Текст книги "Подарок к Рождеству (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

– Черт-те-что творится, – выругался Стив и пошел к ближайшей сосне, где на ветках были повязаны алые ленточки. – Черт-те-что!

Точно, решил Стив, Эшу шутит. Больше некому выставить его дураком.

Следующие несколько часов Стив занимался работой и ни о чем не думал: физическая нагрузка вытравливала мысли. Он и бегать когда-то начал только из желания заглушить шум в голове, вызванный огромным количеством свалившейся на него информации. Так что организованной для него работе Стив был рад. Только бы теперь Эшу ничего не испортил…

Роджерс работал часа три. Оттащил к дому одну груду поленьев, а когда был готов тащить вторую, Баки и Эшу вышли из-за ближайшего ствола – слишком узкого, чтобы за ним можно было спрятаться. Баки выглядел задумчивым и смущенным, даже скулы порозовели. Эшу был явно доволен.

Стив бросил дрова на землю. Целовались они там, что ли?

– Я вас искал, – брякнул Стив. – А вы спрятались.

– Вау, Стиви… – протянул Барнс, окинув взглядом раскрасневшегося Стива от обтягивающей плечи толстовки до исцарапанных носков рабочих ботинок. – Ты брутален как яут! Только двойного копья не хватает.

– Только не говори мне, что ты тоже это читаешь! – взмолился Эшу. – Игорь где-то достал этот опус и теперь вздыхает по яутам в целом.

– А что, их не существует? – спросил Баки. – Жаль.

– В чьей-то дурной голове так исказились шефанго. А кайнде – это вообще охотничья свора Первого Дома, и они совершенно иначе размножаются.

– Это которые альясы? Я думаю, они красивые, – сказал Баки.

– Конечно, красивые, – согласился Эшу. – А еще они полуразумные и телепаты. – Эшу вдруг замер, словно его осенило. – Точно! – он похлопал Баки по плечу. – Спасибо за идею. Раз уж Игорь так хочет собаку, подарю ему кайнде. Будет ребенку занятие.

Эшу рассмеялся и быстро ушел. Стив и Баки остались наедине.

– Мы просто разговаривали, Стиви, – успокаивающим тоном произнес Барнс. – Я хотел узнать, как здесь оказался. Как Эшу оказался в Ваканде.

– Баки! Ты сравнил меня с ящерицей! Не думал никогда, но я согласен с Эшу: одержимость этим текстом настораживает. – Стив огляделся. – Мистер Барнс, я опять все потащу вверх один? Могу дать пилу, как раз побудешь похожим на яута.

Баки взял пилу, сунул в карман толстовки пустую бутылку.

– Яуты не ящерицы, они теплокровные. Хотел бы я теперь посмотреть на шефанго…

– Крокодилы тоже теплокровные, однако ящерицы, – сообщил Стив, подхватывая дрова. – И ты как-то странно ими увлечен.

Шефанго эти… И Эшу. Стив не мог отделаться от мысли, что Баки может бросить его и отправиться бродить по мирам. Будет иногда возвращаться, рассказывать интересное. Было бы хорошо, если б Баки оказался не из этих… дорожников. Хватит, нагулялись оба. А уж думать, что друг может влюбиться в кого-то с Дороги и тогда уйдет совсем…

– Не грузись, Стив, ты справишься, всегда справлялся, – тихонько проговорил сам себе Роджерс.

– Но помощь все же не помешает, – Баки, разумеется, его услышал. – Стив, что случилось? Ты весь перекошенный. Эшу, кстати, подкинул мне отличную идею. Хочешь, поделюсь?

– Нормально все, Бак. Психую только, как истеричная дамочка, по поводу и без. Эшу вот пришел… Я все не могу его нормально воспринимать, отдельно от того, что он творил в Мидгарде, – Стив вздохнул. – Что он тебе насоветовал?

– О, он назвал плату за мое спасение, – беспечно сказал Барнс. – Участие в природоохранных проектах – и воспитание усыновленных детей. С тобой, если ты захочешь.

Кажется, Эшу только что развеял половину его, Стива, страхов.

– Хочу. Не уверен, что справлюсь, но детей с тобой – хочу. – Стив посмотрел другу в глаза. – Я же сразу предлагал дом, и чтоб ты никуда не уходил.

