Текст книги "Пепел крыльев ангела: Проклятое поколение (СИ)"
Автор книги: shizandra
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)
– Не ждал тебя так рано… прости, с ужином я еще не закончил, так что… – шаги оборвались возле самой небольшой прихожей, а потом до Хэмсворта донесся судорожный выдох. – Крис…
Он замер у порога, глядя черными от напряжения глазами на альфу. Свободные джинсы, теплый вязаный свитер, мягкие унты на ногах. Все те же смоляные кудри, лишь немного разбавленные серебром. И располневшая талия. И напряженная улыбка на губах.
– Ты нашел нас.
И бессмысленно отпираться. Ведь все ясно и так. У Хэмсвортов миллион способов найти искомое. Особенно если искомое – две омеги, одна из которых в положении. И все-таки как? Просто. Клан всегда отличался гениями.
– Нашел, – Крис кивнул и, как следует отряхнув ботинки, вошел в дом. Эйд сделал шаг назад, точно не желая соприкасаться с ним. – Олле нашел. Тома и тебя. Мы долго искали его. И не знали, что он прошел коррекцию… – Крис с силой потер ладони, согревая холодную с мороза кожу. Как же к нему хотелось прикоснуться! Он не видел Эйда, когда тот носил под сердцем Колина. Но теперь, глядя на свою омегу, буквально таял от невыносимой нежности. Настоящей, глубокой, искренней, смешанной с горечью вины.
Эйдан вздрогнул, когда Крис коснулся его живота. И зажмурился, чувствуя, как отзывается внутри него хрупкая жизнь. Как толкается, ощущая родную кровь, отца, так же причастного к таинству сотворения, как и тот, кто своей плотью оберегает его.
– Он хотел, чтобы я вернулся к тебе. Я сказал, что я не один. Ему сказал. Его давила вина. Он считал, что это он виноват. Во всем виноват. И в первую очередь в том, что сломал мою жизнь, – голос Эйдана сел. – А он ни в чем не виноват, Крис. Ты ведь знаешь истинного виновника, не так ли?..
Он отшагнул назад, глядя на альфу огромными глазами. И не понять чего в них больше: злости, горечи или разочарования.
– Ты, Крис. Всегда ты. Ты неспособен самостоятельно принимать решения. Ты плывешь по течению, если тебя не пинают в нужном направлении. Не трогай меня! – еще один шаг, так, чтобы Крис даже кончиками пальцев не мог его коснуться. – Я давал тебе шанс, Хэмсворт. Еще один шанс. Я не бегал за тобой с визгами «я твоя истинная омега, Крис, возьми меня, трахни меня!» Ты сам. Трахнул и вышвырнул как приблудную шавку. Я не подстилка, Хэмсворт. Слышишь, не твоя подстилка. И по щелчку пальцев не буду бежать к тебе, потому что через двадцать лет почти тебе вдруг пришла в голову блажь переспать разнообразия ради со своей омегой…
– Эйдан..
– Заткнись! Говорю один раз, повторять не буду. Повторяют для тупых, а не для хитрожопых и хитровыебанных альф. Я не настраивал против тебя Тома. Я рассказывал ему что знал. У него есть дети, и он вас любит. Я хотел, чтобы он не смотрел на своих парней как на чужаков. Я пытался вернуть ему хотя бы часть памяти. Не ради тебя. Ради Олле и Йена.
– Эйдан…
– Заткнись, я сказал, – прошипел Тернер, с ненавистью глядя на него. – У меня есть силы и есть гордость. Ты можешь сколько угодно пытаться заявить права на меня или малыша. Только ты не получишь, Хэмсворт. Ты так блистательно проебал все свои возможности, что… что… – он побледнел и тяжело сглотнул, приваливаясь спиной к стене. Согнулся пополам, руками обнимая живот.
– Крохе не нравится, – Крис поддержал его, а потом аккуратно подхватив на руки, нырнул в маленькую уютную гостиную. В небольшом камине весело горел огонь, те самые поленья, что колол Том, должно быть. На диване, укрытом лоскутным пледом, были разбросаны подушечки. Крис опустил Эйдана на него, подложив под спину несколько подушек, взглядом отыскал стол, на котором стояли графин и несколько стаканов, и подал омеге воды. – Маленькому не нравится, что мы ругаемся…
Тернер почти посерел и дышал тяжело и сбивчиво, но краска постепенно возвращалась на бледные щеки.
