Текст книги "Пепел крыльев ангела: Проклятое поколение (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

– Это происходит вне зависимости от твоего желания, – Дэвид грустно улыбнулся. – Но в отличие от связей пары, любовь можно убить. Вы с Олле другие. И у вас все может быть по-другому. Но никто не даст гарантий, что тот, кого полюбит Олле – примет его. Смирится с тем, что ему придется делить Олле с тобой. Или тот, кого ты вдруг полюбишь – ответит взаимностью. В нашем мире чувства слишком редки: химия пары, как правило, оказывается сильней. Но жизнь – странная штука. В один прекрасный день ты можешь вдруг понять, что любишь Олле. Что влечение перешло во что-то большее. Иногда я завидую Ли и Максу. Идеальная семья. Идеальная пара.

– Почему вы не воспользовались шансом начать все сначала? Почему вы не попытались даже найти кого-то после Тома. Я… я не верю, что один человек может нанести такую рану, которую не в силах залечить другой. Вы красивы. Вы богаты. Вы талантливы. У вас армия поклонников. Неужели вы не смогли найти того, кого могли бы полюбить? – Колин подался вперед, к нему, жадно вглядываясь в тонкие напряженные черты лица.

– Я мог бы начать сначала. Мог бы найти кого-нибудь. Но я не смогу заставить себя кого-то полюбить. Это либо происходит, либо нет. Со временем, возможно, я бы привык. Или даже убедил бы себя, что люблю, но я не из тех, кто может врать самому себе и тому, кто будет рядом со мной. Я музыкант, я композитор. Я просто не могу себе это позволить. Не могу позволить ложь. Я должен быть честен перед самим собой. Я не могу лгать, иначе люди услышат мою фальшь, а не правду, какой бы она ни была. Я действительно переболел Томом. И я ненавижу и уважаю Криса, прекрасно отдавая себе отчет, что мы с ним связаны гораздо больше, чем нам обоим бы этого хотелось. Я люблю Йена. И Олле я тоже люблю. Они оба мои мальчики. Еще с тех пор, как я в первый раз заглянул в их глаза. Я уважаю Ли, восхищаюсь Максом. И ты… Ты тот, кто нарушил покой в этой семье. Но я отдаю себе отчет в том, что ты в этом не виноват. Ты поднял вопросы, которые давно было пора решать. Ты никогда не будешь мне сыном, я вижу в тебе наследника клана и сына Эйда. Эйда, а не Криса. Мне нравится то, что ты принял вызов и то, как ты относишься к моим мальчикам. Я никогда не стану частью клана, но я всегда тебе помогу.

– Мне интересно, каким бы я стал, если бы рядом с отцом был такой мужчина, как вы. Такая альфа, – Колин притянул колени к груди и устроил на них голову. Так хотелось выть. По-волчьи выть, до поющего горла. Сожаление и понимание. Отец полюбил не того. Совсем не того человека. Что было бы, если б Эйдан Тернер безоглядно полюбил Гаррэтта? Получил бы он свой кусочек счастья? Остался бы один, снова выбрав пустое одиночество? – Я чувствую себя предателем, мистер Гаррэтт. Предателем по отношению к отцу. Я здесь. Я говорю с вами. У меня есть Олле. А если захочется острых ощущений – я непременно обращусь к Йену. А он – один. Совсем один. Как бы я сам себе не противоречил… я не хочу любви. Но и такого одиночества я не хочу тоже. И я хочу, чтобы он был рядом. Снова. Мне не хватает его. А ему, я знаю это, не хватает меня. Я его единственное не-одиночество.

– Каждый делает свой выбор. Собственно, мы делаем его каждый день, – на лицо Дэвида легла тень, а черты заострились. Кажется, пришла пора поговорить с Крисом. – Он сделал свой и сослагательное склонение здесь не уместно. Не думай о том, что БЫЛО БЫ. Думай о том, что есть и что может быть. Эйд отправил тебя сюда. Значит, он решил, что так будет лучше для тебя. Он знал, не мог не знать, что Крис не отпустит, не захочет отпустить тебя. Он с самого начала знал, что ты останешься. Это не предательство. Ты не можешь жить жизнью Эйда, а он – не может прожить твою. И только тебе распоряжаться своею. Эйд был одиночкой, когда только появился здесь. Сторонившийся отношений, он запутался в этой семье, запутался в Томе. Он сделал свой выбор, уйдя из клана. Сделал его, отправив тебя сюда. Это тяжело – отпускать того, кого любишь и кто был так дорог. Но, не попрощавшись со старым – не начнешь нового. Шанс встретить того, кто заполнит это одиночество есть всегда. Даже у меня и у твоего отца он есть.