Баки остановился, придержал Стива за плечо. Засунул поглубже в карман бутылку.

– С чего ты вообще взял, что я куда-то могу от тебя уйти, братишка?

– Ну мало ли… – Стив отвел глаза. – Встретишь кого-нибудь нездешнего, полюбишь. Да даже и здешнего. Ты видел друзей, которые были не разлей вода и остались бы такими же после того, как создавали свою семью? Мы бы все равно отдалились. Какой женщине… или мужчине понравится, что ты будешь постоянно пропадать у друга? – Стив хмурился и размахивал свободной рукой. – Это называется ревность, а я только что закатил тебе сцену? Давай просто не буду тебя отпускать? Или постараюсь, если надо… Я запутался во всем этом, Бак. Это гораздо сложнее военных действий.

Баки взял его за плечо и повлек дальше.

– Стив, мы братья. Это гораздо ближе, чем друзья. Разве я перестал быть братом Ребекке, когда она вышла замуж? Сам себя запутываешь, Стиви. Сам себя.

Барнсу очень хотелось сокрушенно вздохнуть или закатить глаза. В этом весь Стив – накрутить себя из-за того, чего и в природе нет.

Сам Баки никакой особенной личной жизни не планировал. Черт, да он даже не знает, встанет ли у него на кого-то. А если и да… Вот тогда он и будет разбираться.

Ревность Стива новостью для Баки не стала. Стиви всегда был такой. Хорошо хоть научился изъясняться вслух, а не дуется неделями втихомолку. Озадачил Барнса повод для ревности. Яут? Или Эшу? Он с Эшу? С какой стати? Помимо того, что Эшу был не свободен, в том самом смысле он волновал Баки не больше, чем его кошачья форма. Слишком чужой. Слишком чуждый. Интересный, не отнять. Умный, и не корчил брезгливую рожу, обнаружив, что Барнс чего-то не понимает. Хотя чувствовалось, что он старается изъясняться понятно. Жаль, Баки так и не спросил, зачем Локи попер на Мидгард. Впрочем, судя по подборкам статей о Мстителях, на Мидгард кто только не лез. Как медом намазано.

Здесь такого не было точно. Баки проверил. Он умел пользоваться поисковиками. Все местные разборки были сугубо внутренними, никаких внешних сил. Никаких проявленных внешних сил. Никаких богов, инопланетян, взбесившихся искинов и прочей дряни. Никакой ГИДРы. Никакого ЩИТа. ООН, ВОЗ, Юнеско, Интерпол и еще пара международных контор поменьше.

Может, Стив психует еще и от осознания своей бесполезности? Оттого, что этот мир не надо защищать силами Капитана Америка? Мир справляется своими силами. В миротворческих войсках ООН служат обычные парни. Ни подвигов, ни чудес, ни щита из вибраниума. Может, Стив и устал от войны, но отвыкнуть от нее все же трудно. Курить и то бросить легче. Баки сам спал с ножом под подушкой – так ему было спокойнее. Нож ему подарил Денис – как чуял. Хороший нож. Не боевой, охотничий, но все равно хороший. Камуфляжные ножны, удобная рукоять, матовое лезвие. Вот обзаводиться стволом Баки не хотелось. И так неплохо. У ножа несколько функций, а вот у пистолета только одна – убивать людей.

Баки открыл перед Стивом калитку. Дров в ситтине хватит года на два. Интересно, чем Стива займут, когда на холме закончатся сухие ветки?

Стив молчал до самого ситтина. Сходил, бросил дрова в общую кучу, показал Баки, где в гараже лежит чехол для пилы.

– Ты всегда был и будешь моим братом, Бак, – сказал он уже в доме, разуваясь и стаскивая рабочую толстовку, – этого никому и никогда не изменить. Но я вот так вот глупо боюсь остаться без тебя.

Повернувшись к Баки, Стив положил ладонь ему на плечо, заглянул в светлые глаза, обнял.

– Ты нужен мне, Баки. Не могу себе представить себя без тебя.

Баки молча обнял его, взъерошил волосы. Он тоже не мог представить себя без Стива. Без того, чтобы в любой момент можно было перекинуться словом, коснуться, посмотреть и увидеть, что Стив тоже смотрит. До войны и во время войны это было не так. Пока Баки был в бегах, это было не так. Черт, тогда оба они были слишком заняты выживанием. Баки слишком боялся, что Стив неправильно его поймет. Подумает что-то не то.