– Однажды мы так же повздорили с Томом. Олле такие коленца выкидывал, что Том целый день в постели провалялся.
– Я не отдам тебе ребенка, Крис, – вымученно прошептал Эйдан, мелкими глотками опорожнив стакан.
– А себя отдашь? Насовсем. Навсегда, – очень серьезно спросил Крис, сидя рядом на самом краешке дивана, сжимая его ладонь.
Черные глаза недоверчиво распахнулись, схлестнувшись с пронзительно-голубым взглядом.
– У тебя есть Том, – прошелестел Тернер.
– Упрямец, – улыбнулся Крис. – У тебя он тоже есть. А еще у тебя есть сын, который безумно по тебе скучает. Это называется семьей, Эйд. У тебя есть семья.
Эйдан прикрыл глаза и беззвучно заплакал.
Олле нарезал круги вокруг дома и нервничал все больше. Как встретит его отец, что скажет, как посмотрит? И Йен еще трубку не берет. Правда, Дерил клялся и божился, что с его альфой все в порядке, просто в кои-то веки Йен Гаррэтт решил навестить альма-матер. Вспомнив драконовские правила по поводу мобильных телефонов на некоторых парах, Олле только вздохнул и, вскинув голову, вдохнул холодный воздух полной грудью. Хорошо здесь. Свободно и легко. Колу бы понравилось. Черт, Колин… Уезжая, Олле оставил ему записку и обещал перезвонить, но тревога за отца все мысли из головы вытеснила. Снова вытянув телефон, Олле принялся набирать номер телефона своей альфы, но еле слышный скрип снега и последовавший за этим стук закрывшейся двери заставил его застыть на месте. Лихорадочно оглядевшись, Олле только выматерился про себя. Задумавшись, он остановился позади дома и не заметил. А это, наверное, папа уже вернулся. Если, конечно, он куда-нибудь уходил.
…– На улице похолодало, так что не смей даже носа высовывать без шапки, – Прошедший по ногам ледяной сквозняк словно принес с собой голос Тома. – У нас… гости? – Том появился на пороге гостиной бесшумно, словно призрак. Быстрым взглядом окинул открывшуюся перед ним картину и стиснул зубы. – Что случилось, Эйд? Это и есть твоя альфа? Та, от которой ты бежал?
Крис вскинул на него взгляд и только сильнее стиснул зубы. Судя по всему, главного Эйдан Тому не сказал.
– Это твой муж, Том, – недрогнувшим голосом произнес Тернер, подняв на Хиддлстона глаза. Слезы стекали по его щекам, путались в шерстинках свитера. – Отец твоего младшего сына Олле. Крис Хэмсворт.
– Мой муж – твоя альфа?! – глаза Тома распахнулись в шоке. Он перевел потрясенный взгляд на Криса, мотнул головой, отступил назад, словно не веря. – И ты ушел… из-за меня?
– Я ушел, потому что так было надо, – твердо выдохнул Эйдан.
– Он ушел, потому что я люблю тебя. Потому что ты боялся, что если Эйдан останется с нами, я перестану нуждаться в тебе и любить тебя. Он моя омега и нужен мне, так же, как я нужен ему. Ты – мой любимый человек, с которым мы прожили вместе почти тридцать лет. И я не могу потерять ни одного из вас еще раз, – негромко ответил Крис, глядя на Тома снизу вверх, с трудом сдерживаясь, чтобы не обнять его. С таким же трудом он сдерживал себя, чтобы не прижать к себе и без того издергавшегося Эйдана.
– А где тогда моя альфа? – Том кусал губы, почему-то не поднимая глаз.
– Дома. Дэвид дома. Я должен был хоть на кого-то оставить дела. Но здесь Олле. Мы приехали, как только нашли вас. Не дозвонились ни Йену, ни Колину. Том, – негромко позвал Крис. – Посмотри на меня, пожалуйста.
Контуры лица Тома затвердели, но когда он вскинул на Криса взгляд, в его серых глазах не отражалось ничего. Ни узнавания, ни эмоций.
– Тебе нужно было сказать мне об этом раньше, Эйд, – спокойно произнес Хиддлстон, не отрывая взгляда от лица Криса. И следующий вопрос адресовал уже ему. – Надеюсь, вы приехали за ним, чтобы забрать? Эйдану и его малышу нужен лучший уход. Я для этого дела не приспособлен.
