Текст книги "Кастрюлька с неприятностями (СИ)"
Автор книги: Martann
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 54 страниц)
Анна Дашевская
КАСТРЮЛЬКА С НЕПРИЯТНОСТЯМИ
Часть 1
Кастрюлька с неприятностями
Глава 1
Все-таки идти на работу пешком и к четырем часа дня существенно приятнее, чем к девяти утра добираться на любом виде общественного транспорта.
Тротуар вымощен розовыми каменными плитками, вдоль него высажены липы, с которых еще не полностью осыпались золотые листья; двери лавочек на бульваре периодически распахиваются, обдавая идущих то запахом свежих булочек с корицей и кардамоном, то ароматом новомодных духов и пудры, то сладкой свежестью апельсинов.
Можно сказать, что от дома до работы меня ведут не только глаза, но и запахи…
Потому что, собственно говоря, запахи – это моя профессия. Я – нос.
Эта особенность моего организма выяснилась довольно рано, когда я только начинала говорить, года в полтора. Я с закрытыми глазами отличала маму от бабушки и папу от дядюшки Ф. Ну, а как же иначе – ведь все они пахли по-разному! Бабушка – яблоками, мама – ванилью и медом – а когда сердилась, мед становился горьким и насыщался нотками черного перца. Папа с утра пах лавандой и можжевельником, а вечером приносил домой резкий запах лошадиного пота, дубленой кожи и свежей травы. Дядюшка… ну, с ним сложно. Он пах книгами, пергаментом, горящими свечами – но еще почему-то грозой, хвоей и солью.
Ну, что уж тут вспоминать, вся моя семья оказалась далеко, на другом конце немаленького континента, так уж вышло…
В раздевалке меня встретила Майя, единственная, кого я могла назвать подругой в этом городе. Глазищи ее горели зеленым кошачьим светом от распирающих ее новостей.
– Ты еще не в курсе! – нет, это был не вопрос, это явно было утверждение. – Я сейчас от новостей лопну! Давай переодевайся, я тебе все расскажу.
Я сняла уличную одежду, быстро приняла душ и пробежала через сушилку, после чего стала неторопливо надевать униформу – белые рубашку и комбинезон и шапку, под которую убрала волосы. Майя приплясывала рядом в нетерпении.
– Идем, идем скорее, у нас есть первая чашка кофе! – она тянула меня за рукав.
Ресторан еще был закрыт – открывается он с 8 вечера, только на ужины – и персонал может выпить чашку кофе за столиками в зале, до того, как их накроют белоснежные скатерти.
– У нас будет новый шеф! – выпалила Майя, едва мы сели.
– И что? – поинтересовалась я, выбирая печенье посуше. – У нас уже давным-давно ожидается новый шеф, тех пор, как старый ушел на дворцовую кухню.
– Ты не понимаешь? У нас СЕГОДНЯ будет новый шеф. Через полчаса приглашают на кухню знакомиться! – Майя со стуком поставила чашку на блюдце. – Ну что ж ты такая деревянная, а?
– Через полчаса все мы так и так будем на кухне – тебя ждет крем для пирожных, а мне надо подобрать пряности к оленине. А, кстати – где Норберт?
– В кабинете, разумеется, как раз и ведет беседу с новым ше-е-ефом!.. – последнее слово было моей неугомонной подругой почти пропето.
В общем-то, неудивительно, что она так радовалась – при том уровне конкуренции, который существует среди ресторанов в нашей столице, трудно выжить, не прикрываясь лавровым венком кого-нибудь именитого.
– Ну, отлично, тогда пошли. В восемь мы открываемся, и никто из клиентов не будет ждать, ты же знаешь! – я забрала с собой грязные чашки, донесла их до посудомойки и отправилась в свою кладовую.
Все стены небольшой прохладной комнатки закрывали деревянные стеллажи, на полках которых стояли бесчисленные банки и баночки с притертыми пробками. Отдельный стеллаж занимали ступки – деревянные, из твердой и гладкой оливы – для можжевеловых ягод и зерен кардамона; фарфоровые, купленные в магазине химреактивов – для кристаллов морской соли, для зерен зеленого и розового перца, зернышек горчицы черной или же желтой. Сверкали полированными боками мельницы для перца и крупной розовой соли, терки для мускатного ореха, ложечки и ножички…
Сухие травы для готовки я, разумеется, хранила в закупоренных плотно стеклянных банках – но не могла и отказать себе в удовольствии, и развесила у дальней стены несколько пучков особо ароматных трав – пажитника, лимонного сорго, несколько веточек каффира…
Это было мое царство вот уже четыре года, с того самого дня, когда мы с Норбертом, зацепившись языками на какой-то необязательной вечеринке, поспорили – смогу ли я опознать вслепую все пряности, которые он найдет на кухне своего ресторана?