Колин смотрел в окно на стремительно погружающийся в темноту город. Пройдет еще пара часов, и ему снова захочется взвыть. Может быть, он придет к Олле, сядет у его ног и положит голову ему на колени. Просто чтобы помолчать. Чтобы почувствовать его рядом. И они будут молчать каждый о своем. Так же было и с отцом. Иногда они молчали. О своем.

– Сыграйте что-нибудь еще, пожалуйста, – попросил Кол. Воцарившуюся тишину нужно было разбить. Только не словами. И так много слов было сказано. Так много, что их груз сейчас давил на плечи. – Ваша музыка прекрасна. Мне остается только догадываться, какой красивой она была бы, если бы вы рассказывали о своей любви.

Дэвид несколько мгновений смотрел на него, а потом встал. Достал свою скрипку, тронул струны, о чем-то размышляя.

– ЭТУ мою музыку слушать невозможно. Но я могу сыграть тебе другую. Ту, которую я играл бы только для тебя, – “если бы любил тебя” замерло на губах.

А потом Дэвид заиграл. Не тоска. Не плач. Надежда. Нежность. Трепет. Сила. Не щекотка бабочек в животе, но ритм сердца. Рваный, но сильный.

Кол смотрел в его лицо, как сменяются эмоции, стремительно, странно. Красиво. Улыбка горькая, улыбка мечтательная, теплая и нежная улыбка. Морщинки в уголках губ. Складочка меж бровей. Поволока в глазах, как предрассветный молочный туман над озерами. И сам вместе с музыкой жмурился, улыбался и хмурился, и вместе с музыкой билось сердце. Рвано, но сильно.

По щеке покатилась слеза. Тяжелая, горькая, как переполняющая его горечь. Мокрая дорожка высохла быстро, стянув кожу.

– Спасибо, – выдохнул он.

Одиночество впивалось в душу, когтило сердце, причиняя почти невозможную, невыносимую боль.

А Дэвид все играл, играл. Только стала музыка чуть тише, чтобы слышен был его голос.

– В этом мире нельзя быть одному, Колин. Ты боишься любить, но разве одиночество лучше? Ты боишься боли, но тебе больно уже сейчас. Нельзя бегать от себя вечно, Кол, а пустота – это не покой.

– Что же вы предлагаете, мистер Гаррэтт? – он тряхнул волосами, отчего хвостик растрепался и тугие отросшие локоны рассыпались по плечам.

– Я не сделаю выбор за тебя. И не проживу за тебя твою жизнь, – последняя нота отзвучала, и Гаррэтт опустил смычок. – Тебе придется сделать свои собственные ошибки. Просто не закрывайся. Не отрицай. И не убивай свои чувства. Делай так, как подсказывает тебе твое сердце. Обжигайся, отступай, зализывай свои раны и снова пытайся. Любовь – не слабость. Она может уничтожить, а может дать крылья. Она не бывает безоблачной, но ничто не сравнится с чувством, которое возникает, когда ты касаешься любимых губ. – Дэвид усмехнулся и вернул скрипку в футляр. – Посмотри на Йена. Я знал его угрюмым, угловатым подростком, закрытым от всех, кроме Олле. Но того Йена, которым он стал сейчас, я вижу впервые. Он светится. Он счастлив, несмотря на сломанные ребра. И все это – только потому, что его держит за руку взъерошенный шестнадцатилетний мальчишка.

– Только безнадежно влюбленный может светиться со сломанными ребрами, зная, что за ним ведется охота. Любовь это болезнь. Хочу ли я заболеть? – Колин покачал головой. – Лучше я буду радоваться за тех, кто окружает меня.

Гаррэтт повторил его жест, а потом оказался вдруг прямо перед ним. Аккуратно взял за подбородок, поднимая голову вверх и заглядывая в глаза.