– Мы приехали за вами обоими, – сдержанно кивнул Крис. В его глазах промелькнула и скрылась вспышка боли. Чуда не произошло. В этой, другой жизни, Том ему не принадлежал. Его сердце закрыто и молчит. – Эйдану нужен уход. И тебе не меньший. Мы волновались за тебя. Моих усилий для того, чтобы найти тебя, если ты не хочешь, чтобы тебя отыскали, было слишком мало.
Эйдан смотрел на Тома совершенно больным взглядом. Смотрел и понимал, что на сей раз уничтожил все сам. Сам разрушил чужие жизни, совершенно того не желая.
– Я здоров, – Том снова опустил глаза, поймал взгляд Эйдана и, улыбнувшись, подошел к дивану. Присел на край, не замечая, как касается Криса, сжал пальцы Тернера в своих ладонях. – Тебе обязательно надо ехать, Эйд. Я хочу быть спокойным за тебя. И я… не сержусь за твое молчание. – Он склонился ниже к его уху так, чтобы слышать его мог только Эйдан. – На самом деле это ты должен на меня сердиться. Похоже, я действительно был редкостным мудаком, а ты все это время со мной возился.
– Ты должен поехать, Том. Это твоя семья, твои сыновья. Им паршиво без тебя… ты не помнишь Криса, хрен с ним, – выдохнул в ответ Эйдан. – Но мальчишки… Ты должен их увидеть, Том…
Крис едва заметно погладил кончики пальцев Тома. Так близко и так далеко. Еще дальше, чем думалось еще утром, и станет ли ближе – одному богу известно.
Том вздрогнул от этого прикосновения и только сильнее стиснул пальцы Эйдана.
– Ты знаешь, что я никого не помню. Знаешь, что все они для меня чужие. И я…
– Папа? – Олле появился на пороге комнаты также бесшумно, как сам Том – до него. С расстегнутым воротником, болтающимся шарфом и выбивающимися из-под шапочки прядями, он был похож на ребенка. Очень испуганного и несчастного ребенка. Он смотрел и смотрел на обернувшегося к нему Тома, жадно ища знакомые морщинки и складочки на его лице, и все больше бледнел, не находя. – Папа… – шагнул вперед и снова застыл, когда тот поднялся ему навстречу и сделал шаг, сокращая расстояние.
– Ты… – секунда мучительного напряжения памяти. – Олле, верно? Эйдан показывал мне твою фотографию. Ты… красивый. – Том силился улыбнуться, но уголки губ дрожали так, словно он собирался заплакать. – Прости… Я не помню тебя, – он сделал еще шаг и, кусая губы, коснулся волос. – Мне так жаль…
– Это… ничего, пап. Это… не страшно… – зачастил вдруг Олле, глотая слезы, а потом не выдержал, всхлипнул, зажмуриваясь. – Главное, что ты есть. Что ты жив. Папа… – Он качнулся вперед и вжался в отца всем телом, обхватывая руками, всем собой. – Это даже хорошо, что ты не помнишь, – содрогаясь в плаче, говорил он, стискивая пальцами его свитер. – Значит, и ругаться не будешь за то, что я случайно твою любимую кружку расколотил. Только не уходи больше, никогда не уходи…
– Я не помню твой первый шаг, малыш. И какое слово ты сказал первым. – Том вжимался лицом в его макушку, пряча глаза. – Но я люблю тебя. Я тебя люблю.
– Это все, что мне нужно, папа, – Олле чуть отстранился, улыбаясь почти жалко. – Поехали домой, пожалуйста. Ты нам нужен, ты МНЕ нужен. Мне столько нужно тебе рассказать. Папа, пожалуйста…
Том опустил ресницы.
– Я не тот отец, которого ты знал.
– Ты мой отец. И это все, что мне нужно знать. – Олле сжал его ладони, еще немного всхлипывая.
– Хорошо, – после недолгого молчания произнес Том, мучительно улыбаясь. И Олле обмяк, снова приникая к нему. Поцеловал неловко куда-то в щеку и вышел стремительно, пряча за волосами алеющие щеки.
