцать лет! – Эйд… Ты хоть представляешь, насколько это может быть сложным и опасным?! Да еще и без наблюдения? Зная, что и этот малыш будет «ребенком Пепла»?

– Кол тоже. Но он родился. Я в хорошей форме, хоть и не юная трепетная омежка. Я справлюсь. Не в первый раз. Обращусь к доктору, который наблюдал нас с Колином все эти годы, – Эйд передернул плечами и улыбнулся. Это было чудом. Действительно чудом. Хоть и сопряженным с кучей неудобств в виде повышенной чувствительности обоняния или тошнотой.

Том подошел к нему стремительно и опустился перед ним на пол, заглядывая в глаза.

– Эйд, послушай… Я знаю, что это не мое дело, но так нельзя. Так неправильно. Я ничего не скажу Крису, обещаю, но это несправедливо. Я не прошу тебя вернуться или еще что, но подумай – ты вырастишь его так же, как Кола, который почти ненавидит собственного отца, называя по имени? Ты воспитал чудесного сына, Эйд, ты сотворил чудо в одиночку, но так больше нельзя. Ребенку нужен отец, а ты – перекати-поле.

– А как можно? Скажи мне, Том, как можно? – черные почти глаза Эйдана вперились в глаза Хиддлстона тяжело, испытующе. – Строить из себя примерного отца? Улыбаться Крису? Делать вид, что это нормально? Жить так, как мы жили почти три года? Я не настраивал Колина против Криса. Я просто не говорил о нем. И сказал, когда нужно было отправить его к вам. Сказал, что у него есть отец, у отца есть своя семья. У меня самого достаточно денег чтобы сидеть на месте и ни о чем не волноваться. Крис решил обеспечить мне безбедную старость? Бога ради, я пальцем не коснусь этих денег. Все они достанутся крохе. Осяду где-нибудь на островах… или на Аляске. У него буду я. Пока он не вырастет. Или пока будет желать быть рядом.

Том зажмурился и вжался лбом в его колени.

– Ответь мне на один вопрос, Эйд. Только на один. Ты и Крис. Что ты чувствуешь к нему? Правда, Эйд. Сейчас – только правду.

– Обиду, Том. Он мог хотя бы изредка показывать, что я ему нужен. Пусть не как любимый человек. Я одиночка, да… это правда. Как и то, что я старался держаться от него на расстоянии. Но я был его омегой, Том. Дэвид тянулся к тебе. Потому что понимал… потому что нуждался в тебе. Я не могу находиться рядом с человеком, которому мне хочется причинить боль, понимаешь? Мы с ним сами отравили эмоции. Убили все, что могло бы между нами вырасти. Он нашел меня снова. И все, на что он оказался способен – трахнуть меня. Опять. И выставить, как шлюху. Выставить вон.

Эйдан глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Горечь не отступала. Она острым раскаленным клинком впивалась в душу, не позволяя ни забыть, ни простить.

– Ты любишь его. Люби. Он всегда твоим был. А мне рядом места не нашлось. И не найдется никогда.

– Это МОЯ вина, Эйд, моя, – Том вскинул голову, глядя на него с тоской и болью. – Это Я не мог смириться. Это Я боялся, что ты займешь в его жизни слишком много места. Он уважал тебя, уважал твои решения. И поэтому не стал искать. Дэвид… У нас был сын, Эйд. Ребенок, который нас связал и от которого он уйти не мог. И в этот раз… У Криса были другие планы и желания. Поверь мне, Эйд, твой уход в них не входил. Это я закатил ему почти истерику. Я и мой чертов эгоизм. А Крис… напился потом с тоски. А я уехал потому, что понял наконец, каким чудовищем я стал. Эйд, еще один шанс, нельзя исправить, но можно начать заново. Не мне, себе и Крису дай шанс. И вашему малышу. Я знаю, что прошу слишком много, но… всего только шанс.

– Он не стал искать, – жестко отрезал Эйдан. Только его ладонь с неожиданной нежностью легла на голову Тома. – Он выбрал, Том. Выбрал тебя. И всегда будет выбирать тебя. Потому что ты для него важнее всего на свете. Нет шансов.

– Нет шансов, если ты хочешь его любви. Все шансы – если тебе нужна альфа и семья. И не я важнее для него всего на свете, уже давно не я. Дети, Эйд.

– Том, – в негромком голосе послышалась угроза. – Хватит. Ты обещал ничего не говорить. Вот и не говори. Мы чужие с этим человеком. А своего ребенка я способен воспитать сам.

Том замолчал. Стиснул пальцы до хруста, а потом медленно поднялся. Пару мгновений смотрел куда-то внутрь себя, а потом вскинул голову.

– Хорошо, – ровно, очень спокойно произнес он. – Я все понял.

– Спасибо, Том, – устало и как-то обреченно выдохнул Тернер, и так же медленно поднялся на ноги. – Спасибо и удачи. Я надеюсь, у тебя получится. Вернуться получится. И вернуть.

– Ты не останешься до утра? Из своего отеля ты выписался, но у меня две комнаты. А завтра утром я уеду.

