Текст книги "Подарок к Рождеству (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

От компьютера заманчиво пахло новой электроникой. Стив уже знал этот запах. Здесь он был тоньше и приятнее. Не так несло пластмассой. Планшет для рисования и «наперстки» Стив собирался распаковать позже. Все же интересно, приноровится он к цифровой живописи, или его удел – классическая? Денис что-то говорил о растровой и векторной графике, о три-дэ моделях. До поры Роджерс решил пропустить его слова мимо ушей.

Стив не заметил, как уснул. Через несколько минут в его комнату заглянул Баки – предупредить, что уйдет на час. Отключил таймер телефона, накрыл Стива запасным одеялом и вышел, тихо прикрыв дверь.

========== Глава 21 ==========

Баки постучался в дверь кабинета Туу-Тикки, дождался ответа и вошел. Туу-Тикки быстро перебирала пальцами по клавиатуре. Баки сел в кресло-качалку, закинул ступню на колено, огляделся. Он исследовал эту комнату, когда изучал дом, но сейчас рассматривал ее иначе, не как боец.

Три гитары в стойках, очень разные. Баки не разбирался в музыкальных инструментах, но встречавшиеся ему гитары выглядели иначе – были меньше и другого цвета. Книжные стеллажи во всю стену, от пола до потолка, и лесенка, чтобы добираться до верхних полок. Стеллажи с пластиковыми полупрозрачными коробками у другой стены – Баки знал, что в них Туу-Тикки хранит пряжу и ткани. Два комода, большой стол со швейной машинкой, другой стол – с вязальной. На третьем, в центре кабинета, стоял компьютер, очень похожий на купленный Стивом, принтер, сканер и еще пара приборов, которые Баки не узнавал. На крышке сканера лежали здоровенные наушники.

Здесь пахло табаком, гораздо гуще, чем в гостиной. Немного – цветами. На всех свободных поверхностях стояли цветочные горшки. Большое окно было сплошь заплетено какой-то лианой, и свет, проникавший в комнату, был зеленым.

Туу-Тикки закончила печатать и развернулась к Баки. В руках у нее была трубка.

– Газ в зажигалке кончился, – пожаловалась она, – а я не помню, где у меня баллончик для заправки.

– Видел в подвале, – сообщил Баки. – Сейчас схожу.

– Сиди.

Туу-Тикки шепнула духу, и тот поставил баллончик на стол.

– Давай я заправлю, – предложил Баки.

Туу-Тикки протянула ему зажигалку и баллончик. Баки сноровисто заправил тяжелую угловатую зажигалку. Он не помнил, где и когда он научился управляться с такими штуками, но действовал уверенно, на одной мышечной памяти.

– Спасибо, Джеймс, – улыбнулась Туу-Тикки и закурила.

– Ты говорила, что я мог бы петь, – с ходу начал Баки. – Почему?

– У тебя хороший голос, есть слух.

– Откуда ты знаешь?

– Так ты подпеваешь тому, что у тебя в плеере. Слышно. Пел с нами на дне рождения Дениса.

Баки кивнул. На его взгляд, в этом не было ничего особенного, но Туу-Тикки, наверное, виднее.

– Я никогда не учился, – сказал он.

– За последние сто лет мало кто из известных певцов учился вокалу, – сообщила она.

– Не скажу, что хотел бы прославиться как певец. Но… – Баки замялся. – В моем плеере есть песня, которую я хотел бы спеть. Ты ее знаешь?

Туу-Тикки пожала плечами.

– Музыку для твоего плеера подбирал Денис. Я не представляю, что там.

– О, множество всего. Медведев – слышала о таком?

– Да, Медведева я прекрасно знаю. Тоже, кстати, совершенно не профессиональный певец. Но мне нравится.

– Мне тоже, – кивнул Баки. – У него есть эта песня, про героя. Вот один в один про Стива.

– «Ну вот ты и стал героем»?

– Да.

– Помнишь текст? – Туу-Тикки поставила трубку в стойку и встала, чтобы взять гитару.

– От и до.

– Попробуем?

Она опустила сиденье своего стула, проверила настройку гитары, подкрутила колки. Взяла первый аккорд и посмотрела на Баки.

– Вот так сразу? – удивился он.

– Да.

– Там еще какие-то инструменты были.

– Они опциональны. На концертах он пел просто под гитару.

