Текст книги "Пепел крыльев ангела: Проклятое поколение (СИ)"
Автор книги: shizandra
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)
– Ты не знаешь меня, – выстонал Том, стискивая пальцами простынь. Подался назад, принимая в себя чужую плоть до конца, и вскинулся, выпрямился, опираясь рукой о спинку кровати. Задрожал, издав еще один стон. Мучительный, долгий…
– Пусть, – Крис слизнул с его спины горько-соленую капельку пота, и обнял ладонью напряженный член любовника, погладил, скользнул рукой ниже, коснувшись внутренней стороны бедра, и только тогда толкнулся еще глубже в его тело. – Ты все равно Том… Том Хиддлстон… и я снова чувствую тебя…
Том зашипел сквозь зубы и дальше комнату наполняли только приглушенные стоны и непристойные звуки сливающихся друг с другом тел. Шорох простыней, скрип кровати, невнятный шепот… Тома выгнуло, когда Крис вошел особенно глубоко. Тело тряхнуло раз, другой. Мышцы словно свело судорогой, и белесые капли выплеснулись на пальцы Криса.
А тот прихватил зубами загривок, глухо застонал во влажные прядки волос. Его тело раз за разом содрогалось, выплескиваясь удовольствием. Так хорошо, так правильно, так долгожданно и необходимо.
– Спасибо тебе, – шепнул Крис, осторожно выходя из расслабленного после оргазма тела и вытягиваясь на разворошенной постели рядом с Томом. Дрожащей рукой он погладил спину любовника, благодарным поцелуем тронул голое плечо и прикрыл глаза, улыбаясь.
– Пожалуйста, – после минутной заминки, чтобы привести дыхание в порядок, произнес Том, а потом, чем-то привлеченный, встал с постели. Не сводя взгляда с монитора, встроенного в стену, взгляда, быстро натянул джинсы и подошел к дисплею. Какое-то время изучал текущие столбики данных, а потом плечи его опустились. – Я был полным психом, если даже в спальне установил информационный стенд.
– Просто контроль. Тотальный контроль… о… – Крис перевернулся на спину, глядя на Тома. Понимание медленно, но верно настигало его теперь, спустя слишком много времени. – Ты понял это раньше меня. Что мы с тобой изменились. Тотальный контроль за всем, что окружало нас. Работа, город, наши дети. Наши проекты. Мы выстроили этот город с нуля, но потеряли нас. Нас с тобой. Ты это понял, что мы непоправимо, безвозвратно изменились. Ты попытался вернуть себя… и не вернулся.
– Потеряли нас… – эхом произнес Том, проведя пальцем по краю монитора. – Я видел свадебную фотографию, Крис. Там мы такие счастливые. У тебя светились глаза, а я смеялся. Мы действительно потерялись… Я не хочу возвращаться в такое… – он поджал губы, глядя на строчки информации, – прошлое. Я больше не хочу его вспоминать.
– И меня тоже? – улыбка Хэмсворта стала горькой. – Знаешь, если я потерял тебя как любимого и любовника, останься со мной хотя бы как друг. Я не прошу тебя вернуться как моего помощника, ты не захочешь этого, но я не хочу терять тебя совсем.
– Дети, семья, хлопоты, первое свидание – это я никогда не хотел забывать, – Том повернулся к нему, подошел к кровати, сел на край, заглядывая в глаза. – Крис… Я сказал бы, что нельзя цепляться за прошлое, но у меня нет этого прошлого. У меня есть только здесь и сейчас. И даже если вдруг память вернется ко мне, я прежний – не вернусь. А такой я… Я ведь потерял то, что ты любил во мне. Я чувствую это. Как ты касался меня, как любил. Я чувствую твою нежность, твою заботу. Я часть тебя, от которой ты не можешь избавиться, но нет страсти и нет огня. Ты искал меня, сказал, что не хотел отпускать. А сейчас – отпускаешь. Мы… пережили свою любовь, Крис?
– Я все еще люблю тебя, – Крис смотрел на него задумчиво и немного печально. Печаль билась под сердцем. Печаль – его дитя. – Только любовь стала совершенно другой.
– Я… наверное, я тоже люблю тебя. Мне хорошо рядом с тобой сейчас. Тепло. Спокойно, – Том улыбался мягко, нежно очень. А потом обнял, приник, зарываясь лицом в его шею и закрывая глаза. – Твой друг. Твой родной и близкий человек. Отец твоего сына. Все?