– Мы все решили. Твой разговор с Греем я слышал. Мне больше нет смысла оставаться здесь. Так что я уезжаю. Я знаю как мне себя вести и чего лучше не делать, чтобы избежать последствий для крохи. Останется только решить, где обосноваться. А пока вернусь домой, – он хмыкнул и добавил. – Вернее туда, где жил последние полгода.

– Смени фамилию, Эйд. И малышу дай другую. И прощай, Эйдан Тернер, удачи тебе. Уверен, что у тебя все получится.

Эйдан подхваил свои вещи и направился к выходу. У двери на миг застыл, точно хотел что-то сказать, но смолчал. И вышел, не оборачиваясь.

…Ночь была бессонной. Черной. Страшной. Пустой. Том силился вспомнить, что значит чувствовать и не мог. Наверное, надо было бы испугаться, но не было даже страха. Вообще ничего не было, кроме бездонного черного ночного неба, глаз от которого Том отвести не мог. Сознание перебирало факты, складывало их то так, то этак и каждый раз выдавало один и тот же результат. Виновен.

К утру решение созрело. И в первый раз в жизни Тома не интересовало, к чему оно приведет. Инстинкт самосохранения не работал, и мысль о сыновьях была единственной, что еще держала его «на плаву», не давая соскользнуть в такую манящую и сладкую бездну безумия.

========== Часть 18.2 ==========

– Том? – Эйдан нагнал неспешно идущего по дороге мужчину и легко тронул его за руку, привлекая внимание. – Том Хиддлстон…

Том вел себя странно. Очень странно. Совсем не так, как вел бы себя человек, которому откорректировали воспоминания. Во всяком случае краткосрочные. Том выглядел совершенно дезориентированным. Как будто потерялся. Совсем потерялся.

– Это я, Эйдан. Эйдан Тернер. Ты помнишь меня?..

Недоуменный взгляд в ответ заставил его вздрогнуть. И ни тени узнавания. Эйдан почувствовал, как из всех пор его тела выступили крупные горькие бусины холодного пота. Том его не помнил. А это значит, что он снес всю свою память. Говоря компьютерным языком – отформатировал себя.

– Я омега… мы с тобой были знакомы.

– Знакомы? – Том словно прислушался к себе, а потом виновато улыбнулся. – Я тебя не помню, извини. – Он каким-то отчаянно-беззащитным жестом сунул руки поглубже в карманы, а потом отвернулся и пошел… куда-то. Судя по всему, он плохо понимал, куда именно идет, если вообще понимал. Опустив голову, подняв плечи – он словно пытался стать как можно менее заметным.

Эйдан в три больших шага нагнал его. Останавливать, правда, не стал, вместо этого скорректировал движение в небольшое уютное кафе по дороге. Так он не испугается. Среди людей с незнакомцем он будет чувствовать себя в большей безопасности. Эйдан взглядом отыскал в помещении дальний столик у стола, и, усадив Тома, присел сам, напротив, чтоб смотреть в лицо.

– Ты ведь никуда не торопишься, я так понимаю… – Вряд ли человек после коррекции куда-то спешит.

…Когда вчера Хиддлстон приехал в эту клинику – Эйд глазам своим не поверил. Вопившее вот уже сутки чувство внутренней тревоги не унималось. Именно оно не позволило Эйду улететь еще накануне вечером. Именно оно вынудило тенью следовать за Томом, не попадаясь на глаза, но и не упуская из виду. Слишком потерянным тот выглядел. И слишком решительным. Отрешенно-решительным.

Когда корректируют краткосрочные воспоминания – день-два – никаких последствий для психики это не вызывает. Потому и отпустили Тома быстро, почти сразу. Вот только что-то пошло не так.

Почему Том решился на столь радикальный шаг? Неужели этот разговор так на него повлиял? Или… мысль о ребенке. Его, Эйда, ребенке?! Том боялся, что расскажет обо всем Крису, или…

– Извини, что похищаю тебя у всего мира, – Эйд попросил принести два чая, каких-нибудь снеков и вернул все свое внимание собеседнику. – Ты… мы разговаривали с тобой пару дней назад. И разговаривали о теме, о которой ты, кажется, решил забыть. Напоминать не буду. Спрашивать о причинах поступка – тоже. Ты их просто не помнишь. Я хочу только сказать тебе, что я твой друг и что не позволю приключиться с тобой никакой беде. И хочу помочь тебе. Я не понимаю тебя, но хочу помочь. Но сначала задам вопрос: что ты помнишь о себе?

– Помню? – Том обнял кружку обеими ладонями, глядя на столешницу. – Ничего. Но у меня в кармане есть документы на имя Томаса Уильяма Хиддлстона. И ты зовешь меня Томом. Значит, меня зовут Том Хиддлстон. Я это знаю. Но не помню. Как и пин-код своей кредитки, номер страховки и код от телефона. – Он вскинул голову, оглядываясь даже не с любопытством – с усталостью, уничтожить которую, как оказалось, не смогла даже потеря памяти. – Ты говоришь, что я хотел что-то забыть. Значит, мне не стоит это вспоминать.

