сообщить о нарушении
Текущая страница: 81 (всего у книги 103 страниц)
Но делаю очередную ошибку, задержав свое внимание на темноте, что сочится из-под кровати. Хмурю брови, приглядываясь, и приподнимаюсь с полу, крепко сжав пальцами холодную биту. Шагаю по грязи, слегка сутулясь, и вовсе сгибаюсь, наклоняя голову набок. Смотрю на фарфоровую куклу с двумя головами, что сидит под кроватью.
И Она смотрит на меня.
От лица Тайлера.
Мне вовсе не страшно. Я не чувствую какого-то напряжения. Я дома. Эти стены за столько лет смогли стать для меня чем-то родным, поэтому в груди лишь одолевает неприятное чувство ностальгии, и это неправильно. Медленно следую за девушкой, сохраняя дистанцию, ведь понимаю, что мое присутствие напрягает её. Меня волнует это. Я здесь, чтобы вернуть свою прежнюю жизнь, но с Джейн что-то не так. Она сторонится меня? Это нормально? Так должно быть? Не понимаю.
Под ногами Рид хрустят осколки стекла. Она уверенно держит перед собой пистолет, и я не говорю ей опустить его или вовсе отдать мне, ибо боюсь реакции с её стороны. Но меня напрягает такая Джейн. Такое чувство, что она сможет выстрелить в любого, кто встанет на её пути.
Джейн Рид стала другой.
Сильной. Девушкой, которая хочет справляться с трудностями самостоятельно.
Я был нужен той Джейн — беспомощной, немного наивной, вечно улыбающейся девчонке с распущенными волосами. А что теперь?
Меня преследует двоякое чувство. Я горд, что Рид смогла так измениться, но, с другой стороны, буду ли я полезен?
Девушка внезапно останавливается, повернув голову. Довольно долго стоит без движения, смотря в помещение, после чего опускает руки вдоль тела, всё так же сжимая оружие, и переступает порог, входя внутрь. Следую за ней уверенным шагом, но тут же цепенею, замирая, так и не сумев переступить невысокий порог. Взгляд нервно носится по старому кабинету со столом из дуба, по разбросанным по полу картам и бумагам. Медленно поворачиваю голову, с хмурым напряжением слежу за Джейн, которая шаркает ногами к стене, на которой до сих пор можно разглядеть темное пятно. Это была кровь. Моя кровь. Именно в этом кабинете я умер. Во второй раз. Сжимаю зубы, глотая воду во рту, и морщусь, никак не справляясь с комком в глотке. Смотрю в затылок Рид, которая стоит прямо напротив этой стены, тормозит. Кажется, мои губы начинают дрожать, ведь рука девушки странно трясется, хоть и еле заметно для глаз. Она громко вздыхает, неожиданно шмыгнув носом, отчего меня пробирает холод. Весь сжавшийся внутри, я продолжаю следить за её реакцией. Она явно что-то чувствует, но проблема в том, что она не понимает, что именно. Что это. Девушка грубыми движениями вытирает слезы, так что мое сердце выворачивается, и я не могу стерпеть:
— Джейн, — шепчу, делая пару шагов к ней, прежде чем она оглядывается, окинув меня злым холодный взглядом какого-то дикого зверя. Словно не знала, что я всё ещё позади неё.
— Ты меня преследуешь? — шепчет, хмуря брови. — Что тебе, черт возьми, нужно от меня?! — кричит, и я невольно делаю шаг назад, заморгав, ведь по её щекам потекли слезы. Знаю, как она не любит плакать, черт, но, видимо, ей так нехорошо, что сил сдержать эмоции просто нет. Джейн качает головой, громко всхлипывая, и притоптывает ногой, смотря вбок:
— Хватит ходить за мной, ясно? — рычит, но уже не так яростно, и кусает губу, опустив голову ниже, после чего делает шаг в сторону, чтобы обойти меня, но замирает.
Как и я.
Ведь со стороны коридора слышится грохот.
***
ОʼБрайен присаживается на одно колено, протягивая ладонь к кукле, которая продолжает смотреть на него своими карими глазками. Парень проглатывает страх, пальцами касается её щеки, и резко отдергивает руку, вскочив на ноги. Теплая. Она, мать вашу, теплая. Вытирает ладонь о ткань джинсов, словно коснулся чего-то столь отвратительного. Всё ещё ощущает тепло. Её тепло. Такое возможно? Нет. Хотя… Если участь то, с чем парень имеет дело, то вполне… Но разве кукла не осталась у него дома. В ящике комода.