– Спасибо, – шепнул Крис, проводив взглядом сына. – Он так боялся, что ты совсем ничего не почувствуешь. Ему… нам тебя не хватает, Том. Всем нам. – Сердце разрывалось от боли и невозможности что-либо изменить. Все верно: чудес не бывает. У него будет ребенок. Его омега возвращается к нему, в семью. Но его любимый человек исчез, растворился в коридорах клиники коррекции.
Том развернулся к нему, сверкая глазами, в которых еще стояли слезы.
– Он мой сын. И это то, что никогда не изменится. – Скользнул взглядом по замершему Эйдану, кивнул устало и вышел из комнаты. Только тихий стук захлопнувшейся двери возвестил о том, что он не ушел из дома, а просто закрылся у себя.
Бесконечно долгую минуту Крис молчал.
– Вам нужно собраться. Я… пришлю людей, чтобы ваши вещи перевезли в Хэлл. В порту ждет самолет. Без вас с Томом мы не улетим.
– Хорошо, – обреченно кивнул Эйдан. Так или иначе – Крис победил. Переиграл его. И в очередной раз получит все. Короли всегда получают желаемое. А Крис всегда был королем.
…На улице было снежно. Солнце окрасило сугробы в разные оттенки красного, розового и желтого. В тени домов и предметов снег казался бездонными провалами сквозь ткань мироздания куда-то на ту, иную сторону бытия.
Телефон выдал трель. Дэвид вышел на связь. Чем же таким Гаррэтт был занят, что был вне пределов досягаемости? Йен понятно, на парах. После того случая с похищением, он довольно долго отлеживался. Потом Дерил, потом Ю. Ему пришлось наверстывать упущенные часы в университете. Имя и состояние далеко не всегда что-то значат.
– Здравствуй, Дэвид, – Крис принял вызов, и сразу упредил несколько вероятных вопросов. – Олле нашел Тома. Мы не в городе. Пытались до тебя достучаться, но были вынуждены срочно улететь.
– Мило, – из трубки обдало холодом после недолгого молчания. – Ты ждал несколько месяцев, не мог подождать пару часов?
– Я не буду оправдываться, Дэйв, – вздохнул Крис. – Он сделал себе коррекцию. Он не помнит никого и ничего. Он даже Олле с Йеном не помнит. Но Олле сумел убедить его вернуться. Так что у тебя есть все шансы на этот раз получить СВОЮ омегу, Дэйв.
– А ты сдаешься? – мягко, почти вкрадчиво поинтересовался Дэвид напряженным голосом.
– Я не знаю, Дэйв. – Чего больше было в его выдохе? Усталости? Обреченности? – Он сбежал. От меня или от себя – не важно уже. Он сбежал потому, что устал. Он не мог больше разрываться. Я буду рад, если он снова вернет себя. Но понимаю, что мне рядом с ним места может больше и не найтись.
– Однажды ты уже сделал это. Ты тридцать лет был рядом с ним. Каким он стал? Остался таким же или изменился? Может, это тебе не нужен такой Том?
– Дэйв, – ну вот и как сказать? Что ответить? Нужен или не нужен, но от него теперь мало что зависит. Есть еще и Эйдан, и не рожденный еще ребенок и ответственность перед кланом. Крис давно не принадлежит себе. Как король маленького королевства он не имеет права поступать так, как ему того хочется. Именно поэтому он не имеет права уйти и забыть. – Не важно. Забудь. Пусть все идет, как идет.
– Не важно? Крис, я не твой муж и не твоя омега, от меня подобными заявлениями ты не отделаешься. Но в одном ты прав – пусть все идет, как идет. – И в трубке послышались короткие гудки.
Олле шмыгнул носом в последний раз и вытер глаза. Хорошо, что никто не ждет от него железной выдержки. И что можно отпустить себя, спрятавшись в уголок в салоне машины. Оказывается, это больно – понимать, что незнакомец для родного отца. И так тепло – чувствовать, что любим даже так. Но им всем предстоит тяжелый путь и остается только молиться, чтобы они его выдержали. Олле вздохнул и набрал номер Колина. И еще надо позвонить Итану и объясниться. Хотя нет, с ним лучше встретиться и объяснить все лично.
– Привет, солнце. – Встревоженный голос в трубке и заботливое тепло. – Я прочел твою записку. Как вы? Как он?
– Он ничего не помнит, Кол, – Олле снова сжался, сейчас больше всего мечтая оказаться рядом с ним. – Совсем ничего. Но мы возвращаемся и… кажется, твой отец – тоже. – На щеки плеснуло румянцем стыда, когда Олле вспомнил, что даже не поздоровался с Эйданом Тернером.