– Человек, с которым я делю свою жизнь, – Крис обнял его в ответ, чувствуя запах и странное, пугающее облегчение.
– Я не помню, но знаю, что нас связывает слишком многое. Что это не разорвать и не уничтожить. Я не смогу быть тебе мужем, Крис, но отказываться от всего, что было у нас, даже если я этого не помню – не могу и не хочу. Я хочу, чтобы ты был свободен. Только позволь мне носить кольцо. Как память.
Крис долго смотрел в его глаза, теряясь в серебряной их дымке, а потом губами коснулся золотого ободка на его пальце.
– Я не хочу, чтобы ты оставался один, Том. Не уходи. Это – твой дом.
Тот опустил взгляд, пряча под ресницами глаза.
– Мне некуда идти, Крис. Здесь мой сын. Здесь моя альфа. Здесь… ты.
– Я рад, что ты вернулся, родной, – он кончиками пальцев обвел лицо Тома. – Без тебя очень тяжело. Ты даже не подозреваешь насколько. Твое присутствие всегда помогало мне. Одно твое присутствие.
Том вскинул на него взгляд, улыбнулся горько одним уголком губ.
– Ну… я здесь так или иначе. И я всегда помогу тебе.
– Том, – выдохнул Крис. – Я хочу, чтобы ты снова был счастлив. – Пальцы коснулись складочек в уголках губ.
– Буду, Крис. Когда-нибудь… обязательно. – Поцелуй был полынно-горек и безумно нежен. – Прости, что так вышло. Прости…
– Я люблю тебя, и хочу, чтобы ты всегда помнил об этом. – Крис обнял его и рывком опрокинул на постель. – А сейчас рекомендую поспать. Раз уж у тебя выдалась бессонная ночь.
– А ночью я что делать буду? – Том охнул от неожиданности, напрягся, а потом улыбнулся светло. – Я лучше пораньше сегодня лягу.
– Как пожелаете, мистер Хиддлстон. Но, раз уж у меня сегодня выходной – предлагаю заняться просмотром домашнего видео. Попросим Альфреда приготовить нам попкорн и будем смотреть записи.
– Нет, Крис, не сегодня. А то у меня передоз информации случится. Запутаюсь, назову Макса чьим-нибудь чужим именем, и Лиам на меня дуться будет до конца жизни, – Том фыркнул почти как раньше. По-настоящему, искренне. – Я собирался забрать из гардероба кое-какие вещи, и буду рад, если ты мне поможешь. Не могу же я каждое утро вламываться в твою комнату, чтобы одеться.
Крис расхохотался.
– Ну чего ты еще не видел на мне? В смысле во мне? – Он поднялся с постели как был, обнаженный. Он мало изменился за прошедшие горы, разве что молодость тела уступила зрелости. Время над Крисом Хэмсвортом было не властно.
Том поднялся и сел на краю кровати.
– Просто я тоже не хочу, чтобы ты оставался один. И вряд ли вам понравится, если кто-то потревожит ваш сон, да еще так. Я бы такому засветил бы подушкой как минимум.
– Кстати, однажды ты так и сделал, – усмехнулся Крис, сунувшись в шкаф за чистой одеждой. – Подушкой прилетело Дэйву.
– Ну, хоть что-то не изменилось, – Том хмыкнул и потянулся за своей футболкой. – Но вещи в любом случае надо забрать. Они будут мешать Эйду, когда он переберется сюда.
– Если он переберется, – поправил его Крис. – Не факт, что он простит и примет меня с распростертыми объятиями после одного разговора по дороге в клинику. Чудеса, они так редко случаются.
– После одного – нет. Но, надеюсь, ты не собираешься останавливаться на одном разговоре. Ты не безразличен ему, Крис. Тот, на кого тебе плевать, не вызывает таких сильных эмоций. А он думает о тебе все время. И не только ради Колина он возвращался раз за разом в этот город. Эйдан – мастер лжи самому себе.
– Эйд любил тебя. Ты ведь знаешь? – бросил на него взгляд Крис, разглаживая складочки на футболке.
Кончики ресниц Тома дрогнули.
– Потому что меня любил ты? Наверное, я просто был слишком не похож на него. Противоположности притягиваются.