Дилан нервно кусает губы, отступая назад, и берет биту удобнее, готовясь в атаке, если такова предвещается. Спиной идет обратно к дверному проему, громко вдыхая пыль, и поднимает глаза, смотрит в сторону окна. Нет, не смотри. Высокие стволы темных деревьев сливаются с ночным небом, с мраком, что царит в это время. Но есть там то, что куда чернее, что цепляется за твое сознание, заставляя напряженно сглатывать.
Силуэт. Темный. Высокий. Тощий.
Уходи.
ОʼБрайен срывается на бег, и разворачивается, выскакивая в коридор. Бежит обратно к лестнице, протягивая руку, чтобы толкнуть двери, но те открываются в его сторону. Дилан замирает на месте, чувствуя, как сердце вновь падает в пятки, и размахивается битой, готовясь нанести удар.
А ему в лицо направлено дуло пистолета.
Дилан не меняет положение рук, тела, продолжая не дышать. Смотрит на Карин, которая опускает оружие, с особой мрачностью смотрит на брата, прошипев подобно змее:
— Чертов засранец, — грубо хватает его за капюшон кофты, и парень невольно поддается, когда она тащит его за собой вниз по ступенькам. Дилан постоянно оглядывается, всё ещё готовясь рвануть вниз, ведь уверен, что кто-то преследует их.
— Я же сказала тебе, что никаких, мать твою, выходок, — рычит девушка, выталкивая его в коридор первого этажа. ОʼБрайен даже не успевает разозлиться на неё за подобное обращение. Он смотрит за её спину, проверяя. Боится, что не сможет защитить сестру, если что-то наброситься сзади.
— Эй! — девушка щелкает пальцами перед лицом брата, пихая его в грудь. — Пошел! — ОʼБрайен вынуждает себя обернуться. Идет в сторону выхода, продолжая оглядываться, следить за Карин, которая не видит его заботы и беспокойства, ведь думает только о непослушании этого молокососа.
Дилан выходит на улицу, тут же замечая Джейн, которая отказывается отдать Кристиану оружие, и направляет его на него с таким серьезным видом, словно она может… Она может выстрелить, если он намерен мешать ей. Парень поднимает руки, успокаивая девушку, и терпит толчок в плечо от Тайлера, который встает перед Рид, что-то зло говоря. Дилан быстро шагает к ним, не веря, что эти двое всё-таки смогли найти их. Лучше бы они с таким же успехом поисками Ронни занимались. Парень подходит к друзьям, встав рядом, и смотрит на Карин, которая не следит за языком, приказывая:
— Сосунки, в машину! — пихает брата, и тот закатывает глаза, с презрением взглянув на Кристиана, который остается довольным тем, как ОʼБрайен-старшая командует, беря всё в свои руки.
Путь через лес вызывает больше напряжения. Дилан постоянно оглядывается, рассматривает кроны высоких деревьев, боясь, что просто упустит момент атаки. Он крепко держит свое «оружие», бросив взгляд на Карин:
— Дай, угадаю, — с сарказмом шепчет. — Вы ничего не нашли.
Несмотря на свою злость, девушка отвечает довольно холодно:
— Мы были дома у Питерсона. Его там не было.
— Было бы странно, если бы он похитил человека и заперся в своей квартире, — неприятно усмехается Тайлер, шагая рядом с Джейн, которая пытается не обращать внимание на его близость к себе. Пози хочет вернуть свою жизнь, своих друзей, девушку, но он даже не предполагает, что своим возвращением сломает структуру реальности, в которой его не должно быть. Его судьба — сгореть в приюте. И сейчас происходит сильный диссонанс. И Рид вполне способна довести себя до безумия, нет, она правда сойдет с ума, если не найдет способ вспомнить. Постепенно, по вине ни о чем не подозревающего Тайлера, Джейн Рид прекратит существовать.
— Дилан, — Карин шагает по траве, пытаясь перевести дух. — Мы правда пытаемся помочь, но если вы будете вот так сбегать, то я не смогу думать ни о чем другом, кроме как: «В порядке ли ты? Где вы шляетесь?»
— Так оставь уже эту свою опеку, — ОʼБрайен просит её серьезно, ведь порядком устал от этого внимания. Но он не понимает, что после распада семьи стал смыслом жизни для девушки, которая мечтала наложить на себя руки. Дилан этого не знает, но Коди… Коди знает всё, потому что ему приходилось бороться за жизнь Карин самостоятельно, буквально силой отбирая у неё острые предметы. Карин не может не думать о брате. Он — её якорь. И от этого Кристиану тошно.
— Есть ещё предположения, куда Питерсон мог деть Ронни? — Джейн не волнует ни эти семейные распри, ни отношения к ней со стороны Пози. Она думает только о подруге, рядом с которой сможет чувствовать себя в безопасности. Коди переглядывается с Карин, и та отводит взгляд в сторону, тяжко вздыхая. Кристиан оборачивается, проверив, не следит ли кто за ними, и откашливается:
— Знаете, что я думаю, — начинает как-то загадочно. — Питерсон, он же не слабого десятка мужик. Не может быть, чтобы офицер полиции так просто сдался Психее, тем более, если он знает, что подобная сила может воздействовать на него.
