Текст книги "Кастрюлька с неприятностями (СИ)"
Автор книги: Martann
сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 54 страниц)
Завтра-послезавтра. Откроет тайник. И мы получим темного мага, владеющего не только стихией крови, но и льдом в применении к ней. Венецианская магбезопасность обретет еще и труп последнего из рода Чертальдо, но это меня волнует существенно меньше.
Глава 46
Наутро в воскресенье я встретила Джан-Марко готовым планом, который мы с духом разрабатывали долго и с отчаянными спорами.
– Сегодня я должна вернуться в Лютецию, – сообщила я после взаимных приветствий.
– То есть, вы оставляете меня сидеть на бомбе с подожженным фитилем?
– Ни в коем случае. Я бы не решилась так огорчить мэтра Джан-Луку. План такой: ты нейтрализуешь Джироламо Чертальдо, а я не даю Марте получить то, чего она хочет.
– А поподробнее можно? – тоскливо спросил Джан-Марко.
– Можно и поподробнее. Марта хочет получить записки ледяного мага. Записи делались в течение довольно долгого времени, на бумаге, и они спрятаны где-то в доме. Думаю, она достаточно в нем прожила, чтобы примерно определить место тайника. Пока правильно?
– Да практически безупречно. Только главное пока не началось…
– Если мы не вмешаемся, Джироламо исчезнет, Марта вскроет тайник и заберет дневники. Если мы вмешаемся, Джироламо останется жив…
– Знаете, профессор, вообще-то в данной ситуации личная судьба Джироламо Чертальдо меня волнует… не очень, скажем так.
– …и Марта точно также заберет дневники, только вот пользы от них ей не будет, – договорила я.
– Поясните?
Я положила на стол книгу карманного формата в переплете из ярко-синей кожи.
– Теодоро, вам слово!
Дух появился из книги уже привычным для меня образом: легким полупрозрачным дымком, обрисовавшим фигуру, постепенно уплотнившуюся. Для Джан-Марко это зрелище, повидимому, не было таким обыденным, потому что он вздрогнул. Чуть заметно, но вздрогнул. Впрочем, особо трепетное отношение к духам и святым вообще свойственно национальному характеру латинян, что при этом не делает их менее способными к магии.
– При обычных условиях духи не могут воздействовать на материальные неодушевленные объекты, – начал он после легкого поклона. – Однако личный рукописный дневник – это не совсем обычный материальный объект. Часть души его создателя остается в рукописи, и поэтому я и мне подобные можем на нее влиять. Нужно только решить, каким именно образом…
– А что значит «при обычных условиях»? – спросил, подавшись вперед, Джан-Марко.
– Теодоро останется с тобой, все узнаешь, – обрвала я его. – Итак, у нас есть варианты: просто перепутать в хаотическом порядке буквы рукописи, чтобы текст казался зашифрованным, или вообще оставить пустые листы…
– Пустые листы – не годится, Марта сразу поймет, что зедсь что-то не так, – воскликнул Джан-Марко. – А вот если бы туда внести несколько маленьких ошибок!..
– Именно это я и хотел предложить! Смотрите, – ответил дух, и в воздухе перед нами возникла страница из дневника, исписанная формулами, – если вот здесь и здесь поменять векторы, а сюда добавить коэффициент…
Через час жарких споров дневники последнего мага из рода Чертальдо были должным образом испорчены, и мэтр Торнабуони попросил горничную принести бутылку белого вина и бокалы. Вино оказалось охлаждено ровно настолько, насколько следовало, и я, лениво откинувшись в кресле, спросила у Джан-Марко:
– А как вы доводите вино до должной температуры? У меня под заклинанием оно всегда получается холоднее, чем нужно.
Молодой человек усмехнулся, переглянувшись с духом.
– Никакой магии, госпожа Редфилд, просто некоторые традиции Серениссимы! За окном кухни – канал, в который опущена сумка с бутылками…
Дождавшись возвращения Марджори из магазинов, я передала Джан-Марко синюю книгу, к которой теперь был привязан дух мага Теодоро Франческо Ботта, забросила в свой пространственный карман копию дневника Чертальдо – сделанную до наших исправлений, конечно – и открыла портал. Домой, домой, домой!
– Почему ты не забрала с собой этого мага? – спросил Равашаль, прочитав мой краткий отчет о проделанной работе.