– Тебе всего восемнадцать. У тебя впереди вся жизнь, а ты сходишь с ума от страха, стоит тебе только подумать об этом. Вы – проклятые дети проклятых родителей. «Пеплом» ли, чужой любовью – уже не важно. Кто-то назвал бы тебя маленьким трусишкой, но я слишком хорошо понимаю тебя. Посмотри на меня, Колин. Я альфа чужого мужа. Мой лучший друг – человек, которого я ненавижу. Но я не жалею ни о чем. Ни об одной прожитой минуте. Я не буду тебя ни в чем убеждать, свое решение ты должен принять сам.

– Я альфа, мистер Гаррэтт. Мне придется отвечать за других, драться за других всю мою жизнь. Для этого я рожден. Это мой долг. Моя обязанность. И с некоторых пор – мое желание. Другого не надо. Это мой выбор, мистер Гаррэтт. И я буду рад, если вы станете тем человеком, к которому я смогу прийти с тем, что посчитаю слабостью, которую не смогу показать никому, – Колин выдержал его взгляд. Только дрогнули тонкие ноздри, ощущая запах. Запах кофе и корицы.

– Откуда ты знаешь, для чего ты рожден? Стать альфой клана или отцом будущего мессии? – Дэвид отпустил его и выпрямился. Пару долгих мгновений просто смотрел на него, а потом вытер с щеки высохшую дорожку слез. – Но я буду рад видеть тебя.

– Спасибо, – помимо воли ладонь накрыла щеку, точно пытаясь сохранить ускользающее тепло руки.

– И я дам тебе еще один совет. – Дэвид мягко улыбнулся. – Сегодня проведи вечер с Олле. Он нужен вам обоим. Закройте дверь, стащите с кухни торт… И поговорите. Просто поговорите. А завтра будет новый день. И я все еще надеюсь услышать твои композиции.

– В таком случае, заходите ко мне завтра после восьми. Я включу вам свои миксы. Не уверен, что вы будете в восторге, но мне они здоровски помогли в свое время успокоить нервишки, – Кол подхватил с дивана планшет, тетрадь и поднялся на ноги. Тело неприятно заныло. Слишком долго он просидел в одной позе.

– Обязательно, – Дэвид кивнул. – Дай знать, как только будешь готов.

Кол кивнул и скользнул к выходу. Уже у коридора обернулся.

– До завтра, мистер Гаррэтт.

– До завтра, Колин.

***

Часы пробили почти полночь, когда тоненький звон возвестил о прибытии лифта, а спустя мгновение из кабинки вышел Крис. Дерил с Йеном затихли почти два часа назад, Колин, похоже, тоже остался ночевать у своей омеги, и дом погрузился в вязкую тишину. Освещение перешло в ночной режим, и теперь в холлах и коридорах царил полумрак, сглаживающий углы и делая лица почти волшебными.

– Ты поздно, – Дэвид, задумчиво смотревший куда-то в одну точку, поднял голову на звук шагов и светло улыбнулся. Лучшие враги. Заклятые друзья. Связанные общим страхом, общей болью, и любовью одной на двоих – они также принадлежали друг другу, как и тот, который навеки встал между ними.

– Не я, – покачал головой Крис, с удовольствием расстегивая пиджак и ослабляя узел галстука. – Обстоятельства. Если бы я мог – явился бы еще в восемь. Джуниор новый концепт выдал. Очень интересный. И порядком озадачил.

– А он не забыл тебя покормить? – с теплой насмешкой поинтересовался Дэвид. – Или этот мир перевернулся, и я зря тебя жду?

– Мир не перевернулся и в офисе по-прежнему только конфеты, коньяк и кофе, – хмыкнул Хэмсворт. – Предлагаю сразу в столовую, потому что если я присяду здесь, то уже не поднимусь до утра.

– Приятно, что хоть что-то в этом мире не меняется, – Дэвид гибко поднялся, вытянувшись перед Крисом. – После вас, – все еще горел в карих бархатных глазах вызов. Как и двадцать лет назад.

– И никакой ревности? Никаких поцелуев? – выгнул бровь Крис, но все-таки пошел вперед. Неспешно, плавно перетекая из шага в шаг.

– К Роберту тебя может ревновать разве только твой компьютер, – еле слышно фыркнул Дэвид, пристраиваясь рядом. Редко кто видел его таким, как сейчас. По сути, таким его видел только Крис. Видел и принимал. Джим был прав, и он – слишком мягок для альфы. – Виски?