— И к чему ты это? — ворчливо интересуется Дилан, ровняясь с Джейн и Тайлером. Коди скрипит зубами, но борется с желанием заехать парню по роже:
— Я к тому, что… Вдруг Питерсон сражается с самим собой? Что, если он не выполняет поручения Психеи, а засел где-нибудь, спрятался в таком месте, о котором мало, кто знает?
— Супер, — Джейн фыркает. — Тогда мы точно знаем, где его искать, — язвительно шикает.
— Да, — Коди держится, чтобы не повышать голос. — Это не дает нам никакой информации о его местонахождении, — переступает большой корень. — Но нам стоит ещё раз съездить к нему домой, просмотреть личные вещи, — предполагает. — Возможно, у него есть загородный дом, — Карин вдруг медлит, отставая, и смотрит под ноги, хмуро вглядываясь в траву. — Если мы чего-то не знаем, это не значит, что нам нужно переругаться между собой. Стоит наоборот собраться и подумать, — Коди оглядывается, прерывая свое рассуждение, которое, слава богу, ребята воспринимают с согласием. — Карин, не отставай.
Девушка поднимает голову, с обеспокоенным видом смотрит на парня, который тормозит, сделав большой шаг в её сторону:
— В чем дело?
Остальные так же останавливаются, взглянув на Карин, которая тут же принимает невозмутимый вид, хотя своей растерянности ей не скрыть от Кристиана:
— Я ведь говорила, что… — начинает неуверенно, ведь это безумное, но всё-таки предположение. — Что Питерсон связан со всем этим, потому что его прабабушка тесно общалась с семьей Добрев? Так вот… В те времена богатые семьи, вроде Питерсонов и Добрев, имели возможность построить себе целое поместье, особняк, в котором по традиции, должна собираться вся семья. Как и у семьи Ронни, у Питерсена есть такой же. Старый. Он как-то привозил меня туда, когда мы имели дело с детьми. Это очень старое строение. После смерти его прабабушки никто не хотел жить в нем, а продавать боялись, потому что… Боялись саму хозяйку дома. Думали, что она будет преследовать их в кошмарах, в общем, Питерсон говорил, что странная она была.
— Погоди, — Коди не может сообразить. — То есть ты, зная о существовании такого места, не говорила об этом?
— Это было давно, — Карин смотрит на Дилана, который отводит взгляд, хмуро переглянувшись с друзьями. — И, если честно, у меня осталось неприятное чувство от этого особняка, поэтому лишний раз думать о нем не хотелось.
— Господи, — Кристиан трет веки, грубо подтолкнув девушку. — Помнишь дорогу? — все следуют за Карин, которая кусает губы, правда, пытаясь вспомнить, но в её воспоминаниях всё смазано:
— Думаю, если я буду за рулем, то постепенно смогу вспомнить, — уверяет саму себя, ведь все явно начинают питать надежды. Даже её брат смотрит на неё, как на единственный шанс найти Ронни, и Карин не может огорчить его, поэтому уверенно кивает головой, взглянув на Коди:
— Я смогу вспомнить дорогу. Я уверена.
***
Создавалось под: Terror[east] — The Smell Of Her Hairs [Dark Ambient]
С каждым часов становится только холоднее. Мороз касается кожи, заставляет пускать пар и вызывает больше мурашек, чем тот псих, что разносит к черту эту темную комнату, борясь с собой, при этом вопя на все предметы, что попадаются под руку. Ронни сжимается полностью. Сидит, трясется, виском трется о рыхлую стену. Её синие губы еле дрожат, зубы быстро и громко стучат. Холодный пот стекает каплями по спине. Прикованная рука болит. Все запястье в крови и синяках, ведь девушка ни на секунду не оставляла попыток вырваться из оков, но все тщетно. Пальцы второй руки окоченели, как и все тело. Она не чувствует себя. Кусает кожу ладони, но ей не больно. Кусает губы, внутреннюю сторону щеки — ничего. Абсолютно. Она вообще жива?
Добрев хочет пить. Её сухое горло рвется при попытке вздохнуть полной грудью. Она голодна. Живот выворачивает от боли. Темнота всё сильнее сдавливает со всех сторон. Ронни не протянет долго. Она не сможет.
