Текст книги "Подарок к Рождеству (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

Выбирал Баки по запаху и на ощупь. В итоге у него оказался сладкий душистый виноград, черный и зеленый, несколько сортов яблок, два лайма – уж очень шершавые были, помéло и розовый грейпфрут, который его уговорил попробовать Денис.

Денис присматривался к гранатам и хурме, а Баки оторопело глядел на прилавок со свежими ягодами. Малина и клубника в декабре!

– О, голубику и чернику надо взять. Люблю овсянку с медом и ягодами, – сказал Денис, подойдя. Его рюкзак был уже набит, а левую руку оттягивала пара тряпичных сумок.

Баки тоже сжимал ручки сумок в левой руке, трогая фрукты только правой. Отчетливо не хватало левой перчатки.

– А что из них что? – поинтересовался Барнс. – И почему такие здоровенные? Я помню чернику, она мелкая, с горошину.

– Садовые сорта. Голубика приплюснутая, черника круглая. Стив любит голубику?

– Стив, я думаю, ее и не пробовал никогда.

Они набрали разных ягод. Белую и красную смородину Баки взял просто потому, что она показалась ему красивой. Купили свежих овощей. Отнесли сумки в машину, и Денис сообщил:

– Теперь мясо и рыба. За молоком я потом в супермаркет заеду.

Баки отлично видел, что Денис, при всей внешней расслабленности и видимой беспечности, постоянно оценивает обстановку: оглядывает периметр, мониторит ситуацию. А еще он берег Баки спину. Как в бою. Как Стив.

Это было понятно до зубовного скрежета. Парень так до конца и не вернулся с войны.

Баки донес свои покупки до машины, помог уложить в багажник. Не утерпел, взял крупное красное яблоко, потер его о футболку и с хрустом откусил.

– Вкусно. Кисло-сладкое и кожура тонкая. Не люблю толстую кожуру, она в зубах застревает. Может, перекусим где-нибудь? Есть хочу, не могу просто.

Денис рассмеялся.

– Вон хороший ресторанчик, если ты не против рыбной кухни.

– Как-то раз я сожрал живую каракатицу, – признался Барнс. – Залила мне чернилами все лицо. Не отмывались ни в какую.

– О, я тоже на боевых выходах ел все, что мог добыть. Солдаты вечно отнимали паек, а кормосмесь я только в DEX-компани пробовал, еще до того, как меня продали.

– Люди всегда хуево относятся к тем, кого считают ниже себя. Меня тоже кормили какой-то дрянью. ГОСТ 67930, кажется. Редкостная пакость что на вкус, что на вид.

Денис коснулся плеча Баки и предложил:

– Пойдем и выберем самое вкусное, что есть в меню. И мороженое. – Хмыкнул и добавил: – С чернилами каракатицы.

Стив стоял на ступенях галереи и набирал по памяти номер телефона Баки. Быстрый набор ему иррационально не нравился. Левой рукой он держал свою картину, упакованную в коричневую оберточную бумагу. Ярко-синее небо, желтое солнце-апельсин и бело-розовый снег на траве и почти черных ветках крупного дерева. Интересно, акриловые краски покрывают лаком?

– Бак, где вы там? Заберете меня? Я буду неподалеку у галереи. Полчаса подожду, хорошо.

Полчаса Стив провел на скамейке в сквере. Наблюдал за офисными работниками, которые приходили сюда со своим ланчем, за шелестящими листьями пальм, за автомобилями, летящими невысоко над дорогой. Машина Дениса была колесной – интересно, почему? Баки, судя по голосу, был доволен. Стив и сам был доволен. Его никто не узнавал, не фотографировал на телефон, не подходил получить автограф, пожать руку, пообниматься. Здесь он не был Капитаном Америкой. Обычный парень. Просто Стив Роджерс. Вот, нарисовал картину. Измазал рукава в краске едва ли не по локоть. Интересно, она отстирается? Если нет, футболку можно будет носить как домашнюю.

Над головой почти бесшумно пролетел бело-синий вертолет. Наверное, полиция. По улице одно за другим проскользили несколько ярко-желтых, похожих на жуков автомобильчиков. Такси? Интересно, почему без водителя? И почему так низко, если эти автомобили летают? А вот и байк, тоже без колес, немного похожий на улитку.