Баки набрал воздуха в грудь. Он никогда не пел – не под аккомпанемент. Ему случалось напевать, делая что-то несложное. Ревущие Коммандос иногда пели у костра – обычно после того, как кто-то добывал бутылку чего-нибудь покрепче. Он пел колыбельные сестрам, если мама болела или была слишком занята. Но чтобы вот так…

Туу-Тикки провела пальцами по струнам раз, другой.

– «Ну вот ты и стал героем. Ты весь как сплошной прочерк. Тебя позабыли всюду…» – начал Баки.

Слова лились сами собой, легко и без запинок. Гитара поддерживала его голос, делала его богаче и как-то значительнее. Баки запнулся на начале третьего куплета, выправился и допел.

– Ну как? – спросил он Туу-Тикки, когда отзвучал последний аккорд.

– Хорошо, – кивнула она. – Мне нравится. У тебя очень красивый баритон. Практики тебе не хватает, но это придет с опытом. Зато контроль дыхания великолепный. Порепетируем еще?

Баки спел песню еще раз, другой. А потом горько усмехнулся и закрыл лицо ладонью.

– Я идиот, да? – спросил он. – Я полный кретин. Песня на русском. Стив не знает русского. Это стихи – я не смогу нормально перевести. Он ни черта не поймет.

Туу-Тикки отставила гитару, подошла к Баки, погладила его по волосам.

– Поймет, если спою я или Грен. Но это будет неправильно.

Баки поймал ее ладонь, прижал к щеке, посмотрел снизу вверх в задумчивое лицо.

– Ты что-то придумала.

– Да, я что-то придумала.

– Знаешь, где взять текстовый перевод?

– Лучше. Посиди здесь, я сейчас.

Она быстро вышла, заметая пол длинной юбкой. Баки принялся покачиваться в кресле. Приоткрылась дверь, но это была не Туу-Тикки – в комнату зашла Баста, запрыгнула на стол со швейной машинкой и принялась тереться мордой о кожух.

Туу-Тикки вернулась, сжимая что-то в кулаке.

– Вот, нашла, – сказала она. – Насовсем не отдам, но штука полезная.

Она показала Баки витой серебряный шнур с подвеской в виде головы лошади.

– Что это? – спросил он.

– Универсальный переводчик, – объяснила Туу-Тикки. – Когда у нас только появилась Тая, Эшу подарил ей эту штуку, чтобы она не тратила силы на изучение английского. Амулет дает понимание любых языков и работает в обе стороны – ты понимаешь, тебя понимают. Текст, речь – без разницы. Помогает усвоить язык. Причем это не словарь, ты понимаешь язык на уровне и понятий, и ассоциаций, и культурных кодов. У нас с Греном тоже такие есть. Для понимания английского они нам уже не нужны, они работают еще и как обучалки, но мы много ездим, да и гости могут говорить на любых языках.

– Значит, тебя с таким переводчиком понял бы и яут? – улыбнулся Баки.

– Яутов не встречала, но думаю, да. Он по-настоящему универсальный.

Туу-Тикки встала рядом с Баки и застегнула переводчик у него на шее.

– Не тесно шее? Тая поменьше тебя.

Голова лошади устроилась чуть пониже ключиц, Баки чувствовал, как она почти неощутимо давит на кожу.

– В самый раз. А Тае он разве не нужен?

– Она полностью освоила английский. Берет его только когда поет вместе с командой Эшу в отпуске. Отпуск у нее будет в октябре – хватит времени. Попробуешь спеть еще раз? Текст сложный, не думаю, что ты настолько хорошо понимаешь русский.

Баки кивнул. Песня ему нравилась, очень нравилась, но он действительно не понимал, зачем в ней Камчатка – полуостров на востоке России, и при чем тут семнадцать мгновений лета.

Оказалось, имелся в виду не полуостров, а задние парты в классе – именно они назывались в русских школах «камчаткой». Стив на «камчатке» не сиживал, а вот Баки – постоянно. Но песня все равно была про Стива. А «красный угол» – это не часть помещения, выкрашенная в красный цвет, а угол, в котором стоят иконы или портреты родственников в нерелигиозных домах. Переводчик одарил Баки мгновенным визуальным образом – выцветшие черно-белые фотографии в рамках и заткнутые за рамки искусственные цветы. Баки понял неизвестное ему слово «урла» – да, Стив всегда с такими дрался. Правда, с семнадцатью мгновениями яснее не стало, и Баки спросил.

