Текст книги "Подарок к Рождеству (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

– А есть разница какая-либо в том, как ты оказался в будущем, и он? – спросил Роджин.

– Я… я направил самолет во льды. – Стив спрыгнул с колоды, посмотрел в камин. – Это самоубийство было, на самом деле. Хотел умереть. Не умер. Семьдесят лет пролежал во льдах. Меня нашли три года назад. Разморозили. А Баки… – Стив страдальчески свел брови. – Его то замораживали, то размораживали. Пытали. Промывали мозги. Сделали из него самого страшного убийцу в мире.

– То есть его учили пользоваться этими способностями, а ты просто лежал во льдах?

– Получается, так.

Роджин поднял бровь.

– Ни на какие мысли не наводит?

– Я недостаточно тренировался?

– Тебя никто не учил. Или кто-то учил все-таки пользоваться новыми способностями, новой силой? – Роджин взял чашку, заглянул и отдал духу. – Кофе с молоком, пожалуйста.

– Да. Когда я начал работать со ЩИТом, я много тренировался. На ловкость, на скорость. Не все можно сделать на голой силе.

– Кто с тобой занимался?

– Рамлоу, – поморщился Стив. – Оказалось, он работает на ГИДРу. Но тренировал хорошо. Достаточно хорошо, чтобы я смог от него отбиться.

– А, он тебя только боевке учил? – спросил Сефирот.

Перед Роджином появилась кружка с горячим кофе, довольный дракон сделал глоток.

– Ну да.

– Но жизнь-то преимущественно не бой, – удивился Рожин. – Каждое мгновение твоего физического бытия. При такой разнице в исходной и конечной форме надо вообще-то начинать учить с обычных бытовых вещей – мелкая моторика, хрупкие предметы, восприятие пространства.

– Никто не учил, никогда, – пожал плечами Стив. – Меня использовали как бойца. Остальное никогда никого не интересовало. – Он потер лицо ладонями и пожаловался: – Баки перелистывает страницы, когда мы читаем, потому что я рву книги, если бумага тонкая.

– Так может, стоит поучиться? – намекнул Роджин. – Есть учитель, – дракон ткнул пальцем в бок Сефирота. – Есть методики. Перестанешь ломать и рвать.

– А я смогу? – с сомнением спросил Стив. – Эшу назначил Баки плату – дети. Вырастить приемных детей. Господи, я ребенка всегда в руки-то взять боялся! Они такие хрупкие!

– Если научился драться, научишься и нитку в иголку вдевать, – пожал плечами Роджин. – Рисовать ты же можешь?

– Да. Мне здесь подарили очень хорошие карандаши. Не видел таких раньше.

– Возможно, таких раньше и не было, – сказал дракон. – Сефирот тоже рисует, кстати. Всем подряд на всем подряд.

Сефирот фыркнул и пихнул локтем Роджина.

– Я закончил художественный колледж, – сказал Роджерс. – До войны. Неплохо рисовал. На еду и жилье хватало.

– Завидую, – сказал Сефирот. – Я учился урывками.

– Ну так что? – отвлек дракон. – Мы тут все такие умные на тебя настали и замучали, а ты сам чего хочешь?

– Я не знаю, – признался Стив. – У меня есть задачи, но это не про то, чего я хочу, а про то, что нужно. Я хотел быть борцом за справедливость. Но это все время война. Я устал. Я больше не хочу драться. – Он печально улыбнулся. – Хочу помириться с Баки.

– Вы не в ссоре, твой друг и спутник просто не в состоянии общаться. Это продлится еще какое-то время и, скорее всего, будет повторяться, – сказал Роджин.

– Да? – удивился Стив.

Он сел в кресло, где до этого сидел Баки.

– Я действительно не знаю, чего хочу, – сказал Роджерс. – Я хотел побеждать в драках – я это получил. Оказалось, что хотел я совсем не этого. Я хочу остаться в этом мире, но мне страшно, что я не смогу – здесь все по-другому. Совсем по-другому. Я хочу быть вместе с Баки, но я все время делаю что-то не то. Мне не нравятся книги, которые нравятся ему. То, что он считает красивым, меня ужасает. Я не представляю, как подступиться к тому, что он считает вполне возможным.

– Как мне это знакомо, – проворчал Сефирот. – Вот как мое отражение, – он посмотрел на Роджерса. – Я женат. Мой супруг младше меня на двести лет, вырос в другой среде, получил другое образование, жил в другом социуме. И по первости я думал, мы друг друга убьем.

– Но ведь не убили? – спросил Стив. – Мы с Баки выросли вместе. Я думал, он погиб. Оказалось – нет. Я думал – он сбросил кодировку, все вспомнил, стал собой. Но выяснилось, что я так много о нем не знал, – Роджерс покачал головой. – Даже о том, какой он был до войны. – Он улыбнулся. – Да я и про себя не знаю, какой я теперь. Капитан Америка осыпался, как старая штукатурка, и я не могу понять, что под ней. Есть ли вообще что-нибудь.

– Не убили, – кивнул Сефирот.

– Вы живые люди, – сказал Роджин. – Это по умолчанию означает, что вы разные люди. Плюс кардинально разный жизненный опыт. Это сложно, но преодолимо. Дай себе и ему время и место. Я так понял, что ты трансформировался и все время куда-то бежал и с кем-то воевал, да? Дай себе время. Дай время твоему спутнику. Приручал когда-нибудь зверя?

– Нет, – покачал головой Стив. – Сначала была аллергия, а потом стало не до зверей. Мне на днях вручили трех собак и отправили выгуливать. Не знал, что с ними делать. А Баки просто набрал себе кошек и сидел с ними до вечера.

– Кошки и собаки… – улыбнулся дракон. – Даже в этом вы отличаетесь. Так вот, когда приручают зверя, дают ему самому время привыкнуть и подойти. А не хватают сразу в охапку. Джеймс Барнс действительно изменился навсегда. Это уже есть. Ты хочешь вернуть воспоминание или научиться жить с живым человеком?

– Я боюсь, что мы не уживемся.

– Но с натянутым на живого человека воспоминанием точно нельзя ужиться. С живым человеком – можно учиться жить вместе, – сказал Роджин.

– Я не представляю, как. Баки… он как будто был рядом всегда. Единственный, кто мог меня терпеть, кроме мамы.

– Пока не представляй, – сказал Сефирот. – Ты еще не чувствуешь сам себе, не понимаешь, кто ты. Как ты можешь представить, что хочет от тебя твой спутник, что ты хочешь от него? В смысле – на самом деле.

– И что же мне делать?

– Пока – рисуй и прислушивайся к себе. Что ты хочешь сделать, что ты хочешь съесть или выпить, куда пойти. Именно ты, именно сейчас, – объяснил Сефирот. – Это базовые навыки, от них можно будет выращивать что-то новое.

– Слушать, когда Баки цитирует мне ту книгу? – улыбнулся Стив. – Он на самом деле не читает ничего такого. Просто там есть еще и порнографические сцены.

– Если ты хочешь это слушать – слушай. Если тебе это претит, скажи ему об этом. Попроси почитать тебе что-нибудь другое. Или попроси леди Туу это сделать, – сказал Роджин. – Это нормально.

Роджерс кивнул.

– А психотерапия? Я ходил к психотерапевту ЩИТа. Не заметил никакого прока.

– Есть разные школы психотерапии. По описанию похоже, что ты ходил к психоаналитику. Мне эта школа не кажется полезной, – дракон поморщился. – Вообще толк от терапии примерно такой – ты приходишь к специалисту с проблемой, ну, например – «не могу рисовать». Он задает тебе вопросы или использует еще какую-либо технику, возможно, ты выполняешь какие-то упражнения, и в случае успешной терапии – ты можешь рисовать.

– А если я вообще никогда не умел рисовать?

– Тогда ты можешь учиться рисовать. Бывает, что человек очень хочет научиться, но не может, хотя и глаза, и руки на месте.

– У меня так со всей жизнью, – хмыкнул Роджерс. – Не умею дружить. Не умею общаться с людьми. Баки… это Баки. Он меня выбрал, не я его. Мне бы смелости не хватило. Только и умею, что командовать. Полевой командир. И драться. Не умею учиться? – спросил Стив сам себя. – Мы с Баки спорили о том, может ли мужчина воспитать ребенка. Я всегда думал, что это женское предназначение. А Баки считает, что научиться можно. Даже примеры привел. Мне бы в голову не пришло. Хотя мы общались с этими людьми оба. Но я не увидел. Не понял и не запомнил.

– Тоже хорошая проблема, – кивнул Роджин, – вот такие вопросы и решает терапия.

– Это… как там Баки говорил – «запрос»?

– Именно, – кивнул Сефирот. – Умными словами это называется «запрос на терапию».

– Научиться учиться?

– Если для тебя это сейчас самое актуальное – да, – кивнул Роджин, – но вообще мы тебе сказали – дай себе время. Поживи спокойно, почувствуй себя.

– А как тренировать мелкую моторику?

– О, это Сефирот тебе расскажет! И покажет! И ты будешь весь в мелкой моторике! – дракон допил кофе и поднялся. – Мне пора. Хорошего дня.

– Я кое-что попрошу леди Туу купить – и приступим, – кивнул Сефирот.

========== Глава 29 ==========

Разговор с Сефиротом и Роджином дался Стиву нелегко. Они уже с час как ушли, переговорив с Туу-Тикки, а Роджерс только нашел в себе силы выйти на кухню. Очень хотелось орехов с медом, горячего чая и посидеть в тишине. Переварить то, что разговор пошел совсем не так, как думал Роджерс. Страх, что его начнут раскладывать по полочкам, немного отступил. Стив собирался подумать об Аполлоне и что имел ввиду Роджин, говоря про «весь в мелкой моторике».

Он достал из кладовой мед и первые попавшиеся орехи. Включил чайник. Полил орехи медом и медленно начал есть. Роджерс не понимал, с чего он наговорил… того, что наговорил. Половина была как минимум несправедливой. Так легко принявших его в свой дом фейри Стив обвинил в корысти. На основании того, что Туу-Тикки не христианка… ха, она вообще не человек. Они приняли его и Баки, пусть даже и вынужденно, но Стив ни разу за время пребывания здесь не почувствовал себя лишним или неуместным. Бран не в счет, у парня свои идеи в голове, Стив мог даже согласиться с ним насчет деревьев. В общем, даже в своих мыслях он, Стив, неправ. И чувство вины, испытываемое им – правильное.

– Загрузили, Стивен? – Туу-Тикки вошла бесшумно. – Что ж делать-то с этими деревьями…

Она сунулась в холодильник, достала пиво и налила себе.

– Раз Тимур совсем старенький, на холме сажать нельзя, – объяснила она. – Это я как-то не сообразила. Потому что борзой нужно бегать по открытому пространству. Актуальных волонтерских проектов пока нет, ближайший назначен на конец февраля и в Левин Кантри Парке. Причем они планируют сажать секвойи, значит, восьмидесяти деревьев может и не набраться. Потом будут посадки в парке Джозефа Гранта, они пока не объявили, что собираются сажать. Надо посмотреть, что в Койот Хилл и в Дон Эдвардс, они вечно в последний момент объявления вешают. С Уайлдкэт непонятно, они до сих пор с Департаментом дорожных работ бодаются. О, еще Сан Пабло посмотрю, им территорию прирезали, надо уточнить, они решили положиться на естественное восстановление, или будут лес сажать.

Туу-Тикки посмотрела на Стива поверх бокала.

– Словом, решаемые проблемы.

– Они меня вымотали, – пожаловался Стив, глядя в лужицу меда на дне глиняной мисочки. – Я вон даже есть захотел, как после тренировки. И сказали несколько таких вещей, что у меня волосы дыбом. Я посвящен Аполлону, представляете? Я с детства ходил в церковь, мама верующая была не для отвода глаз, и вдруг… как? Когда? – Стив вздохнул, помотал головой. – А можно записаться в несколько программ? Так, чтоб они не пересекались друг с другом? Мне сейчас нравится эта работа. Я в кои-то веки не разрушаю все вокруг.

– Можно в несколько, – кивнула Туу-Тикки. – Финансовая сторона – пополам с нами. А насчет Аполлона… Ну кто его знает, в какой из прошлых заходов тебя ему посвятили? А боги своего не отпускают.

– Заходов? – оторопел Стив. – В смысле?

– Ну, перерождений, – объяснила Туу-Тикки. – Почти никто не живет один раз. Смерть – отдых – новое рождение, и так пока человек не достигнет состояния будды. Вы с Баки явно не первую жизнь вместе. Мы с Греном тоже. Люди обычно помнят прошлую жизнь, пока не научатся говорить. Иногда – немного дольше. Потом забывают.

Стив жалобно посмотрел на Туу-Тикки.

– Можно, я удивлюсь этому потом? Ведь если есть разные версии миров, драконы, Дорога, которая все соединяет, то почему бы и не жить несколько раз…

– Именно, – согласилась Туу-Тикки. – Я заказала для тебя то, что попросил Сефирот. Завтра Грен съездит, заберет. И, Стив, просьба: не тереби Баки. Он сейчас очень хрупок. Это пройдет, но пока – вот так.

– Почему вы так занимаетесь с нами? Пригласили Сефирота, он еще привел… существ? И все ради того, чтоб мы, совершенно чужие вам, получили необходимую помощь? Я понимаю такую заботу между друзьями или близкими, а мы вам никто. – Стив вздохнул. – Я не полезу к Баки, хоть и скучаю очень. Меня даже словно не пускают к нему, так ловко нам удается не встречаться.

– О, Баки и сам отлично умеет скрываться – с его-то опытом, – улыбнулась Туу-Тикки. – Стив, мы делаем это, потому что можем. У нас есть ресурс, опыт, знания и желание помочь. Это, если угодно, принципы тех домов-у-дороги, которые созданы Первым Домом. Помочь всем, чем необходимо, любому, кто к нам придет. Сефирот знает – он сам когда-то вот так оказался у моей сестры на Земле-Прим. Потом привел туда сына. В том мире, где он живет, на Клеа, тоже есть дом-у-дороги. – Туу-Тикки допила пиво, заглянула в пустой бокал. – Ты ведь вырос в годы Великой Депрессии, верно? Когда самому бы выжить, и какая, к черту, благотворительность? Ну а здесь другое место, и время другое. Кто-то приходит сюда, кто-то уходит, кто-то становится другом. Понимаешь, если нет страха, что чего-то – времени, сил, еды, денег – не хватит на самого себя, почему бы не поделиться избытком?

Стив подумал, что Старк не шибко-то старался помогать всем страждущим: отдавал на благотворительность, организовывал фонды, но это все было для отдельных избранных, и сам Тони лично практически ни с кем не встречался. Плюс его помощь всегда предполагала последующую работу на «Старк Индастриз». Но Тони – это Тони. У него и на себя-то времени не было.

– В нашем мире было принято делать запасы, а потом еще запасы, и пусть оно все сгниет, лишь бы не досталось соседу. Как в той притче, где Бог говорит человеку: «Проси, что хочешь, но учти, соседу я дам вдвойне». Человек пожелал, чтоб у него отняли глаз… Вот как-то так, очень показательно про людей.

– Знаю эту притчу, – кивнула Туу-Тикки. – Здесь и сейчас иначе. Люди очень активно занимаются волонтерством и благотворительностью. Это признак хороших людей, а каждому человеку хочется чувствовать себя хорошим. – Она улыбнулась. – Первым гостем в этом доме было очень странное существо. Пришло на Самайн, ушло на Имболк. Совсем не человек. Даже не знаю, какого пола. Попросило песка и перезимовать в подвале. Духи притащили гору песка с гавайских пляжей, черного такого, вулканического. Так он в подвале и лежит. Даже для растений не использовать – он соленый. Надо велеть оттащить его на пляж, пусть народ подивится.

В кухню заглянул Баки. Он был лохмат, словно теребил собственные волосы, и взбудоражен.

– Привет, Стив. Тикки, мне нужно серебра на двести долларов. Я заплачу.

– Ювелирное подойдет?

– Да. Не знаю.

– Организуем.

Баки кивнул и вышел через заднюю дверь. Стив видел в окно, как он идет в сторону садовых качелей. Роджерсу хотелось подойти и обнять Баки, принести горячего чая, но ему уже трое сказали – не трогать. Аналогия с приручением зверя была понятна. И Стив как-то слышал разговор какой-то девушки по телефону, она говорила подруге, чтоб та не давила на своего парня и не ограничивала его круг общения, а то «точно сбежит».

– Я как ребенок: мама вышла за хлебом и заболталась с подругой, а он уже представляет себе все самое страшное. – Стив повернулся к Туу-Тикки. – Это неправильно – так зависеть от наличия в твоей жизни другого человека?

– Сейчас это просто есть, – ответила она. – Вы оба в совершенно незнакомом мире. Ни старых друзей, ни новых знакомых. Естественно, что вы цепляетесь друг за друга. Это пройдет. Сейчас просто нелегкий период. Слишком многое поменялось. Ты от слишком многого отказался ради Баки. Но не жди, что он сможет один возместить тебе все утерянное. Это невозможно. Создавай новые связи. Выстраивай новые отношения.

Легко сказать. Вот просто подойти к незнакомому человеку с «привет, я – Стив»? Нового пока не хотелось.

– Вот поеду сажать деревья, может, там с кем познакомлюсь.

Кстати, можно будет поснимать немного хотя бы на телефон и выложить на ДевианАрт, туда же не только рисунки можно. Некоторые посетители писали Стиву комментарии в несколько абзацев, а не отделывались банальным «в фавориты», хотя и такие отметки грели душу.

Продолжая свою мысль, Стив заговорил вслух:

– Надо будет стрясти с Баки те фото, где я рублю дрова, – и пояснил, заметив любопытный взгляд Туу-Тикки. – Он грозился выложить их в интернет. Хочу хотя бы проконтролировать, чтоб туда не попало тех, где я в одних штанах…

– Думаю, Баки сейчас не до социальных сетей и не до блогов. Но да, только тебе решать, какие твои фотографии попадут в открытый доступ. Кстати, если у тебя накопилось что-нибудь для сканирования, давай мне. Но чистить файлы будешь сам. Денис говорил, что поставил тебе нужный софт. Между прочим, ведение блога – это тоже способ общения.

– Конечно, я сейчас не буду его трогать, как бы мне ни хотелось с ним поговорить. Да и разговоры порой получаются… «А помнишь? Помню…» И молчим, как два дурака. Думаю, нам стоит съездить куда-нибудь вместе. Потом, позже. А то у нас совместных впечатлений – нищета да война. Фиговый фундамент, верно? – Стив покрутил головой, нашел оставленную ложку для меда, положил себе еще. – А софт я плохо осваиваю, там столько терминов, что я даже видеоуроки не особо понимаю.

– Тебе, я думаю, не видеоуроки, а книги нужны. По старинке. Чтобы работать в своем темпе. Поищу, должны быть. Такая проблема не только у тебя.

Туу-Тикки поставила пустой бокал в посудомоечную машину и вышла. Стив проводил ее взглядом. И задумался: чего бы ему сейчас хотелось?

Диван доставили ровно в половине третьего – Баки как раз успел добраться до клиники. Выгрузили на заднем дворе и уехали. Баки походил вокруг, примеряясь. Диван был длинный, нести его в одиночку было бы неудобно.

Во двор вышла Тая в белом халате, с собранными в высокий хвост длинными волосами.

– Это кошкам? – спросила она.

Баки кивнул.

– Спасибо. Я как-то не сообразила, что кошачью комнату надо нормально обставить.

Баки подумал, что у Таи могло попросту не хватать денег. Лечение и кормежка бездомных животных сами по себе дорого стоят, даже если врачам и ассистентам не платят за эту работу. За доставку дивана взяли почти столько же, сколько за сам диван.

Барнс примерился, как бы поудобнее ухватить эту громаду.

– Погоди, – сказала Тая. – Я сейчас пришлю Робина, вместе занесете.

Робин – приземистый широкоплечий негр с бэйджем ассистента, – пришел скоро.

– Хочу специализироваться на рептилиях, – с ходу заявил он. – Практики пока маловато. Два-три животных в неделю. Вчера хамелеона приносили, мадагаскарского.

Они с Баки протиснули диван через узкую дверь, затащили в кошачью комнату. Баки поставил его у стены, под окном.

– Уютненько, – кивнул Робин. – Отправлю к тебе Мэй, чтобы помогла кошек достать.

Мэй оказалась удивительно красивой азиаткой с задорным ежиком черных волос. Первым делом она вручила Баки пульверизатор. Тот с удивлением посмотрел на брызгалку.

– Кошки будут драть диван, они такие, – у Мэй был очень приятный голос без признаков акцента. – Дерут – брызгаешь. Не опасно, но неприятно. Будут знать, что нельзя. Часть кошек люди отдают в приют просто потому, что те дерут мебель.

– О, – кивнул Баки. – Спасибо.

Он вместе с Мэй забрал кошек из клеток.

– Если что – туалет и комната отдыха на первом этаже, первая дверь налево, надпись «Служебное помещение». Можно выпить кофе, умыться. Ты же здесь целыми днями сидишь.

Без доступа к воде и туалету Баки мог, не напрягаясь, провести сутки. Но все же приятно, что об этом подумали.

Он зашел в комнату, закрыл за собой дверь, сел на диван, который уже исследовали Кон и Табита. В середине дивана была просижена яма, синяя обивка местами выцвела, лак на подлокотниках облупился. Зато не страшно, если кошки его подерут.

Серый котик, чьего имени Баки никак не мог запомнить, привычно забрался к Баки на плечи. Сиамская кошка залезла на колени.

– Вы уже решили, что я ваш? – спросил Баки, проводя ладонью по шелковистой шерсти. – Ребята, я бы забрал вас всех, но я даже не знаю, как вас кормить.

Белый кот со слезящимися глазами и половиной хвоста мяукнул, показывая розовую пасть без пары нижних клыков.

– Предлагаешь попрактиковаться на Басте? – улыбнулся Баки. – Ее, небось, цельными цыплятами кормят.

Он задумался. Баки ни разу не видел, как кормят Басту. Кормежку Тимура он наблюдал – здоровенная миска каши с мясом и овощами, политая маслом, утром и вечером. В середине тридцатых Баки и сам был бы счастлив, если бы ему досталась такая еда. А тут – собаке.

Барнс устроился поудобнее, достал из кармана читалку. Все-таки читать с экрана – совсем не то, что с бумаги. «От звезды до звезды» издавали на английском, Грен даже купил книгу, но сказал, что она сильно отцензурена – а откровенные сцены в ней Баки ценил. Жаль, Стив так фыркает даже на самые невинные цитаты. Книга была хороша. Идеальные отношения двух напарников – даже если убрать из них сексуальный компонент. Баки начал уже второй том, но пока ему больше всего нравилось, как Руди и Йонге синхронно атаковали яута в самом начале их знакомства.

У Баки было ощущение, что чувства, которые все трое испытывают друг к другу, отличаются от того, что сами люди и яут об этом думают. И что зря Йонге списывает все на синхронизацию. Тут что-то большее, более глубокое. Йонге не из тех, кто будет рыдать, а когда Рудольф отравился, он не только злился, но и плакал.

А как они ломились на той платформе сквозь толпу яутов! Написано было так, что Баки словно ощущал сразу все – полуторную силу тяжести, выматывающую сухую жару, запах взбешенных яутов, кислую вонь их крови, сопротивление рычагов управления платформой под руками Йонге, тяжесть рудольфова лайнера, грохот обрушившегося дворца.

Все-таки ребята были на редкость везучими. И охренительно смелыми.

Стон, с которым Стив опустился в ванну, был совершенно точно неприличным. Мышцы болели, постепенно расслабляясь в горячей воде. Господи боже, да он и не знал, что у него есть мышцы в таких странных местах. Он пошевелил пальцами ног и ощутил мышцы на внутренней стороне бедра, о существовании которых прежде знал только по анатомическим атласам. А ведь сначала упражнение показалось Стив таким простым! Таким смешным и детским!

Надо было всего-то в течение получаса расставлять в ряд ярких пластмассовых зверюшек. Туу-Тикки купила три набора таких – дикие животные, домашние животные и динозавры. Игрушки были совсем небольшие – дюйма два в длину. Стив вертел их в руках, рассматривая, и думал, что большинство детей довоенного Бруклина возрастом до двенадцати лет были бы счастливы получить такое сокровище. Фигурки были цельнолитые и раскрашенные. Ягненок, барсук, динозавр с зубчатым воротником…

Стиву казалось, что расставить их будет совсем просто. Это же элементарно – выстроить фигурки в ряд на равном расстоянии друг от друга. У него довольно длинные пальцы ног. Но выяснилось, что ухватить фигурку из кучи не так-то просто. Ухватить, перенести на выбранное место, поставить. Фигурки постоянно падали, выворачивались, динозавры кололись хвостами.

За полчаса Стиву так и не удалось выстроить их в линию на равном расстоянии друг от друга. Линия виляла, как след пьяницы из бара, фигурки то приваливались друг к другу, то разбегались дюймов на пять, а уж поставить зверюшку на лапы, а не опрокинуть набок Стиву удавалось разве что случайно.

Первыми заболели пальцы ног. Потом напряжение перекинулось на ступни и устремилось выше. Стив сдался только тогда, когда заболели бедра. Он и не думал, что упражнение окажется настолько сложным. Роджерс остановился, только когда судорожным движением раскидал по комнате половину фигурок – он всегда был упрямым.

Ноги болели. Очень хотелось намазаться чем-нибудь от боли в мышцах, но в ванной комнате в аптечке были только пластыри и перекись водорода, а кричать Туу-Тикки со второго этажа казалось Стиву глупым. Он не был уверен, что сможет спуститься по лестнице, а не скатиться кубарем.

Но горячая вода должна была помочь. Стив доковылял до ванной и включил воду. Поискал что-нибудь расслабляющее среди многочисленных солей для ванны, пенок и «бомбочек». Нашел лиловые, пахнущие лавандой кристаллы и высыпал в ванну половину флакона.

Он так не уставал, даже когда махал топором. То есть тут усталость была другая, на нее наслаивалось недоумение, мол, как так, взрослый сильный мужик не в состоянии сделать такую ерунду. Оказалось, что ерунда – дело очень даже сложное физически, вызов его навыкам и упорству. Динозаврики покорятся, Стив был уверен.

Он улыбался, лежа в горячей воде. Потянулся, упираясь ногами в край ванны, поймал в ладони солнечный зайчик, влетевший в ванну через окно. Вполне себе сойдет за стрелу Аполлона, подумалось Стиву. Бог, предсказывающий будущее, бог-врачеватель, тот, кто очищал людей, совершивших убийство. Бог, бывший в услужении у человека в наказание… Тут мифы разнились: то ли за убийство циклопов, ковавших молнии Зевсу, то ли за пролитую кровь дракона Пифона…

Но Роджин сказал – Волк Аполлона. А вот про волка Солнечного Лучника Роджерс не знал ничего. И про змей Гермеса тоже. Просто помнил двух змей с кадуцея.

Интересно, чем и где занят Баки? Какие упражнения дали ему? Зачем ему понадобилось ювелирное серебро?

Стив провел по лицу мокрой рукой. Он скучал по Баки. Очень скучал. Они не пересекались последние два дня. Стив не знал, где Баки, чем он занят. Что ему сказал Асахи.

Стив даже не заглядывал в отведенную Баки комнату. Потому что был убежден – его убедили – что лучше будет, если Баки придет сам. И давил страх: вдруг он не придет?

И в то же время ситуация была чем-то знакома. Аззано, понял Стив. Баки похоже вел себя сразу после Аззано. Избегал контакта, искал одиночества. Или, наоборот, все время оказывался в компании с кем-то, и Стив не мог подойти к нему, поговорить. Потом это прошло, и первым делом они поругались – из-за того, что Стив позволил сделать с собой. Все стало почти как прежде. Баки занял свое новое место – за левым плечом. До самого поезда…

Должно быть, подумал Стив, Баки уже в Аззано начали колоть сыворотку. Не зря же Стив нашел его привязанным к лабораторному столу, в полубеспамятстве, в каком-то драном свитере, и близко не походившем на униформу армии США. Стив так и не спросил, что Зола делал с Баки, сколько это продолжалось. А Баки не говорил. Он не жаловался. Никогда ни на что не жаловался. Просто – задним числом Стив осознал это только сейчас, – был все время голоден. Менял добытую выпивку и неприличные картинки на шоколад и консервы из пайков. Стал намного меньше курить. Баки осунулся, просто это было не слишком заметно на фоне общей вымотанности. Старался не показываться без одежды, даже когда летом, в жару, парни скидывали с себя все до исподнего.