– Я не понимаю, – кажется, там, где-то в Хэлле, Колин озадаченно тряхнул головой, пытаясь уложить все в уме. – Не помнит, и… папа?.. Папа с вами?! Но как?..
Олле сглотнул, зажмуриваясь.
– Все это время… они жили вместе, Кол. Я не знаю точно, но, похоже, они встретились после коррекции. И еще… У тебя скоро будет брат или сестра, Колин. Твой отец ждет ребенка.
Долгие несколько мгновений в трубке царило молчание, прерывающееся только звуком дыхания.
– Он ничего не сказал… он не отвечал на мои смс, на мои звонки… он не сообщил, что Том с ним… он просто снова сбежал. Ты сходил с ума, Дэвид метался, Крис поседел, а он никому ничего не сообщил…
– Кол, мы не знаем, что там случилось на самом деле. Не надо так, – мягко произнес Олле. – Я верю, что у него были причины для всего. Я видел своего отца, Колин. Это… страшно. Он смотрел на меня и не узнавал. Я для него чужой теперь. И теперь я жалею, что не говорил ему о том, как он мне дорог и как я благодарен ему за все, что он сделал для меня. Колин… Хороший мой, не торопись с выводами, ладно?
– Постараюсь, – почти ровно ответил Колин после долгой паузы. Почти ровно, почти спокойно, только его самоконтроль трещал по швам. И это чувствовалось почти физически. – Прости, из меня сейчас не лучшая поддержка. Я понимаю, как тебе трудно, солнце. Но меня нет рядом. И я не могу обнять тебя. Прости.
– Я справлюсь, – Олле улыбнулся, надеясь, что Колин услышит эту его улыбку. – Только и ты держись, ладно? Лететь долго, но мы постараемся вернуться как можно быстрее.
– Я буду ждать тебя, – только и ответил Колин. Тебя. Не Криса, не Тома и даже не отца. Тебя. А больше, похоже, ждать некого.
– Люблю тебя, Колин, – выдохнул Олле и оборвал звонок. Жизнь словно пошла трещинами. И теперь жил где-то глубоко внутри страх, что ничего больше не вернуть. Олле облизал сухие губы и, прикинув время в родном городе, снова принялся набирать номер телефона. Пары закончились, значит, Итан должен быть свободен. Последние дни Олле почти не видел и не слышал его, занятый своими поисками и теперь за собственное невнимание было стыдно.
Итан снял трубку после трех гудков. В его голосе не было раздражения или прохладцы. Теплый укор и капелька нежности.
– Ну, привет, пропажа.
– Привет, – Олле сглотнул, чувствуя, как отпускает немного чудовищное напряжение. – Как ты? Прости, в последнее время я был слишком занят. И, оказывается, страшно соскучился по тебе. Настолько, что готов пригласить тебя на свидание. Скажем, где-нибудь завтра вечером.
– О, – в голосе послышалась необидная усмешка. – Ты приглашаешь меня на свидание? А ты и правда соскучился, мой ангел. И я чертовски рад это слышать. Более того, я соскучился по тебе. Безумно.
– Я знаю, что был злюкой-букой эти дни, но, надеюсь, не сильно тебя обидел. Ну так как, ты принимаешь мое предложение? Правда, боюсь, что к себе на домашние посиделки я вряд ли тебя позову. Можем прогуляться по городу, но, по правде говоря, я просто хочу побыть с тобой. Только с тобой. – Забавно, как действует на него мягкое спокойствие и уверенность Итана.
– Конечно, принимаю, – кажется, будь Итан сейчас рядом с ним – обнял бы за плечи и нежно коснулся губами виска. – Мне не хватает тебя. Но я понимаю, что у тебя есть семья, долг, клан, твоя альфа и еще уйма людей, которые требуют твоего к себе внимания.
– А мне не хватает тебя. Просто тебя. – Олле улыбнулся светло и мягко. – И очень надеюсь, что завтра у тебя не появятся какое-нибудь срочные дела, потому что делить тебя я не намерен ни с кем.
– Не появятся, – тепло усмехнулся Итан. – Ради тебя я отложу все на свете. Я слишком сильно хочу увидеть тебя.
