сообщить о нарушении
Текущая страница: 91 (всего у книги 103 страниц)
— А смысл? — Хрипло спрашивает, наклонившись лицом к решетке. — Он все равно сдохнет к тому времени, — улыбается, отпуская мое горло. Не шевелюсь, застыв в сидячем положении. Смотрю в спину парня, который уходит в темноту, еле перебирая ногами. Мои руки опускаются на колени, нервно дергая ткань футболки. Начинаю быстро моргать, сжимая дрожащие губы. Оно лезет наружу. Оно — это эмоции. Ладонью прикрываю рот, который не могу больше держать закрытым. Слезы без конца текут по щекам. Внутренности выворачиваются, просясь наружу через глотку, и меня тошнит. Кашляю, плюясь какой-то мутной водой. У меня болит горло. Кажется, температура вновь подскочила. Кожа лица горит. Голова идет кругом. Кое-как отползаю от двери, чувствуя, как руки слабнут. Валюсь на пол, прижимаясь щекой к грязному бетону. С мокрых губ срывается сухой кашель. Тело дергается от холода. Стресс. Он лишает меня сил. Мне остается надеяться, что Карин сможет найти Дилана. Она точно найдет. Она сможет. Она… Щурю веки, когда перед глазами все начинает плыть. Слипаются. Вижу, как тени спокойно парят мимо моей камеры. Вновь слышу Их шепот. Ровно дышу. И сжимаю веки, погружаясь во мрак.
***
Ему еле удается идти, перешагивать крупные трубы, держать равновесие. А Психее гораздо сложнее управлять столь слабым телом, когда у самой силы на исходе. Ронни Добрев не поддается, она не пропускает в себя ведьму даже под давлением шантажа, и у Психеи нет возможности искать новое тело, новый вакуум, чтобы продлить себе жизнь. Как бы, черт возьми, этого не хотелось, но Ей придется сохранить это тело, а для этого требуется…
Дилан опускает голову, остановившись. Под его ногами лежит телефон. На горящем экране оповещение о пропущенных звонках. Парень прижимает ладонь к ране, пачкая пальцы в крови, со злостью топнув по мобильному аппарату ногой. Они уже едут сюда. Она, Психея, чувствует это. Она чувствует жертв. ОʼБрайен сохраняет равнодушие на лице. В его темных глазах не отражается свет от мерцающих ламп. Чтобы тело дольше приносило пользу, стоит позаботиться о нем. До поры до времени. Момент придет, и Психея сломает Носителя.
Шепот окружает. Он растет, становясь громче, и из темноты начинают выплывать силуэты в темных мантиях. Женщины-охотницы мычат, напевая что-то под нос, шепчут, говоря на своем, особенном языке. Языке Психеи. Они приближаются, двигаются, подчиняясь приказам и командам. Их голоса громче бьются о стены, эхом разлетаясь по всем коридорам убежище, поверхность луж начинают дрожать, с потолка осыпаться грязь, пыль подниматься с пола, хаотично паря в воздухе. Дилан поднимает мокрую от холодного пота ладонь к ножу, обхватывая рукоятку. Исподлобья смотрит на приближающиеся тени с бледными неживыми лицами. Сжимает пальцами железо, тело парня дергается, мускулы лица заметно дрожат, голова потрясывается. С каждой секундой взгляд мрачнее, по коже катятся ледяные капли. Они уже окружают. Они выполняют волю Психеи. Встают вокруг ОʼБрайена, продолжая шептать, и ждут сигнала. Дилан с ледяным спокойствием наклоняет голову к плечу, выдернув острое оружие, — и Они бросаются на него, широко раскрыв рот, и безумно вопя, словно стараясь оглушить. Но главная задача в ином. Они заталкивают сознание Дилана глубже. Дальше в сон.
И Он впитывает Их, позволяет темноте пройти сквозь себя.
Белки глаз чернеют, принимая нечеловеческий оттенок.
Ему не выбраться.
***
Теплая кухня. Горит свет. За окном приятный осенний вечер. Черное небо усыпано яркими звездами. В помещении пахнет свежей выпечкой, чайник с согретой водой стоит на столе, женщина с круглым животиком ходит по помещению в фартуке, стараясь успеть приготовить ужин к приезду мужа. Она напевает знакомую с детства песенку под нос, борясь с тянущей болью в пояснице. Беременность — тяжелое время, но она чувствует себя по-настоящему счастливой. Женщина создает домашний уют, греет дом своим душевным спокойствием. Заваривает чай. Она предпочитает зеленый, но все в семье пьют черный, так что приходится уступать. Ей это не в тягость.