– Ужинать ты мне все равно не разрешишь, но от тоста я все равно не откажусь. Виски и тост с сыром. И твое общество. Кто бы мог подумать, что я могу по тебе соскучиться, – Хэмсворт устало потер ладонями лицо. – Мне не хватает твоей иронии.

– Если бы не было на твоем лице этой вот морщинки, – Дэвид по дороге к бару провел пальцем по лбу Криса, – я бы решил, что ты шутишь. Но ты просто смертельно устал. Поэтому я поверю, – он бросил кубики льда и плеснул в два толстостенных стакана прозрачной жидкости. Сунул в тостер хлеб и сел напротив Криса, вглядываясь в его лицо. – Когда ты высыпался в последний раз?

– Давно, Дейв. Кажется, очень давно. Ты прав, я до чертиков устал, – он с благодарностью принял бокал и, сделав большой глоток, опустился в кресло с протяжным тяжелым вздохом. – Но у меня нет времени на отдых. Ты же знаешь.

– У тебя нет желания, – Дэвид пожал плечами и дотянулся до своего стакана. – А еще ты боишься остаться один на один со своими мыслями. И не скажу, что я тебя не понимаю. Но Том вернется. Здесь не только его сердце, но и его душа. Но я хотел поговорить не о нем. В кои-то веки не о нем.

– Дэвид, двое моих сыновей – альфа и омега друг для друга. Мой любимый человек уехал поразмышлять о жизни. Мой и твой старший сын едва не погиб. А его омегу пытается получить какая-то другая альфа, – Крис мученически поморщился и снова глотнул виски. – Я не боюсь. Я схожу с ума.

– Об этом мы еще поговорим, – Дэвид спрятал глаза за длинными ресницами. – Но сначала я хочу задать тебе вопрос. Ты не собираешься говорить Колу, что здесь был его отец?

– Нет, – сразу и резко обрубил Крис. – Он был здесь меньше часа. И что я, по-твоему, должен ему сказать? Кол, сынок, я нашел Эйдана, трахнул его и выставил нахрен?

– Остынь. Я не требую от тебя отчета. И судить тебя не собираюсь: ты сам неплохой судья для самого себя. Все, что мне было нужно – это услышать «да» или «нет», – Дэвид немного помолчал, а потом произнес: – Кол чувствует мой запах. Гораздо сильнее, чем ты. Почти также, как Том.

– Он такое же «дитя Пепла», как и Олле, – Крис зажмурился. – Проклятые дети. За какие грехи, Дэвид? Лучше бы вместо Олле отмучился я. Было бы много проще, если бы тогда от наркоты я умер.

– И тогда не было бы Олле, – заметил Дэвид. – Ты знаешь, как я не люблю «если бы». Нет той вероятности прошлого. Есть только то, что есть, настоящее и будущее. Кол чувствует мой запах, и это меня беспокоит. Ты и без меня знаешь, что среднестатистическая альфа слышит только отголоски запаха себе подобных. Никто, глядя на Кола, не назовет его омегой, но я бы отправил его в центр к Аммари. Он альфа, твой сын, но как в Олле есть альфа, так и в Колине может быть омега. Хорошо, если это только способность чувствовать запахи других альф.

– Если бы с ним что-то было не так, Эйдан бы мне об этом сказал, – заметил Крис. – Но он сказал только о том, что Колина мутило от запахов омег в течке. Кроме самого Эйда. И как мы выяснили – Олле. Или… – тут Крис воззрился на Дэвида поверх кромки полупустого бокала. – Ты думаешь, что они не… что между ними нет искры потому, что Колину ближе… потому что он бы… черт. Я не думал об этом в ТАКОМ ключе.

– Между ними есть искра, – Дэвид улыбнулся. – Их тянет друг к другу, как разноименные заряды. Но они оба чувствуют пустоту. И я не врач, Крис. Я не знаю и не могу знать, что с ним. Он альфа, у него есть омега, и у них была вязка. Ты сам чувствуешь, как изменились их запахи. Но если что-то есть в нем от омеги… Он, ты должен знать, что именно. И быть готовым в случае чего. Поэтому и предлагаю отправить его к Аммари. Но решать в любом случае тебе, – Гаррэтт встал из-за стола, быстро достал горячие тосты, накрыл их пластиками сыра и поставил перед Крисом. – Ешь.

Крис церемониться долго не стал, и впился зубами в хрустящий хлеб.

