Текст книги "Подарок к Рождеству (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

– Мне ли говорить! – фыркнул Стив. – Они нарушили все возможные инструкции, когда рванули туда. Как и я, когда полез за тобой на базу ГИДРы, причем они хотя бы знали, что Сайнжа жив. И я их прекрасно понимаю.

– Да я их сам понимаю, – пробормотал Баки. Он подошел к картине и коснулся холста пальцами. – Так странно, Стив. Я – и на картине. Совсем не то ощущение, что от фотографии. Как будто ты запечатлел меня для вечности.

– Я не умею снимать, так что радуйся, что я сижу себе тихо-мирно у себя в четырех стенах, а не скачу вокруг тебя в поисках лучшего ракурса! И вечность там или нет, но я рад, что написал это.

Баки обнял его.

– Спасибо, Стив. Ты можешь нарисовать все, что угодно, а нарисовал меня.

Комок подкатил к горлу, Стив сдержался. Еще слез тут не хватало, пусть и от счастья. У него есть все, о чем можно только мечтать: Баки, семья, коты и крыша над головой.

– Пользуйся, – Стив обнял Баки, не желая терять его тепло. – У тебя есть личный художник.

– Я не стану этим злоупотреблять, – улыбнулся Баки.

К празднованию Остары Стив готовился тщательно. Первый семейный праздник за много лет, он не имел права его испортить. Он специально поговорил с Туу-Тикки и все пересказал Баки. И все равно накануне вечером Стив волновался.

Баки не волновался совсем. Оделся, как посоветовали, помог Денису отнести в гамак пледы, туда же отнес несколько бутылок черешневого вина. Из кухни вкусно пахло пирогами. В саду, в темноте и запахе зелени, Баки с Денисом недолго целовались, но прервались, когда в сад выскочил Алька.

– Помнишь нашу первую Остару? – расслышал Баки голос Туу-Тикки.

– Первую мы даже не праздновали, – ответил Грен.

– Да, праздновали вторую. С Дани и Эшу. Совсем не так.

Стив заглянул на кухню.

– Помощь нужна? – спросил он.

Поверх рубашки, темно-зеленой с белой строчкой, он накинул жилетку, купленную в путешествии с Денисом.

– Нет, Стив, – Бран достал из духовки пироги и поставил их остывать. – Сейчас пойдем.

Он снял фартук и вывел Стива в сад.

– Волшебное время, – сказал Бран. – Чувствуешь, как все задремало перед тем, как окончательно проснуться? После рассвета будем жертвовать огню. Хорошо, что у тебя отросли волосы.

Бран выглядел непривычно взбудораженным. И Стив прежде не видел, чтобы он готовил.

Роджерс не знал, что он должен был чувствовать, но совершенную красоту сада он видел. И абсолютно точно знал: такое он не напишет, хоть всю жизнь положи. Звезды проглядывали сквозь молодую листву, пахло влажной землей, хотя накануне не было дождя, цветами, зеленью. Все устроились под деревьями прямо на траве, и Алька сказал:

– Сегодня я буду рассказывать весеннюю историю. Про Кору.

И начал рассказ.

Стив слушал, вспоминая и узнавая заново эту историю. Смотрел на звезды, отыскивая знакомые. Вспомнил, как учил звезды Орионова пояса, звезды, составляющие прялку Фрейи.

Стив заставил себя вернуться к голосу Альки и услышать, что он рассказывает, расстраиваясь, что не совпадает со всеми и витает мыслями где-то совсем не здесь.

Туу-Тикки, сидевшая рядом, погладила Стива по плечу.

– Не пытайся выдавить из себя должные переживания, – тихо сказала она. – Пусть все идет как идет.

Они разделили овсяный пирог, а чуть погодя – ореховый. Едва забрезжила заря, затанцевали без музыки ручейком между цветущих деревьев, двигаясь плавно и почти бесшумно. На рассвете выпили вина из черешни урожая прошлого года, густого и сладкого. Налили даже Альке. Плеснули вином под корни каждого дерева и лозы. А когда солнце взошло, и все встали вокруг миндаля, Стив с изумлением увидел, как на нем прямо на глазах распускаются цветы.

Он протянул руку, коснулся цветка. Обернулся ко всем.

– Видите? Вы видите?