— Мама? — его прошибает током. Стоит в дверях кухни, смотря на веселую женщину с вечной улыбкой на лице. Дилан не может пошевелиться, не способен отвести от неё взгляд. Нервно облизывает треснувшие губы, повторяя попытку дозваться, но ничего не происходит. Она не оборачивается. Не слышит.
— Мам, — шепчет, чувствуя, как комок встает поперек глотки, ведь он так давно не слышал её голос, пускай даже такой тихий. Его мать здесь. Она рядом. Так близко. Но парень не может коснуться её. — Мам, — проглатывает дрожь, что вынуждает коленки трястись.
Женщина стоит лицом к окну, режет на доске овощи, сочиняя про них песенку. Она часто так делала. Человек «пою о том, что вижу». ОʼБрайен моргает, чувствуя, как глупая улыбка лезет на лицо, как в носу начинает колоть неприятная боль, что отдается в груди, как горят его глаза. Он не может плакать. Не имеет права.
Вдруг атмосфера меняется. В одно мгновение теплота пропадает, и парень выдыхает из себя пар. Он щурит веки, словно хуже видит, хотя свет, хоть и тускнеет, но может позволить разглядеть все детально. Женщина не оборачивается. Она прекращает резать овощи, стоит спиной к Дилану, смотрит в окно перед собой. Парень напряженно сглатывает, оглядываясь. Во всем доме царит мрак. Освещена лишь кухня. Дилан оборачивается обратно, замерев, ибо теперь, позади его матери стоит мужчина в капюшоне. Он медленно проводит рукой по ладони женщины, что мотает головой, шепча:
— Не делай этого…
Но незнакомец уже сжимает нож, что она держит в руках. Отбирает, повернув острием к животу, в котором мирно развивается младенец. Дилан хочет сделать шаг к ним, хочет закричать, но не может. Ни звука с губ, ни дрогнуть телом. Он не ощущает себя, словно в одну секунду сам растворился в темноте. Стал мраком.
Незнакомец встает ближе к женщине, обеими руками сжимает нож, резко вонзая его в живот беременной, которая вздрагивает, распахнув рот от боли. Но не кричит. Дилан слышит только её громкие вздохи, и испытывает странное ощущение пустоты. И пустота кричит в его голове. Тишина ломает кости. Парень покачивается на ногах, теряясь в пространстве, когда незнакомец хватает одной рукой его мать за шею, а другой подносит нож к горлу. Нет. Не смотри. Дилан сжимает мокрые веки, стискивает зубы с такой силой, что они скрипят. Неприятный чмоканье рта, заполняющегося кровью, отвратительный звук рвущихся костей — и обезглавленное тело падает на пол.
«Открой глаза», — этот голос… Психея говорит с ним.
«Нет», — ОʼБрайен шепчет губами в ответ, отворачивая голову в сторону.
«Открой!» — крик над ухом, и парень вздрагивает, распахнув веки. Красные глаза быстро находят в полумраке незнакомца, который стоит к нему спиной, в одной руке сжимая нож, а в другой за волосы держит голову его матери. Дилан задыхается. Он пятится назад, врезаясь в стену, и понимает, что вот-вот уйдет глубже.
Это кошмар. Очнись.
Очнись.
Но не выходит.
Ведь Дилан знает этого парня.
Человек оборачивается, взглянув карими глазами на Дилана, что смотрит в ответ, приоткрывая губы от ужаса.
Он смотрит на себя.
Создавалось под: Hans Zimmer — Interstellar: Main Theme
Резко. Внезапно. В одно мгновение.
Мои тяжелые веки распахиваются, не сжимаясь от яркого бледного света. С болью в глазах смотрю перед собой. Капельница, игла в моей руке. Тумбочка. Несколько оранжевых баночек с таблетками-капсулами. Кружка с водой. Мягкая холодная подушка, одеяло скрывает тело по плечи. Слышу короткие гудки, пищание какого-то аппарата, что следит за моим давлением и биением сердца. Мое горло разрывается от боли, голова кружится от ударов в висках. Медленно моргаю, зрачками изучая палату больницы. Запах этих стен уже знаком мне. Все тело охвачено странной, но привычной болью, которая вовсе не мешает мне присесть, что я делаю довольно резко, так что головокружение только усиливается. Смотрю по сторонам. За окном бледно-серое небо. Грязный снег лежит у асфальтированной дороги, по которой мчатся автомобили. Тихо дышу, нервно дергая заусенцы на пальцах. Стучу зубами, но вовсе не от холода, и не оглядываюсь, когда дверь в палату открывается. Не обращаю внимания на Джейн, что медлит на пороге, только через пару секунд решая пройти дальше:
— Хэй, привет, — её голос такой слабый. Девушка потирает ладони, сложив руки на груди, и садится на край моей кровати, пытаясь заглянуть в лицо. — Как ты? Врач сказал, что у тебя бронхит, — откашливается. — Как… Как ты себя чувствуешь?
«Где Дилан?» — шепчу губами. Не могу говорить. Рид мнется. Она понимает меня без слов, поэтому опускает голову, начиная нервно дергать пальцами ткань своей кофты:
— Ронн, понимаешь… — прикрывает веки, набираясь моральной отваги. — Карин специально вызвала подмогу, чтобы обыскать все подземелье, — вот, как она это называет? — Но… Мы нашли только тебя, Ронни, — моргаю быстро, чувствуя, как в больных глазах скапливаются слезы. — Дилана там не было, — не меняюсь в лице, продолжая равнодушно смотреть в окно. Джейн наклоняется ко мне, подсаживаясь ближе, и ладонью касается моего плеча, рвано вдохнув:
— Это Их убежище. И больше Они не смогут там скрываться, потому что благодаря тебе мы нашли его, — она пытается похвалить меня, тем самым подбодрить, но меня не прошибает от восторга. Единственное, о чем я просила, — найти Дилана, ведь именно ему нужна помощь. А вместо этого я занимаю эту чертову палату в больнице, сижу в отвратительном тепле, и от этих мыслей мне хочется кричать, хочется метаться по комнате, бить себя по лицу, ведь я не смогла… Я не справилась.
Я чувствую, как проигрываю.
Рид поглаживает кожу моей ладони, но не прекращаю терзать заусенцы, ковыряя до крови. Мускулы моего лица остаются без движения.
Выражение не меняется.
— Мы найдем его, — Джейн сжимает губы, моргая. — Карин, Коди, Тайлер, я и ты — мы все вместе, помнишь? Мы команда. И мы нашли тебя. Мы справимся, — твердо уверяет, но продолжаю игнорировать, уже хмуря брови. Меня начинает трясти, когда в палату входит Тайлер. Он остается стоять в дверях, прижимаясь к стене спиной. Молчит. Уверена, что он смотрит на меня, чувствую это, чувствую его тревогу, ведь мы связаны кулоном. Его эмоции и ощущения — мои. Мои — его. И Тайлеру Пози сейчас так же больно, как и мне.
Я не хочу сидеть здесь. Мне плевать на болезнь, на мое здоровье. Мне не справится с этим чувством пустоты. Обязана победить страх.
И должна найти его.
========== Глава 18. ==========
Посещение больных ночью запрещено, особенно времяпровождение с ними, поскольку пациентам чаще всего требуется отдых, но в случае этого больного одиночество способно ухудшить состояние в считанные секунды. Ронни продолжает сидеть. С того момента, как пришла в себя, она не прилегла, ничего не ела, не пила. Уже какой час подряд сидела и смотрела в окно, не замечая, как небо чернело на глазах. Девушка чувствовала — что-то грядет. Что-то обрушится на них, и это предчувствие въелось неприятным покалыванием в ее грудную клетку, вцепилось в горло, лишая способности говорить. Добрев думала. Все это время думала над тем, как все исправить, как преодолеть жизненное препятствие. Она продолжала винить себя. Ведь она — Носитель. По ее вине страдают люди, которые имеют право жить нормально, но им крайне не повезло встретить на своем пути Ронни. Девушка не думала плакать, валяться лицом в мокрой подушке. Она желала двигаться. Хорошо, что Карин и Коди вместе с другими копами начали поиски ОʼБрайена, но Ронни понимала — этого недостаточно. Чтобы найти человека, еще можно прибегнуть к обычному методу сыщика, но речь шла о человеке, в теле которого сидела Психея. Совершенно иной случай, требующий иных мер. Ронни сжала ткань пододеяльника, сощурив веки. Она знает, кто может помочь.
Джейн заливала в себя очередную порцию кофе, стоя у мигающего светом автомата с напитками. Девушка тяжко вздыхала после каждого глотка и морщилась, уставая от горького и приторного вкуса. Тайлер стоял у двери в палату Ронни, прислушивался, чтобы в случае опасности, которую он ждал со всех сторон, прийти на помощь. Но за стеной тишина. Рид постучала по стаканчику пальцами, повернувшись всем телом к парню, на его лице та самая непривычная хмурость. Задумчивый взгляд немного опущен, отведен в сторону. Джейн не поняла, с какого момента начала смотреть на него под другим углом. Девушка напряжения не скрывала, именно поэтому Пози было проще понять, как себя вести с ней. В случае с Ронни, все немного труднее. Она не плакала, не кричала, не злилась. Она молчала. Молчала так же мучительно, как и раньше. И тишина, царившая в ее палате, пробиралась под кожу, заставляя волоски встать дыбом. По этой причине они на время вышли. Им нужно набраться моральных сил.