– Потому что мне пока еще дорог рассудок! Не забывай, у меня уже есть Жиль. Передать тебе не могу, насколько это сварливая сущность. Между прочим, он перед моим отъездом в Новый свет поссорился с Хранителем Либером, так между ними только что молнии не проскакивали, пока не произошло примирение. А что бы я делала, если бы эти двое начали ссориться у меня дома?
– Н-да… Могу сказать, что сделал бы я: выкинул бы обоих в Сену с Нового моста, – усмехнулся Равашаль. – Ладно, так что там в этих дневниках, за чем гонялась Марта?
– Думаю, вот за этим.
Я продемонстрировала формулу «лед в жилах», весьма эффективную, кстати. Разумеется, я ее не проверяла на ком-то живом, но все-таки моя довольно долгая практика позволяет понять, каково будет воздействие заклинания.
– Она будет на это рассчитывать… – задумчиво произнес Равашаль.
– Если не успеет испытать формулу. Если успеет – потратит немало времени на то, чтобы понять, что не так, – пожала я плечами. – Было бы хорошо ей этого времени не дать.
– Мы не можем арестовать ее сейчас. И дело даже не в том, что против нее нет никаких обвинений, сейчас уже нашли бы. Но мы не знаем ее сообщников, кроме Милоша, а он молчит. Ты понимаешь, что всякую мелочь, вроде Макмердок, в расчет никто не берет. Паук в паутине – Марта.
– Да понимаю, конечно, – отмахнулась я. – Будем надеяться, что ее не потеряют.
Выходило так, что потерять Марту Яначекову-Врожецкую мы бы не смогли при всем старании. То здесь, то там вдруг появлялись и будто огнем наливались ее следы. Мне казалось иной раз, что я сама наполовину стала Мартой, что слышу, что она думает и предугадываю ее следующее движение. К сожалению, только казалось…
Прошла всего неделя после моего возвращения из Серениссимы, когда, отслеживая очередное перемещение фигурантки, я увидела, что она прибыла в Лютецию. Считать это личным выпадом? Или пока что я вообще не попала в поле ее зрения? Но, в любом случае, наблюдение надо усилить, и добавить к магическим сигналкам обыкновенную слежку.
Кажется, эта мысль периодически приходит мне в голову: чем сильнее маг, тем меньше он защищен от обычных людей и их действий. По себе знаю: если о этом не задумываешься, то магические записывающие устройства или следилки отмечаешь сразу, на автомате, а вот обыкновенного сыщика, идущего за тобой, не замечаешь.
Пусть походят, в конце концов, молодым сотрудникам Службы магической безопасности нужна разнообразная практика.
Как я уже отметила, прошла всего неделя после поездки в Серениссиму, было седьмое октября, когда, в разгар жесточайшего спора с ректором о постройке нового полигона для боевиков, зажужжал мой коммуникатор. Как ни странно, это была Александра ван Хоорн.
– Алекс, здравствуй. У тебя что-то срочное?
– В общем, терпит… – ответила она неуверенно.
– Тогда я свяжусь с тобой сама завтра утром, – сказала я и повернулась к Кайонну, чтобы продолжить битву. Увы, запал был потерян обеими сторонами, и дальше обсуждение свернуло в сторону размера будущего полигона, формул неразрушимости для стен и прочих реалий.
Утром Алекс кратко рассказала мне о странной смерти сестры Урсулы из монастыря в Блоне, и об оставленном ей наследстве. Да уж, наследство – два мешка неприятностей! Впрочем, Урсула просила передать всю информацию мне, и это был единственный мудрый поступок.
Удивительно все-таки, ведь разумная была женщина. Я хорошо знала и Урсулу, в миру Николь Лабрюйер, и ее тетку и старшую подругу Луизу Арнуа, превратившуюся после пострижения в настоятельницу монастыря мать Филиппу. Более того, я не просто хорошо их знала: Луиза долго проработала в Службе магической безопасности, и операцию по обезвреживанию Адельстана Кровавого мы проводили совместно. Николь пришла к нам позже, да она и была намного, намного моложе и меня, и Филиппы.
Кстати, все эти годы после истории с Адельстаном мы жили довольно спокойно; во всяком случае, не появлялись темные маги с шизофренической склонностью к завоеванию мирового господства. А предыдущий случай был… да, Кшиштоф из Кракова. Четыреста десять лет назад. Интересно, получается, что такие вот всплески возникают каждые двести – двести десять лет. Надо будет проработать эту теорию, вдруг да получится с ее помощью предотвратить следующий?