Зато Баки всегда выслушивал, если плохо было Стиву.

Получается, не так-то Стив и интересовался происходящим с его другом. Да, Стив рванул за ним на базу ГИДРы, наплевав на все обещания, которые дал сенатору и полковнику. Да, он два года искал Баки всеми возможными способами, стараясь не привлекать внимания к этим поискам. Как только с Зимнего Солдата слетела маска, Стиву стало наплевать на убитого Фьюри и на весь ЩИТ разом. Когда он услышал «какой, нахрен, Баки?», ему словно нож в сердце воткнули, такой, с обратными зазубринами на лезвии.

«Какой, нахрен, Баки?»

А и правда, какой? Кто он, этот новый Баки Барнс, который сейчас наверняка уехал к кошкам? Купил им диван – Стив слышал, как Туу-Тикки заказывала доставку в приют, а потом объясняла Грену, что за диван заплатил Барнс. Как получилось, что ужасных созданий Гигера этот Баки считает красивыми? Когда ему начала нравиться курятина в кисло-сладком соусе, которую Стив во время последнего совместного обеда запихивал в себя через силу?

Баки-из-Бруклина не любил экзотических блюд, предпочитая привычные хот-доги и гамбургеры. Когда Стив таскал его в музей, проскакивал экспозиции с беспозвоночными и пресмыкающимися, не глядя. Стив ни разу не видел, чтобы он гладил кошек. Нет, Баки не кидался в кошек камнями, не пинал подвернувшуюся под ноги, но приласкать – никогда. Он не носил украшений, а сейчас Стив все время видел его с серебряной подвеской. Баки был щеголем, его рубашки всегда были выглажены, воротнички накрахмалены, на пиджаке не пылинки. Подводили только башмаки – Баки ненавидел их чистить. Но сейчас Баки предпочитал мягкие футболки со свободным воротом, свободные джинсы и мягкие куртки. Баки-из-Бруклина брился каждое утро и перед каждым свиданием, если оно приходилось на вечер, но в Бухаресте Баки щеголял недельной щетиной, да и здесь брился не каждый день. Бруклинский Баки никогда бы не пошел на мастер-класс по шоколаду. Не стал бы тратить время на приют для животных, даже если бы они тогда были. Он бы обязательно флиртовал с Туу-Тикки. Уперся бы, требуя научить его водить современный автомобиль.

И уж точно не стал бы рисовать. Баки говорил, что у него в руках только сила и никакой ловкости, это у него, у Стива, талант. Стив тут же начинал отбиваться, мол, не будь он таким больным и мелким, еще неизвестно, кто б был сильнее.

Проверили, ага… Стив сражался с Зимним, внутренне обмирая: этот человек не падал от его ударов, в ответ бил так, что бравый Капитан Америка валился на землю и потом собирался с силами, чтобы встать. Еще один человек под сывороткой, только для него это был не дар, а проклятие. И ни один начальник в ЩИТе, ни один агент не подумал, а сколько их таких, зимних?

Оказалось – еще пять.

Баки узнал его в Бухаресте, поверил, пошел за ним, обещающим разбирательство, суд, оправдание, но никак не клетку и кодировщика. Баки привычно встал за его спиной, а Стив прикрыл его щитом.

– Я здесь стою, я за твоей спиной, найди меня и стань моей судьбой… – нараспев проговорил Стив. – Я в одиночестве, и пустота, и мрак…

Эта песня была у в плеере Баки, тот напевал ее не раз и не два. Одиночество.

Стив так и не спросил его, как он выживал после разгрома ГИДРы в ЩИТе. Как перебрался через океан, как добывал еду, одежду, на что снимал жилье, где работал, о чем думал… И, почему, черт побери, за эти два года так и не связался с ним, Стивом.

Стив ни разу не поинтересовался, как ощущается металлическая рука и не тянет ли от нее остатки плеча – а ведь должно было тянуть, она слишком тяжелая, раз для ее установки пришлось заменить металлом часть костей. Сыворотка – это всего-навсего ускоренное заживление, но вовсе не анестезия. Он прочитал всю папку о том, как создавали Зимнего Солдата, но ни разу не спросил Баки, как это было. Что чувствовал он сам.