– Очень известный сериал про Вторую мировую войну, – объяснила Туу-Тикки. – Про советского разведчика. С чудесной музыкой. Стал, как когда-то говорили, культовым, разлетелся на цитаты и анекдоты. «Семнадцать мгновений весны». Черно-белый.

– Надо будет как-нибудь посмотреть.

– На домашнем сервере его нет, но я найду. Правда, не знаю, понравится ли тебе.

– Не выясню, пока не увижу. А ты сама поешь? – неожиданно для самого себя спросил Баки. Он часто видел, как Туу-Тикки играет на гитаре, но никогда не слышал, чтобы она пела.

– Редко, – она покачала головой, – и больше для себя.

– А для меня – споешь?

Туу-Тикки долго смотрела на него, а потом потянулась за гитарой.

– Есть одна песня… В оригинале она на два голоса – тенор и сопрано. Я ее с детства любила. Только она на русском.

– Спой, – попросил Баки.

Пальцы Туу-Тикки перебрали струны, и она запела:

– «Плыл кораблик вдоль канала, там на ужин били склянки. Тихо музыка играла на Ордынке, на Полянке…»

Стив с самого утра «не попадал». Все получалось не так, как задумывалось. Пробежка не принесла привычного удовольствия и спокойствия: Стив упал, запнувшись о невесть откуда взявшийся посреди тропы корень; когда готовил кофе – выронил колбу кофеварки, и стекло разлетелось по кухне. Крупные куски Стив убрал сам, вытер бумажными полотенцами разлившийся кофе Духи подобрали мелкие осколки и стерли брызги с мебели. Роджерс постоял, окинул взглядом шкафчики и не стал больше ничего трогать. Ушел к себе в комнату

Он думал, что рисовать тоже не получится. Но взялся за карандаши, аккуратно разложенные по цветам и оттенкам. Коричнево-желтые и серо-зеленые полосы ложились ровно одна к одной, свиваясь в спирали и кольца. Размышлял Стив отчего-то о лесах Европы, где провел столько времени. Совсем забыл, что рисовать ему надо себя.

Второй лист тоже получился мрачным, в темных сине-фиолетовых тонах. Там проявлялся морской пейзаж, узнаваемо, по крайней мере. Только пена на гребнях волн была не белая, а грязно-желтая.

Закончив, он убрал карандаши и мольберт, а рисунки сложил один на другой и перегнул пополам. Стив не был уверен, что делает правильно, опасался, что ему это не поможет, и… Больше всего пугала возможность того, что его как-то вернут в прежнее больное тело, не сумев вылечить это, или решив, что пациенту иначе не помочь.

Стив не понимал, откуда страх. Никто даже не заикался ему о подобном исходе. Сефирот прямым текстом сказал, что Стиву надо учиться жить именно в этом теле. Но Стив все равно боялся. Этот страх был сильнее него. Его не получалось отодвинуть, забыть, игнорировать.

Роджерс решительно поднялся, переоделся в рабочее, сходил в гараж за пилой и отправился на холм – обрезать сухие ветки сосен. Заметить их было легко – каждую такую ветку Бран пометил красной ленточкой. Длинными концами ленточек играл ветер, дующий к океану.

Стив не умел одновременно двигаться и думать. Жужжание электропилы прогнало из головы все мысли. Он забирался на сосну, подбирался к нужной ветке, срезал ее, следил, как она с треском рушится на подстилку из хвои, высматривал следующую. После каждого десятка сосен Стив резал ветки на части и оттаскивал к дому охапки поленьев.

В один из таких заходов его поймал Баки.

– Стив, прервись, а? Обедать пора.

– Я… – начал Роджерс, но урчание пустого желудка заглушило все, что он хотел сказать.

Баки понимающе кивнул и шагнул в сторону, пропуская Стива к двери.

– Я разбил колбу, – решительно сказал Стив за обедом. – Где купить новую?

– Я уже заказала, – Туу-Тикки была странно рассеянна.

– Сколько она стоит? Я отдам деньги.

Туу-Тикки посмотрела на Стива.

– Не надо, Стивен. Не беспокойся об этом.

Обед подходил к концу, когда через зеркало кто-то прошел. По гостиной прозвучали мягкие стремительные шаги, и в кухню заглянул Эшу. Баста, сидевшая рядом с Баки, повернула к нему голову и издала короткий звук.