– Договорились. Тогда… до завтра, Ит, – Олле стиснул трубку и отключился, чтобы не превратиться в сладкую сахарную лужицу окончательно. – Надеюсь, оно у нас будет, это «завтра».
*
С того момента, когда Колин последний раз поднимался сюда, кажется, стало еще холоднее. Пронизывающий ветер забирался под одежду, пробирая до костей. Снежинки нет-нет, а срывались с тяжелого свинцового неба, не тая на ледяной коже. Они путались в его волосах, перемежая смоляные кудри серебряными лентами.
Возвращаться назад не хотелось. Там, в теплых комнатах, его никто не ждет. В сущности, он и так никому, кроме своей омеги не нужен. Да и Олле нуждается в нем лишь до определенного времени. Когда родится ребенок – их общий с Олле ребенок – он останется один на один с самим собой. Предоставленный самому себе и долгу. Перед кланом. Опутанный этой самой паутиной долга и никому не нужный.
Отец… отец отказался от него. Отрекся, отбросил как нечто ненужное. Отрезал как кусок и выбросил. Не звонил, не писал. Ничем и никак не показывая собственному сыну что жив, здоров. А ведь был рядом, совсем-совсем близко, иначе Крис не отыскал бы его ни за что в жизни. Но отыскал. И сделал ребенка. Крохотную альфу, бету или омегу. Почему бы Крису не сделать эту вот кроху своим наследником? Воспитать с самого рождения и назвать наследником?
Колин смотрел на город сквозь толстое стекло. Он уже давно не чувствовал ног. Холод поднимался вдоль бедер, жадно облизывая тело. Но только холод этот и близко не мог сравняться с тем арктическим холодом, что мало-помалу захватывал его душу.
Казалось – шагни вниз и все прекратится.
Но это слишком мелко и слишком жалко. Вот так бежать от трудностей. Он не отец. Он, хоть и порченная кровь, но так просто рук не опустит. Если доведется остаться одному – ну и черт бы всех их побрал. Значит, будет один. Значит так надо.
– Если бы я знал тебя чуть хуже, то решил бы, что ты готов шагнуть вниз. – Ветер донес до него усталый голос Дэвида, а секунду спустя его обладатель встал сбоку. Просто рядом, даже не пытаясь вторгнуться в зону интимного пространства. – Прости, что нарушил твой покой, но я не знал, что здесь кто-то есть.
– Я бываю здесь время от времени, – Колин даже не обернулся. Он словно окаменел на этом ледяном ветру, продолжая смотреть, как медленно, но уверенно Хэлл покрывается тонким пепельным налетом. Здесь, наверху, снег еще был белым. Внизу, оседая на асфальт, он смешивался с пылью, превращаясь в ледяной пепел.
– Знаешь, что меня бесит в альфах больше всего? Эгоизм. Мы чувствуем себя центром вселенной, и когда оказывается, что это не так – рычим, огрызаемся, хлопаем дверями и обижаемся. И не думаем о том, что есть другая сторона. Что ей тоже может быть больно и плохо. Еще час назад я был готов убить Криса за то, что они уехали без меня. А теперь понимаю, что… готов отпустить Тома, действительно отпустить. Наверное, это надо было сделать давно.
– Еще час назад я думал, что у меня есть отец, – очень ровно проронил Колин. – Сейчас я думаю, что это хорошо, что до меня не дозвонились.
– Он есть у тебя, – Дэвид повернулся к нему. – И всегда был. Ты не можешь понять его, но это не значит, что он не любит тебя и ты ему не нужен.
– Он был рядом. И ни разу не дал о себе знать. Шпионские игры достают, Дэвид. Как и те, кто в них играет. Я всегда и всех пытался понять. Надоело. Если ты считаешь, что я злюсь и хлопаю дверями – хорошо. Пусть так и будет. Только совсем недавно ты говорил, что нуждаешься в Томе. Своей омеге. Что из того, что ты говоришь – правда, Дэвид?
– Все, – Дэвид тонко улыбнулся. – Я нуждаюсь в Томе потому, что он дает мне иллюзию. Я не альфа, Колин, а присутствие в моей жизни омеги дает мне возможность верить в обратное. И мы слишком многое пережили все вместе, чтобы это не связало нас. Том всегда был и будет в моем сердце, как в твоем сердце всегда будет Олле, но иногда этого мало, слишком мало. Ты знаешь, что значит чувствовать себя пустым и не мне объяснять тебе это. А Эйдан… Если бы ты был безразличен ему, разве бы он остался? Он был рядом потому, что должен был быть. Не вместе, но хотя бы рядом. Видеть тебя хоть издалека, знать, что с тобой все в порядке. Но отношения между ним, Крисом и Томом слишком запутались, чтобы не брать их в расчет. Когда-то мы все сделали неправильный выбор. Жаль, что за него приходится расплачиваться и вам тоже.