Ну, разумеется, он проспорил – не так их было и много на его тогдашней кухне, пряностей. На тридцать втором образце – как сейчас помню, это был орегано – Норберт поднял руки и сказал:
– Сдаюсь! – Все присутствующие зааплодировали, а он добавил – И прошу леди осчастливить мое скромное заведение, приняв под свою руку нашу кладовку ведьмы!
Не знаю, почему я согласилась.
То есть, нет – знаю, конечно – хотя мне не нужен был заработок, сидеть без дела было скучно. И отделанная теплым золотистым деревом комнатка стала моим вторым домом, заполнилась постепенно моими любимцами и находками, инструментами, результатами экспериментов и тетрадями с записями.
Сегодня в нашем меню было сезонное блюдо – оленина, ведь несколько дней назад официально начался сезон охоты на оленя, и Его Величество Кристиан II, главный охотник страны, открыл его, недрогнувшей рукой застрелив громадного красавца.
Ну, а поскольку наш бывший шеф-повар Дэвид Бочковски царил теперь на главной кухне королевского дворца, то и наш ресторан (называющийся, кстати, вполне в тему – «Олений рог») мог похвастаться в ближайшие дни блюдом из королевской оленины.
Мое же дело было – подобрать к этому блюду достойные пряности.
Я открыла притертую пробку и задумчиво поворошила пальцами можжевеловые ягоды в стеклянном сосуде. Три или все-таки четыре на порцию?
Ну, с остальным понятно – розмарин, сычуаньский перец… Да, и, пожалуй, немного апельсиновой цедры для желе из красной смородины!
Отобрав нужные пряности, я плотно закрыла все емкости и вышла из своей комнаты. У плиты царил Фред, а он любит получать все необходимое заранее, чтобы не спохватываться в последнюю минуту. Вот ведь еще и неизвестно, как будет работать новый шеф, какие у него будут капризы. А что капризы будут – это можно и к гадалке не ходить, без этого звездных шефов не бывает! Упомянутый уже Дэвид, например, терпеть не мог тимьян. И никогда не готовил с ним, сколько бы я не рекомендовала…
Я притормозила возле плиты, где на маленьком огне булькал бульон. Что-то в его запахе показалось мне странным.
– Фред?
– А? Что? – Ух, какие огромные глаза за стеклами очков, от каких-то расчетов я оторвала его. – Лиза, где пряности для оленины?
– Уже все готово. А скажи мне, что за бульон у нас сегодня? Ты варил?
– Я, конечно! Варил, процеживал, ставил на заморозку – все я, у нас других кухонных мальчиков нету!.. – так, если это не прекратить, то вместо ужина посетители ресторана получат сегодня текст ламентаций о трудной жизни шеф-повара.
– Фред, с бульоном что-то не так. Он странно пахнет, я такого запаха и не слышала никогда.
– Не может быть! – Фред сунул нос в кастрюлю, принюхался и задумчиво посмотрел в окно. – Да, странно. Сейчас попробуем, в чем там дело…
– И это называется «порядок на кухне»? – вступил в разговор новый голос от двери. Неприятный голос, скажу прямо. Такие бывают у капризных закормленных подростков. – Что здесь вообще происходит, и почему посторонние толкутся возле плиты?
Ответом на это был грохот, плеск разлившейся жидкости и глухой стук.
Увы, Фред успел-таки попробовать подозрительный бульон…
Глава 2
Через сорок минут, когда скорая помощь увезла беднягу Фреда, слава всем богам, потихоньку приходящего в себя; когда полицейский расследователь уже начал вызывать сотрудников по одному в кабинет Норберта, ставший теперь местом проведения следствия; когда белый от злости и волнения Норберт вспомнил, наконец, что нужно повесить объявление о временном закрытии ресторана и посадил Майю обзванивать клиентов, бронировавших столик… словом, когда вся эта фантасмагория постепенно стала утихать, я вспомнила, наконец, про незнакомый голос.
– Слушай, а кто это был? – поймала я Норберта за рукав.
– Где?
– Мы с Фредом обсуждали проклятый бульон, и кто-то ввалился в дверь и начал орать. Только я так и не поняла, кто же это был, как-то не до того стало сразу. Пухлый такой коротышка в фиолетовом, похож на Родрика XVIII – глаза навыкате.
– А! Так это был господин Ландорсэль, наша новая звезда. – Вспомнил, наконец, Норберт.
– Звезда моей печали… Он точно «Ландорсэль»? Что-то не очень он на эльфа похож, ни статью, ни голосом не тянет. Где ты его взял?
– Рекомендовали. Скажем так – ОЧЕНЬ рекомендовали, так что отказаться я не смог. Ну, понятно, от эльфов там может быть одна восьмая, просто был господин Ландор – а потом то-се, деньги, нежная дружба с главой столичной службы регистрации, и имечко удлинилось…
Н-да. На чем же поймали Норберта, если он на такое согласился?
Впрочем, не мое это дело. Но вот чувствую вторым по чувствительности (после носа) органом, что огребем мы неприятностей еще и с этим недоэльфом…
– И куда он делся? – поинтересовалась я. – Неужели сбежал навсегда?
– Ну, его первого допросили, поскольку он тут вроде бы пока посторонний, и отпустили. Не знаю, рассчитывать ли на него теперь…
– Знаешь, я бы, на всякий случай, на него не рассчитывала ни в каком случае – даже если он вернется. Как-то он не вписывается в это блюдо…
– Тухлый? – хмыкнул Норберт.
– Похож, – и мы согласно ухмыльнулись.
– Госпожа Лиза фон Бекк! – со всем усердием проорал от двери рослый полицейский в блестящем шлеме.
– Ну, вот и мой черед, – я со вздохом поднялась и отправилась на допрос.
– Госпожа фон Бекк? – не поднимая головы, спросил полицейский, сидящий за рабочим столом в кабинете Норберта. От двери я видела только его русую макушку, освещенную настольной лампой, да левый погон черного мундира. Погон был насквозь золотой, видно, немалый чин этот следователь.
– Здравствуйте. – Я не стала дожидаться приглашения и села в кресло. – Да, я Лиза фон Бекк. Спрашивайте.
– Это Ваше родовое имя? Где и когда Вы учились?
– Я… – тут я задохнулась, потому что полицейский чин поднял голову, и я увидела широкую улыбку и знакомые серые глаза Дэна Паттерсона, старины Дэна, моего друга детства – пятнадцать лет, господа, пятнадцать лет! Городок Вицнау, в горах, далеко на юге отсюда, стонал от наших проделок! – Дэн!!!
– Но-но, мадам, подымайте выше – Глава столичного управления безопасности господин майор Паттерсон! – и Дэн, вскочив, обежал вокруг стола, чтобы сдавить меня в объятиях.
Мы не виделись лет десять, с тех самых пор, как разъехались из нашего городка в разные стороны, чтобы завершить образование – Дэн в Королевской Военной Академии, а я, как полагалось девице из хорошей семьи – в монастырь святой Бригитты.
Интересными дорогами нас вело, если вынесло в итоге – вот сюда…
– Ну, рассказывай, – велел Дэн – нет, теперь уже, видимо, майор Паттерсон, – усевшись снова за стол. – Какой черт принес тебя на эту галеру?
– Я здесь работаю, – пожала я плечами. Вот кому врать не получится, так это Дэну – и про мою семью он все знает, и сколько у меня лежит в гномьем банке представляет. Да и характер мой ему хорошо известен.
– Зачем?
– Ну, а что я должна была делать? Вернуться домой я не хочу, светская жизнь меня не интересует, магия мне теперь недоступна. А здесь я – нос. Работаю с пряностями, вкусно ем. Норберт мой друг… ну, насколько это вообще возможно.
– Это ты обратила внимание на бульон? – вернулся Дэн к самой важной теме.
– Да.
– Почему?
– Потому что я нос! Он не так пах, как должно! Запах хорошего бульона – чуть сладковатый и очень насыщенный, а уж бульон для консоме, который варит Фред, вообще пахнет, как сказка! А этот пах чем-то кисловатым и неприятным…
– А если бы господин Борнлиф не попробовал этот бульон, что бы с ним делали дальше? Кто-то еще пробовал бы его до подачи?
– М-м-м… пожалуй, нет. Рецепт опробованный, мы такое консоме подаем уже три года – отставили бы в сторону и разливали по заказу. Погоди… то есть… получается, что нельзя было заранее сказать, кому первому в тарелку попадет этот подарочек? – я схватилась за свой медальон; ну, вот такая привычка еще с детства, когда напряженно думаю, кручу в пальцах образок святой Эрменджильды.
Получается, напакостить хотели не Фреду Борнлифу, а ресторану, то есть, Норберту Редфилду!
– Вот именно… – Дэн хотел добавить что-то еще, но меня снова осенило.
– Погоди-погоди! А если еще учесть, что его вынудили взять на работу в качестве шеф-повара сущее недоразумение, получается, что кому-то мешал ресторан? Но это же чушь! Ну, подумаешь, ресторан, даже популярный – их в Люнденвике десятки и сотни. – Я перевела дух. – А что было добавлено, уже известно?
– Пока нет, исследуем.
– Нет, я задала неправильный вопрос. Запах был совсем другой. Надо понять – это что-то подсыпали в бульон, сваренный Фредом, или же просто заменили всю жидкость?
– Я не понял, – Дэн смотрел очень внимательно. – Почему это так важно?