– Не стоит, – кивнул Эйдан, чуть ли не воя про себя. Забыл все. Все что помнил. И ведь претензию к клинике не выставишь. Все пациенты подписывают кучу документов. – Когда-то, много лет назад ты спас мою жизнь. А я спас твою. У нас с тобой много общего, еще больше различного. Но я не могу оставить тебя одного.

– Я не знаю тебя, – Том его не боялся. Не сторонился. Похоже, что ему просто было все равно. – Я хотел забыться после разговора с тобой. И вряд ли это что-то хорошее. Почему я должен верить тебе сейчас? Все, что я знаю о тебе – это имя и то, что ты омега.

– Я могу рассказать тебе все. Исключая новость, которая настолько выбила тебя из колеи, что ты… решился на этот шаг. Я расскажу, и тебе дальше решать, что делать со своей жизнью, – Эйдан отпил из своей чашки и глубоко вздохнул. Аромат выпечки и кондитерской его успокаивал, в отличие от запахов готовящейся еды в ресторанах. Здесь, по крайней мере, его не тошнило. – Ты должен знать, куда тебе возвращаться и к кому. Я расскажу что знаю, без точек зрения, как рассказывал когда-то своему сыну. У меня, как и у тебя есть ребенок. Так что да, тебе есть о чем задуматься и что вернуть.

– У меня есть ребенок? – губы Тома дрогнули в намеке на улыбку, а в следующую секунду их уголки опустились. – Я не помню. Значит, у меня есть семья? Или… нет?

– Двое сыновей. Совсем взрослых и очень красивых. Очень сильных, таких же, как ты, – улыбнулся ободряюще Эйдан. – Одного зовут Йен. Он старший. Твой и твоей истинной альфы, Дэвида Гаррэтта. И Олле. Младший. Твой сын и сын твоего мужа. Криса Хэмсворта.

– Моей альфы и моего мужа? – Том недоуменно нахмурился. – У меня есть альфа и муж? Ты смеешься надо мной? Два сына от двух мужчин, альфа и муж? – В глазах Тома полыхнуло и погасло. – Тогда почему я не с ними? Почему здесь ты, а не они? И кто тогда ты?

– У тебя была весьма насыщенная жизнь, – вздохнул Эйдан. – И на то, чтобы все узнать тебе потребуется не один час. Поэтому я предлагаю перебраться в твой номер. И я все расскажу. С самого начала. А начало, между прочим, от сегодняшнего дня отсрочено на двадцать лет.

– Не уверен, что хочу что-то знать. – Том покачал головой после недолгого раздумья. – В номер? Так я живу в отеле?

– В этом городе – да. В Хэллфайре, твоем родном городе, твой муж выстроил для своего клана и своей семьи две башни. Их в городе называют «Альфа и омега». Однажды ты рассказывал мне, как повстречался с Крисом. И как он завоевывал тебя. Как ты влюбился в него и как вы были вынуждены скрывать, что ты разрабатываешь для него большую часть операций. Ты спас жизнь его младшему брату, а я тебе страшно завидовал, потому что у тебя были те, ради кого ты жил и кто за тебя, не задумываясь, отдаст жизнь, – Эйдан почувствовал, как у него задрожали руки. – Ты должен вспомнить и должен вернуться, Том. Тебя там ждут.

– Каких операций? Кто я вообще такой? Почему я уехал? И… почему я не хочу возвращаться? – Том смотрела на него странно. Устало, почти обреченно, лишь с долей интереса в потемневших глазах.

– Лучший аналитик Хэллфайра и всего побережья – Эйд локтями оперся о стол и подпер голову кулаками. – Когда мы с тобой говорили в последний раз, ты сказал, что хочешь вернуть прежнего себя. Такого, каким ты был когда-то. Уж прости, но процитирую тебя же. «А ведь когда-то я трахался прямо на скамейке в парке и мне было все равно, кто и что подумает», – сказал мне ты. И еще добавил, что охране Криса пришлось потрудиться, чтобы выловить всех, кто снимал вас на телефон, – Эйд болезненно зажмурился. Говорить об этом было тяжело почти физически.

Брови Тома взлетели вверх, а потом он рассмеялся. Чисто, весело, без наигранности и фальши.

– Наверное, это было весело. – Смех стих почти сразу, и улыбка сменилась гримасой боли. Том с силой потер лоб, дыша медленно и размеренно. – Этому ты тоже завидовал? Так кто же ты?

– Думаю, о моем существовании ты с радостью забыл бы. Собственно, забыл. Меня зовут Эйдан Тернер. И когда мы с тобой впервые встретились, ты знал меня как вора и взломщика по прозвищу Ирландец. Я родился и вырос в Дублине. В Штаты сбежал, когда мне исполнился двадцать один год, – слова Эйд фильтровал старательно. Еще раз напоминать Тому о том, КАК именно они связаны – не стоило. Равно как и говорить о ребенке. Лишнее это. – Некоторое время я состоял в Клане. И даже исполнял обязанности брата Криса и его омеги. Спустя почти три года – ушел. У меня были на то причины, но о них тебе тоже лучше не помнить. Меня никто не прогонял и не выставлял насильно. Ушел я сам. И приказа о моей поимке не последовало.