сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 103 страниц)
Вспышки. Яркие огни, каждый всплеск которых болью отдается в глазах и груди. Растущее напряжение — преграда для нормализации дыхания. Картинки сменяют друг друга. Одна за другой, будто старые, порванные, сожженные по краям фотографии, на которых не разобрать лиц. Те размазаны, вырезаны, перечеркнуты ручкой.
Вспышки. Большие, длинные коридоры во мраке, бегающие из угла в угол, из комнаты в комнату высокие силуэты укрытые чем-то наподобие мантии. Запах медикаментов и гари. Знакомой, до безумия, полного ужаса в сознании.
Вспышки. Шепот. Тихая мелодия, которую напевают неизвестное количество уст. Она будто вынуждает сильнее углубляться в сон, не дает тебе вырваться, и неясный скачок давления вовсе лишает возможности думать. Впитываешь голоса, всматриваешься в пустые комнаты, не в силах понять, что происходит.
Вспышка — и перед тобой знакомое помещение. Одна из небольших комнат в заброшенном приюте. Вспышка — и твой взгляд скользит к окну. Ты хорошо осознаешь, что в твоих руках маска лисицы, что где-то на этаже спрятались твои друзья, что по коридору идет девочка со стеклянными глазами. Но ты смотришь на деревья, что стеной ограждают от реального мира. Вспышка — и вновь видишь силуэт. Он растет на глазах, увеличивается, вытягивается, и ты поздно понимаешь, что он приближается, медленно, по воздуху. Пугающе заглядывает внутрь тебя, хотя ты и не видишь его глаз под мантией. Вжимаешься в угол комнаты, не осознавая того, что вновь слышишь мелодию, что глубже тянет тебя. Из сна в сон. Двойное затмение уже затуманенного рассудка. Вспышка — и Оно резко оказывается прямо возле тебя, лишая возможности дышать. Ты глотаешь кислород, не в силах отвести взгляд. И вот-вот канешь…
Вспышка — и тебя хватают. Холодные пальцы, сжимающие твое плечо, заставляют повернуть голову, с глазами, полными ужаса, взглянуть на парня, что заглядывает в помещение из коридора. Ты не знаешь его, но что-то глубоко внутри дает тебе задуматься. Хмуришь брови, приоткрыв дрожащие губы, когда он кивает головой, протягивая тебе вторую руку, и ты, почему-то, не задумываешься, перед тем, как крепко схватить её…
Я подскакиваю на кровати, широко распахнув веки, и хрипло, но быстро дышу, прижимая ладонь к груди, ведь сердце вот-вот разорвется на части. По лицу стекает пот, в горле сухо. Взглядом исследую темноту, застывшую в комнате, и медленно, нехотя, поворачиваю голову, краем глаза, уставившись на незашторенное окно, за которым бушует природная стихия: крупные капли дождя разбиваются о стекло, ветер терзает деревья, качая их в разные стороны, черное небо затянуто тучами. И вспышки. Молнии озаряют небо и мое лицо, после чего гром заставляет меня сжаться.
Движение. Джейн дергается, когда гром повторяется, и отрывает сонное лицо от подушки, уставившись на меня:
— Ронн? — Тяжко вздыхает, потирая пальцами глаза. Лежит на животе, поэтому переворачивается, заставляя свое обессиленное тело присесть. Я моргаю, взглянув на нее, и ладонью смахиваю пот.
— Кошмар? — Понимает без объяснений, поэтому киваю, не желая говорить. Сжимаю дрожащей рукой одеяло, позволяя подруге уложить меня обратно.
— Это всего лишь сон, — шепчет, хотя сама вздрагивает от каждой вспышки молнии. — Хочешь, закрою шторы?
Отрицательно качаю головой. Не хочу заставлять её вставать. Рид пытается казаться спокойной, чтобы помочь мне прийти в себя, но её ложь слишком явна для меня, поэтому молча сжимаю ладонь подруги, таким образом прошу остаться со мной в кровати. И Джейн кивает, укладывая голову на подушку. Прикрывает глаза, а я прислушиваюсь к биению своего сердца. Необъяснимый скачок, боль, возникающая при вспышках молний. Ерзаю, заставляя себя закрыть глаза, и делаю глубокий вдох, чтобы уверить себя. Всё в порядке. Просто один из таких кошмаров, что снились мне с Джейн первые недели.
Это нормально.
Удобнее устраиваюсь, глотая комок в горле.
Мы нормальные.