– Не похож, и в то же время очень похож. Вы оба очень сильные, очень независимые, проницательные и умные. Вы – настоящее сокровище. И идиоты те альфы, которые не видят этого в своих омегах. Альфы – сила и ярость. Омеги – ум и стратегия…
– И те и другие бывают разные, Крис, – Том пожал плечами, а потом всучил Хэмсворту небольшую стопку одежды, которую выудил из шкафа. – Вот. Отнеси это, пожалуйста. Здесь все, что мне нужно на первое время. Остальное, наверное, можно выбросить. Или раздать кому-нибудь. Надеюсь, я могу занять гостевую? В комнате Йена я все время жду, что вот-вот вернется хозяин. К тому же он все равно часть семьи. И у него должны быть свои комнаты, чтобы он знал, что ему всегда есть, куда вернуться.
– Конечно, можешь. Это ТВОЙ дом, и здесь ты можешь делать все, что тебе угодно. Это твой дом. Ты – часть этой семьи, – Крис взял стопку, и хмыкнул. – А шмотки сдай в сэконд-хэнд.
– Я подумаю над твоим предложением, – Том отразил его усмешку. – Хотя я уже подумал. И раз уж я могу делать все, что хочу… Топай, куда сказали, Крис Хэмсворт. И я, так уж и быть, не буду бить тебя подушкой.
Дальше будет только эпилог
========== Эпилог 1 ==========
В тишине комнаты отчетливо слышатся шаги. Легкие, почти невесомые. Звук шагов гасит толстый ковер на полу. На фоне огромного окна мелькнула тонкая подтянутая фигура, скользнув к проему двери. На миг фигура замерла, вглядываясь в ночную темноту, а потом скрылась за дверью.
Крис открыл глаза и вздохнул. Он боялся этого момента. И не потому, что не желал оставаться один. У него есть дети, у него есть клан, у него есть работа и ответственность. И еще – есть Эйдан. Который все-таки решился уйти, судя по тому, как бесшумно он ретировался из спальни. Снова.
Крис выбрался из постели и тихо направился за ним. Свет в коридоре не горел. В комнатах царила сонная тишина. Во всех, кроме маленькой спальни, переделанной из гардероба. Временно, пока не будет готова окончательно детская для крошки Кристины.
Год. А, кажется, что этот год промелькнул перед глазами как сон. Все эти безумные события, появление Колина, возвращение Эйдана, и Том… иногда ему все еще больно. Но это проходит. Медленно, тяжело, но проходит. Достаточно взять на руки дочь, увидеть улыбки детей, чтобы забыться. И забыть обо всем.
Не забывается только одно: страшная бледность Эйдана, когда тот оступился и, теряя равновесие, нелепо взмахнул руками. Он даже не закричал. Только как-то жалко охнул и начал медленно падать… падать… такой горячий и мокрый от разом выступившего по всему телу пота… Тем вечером на свет появилась Кристина. Синеглазая брюнетка, как капля воды похожая на своего отца. Появилась, потому что Крис был рядом. И успел подхватить на руки почти теряющего сознание от боли омегу.
Он помнил взгляд Эйдана. Испуганный, умоляющий. Переполненный страданием и почти паникой. Только не оставляй. Только не отпускай. И Крис не отпускал. Всю дорогу до клиники и там, когда Эйдана забрали в операционную, он настоял на том, чтобы быть там, рядом. И сжимать побелевшие от напряжения, боли и потери крови пальцы омеги. Слабые пальцы.
Как страшно ему было тогда. И чей страх он чувствовал? Свой? Эйдана? Или крохи, так отчаянно, так страстно жаждущей выбраться из теплого влажного нутра? Но он был рядом и не позволил Эйдану уйти. Оставить дочь и… его. Не позволил. Удержал. Всей своей волей альфы, силой альфы, правом альфы. И Эйдан остался.
Он ослаб. Не мог ходить. И Крис носил его на руках. Эйд отчаянно стыдился своей слабости, только Хэмсворт не обращал внимания на попытки отмахнуться от помощи. От любой помощи. Будь то усилие подняться и сесть на постели или попасть в душ и наконец помыться.
День за днем, ночь за ночью. Крис был рядом, как когда-то был рядом с Томом, помогая с малышом Олле.
Как странно и как чудовищно мудро поступил мир с альфами и омегами. Один на всю жизнь. Пара. Химия, связывающая двоих, заставляет этих двоих не просто желать друг друга. Но любить. Пусть со временем, пусть не сразу, но это понимание приходит. Без любви, какой бы пугающей или непонятной она ни была, в мире не приключается ровным счетом ничего. И даже те, кто настойчиво повторяет снова и снова – я никогда никого не любил – лгут. Любили. Просто слишком болезненные раны в сердце оставила эта любовь.