Колин слизнул с кончика пальца снежинку и сунул руки в карманы. Кажется, тронь – зазвенит как камертон. Холодно. Не хочется ни говорить, ни кричать, ни даже плакать.
– Все что меня окружает – иллюзия. Иллюзия семьи. Иллюзия нужности. У Криса будет ребенок. Отлично. Значит, он сам сможет воспитать наследника. Я тоже допустил ошибку. Я должен был проехать мимо. Тогда никому из вас не пришлось бы привыкать жить по-другому.
– Ты похож на обиженного ребенка, Колин. Хотя у тебя есть на это право, – Дэвид вздохнул, снял с себя пиджак и накинул его на плечи Кола, с силой растер его предплечья, разгоняя кровь. – Но в одном ты не прав. У тебя есть семья. И ты нужен. Крису, Олле, отцу, мне. Каждый из нас живет в своем мире и со своими «тараканами», но слушаться их не стоит. И ни один твой отец, ни второй не станут любить тебя меньше только потому, что скоро в этом доме появится малыш. Знаешь… в детстве, когда мы праздновали день рождения Олле, Йен отказывался выходить из своей комнаты. Ему казалось, что про него все забыли, что он совсем никому не нужен. Маленький Олле был центром внимания и всеобщим любимцем и вполне понятно, что Йен чувствовал себя обделенным. И не хотел видеть ни Тома, ни меня. Том очень переживал, но Йен не видел всего этого, не хотел видеть. Он кричал, ссорился, говорил, что всех нас ненавидит. И, в конце концов, Том попал в больницу. И Йен вдруг повзрослел в один миг. Повзрослел и закрылся. Я не хочу, чтобы подобное случилось с тобой. Не думай головой, чувствуй сердцем. И ты поймешь, кому ты нужен на самом деле, а кому – нет.
– Ты не понимаешь, – покачал головой Колин. – Это не потому, что… отец ждет ребенка. Я никогда и никого ни о чем не просил. Никогда ничего не требовал. И никогда не старался быть центром внимания. Я просто отвоевывал свое место под солнцем. Снова, и снова, и снова. Куда бы мы ни явились. Я не чувствовал себя обделенным. Мне было хорошо в любой ситуации, как бы нас жизнь ни била. Это не то. Все не то. У Йена все сложилось – отлично. Олле влюбился. Прекрасно. Том нашелся – супер. Хреново, что он ничего не помнит, но и эту проблему Крис решит. Он ведь всегда и все проблемы решает. Отец ждет ребенка – охеренно. Его поместят под наблюдение доктора Аммари, а потом он займет свое место в большой дружной семье. Класс! Все так, как должно было случиться двадцать лет назад? Ты свое место в этом идеальном плане видишь?
– Он не идеален – твой план. И еще ничего не закончено ни для кого из нас. – Дэвид смотрел и смотрел в его глаза. – Том не помнит Криса, и Хэмсворт может решить, что так будет лучше для всех. Как и Том может решить, что мы – не его семья. Я, как и Йен, всегда был где-то в стороне, поэтому для меня мало что изменится. По твоему идеальному плану. И, знаешь, еще полгода назад я бы не стал сомневаться, отвечая на этот вопрос. А сейчас… Я бы сказал, что хочу остаться с тобой. В семье, Колин. В этой чокнутой, но дружной семье. Попытаться наконец стать ее настоящей частью.
– Я люблю тебя, Дэйв, – глухо проговорил Кол. – И я не гуляю с крыши потому, что без меня не станет Олле. И потому что я хочу услышать это от тебя еще раз.
– Крис меня убьет, но, думаю, я не дам ему такого шанса. – Дэвид криво усмехнулся, а потом вскинул на Колина прямой взгляд. – Я вряд ли смогу подарить тебе райскую жизнь, Колин Тернер. Но я действительно хочу остаться с тобой. Что бы это не значило.