Я просмотрела письмо Урсулы и в очередной раз удивилась ее уверенности в том, что можно не спешить. Она прекрасно знала, что Алекс в Новом свете, и, тем не менее, не мне оставила это письмо, не Филиппе – Александре! А если бы девушка вышла там замуж, и вообще не вернулась в монастырь? Мы бы так и не узнали о том, что появился маг, считающий себя наследником Адельстана?
– Джон тоже читал это все? – спросила я.
– Да, – кивнула Алекс.
– Зря, конечно, ты его в это включила, но, полагаю, деваться было некуда… Нет-нет, – я покачала головой, – понимаю, что ты не могла сказать ему: «Дорогой, ты наследник престола, тебе не след рисковать собой». Ладно, будем надеяться, что Урсула ошиблась.
Мы обе понимали, что она не ошиблась…
Итак, что же мы в результате имеем?
Помощник нотариуса в крохотном Блоне, разговаривающий с некоей светской дамой о цене неких бумаг, упоминает кровавого мага, убитого двести лет назад. Монахиня из того же городка отправляется на встречу, где должна получить информацию о некоем наследнике того же мага.
Официально детей у Адельстана не было, он и не женился никогда, занят был завоеванием мирового господства… Но это все не значит, что наследника не существует, а?
– Так, неплохо бы выяснить, где этот помощник нотариуса сейчас находится… – сказала я, и по коммуникатору вызвала дежурного в СБ. Молодой человек сработал отлично, и я знала, где искать Огюста-Клаверона Ренара уже к тому моменту, когда Алекс и ее спутники устроились в гостевых спальнях моего дома.
Экспресс-допросы бывают очень эффективны. Мне не пришлось притворяться, изображая злого следователя, Лео с успехом сыграл роль следователя доброго. Ну, да, я не хотела терять время, ожидая, пока освободится кто-то из коллег, а Леонард Пембрук, граф Оттердаг все равно имеет все положенные допуски.
Да, так вот: экспресс-допросы бывают очень эффективными, но не в этом случае.
Ренар, крыса бумажная, не боялся даже меня, а уж над Лео просто посмеивался! И любимый мой тринадцатый кабинет никакого воздействия не оказал…
Мы стояли перед односторонним окном в тринадцатый кабинет и смотрели, как Ренар пытается подкупить Лео. Нет, не подкупить, а просто… бесплатно поиметь! «Прошу вас, передайте записку!». Тьфу!
– Ну, знаете ли, это уже совсем ни в какие ворота не лезет. Этот парень ведет себя как полный идиот, но он же не может таким быть! – сказала я, отворачиваясь от окна.
– Почему? – поинтересовался Джон.
– Почему не может или почему идиот?
– Оба вопроса интересны.
– Ренар видит Лео первый раз в жизни, причем на другой стороне площадки, – начала объяснять я. – И вот так сразу, ничего о нем не зная, начинает предлагать ему взятку и просит передать записку? Я на это не куплюсь. Он, конечно, не самая яркая свечка в люстре, но, как минимум, он должен был дождаться развития событий. Ну, вдруг я вернусь с извинениями и отпущу его? Это раз.
– А есть и два?
– Есть. Он не испугался.
– Ну, нормальный законопослушный гражданин и не должен пугаться беседы со стражами правопорядка, – усмехнулся Джон.
– Любой законопослушный гражданин хоть сколько-то в жизни наследил. Ну, хоть улицу перешел в неположенном месте. Более того, у этого нормального гражданина, есть близкие, с которыми может произойти неприятность. Любой нормальный человек или нечеловек невольно забеспокоится, когда его поздно вечером тащат в Службу безопасности. А этот – как орочий каменный божок. Так что пойду я освобождать Лео от ведения протокола, и отправлять Ренара на ночь в камеру. Посмотрим, что он предпримет, да и записку его любопытно посмотреть.
– И адрес, по которому ее нужно передать, – добавила Алекс.
– Определенно, и адрес тоже, – договаривала я уже в коридоре.
Записка вызывала в памяти плохое головидео про шпионов.
«План „Б“», все, что было написано на листке. Пожав плечами, я перевернула листок – на обороте был только адрес: Лютеция, почтовое отделение 14 округа, Полю Дюбуа, до востребования.
– Ну да, конечно! – я смяла записку. – Джону Смиту в Люнденвике. Фикция. Он уверен, что мы ни в чем не сможем его обвинить.