Алая машина Дениса остановилась у сквера. Денис помахал рукой. Стив встал, прихватил картину и пошел к ней.

– Запах такой, словно вы скупили всю лавку зеленщика и ограбили отдел мясных деликатесов, – сказал Роджерс, устроившись с картиной на заднем сиденье.

Баки развернулся к нему и вручил большой рожок с чем-то иссиня-черным и вкусно пахнущий бумажный пакет.

– Мороженое с чернилами каракатицы и крафтовые бургеры. Эти походы за едой так подогревают аппетит!

Стив на пробу лизнул мороженое. Не сладкое, а приятно-соленое. Интересно. Баки выглядел взбудораженным и немного усталым. Слишком много впечатлений, наверное.

– Живопись тоже, – кивнул Роджерс.

========== Глава 8 ==========

Баки сидел в кресле в своей комнате – тяжелом, основательном, вырезанном из цельного древесного ствола, – и писал в блокноте. Блокнот он купил сам – пластиковая пружина, нелинованная желтоватая бумага, фотография Млечного Пути на обложке. Карандаш нашелся в столе прямо в комнате. Обычный такой карандаш, желтый, с розовой резинкой на конце.

Комнату Баки обшарил в первый же день. Мебели в ней было немного – кровать, встроенный шкаф с зеркалом, пара тумбочек, стол, стул и кресло. В шкафу лежала и висела одежда, простая, но добротная. В столе нашелся карандаш. В прикроватной тумбочке – влажные салфетки, два флакона смазки для секса и коробочка презервативов. А еще – бумажные носовые платки. Барнс терпеть не мог бумажные носовые платки. Комната Стива была укомплектована точно так же, отличались только размеры одежды и кресло – оно было собрано из отполированных кусков плáвника. Стив, розовея скулами, признался Баки, что презервативы и смазка у него тоже есть.

– Стандартная комплектация, – объяснил ему Денис. – У нас бывают разные гости, некоторым нужно. Я велю духам убрать, если тебя это напрягает.

Стив что-то пробормотал и отказался.

Баки перечитал список в блокноте и добавил в него еще один пункт. Он составлял перечень своих навыков. Всех подряд. От знания японского языка до умения жарить блинчики. Хотелось понять, что он умеет. Что может. Что из списка может пригодиться в мирной жизни. Чем можно будет заработать.

Барнс терзал блокнот уже третий день, а в ящике стола ждал еще один, с водопадом на обложке. Туда Баки собирался записать все то, чего он не умеет. Две тысячи пятьдесят пятый год требовал совершенно иного набора навыков, чем тысяча девятьсот сороковой. Слишком многое изменилось. Слишком много нового было в этом времени. Изменились даже правила дорожного движения. Правда, с блинчиками Баки справлялся неплохо, хотя в первый раз и испортил сковороду с керамическим покрытием металлической лопаткой. В его ближайших планах была покупка новой. Не годится портить посуду на столь разумно и удобно организованной кухне.

В наушниках негромко играла музыка. Приятный мужской голос пел на иврите под аккомпанемент незнакомых инструментов. Слов Баки не понимал – иврита он не знал совсем. Чем руководствовались Грен и Туу-Тикки, компонуя плейлист для плеера, Барнс не знал тоже. Просто слушал все подряд. Музыки его молодости в плеере не было. Классической музыки, наводившей на Баки тоску, не оказалось тоже. Джаза было довольно мало. Тексты большинства песен представляли собой загадку, даже английские тексты. То ли Эккенеры руководствовались собственными вкусами, то ли переоценивали умственные способности Барнса. Боб Дилан взрывал ему мозг; какой-то русский со странным именем БГ был ничуть не лучше. Но песни оказались хороши. Заполняли пустоту в душе, о которой Баки даже не подозревал, пока не начал часами слушать музыку.

Кажется, такую же пустоту в душе Стива заполняли рисованные фильмы. Баки сдвинул наушник с уха. Звукоизоляция в доме была хорошая, но музыка из гостиной все же доносилась – еле слышно. Стив снова смотрел «Ходячий замок». Уже в третий раз. Баки хватило одного. Хаул, по его мнению, был совсем мальчишкой, хотя и выглядел взрослым парнем. Софи до боли напоминала Ребекку. Красивая музыка, красивые пейзажи. А Стив залип. Может, картинки нравятся.