***
Идет. Медленно. Хмуро осматривается, не признает комнаты и коридоры собственного дома. Приближается к лестнице, дрожью пробирает до костей при каждом громе, от которого сотрясаются полы. Шепот. Он витает в воздухе, и парень четко слышит мелодию, но до сих пор уверен, что это происходит в его голове. Это он сходит с ума. Он теряет свой чертов рассудок. Тормозит у спуска на первый этаж, расслышав за спиной скрип половиц. Карин нет дома. Дилан здесь один. Совершенно один.
Скрип повторяется, но не становится громче, будто кто-то играет на нервах, топчется с ноги на ногу, стоя на месте. О’Брайен сжимает губы, судорога сковывает тело, но парень все равно медленно поворачивает голову, краем глаза ловя силуэт. Высокий, непонятной формы. Стоит в конце коридора и напевает. Женский голос. Дилан сжимает ладони в кулаки, глотая один ком за другим. Оно делает шаг.
Это все в твоей голове.
С дрожащих мокрых губ слетают хриплые вздохи, сжимает веки, позволяя ледяному поту катится по спине. Мелодия становится громче, вонзаясь в одурманенное собственными параноидальными мыслями сознание.
«Это все в твоей голове», — повторяет шепотом, резко распахивая веки, и зрачки тут же начинают метаться по пустому коридору. Мелодия прекратилась. Слышен громкий стук дождя по стеклам окон. Парень не спешит выдыхать все напряжение, повторно всматривается в темноту перед собой, облизывая губы, и сутулится, нервно дернув ткань серой футболки вниз. Оборачивается, решая спуститься вниз и выпить воды, но замирает, моментально теряя рассудок, ведь всё это время Оно стояло позади него.
***
От лица Ронни.
Эти холодные голые стены вгоняют в тоску. Всё та же унылая атмосфера, пропитанная запахом гари и медикаментов. Глухие развалины, из комнаты в комнату гуляет холодный ветер, и мне начинает казаться, что он разносит детский шепот, который подтверждает то, что в этих стенах «жизнь» не угасает.
Мне не хотелось брать Джейн с собой, но она настояла. Мы не были здесь больше месяца, но ничего не изменилось, будто время застыло в этом здании. Кажется, запах гари никогда не выветрится. В коридорах холоднее, чем на улице, поэтому застегиваю куртку, так же поступает и Рид, которая складывает руки на груди, осматриваясь, пока я опускаюсь на одно колено, кладя три лилии на пол одной из комнат второго этажа. Поднимаюсь, прижимаясь плечом к плечу подруги, которая растирает ладони, пуская пар изо рта:
— Здесь все так же, — откашливается, не сдержав какой-то слабый смешок.
Не знаю, с чего меня вдруг потянуло приехать сюда. Возможно, все дело во сне. Я точно видела эти коридоры, комнаты, и воспоминания. Точно помню то, что произошло в тот день, когда мы все вместе пришли сюда. Я держала маску, а затем краем глаза разглядела силуэт…
Неприятно передергивает, поэтому заставляю себя отбросить мысли, и кладу ладонь на плечо подруги, шепча:
— Идем, — я не говорю громко здесь, словно внутри себя ещё боюсь того, что кто-то может узнать о нашем присутствии. Джейн кивает, поэтому разворачиваемся, покидая холодную комнату, и идем к лестнице, чтобы спуститься вниз. Не думаю, что походы сюда продолжатся. Нужно просто переждать этот период, полный тревог и непонятного напряжения, потом станет легче. Я уверена в этом.
Наши шаги слышны во всех углах заброшенного здания, дышим тихо, и, пытаясь казаться невозмутимыми, всё равно выдаем тот факт, что озираемся по сторонам, словно ожидая, что сейчас кто-то выглянет из-за угла, промычит, закричит и погонится за нами, будет преследовать, пока мы не сядем в машину и не умчимся подальше от этого места.
Выходим на первый этаж, и не оборачиваемся, чтобы бросить взгляд на лестничную площадку. Обычно именно там топтались дети и Джошуа. Стоит мне припомнить эту столь неприятную картину, как по всему телу разливается холодок, захватывающий каждую клетку моего организма. Обнимаю себя руками, ускорив шаг, а вот Рид внезапно притормозила, остановившись у комнаты, дверь которой давно слетела с петель. Девушка сжимает свои плечи пальцами, с какой-то глубокой задумчивостью во взгляде переступив порог помещения. Я моргаю, с интересом последовав за ней:
— В чем дело?
Девушка стоит ко мне спиной, внимательно рассматривая разломанные стулья, перевернутый стол, разбитые окна и кучу всякого хлама, которым завален пол. Поворачивает голову, уставившись на стену, и хмурит брови, немного растерявшись:
— Не знаю, просто, это помещение мне особенно не нравится.
Я наклоняю голову, осматриваясь:
— Оно такое же, как и остальные. В целом, это здание не может вызывать положительных эмоций, так что… — замолкаю, видя, что девушка в смятении. Она опускает руки, медленно разворачиваясь, а её встревоженный взгляд продолжает изучать помещение:
— Странно, — возвращается ко мне в коридор, повторно взглянув на стену, пол возле которой был покрыт странным темным пятном. — Идем, — вздыхает, взяв меня под руку. Не отталкиваю. Мне уже удалось привыкнуть к тому, что Рид постоянно требует физического контакта. Для неё прикосновения многое значат.
Покидаем здание с каким-то двояким ощущением. Но в одном мы уверены точно — лучше как можно скорее оказаться дальше от этого места, необходимо «безопасное» расстояние, тогда мое сердце прекратит так бешено колотиться.
Серое небо явно не настраивает на положительные эмоции, а ведь сейчас только ранее утро, и это удручает. Мне необходимо больше солнца, чтобы чувствовать себя, хотя бы, готовой подняться с кровати вовремя, а что можно говорить о настрое на день в целом? Ничего. Когда ты просыпаешься после тревожного сна, а за окном всё так же воет ветер на бледном фоне, накрапывает моросящий неприятный мелкий дождь, то единственное, чего желаешь, это укутаться сильнее в одеяло и не вылезать из-под него хотя бы последующие несколько часов.
Пробираемся сквозь чащу, и природная тишина заставляет напрячься. Джейн осматривается, хмуро подметив:
— Даже птицы не поют.
— Я не удивлена, — пытаюсь поддержать беседу, чего не очень-то хочется, но понимаю, что создать фоновый шум придется, ибо тишина вокруг действительно тревожит. — Гиблое место.
— Давай больше не будем сюда возвращаться? — Рид обнимает себя руками, вслушиваясь в хруст веток под ногами. Я внимательно смотрю на неё, как-то слабо кивая головой:
— И не собираюсь, просто, сон был уж больно странный, — опускаю руки вдоль тела. — Фрагмент из прошлого.
— Да, но ты сказала, что там был кто-то ещё, — припоминает сказанное мною Джейн. — Не можешь описать этого человека? — кажется, она и впрямь заинтересовалась моим кошмаром, поэтому пытаюсь ещё раз прокрутить его в сознании и чешу макушку, выдавая всё то, что помню:
— Я не могу сказать, что не знала его, но никогда не встречала, может, это одно из сонных внушений. Порой ведь снится какая-нибудь фигня, а ты веришь, что это когда-то было. Как дежавю. Только в образе человека, — никак не могу подобрать слов, чтобы объяснить подруге, но та, кажется, понимает, поэтому задумчиво кивает, вздохнув:
— А та тень, — неприятный комок явно встает поперек её горла. — Она ведь реально была в тот день, когда мы забирались в здание?
— Да, как ни странно, в этом я точно уверена, — отодвигаю ветки деревьев руками, расчищая себе путь. — Но с того момента ничего подобного не встречала.
— Может, это была одно из внушений Джошуа? — Рид подает неплохое объяснение, поэтому, не думая, соглашаюсь, лишь бы больше не возвращаться к этому вопросу.
Наконец, выбираемся к дороге, на обочине Джейн припарковала автомобиль, и мы не ждем, быстро направляясь в его сторону, чтобы сесть в теплый салон, где пахнет корицей и крепким кофе. Девушка открывает дверцу, садясь за руль, а я обхожу машину, чтобы усесться рядом с ней. Ерзаю на месте, пытаясь расслабиться на мягком сидении, а Рид берет свой кофе, что быстро остывает, так что практически холодный, из-за чего её лицо морщится от неприятного вкуса.
— Ронни, — она внезапно говорит, начав вертеть стакан с напитком в руках. Я пристегиваюсь, вопросительно взглянув на неё:
— Что?
— Мне нравится, что ты открываешься мне, — улыбается, всё-таки повернув голову в мою сторону, но не растягиваю губы в ответ, а наоборот мускулы моего лица как-то слабнут, а непонятное разочарование давит на грудь.
Я раскрываюсь? Становлюсь более эмоциональной, больше говорю, кажусь «настоящей».
Так не должно быть.
Что со мной не так?
Рид нервничает, взявшись за руль, ведь я так и не даю ответа, просто уставившись перед собой на дорогу. Девушка шмыгает носом, неизвестно какой по счету раз за это утро вздыхает, решая уже выехать на дорогу с обочины, но не делает этого. Не жмёт ногой на педаль газа, хмурит брови, чем вынуждает меня взглянуть на неё. Тогда вижу, как чуть дальше, у другой сторону дороги паркуется темный автомобиль. Рид невольно сглатывает, щуря веки, чтобы приглядеться, а я поддаюсь вперед, удивленно моргая.
Кто и что тут делает в такую рань?
Не скрываем своего напряжения, поэтому бегло перебрасываемся взглядами, когда из машины выходит высокий широкоплечий парень с темно-русыми волосами, по которым он проводит ладонью, оглядываясь по сторонам. Его взгляд даже не тормозит на нашей машине, незнакомец сразу же сворачивает, обходя свой автомобиль, и переходит дорогу, слишком быстро скрываясь с поля зрения за высокими стволами деревьев. Я как-то хмуро смотрю на Джейн, вдруг осознав:
— Где-то я его видела…
— Это новенький из моей группы, — девушка с каким-то недоверием щурится, наклонив голову к плечу, и жмет на газ, с мрачным выражением лица провожая автомобиль, как понимаю, знакомого ей человека взглядом.
***
Ему не составляет особого труда пробраться к заброшенному зданию приюта, ведь этой дорогой он ходил уже не раз. Парень довольно спокоен, его движения не скованы, а дышится ему легко, поэтому наполняет свои легкие кислородом, с натянутой улыбкой уставившись на ровно стоящее строение из белого кирпича. Сует руки в карманы темных джинсов и переступает с ноги на ногу, осматриваясь, ведь понимает, что вокруг повисла неестественная тишина, от которой уже давно отвык. Вновь смотрит в разбитые окна, роясь в карманах, и вытаскивает одну руку, сжав в ладони холодное серебро. Опускает глаза, разжимая пальцы, чтобы как следует рассмотреть кулон-бабочку, что поблескивает на бледном свете дождливого осеннего неба.
========== Глава 2. ==========
***
В этой ванной комнате давно не проводили уборку, поэтому приятным сие место не назовешь, как и дом в целом, каждая комната которого захламлена до неузнаваемости. Совершенно забросил уборку и какие-либо дела.
Дилан стоит у раковины, набирая холодной воды в ладони. Он проспал весь день, так что за окном его встретила ночная мгла, при виде которой ему вряд ли полегчает. Холодный дом постепенно превращается в пристанище насекомых, влетающих через распахнутые створки окон, сухие листья гоняет сильный ветер, гуляющий из комнаты в комнату, не стесняясь присутствия хозяина, которого, кажется, вот-вот покинет здравый смысл. ОʼБрайен продолжает умывать лицо и вспотевшую после тяжелого сна шею, по которой скользит ладонью, не смотрит на себя в зеркало, которое скоро вовсе снимет, чтобы лишний раз не пытать судьбу. Ему самому отвратительно видеть себя таким, но борьба со своим «я» проходит не на ура, и уж точно не в пользу парня, который крутит ручки крана, сильно надавливает пальцами на сжатые веки глаз и разворачивается, медленно шаркая босыми ногами по пыльному паркету. Он часто ловит себя на мысли, что сейчас его дом напоминает особняк, в котором жила Ронни. Не самое приятное сравнение, не находите? Ощущение такое, что тебя преследует звук собственных шагов, кроме которого ничего не слышишь. Необычная тишина, не свойственная коридору, по которому носится сквозной ветер, заставляя двери комнат скрипеть под давлением. ОʼБрайен опускает руки вдоль тела, но голову поднимает не сразу, да и нет в этом нужды. Свет не работает, так что ничего кроме темноты ему не увидеть перед собой и позади, за спиной, правда, на этот раз неизвестное подталкивает его взглядом скользнуть по стенам и потолку, после чего остановиться на спуске вниз. Пустая лестница, но Дилан четко слышит, как скрипят ступени. Этот тихий звук вынуждает притормозить всего в паре сантиметров от порога комнаты. Вглядывается, слегка щурясь, нервно перебирает пальцами ткань серой футболки, прислушивается, ловя каждый шорох. Но всевозможные звуки канут. Тонут, становясь недосягаемыми для ушей парня, и тот хмуро цокает языком, чтобы разбавить образовавшуюся тишину шумом, только слышит глухо. Словно в данный момент находится под водой, так что даже глотнуть воздуха становится сложнейшей задачей. Откашливается, решая, что вся проблема в его легком заболевании, но лучше не становится. Уши закладывает моментально, а нарастающая мелодия дарит двоякие ощущения. Дилан делает шаг назад, от своей комнаты, хотя правильнее было бы спрятаться именно там.
Спрятаться?