– Значит, придется в его графике предусмотреть еще и поход в клинику, – наконец, вздохнул он. – Знаешь, а ведь наше прекрасное семейство планово ходить в больницы не умеет. Ну так, знаешь, чтобы просто помахать рукой доктору и выяснить что все тип-топ и можно развлекаться дальше. Нет, мы всегда валимся на голову доктора с очередными проблемами. Не ты, так Том. Не Том, так Макс или я… Все не как у обычных людей!

– Подобное притягивается к подобному? – Дэвид дотянулся до румяного яблока. – Но я рад, что с этим мы все прояснили. Теперь о Йене. Он против охраны, но она ему нужна. Как я понимаю, все дело в младшем Старке?

– Я уже в курсе. Роб рассказал о том, что Дерила кто-то пытался повязать, – Крис кивнул. – За Йеном будут топать наши мальчики. По поводу минимум одного охранника рядом я настою. Взрослый он или нет, но он наш сын. Ему придется послушаться. К тому же все куда серьезнее, чем ему представляется. Йен как альфа Дерила, получает доступ к базе данных клана. Все дело в том, КТО является альфой Дерила. Пока младший Старк был «бесхозный», все было в порядке. Но как только он получил альфу, пока что еще не до конца с ним повязанную… В общем, все серьезно.

– Думаешь, кто-то, узнав о Йене, решил Дерила перехватить? – Дэвид с хрустом впился зубами в бок яблока. – А не слишком сложно? Код ввели младшему Старку всего через пару дней после того, как он встретился с Йеном. И тот, кто это сделал, должен был точно знать, что Йен – альфа Дерила. Как и то, что тот не повязал Старка, потому что в противном случае все эти коды были бы бесполезны. Йен поступил так, как его воспитывали, но такое поведение нестандартно для альфы. Пусть Дерилу и шестнадцать, но у него идут течки, и возраста согласия он достиг. И Йен вполне мог его повязать еще при первой встрече. Но тот, кто попытался “навязаться” Дерилу, знал, что он этого не сделал. А это значит, что либо враг слишком близко к нам, либо это совпадения, и Йен – та самая неизвестная, которую не планировали. Помеха, которую теперь всеми силами пытаются убрать. Код Йена оказался сильнее, и если я прав, то Дерилу попытаюся ввести код еще раз. И инъекция для этого вовсе не обязательна. Будет достаточно одного прикосновения и катализатора. А если наука шагнула дальше, чем сукин сын Джеймс, то дело может быть еще проще. Я только не могу понять – зачем. Для доступа в базу данных? Так никто не помешает Роберту закрыть доступ от нежеланной альфы. Хотя… шантаж. Манипулировать Старком через его сына может быть весьма заманчиво. Про финансовую сторону я вообще молчу. Даже для нашей семьи “приданное” Дерила весьма весомо. Кстати, ты не думал о том, что Йен захочет уйти в семью своей омеги?

– Не так уж и сложно, если подумать. Даже проще… Еще проще поймать мальчишку и повязать. Думаю, что о Йене не знали. Просто если бы все сложилось так, как планировал наш неизвестный, вакцинацию и не заметили бы. А на дне рождения Дерила, к примеру, появился бы «тот самый альфа», которого младший Старк посчитал бы своим. И поводов усомниться у Старка-старшего бы совсем не возникло. Деньги и доступ – это то самое, Дэйв. Это цель. Тридцать почти миллиардов и возможность войти в один из сильнейших кланов Хэлла, – Крис дожевал свой тост и блаженно прикрыл глаза. – Что касается Йена… я не стану ему ничего запрещать. Я поддержу его, если он решит создать собственный клан. Он такой же мой сын, как и Олле, как и Колин.

– Чтобы уберечь Йена, нужно найти того, кто все это начал. И я не говорил о собственном клане, Крис, – Дэвид встал из-за стола и опустился на высокую табуретку перед барной стойкой. Налил ароматного чая, втянул потрясающий запах. – Я говорил о том, что Йен может уйти к Роберту. Не думаю, что Старк будет против принять его в своей семье. Как альфа младшей омеги, Йен не составит конкуренцию никому, а от его мозгов даже Роб не откажется. Я знаю, что для нас он все равно останется нашим сыном, но иногда этого слишком мало.

– Меньше всего меня волнуют вопросы наследия, – Крис присоединился к нему, но предпочел чаю кофе. – Но именно поиском виновного сейчас и заняты все, кто может этим заниматься. А пока что – охрана. И наблюдатели. Не хочу новых неожиданностей.