Про бомбардировку Японии тоже нашелся рисованный фильм. Баки посмотрел начало и ушел к себе, читать. Не зацепило. Точнее, резануло слишком сильно. Интересно, все эти фильмы, с которых так прет Стива, есть только в этом мире, или в поэке они тоже были? Денис говорил, что фильмы довольно старые. Сам Баки предпочитал документалистику – фильмы про марсианскую колонию, про освоение океана, про то, как устроены современные самолеты и все такое.

Баки добавил в список навыков заточку ножей, пересел на подоконник, подвинул горшок с растением и закурил. Интересно, табачные магазины по-прежнему выставляют у входа статую индейца? Пока Барнс не приметил ни одной. А в город они со Стивом выбирались почти ежедневно. Уж очень интересно было, как здесь все устроено. Хотя вот сегодня просто бродили по берегу. Стив обзавелся беговыми кроссовками и ему приспичило пробежаться. Баки был уверен, что дело не в поддержании формы – сыворотка позволяла не беспокоиться об этом, а в том удовольствии, которое бывший хиляк-астматик получал от физической нагрузки. До берега Баки бежал вместе со Стивом, но на берегу просто сел на травяную кочку и смотрел на море, пока Роджерс чесанул на север вдоль полосы прибоя. Когда они вернулись домой, их уже ждал завтрак.

Денис, оказывается, играет на скрипке. Вернее, на альте. Впрочем, для Барнса альт был просто скрипкой побольше. Видимо, эти фейри не крадут скрипачей, а воспитывают.

С Денисом хотелось общаться больше, чем получалось. Узнать, как он оказался в этом доме и почему фейри приняли его, киборга со взрослым телом, как своего ребенка. Почему он выбрал скрипку, а не гитару или пианино. Пианино в доме было, Баки видел. Гитар было штуки четыре. Да та же арфа! Хотелось узнать, где и как он воевал. Добыть пару стволов, найти стрельбище, и понять, кто из них двоих стреляет лучше. Спросить, почему Денис ест столько сладкого. Выяснить, какие книги он любит, какая музыка ему нравится. Разобраться, наконец, где и кем Денис работает и почему уходит на работу через зеркало. Просто побыть рядом и помолчать.

Пару раз Баки выходил с Денисом на утреннюю прогулку с Тимуром. Тимур оказался дрессированной собакой. Смотреть, какие штуки пес выделывает по команде, было занятно. И немного странно: Тимуру явно нравилось подчиняться, нравилось бегать за мячом, прыгать через барьеры – на холме была самодельная полоса препятствий для собаки; нравилось приносить ветки и складывать их под крыльцо. Когда Денис упомянул, что Тимур, когда был моложе, выигрывал в собачьих соревнованиях, в сознании Баки это отозвалось чем-то нехорошим, чем-то вроде горечи на корне языка. Но собак дрессируют совсем не так, как людей. Вдобавок Денис явно любил своего пса, а Тимур любил хозяина.

Баки проверил сигаретную пачку. Осталось две штуки. И в тумбочке лежит едва начатый блок. А в шкафчике под плазмой в гостиной – еще десяток, и там же стоят бутылки с алкоголем. Правда, напиться Баки все равно не мог – из-за сыворотки. В последний раз он напивался еще в сорок четвертом, в одной из увольнительных. Зимний Солдат был трезвенником. Сбежав от ГИДРы, Баки пил иногда, но алкоголь не оказывал на него никакого воздействия. Хотя вкус домашнего вина ему все равно нравился. Интересно, как воспринимает алкоголь Денис?

Стив залипал на анимацию. Его восхищал не сам факт движущихся картинок, все-таки в сороковые кино давно стало неотъемлемой частью жизни. Ему нравилось то, как много красивого и ужасного можно было показать, не будучи ограниченным возможностями актеров и декораций. Все зависело исключительно от талантов художника и сценариста.

Первый раз Стив наугад выбрал фильм из большого каталога с сервера. Фильмы были рассортированы по жанрам, Баки потянулся к документалистике, а Денис, уходя на смену, посоветовал обратить внимание на фильмы Миядзаки, сказав, что тот видел многое, хоть и не всегда понимал, что видит.

Вечерний киносеанс мгновенно превратился в традицию. Смотрели вместе, выбирая по очереди. Пульт был в руках у Баки, так что смотрели сначала про гору Рорайму в Южной Америке, а потом о Патагонии. Ее голубой ледник, горы, окружающие путешественника, казалось, в любой точке страны, вдохновили не только Стива.

– Вот бы там… – восхитился Барнс, с комфортом расположившийся на диване. Он использовал Стива вместо большой подушки, привалившись к нему боком. Столик с чаем и печеньем Баки подтащил вплотную к дивану и периодически подливал горячий напиток то себе, то Стиву. Было вкусно, жарко и очень удобно. – Стиви, я в первый раз за чертову тучу лет смотрю фильмы не как вводный инструктаж, а как нормальный человек. Помнишь, как мы с тобой ходили в кино? Ты вечно залипал на кинохронике.

– И ввязывался в драки. Правда, в итоге, дрался за меня ты. Или нас выгоняли. Обоих.

В голосе Стива слышалась улыбка.

Баки сполз еще ниже, устраивая голову на стивовом бедре и погружаясь в фильм. Долго он не выдержал.

– Стив! Как много места! Никогда не видел, чтоб столько места, и тут же горы…

Стив тоже не видел. Он мало на самом деле видел: из Бруклина на войну, потом во льды… Потом снова сражения и разрушения, смерти тех, кого не удалось спасти, тех, чьи имена шли в графе «случайный», что ли, «ущерб». Живые люди – случайный ущерб! Умом он понимал, что при нападении тех же читаури массовые разрушения неизбежны, но каждый раз гибель гражданских ложилась на его плечи тяжким грузом.

К черту.

Эшу назвал срок в полтора месяца. За это время следует решить, где они останутся. После разговора с ним в саду ситтина Стив обещал себе подумать. Баки признался, что устал драться, пусть это и единственное, что он умел. Но ведь можно и научиться. Кстати, сидеть на шее у чужих лю… нелюдей нельзя, лучше снимать квартиру и где-нибудь работать. Да хоть бы и спасателем в заповеднике. А можно и не спасателем. Можно строителем. Или придумывать дома и сады к ним. Или расписывать интерьеры. Или… можно в зоопарке устроиться. Ну и что, что совершенно непонятно, чем там занимаются люди, но даже без образования он сможет убирать в клетках, кормить слонов и таскать на себе пятиметровых питонов. Про питонов Стив знал только то, что они бывают сетчатые, иероглифовые и очень кусачие.

Мысли скакали с одного на другое. Стив машинально запустил пальцы Баки в волосы, рассеянно поглаживая. Тот не возражал.

– Сти-и-ив! Ты там не уснул наверху?

– Что, Бак? Нет.

– Давай съездим, Стив? – спросил Баки.

– Давай. А куда?

Барнс рассмеялся.

– В Патагонию. И на Луну.

– Давай. Патагония как-то реальнее Луны, – согласился Стив.

– На Луну можно самим заработать.

Баки уже принял решение, понял Стив. Баки уже знает, что он скажет Эшу при следующей встрече. Ну что ж… Он тоже принял, не так уж это и сложно. Когда все, что ты любишь, самое дорогое в любом из миров, уютно устроилось на диване рядом с тобой. Патагония так Патагония. Да хоть на Марс… Если его друг захочет остаться в этом мире, увидеть Анды, водопады Игуасу, горы Памира, африканский буш, синеязыких сцинков, бородатых агам и тайпанов в естественных условиях далекой Австралии… да хоть Камчатку с ее вулканами и медведями, то ничто на свете не заставит Стивена Гранта Роджерса помешать ему это сделать. Мало того, он сам останется рядом, потащится в любые джунгли, ибо совершенно – как там Наташа говорит? – zaebalsya воевать.

– Потерпи, собака, – Баки обувался. Тимур вертелся рядом. – Сейчас пойдем. Стив, точно останешься?

– Ужин приготовлю.