– Чаю? – спросил Грен и поднялся, не дожидаясь ответа.

Стив почувствовал, что все, что он съел, внезапно обратилось в ком льда в желудке.

– Ага. Молочный улун, – Эшу улыбнулся всем и никому и сел за стол напротив Баки.

Роджерс расправил плечи, готовый грудью встретить плохие новости. Туу-Тикки поставила перед Эшу чашку и блюдце, ласково коснулась его плеча. Эшу посмотрел на нее и улыбнулся.

Лицо Эшу было совсем не таким, как лицо Локи. То лицо, его диковатые резкие черты и постоянную ухмылку, Стив помнил отлично. Мимическая маска Эшу была совсем другой. Одно и то же тело, но Локи ушел. Его не осталось. Разве может человек… ладно, разве может асгардец так перемениться?

Стив все равно ему не доверял. Не верил, что враг может стать другом. Наверняка у Эшу полно планов внутри планов, и все, что он сделал – начиная с пробуждения Баки в Ваканде и заканчивая переводом денег, он сделал не просто так. Он сделал это зачем-то.

Эшу тем временем крутил на блюдце чашечку из полупрозрачного фарфора. Грен поставил перед ним небольшой чайничек, выполненный в том же стиле – рельефные узоры, золотая окантовка. Эшу взболтал чай и налил его в чашку. Стив смотрел, как льется прозрачная оранжевая струя.

– Стивен, – произнес Эшу, пригубив глоток. – Я не к тебе. – Он посмотрел на Баки. – Я должен тебе разговор.

– Да, – согласился Баки. – Думаю, должен.

========== Глава 22 ==========

Баки потрепал Стива по волосам, достал из холодильника бутылку темного пива и посмотрел на Эшу. Тот тоже поднялся – с чашкой в руках. Баки усмехнулся.

– Куда пойдем?

– На холм, – ответил Эшу.

В гостиной Баки прихватил со стола дракончика, закинул его на плечо. Оживленное магией создание уцепилось коготками за толстовку, устроилось поудобнее.

Они с Эшу спустились по холму к сосновой рощице. Эшу шел уверенно – он знал это место. Он указал Баки на поваленную сосну с вытертым стволом и сел первым. Отпил чай, поставил чашку на подстилку из игл.

Баки глотнул пива. На него не действовал алкоголь, но ему нравился вкус. Хотя он не представлял, для кого в этом доме покупают пиво. Барнс в упор, бесстыдно рассматривал Эшу. Высокий и тонкий, но сильный. Очень белая кожа, очень черные волосы, очень синие глаза. Нечеловечески синие, как какой-нибудь пигмент на стивовой палитре. Странноватая одежда – темно-зеленая рубашка с вышитыми золотом воротом и манжетами, черные свободные штаны, мягкие сапоги.

Эшу пил чай и смотрел вперед, туда, где сквозь сосны проглядывал океан.

– Прости, – сказал он наконец. – Я действительно должен был тебе объяснить. Убедить тебя. У меня были причины спешить, но это меня не оправдывает.

– Сефирот встретился с тобой?

Эшу повел плечом.

– Я бы и сам пришел. На общем воодушевлении слишком легко наделать глупостей.

– Ты понимаешь, что я бы тебе не поверил? – спросил Баки.

– Поверил бы, – Эшу посмотрел на него. – Я бы просто передал тебе свое ощущение от этого места.

Баки долго молчал, подбирая слова.

– Вот это ощущение? – сказал он наконец. – Что мир держит меня в ладонях, несет и оберегает? Что я там, где должен был быть с самого начала, и все будет хорошо? Нет, это даже не «хорошо» – это «правильно». – Баки глотнул пива, облизнул губы. – В той, прошлой жизни, у Баки Барнса не было такого ощущения. Никогда.

– Я рад, что теперь оно есть.

– Но почему сюда? – спросил Баки. – Есть другие дома-у-дороги, другие Грены.

– Смерть и Возрождение, – сказал Эшу.

– Все так серьезно?

– Да. Ты и Стивен прошли долиной смертной тени, она оставляет след.

– Ты знал, что мы захотим здесь остаться?

– Я надеялся. Ты мне нравишься, а поэк – неподходящее место для жизни. Человек не всегда создан для того мира, в котором родился. К тебе это относится в полной мере.

Баки кивнул.

– Я должен тебе, – сказал он.

– Скорее Первому Дому. Я привел в порядок твои мысли, но все, что касается тела – и мозга – сделала леди Наари. И Эйрик, ее консорт. Хорошо, что у тебя не было никаких хронических болезней, а то пришлось бы позвать и Хаору.

– Я их не помню, – сказал Баки. – Я лег в криокамеру, Стив смотрел на меня. А потом я проснулся здесь, и Стив был рядом, а рука – на месте. – Баки задрал рукав, показал Эшу лист гинкго. – Что это значит?

– Просто метка, знак того, что леди Наари сделала все, что хотела. Если бы она оставила герб Первого Дома на твоем плече, это значило бы, что ты наш, но она не стала. Ты принадлежишь только самому себе.

– Как и хотел Игорь?

Эшу кивнул.

– Чем я смогу расплатиться?

Эшу посмотрел на Баки долгим внимательным взглядом.

– Игорь не хочет возмещения.

– А Первый Дом?

– Воспитаешь приемных детей.

– Сколько?

– Сколько получится. Научишь их беречь живое, а не только других людей. Если подпишешься на какую-нибудь природоохранную программу – будет хорошо.

– И сажать деревья, я понял, – улыбнулся Баки. – Вегетарианство?

– Глупость, – отмахнулся Эшу.

Он протянул опустевшую чашку кому-то невидимому, и она исчезла.

– Я думал, духи только в доме, – удивился Баки.

– По всему большому ситтину, а сопровождая хозяев – по всей планете.

– Большой ситтин? – спросил Баки.

– Его западная граница проходит в метре от дороги, – Эшу указал вперед. – Южная и северная обозначены изменениями в растительности, ты заметил, я думаю. Восточная заканчивается сразу за забором.

– Обидно, что такой красивый дом никто не видит, – вздохнул Баки. – Медная крыша, надо же.

– Ты видишь. Ему достаточно. – Эшу легко коснулся Баки. – Я ведь тоже тебе должен. Какую ты возьмешь виру?

Баки задумался. Допил пиво, ссадил дракончика с плеча.

– Ты должен мне рассказ о там, как все это было. И почему ты не стал разговаривать со мной тогда.

Эшу кивнул.

– С чего начать?

– Как все произошло? Стив говорил – он приехал в криоцентр, а там ты и двое рыжих. Дани и Игорь, да?

– Да. У меня есть яхта с гиперпространственным движком. Я ее капитан и пилот, а Дани – навигатор. Мы с ним умеем ходить по Дороге между мирами. Проще было так, чем порталами. Мы заякорили яхту на высокой орбите, скрыли от спутников слежения и спустились на катере. Мы высадились, и наш искин, Джонни, вернул катер на яхту. Час пути через джунгли. Мы вошли, как горячий нож в масло. Нас никто не увидел, не услышал.

– Люди – понимаю, – кивнул Баки. – Но там везде камеры и электронные замки.

– С ними справился Дани. У него достаточный опыт. Игорь запустил разморозку. Я усыпил тебя, как только ты начал приходить в сознание. Мы забрали тебя, прихватили Роджерса, который очень вовремя явился, и зеркалом пришли сюда.

Баки нахмурился.

– В том помещении не было зеркал.

– Ты действительно думаешь, что так сложно сделать зеркалом любую гладкую поверхность?

– Почему ты не поговорил со мной? Ты обещал ответить.

Эшу вздохнул.

– Божественный покровитель Ваканды вообще и королевского рода в частности – черная пантера. Я не хотел там задерживаться, а разговор обещал быть долгим. Была опасность, что меня начало бы затягивать на пустующее место в коллективном бессознательном Ваканды. Я не желаю становиться человеческим богом, даже на час.

– Погоди, – Баки помотал головой. – Какое отношение боги Ваканды имеют к тебе? Или… Почему все, кто о тебе говорит, называют тебя котиком?

Эшу улыбнулся. Его очертания поменялись плавно, но стремительно. Баки посмотрел в яркие зеленые глаза, оценил размеры зверя.

– Ты громадный, – потрясенно выдохнул он. – И ты не пантера, они другого цвета. Без этой синей геометрии. Тебя можно погладить?

Эшу шагнул ближе, лег и положил голову Баки на колени. Баки осторожно провел ладонью по широкому лбу, между ушей. Эшу вздохнул и замурлыкал.