Тонкий теплый запах пощекотал ноздри, стоило только приоткрыть дверь в комнату. Запах омеги и крошечного ребенка. Мягкий, убаюкивающий, нежный.
Крис привалился плечом к дверному откосу, глядя, как Эйдан осторожно берет на руки дочь, как греет в ладони бутылочку с молочной смесью и с каким трепетом губами касается крохотной пуговки вздернутого носика малышки.
Щемящая болезненная нежность отравила его. Снова. Заставляя по ночам наблюдать за своей омегой, воруя у самого себя эти минутки, минутки нежности.
– Я не собирался уходить, – едва слышно выдохнул Тернер.
– Верю, – улыбнулся Крис, покидая свое убежище.
– Тогда почему следишь? – черный взгляд на миг скользнул по его лицу и снова вернулся к созерцанию драгоценной ноши.
– Наверное, все равно боюсь, – пожал плечами Крис, опускаясь на пол у его ног. Крохотные пальчики Кристины сжались вокруг предложенного пальца отца, и Хэмсворт тихонько рассмеялся.
– Чего боишься? – вскинул бровь Эйдан. В черных глазах искорками плескалось… веселье. А ведь еще секунду назад он был просто убийственно серьезен.
– Того, что потеряю тебя снова. А я не хочу терять тебя. Ни теперь, ни когда бы то ни было, Эйд, – шепнул Крис, обнимая его колени. – Я устал терять. Я устал метаться. Я хочу просто жить. Хочу быть со своей семьей, быть любимым и любить.
– Ты любил Тома, – после долгой паузы так же тихо шепнул в ответ Эйдан.
– Да, – горько выдохнул Крис. – Любил. Некоторые вещи со временем меняются. Я… должен был отпустить его когда-то. Пусть с опозданием, но я делаю это.
– А как же я?..
И снова убийственная серьезность. И не понять о чем спрашивает: о том, почему Крис его не отпускает или… о том, любит ли. Нужен ли.
– А ты – мой Эйдан Тернер. Ты – мой. И тебе придется примириться с этим, Ирландец, – Крис потянулся и коснулся губами руки, поддерживающей их дочь.
– Я обещаю непременно подумать над твоими словами, Крис Хэмсворт, – Эйд улыбнулся и, склонившись к нему, невесомо тронул губы губами. – И займусь я этим завтра.
– А сегодня? – выгнул бровь Крис.
– А сегодня я хочу еще немного поспать, прежде чем начну объяснять нашему сыну тонкости этикета…
Дэвид всегда ходил бесшумно, чему Олле безмерно завидовал. Вот и сейчас Гаррэтт-старший застал его врасплох, появившись в маленьком холле.
– Скучаешь?
Олле неопределенно пожал плечами, а потом опустил голову на колени, которые обнимал руками.
– Не знаю. Без папы… пусто.
– Он скоро вернется. И он больше не собирается пропадать, – Дэвид присел с ним рядом, взлохматив светлые волосы.
– Мне просто его не хватает. У отца теперь есть мистер Тернер, у Йена – Дерил, у Колина… вы. И папу я вижу все реже.
Дэвид нахмурился.
– Олле… Одно твое слово – и все закончится. Я не хочу, чтобы ты повторил судьбу Эйдана или мою. Это будет больно, но бесконечная агония – еще хуже.
– Колину хорошо с вами, – Олле грустно, но светло улыбнулся. – Действительно хорошо. А со мной…
– Он бесконечно нежно относится к тебе, – Дэвид отразил его улыбку. – Когда-нибудь он перестанет нуждаться во мне, но тебя он не оставит никогда.
– Я знаю. Я не ревную. Мне нравится, когда он улыбается. Просто…
– Ты чувствуешь себя ненужным? Как Том?