– Стиви, я, конечно, суперсолдат и переварю хоть кожаный ремень, но…

– Бак, я умею готовить. И потом, на кухне полно поваренных книг. Выберу что-нибудь простое.

Хлопнула дверь. Баки ушел выгуливать Тимура – Денис прислал ему на телефон сообщение, что задержится.

Стив отправился на кухню, изучил содержимое холодильника. Надо приготовить хороший ужин на троих – Денис, как Стив приметил, ел не меньше суперсолдат.

Роджерс достал из холодильника здоровенную рыбину и покромсал ее на куски. Сверяясь с книгой, поставил вариться рис. Рыба зашипела на сковороде, когда из гостиной донесся мелодичный звук – кто-то прошел через зеркало. Денис уже заверил Барнса и Роджерса, что чужие этим путем не явятся, так что Стив не стал дергаться.

В кухню вошел растрепанный и чем-то взбудораженный Денис, погладил кошку, устроившуюся на стуле.

– Помощь нужна? – спросил он.

– Салат, я думаю, – Стив помешал рис. – Баки пошел с Тимуром.

– Спасибо ему, – Денис положил на стол пластиковую карточку размером с открытку, над которой немедленно взлетела голограмма с водопадами и синим солнцем. – Коллеги подарили. Две недели на двоих на Ауями. Это курорт такой, очень классный. Альку возьму, наверное, как отпуск будет.

– Рабочий юбилей?

– Нет, – Денис полез в холодильник и достал овощи. – Просто день рождения.

– Мы не знали.

– Ну… мама с папой приедут, тогда и отпразднуем.

– И сколько тебе теперь?

– Двадцать один.

Пара минут прошла в молчании. Денис нарезал овощи, Стив переворачивал рыбу на большой сковороде.

– Если мы решим остаться, – начал Роджерс, – что нам надо будет сделать, чтобы оформить документы?

– Фотографии и отпечатки пальцев, – ответил Денис. – И легенду придумать, но это просто – вы американцы и все такое. Мне попросить Эндрю заняться этим?

– Да, – кивнул Стив. – Пожалуйста. Мы не будем обременять вас. Я не хочу…

– Тормознись, – Денис достал с верхней полки деревянную салатницу. – Вам все равно нужен изрядный срок на полноценную адаптацию. У тебя остались какие-то деньги в поэке?

– Зарплата из ЩИТа и армейское жалованье за семьдесят лет. Я мало тратил.

– Ага. Это тоже к Эндрю, он переведет их в местные, ты только дай доступ к счетам и все такое. А у Джеймса?

– Вряд ли.

– Но ему положена компенсация как военнопленному.

– Вряд ли ГИДРа ее выплатит.

– Это уже не твоя забота. Выбьем. Вы из две тысячи шестнадцатого года – все деньги уже существуют в электронном формате. Да и вообще… – Денис бросил на Стива быстрый взгляд. – Если Игорь действительно рассердился на то, что случилось с Барнсом, не думаю, что к началу лета от ГИДРы что-нибудь останется. Эшу с Дани на пару за полгода уничтожили DEX-компани в нескольких мирах, а тут всего-то секретная организация на единственной планете.

Стив сдвинул сковороду, переложил готовую рыбу на тарелку.

– Вот так просто? – спросил он, повернувшись к Денису и хмурясь. – За просто так?

У него в голове не укладывалось. Deus ex machina, разрешающий все проблемы одним махом, ничего не требующий за это. Стив привык, что за каждое одолжение и помощь обязательно потребуется вернуть долг. Плата, которую взял Эшу, была и не платой вовсе против того, к чему готовился Стив.

– Просто так ничего не бывает, – покачал головой Денис. – Вот я за то, что нашел дом и семью, работаю на Звездочке навигатором Дороги. Работа интересная, быть навигатором я хотел всегда, но пришлось учиться. Было тяжело. И поверь, найти навигатора на Звездочку совсем не легко. Пока учился, работал конюхом на ближайшем ранчо. Мама и папа – самоубийцы. Им сохранили жизнь и вернули здоровье, но за это они должны быть хозяевами дома-у-дороги всю эту жизнь. А вам, я думаю, придется как минимум активно волонтерствовать на благо Первого Дома. Сажать деревья на месте вырубленных лесов, помогать с расчисткой старых свалок, сотрудничать с приютами для животных, помогать фондам защиты природы. Я четверть своей зарплаты на Звездочке отдаю на восстановление вымирающих видов, мама с папой сажают деревья. У мамы дар «зеленой руки», так что все деревья принимаются. Расчистка русел, все такое. А может, вам придется переменить свое мировоззрение. Принять тот факт, что ракурс, с которого смотрит на жизнь белый мужчина, не единственный верный. Да много всего, на самом деле. А, мама с папой еще растят приемных детей, это уже такая дань Дому Детей, Первый Дом и Дом Детей частично пересекаются. Понимаешь, это только на первый взгляд кажется, что Дома Хаоса ничего не требуют. Они и правда не требуют. Они просто тебя меняют. Мир внезапно становится шире и сложнее, чем ты привык, а твоя ответственность за свою жизнь и за мир, в котором ты живешь – серьезнее. Вот, думаешь, почему я почти ничего не покупаю в пластиковых упаковках? Потому что их сложно перерабатывать, это большая нагрузка на окружающую среду, а бумага и картон разлагаются за считанные годы, и они производятся из древесины – возобновимый ресурс. Если от нашего ужина что-нибудь останется, я прикажу духам отнести еду в тот дом в городе, где сегодня кто-то почему-то остался голодным. Половину урожая с нашего сада мама тоже отдает тем, кто не может купить себе свежих фруктов. Тая бесплатно лечит бездомных животных. Лерой и Оуэн выступают с благотворительными концертами. Понимаешь? Первый Дом не требует, чтобы то, что ты им задолжал, было отдано именно Первому Дому. Доброта просто должна двигаться дальше. Так это работает.

– Знаешь, к такой плате я готов, – кивнул Стив. – Главное, что нас никто не будет использовать из-за приставки «супер». Я только здесь понял, насколько я хочу быть просто Стивом Роджерсом, а не национальным символом. – Стив достал тарелки, начал расставлять их на столе. – А что там такое особенное про взгляд белого мужчины?

– Я найду тебе пару исследований. Вкратце – женщины, небелые люди, небелые женщины, инвалиды – они видят и воспринимают мир иначе. Не так, как ты. Иногда – совсем не так. Даже совсем простые вещи, такие как голод и боль. Здесь и сейчас это учитывают, а вот в ваше время – нет. Мне мама рассказывала.

Пример с инвалидами Стиву был понятен. Он не раз видел искалеченных солдат, не могущих нормально передвигаться, одеваться, есть… Знал, что при приеме на работу человеку с физическими недостатками – так это обтекаемо называли – предпочтут здорового. Глухота, полная или частичная, сильно усложняла жизнь, а слепота зачастую становилась приговором и приводила к вынужденному заточению. Сэм работал с людьми, потерявшими здоровье на войне, но то, что были и гражданские, Стив не забывал.

– Я, кажется, могу представить, о чем ты, но исследования тоже неси.

После вечернего душа Баки, как обычно, устроился у Стива под боком. Тот приобнял его, и некоторое время они вместе читали одну книгу, то и дело смеясь.

– «Он восьм’ет тебя живьем!» – прошипел Баки. – Классная книга.

– У Дениса сегодня день рождения, – невпопад сообщил Стив. – Двадцать один.

– Я не знал, – огорчился Баки. – Знал бы – поздравил бы.

– Он нам не сказал. Говорит, будет праздновать, когда все вернутся.

Баки успокоено кивнул:

– Успею купить подарок. Придется поломать голову. Что можно подарить тому, у кого все есть и о ком ты почти ничего не знаешь?

– Коробку конфет? – неуверенно предложил Стив. – Денис любит сладкое.

– Он что, дамочка? – возмутился Барнс.

– Тогда не знаю. Чем плоха коробка хороших конфет?

– Думаешь, я разбираюсь в конфетах? Стив, я в жизни не покупал ничего дороже плитки шоколада! Как ты думаешь, он спит? Я бы пошел спросил.

– Я видел, как он уходил к себе. Спит или нет, не стоит вламываться.

– Я бы постучал! – вознегодовал Баки. И зевнул.