Лучший друг Тайлера пропал. И пускай Дилан его не помнил, Пози изводил себя, вынуждая терпеть раздражение в районе лопаток на спине. Это дикое чувство… Словно, что-то произойдет. Он был уверен, что Ронни ощущала тоже самое.
Рид медленно подошла к двери, взявшись за ее ручку. Повернула голову, уставшими, потухшими глазами взглянула на парня, который расслабил напряженные мускулы лица, подавив тошноту:
— Ты в порядке? — опустил взгляд на стаканчик с кофе в ее руках. — Не пей так много, — Рид не знала, как это назвать: заботой, добротой, дружеской поддержкой? Она смотрела на Тайлера и чувствовала, как внутри рушилась ее крепость, что была возведена для защиты. Стены пали. Джейн опустила голову, заморгав, когда Пози осторожно, следя за ее реакцией, взял стакан из ее рук, направившись к мусорному ведру, чтобы выбросить. Девушка не оглянулась. Она открыла дверь, застыв на пороге с полным непониманием, ведь перед ней по палате ходила Ронни. Добрев быстро надевала ту одежду, что ей привезли, избавляясь от пижамы больного. Рид тихо дышала, надеялась остаться в стороне, но ей удалось взять себя в руки.
— Тебе нужно поправиться, — вошла, оставив щелку, чтобы за ней последовал Тайлер. — Ронн, — подошла ближе к подруге, которая не подняла на нее ни заплаканное лицо, ни глаза, полные злости. Полное равнодушие. Но оно не заставляло Джейн переживать. В безразличие она увидела силу, уверенность. Увидела то, что ей было сейчас необходимо.
— Что ты задумала? — Рид наблюдала за тем, как Ронни быстро надевала на себя кофту, обвязывая больное горло шарфом:
— Нам нужно в особняк Марии.
— Что происходит? — Тайлер с таким же недоумением смотрел на девушек, входя в палату. Добрев взяла резинку, начав собирать волосы в хвост:
— Действий со стороны полиции недостаточно, — ее голос звучал строго, командный тон дал понять — Ронни Добрев берет все в свои руки. Она не станет сидеть в ожидании, пока Дилан сам не свалится ей на голову, и даже если подобное произойдет, девушка уверена, он будет уже мертв.
— Что ты предлагаешь? — Пози не собирался отговаривать. Он наоборот с удовольствием впитывал в себя уверенность Ронни, готовился идти за ней, как и Джейн, которая охотно слушала подругу. Они — команда. И раньше действовали без помощи полиции. Значит, и сейчас справятся.
— Если хочешь найти что-то потустороннее, то проси помощи у того, кто находится по другую сторону, — Ронни набросила на плечи рюкзак, взглянув на ребят. — Мы обратимся к детям.
Убежище — это туннели. Сплошные коридоры с камерами. Здесь легко заблудиться, просто потеряться, особенно если вокруг царила тьма. Ночь принимала главенство с особым удовольствием. Копы прочесывали коридоры, прочесывали лес. Это место находилось в глуши. До него нельзя добраться на машине. Высокие старые деревья грубо переплетались ветками между собой, их огромные корни торчали в разные стороны, вырываясь из-под земли. Рядом с люком, под снегом, где находилась лестница вниз, ведущая в убежище, находилось круглое озеро. Водная гладь не дрожала от ветра, ведь воздух здесь был иной. Застывший.
Карин начинала кусать ногти. Она прикрывала ладонью лицо, отворачиваясь от товарищей, отходила немного дальше, прячась за поворот коридора. Как она могла позволить себе ломаться в такой ответственный момент? Ее брат пропал. Он в опасности, и девушка должна постараться ради него, но сейчас ей особенно трудно. И Карин боялась, что не справится со своими эмоциями.
Кристиан внимательно следил за ней. Он стоял рядом, пока девушка закрывала лицо, повернувшись к нему спиной. Она стыдилась слез, которые нагло бежали прочь по щекам. Карин грубо стирала их ладонью, как ребенок шмыгала носом, шепотом ругаясь на свою внутреннюю несобранность. Быть разбитым — это нормально. Чувствовать комок в горле — нормально. Быть эмоциональным человеком — нормально.
Людям свойственно порой разбиваться морально об асфальт.
Коди оглядывался по сторонам, он не слышал шепота, не чувствовал Их присутствия. В этом минус его способности. Он ощущал Охотниц только тогда, когда Они находились рядом, а мог понять, кто жертва непосредственно в момент убийства. И это его злило. Он ни на что негодное существо. Какую пользу парень принесет?