– Дай сюда, – Дэвид ловко утянул чашечку прямо у Криса из-под носа. – В полночь кофе пьют либо дураки, либо те, кто на дежурстве. Ты не дурак, да и второе к тебе не относится. Тебе надо выспаться, поэтому кофе будешь пить утром. А сейчас чай или сок. И на счет охраны… Я бы Йена вообще дома запер.

– Ты не удержишь его дома, – покачал головой Крис, со вздохом позволив Дэйву отобрать кофе. – Но можешь попытаться уложить меня спать.

Гаррэтт вскинул бровь и фыркнул:

– Играю я неплохо, но вот с голосом проблемы, и колыбельную я тебе вряд ли спою, – в его карих глазах плескался смех. – Хотя могу посидеть рядом и подержать за руку, пока ты не уснешь, чтобы тебя чудовища не утащили, – он смеялся, но смеялся необидно, легко. С той долей вызова, который был между ними всегда. Он почти залпом допил чай, покосился на часы и, сверкнув глазами сквозь частокол ресниц, протянул руку. – Пошли?

Крис поймал его руку, поднялся и с улыбкой кивнул.

– Согласен и на проводы до двери. – Между ними все и всегда было странно. Наверное, сам черт не разберется в отношениях. Было ли это отношениями? Другого слова просто не находилось.

Дэвид на мгновение сжал его пальцы, отпустил и направился к выходу. Сделал пару шагов, а потом серьезно произнес:

– Ты не лгал, когда говорил Колу о его отце. О том, что жалеешь и о том, что чувствуешь. Тогда почему, Крис?

– Я все еще люблю Тома. Мы прожили целую жизнь вместе. Вернуть Эйдана – значит разрушить нашу жизнь. Снова. После того, как мы с таким трудом построили ее заново, – внезапно севшим голосом сказал Крис. – Я хочу Эйда. Может быть, между нами было бы нечто большее. Но это уничтожило бы нас с Томом.

Дэвид некоторое время молчал, о чем-то думая, а потом аккуратно, мучительно подбирая слова, произнес:

– Вы устали, Крис. Ты и Том. Слишком много ответственности. Слишком много обязанностей. Вы изменились. Том… стал слабым. Меня всегда восхищала его сила духа, но у всего есть предел. Я понимаю, почему он уехал. Я понимаю, почему ты нашел, а потом отпустил Эйдана. Но поставил ли ТЫ точку для себя? Ты знаешь, что жизнь – странная штука, и Эйд еще не раз может встретиться на твоем пути.

– Я не знаю, Дейв, – Крис прислонился к стене, глядя на него из-под полуопущенных ресниц. – Скорее всего, нет. Скорее всего, я снова однажды найду его. Вот только какими мы будем в этом случае? Забавно, я не хочу, чтобы он ненавидел меня или нуждался во мне, но делаю все, чтобы он меня помнил. Том… я его не заслужил. Я не заслуживаю их обоих.

– Мы все здесь повязаны, Крис, – Дэвид вытянулся напротив него, глядя прямо в глаза. – В замкнутом круге. Между нами всегда будет ревность и, знаешь, почему? Потому что мы не безразличны. Мне все равно, с кем спит и на кого смотрит человек, на которого мне плевать. Но я готов вцепиться тебе в горло всякий раз, когда вижу, как ты целуешь Тома. И я убью любого, кто попытается навредить тебе. Потому что ты теперь – тоже мой, Хэмсворт. И я вижу только два выхода – либо жить дальше так, как есть, ежесекундно сходя с ума. Либо разойтись раз и навсегда, ежесекундно… сходя с ума.

Крис вдруг шагнул к нему, почти вжимая своим телом в стену, и склонился так, чтобы шептать в самое ухо, почти касаясь губами раковины.

– Знаешь, скольких убил я за тебя? В прочем нет, лучше тебе не знать… пусть хоть в этом твоя совесть останется кристально чистой. Я знаю, что такое сходить с ума… Мы все знаем.

Дэвид даже не попытался отстраниться. Только повернул голову, заглядывая в глаза.

– Знаю, Крис. Я много чего знаю. И еще больше не понимаю. А еще мне кажется, что я действительно схожу с ума.