Теперь Баки не боялся. Бояться начал Стив, и с этим надо было что-то делать. Чем-то занять эту неугомонную голову, пока в ней не появилось несовместимых с жизнью идей.

– Эшу загорелся идеей завести на «Стриксе» кайнде, – сказал Грен. – По этому поводу я предлагаю посмотреть первого «Чужого».

– Это где альяс? – обрадовался Баки. – Хочу.

– Мам, а мне можно? – спросил Алька.

– Это ужастик, но старый, – задумчиво сказала Туу-Тикки. – Так что можно.

– Если мне приснится кошмар, приду к Денису, – фыркнул Алька.

– Фильм очень старый, – предупредил Грен. – Тебе может не понравиться. Никакой компьютерной графики.

– Что, черно-белый? – удивился Алька.

– Не настолько старый, – Грен улыбнулся.

– Пойду к себе, – вздохнул Денис. – Я и кино…

– А за кого я буду держаться, если будет страшно? – Алька ухватил его за руку.

– Там Сигурни Уивер, – добавила Туу-Тикки. – Она всегда тебе нравилась.

Денис растерянно огляделся, остановил взгляд на Баки и кивнул.

Диваны сдвинули и уселись. Баки устроился между Стивом и Денисом. По экрану неторопливо поползли титры.

Фильм сильно отличался от того, что они видели в кино. С самого начала отличался. Но Баки понравилось, как неторопливо разворачивается сюжет.

– Господи, да это же DOS! – воскликнул он, когда на мониторе появился текст. – Он и правда старинный!

– Что такое DOS? – спросил Стив.

– Одна из первых операционных систем, – ответил Денис. – Но это может быть и UNIX. Тут же все ненастоящее.

Стив ни в чем в этом не разбирался. Может, в семьдесят девятом и помыслить не могли, как далеко шагнут системы и общение человека с компьютером. Но он соглашался: после старковых голограмм, ДЖАРВИСа и ПЯТНИЦЫ смотрелось… странно. Да и читать такой яркий зеленый постоянно было бы неудобно.

Рипли Стиву понравилась. «Инструкции пишутся кровью!» – рявкал сержант на тренировочной базе ЩИТа. «Инструкции – это скучно!» – заявлял Тони Старк и красиво выпутывался из… ситуаций, да. А Рипли еще и чуяла: до добра не доведет ни этот странный сигнал, ни вылазка черт-те куда.

– Котик в космосе! – обрадовался Алька.

– Да, на «Фелицию» не похоже, – вздохнул Баки.

– Те блаженные времена, когда в кадре еще можно было курить, – заметил Грен.

– «Фелиция»? – спросил Стив. – Это из какого-то фильма? Или из твоей любимой книги?

– Из любимой, – подтвердил Баки. – Грен, а сейчас почему не курят в кадре?

– Было время, когда о вреде курения очень много шумели. Потом выяснилось, что исследования на эту тему сфальсифицированы, но пропаганда развернулась широко, и с какого-то момента на экраны перестали выпускать курящих персонажей, а потом это просто превратилось в традицию.

– Пассивное курение безвредно для всех, кроме аллергиков и астматиков, – добавила Туу-Тикки. – Статистика по раковым заболеваниям тоже не так страшна, как считали. Сигареты вреднее сигарилл, сигариллы вреднее трубки.

– Мам, мы фильм смотрим! – возмутился Алька.

Баки напрягся: он не привык, чтобы ребенок не то что требовал прервать, а вообще вмешивался в разговор взрослых. Ему самому за такое прилетел бы подзатыльник и его на неделю оставили бы без сладкого и не пускали гулять. И, пожалуй, не брали бы с собой в кино еще долго. Но Туу-Тикки просто кивнула и замолчала.

Стив с интересом смотрел на экран. Пусть фильм и старый, но декорации были потрясающи. Особенно корабль, где нашли яйца чужих.

– Это же в стиле Гигера! – поразился Стив.

– Он и рисовал, – кивнула Туу-Тикки. – И чужих, и корабль, и космического жокея… ай, Стив, давай смотреть, я потом поищу информацию о съемках.