– Или в том, что его отсюда вытащат, – добавил Лео.
Отправив Ренара в камеру – имею право на сорок восемь часов без предъявления обвинения! – я повела молодых людей ужинать в «Старого тролля». Один взгляд на Мари Шарро уже способен прибавить мне уверенности в нерушимости мира.
Но вот ошибаться мне эта уверенность не мешает. Под утро Огюст-Клаверон Ренар был найден в одиночной камере внутренней тюрьмы СБ умирающим. Медики поставили диагноз «скоротечная лихорадка», так что после завтрака мне пришлось заехать в морг за заключением патологоанатома. Вся разница с заключением о смерти сестры Урсулы была в том, что у Ренара искали следы магического вмешательства, и нашли, конечно. Лихорадка была наведенной, вот только пока непонятно, как именно. Я отказывалась даже предположить, что служащих нашей внутренней тюрьмы могли подкупить, но, с другой стороны, для того, чтобы это заклинание подействовало, нужно видеть объект.
Вот тут отличную идею подала Александра. Все-таки у артефакторов мозги работают как-то по-другому. Алекс предположила, что убило Ренара отсроченное проклятие, наложенное на какой-то предмет.
– Неужели у него не было ничего металлического? Пуговицы, пряжка ремня, браслет от часов?
– Ничего, – покачала я головой. Пуговицы костяные, ремня нет, часов он не носил.
– Значит, заклинание было завязано на одежду? Странно… – Александра покопалась в своих расчетах. – У меня получается, что на шерстяной ткани проклятие такой силы продержалось бы максимум три-четыре часа. Во сколько его привезли на допрос?..
– В половине девятого вечера.
– И вы разговаривали с ним минут сорок?
– Меньше даже, – сказал Лео. – Тридцать две минуты.
– То есть, в камеру он попал в начале десятого, – Алекс задумчиво почесала кончик носа. – Госпожа Редфилд, а как быстро развивается собственно проклятие от момента начала действия до смерти?
Я вздохнула и попросила Джона налить мне еще аква-виты. Ладно, эти ребята уже влезли в самую середину расследования и хорошо там потоптались. Если они узнают еще чуть-чуть, уже никому не будет хуже.
– Вообще-то, это запрещенные разделы магии крови, то самое, что практиковал Адельстан и его последователи, – я глотнула золотистой жидкости, переждала обжигающее послевкусие и продолжила. – Если суммировать, получается, что проклятие прицепили к Ренару часов в семь вечера. К счастью, в это время слежка за ним уже была установлена, и все его контакты фиксировались. В начале седьмого он отправился ужинать в небольшой ресторанчик рядом с его домом, в районе Пепиньер. За ужином к нему присоединилась дама. Они выпили по бокалу вина, о чем-то коротко поговорили, и она ушла. Есть снимок.
Я развернула голопроекцию моментального снимка: Ренар за столиком, сидит к наблюдателю почти лицом, частично виден правый профиль его собеседницы и ее рука, лежащая на рукаве его пиджака.
– Видимо, это и есть момент наложения проклятия. Видно плохо; впрочем, судя по тому, как расплывается ее лицо на снимке, внешность изменена, – заметил Лео. – Но заметно, что женщина… м-м-м… в возрасте.
– Можно заметить еще кое-что, и это мне совсем перестает нравиться, – добавила я. – Алекс, присмотрись к ней повнимательнее. Ничего не видишь знакомого?
Я уже знала, кого опознает в загадочной даме Александра. Еще бы не знать! Два молодых сыщика, один из которых следил за Ренаром, а другой за Мартой, должны были немало удивиться, когда встретились возле ресторана «Соленый пес»!
Алекс долго вглядывалась в снимок, бормотала что-то под нос, потом посмотрела на меня и начала:
– Госпожа Редфилд…
– Знаешь. Алекс, – перебила я ее, – давай, ты будешь называть меня по имени? А то я каждый раз начинаю чувствовать себя твоей пра-прабабушкой.
– Э-э-э… Лавиния, можно увеличить ухо?
– А как же! – я максимально приблизила нужный фрагмент.
– Мисс Примроуз! – воскликнула девушка пораженно. – Вот же Тьма, откуда она здесь взялась?
Я могла бы, конечно, сказать, что мисс Примроуз приехала из Лация, но ведь от меня ждали совсем другого ответа.