– От чего, Дэйв? У нас множество поводов и причин спятить. И еще больше поводов и причин оставаться вместе. Чего ты не понимаешь?

– Перемен. Я ведь для тебя только кто-то, играющий на скрипке и стоящий между тобой и твоим мужем, да, Крис? Твой заклятый друг, за которого ты убиваешь потому, что лелеешь надежду когда-нибудь убить сам, – Дэвид провел пальцем по его скуле, покрытой трехдневной щетиной. – Но на самом деле, я – твое зеркало. Твое кривое отражение. Я давал Тому все то, чего не мог дать ты. Для сыновей я был тем, кем ты для них никогда не был. Сколько раз я прикрывал тебе спину так, что ты даже не знал об этом? Много чего было, Хэмсворт. Я был твоим отражением. Но теперь все меняется. И я больше не хочу стоять в тени тебя. Я не хочу быть только твоим отражением. Вы – моя семья, и я никогда не предам семью. Никогда не предам тебя. Но я меняюсь. Что-то во мне… И я уже не могу остановиться.

Жесткое касание губ к губам. И больше ничего. Ни малейшей попытки превратить это касание в поцелуй.

– На самом деле ты любишь. А я не хочу убивать тебя. Просто не хочу. Потому что люблю тебя. Иначе, чем люблю Тома. И буду рад, если ты меняешься потому, что кого-то нашел. И больше тебе не будет пусто.

Дэвид пару долгих мгновений смотрел на него, а потом рассмеялся:

– Мы все-таки сошли с ума… Ты не будешь и не хочешь, а я не знаю, кого нашел. Все, Крис, закончили, – он вскинул голову, улыбнулся. – Между НАМИ ничего не изменится, если ты сам не захочешь. ЭТО я тебе обещаю.

– Я люблю своих братьев и знаешь, был бы рад, если бы ты был одним из них. Им мне иногда не меньше хочется открутить головы, чем тебе, – Крис улыбнулся ему в ответ и отпустил. – Никогда не сомневайся в том, что ты моя семья, Дэвид. Никогда.

– Даже не знаю, радоваться мне этому факту или печалиться, – тот усмехнулся. – Иди спать, Хэмсворт. И никакого кофе и работы перед сном. Ты меня понял? – он иронично вскинул бровь, но вот взгляд остался все таким же серьезным.

– Как скажешь, милый, – фыркнул Крис. – Если соскучишься ночью – заходи, постараюсь пообщать тебя в силу своих возможностей.

Он развернулся, и устало побрел к себе. Ни думать, ни работать, ни решать что бы то ни было, не хотелось, потому, наскоро приняв душ, он вытянулся на пустой холодной постели, положив руку на подушку на половине Тома.

– Доброй ночи, где бы ты ни был.

Небольшая визуализация Дэвида к этой части: http://static.diary.ru/userdir/4/9/3/7/49376/79124651.jpg

========== Часть 12 ==========

12.

Олле поежился под порывом прохладного ветра и плотнее запахнул в куртку. До конца пары осталось всего несколько минут, надо бы перечитать план доклада, но не хотелось даже шевелиться. Зайти бы в Университет, чтобы погреться, но тоже… не хочется. Он скучал по отцу. Очень скучал по отцу. И Йену. Нет, он был рад за брата, но ему его так отчаянно не хватало…

Колин и Дерил одновременно появились перед кампусом и с двух сторон обступили задумчивого парня. Дерил обнял его за плечи, Кол за талию, но оба притиснулись так, что стоять по определению стало теплее.

– Отставить хандру! – Колин легонько поцеловал его в губы. – Все будет нормально с твоим докладом. Ты непременно совершишь прорыв в науке и получишь Нобелевскую!.

– Однозначно, – активно закивал Дерил, перебегая взглядом с Кола на Олле. – Вот просто сто процентов!

Олле фыркнул:

– Вот уж о докладе я думаю меньше всего. Это программа “необязательная”, так что я в любое время могу отказаться. Мне просто холодно. А еще я не знаю, как буду смотреть в глаза нашему “мистеру Совершенство”. В прошлый раз я слишком много наговорил лишнего, – он вздохнул, опустив глаза, и прислонился к Колину.

– Тебе эээ… неловко? – недоверчиво вскинул бровь Дерил. – Ничего себе…

– Эй, – шепнул Кол. – Все в порядке, слышишь? Что бы ты там не сказал, ты сам не «мистер совершенство», ты его студент. А он – учитель. А учителя должны помогать своим ученикам. К тому же, он мне нравится. Он – отличный препод. И симпатичный в добавок.