Декорация подавляла. Если бы Стив оказался там, в реальности фильма, ему б точно стало плохо оттого, насколько чужим – очень правильное слово! – все казалось. Ребристый пол и стены, странное орудие… оружие… направленное вверх.

– Вот и обязательно руками лезть? – не выдержал Баки. – Ну техника безопасности же!

– Они коммерсанты, – отозвался Стив. – Какая техника безопасности?

Когда существо из яйца прыгнуло в лицо человеку, Стив вздрогнул.

– Наездник? – возбужденно спросил Баки. – Тикки, это же наездник?

– Он самый, – подтвердила она.

– Вау! – обрадовался Баки. – Какой же он мерзкий!

Стив с ним согласился. Тонколапое существо, бросившиеся в лицо человеку… Он уже догадывался, чем может закончиться. Сам бы он уже отдал приказ выжечь тут все, не оставив и следа. И позицию Рипли он тем более одобрял.

– Чертов Эш! Ученые все такие, – негодованию Стива не было предела.

Нет, своих бы он не бросил. Но карантин и глубокая заморозка для пораженного. А там, на Земле, можно было бы на орбитальной станции изучить… Стив Роджерс, ты точно наивный человек, ты прекрасно знаешь, чем заканчиваются подобные эксперименты.

Дальше смотрели в молчании, только Денис ссутулился, когда выяснилось, что Эш – киборг, и киборг, враждебный людям. Баки глянул на него. Хреново, наверное, иметь такой вот имидж. Интересно, с Денисом так и было? Киборг – значит, враг?

– Гадость какая! – выдавил Стив, увидев взрослого альяса.

– Не, он красивый, только какой-то неправильный, – возразил Баки. – Человек в костюме, да?

– Ага, – отозвалась Туу-Тикки.

Когда в живых остались только Рипли и кот, Баки вздохнул. Рипли была крута. Рипли была по-настоящему крута: нетренированная, неподготовленная, но сильная, умная, смелая. Баки отлично знал, как гражданские реагируют на нештатные ситуации: много воплей и ступор. Или носятся, как куры с отрубленными головами. Рипли боялась, но сделала все, чтобы выжить. И спасти кота.

– «Кошки – это хорошо», – пробормотал Баки. Пратчетта он читал параллельно с историей экипажа «Фелиции». Просто «От звезды до звезды» была для него одного, а Пратчетта Баки читал вместе со Стивом.

– Представляю, какое количество народу обдрочилось на сцену, когда она залазит в скафандр, – усмехнулся Денис.

– Денис, тут ребенок! – возмутился Стив.

– Ну да, как о сексе – так ребенок, а как кровь и кишки наружу, так нормально! – рассердился Алька. Он перегнулся через Дениса, рядом с которым сидел, оперся на колено Баки и уставился на Роджерса. – Это неправильно! Секс – это о жизни и о радости, а кровь и кишки – о боли и смерти! Почему мне нельзя знать о жизни и радости, но можно о смерти и боли?

Баки оценил позу мальчишки. Гибкий, очень гибкий. Наследственность или тренировки? Над словами Альки стоило задуматься. Действительно, зачем скрывать от детей такую замечательную штуку, как секс, и не скрывать мерзость смерти? Ну, если, конечно, не считать, что секс – это грех. В жизни есть и то, и другое, значит, и информация должна быть сбалансирована. Баки поставил себе мысленную заметку: своих детей он будет воспитывать, учитывая этот баланс. И порадовался, что он, похоже, больше не католик.

– Секс тоже не всегда о радости, – буркнул Стив.

И устыдился: о таких вещах тоже родители должны говорить, а не левые мужики, которым этот самый секс нафиг не сдался. Он обратился к Туу-Тикки:

– Простите, я не должен был.

Туу-Тикки смотрела на Альку и Стива с интересом.

– Если секс не о радости, – заявил Алька, – то это просто насилие. Все равно что морду набить. Одному радость, другому боль.

Господи, и вот что ему ответить? А своих заводить собрался.

– Ты прав. Но всегда находится кто-то, кому нравится причинять себе радость. У нас таких даже не всегда сажали, – Стив вспомнил рассказ Сэма. – Особенно если речь шла о насилии в семье.

– В нынешние времена изнасилование в браке – уголовное преступление, – сообщила Туу-Тикки.