Стив закрыл книгу.

– Давай спать, над подарком завтра подумаем. Или просто спросим, может, ему нужен какой-нибудь эдакий сорт чая, за которым надо ехать далеко-далеко. Вот и съездим. А там, может, найдем что-то еще.

Баки согласно пробурчал что-то в подушку. Он устроился поближе к Стиву, боднул его головой, попав в подбородок, затих, уснув. Баки всегда засыпал быстро. И то, что он приходил спать к Роджерсу, было непривычно и приятно.

Поначалу, пока Баки еще спал после восстановления руки, Стив боялся, что, проснувшись, тот останется отчужденным, каким был в джете, летевшим из Оймякона в Ваканду. Они садились для дозаправки в Таиланде, но Баки даже не вышел из самолета. Прикинулся, что спит. Хотя Стив был уверен, что Баки не спал.

Но, проснувшись, Баки стал… не то что более ласковым, но уж точно более контактным. Словно последний криосон и магия Эшу смыли его представления о том, как прилично себя вести правильному взрослому мужчине. Они лет с четырнадцати не засыпали вот так вот, вместе. А теперь – каждый вечер. Стив успокаивался от этого. Кошмары ушли, хотя иногда он просыпался ночью и смотрел, как спит, обняв подушку, Баки. Смотрел, а потом тоже засыпал. До самого утра.

========== Глава 9 ==========

«Бремя свободы осилит счастливый; никто никогда и не мыслил о пути назад».

Баки сидел и раз за разом писал эту строчку в блокноте с водопадом. Карандаш успел затупиться, выводил толстую графитовую линию. Можно было взять у Стива резак и заточить его, но Баки пялился в блокнот и не трогался с места. Строчка из песни прицепилась намертво.

Раньше, до войны, Баки не реагировал на песни так остро. А может, просто не те были песни. Не бередили душу. Не разрывали ее на клочки и не собирали снова, обновленную. Хорошее это время, раз в нем такие песни. Раз русские в этом времени пишут такие песни.

– Бак, идем, – в комнату заглянул Стив. – Или ты передумал?

– А? Нет, сейчас. Но учти, я не буду бежать до остановки, – предупредил Барнс.

Им нужно было в город, за подарком для Дениса. Сам Денис был на работе, и Баки предложил добраться в нужное место автобусом – тот останавливался в трех кварталах от дома. Ситтин располагался на отшибе, у самой административной границы Сан-Франциско. Подарить Барнс решил все-таки шоколад, но – ручной работы. Даже нашел место, где такой продают. Интернет и голосовой поиск здесь были на высоте. Вдобавок шоколадный бутик «Французская ваниль» предлагал на сегодня еще и мастер-класс. Сделать для Дениса что-то своими руками представлялось заманчивой идеей, а если не получится – всегда можно будет просто купить конфет. Стоил мастер-класс дорого, но Баки еще ни цента не потратил из выделенных ему как гостю денег, а они со Стивом жили здесь уже вторую неделю.

Баки пригладил волосы – местный дух-цирюльник сделал ему прическу, которую Туу-Тикки назвала «прямым мужским каре без челки». Результат Баки нравился. Достал из шкафа джинсовую куртку на флисовой подкладке. Проверил карманы – телефон и карта были на месте. Отчетливо не хватало ножа. Баки пообещал себе, что поищет в интернете адреса местных оружейных магазинов и купит хотя бы простой складной нож.

В автобусе Баки слепо глядел в окно и думал. Стив сидел рядом, набрасывал случайных попутчиков в скетчбуке – бесколесный автобус двигался плавно, его совсем не трясло. А Барнс размышлял о том, всегда ли будет так, что он не сможет спать один. О том, что он будет делать, когда Стив встретит девушку своей мечты и захочет жениться. О том, встретит ли такую девушку он сам.