– Ко-о-отик, – протянул Баки, гладя короткую шелковистую шерсть. – Мне нравятся кошки, ты знаешь? Никогда не думал, что смогу погладить такую здоровенную.

Некоторое время Баки гладил Эшу, а тот мурлыкал. Наконец Эшу надоело, он отстранился и перекинулся обратно. Одернул рукава рубашки, сел на ствол, достал из кармана портсигар и зажигалку, предложил Баки сигариллу. Они курили молча. Баки переживал ощущение сильных звериных мышц под ладонью, а Эшу просто ничего не говорил.

– Ты разумен, когда кот? – спросил Баки. – Контролируешь себя и все такое?

– Не так, как в человеческой форме, но да.

– Стив говорил, ты асгардец.

– Стивен ошибается. Я йотун по отцу и кот по матери. Один забрал меня как военный трофей. Я тысячу лет верил, что я ас. Но это не так.

Баки не стал задавать вопросов. У него было ощущение, что это слишком личное. Не настолько они с Эшу были близки, чтобы разговаривать о личном.

– Почему ты был так уверен, что я захочу остаться? – спросил Барнс наконец.

– Стивен ушел с тобой, а больше у тебя никого нет.

– Откуда ты знаешь? Ну то есть я-то знаю, а ты?

– Твои родители умерли. Сестра Хлоя – тоже, сразу после войны. И Мэри.

– Да, она подалась в монашки, когда на меня пришла похоронка. Я искал Барнсов в интернете. Хлою сбил грузовик, Мэри умерла в монастыре, Ребекка – в семидесятом, от рака. У нее был сын, но его убили на Корейской войне.

Эшу кивнул.

– Так что я знал, – сказал он. – Игры в супергероев и спасение мира на острие ножа? Ты слишком умен для этого.

– И устал воевать, – подтвердил Баки. – Странно, что Стив согласился.

– Думаешь, он не устал? Его чувство справедливости может быть удовлетворено где угодно. Людей в Фазе хватает. А этот мир, пожалуй, куда справедливее и уравновешеннее поэка.

– Здесь действительно никогда не было ГИДРы? – спросил Баки.

– Никогда.

– И действительно русские выиграли Вторую мировую?

– Я не интересовался. Человеческие войны – всего лишь естественный метод регулировки численности популяции. Демографическое напряжение нарастает – бах, новая война. Отдельные люди от нее проигрывают, но в целом человечеству войны на пользу. Стимулируют прогресс.

– Значит, воюют и здесь.

– Меньше. В последние тридцать лет на этой и ближайших планках веера численность населения падает. Процесс запущен и неостановим.

– Не знаю, что об этом думать, – признался Баки. – Это из-за того, что такие парни, как я, могут заявить о себе открыто?

Эшу засмеялся.

– Нет, – сказал он. – Чистых гомосексуалов всегда немного. Не больше пяти на сотню. Но эта мутация у людей имеет интересный побочный эффект – у сестер мужчин-гомосексуалов обычно больше детей, чем в среднем по популяции. Получается так на так. В этом мире по большей части нет дискриминации по признаку ориентации, а поскольку не менее половины людей на самом деле не имеют предпочтений при выборе партнера, стало больше однополых пар. Когда человеку не нужно непременно размножиться, когда от него не ждут, что его семья будет традиционной, он часто выбирает человека своего пола. Больше взаимопонимания. Меньше конфликтов воспитания.

– И всем плевать, кого ты любишь. Ты поэтому выбрал Дани?

– Потому, что я его люблю, – ответил Эшу. – К тому же, это он меня выбрал. Я бы не решился. Я не настолько смел.

Баки допил пиво и поставил бутылку на землю.

– Расскажи, что было со мной дальше. Ты принес меня в ситтин через зеркало, так?

– Да. Леди Наари и Эйрик уже ждали тебя. Эйрик удалил весь металл из твоего тела. Ты знаешь, насколько его было много?

Баки погладил дракончика по крылу. Тот шевельнул хвостом.

– Дракон весит фунта три, – ответил он. – И я помню, как все это устанавливали. Наживую. Выламывали лопатку, что-то прикручивали к позвоночнику. Сначала крепили просто к культе, но протез не держался, рвал мышцы. Тогда поставили внутренние крепления.

– Я бы убил их, если бы они уже не умерли, – спокойно сказал Эшу.