Олле поджал губы и молча кивнул. Собственная ненужность его не беспокоила, а вот папа… С тех пор, как отец взял практически круглосуточную опеку над Эйданом и как родилась Кристина, папа все чаще уезжал и все дольше не возвращался. Он снова вернулся к поискам «детей «пепла», но на этот раз не останавливался на встрече и разговорах. Он создал на базе научно-исследовательского института целую клинику по изучению и ликвидации последствий действия наркотика, в которую и направлял всех тех, кто был готов принять помощь. Олле видел их, таких же, как он, видел и понимал, что ему повезло, просто сказочно повезло на самом деле: его ненависть к альфам исчезла после первой же настоящей вязки, и Аммари уверял, что больше она не вернется. Но кому-то повезло гораздо меньше. И отец находил их всех, со всеми разговаривал, всем предлагал помощь. Но дома его видели все реже и реже. Сам отец объяснял это занятостью, но Олле ему не верил ничуть. И, похоже, Дэвид тоже. Но помочь чем-то они оба были не в силах. Только провожать исчезающего в лифте отца тоскливым взглядом и ждать, ждать, ждать…
– Прости, малыш, – после долгого молчания произнес Дэвид. – Прости, но я не знаю, как тебе помочь.
– Это пройдет, – Олле улыбнулся. – Я просто скучаю.
– Все будет хорошо, – Дэвид улыбнулся. – Это просто слишком тихо в доме. А вот когда вернутся Крис с Эйдом и малышкой…
–…скучать сразу станет некогда, – Олле тихо фыркнул.
– Надеюсь, что все у нее в порядке.
– Папа говорил, что среди «детей пепла», которые родились с проблемами, нет девочек. Так что…
– Уж не жалеешь ли ты, что девчонкой не родился, м? – Дэвид иронично вскинул бровь, и Олле скорчил гримаску.
– Бюстгальтеры, кружевное белье и колготки? Да упаси меня бог!
Дэвид сморгнул и расхохотался, а еще через секунду Олле присоединился к нему.
– Хм-м-м?.. – Кол выскользнул из лифта, услышав лишь концовку реплики, поспешил вставить свое мнение. – А что, это было бы до чертиков сексуально.
– Хочешь примерить, моя прелесть? – Дэвид повернулся к нему, лукаво улыбаясь, и Олле уткнулся лицом в колени, давя смех.
– Согласен на черную шелковую сорочку, – быстро выпалил Колин, понимая, что с этой парочки станется напялить на него и чулки, и корсет.
– Правда? – Дэвид вскинул бровь, и Олле не выдержал.
– Да ну вас! – он смеялся открыто и звонко, ничуть необидно.
– Кажется, у меня как раз завалялась одна. Когда мерить будем? – Дэвид улыбался уголками губ, но глаза его сияли.
Колин перевел взгляд на Олле:
– Какие у нас на сегодня планы?
Олле пожал плечами:
– А это можно как-то запланировать?
На лицо Дэвида легла тень, и Олле успокаивающе улыбнулся.
– Я собирался сегодня на свидание. Так что… никаких планов.
– В таком случае, мистер Гаррэтт, не планируйте на вечер концертов, встреч с поклонниками, фотосессий и походов по злачным местам, – склонил голову к плечу Колин. – И готовьте вашу сорочку.
– Договорились, – Дэвид фыркнул, и Олле покосился на часы.
– Они не слишком задерживаются?
– Задерживаются, – кивнул Кол. – Но, наверное, потому, что Крис тащится в какой-нибудь тянучке, потому что решил, что шум винтов вертолета будет слишком громким для Кристины.
– У твоего отца всегда была странная логика, – Дэвид задумчиво смотрел на стоящие в вазе розы. – Пара минут шума или пара часов в пробке…
– У них хороший шофер, он знает этот город, как свои пять пальцев. Так что, думаю, появятся скоро. И мы закатим праздничный ужин. Маленький праздничный ужин.
– Я звонил Альфреду пару часов назад, так что ужин таки будет. Не уверен на счет скромного, правда. Ну, вы ведь Альфреда знаете лучше меня… – ухмыльнулся младший альфа.
– Хм? – Дэвид повернулся в сторону тихо гудящего лифта и вдруг улыбнулся. – Какой сюрприз…
– Что? – Олле развернулся следом и замер, когда из кабины вышел отец. С тенью усталости на лице, с небольшой спортивной сумкой, он ступил в холл и остановился, окидывая представившуюся перед его взглядом картину.
– У нас пожар? – осторожно поинтересовался он, опуская сумку на пол, и Олле сорвался с места.
– Папа! – влетел в его объятия, выдохнул, стиснув, кажется, еще больше похудевшего отца. – Наконец-то ты вернулся! Я так по тебе скучал.