– Ты замерзнешь, – Кол стянул с себя его пиджак и, набросив ему на плечи, крепко обнял. – Даже если это неправильно, я все равно люблю тебя. А Крис… пусть думает что угодно. Мне уже все равно.
– Мы оба с тобой слишком неправильные. – Дэвид вздохнул, обнимая его в ответ. Впервые в жизни не хотелось думать, почему так получилось. Они действительно неправильные. Изломанные. Раздавленные под колесами чужих жизней и судеб. Одиночки, которые тянутся друг к другу. – Но сегодня мне тоже все равно. Мы дома одни, Кол. И когда-то ты просил сыграть тебе о моей любви. Сегодня я могу исполнить твою просьбу. Но только пообещай, что в ответ ты исполнишь мою.
– Какую же? – синий взгляд схлестнулся с золотисто-карим. – Обещаю, что исполню, хоть обычно опрометчивых обещаний и не даю.
– Мне чертовски надоело спать в холодной постели, – губы Дейва улыбались, но глаза были слишком серьезны. – Я хочу, чтобы ты уснул сегодня и проснулся завтра рядом со мной.
Колин с силой губами прижался к его губам.
– Я думал, что ты никогда об этом не попросишь.
– Ты слишком странное существо, Колин Тернер, даже для Хэмсворта, – Дэвид усмехнулся, отвечая на его поцелуй и обнимая парня еще сильнее. – Я не всегда тебя понимаю, но я работаю над этим.
– Давай работать над этим там, где будет хотя бы немного теплее? – Порыв ветра бросил в лицо горсть снежинок и перепутал золотистые пряди с черными.
– А мне казалось, что тебе здесь нравится, – Дэвид вскинул брови в ироничном жесте и ловким, каким-то естественным жестом обняв Колина за талию, повел к выходу с крыши. Возле самой двери обернулся, кинув на город долгий взгляд, а потом исчез в тепле башни вслед за Колином.
========== Часть 20 ==========
Без Йена в доме было пусто. Дерил больше не заваливался в гости, а при отсутствии Олле и вовсе становилось тоскливо. Тосковать, правда, было некогда. Пока Криса не было, Колину пришлось на время стать полноправным хозяином. Отдать распоряжения по поводу комнаты для отца, обеда, созвониться с доктором Аммари и договориться о встрече, вкратце обрисовав ситуацию с далеко не юной омегой в положении и о том, что потенциально ребенок – такое же дитя «Пепла» как и он сам.
Скучать было некогда. А когда выдавалась минутка – достаточно было заглянуть в золотисто-карие глаза Дэвида, чтобы успокоиться. И улыбнуться. И сорвать поцелуй, а то и обернуться на миг в крепкие уверенные объятия.
Колин Тернер не был омегой, но ему нравилось быть живым. И хотелось быть нужным.
… Первым из лифта вышел Эйдан. Он устало огляделся, и, увидев в гостиной диван, неловко доковылял до него и опустился в объятия мягких подушек. Следом вошел Олле, буквально на буксире таща за собой напряженного Тома.
– Вот мы и дома. Боже, как же я устал… – он стащил с головы шапочку со стоном облегчения. Обычно немного стесняющийся своего возраста, сейчас он мастерски изображал маленького ребенка, заполняя неуютные паузы. – И жрать хочу. Но еще больше – в душ.
Том мягко улыбнулся, осматриваясь.
– Мне нравится здесь.
– Тебе всегда нравилась высота. И эти цвета – твои любимые, – Олле несильно сжал его руку и отпустил, гадая, дома ли Колин и Дейв и немного страшась предстоящей встречи.
Последним вошел Крис. Дорога выдалась тяжелой во всех отношениях. В Джуно мело так, что они имели все шансы застрять на Аляске еще на пару дней. В самолете морально измотанный Эйдан уснул. А сам Крис пытался хоть как-то разговорить Тома. Хорошо хоть это худо-бедно, но получалось у Олле.
Приходилось признать: он не удержал Тома. По-прежнему любил, но не удержал. И полюбит ли его совершенно чужой мужчина, в чертах которого угадывался ЕГО Том – он понятия не имел.
– Привет, – Колин вышел из своих комнат и тут же с нежностью обнял Олле. – Я рад, что вы вернулись.
Вы. Но взгляд устремлен только на Олле. И слова обращены скорее только к нему, несмотря на количество людей, заполнивших гостиную.