Косо смотрит на Питерсона, в котором столько энергии, что он не сидит на месте дольше пяти минут. Мужчина трясет высокий шкаф, после чего старые пыльные книги с грохотом валятся на пол. Он отступает назад, резко переводя взгляд на Ронни, и та не прячет глаза. Смотрит в ответ, шепча:
— Тебе нужно успокоиться, — не оставляет попыток выйти на контакт, помочь ему, но Питерсон не воспринимает Добрев. Он быстро шагает к ней, крича:
— Я должен убить тебя! УБИТЬЧЕРТВОЗЬМИУБИТЬ! — Ронни не ожидает такой внезапной агрессии после трех часов «штиля», поэтому даже не успевает осознать, как валится на спину, хрипло вскрикнув, ведь прикованная рука растягивается, а поврежденный участок кожи вновь натирается. У Добрев нет сил, но она начинает пинать ногами мужчину, который забирается сверху, пальцами сжав её шею. И весь мир уходит из-под ног. Ронни прогибается в спине, не может двигаться под такой тяжестью. Одной рукой старается разжать пальцы Питерсона, которыми он сдавливает горло. Душит.
— Умри, — шепчет с безумным желанием. — Умри!
— Питерс… — кашляет, запрокидывая голову, и дергается под ним, ногами колотя пол. — Стой… — хрипло вдыхает кислород, чувствуя, как уходит. Медленно её глаза закатываются.
— Сдохни же! — Мужчина вновь начинает рыдать в голос. — Давай! Быстрее! — он так же внезапно убирает свои руки, и Ронни громко кашляет, всасывая воздух, пока у неё есть возможность. — Почему ты не можешь просто умереть?! — он не способен убить человека. — Т-ты… — вдруг ему в голову приходит «гениальная» идея. Он моргает, вынимая дрожащими руками из кармана складной ножик, и Добрев хмурит брови, со страхом смотря на сверкающее в темноте острие.
— Что ты… — шепчет, и Питерсон перебивает:
— Убей себя сама, — вручает в свободную руку оружие, и окоченелые пальцы отказываются сжимать острый предмет. — Давай, — мужчина шепчет, облизывая губы. — Давай, — заставляет её сжать нож и направляет её руку с оружием к горлу. — Хочешь, шею порезать? — шепчет дрожащим голосом. — Или… — теперь подносит к прикованной руке. — Запястье? Давай, запястье? — умоляет, смотря ей в глаза. — Давай? — просит нежно. Безумно нежно, и гладит девушку по ледяной щеке. — Давай, — заставляет её нажать острием на кожу запястья, и Ронни пищит от страха, что вновь сбивает настрой Питерсона:
— Блять, просто УБЕЙ СЕБЯ, УБЕЙ, УБЕЙ! — он кулаком бьет по батарее, и Добрев начинает тихо плакать, не вынося этого безумия. Она хнычет, уже не в силах умолять его прекратить. Шмыгает носом, пряча лицо под свободной ладонью. Нож остается в руке мужчины, который кричит на неё. Просто кричит на девушку. Вопит, как псих, после вскакивает, ударив по её плечу ногой. Ронни защищает голову рукой, сжав веки и губы. Молчит, дрожа. Слушает, как мужчина вновь начинает бродить по комнате, нашептывая: «Не впускай, не впускай…»
Добрев отчаянно стонет от боли в груди. Хнычет, жалко шмыгая носом, и кое-как поднимает голову, взглянув в окно. В голове столько вопросов, но ужас мешает сосредоточиться и подумать, как решить проблему, как выбраться.
Питерсон вновь кричит в потолок, запрокинув голову, и готовится рвануть к Ронни с ножом, отчего та сворачивается клубочком, прикрывая голову, но все обрывает грохот. Мужчина оборачивается, застывает на месте, прислушиваясь. Добрев сидит, чувствуя, как её сердце начинает биться с новой силой.
Надежда.
Она поднимает голову, взглянув в сторону дверного проема. Ничего не слышит. Быть может, это ветер? Питерсон наклоняется, подобрав пистолет, и медленно выходит в коридор, оглядываясь. Девушка ерзает на полу, заставляя себя присесть, и свободной рукой касается подоконника. Вслушивается, пытаясь различить ещё какие-нибудь звуки, кроме воя ветра. И она слышит. Слышит рев мотора и в ту же секунду ощущает, как кончики её пальцев начинают покалывать. Словно к ней возвращается жизнь. Кровь закипает в венах. Добрев начинает активно дышать, чтобы не потерять сознание от переохлаждения. Садится обратно, не может разогнуть ноги. Они словно деревянные. Смотрит в сторону дверной арки.
Что там происходит?
А происходит странное. Питерсон замирает на балкончике второго этажа, смотрит вниз с какой-то грустью, ведь его с родной для души тревогой встречает взгляд Карин. Девушка держит оружие, опуская руки, и моргает, вдыхая пыль:
