сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 103 страниц)
Беру парня за руку, сжимаю, ощущая его напряжение. Такое чувство, что теперь ему не под силу расслабиться. Он вынужден всегда быть начеку.
У меня нет времени объяснять.
Воспитанники выходят из тени. В старых лохмотьях, грязные, но с чистыми, какими-то блестящими, живыми глазами. Смотрят на нас, перешептываясь, переглядываясь.
Я медленно отворачиваюсь. Дилан с опаской осматривается. Не сводит с них глаз, переплетая пальцы наших рук.
Мой взгляд задевает Джейн. Девушка держит Рози за руку, выслушивая беседу Карин с детьми. Девушка бросает на меня взгляд, широко улыбнувшись. Не могу не ответить тем же.
Останавливаюсь, уставившись на темную кору дерева, покрытую зеленым мхом. Дилан явно не понимает, что я собираюсь делать.
Поднимаю свободную руку, сжимая ладонь в кулак.
Движения скованные.
Немного неуверенно касается костяшками дерева.
"Тук", - шепчет губами. Приятная дрожь проходит по коже, отчего она покрывается мурашками.
Дилан приоткрыл рот, когда дети развернулись, с шепотом разбегаясь в разные стороны.
Сжатая ладонь потеет, а хватка О'Брайена становится только крепче.
"Тук".
Воспитанники скрываются. Их силуэты сливаются с темнотой, что царит под кронами деревьев. Парень кусает губы, не сводя с них глаз, ведь всё ещё чувствует опасность.
Ронни моргает, слабо улыбаясь.
Шарканье ножек становится тише. Они отдаляются. Они убегают, исчезают.
Девушка не может избавиться от комка в горле, глотает воздух, пропитанный ароматом сухой листвы. Её веки прикрываются, а шёпот становится ещё тише:
"Тук".
========== От Автора. ==========
Уф, даже не знаю, с чего начать.
Вот очередная работа закончена. И я действительно рада, что осилила её.
Эта работа была противоречивой. Мнений было много, они были разные.
Кто-то писал, что вот: где чувства? Где эмоции? Герои какие-то странные, обычные.
Да. В этом и суть. Я тупо сделала их обычными подростками, которые попали в неприятности. Здесь не нужны были вспышки эмоций, как мне кажется. Для меня был на первом плане сам сюжет. Пыталась сделать его интересным, запутанным, чтобы можно было немного голову поломать. Да и не особо интересно читать истории, в которых можно предугадать дальнейшие события, так ведь?
Хочу сказать спасибо тем, кто оставляет отзывы. Ребят, правда, только на Вас и держалась, мотивировалась, ведь для меня отзывы (ваше мнение) - это прям всё, как бы глупо это не звучало.
Кто-то сказал, что герои вышли без "изюминок"... Ну, это как Вам виднее. Хотя, если так подумать, то каждый герой был со своим "геморроем", так что для меня они были особенные.
Ещё раз спасибо тем, кто читал, ставил оценки и оставлял отзывы.
Спасибо за Ваше терпение, ведь главы выходили не так часто, по сравнению с другими работами.
Дальнейшая деятельность:
Мне нужен небольшой перерыв.
Комментарий к От Автора.
Группа в вк: https://vk.com/carrie_mcfly
========== ... ==========
Последний, вышедший из тьмы.
Последний, поглощенный ночным мраком.
Последний, слышавший их шёпот.
Последний, видящий их тени.
Последний, чувствующий касание.
Она не была «последней».
Запах гари не покинет это место, изуродованные стволы черных деревьев не будут приносить плоды, влажная серая трава не сменится зеленой. Туман не прекратит витать в холодном воздухе, темный дым пеленой покрывает кроны высоких елей. Ощущение дискомфорта будет сопровождать путников, мешая здраво оценивать свои действия.
Шаг.
Лес будет затягивать, порождать в сознании дурные мысли, навязчивые идеи, которые не оставят в покое, пока не будут воплощены, пока последняя капля здравомыслия не покинет голову, оставив в полном небытие, в полной бездне.
Шаг.
Омут. Они тянут в омут. Они не выдают себя, но Вы можете ощутить давление на плечи, касание их холодных рук, тихое, хриплое дыхание на ухо. Они подталкивают дальше, в глубь леса, туда, где Вас сожрёт мрак, откуда Вам точно не найти выхода.
Шаг.
Развалины. Это здание горело. Уже дважды. Оно не будет обжито, здесь никогда не услышите детского смеха, громких разговоров взрослых, пения птиц, шелеста зеленой листвы. Отныне гиблое место. Место, которое необходимо обходить стороной. Место — паутина.
Шаг.
Под её ногами не хрустит трава. Её не смущает разгневанный ветер, который буквально толкает, давит на живот, раздирает кожу лица. Вокруг ночь. Темнота и туман не дадут пробраться к нужному месту, но ей не нужен даже фонарь.
Она хорошо видит в темноте.
Темнота — её дом.
Рожденная во мраке.
Уверенная походка, гордая осанка, прожигающий насквозь взгляд карих глаз. Гиблое место начинает проникать туманом в сознание, но это не приводит к желанному результату. Она продолжает двигаться. Глубже, к намеченной цели.
Слышен шёпот за спиной, но он принадлежит не детям. И она знает, кто следует за ней, кто прожигает темным взглядом её затылок, кто дышит тихо, скрывая лицо под черной мантией.
Хриплый стон, разносящийся эхом, сочась между деревьями, зарослями. Он движется, ползёт, хватается за серую траву, как и за свою никчёмную жизнь. Обгоревшее тело, от которого мерзит так, что глаза слезятся, но она не останавливается, не медлит, лишь ускоряет шаг. Её взгляд становится жестче, суровее, брови хмурятся.
И Он чувствует. Она идёт.
Он ускоряется, пытаясь уползти как можно дальше, надеясь, что его не постигнет та же участь, что и остальных.
Она не дала Им бежать, значит, и Его не оставит.
Каждое движение приносит ужасающую боль этому полуразвалившемуся телу, которое осыпается на глазах. Одежда-тряпьё в грязи и саже, морщинистое лицо вымазано в крови, кожа покрыта волдырями и ожогами, от которых обычный человек давно бы лишился жизни.
Но эти твари живучие.
Он сжимает одну ладонь в кулак, понимая, что эта вещь всё ещё гарантирует ему жизнь, шанс на спасение.
Вот только Ему не сбежать, не сбить Её со следа.
Ведь она уже позади. Уже вынимает из кармана молоток, сжимая его ладонями, на которые надела кожаные перчатки. Следом за ней идёт тень.
И Ему уже не уйти.
Она делает большой шаг, не в силах вынести душераздирающего крика этого существа, размахивается, делая один, но сильный удар по обожженной голове. Кровь не брызгает в разные стороны, не попадает ей на лицо. Ей не нужна Его смерть.
Оглядывается по сторонам, отчего темные волосы касаются бледных пухлых щёк. Вокруг сгущается ночной туман, поглощая деревья и траву. Она опускается на одно колено возле обездвиженного тела «маленького человека» и, без отвращения от вони, касается пальцами его сжатой ладони. Ей приходится приложить усилия, чтобы раскрыть её.
Но оно того стояло. Все её старания принесли плоды.
Рука нервно дрожит, а с пухлых губ начинает слетать пар. Она не может сдержать судорогу, когда «жадно» выхватывает «серебро» из ладони преследуемого. Медленно поднимается, выпрямляя длинные ноги, обтянутые темными джинсами.
Кажется, тень за плечами начинает расти, подбирается ближе, касаясь холодными руками Её плеч. Она проглатывает скопившуюся воду во рту и подносит свою сжатую ладонь ближе к лицу, чтобы лучше разглядеть.
Разжимает.
Серебряный кулон-бабочка, вымазанный в грязи и крови, смотрит на неё в ответ своими серыми, бесцветными глазками — и улыбка девушки растет.
Луна вновь опустится.
Ночь коснется каждого.
Темнота проникнет в сердца.
Она не была «последней».
Она была «первой».
========== Часть II: «Дом Особых Девиц». Введение. ==========
***
Светлое, но морозное утро октября. На круглых часах, что висят на стене, быстро движется длинная стрелка, издает тихое щелканье, звук приятно «разливается» по комнате, совсем не вызывая раздражение со стороны спящей девушки. Она лишь морщит нос, начиная рыться ладонью под подушкой, на которой лежит щекой, чтобы найти вибрирующий телефон, что вынуждает её подниматься с кровати каждый день вовремя и не просыпать первые уроки, к слову, именно этого желает больше всего.
Джейн лежит на одной стороне кровати, наконец, нащупав мобильный аппарат, в комнате светло, но веки всё равно прищурены, пальцем старается надавить на нужную кнопку, чтобы отключить сигнал, после чего вновь падает лицом в подушку, тяжело вздыхая:
— Ронни? — пихает рядом лежащую девушку рукой. — Ронн, — коверкает имя подруги, которая недовольно ворчит, накрывая себя одеялом с головой, чтобы свет, льющийся со стороны незанавешенного окна, не принес глазам боль. Девушки специально оставляют шторы открытыми, чтобы утром кое-как проснуться, поднять свои туши с теплой кровати и отправиться умываться теплой водой, от которой глаза вновь будут слипаться.
Они начали жить вместе, поскольку Ронни не хотелось возвращаться в Лондон с родителями, а Джейн не могла находиться одна в большом доме, пока её мать с сестрой в Канаде в оздоровительном центре, в котором женщина надеется прийти в себя, хотя надежды малы.
Добрев еле поднимает верхнюю часть тела, сев, ноги не сгибает, потянувшись руками к потолку, после чего резко опускает, хлопая ладонью по спине Джейн. Девушка оторвала лицо от подушки, сжимает веки одного глаза, поворачивая голову в сторону подпруги:
— Может, ну его? — хрипит осипшим после сна голосом, немного поморщившись от неприятной боли в желудке, что вызвана голодом. Организм уже требует еды, а для этого, так или иначе, стоит подняться. Джейн, кое-как, переворачивается, садясь в позе йога, сутулится, чмокая сухими губами, и переводит взгляд на Ронни, волосы которой спутано лежали по плечах:
— Больше не будем смотреть сериалы допоздна, — говорит с раздражением, но странным образом улыбается, ведь Добрев закатывает глаза, хихикнув:
— Заметь, — опускает ноги на паркет, вставая. — На этот раз, не моя затея, не так ли? — улыбается, медленно шаркая к стулу, чтобы взять сложенные штаны. На улице поздняя осень, поэтому изменения в погоде уже хорошо ощущаются. Даже находясь в доме, ты умудряешься пускать пар, а без кружки горячего чая вообще нельзя выжить, как ни крути.
Джейн пыхтит, почесав пальцами макушку:
— Верно, моя вина, — надувает щеки. — Кто смотрит сериалы в ночь на понедельник?
Ронни натягивает спальные штаны на ноги, улыбается, и подходит ближе к столу, хлопнув по кнопке магнитофона ладонью — и комнату заполняют звуки музыки, без которой не начинается ни одно утро девушек. Таким образом, они пытаются зарядить себя позитивной энергией на весь предстоящий день, ведь на данном этапе их жизни главное — не оставаться наедине с собой, со своими мыслями и воспоминаниями, которые, как ни крути, уверенно влезают внутрь головы, не давая покоя даже тогда, когда девушки находятся вместе. В таких случаях, они начинают говорить, но совершенно не затрагивая волнующие их вопросы и темы, дабы не углубиться ещё больше в себя.
Поддерживать друг друга — вот, на что они способны.
***
Джейн весело пританцовывает, улыбаясь своему отражению в зеркале, пока водит щеткой по зубам, а я уже полощу рот, избавляясь от мятного привкуса в нем. Рид успевает подпевать громкой музыке, на которую частенько жаловались соседи, ведь сейчас только семь утра, но подобные инциденты быстро улаживала Карин. Удобно иметь знакомую, работающую в полиции, правда, порой, сама выписывала штрафы, чтобы, как она выражалась, «жизнь сказкой не казалась».
Я выпрямляюсь, вытирая губы полотенцем, и выхожу из ванной, оставляя Джейн. Рада, что это утро она начала с хорошим настроением, значит, весь день пройдет «гладко». Иду вперед по коридору, бросая взгляд в сторону комнаты Рози, дверь от которой мы запираем на замок. Не могу объяснить причину, возможно, это некий осадок, страх, ведь там был Он. Спускаюсь по лестнице вниз, попутно напевая песню, что разносится эхом по дому, и заворачиваю на светлую кухню. Мне было трудно согласиться жить с Джейн, но, когда я поняла, что сама не в силах жить отдельно в одиночестве, то предложение подруги встретила с «объятиями». Ей самой нелегко, особенно теперь, когда её мать и Рози уехали. Нет, они звали Джейн с собой, но та отказалась, ссылаясь на меня с Диланом. Не хотела нас оставлять. И я её понимаю.
Подхожу к столу, автоматически поставив чайник греться, чтобы Джейн спустилась и сразу заварила себе крепкий кофе. Поднимаюсь на носки, доставая с полок шкафчика кружки, упаковку с горьким напитком и пакетик зеленого чая, который стала заваривать себе без сахара. Прижимаюсь к столешнице спиной, сложив руки на груди, и зеваю, бросив взгляд в сторону окна, за которым ярко светит морозное солнце, бледно-голубое небо чистое, но это пока, ведь к вечеру обычно оно затягивается облаками.
Смотрю на стол, что стоял у стены. На нем лежит мой телефон, экран которого загорается только в том случае, когда приходят сообщения. И в основном они от родителей. Я рада, что у них всё наладилось, но меня всё больше настораживает их «повернутость» на моем состоянии. Эти постоянные звонки, чуть ли не каждый день. Устаю от них. Тем более, в последние несколько недель я не могу думать ни о ком другом, кроме как о Дилане, который, к слову не звонит и не пишет мне. Даже порой не отвечает на сообщения, вовсе не посещая занятия в школе, которые мы с Джейн специально не пропускаем, чтобы не изолироваться от социума. Так и с катушек слететь можно. Обнимаю себя руками, медленно подходя к столу, и беру телефон, разочарованно вздыхая. Нет сообщений от ОʼБрайена. Карин говорит, что выглядит он нормально, правда из-за бессонницы ведет себя агрессивно и не выходит из комнаты. Она так же сильно беспокоится о нем, но никак повлиять не может. Он уже взрослый. И с ним трудно. Именно поэтому мы с Джейн сегодня поедем к нему, чтобы самим во всем разобраться, но давить не собираемся. Просто, нужно избавиться оттого, что мешает парню вернуться к нормальной жизни, отпустив прошлое.
«Всё закончилось», — вот, что довольно часто повторяю я, ложась спать вечером. Сама себя уверяю в этом, но панический страх не отпускает до тех пор, пока рядом не оказывается Джейн, которая так же сильно, как и я, боится темноты ночи. Но не говорим этого, чтобы не ухудшать положение.
Прошел всего месяц с «конца». Так что не удивлена, что мы все до сих пор, словно на иголках. Именно поэтому нам стоит держаться этого, так что без возражений и отказов придется заставить ОʼБрайена говорить с нами.
— Мама написала, — Джейн вбегает на кухню, с широкой улыбкой и вприпрыжку подходя к вскипевшему электрическому чайнику. — Она говорит, что Рози уже начинает скучать, — поглядывает на меня, заваривая мне и себе горячий напиток. Я вздыхаю, бросая телефон обратно на стол, и подхожу к подруге, запустив пальцы рук в темные волосы, чтобы убрать локоны с лица и немного пригладить их:
— А она сама как? — интересуюсь, сложив руки на груди, ведь в помещении довольно-таки прохладно.
— Говорит, что чувствует себя хорошо, но, — Джейн запинается, всё так же стараясь сохранить на лице улыбку, пока мешает сахар в своем кофе. — Ты ведь знаешь, — облизывает губы, взглянув на меня. — Ей тяжело. Думаю, сейчас она держится ради Рози и меня, но мне бы хотелось, чтобы она как следует отдохнула, — протягивает мне кружку с чаем, оперившись тазом на столешницу, и подносит свою чашку к губам. — Он не звонил?
Я без уточнения понимаю, о ком идет речь, ведь Джейн спрашивает о Дилане чуть ли не каждое утро, поэтому качаю головой, встав рядом, чтобы коснуться плечом плеча девушки, и сутулюсь, как-то задумчиво проронив:
— Даже не отвечает на мои сообщения.
— Я понимаю, что мы все немного не в себе, но… — подруга явно пытается подбирать слова. — Я думала, — опускает взгляд на темную жидкость в своей кружке, — что вы вместе.
Я скованно расправляю плечи, немного замявшись, и хриплю в ответ:
— Я уже ни в чем не уверена, может, — смотрю на неё, — ему нужно время? Больше времени, понимаешь? Может, ему комфортнее переживать всё это внутри себя, в полном одиночестве?
— В любом случае, мы сегодня запланировали прогулять школу и поехать к нему, — перебивает Джейн, морщась. — Не знаю, будет ли он рад нас видеть, но оставлять его одного — не лучшая затея. С ним Карин, но, судя по всему, это не играет важной роли.
Киваю, соглашаясь, и немного смущенно опускаю лицо, когда Джейн тыкает пальцем мне в плечо, заставляя улыбаться:
— Хэй, всё разрулим, — сама растягивает губы, наклоняя голову к плечу. — Всё закончилось, — говорит, отрываясь от столешницы, и идет к холодильнику, даже не представляя, как сильно на меня действуют её последние слова. Меня волнует то, сколько времени понадобиться нам, чтобы оправиться? Физически мы уже вполне здоровы. Да, остались отметины, но морально мы подавлены куда сильнее, чем считаем.