– Мой папаша сел бы сразу и надолго, – буркнул Баки. Он бы сплюнул с досады, да некуда. – Супружеский долг, мать его!

– Ты не можешь знать, что происходило в родительской спальне, – строго сказал ему Стив.

– Еще скажи, что я не знал своего отца, как облупленного, – огрызнулся Барнс.

Стив не ответил. Ему надо было крепко подумать. Сразу обо всем.

Комментарий к Глава 23

На самом деле Стив ошибается. Крокодилы все-таки холоднокровные животные, т.е. температура их тела поддерживается не обменом веществ, а температурой окружающей среды. Просто крокодил очень большой, так что он медленно нагревается и так же медленно остывает. Поэтому его температура за сутки колеблется всего на 1-2 градуса.

========== Глава 24 ==========

Разговор после фильма все не шел из головы. Алька, совсем еще мальчишка, здраво рассуждал о вещах, о которых сам Стив в его возрасте знал очень мало либо вообще не знал. Причем казалось, что об отношениях и семейной жизни Стив не знал вообще ничего. С одной стороны, откуда бы? Мать никогда не обсуждала с ним подобное. А с другой, он никогда особо и не задумывался. Женщина должна была растить и воспитывать детей, ухаживать за домом и мужем. Постель прилагалась по умолчанию. Так жили все семьи, которые он знал, да и сам собирался так же. В двадцать первом веке все оказалось куда сложнее. Роджерс терялся, и радовался, что не торопится жениться. В новом веке жениться было не обязательно. Стив и не стал ломать голову, ввязавшись в очередную войну. Романофф и Хилл были явно не теми женщинами, с кем он мог бы создать семью. Боевой товарищ – вот кем они для него были. Стив робел от напористых и уверенных дам. Для себя он искал бы хозяйку в дом, а не «мужика в юбке». Черт, как все сложно…

– Баки! – не выдержал он.

Баки поднял голову от книги.

– Что случилось?

– Почему они сейчас такие?

– Кто?

– Женщины!

– Какие?

– Самостоятельные!

Баки отложил читалку и внимательно посмотрел на Стива.

– А каких бы ты хотел?

– Ну… – Стив собрал мысли в кучку. – Женщина же должна заниматься домом, заботиться о муже, о детях. Ее место в семье.

Баки озадачился. И спросил:

– То есть ты считаешь, что мужчина сам о себе позаботиться не способен? И о своих детях тоже?

Баки и сам всю жизнь считал, что детьми должна заниматься женщина. Они же самой природой для этого предназначены, так? Но в ситтине Алькой занимался в первую очередь Денис, за которым Баки не заметил никаких женских черт. Туу-Тикки заботилась обо всех сразу, никого вроде бы не выделяя. И Грен тоже. Черт, по ощущениям Баки, Туу-Тикки отдавала больше внимания ему самому, чем Альке. В школу и на дополнительные занятия мальчишку возили Денис и Грен. Хотя, если не было дождя, Алька ездил сам – на велосипеде.

Домом Туу-Тикки вроде бы тоже не занималась. Иногда поливала цветы. Иногда готовила. Сидела за компьютером, играла на гитаре, вязала на спицах. Но за цветами чаще ухаживал Бран. Готовили все подряд – Грен, Денис, духи. Баки регулярно жарил блинчики и яичницу. Стив время от времени сооружал какое-нибудь необычное, но вкусное блюдо из кулинарной книги. За продуктами ездил Денис. И ничего, дом не развалился. Ни запустения, ни заброшенности, ни хлама по углам, ни пыли под кроватями, ни залежей грязного белья и гор немытой посуды. Конечно, убирали все равно невидимые духи, но им надо приказать, верно? Может, это у фейри так принято?

Баки ничего не знал о том, как устроены современные семьи. Но приводить в свою семью женщину только для того, чтобы она выполняла какую-то работу? Какого черта? Терпеть ради этого в своем доме человека, с которым у тебя нет ничего общего? Проще прислугу нанять. Они со Стивом могут себе это позволить.

Барнс знал, что в новом времени женщины работают наравне с мужчинами. Да, если только мужчина приносит в дом деньги, естественно, что его жена занимается домом и детьми. А если оба? Что, работа по дому такая сложная и трудная, что мужчина не может с ней справиться?