– Вернулся, малыш, – Том на мгновение спрятал лицо в его волосах, обнимая сына в ответ, а потом вскинул голову, улыбаясь.
– У тебя всегда было безупречное чувство своевременности. И сейчас я лишний раз в этом убедился. – Дэвид поднялся с дивана, несильно обнял Тома за плечи, улыбнулся.
– Я тоже рад тебя видеть, Дэвид, – Том отразил его улыбку. – Здравствуй, Колин.
– Здравствуйте, – солнечно улыбнулся Колин. Рядом с Томом он всегда чувствовал себя очень неловко. – Я рад, что вы успели к ужину.
– Я всегда прихожу вовремя. Или не вовремя. Смотря с какой стороны посмотреть, – Том кивнул и потянулся к сумке. – Как скоро состоится это… торжественное событие? Я успею душ принять?
Дэвид рассмеялся.
– Усталый Том – язвительный Том. Есть вещи, которые не меняются.
– Мы ждем, когда вернутся отец с мистером Тернером и Кристиной, – Олле, чувствуя себя донельзя счастливым, взял сумку отца и кивнул в сторону бывшей гостиной, из которой сделали комнаты для Тома.
– Что-то случилось? – Том нахмурился.
– Они поехали в клинику Аммари, чтобы провести обследование. Вернуться должны с минуты на минуту, – Олле подмигнул Колину и увлек отца за собой. – Так что душ ты принять успеешь. Да даже если не успеешь – мы все равно тебя подождем…
…Как Инь и Ян. Они были такими разными, и неуловимо похожими. Может, внутренним стержнем? Непреклонной волей? Силой, которая окутывала их, окружая невидимым ореолом? Они были не похожи внешне. Совсем не похожи. Голубоглазый блондин, мощной мускулатуры которого не мог скрыть даже идеально сшитый дорогой костюм, и стройный худощавый брюнет, черные глаза которого напоминали бездонные омуты. И все-таки, было между ними совершенно определенно общее. То самое, что соединило их, не позволив больше расстаться. Крохотный посапывающий комочек, обернутый в несколько слоев мягкой ткани пеленок. У комочка были ясные голубые глаза и черные завивающиеся пушинки волос.
Крис кончиком пальца погладил шелковистую пружинку волос дочери и улыбнулся. Сегодня действительно праздник. Самый настоящий. После кучи тестов и исследований Аммари подтвердил, что крошка Кристина абсолютно, совершенно и несомненно здоровый и нормальный ребенок, свободный от проклятия «Пепла».
Эйдан поднял взгляд от спящей дочери. Тепло. Горькая, почти болезненная нежность взгляда Криса ранила. В сердце ранила. Почти до слез. На миг просто перехватило дыхание от этой безумной, бесконечной, бескрайней нежности в теплой лазури глаз Хэмсворта. Ради этого момента стоило жить. Просто стоило, до последней капельки пота, болезненного вскрика, до каждого мучительного одинокого стона в калифорнийской ночи. Стоило. Каждым часом, каждой минутой, что приближала вот этот вот момент.
Эйдан закусил губу, но так и не сумел сдержать всхлип-выдох, когда Крис обнял его. ИХ обнял. Его и малютку Кристину. А когда теплые губы коснулись его виска – он сам прижался к альфе, обнимая в ответ.
Альфа и омега. Без слов. Просто альфа и омега. И крохотное их продолжение.
Кабина лифта дрогнула и остановилась. Створки с шелестом открылись, выпуская их в холл. Крис тихонько выдохнул, боясь разбудить малышку.
– Чувствуешь?.. По-моему, вкусно пахнет…
– Нас ждут, – улыбнулся ему в ответ Эйд.
– Ждут, – кивнул Хэмсворт. – Это ведь хорошо, когда ждут?
– Чудесно, – тронул его гладко выбритую скулу губами Эйдан. – Это чудесно, Крис… Когда тебя ждут. И любят.
…Ждать отца в его комнате Олле не стал. Убедившись, что все в порядке, и что это все тот же его любимый папа, просто очень уставший, он вышел и улыбнулся. Он всегда очень болезненно реагировал на отсутствие отца после того, как тот вернулся, потеряв память, и спокойным чувствовал себя только, когда тот был дома.
Из холла донеслись голоса, и Олле вздохнул. Не хотелось идти на этот семейный ужин. Нет, он был рад, что у него есть сестра, и с мистером Тернером он нашел общий язык, но… У них больше не было той семьи, в которой он вырос, той, которую так любил. Сколько времени пройдет, пока однажды отец уедет, чтобы больше не вернуться и не мешать, а купить где-нибудь домик и попытаться начать жизнь сначала? И когда он, Олле, уже скажет наконец Колу, чтобы не спрашивал тот его разрешения на то, чтобы провести ночь с Дэвидом? Олле с силой потер ладонями лицо и резко выдохнул, вскидывая голову. Надо улыбаться. Быть бесконечно милым и беззаботным. И как можно меньше попадаться Дэвиду на глаза, который, кажется, всех их видит насквозь.
Олле покосился на дверь комнат отца и, выпрямив плечи, неторопливо направился в столовую. В конце концов, именно там все скоро соберутся. А у него есть шанс стащить из вазы виноградинку, пока никто не видит…
Размечтался…
Дэвид встретил его теплым смеющимся взглядом. Устроившись за барной стойкой и стащив на блюдце целую кисть винограда, он методично отрывал виноградинки и отправлял их в рот с самым блаженным видом.
– Это нечестно… – выдохнул Олле, а потом просто устроился напротив, решив, что если Дэвиду можно, то почему ему нельзя?
– Понятие справедливости вообще относительное, – хмыкнул тот и придвинул ему блюдце. – Ешь. Наше семейство в любом случае раньше, чем через полчаса не явится. Так и с голоду помереть можно.
– Всегда есть место исключениям. – Олле отправил в рот виноградинку. – Папа выйдет максимум минут через десять, вот увидишь…
…Крис сам укладывал спать дочь. Отправив Эйда переодеваться, он осторожно устроил Кристину в кроватке, аккуратно укрыл ее одеялком и улыбнулся. Еще одна маленькая копия Эйдана. И снова яркие чистые голубые глаза семейства Хэмсвортов.
Когда Эйд спустя десять минут заглянул в крохотную спальню, Крис стоял у кроватки, любуясь сокровищем. Когда-то точно так же он любовался и спящим Йеном, и дрыхнущим пупсом-Олле. Он обожал всех своих детей.
– Иду, – беззвучно артикулировал Крис в ответ на вопросительно поднятую бровь омеги и, бросив взгляд на дочь, вышел из комнаты. – Голоден? Думаю, Альфред что-нибудь приготовил, и все ждут только нас.
Судя по всему, все уже собрались в столовой. Во всяком случае, негромкие разговоры и смех слышатся вполне отчетливо. Хэмсворты и Гаррэтты – странный клан. Наверное, все-таки самый странный из всех в Хэлле. И дай боже, чтобы он таковым оставался всегда.
– Привет, – Крис заглянул в столовую и улыбнулся. – У нас все в порядке! Мы абсолютно и стопроцентно нормальны и здоровы! – шепотом прокричал он.
– Поздравляю, – Дэвид отсалютовал очередной виноградинкой прежде, чем отправить ее в рот.
– Папа был прав: к девочкам эта зараза не пристала, – с нарочито философским видом произнес Олле, высматривая себе очередную ягодку.
– Кстати, отпущенное тобою время вот-вот закончится, – многозначительно произнес Дэвид, и Олле только вздохнул. Пааап, ну где же ты?
– Том здесь? – Крис вошел в столовую, а следом за ним вошел и Эйдан, держа свою альфу за руку.
– Как он? – спросил Тернер у Дэвида.
– Устал с дороги, – Дэвид отодвинул пустое блюдце и поднялся. – Он пришел за пару минут до вас. Так что, думаю, сейчас появится.
– Я слышал бурчание твоего голодного желудка в душе. Поэтому торопился, как мог, – Том умел двигаться бесшумно не хуже Дейва. Он проскользнул в столовую и тепло улыбнулся. – Здравствуй, Крис. Привет, Эйдан. Надеюсь, с малышкой все в порядке.
– Абсолютно здоровый нормальный ребенок, – рассмеялся Эйдан, а потом обнял Тома. – Очень рад тебя видеть.
– Здравствуй, – Крис светло улыбнулся и, подойдя к благоухающему гелем для душа Тому, обнял обоих. – Я соскучился по тебе. Жаль, что ты почти не бываешь дома.
– Сегодня день обнимашек? Тогда я тоже хочу, – Дэвид в два шага преодолел расстояние между ними и почти закрыл собой Тома, обнимая его и чуть-чуть касаясь Эйдана. – Я люблю вас, люди, но если мы не сядем сейчас есть, я кого-нибудь укушу.
Том фыркнул, а потом рассмеялся. Вывернулся из «обнимашек» и, стиснув его запястье, повел за собой к столу.
– Ты теперь вместо Лиама вечно растущий голодный организм?
– Я просто проспал завтрак, – бесхитростно ответил Дэвид и опустил на стул, подмигнув Олле. Тот ответил ему теплым взглядом и тоже направился к столу.
– Судя по запахам, Альфред решил устроить сегодня праздничный ужин? – Том окинул стол удивленным взглядом.
– У Кристины все хорошо, – Олле сел рядом с Дэвидом.
– Да, это повод, – Том вскинул взгляд на Криса и Эйдана. – Вы на диете, мальчики?
– Ни в коем случае, – покачал головой Крис, подвигая Эйдану стул. – У нас довольно напряженные недельки, так что еще диеты для полного счастья не хватало, чтобы отощать как мартовским зайцам.
Колин, усевшийся за стол рядом с Олле, фыркнул. Напряженные недельки – это бессонные ночи папы рядом с младшенькой. Забавно, но Кристина охотнее засыпала рядом с братом.
– Которые пролетают слишком быстро, – Том покачал головой и сел с другой стороны от Дэвида. – Я бы с удовольствием сейчас поменял свои спокойные недели на такие беспокойные.
– Осторожнее в желаниях, Том, они могут сбыться,– заметил Дэвид.
– Стать отцом еще раз мне не светит.
– Зато ты всегда можешь стать дедушкой, – невинно заявил Дэвид, и Олле покраснел, прикрыв лицо ладонью.
– Ему еще рано, – пробормотал он, и Том мило улыбнулся.
– И то верно. Ну что… – Том взял бокал с вином. – За Кристину. Пусть у нее будет все хорошо.
– За нее, – Дэвид кивнул, и Олле молча чокнулся с ним.
Крис, Эйдан и Кол немедленно поддержали тост. Только в отличие от остальных, Эйдан пил сок. После операции и восстановления он очень плохо переносил алкоголь.
Колин бросил быстрый взгляд на Олле и широко улыбнулся. Да, дедушкой. Сделать Тома, Криса и Эйдана дедушками – что может быть забавнее. Хотя правда в том, что они с Олле для подобного хода слишком молоды. Учеба, научная деятельность молодого Хиддлстона-Хэмсворта, и гормональный баланс пока что не способствовали увеличению семьи. Но ведь все еще впереди.
– Йен с Дерилом давно не показывались. Неужели задумали что-то? – протянул Крис, приступая к салатам.
– Им сейчас не до нас. Йен всегда был волком-одиночкой даже в семье. Дерил, при всем к нему трепетном отношении Роберта, тоже был «белой вороной». Так что мальчики нашли друг друга. Они строят свой маленький мирок, – Дэвид выбрал самый аппетитный кусочек и с самым деловитым видом отправил его на тарелку Тома. Следующий оказался у Олле.
– Спасибо, – шепнул последний и ловко переложил полученный кусочек Колину, сидящему рядом, а сам потянулся за воздушным пюре.
– Я разговаривал с Йеном утром, – Том кивнул Дэвиду. – О своих трудностях он говорить не хотел, но голос у него был по-настоящему счастливым. Так что, наверное, ты прав, Дэвид.
– Я всегда прав, – Гаррэтт подмигнул Колину и принялся за горошек.
– Как у тебя дела? Ты просто неуловимый Фигаро, – три салата, нарезка собственного приготовления Альфреда и куча холодных закусок вызывали в здоровых организмах не менее здоровый энтузиазм. Но в этой семье слишком любили поговорить и очень большое внимание уделяли новостям. – То в центре, то на побережье, – продолжил Крис.
– Как успехи с поисками? – Эйдан подпер голову кулаком, глядя на Тома.
– Я нашел еще троих, – тот сделал глоток вина и откинулся на спинку стула. – Двух почти взрослых парней и одного еще совсем ребенка. Если они не станут тянуть с посещением центра, то нормальная жизнь будет у всех.
– Ты использовал записи, которые я тебе передал? Там не так много данных, но вдруг бы помогло? – Эйдан с надеждой посмотрел на него и снова уткнулся в тарелку. Крис выбирал самые красивые кусочки и подкладывал ему, не переставая взглядом приказывать: ешь. Вон как отощал.