– Много крови было? – спросил Баки.

– Вообще не было. Леди Наари работает чисто. Эйрик удалил остатки протеза, металлические кости, крепления. После этого леди Наари восстановила твое тело полностью. Слушай, как ты после побега ухитрился запустить систему пищеварения? Криокамера убила всю кишечную микрофлору.

– Каждый раз убивала, – подтвердил Баки. – Ну, почти. Что-то оставалось. У меня были с собой капсулы. Миссии случались длинные, неудобно, если Зимний Солдат будет питаться детскими кашками. Когда я сбежал, я знал, где достать эти капсулы. Помнил, как принимать. За неделю все пришло в порядок. А здесь?

– Леди Наари восстановила. Вылечила травмы мочевого пузыря. Тебе не сливали мочу перед заморозкой, она замерзала, кристаллы ранили пузырь. Остатки бактерий запускали воспалительный процесс после разморозки. Тебя столько пичкали антибиотиками, что остались только самые живучие и агрессивные.

– Я знаю. Я должен тебе уже хотя бы за то, что я проснулся – и у меня в первый раз за чертову кучу лет ничего не болело. Вообще. Я напрочь отвык от того, что у меня ничего не болит.

– Напоследок леди Наари поработала с мозгом. И я – с психикой. Надо было убрать болезненные зоны и восстановить оборванные связи. Те воспоминания, что миновали гиппокамп, остались у тебя. То, что было в кратковременной памяти перед электрошоком – утрачено навсегда. Память тела осталась, так что тебе действительно нужна психотерапия. Есть риск панической атаки в стоматологическом кресле – оно тебе надо?

Баки пожал плечами.

– Не думал об этом. У меня всегда были хорошие зубы.

– Тебе предстоит сто лет активной жизни, – напомнил Эшу. – Человеческие зубы не рассчитаны на такой срок. Сотрутся.

– Мои кости крепче обычных человеческих. Но поверю на слово. Странно, наверное, будет стариться. Сто лет… И почти сто уже есть. Дико как-то.

– Ты долго не состаришься. Почти до самого конца. Угаснешь быстро, за год. Без болезней, без деменции. Просто угаснешь.

– А Стив?

– Не знаю.

Баки вздохнул.

– Пока леди Наари колдовала, Стив смотрел?

– От начала и до конца. Потом отнес тебя наверх и остался с тобой. Я ушел. Вечером был концерт.

– Так ты не только маг и пилот, но еще и музыкант? – почему-то обрадовался Баки.

– Клавиши и вокал, – кивнул Эшу. – «Сова спасительная» давно летает.

– Смешное название. У меня в плеере есть такая песня, на русском.

– Это она и есть.

– И часто вы так… спасаете?

– Бывает иногда. Как бы то ни было, я тебе все еще должен, – сказал Эшу. – Одно твое желание, любое, какое в моих силах, в любое время.

Баки посмотрел на него.

– Эшу, – начал он. – Я не знаю, что мне просить. Я здоров. Я в безопасности. Я со Стивом. У меня даже деньги есть, и ты уничтожил ГИДРу.

– Не я. Мы вместе. Я только проклял. На высокой волне – у меня хорошо получается.

– Ну вот. Я в порядке, и даже отомщен. Черт, я написал родственникам тех, кто был моими целями – и меня простили! Поверить не могу! Не умещается в голове!

– Люди разные. Не все могли ответить тебе. Не все догадались. Многие, я думаю, просто не хотели вспоминать о таком. Семьдесят лет – большой срок для людей. Целая жизнь.

– Я убил кучу народа во время последней миссии. Даже не знаю, что это были за люди, кто они. ГИДРа, ЩИТ… Уилсон едва уцелел, а он друг Стива.

– Стив ему писал отсюда?

– Только Старку.

– Вот и все, что тебе надо знать об этой дружбе. Баки, твое прошлое – в прошлом. Не бери на себя ответственность за действия ГИДРы. Не забудь – я был в твоей голове. Чтобы создать Зимнего Солдата, тебя уничтожали семьдесят лет.

– Не то чтобы им это удалось.

– Да. Потому что твоя стойкость невероятна.

– Перестань. Я обычный парень из Бруклина. Просто упрямый. Но тупой, как бревно, – Баки похлопал ладонью по сосновому стволу. – Даже школу не закончил.

– Сколько языков ты знаешь? – усмехнулся Эшу.