С детьми, конечно, отдельный разговор. Но Баки много возился со своими сестрами – мать же не могла разорваться и заниматься всем сразу. Да, это бывало скучно, потому что они были совсем мелкие соплячки, но трудно? Нет. В его жизни хватало задач потруднее. Баки умел менять пеленки, кормить с ложки, успокаивать, занимать, отвлекать. Он учил читать Бекку, застегивал ей платьица, даже плел косички. Ну да, были вещи, которые девчонкам объясняла мама. Но были и вещи, которые ему объяснял отец.

Все известные ему мужчины, овдовев, старались скорее жениться, чтобы в доме была женщина. Но это было еще до войны.

Стив, похоже, озадачился. Баки потрепал его по колену и сказал:

– Люди равны, так, Стив? Белые, черные, желтые – все. Верно?

Роджерс кивнул. Он всегда выступал за равноправие.

– Женщины – люди? – продолжил Баки.

– Да, конечно! – возмущенно воскликнул Стив.

– Значит, они могут поступать так, как им хочется. Я так думаю.

– Только пока они соблюдают действующие законы. Но да.

– В современных законах прописано, что женщины обязаны заниматься только домом и семьей?

Стив пожал плечами:

– Не знаю. Современных я не читал.

– Хорошо, в каких-нибудь известных нам законах это прописано?

– Нет, – выдавил Стив.

– В каких-нибудь известных тебе законах прописано, что есть что-то, чем женщины заниматься обязаны?

– Нет.

– Есть какие-то запреты только для женщин?

– Нет.

– Ну и все. Женщины по закону могут все то же самое, что могут мужчины, так же, как это могут мужчины.

– Но они должны… – начал Стив.

– По закону – нет. Стив, я отлично помню, что ты готовил еду и убирал квартиру, когда твоя мама работала.

– Ей было некогда, Баки. У нее были совершенно зверские смены. Она все время брала сверхурочные.

– И кто занимался домом?

– Ну… я, когда не очень болел. Мама же уставала. Я сам так решил. Только стиркой не занимался, она не разрешала.

– То есть в вашей семье хозяйством занимался тот, кто не ходил на работу. В моей, кстати, тоже. И что? Это справедливо. Если муж и жена оба работают, кто должен заниматься домом?

– Жена, – неуверенно ответил Стив.

– Работают оба. Это несправедливо.

– Муж работает больше.

– У обоих восьмичасовой рабочий день, это по закону так.

– Муж зарабатывает больше.

– Нет, если жене за ту же работу платят столько же. Кто должен заниматься домом?

Баки охватил азарт. Ему было неважно, что он сам думает о распределении домашних обязанностей – он хотел подловить помешанного на справедливости Стива.

– По твоей логике выходит, что оба. Но это же всегда была женская обязанность, дом и семья. Я вот совсем ничего не понимаю в детях. Алька вчера говорил со мной, а я ничего не мог сказать правильно. Женщины знают, как говорить с детьми. Так что воспитание детей точно их обязанность.

Баки сел прямо.

– Прости, Стив, но мой расклад таков, что это моя обязанность. Если мне придется для этого научиться тому, что умеет любая женщина – буду учиться. Потому что я не желаю приводить в свою семью постороннюю бабу только потому, что не умею воспитывать детей. И, кстати, Альку воспитывают в основном Денис и Грен.

– А разве этому где-то учат?

Баки говорил логично, его аргументы сложно было отрицать, его вообще было сложно переспорить, именно Баки всегда выигрывал в словесных баталиях. Но… но как так, получается, что Стив делал и собирался дальше делать неправильно?

– Оуэн и его Джейк это умеют, у них есть ребенок. Лерой и его муж это тоже умеют, у них тоже есть ребенок. Все они мужчины. Значит, этому можно научиться. Значит, я буду учиться. Спрашивать у них совета, в конце концов.

Баки перевел дух и повел плечами, расслабляя мышцы.