Небо светлело, звезды бледнели. Стиву казалось, что они спускаются с неба прямо в сад.

Просвистела в ветвях какая-то птица. Солнечные лучи коснулись розовых лепестков.

Баки обнял Дениса и поцеловал его – не скрываясь, при всех. Стив аж рот раскрыл от удивления, а потом почувствовал, как улыбается все сильнее и сильнее. Так вот что случилось! А он, дурнина, не понял сразу.

Стив улыбался, испытывая безграничное счастье за своих братьев. Они любят друг друга, а что может быть прекраснее, когда человек находит того, кто станет его спутником? Того, с кем можно разделить нечто большее, чем Стив даже мог себе представить. Не может, только думает книжными читанными когда-то фразами, которые сейчас верны, как никогда.

– Жертвы, – негромко произнес Грен. – Идемте в дом, к камину.

– Да, – отозвался Бран.

– Волосы? – уточнил Баки.

– Волосы, а от нас с Туу-Тикки – кровь.

Стив дождался своей очереди, щедро срезал волос у левого уха. Тем самым обсидиановым ножом, которым они с Баки резали себе руки, чтобы стать побратимами. Огонь в камине только полыхнул ярче, принимая подношение.

Баки и Денис обрезали по пряди под затылком, Алька тоже. Бран отхватил вихор с макушки. Грен принес в жертву волосы, каплю крови и вино. Туу-Тикки – кровь, волосы и табак. Огонь менял цвета, принимая все, а вокруг, почти ощутимые, носились возбужденные духи.

Стив снова не знал, что делать. Стоял, смотрел в огонь, смотрел на Брана, прислушивающегося к чему-то, на Альку, укутавшегося все-таки в плед. Денис и Баки стояли в обнимку, Грен и Туу-Тикки просто рядом.

Туу-Тикки встряхнулась и поставила на каминную полку блюдечки с молоком, вином и медом.

– Это для духов, – объяснила она. – Остара наступила. Идите спать, кто сонный.

Алька громко зевнул.

Спать Стив не хотел, он чувствовал, что у него есть еще немного сил.

– А кто не сонный? – спросил он, встряхивая головой и подходя ближе к огню.

– А кто не сонный, – отозвался Грен, – устройте себе день отдыха. Немного погодя духи наполнят бассейн морской водой – можно будет искупаться.

– То есть все равно спать, – улыбнулся Стив. – Отдых – это спать.

Сам он собирался сходить к океану. Только куртку накинуть и дойти.

– Нет, я – купаться, – ответил Баки.

– И я, – кивнул Денис.

– Я тоже, – обрадовался Алька.

Бран уже тихонько ускользнул в сад. Туу-Тикки и Грен ушли к себе.

– Я к океану хочу, – озвучил Стив свое намерение. – А купаться мне не в чем.

– В шкафу должны быть плавки твоего размера, – сказал Денис. – Мама следит, чтобы к началу сезона у всех были полные комплекты одежды.

Стив покачал головой.

– К океану. Я в следующий раз купаться, хорошо?

Он хотел подумать, проветрить голову. Первый в его жизни языческий обряд, все эти чувства, от единения со всеми до одиночества. Надо было разобраться во всем.

Стив оделся теплее: толстовка и жилет, вышел в сад, обернулся на цветущее дерево. Красиво. То ли звезды, то ли весенний снег. Он спустился с холма, накинул капюшон, вздохнул полной грудью и пошел в сторону расстилающегося в утренних лучах Тихого океана.

========== Глава 54 ==========

– Привет, – сказал Стив, не знающий, куда девать руки. – Туу-Тикки сказала, что ты художник и маг. У меня… – он посмотрел на Юми, намывающую лапой за ушами, – оказался дар. Я могу исправить что-то на рисунке, и оно исправится в реальности. Картинку на чашке, трещину на стволе дерева, кошачье ухо. А могу просто стереть, и его не будет. Я так нарцисс на клумбе стер. Туу-Тикки говорит, мне надо учиться быть магом. А я не знаю, как. Прости, что все время тебя дергаю.

Сефирот внимательно посмотрел на Роджерса. Все-таки взгляд бирюзовых светящихся глаз с таким узким нечеловеческим значком выдержать было сложно.

– Это не проблема. Что ты меня дергаешь. А что бы ты хотел делать с твоим даром?

– Я бы хотел научиться пользоваться им и не выматываться так, – признался Стив. – Я перерисовал ушко Юми, – он подхватил кошку на руки и погладил, – и потом уснул от усталости прямо за столом. И проснулся голодный, словно целый день дрова рубил. А я хочу перерисовать ей глаза, и хвост Барону, и глаз Акури – он одноглазый. И вообще… что-то делать, что-то полезное.

– Полезное – для кого?

– Сначала – хотя бы для своих животных. Для зверей в приюте Таи. Потом… не знаю. Не просто же так у меня этот дар? Он дан мне для чего-то.

Сефирот устроился на диване, глянул в огонь и нахмурился.

– Стивен, вот то, что ты сейчас говоришь, напоминает мне манеру общения мотивированного новобранца. В смысле, дар – он всегда для того, чтобы его использовали для мира должным образом. Но полезное с точки зрения человека – далеко не всегда должное. Если честно.

– Я… не понимаю, – признался Стив.

Он опустился в кресло. Юми свернулась клубком у него на коленях.

– Ты, как и я – мы чаще всего не можем судить, какие планы у существа на это его воплощение. Возможно, одноглазость выбрана котом для того, чтобы человек, его хозяин, научился заботится о некрасивом существе, научился тому, что любить и заботиться можно просто потому, что любишь.

– Я его люблю, – Стив наклонился, чтобы погладить подошедшего Акури. – Просто он промахивается, когда играет – не может расстояние рассчитать.

– Да, этому надо кота учить. Я просто о чем – такой дар – это мощный инструмент. Изменение реальности – это очень затратная штука, очень ответственная. Как ты будешь определять, что и для кого должно, а что нет? Ты не читал книгу про магов женщины со странным именем Урсула Ле Гуинн?

– Нет, – Стив помотал головой. – Мы читали Пратчетта, еще Скъялле – про яута и двух людей. Мы с Баки. Мы вместе читаем. Всякие познавательные книги для подростков. Я потому и не знаю, что мне делать с этим даром, понимаешь? Зачем он мне, как его использовать, можно ли мне вообще его использовать, как?

– Спроси у леди Туу при случае. Там в книге есть прекрасный момент – маг-ученик и маг-учитель идут по дороге, по горам, кажется. Маг-учитель – один из самых сильных магов своего поколения. Там вообще магический мир, и магов много. И часто плохую погоду в виде грозовых туч маги гоняют с места на место, а потом пересыхают ручьи. И маг-ученик очень удивляется, что его учитель спокойно мокнет под дождем. Спрашивает, почему так. Почитай книгу, она того стоит, – Сефирот потер переносицу. – Если дар есть, его надо использовать. Это однозначно. Иначе дар взорвет тебя изнутри так или иначе. Я бы сказал, что тут две основные проблемы – научиться использовать и научиться распознавать уместность использования. Я верно понимаю? Не спеши с ответом.

Стив задумался.

– Уместность, мне кажется, важнее, – признался он. – Потому что мне все кажется, что я должен помочь всем, кого вижу, только в этом есть что-то неправильное. Даже Христос не помогал все подряд.

– В этом действительно есть кое-что неправильное, – Сефирот слегка улыбнулся. – Жаль, я не дракон, я некоторых магических и вероятностных законов не знаю и не вижу. Но в самом общем случае возможны два варианта – твой дар у тебя для решения какого-то очень конкретного вопроса, и тебе просто надо научиться им пользоваться в достаточном объеме, а после часа «Икс» ты можешь считать себя в отпуске. Или твой дар вообще для корректировки искажений, тогда это на всю жизнь.

– Каких искажений? – не понял Стив.

– Любых искажений, – пожал плечами Сефирот. – Ну вот, например, мужчина живет в семье, имеет жену и ребенка. И несчастлив с этой женщиной. Но считает, что «люди так делают». То есть живет он в семье не потому, что хочет эту семью, эту женщину, а потому что «люди так делают». Вот это искажение. Настоящее было бы – перестать мучить себя и жену, развестись и давать деньги на ребенка до совершеннолетия. Понимаешь? Или живет мужчина из семьи военных. Он талантливый дизайнер платьев. Но он из семьи военных, какие дизайнеры? И он служит, мучается, а его дар сгорает, счастливые женщины, которые могли бы носить его платья, так и остаются несчастливыми.

– Но разве я могу здесь что-нибудь сделать? Как-то помочь? Я могу только стараться не допускать своих искажений в собственной жизни. Не жениться, например – я все равно ничего не могу дать женщине.

– Можешь. Если тебя попросят. Ты можешь нарисовать, как есть на самом деле – крутого мужика, который одевает женщин в красивые платья и счастлив каждый миг своей жизни. И это счастье расходится вокруг него волнами, проявляя в мире и в людях то, что должно быть, как должно быть.

– Я так не умею, – покачал головой Стив. – А про «попросят» – это важно?

– Да, это важно. Исправлять чужую жизнь по своему усмотрению – недопустимо. Ты не знаешь, для чего есть так, как есть. Бывают исключения, например, если существо не воплощено, попало куда-то по ошибке или человек умер не вовремя и застрял. Дракон как-то мне рассказывал жуткие вещи под абсент, про умерших, но не ушедших, – Сефирот передернул плечами. – Вот таким надо помогать просто по факту обнаружения.

– Но как я их распознаю? – спросил Стив, переплетя и стиснув пальцы. – Я ничего не знаю. Я на обряде вчера был в первый раз. Я уже ничего не понимаю – во что верить, кому молиться, к кому обращаться? Я молился господу всю жизнь, но он никогда мне не отвечал. А вчера была Остара – и звезды опустились на миндаль, который расцвел прямо при мне.

– Я помню, ты говорил, что ты католик, да? Земное христианство. Понимаешь, Стивен, на самом деле божественная искра – она всегда внутри тебя. Ты всегда в пределах божества. Пока сам не уходишь. И как общаться с твоим божеством – знаешь только ты. Никакие ритуалы на самом деле связи тебя и твоего Первоисточника не свяжут. Могут помочь немного, если ты вообще ничего не чувствуешь, но и только.

– Я… я не чувствовал в церкви, – признался Стив. – Накручивал себя, но это было просто нервное. Но вот когда Тая пела про святых… И вчера. Так странно.

– Это просто непривычно. То, что люди сделали из учения Посвященного, гм… Иисуса – это куча искажений и истерики. На самом деле. Ты будешь чувствовать твое божество, уместность деяния – когда будешь чувствовать себя.

– Динозаврики уже почти слушаются, – улыбнулся Стив. – И спасибо за упражнения с шариками. Мне стало легче рисовать. Ты бы хотел посмотреть мою студию?

– Я очень в этом заинтересован, – вернул улыбку Сефирот. – У меня студии как-то не случилось. Если динозаврики уже почти слушаются, то давай добавим еще кое-что? Я когда-то учил это же делать Кадзутаку Райтхена, когда он начинал свои магические путешествия.

– Кадзутака очень странный, – признался Стив. – Он вообще человек? – Роджерс поднялся. – Пойдем?

– Идем, – Сефирот встал. – Да, он потомок генетического модификанта и наверняка еще одного модификанта, родился в неприятном мире.

– А генетический модификант – это как? – заинтересовался Стив.

Они с Сефиротом поднялись по лестнице, и Стив распахнул перед ним дверь в студию. Вдоль стен стояли законченные картины, включая самую первую, пальчиковую. На мольберте был начатый портрет Грена. На подоконнике – стопка скетчбуков и альбомов с набросками.

– У меня в последнее время одни яуты на уме, – Стив указал на три законченные работы и начатую картину с матриархом, Сайнжей, Руди и Йонге. – Очень впечатлила книга. Такие товарищеские отношения… То есть там и приключения, и еще парни любят друг друга, но для меня самое важное – вот эта товарищеская близость.

– Это взят исходный геном человека и проведены какие-то изменения, – Сефирот вошел, огляделся. – Я тоже модификант, в геном гибрида человека и Цетра искусственно внедрен вирус. Такие глаза – это из-за вируса. У тебя очень экспрессивная техника, я бы сказал.

– Да? – удивился Стив. – Не думал об этом. Ну то есть я получил классическое образование, в моем колледже даже к Гогену и Ван Гогу с Моне относились скептически, а уж сюрреалистов и абстракционистов вообще проклинали. Не знаю, почему. Мы учились на классических образцах. Анатомия, гипсовые копии греческих статуй…

– Это зависит от личного темперамента, не от образования. И твой дар, и ты сам – вы сильны. Получается мощный, экспрессивный рисунок. Я вот человек достаточно закрытый, мои работы – скорее наблюдения, почти без выражения моих эмоций, – Сефирот посмотрел на Стива. – Я думаю, ты видел работы русского художника Айвазовского?

– Да, в Нью-Йорке была выставка в прошлом году, я ходил. Они звучат.

– Если сравнить его как мариниста и Джона Кармайкла, к примеру. Отлично видна разница. Как тебе свет на этой широте? Для меня было слишком ярко.

– Мне нравится, – признался Стив. – В Нью-Йорке он более жесткий. Тут яркий и рассеянный. Провоцирует использовать яркие краски, – он указал на картину с Сайнжей в аквариуме. – Я бы не решился прежде использовать флуоресцентный акрил, но у яутов именно такая кровь.

Сефирот разглядывал картину некоторое время. Потом обернулся и так же задумчиво порассматривал Роджерса.

– Как интересно… Так, Стив. Давай вернемся к исходным вопросам. Ты сказал, что перерисовал ухо коту и потом заснул? Устал? Пойдем на улицу.

– Устал, да. Мне что-нибудь взять с собой?

– Надо будет просто обуться.

– Да, конечно.

Они вышли в сад. Миндальное дерево цвело вовсю, и уже раскрывали бутоны персик и абрикос. Яблони и черешни пока стояли словно в раздумье, зато распустились цитрусовые деревья – одновременно цветы и плоды. Воздух благоухал.

Стив глубоко вдохнул аромат. До сих пор ему не случалось бывать в цветущих садах.

Сефирот принюхался, фыркнул – для него запахи были слишком сильны.

– Смотри, твой дар позволяет тебе менять физическую реальность. Довольно необычным способом, но это так. Вообще на самом деле все предметы вокруг нас существуют в виде энергий – что деревья, что трава, что земля. Тела людей и животных исходно тоже – энергии, вошедшие в материю. Пока доступно?

– Да. Я что-то такое то ли слышал, то ли читал.

– Отлично. В самом просто виде – во время магического рисования ты входишь в транс и обращаешься непосредственно к энергиям. И перенаправляешь их так, как они должны были бы течь. В результате получается нормальное кошачье ухо.

– А почему я тогда стер нарцисс? – не понял Стив. – Я просто хотел перерисовать его, у меня не получился набросок.

Сефирот хмыкнул.

– Ну, ошибки тоже бывают. Ты же не машина. и сам говоришь, что пока пользоваться даром не умеешь.

– Не умею, – понурился Стив. – Интересно, а если я его снова нарисую? – он оглянулся на клумбу.

– А тебе хочется? – поднял брови Сефирот. – Кстати о энергиях и материи – могу показать на примере.

– Покажи, пожалуйста, – обрадовался Стив. Добавил: – Не хочется, но Туу-Тикки… Хотя она не огорчилась. Обрадовалась, что у меня есть дар.

– Смотри.

Сефирот отошел на свободное место, повернулся левым боком к Стиву и приподнял левую руку, чуть сжал пальцы – воздух под его пальцами вспыхнул, сияние растеклось нитью, потом лентой, обрело объем – и погасло. В руке Сефирота остался длинный слабоизогнутый меч.

– Это Масамунэ, она решила, что симпатизирует тебе.

– Ах! – выдохнул Стив. – Она… Она прекрасна!

– И более того, – Сефирот свободной рукой вытащил из кармана джинсов носовой платок и взял им клинок, показывая Стиву рисунок хамона. – Очень наглядно и эффектно. Ты реализуешь свой дар не так эффектно, но эффективно.

– Как волна, – Стив провел пальцами над клинком, не касаясь. – Я никогда не видел таких мечей.

– Это храмовый меч, вутайцы, в вашем мире – японцы, почти не использовали их в бою. К тому же она живой меч, личность со своим мнением, – Масамунэ еще раз вспыхнула и растворилась, Сефирот спрятал носовой платок обратно.

Стив вздохнул, немного разочарованный. Любоваться Масамунэ он, как ему показалось, мог бы до вечера.

– Да, когда я ее нашел, завис на два дня, – улыбнулся Сефирот. – Табельное оружие моего подразделения – прямые полутораручные мечи, а тут такое. В мои семнадцать лет – это было откровение. Вернемся к процедуре. Физические тела людей мало приспособлены к магии. Это правда. Маг с сильным даром должен быть осторожен, иначе он сожжет себе нервную систему – в руках, в мозгу. Я сам как-то сжег себе нервные окончания в кисти руки. Мой сын был перегружен тренировками и потом долго восстанавливался. То есть надо сперва подготовить тело и вообще психику.

– А как? – спросил Стив. – Я правильно понимаю, что силовые тренировки тут будут бесполезны?

– Силовые тренировки будут полезны для переключения синаптической нагрузки. Я покажу тебе тао, научу его делать. И подумай, какое место в мозгу ты задействуешь, когда рисуешь как маг. Покажи мне на голове.

Стив задумался. Коснулся затылка, места под затылком.

– Вот в ближайшее время, когда будешь рисовать что-то сложное, обращай внимание, чтобы точка внимания была где-то в другом месте, не там. А магический рисунок начни с простых вещей – кубиков, гипсовых моделей. В общем, чего-то простого, понятного, не живого. Поменяй им форму, рисунок на боках, прозрачность – в общем, в таком плане, не сложнее.

– Я перерисовывал узоры на чашках Туу-Тикки, – признался Стив. – У нее много ненужных. Была роза – а я нарисовал пингвина.

– Тоже хорошо. Я понимаю, это не очень интересно, но это тренировка. Если чашка треснет – это просто чашка. Ты будешь чувствовать, как меняется готовность к нагрузке. Потом еще обсудим. А теперь давай в дом, я покажу тао. Ты ведь лучше чувствуешь себя на твердом покрытии, как я помню?

– Да, верно, – кивнул Стив.

Они вернулись в дом, разулись. Стив поправил перекошенные кроссовки Баки. Вся обувь Барнса на месте – значит, он где-то в доме.

Сефирот попросил духов освободить место в гостиной, и когда мебель расползлась к стенам, взмахом руки указал Стиву на диван. Сам занял место почти в центре, постоял минуту, выравнивая дыхание, потом правой ногой шагнул на ширину плеч, приподнял руки на уровень бедер и протанцевал «Шелковый Путь». Последними движениями вернулся в исходную точку и еще минуту постоял неподвижно. Потом посмотрел на Роджерса.

– Вот это надо будет делать каждый день до завтрака. Месяц я буду приходить ставить тебе движения, дальше – сам.

– Спасибо… – завороженно прошептал Стив. – Я никогда не видел ничего подобного…

– У вас такого не было? – удивился Сефирот. – Это лечебная практика. Готов начать? Учти, мне нужно будет тебя касаться.

– Да, готов. У меня нет проблем с прикосновениями.

Стив ослабил ремень на джинсах на две дырки, встряхнулся, повел плечами.

– Отлично, встань сюда, – Сефирот показал рядом с собой. – Попроси леди Туу купить тебе свободную одежду для этого упражнения. Или занимайся в белье – как тебе удобно.

– Я переоденусь, – сказал Роджерс. – Я быстро.

Через пару минут он вернулся в гостиную в тонких спортивных штанах и поношенной футболке, украшенной россыпью дырочек от кошачьих когтей.

– Отлично! – Сефирот дождался, пока Стив встал рядом с ним. – Начинаем с исходного положения. Изначально ты стоишь ноги вместе, отшагни правой ногой чуть ýже, чем ширина плеч. Центр тяжести посередине. Теперь самое интересное – выпрямить позвоночник. У человека есть естественные компрессионные изгибы, нам нужно их выпрямить. Движение начинаешь вот отсюда, – Сефирот ощутимо ткнул пальцем сантиметра на три ниже пупка Роджерса. – Чувствуешь?

– Д-да… – неуверенно произнес Стив.

Он чувствовал себя очень странно. И деревянно.

– Расслабь плечи. Дыши животом. Умеешь дышать животом?

– Нет.

Сефирот помолчал озадаченно. Потом оказался лицом к лицу с Роджерсом, взял его за плечи, глядя прямо в глаза.

– Стивен, кто, во имя всех богов, тебя переехал?

– Что? – не понял Стив.

– Ты попадал под машину? Телегу?

– Нет, – покачал головой Роджерс. Подумал и добавил: – Не в этой жизни точно.

– А! – Сефирот отпустил его. – Ляг.

Стив послушно опустился на пол и лег на спину.

– Закрой глаза и дыши. Покажи мне на теле, каким местом ты дышишь.

Стив сделал несколько вдохов и выдохов и ткнул большим пальцем в центр грудины.

– А теперь постарайся переместить вдох вот сюда, – горячая ладонь Сефирота была над пупком Роджерса. – Толкай мою руку.

Получилось не с первого раза и не очень уверенно.

– Вот так надо дышать во время тренировок. Да и вообще по жизни желательно, – Сефирот убрал руку. – А теперь сам.

Стив послушно дышал, как показано. С каждым вдохом становилось легче и почему-то таяло привычное, всегдашнее напряжение в плечах – такое постоянное, что Стив и не знал, что его может не быть.

– Молодец, – одобрил Сефирот. – Теперь открывай глаза и садись осторожно. Голова не кружится?

– Немного, – Стив сел. – И все такое четкое.

– Посиди, потом вставай. Осторожно, без геройства, – Сефирот на всякий случай не стал отходить.

– Нас в Мидгарде называли супергероями, – хмыкнул Стив и очень медленно встал. – Дурацкое название.

– Это я оставлю без комментариев, – сказал Сефирот. – Готов продолжать или на сегодня хватит?

– Готов, – ответил Стив.

– Тогда ноги на ширине плеч и сейчас будем тебя выпрямлять. Помни о дыхании.

Стив послушно встал, как велено. Он смотрел прямо перед собой – и все было таким ярким, четким, словно он только что выбрался из того прибора, где ему ввели сыворотку и обработали вита-лучами.

Такие простые вроде бы действия – встать вот так, выпрямиться вот тут, подтянуть живот, дышать правильно, опустить плечи, что-то делать руками. Но со Стива лил пот. В три ручья.

Наконец Сефирот решил, что на первый раз достаточно и еще раз уложил Роджерса на пол подышать. Стив лежал, чувствуя под спиной тепло смолы и дерева, и дышал. Футболка на нем была сухой только у подола спереди.

– Я приду завтра в восемь утра по вашему времени, – негромко сказал сидящий рядом Сефирот. – Примерно час на упражнения.

– Да, – выдохнул Стив. – Я понял. Спасибо тебе.

– Наслаждайся, – в голосе Сефирота явно слышалась теплая улыбка. – Пульс замедлится – и дальше ты свободен.

После ухода Сефирота Стив полежал не пять минут, как рассчитывал, а почти полчаса. Сердце уже давно билось ровно, а Роджерс лежал и вспоминал движения «Шелкового пути», нечеловеческую грацию Сефирота и космическую красоту Масамуне.

После душа Стив побродил по дому, вышел в сад, обошел холм. Недели через две – звонил Конрад – ему предстояла трехдневная поездка с волонтерами на очередную посадку. Кажется, посаженные им деревья прижились все. На этот раз сажали сосны.

Баки догнал Стива, когда тот подходил к калитке. От Барнса пахло потом, сеном, лошадьми и навозом.

– Привет! – он хлопнул Стива по плечу. – Кончились наши каникулы, Стиви, да?

– Привет, – Стив вздрогнул от неожиданности. – Ты про нашу учебу и свою работу?

Он пошел рядом с Баки, иногда задевая его плечом.

– Ну да, – Баки зашел в дом и принялся разуваться. – Вот я сегодня работал полдня, вымоюсь, пообедаю – и учеба до вечера. Завтра работа, автошкола, просто школа. Плюс коты – Барона скоро везти к Тае. Сегодня сяду, напишу себе расписание на неделю. Слишком я расслабился.

– А у меня скоро поездка, будем сажать сосны. Меня три дня не будет. Поедешь со мной? Ну, если расписание позволит? А еще Сефирот приходил, будет учить, дал советы, как работать с даром.

– Если позволит расписание, – ответил Баки. – Стив, ты обедал? Если нет, подожди меня, я в душ. За едой обсудим.

– Хорошо, подожду. Тебе что приготовить?

– Да там вроде есть еда, чуешь, рыбой пахнет?

Баки спустился в кухню минут через десять, встряхивая влажными волосами. Положил себе еды и начал есть. Утолив первый голод, он сказал:

– Три дня в неделю я работаю с семи до семи и еще один день с семи до двух. Остальное время учусь. Я расписание составлю и покажу тебе. Сефирот – это круто. Это полезно. А поехать с тобой я не смогу – я работаю через день. На три дня подряд не вырвусь.

– А работать три дня подряд разве не удобнее? – Стив отодвинул от себя тарелку, а потом встал и поставил ее в мойку. – Сефирот – это еще и красиво. Он показал мне, что я совсем не умею дышать. Будет приходить весь месяц, покажет, как правильно выполнять «Шелковый путь». Так что, кстати, может, и мне придется никуда не ездить, тао важнее.

– Я тоже посмотрю, – кивнул Баки. – Три дня подряд, может, и удобнее, но не получается. Я сегодня лошадям копыта расчищал, – похвастался Баки.

Расписание через день Барнс выбрал еще и потому, что так он мог чаще видеть Дениса – и не маяться, когда тот работает. Сейчас Денис был на Звездочке, и Баки скучал.

– Тебе Грен планшет выдал? – спросил он Стива.

– Да, – кивнул Стив. – Там столько всего… Слушай, а лошадей хотя бы привязывают, пока ты с ними работаешь? Там же копытищи… Я слышал как-то, что лошади часто боятся щекотки именно в этих местах.

– Сегодня Зора держала, а дальше сам буду. Они ученые, смирные. Ты чего не ешь?

– Я поел, а теперь не могу решить, чего хочу больше: разогреть мясо со специями, что лежит в холодильнике или пожарить пару яиц.

– Или сладкого? – посмотрел на него Баки. – Фруктов? Ты раньше любил сладкое. Только мы не так часто могли его себе позволить.

– Интересно, а можно так, чтоб и мясо, и сладкое? Надо будет поискать рецепт. Бак, давай сначала мясо, а потом, может, меда с орехами.

– Ну как знаешь, – ответил Баки.

После обеда он прихватил планшет и растянулся на кровати в комнате Стива.

– Давай вдвоем, – предложил он. – Вот, самый первый тест. Пройдем, не пройдем?

Стив уткнулся в планшет.

– А представь, что не пройдем. И ученики начальной школы знают больше.

Стив поставил рядом с собой плетеную вазочку с орехами.

– Налетай.

Баки взял орешек.

– Почему ты только фундук ешь? – поинтересовался он. – В кладовке даже кокосовые кусочки стоят. И бразильский орех. И макадамия.

– Я пробовал прочие, они понравились мне меньше. Принести других орехов?

– Забей, – махнул рукой Баки. – Давай к тесту. Итак, «Определи лишний среди этих предметов». Мяч, дрель, дерево, птица, скамейка. Твои идеи?

========== Эпилог ==========

Смеясь, Стив и Баки закатили в гараж мотоциклы. Еще неделю назад, сразу после получения прав, они отправились, как пошутила Туу-Тикки, в путешествие за сокровищем. Пообещав не тащить домой драконов – нам и котиков за глаза хватит! – они обошли чуть ли не весь Сан-Франциско.

Мотосалонов тут хватало, но Стив хотел «харлей», а Баки – «триумф», и еще штаны и куртку, ботинки и шлем. Стив сначала отказывался от шлема, но Баки нашел мастерскую, где делали шлемы в виде яутской башки с маской. Тут Стив не устоял.

«Харлеи» были в свободной продаже, но «триумф галактика», на который Баки запал, пришлось везти из Лос-Анджелеса и ждать несколько дней.

– Ты не патриот! – заявил Стив, узнав, какой байк хочет Баки.

– Я люблю хорошие мотоциклы, – отмахнулся тот.

Стив от мотоциклетной куртки и штанов отказался, но купил себе сапоги. Куртку он предпочитал обычную – мягкую коричневую кожанку.

Сначала байк купил Стив, и уже он отвез Баки в салон европейских мотоциклов. «Галактика» на тест-драйве показала себя даже лучше, чем Баки думал, Барнс влюбился в мотоцикл – черный и темно-красный лак, матовые детали, самозатягивающиеся шины, триста лошадиных сил – с первого взгляда.