– Кстати вот… – Старк прищурился, внимательно глядя Олле в лицо. – А не запал ли ты на Харрингтона?

Тот наградил его тяжелым взглядом:

– Гений… Еще предположения будут? Харрингтон интересный, но, во-первых, у меня есть альфа, а, во-вторых, я совсем его не знаю. Он прекрасный преподаватель, он бета и ровно относится ко всем, но этого маловато, не находишь?

– Не нахожу, – улыбнулся Дерил. – Не всем же быть такими маньяками, как я.

– Ладно, не бесись, – Кол чуть тронул губами Олле щеку. – Он не со зла. Просто по-своему пытается наладить твою очень личную жизнь.

Олле вздохнул, обмякая:

– Я знаю, что не со зла. Только я сам еще не понимаю, нужна ли мне эта личная жизнь. А Харрингтон – мой преподаватель. И на этом – все. Я уже не в том возрасте, чтобы влюбляться в учителей.

– Ой, ладно, старый, – хмыкнул Дерил. – Между прочим, это нормально: влюбляться в учителей. Мы идеализируем людей, мысленно сами строим какие-то преграды. А все потому, что хочется запретного, тайного. Это, между прочим, статистика, чтоб ты знал. Так что если ты фантазируешь об учителе…

– Дерил, – с исключительно добрым оскалом протянул Кол. – Кто-то сейчас схлопочет подзатыльник.

– Но это так, Кол, – негромко сказал Дерил. Он ничуть не обиделся. Просто ему до темной дрожи хотелось доказать обоим что-то, чего они не понимали. Отказывались понимать. – Вы пара. Но ты не любишь его. А он не любит тебя. Вы убить друг за друга готовы уже сейчас. Но вы не любите… Вернее любите, но не так, как надо. Не так, как вам хотелось бы.

– Я не знаю, как мне хотелось бы, – Олле прижался к Колину и, уткнувшись лицом в его шею, вдохнул запах своей альфы. – И я не фантазирую об учителе. Мне нравится с ним разговаривать, даже на отвлеченные темы, но это ничего не значит. Я не знаю его вне аудитории.

– Я и не говорю, что ты фантазируешь, – Дерил вздохнул, а потом, бросив взгляд на парковку, отлип от Олле. – Ладно, меня уже цербер ждет. Увидимся. Вы ж все равно позже будете, да?

– Давай, увидимся, – кивнул Кол. – Не третируй Йена. И не испытывай его терпение. Он же не железный…

– Хорошо вам, вы хоть повязаны, а я смотрю на него и слюной захлебываюсь, – он махнул рукой и сбежал по ступенькам к ожидающей машине. – Пока!..

– Пока… – эхом выдохнул Олле ему вслед, а потом тихо рассмеялся. – Они с Йеном такие разные, но так подходят друг другу… – он оглянулся и увлек Колина в тень. Коснулся щеки, заглянул в глаза. – Как ты? У тебя усталый вид.

– Ничего, просто задергался уже. Занятия, тренировки, вождение. Как вы, золотые мальчики, все это успевали, м? – Колин нежно поцеловал его, зарываясь носом в волосы. – Мой не железный организм не в состоянии усваивать все настолько быстро.

– Мы не пытались делать это все за раз, – Олле выдохнул, отвечая на его поцелуй. – Мы учились всю жизнь. – Он вскинул взгляд, обнял за шею. – Спасибо за вчерашний вечер. Он был мне нужен. Очень нужен.

– Мне он нужен был ничуть не меньше, – хорошо вот так просто стоять, обнявшись, и дышать друг другом. И говорить обо всем. Только можно ли поделиться тем, что вчера ему сказал Дэвид? Не надо. Наверное, пока не надо.

– Я никогда не видел тебя таким, как вчера, – Олле слабо улыбнулся. – Как бы я хотел любить тебя, Кол… Но, знаешь, Дерил прав, – он отвел взгляд, словно сомневаясь, а потом произнес, практически выдавливая из себя «признание». – Мне нравятся глаза Ита… Харрингтона. Когда он смотрит, мне хочется быть единственным. Чтобы ТАК он смотрел только на меня. Даже если я всего лишь читаю свой доклад.