– Я научился пеленать Мэри, когда мама болела после рождения Хлои, а Ребекка была слишком маленькой. Научился кормить ее. Научился заплетать сестрам, мать их, косички, когда мама лежала в больнице. Женская работа? Разумеется. Но я умею. Надеюсь, я не настолько туп, чтобы не научиться делать своей дочке эти хвостики, которые сейчас носят. Про всякие женские вещи можно будет попросить поговорить Туу-Тикки. Думаю, Оуэн так и делал. Или книжку дать, вон ту самую. Да, женские дела, да-да-да. Но я должен буду воспитать своих детей, и у них не будет матери. Значит, я должен справиться с этим сам. Сварить кашу, утереть нос и научить давать сдачи.

Про давать сдачи Стиву было понятно. Про то, что детей воспитывать – тоже, и даже не как часть платы за новую жизнь, а просто потому, что Стив и сам хотел детей. Но к тому, что придется их еще и самому воспитывать… На войне он представлял себе, как возвращается домой, к жене, как играет с детьми после ужина, что-то читает им. И теперь это оказывалось картинками с плакатов, красивыми, яркими, но приклеенными на вонючий клей и нарисованными ядовитыми красками. Стив остро позавидовал другу, который легко говорил о том, что самому Стиву казалось перевернутым с ног на голову.

– Кажется, я могу научить только давать сдачи… – Стив надеялся свернуть тему, которая так сильно задела Баки. – Всяким женским штучкам должна учить женщина. Как одеваться правильно, как вести себя с парнями и нравиться им. Что-то такое, свойственное только девушкам… Знаешь, только девчонка может так повести плечиком, что парни к ее ногам падают.

– Да? – спросил Баки. – Ну женись тогда. А я обойдусь.

Он прихватил с покрывала читалку и ушел к себе. Закрыл дверь на задвижку и тут же пожалел об этом: Стив ведь начнет ломиться. Баки оглядел комнату, распахнул окно, вдохнул влажный вечерний воздух. Достал из шкафа куртку и легко перемахнул через подоконник. На клумбе сейчас все равно ничего не росло. Баки быстро обошел дом. Окна гостиной светились теплым светом. Ноги мерзли – трава была влажной. Баки прошел вглубь сада и устроился в деревянном кресле. Стив точно сюда не придет. Он не был в саду ни разу с того разговора в День коробок. Баки глубоко вздохнул и произнес вслух, надеясь, что какой-нибудь дух болтается поблизости и услышит его:

– Принеси мне носки и мои кроссовки.

Через мгновение пара носков и подаренные на Рождество кроссовки бесшумно легли на стол.

– Спасибо, – сказал Баки.

Он быстро обулся и проверил карманы. Телефон был при нем, а вот карточки он оставил на столе. И время совершенно несуразное – половина десятого. Спать пора. Вот только Баки знал, что все равно не уснет, или ему не дадут уснуть.

Он посидел в саду, глядя на освещенные окна за деревьями. А потом набрал номер, по которому еще ни разу не звонил. Он вообще еще ни разу не звонил с этого телефона. Трубку взяли сразу.

– Туу-Тикки? – произнес он. – Это Барнс. Я не помешал?

Он знал, что ничем таким она не занимается: видел ее через окно. Туу-Тикки сидела в гостиной и курила. Но, может, у нее планы.

– Что стряслось? – спросила она.

– Ничего, – ответил Баки. И спросил: – Ты можешь отвезти меня куда-нибудь, где мы сможем просто посидеть и поговорить?

– Иди к гаражу, – ответила она. – Переоденусь и приду. Прихватить тебе сигареты?

– Да, спасибо. Извини.

– Скоро буду.

Баки дошел до гаража, постоял у ворот, засунув руки в карманы. Он чувствовал себя идиотом. И хамом: дернуть женщину вот так, в ночь, было откровенным хамством. Но он совершенно не желал сейчас общаться с Роджерсом. Ничем хорошим это не кончится. Баки ушел ровно потому, что поймал себя на желании двинуть Стиву в морду.

Туу-Тикки вышла из дома, быстро пересекла двор, сунула Баки пачку сигарет и зажигалку. Он немедленно закурил. Оценил, во что оделась Туу-Тикки. Фонарь у гаража освещал ее пальто, накинутое поверх домашнего платья – что-то лоскутное, пестрое, швами наружу, с длинным капюшоном. Странная штука. А на Баки были мятые спортивные штаны и испачканная краской футболка под курткой. Его вообще пустят куда-нибудь в таком виде?