– Около десяти, но…

– Сколько видов транспорта ты водишь?

– Все, что ездит, летает и плавает, кроме этих летающих машинок. Но я не помню, как этому учился. Помню, что было больно.

– Боль – плохой стимул для обучения, но ты выучился. Такие знания не лягут в совсем уж пустую голову. Их положили на очень хорошую почву. Не недооценивай себя.

– Баки Барнс к моменту смерти только и умел, что таскать тяжести, стрелять и водить машину.

– Баки Барнс жив, – улыбнулся Эшу. – И может на практике проверить, на что на самом деле способен. Думаю, ты умнее Стива.

– Колледж закончил он, не я.

– Ты пластичнее. Гибче. Легче учишься новому. Ты прижился в ситтине, словно тебе девять, а не девяносто девять.

– Как можно не прижиться в ситтине? Туу-Тикки такая…

– Она фейри. И Грен фейри, да еще и невероятно властный.

– Не заметил.

– Он держит дистанцию, чтобы не давить. Но поверь, мы играли на Дороге вместе, он нами руководил, и у него железная хватка. Я люблю их, они мои друзья, но людям с ними бывает тяжело. Алекс сбежал от них аж на Марс.

– Их приемный сын? А остальные приходят на семейные праздники.

– У Лероя и Оуэна есть примесь крови фейри. Тая вообще волшебная. Алекс – просто человек, он не выдержал.

– Я тоже просто человек, но мне с ними хорошо. Не хочу покидать ситтин. Не сейчас. Может быть, через год…

– Разве кто-то гонит? – спросил Эшу. – Адаптация займет пару лет. Может, больше. Ресурсоемкая задача – тебе понадобится поддержка, а где ты ее получишь больше, чем в ситтине?

– Стив всегда меня поддержит.

– Но кто поддержит его? Чем он так напуган?

– Стив? – не поверил Баки. – Напуган? Да он никогда ничего не боялся!

– Значит, Сефирот пробил его защиты и добрался до глубинных страхов.

– А тебя прислал Сефирот?

– Я бы и сам пришел. Просто чуть позже. Я же говорил – ты мне нравишься. Хотя вообще я не слишком люблю людей. Ты светишься. Это редкость, на самом деле, вот так светиться.

Баки смутился и уставился на свои руки.

– Не думаю, что я светился в криокамере. Это было бы странно.

– Ты начал приходить в себя – и это было как в темную комнату внесли свечу. А теперь ты сияешь. Не я зажег этот свет, но я мог сберечь его.

– И сберег, – кивнул Баки. – Спасибо на самом деле. За Игоря, за все. За Стива. Надеюсь, ему помогут.

– Если он сможет принять помощь.

– Он тебе не нравится?

– Не так чтобы очень, – признался Эшу. – Он сделал из себя воплощение принципов Чаши, а я – Лорд Дворов Хаоса. Системный конфликт.

– А я?

– В тебе намешано всего понемногу. И порядка, и хаоса, и дороги, и грани, и тьмы. Но сильнее всего – свет.

========== Глава 23 ==========

Когда Баки ушел, Стив запихнул в себя вторую порцию мяса с овощами, отказался от чая. В комнату его проводила Баста. Пока он надевал теплую оранжевую толстовку и плотные рабочие штаны, кошка терлась о его ноги и мурчала.

– Тоже хочешь сказать, что я зря психую? – Стив присел на корточки и погладил черную мягкую шерсть. – Наверное, но я не доверяю Эшу. Он пытался контролировать людей, он подчинил себе моего друга, и тот направил свое оружие против нас.

Кошка слушала и мурчала громче каждый раз, когда в задумчивости Стив переставал ее гладить.

– Ладно, пойду, пригляжу за ними.

Баста муркнула, но Стив не умел переводить с кошачьего.

Он сходил в гараж, забрал пилу. Стив хотел распилить поваленную ветром сосну, своей верхушкой упирающуюся в соседнее дерево и мешающую ему. По пути он заодно высматривал Баки и Эшу, даже заглянул к большому валуну, у которого можно было бы удобно устроиться. Естественно, он никого не нашел. Как и сосны.

– Да ладно.

Если б ее кто-то уволок – остались бы следы. Галлюцинация? Ну да, как же, Бран лично ткнул пальцем в ствол: «Мешает». Стив согласился, а место в поленнице еще было.