– Пока что мы не знаем ни этого, ни многих других вещей, – покачала я головой. – Ну, например – если это она, то зачем ей понадобилось попадать в дом семьи ван Хоорн? Кто был ее целью?
– Вы хотите сказать, что Сандре и ее родителям может грозить опасность? – спросил Джон.
Я кивнула.
– Безусловно. Или, например, вполне может быть, что ее целью была как раз возможность легально попасть в королевский дворец и присмотреться к твоей семье. Или что угодно другое. Могу сказать точно, что у этой ситуации есть две стороны.
– Хорошая и плохая? – подхватил Лео.
– Именно.
– И?..
– Плохая – то, что мы определенно знаем: наша знакомая затевает что-то очень скверное, и пока не можем сформулировать, что именно.
– Какая ж тогда хорошая? – каким-то обреченным тоном задала вопос Алекс. – Что вообще может быть в этой ситуации хорошего?
– А хорошо то, что наша мисс Примроуз теперь не призрак и не силуэт, а вполне себе материальный человек. Просто мы ждем, когда она повернется, и будет видно ее настоящее лицо.
– И все это означает, что мы немедленно прерываем поездку и возвращаемся в Христианию, – твердо сказал наследный принц Дании и Нордхольма Хольгерд-Иоанн-Кнуд Эресунн, сын и соправитель короля Ингвара IV. – Лавиния, вам не сложно будет открыть нам портал? Я, конечно, могу воспользоваться возможностями посольства, но это будет неудобно, поскольку официально меня здесь как бы и не было.
Разумеется, я открою для них портал. Мне и самой не помешает переговорить с Верхаузеном о крайних мерах по защите королевской семьи и близких. Но куда торопиться? Завещание Урсулы ждало почти год, и ничего не произошло. Конечно, сейчас все события ускорились, мы движемся к развязке, но бежать, обгоняя собственный визг, я отказываюсь.
Мы договорились встретиться через два часа, и я, отправив гостей отдыхать и приводить себя в порядок, сделала то, что давно следовало: связалась с матерью Филиппой.
– Лавиния? – судя по обстановке, настоятельница была в трапезной. – Я сейчас закончу и свяжусь с тобой сама.
Минут через десять мой коммуникатор просигналил, и на экране я снова увидела мать Филиппу, уже в ее собственном кабинете.
– Извини, вот сейчас я могу говорить свободно, – сказала она, жестом ставя купол от прослушивания. – Девочка передала тебе письмо Урсулы?
– И письмо, и дневники, все передала. У нас еще одна точно такая же смерть, Луиза, и противник уровнем не слабее Адельстана. Не хочешь вернуться?
– Увы, дорогая моя, от меня сейчас будет больше вреда, чем пользы, – улыбнулась она. – Я ведь потихоньку готовлю дела к передаче. Мне осталось не более полугода.
– Тогда тем более! У тебя есть шанс не умирать в кровати, а погибнуть с честью. Луиза, я серьезно. Все произойдет в ближайшие два-три месяца, и нам нужны будут все силы и средства, какие удастся найти.
– Я… подумаю. Обещаю.
Мы помолчали. Потом настоятельница тряхнула головой и спросила:
– Так ты что-то хотела спросить?
– Да. Ваш помощник нотариуса, Ренар, обещал моей фигурантке некие записи, связанные с наследником или с наследством Адельстана. Сказанное можно трактовать двояко. Я думаю, что год с чем-то назад он наткнулся на что-то ценное и необычное… не знаю, в банковской ячейке, в тайнике в доме или еще где-то. Но нашел он это после смерти жителя Блоне, не оставившего прямого наследника. И могу предположить, что это был богатый житель вашего городка, потому что наследство бедняка не стал бы описывать нотариус.
– Разумно, – моя собеседница задумчиво покивала. – И ты хочешь, чтобы я составила список?..
– Да.
– Хорошо. Тебя устроит, если я пришлю его по электронной почте? Завтра к вечеру, скорее всего.
– Лучше магвестником. Говорят, электронную почту можно вскрыть.
Мы попрощались, и я отложила коммуникатор. Ах, Луиза, Луиза, больше ста лет ты удерживала зверя, пожирающего твою плоть изнутри. Но наступает момент, когда даже сильный маг не может справиться с раком… Давай, ты согласишься на мое предложение, и, когда мы встретимся с Мартой и ее приспешниками лицом к лицу, я отдам тебе право первого удара!