До войны «той самой» Баки не встретилось. О, он много ухаживал за дамами, встречался часто и со многими. Обожал с ними танцевать, смешить их, радовать мелкими знаками внимания. Любил целоваться после танцев или в кино во время какой-нибудь музыкальной комедии. Любил провожать до дома по темным улицам. Ему всегда было хорошо с девушками. Баки их понимал. Никогда не распускал руки. Зачастую отбивал от слишком много себе позволяющих парней. Баки всегда помнил, что развлечение парня для девушки может обернуться бедой. В конце концов, сбросить пар всегда можно с другим парнем в том закоулке у доков. Баки внезапно вспомнил, как это было, и против воли прикрыл глаза и облизнулся. Потом улыбнулся вошедшей на остановке в автобус высокой темнокожей девушке с совершенно белыми прямыми волосами. Та улыбнулась в ответ. Пирсинг в ее губе блеснул в солнечном луче. Интересно, как это – целоваться с девушкой с пирсингом?

– Нам выходить на следующей, – напомнил Стив и поднялся.

Баки встал, слегка качнувшись, когда автобус повернул, и двинулся за ним к двери. Когда они выходили, девушка с пирсингом снова ему улыбнулась.

До «Французской ванили» было полтора квартала. Баки и Стив неторопливо шли по неширокой улице, засаженной цветущими даже сейчас деревьями. Асфальт был усыпан фиолетовыми лепестками.

– Интересно, у Дениса девушка есть? – задал вопрос в пустоту Баки. – Он славный парень.

– Нет, – ответил Стив. – Я спрашивал. Хотел узнать, как все устроено в этом времени.

Баки почувствовал, как резко, не в такт, дернулось сердце.

– Почему? Ему строит глазки каждая вторая дама, которая его видит.

«И каждый пятый парень», – мысленно добавил он.

– Я спрашивал – говорит, потому, что он киборг. Он блокирует любое повышение тестостерона. Просто не заинтересован.

– Постой, постой. Блокирует, потому что не заинтересован, или не заинтересован потому, что блокирует?

– Кто знает? С его физической силой… – Стив завертел головой, пытаясь понять, куда сворачивать на перекрестке. – Мы спарринговали вчера. Он сильнее меня, представляешь?

– Нет, – честно признался Барнс. – С виду и не скажешь. Надо будет попробовать. Почему меня не позвали?

– Ты был чем-то занят. Я к тебе стучался – ты не ответил.

– Да просто музыку слушал. Мог бы и заглянуть. И как он?

– Очень быстрый. Очень сильный. Очень точный. И сдерживается. Говорит, не всегда правильно рассчитывает удар. Хотя он на мне даже синяков не оставил. Армию из таких бойцов боюсь представить. Вся эта сыворотка на фоне боевого киборга ничего не значит.

– Вообще ничего?

– Я провел пару удачных ударов, – признался Стив. – Кажется, нам сюда.

Во «Французской ванили» царили запахи орехов, ванили и шоколада. Густые, плотные – хоть руками раздвигай. Стив и Баки приехали минут за пятнадцать до начала мастер-класса и некоторое время рассматривали красивый, как резная деревянная шкатулка, торговый зал. Все было в фанерном кружеве, выкрашенном в белый и кремовый цвета. Кружевные бумажные салфетки и скатерти на прилавках и в стеклянных холодильных шкафах, теплая желтая подсветка и шоколад, шоколад – от моста Золотые Ворота из темного шоколада до шоколадных белочек и котят.

Баки читал названия конфет: «Белая греза», «Ванильная сказка», «Клубничное пралине», «Кофейная мечта», «Вишня в коньяке», «Ореховая черешня», «Башня», «Восход», «Черный жемчуг», «Бар для сладкоежки»… Барнс решил, что если результаты мастер-класса окажутся плачевными, он купит Денису в подарок «Бар для сладкоежки», «Кофейную мечту» и пару шоколадных енотов. А себе – «Вишню в коньяке» и «Белую грезу». Баки никогда в жизни не пробовал белого шоколада.

Стив загляделся на плитки шоколада, вернее, на их обертки – в кружевах, бантиках, бумажных цветах, со старинными фотографиями.

– Куплю что-нибудь для Туу-Тикки, – сказал он.

– Она вроде не ест сладкого, – Баки подошел к нему, встал плечо к плечу.

– Тут есть черный шоколад без сахара, – указал Стив на черную обертку с серебряными цветами и коричневым кружевом.

Баки хмыкнул.

– А знаешь, мелкий, дома нас с тобой в такой магазин просто не пустили бы.