Со двора выехали молча. Свернув на Окридж-драйв, Туу-Тикки сказала:

– Поедем в «Интродукцию». Это клуб такой, для любителей помолчать. Там есть отдельные кабинеты. И хороший кофе.

Баки кивнул.

– Я совершенно неприлично себя веду, да? – спросил он. – Потом извинюсь перед Греном. Умыкнуть в ночь чужую жену, да еще вот так… Прости.

– Грена я предупредила, – ответила она. – При чем тут приличия? Тебе плохо, и ты хочешь поговорить. По-моему, все нормально. Ты ж не в запрещенный стрип-бар меня зазвал.

Баки хмыкнул и прикрыл рот ладонью. Он никогда не был в стрип-баре.

– Баки… – выдавил Стив вслед Барнсу, рванул за ним в коридор и услышал, как брякнула задвижка. – Бак, ну вот что я такого сказал?!

Прислушался. Тихо. Баки умел быть неслышим и невидим, когда хотел.

– Бак? – постучался Стив.

Тихо. Только тянет сквозняком по ногам из открытого окна.

– Ну вот, – пожаловался Стив и ушел на кухню, встретив по дороге Туу-Тикки. Он кивнул ей, не встречаясь взглядом. Странная женщина, уходит куда-то ночью. Но это фейри, может, у них так принято.

На кухне царила Баста. Она свернулась на стуле, лениво следя за вошедшим человеком.

Огромная кружка какао, горячего и густого. Напиток обжег язык. Стив поморщился. Больно. В гостиной заскулил во сне Тимур, Баста отвернулась, зевнув.

Приглушив в комнате свет, Стив поставил какао на подоконник, подтащил туда же стул. Принес блокнот с карандашом, расчертил лист напополам. Они говорили о женщинах и их положении. Баки завелся при упоминании наказания за насилие в семье. И про сестру он рассказывал… До сих пор страшно подумать, что было бы, если Баки не пришел домой вовремя. А сегодня он доказывал, что женщины равны в правах с мужчинами. Стив просто пожаловался на непонимание, а получил целую отповедь. И только из-за того, что Стив так же, как и Баки, считал, что место женщины – воспитание детей и поддержание порядка в доме.

Стив думал, крутил разговор в голове. Сам Стив умел приготовить нехитрую еду, постирать свои вещи, развесить и разобрать одежду, прибраться. Баки справлялся с сестрами, пока мать болела, наверняка помогал по дому, пока не пошел работать. То есть женскую работу они делали, не ломались. Если нужно было. Но если делаешь, когда надо, то и когда хочешь – тем более. А чего хотел Баки? Нормальной жизни. Нормальной мирной жизни, семьи. Говорил о детях, пусть приемных, но все равно своих, ведь родитель – это не тот, кто произвел на свет, а тот, кто вырастил. И он, Стив, предлагавший Баки остаться тут, бросивший родной мир, предложивший ему один дом на двоих… он усомнился в том, что его друг сможет присмотреть за ребенком и дать ему все необходимое. Да, Стив Роджерс, ты редкостный кретин.

И где теперь искать Баки?

========== Глава 25 ==========

В выгородке со столиком и старомодными креслами было тихо. Отсюда даже не видно было прочих посетителей, хотя Баки заметил с десяток, когда вошел в освещенный уютным желтым светом разгороженный зал. Слабо пахло табачным дымом – Туу-Тикки отвела Баки в курящую зону. Негромко играла музыка – кажется, джаз.

Барнс устроился спиной к стене, в точке, из которой был наилучший обзор. Туу-Тикки села рядом. Официант – стройный парень с выбритыми висками и вытатуированными на них звездами – принес меню.

– Настольные игры? – спросил он.

– Нет, спасибо.

Баки открыл папку в обложке из искусственной кожи. Горячего здесь не предлагали, да и не есть он сюда приехал. В меню были напитки, алкоголь и закуски.

– Я не взял карту, – сказал он.

– Я расплачусь. Сводишь меня куда-нибудь в другой раз, – сказал Туу-Тикки. – Мне латте и взбитые сливки с малиной, – сказала она официанту.

– Пинту лагера, – попросил Баки.

Официант ушел. Баки посмотрел, как Туу-Тикки набивает и раскуривает трубку. Он вдруг ощутил острую и пронзительную любовь к этой женщине. Острота чувства быстро угасла, но само оно никуда не делось.