– Потому что этот бульон – по особому рецепту. Не буду рассказывать подробности рецепта, это Фредова страшная тайна, но важный момент – что готовый бульон процеживается, замораживается и потом размораживается в холодной комнате; ну, такой способ очистки. То есть, ты понимаешь, что подсыпать какую-то траву было невозможно, в процеженной жидкости это было бы заметно. То есть, или подменили всю ледышку, или добавили отраву в момент между полной разморозкой и началом работы?..
– А где у вас ледник? Нет, не пойдем, просто словами скажи, я пока не хочу показывать, что мы знакомы.
– В дальнем коридоре справа. Слева деревянная дверь, там мое хозяйство – а напротив металлическая, за ней царство холода. Но там магический замок… – да, тут мне самой стало смешно. На всякий магический замок найдется не менее магическая отмычка.
– Ясно. Ну, хорошо, госпожа фон Бекк, королевское управление безопасности благодарит Вас за сотрудничество.
– А ресторан?..
– Пока будет закрыт до особого распоряжения. Неофициально говоря – дня на три – четыре.
– Ясно… Ты Норберта уже отпустил?
– Владельца? Да, я с ним говорил и сказал, что он свободен – но думаю, никуда он не ушел.
– Хорошо, пойду с ним поболтаю. И, Дэн…
– А?
– Если будет возможность, держи меня в курсе. Хотя бы чтобы знать, надо ли опасаться – и чего…
– Ладно… – протянул задумчиво Дэн. И, зная его, я могла быть уверена, что он прикидывает, как можно использовать наше давнее знакомство для ускорения расследования. – У тебя есть личный коммуникатор?
– У меня только личный и есть, – усмехнулась я. – Буду ждать.
Норберт и в самом деле все еще болтался в кухне. Да и не только он – Майя сидела у кондитерского стола и выстраивала фигуры из ядрышек фундука; Судзуки с непроницаемым лицом разгадывал кроссворд в газете, напечатанной иероглифами; Хаким каждые пять минут выглядывал в окно, как будто гигантская акация, что росла здесь уже лет триста, могла уйти погулять. В общем, все были при деле. Хорошо еще, что официанты должны были появиться к половине восьмого вечера, и, соответственно, хотя бы их встревоженные физиономии перед глазами не маячили.
– Что слышно из больницы? – задала я общий вопрос.
– Ничего пока. Ну, то есть, промыли, жить будет. Вызывали королевского медика – эльфы же лучше всех с отравлениями работают, – ответила Майя. – А что сказал полицейский?
– Он не полицейский, он безопасник. Так что мы с вами, дорогие мои, вляпались в дело, касающееся высших вопросов безопасности. Ничего не сказал, как ты понимаешь. Велел быть в пределах досягаемости. В конце концов, это я унюхала ту неизвестную гадость…
– Душа моя, – Норберт прекратил бессмысленное кружение по кухне и остановился передо мной, – если бы ты ее не унюхала, то мы вполне могли бы на основе этого бульона сделать соус к оленине, например. И подать клиентам.
Тут он реально схватился за голову.
Нет, вот ей-богу – я всегда считала это выражение вполне умозрительным: ну, мол, символ полного отчаяния. Но Норберт держался за голову и даже, кажется, готов был ею побиться об стену…
– А кстати, насчет оленины! – сказала я бодро. – Ведь не гнить добру! Даже если нас откроют через три дня, мясо может и не дожить. Ну ладно, мы его, конечно, закроем стазисом – но ведь можем же мы для поддержания сил того… по кусочку… а?
Хаким оживился и полез на полку за любимой сковородкой, а я достала желе для соуса. Не пропадать же приготовленным пряностям.
Глава 3
Мой коммуникатор засигналил очень поздно вечером, практически ночью. Я, конечно, не спала: при моем графике работы я раньше трех не ложусь, – но к звонкам после полуночи все равно отношусь неодобрительно. С другой стороны, звонок может быть связан с бульонными приключениями…
Отвечу, пожалуй.
– Слушаю? – экран я оставила темным, с какой бы стати показываться неизвестно кому в шелковой пижаме с гигантскими розами?
– Лиза, это я. Ты дома? – да уж, неожиданность. Дэн Паттерсон. Майор Паттерсон. – Можно, я зайду?
– Дома. Через сколько тебя ждать?
– Да, собственно, я уже здесь, возле калитки…
– Ну, если ты переживешь мой вид в пижаме, то проходи. – Я нажала кнопку, отпирающую вход во двор.
Мой дом нельзя было назвать особняком – два этажа, чердак и подвал; или, считая по-другому – три спальни, гостиная, кабинет-библиотека и кухня. Но это был хороший дом в хорошем районе, и я его выбрала и купила сама. В моей жизни это был второй осознанный полностью самостоятельный выбор – первым случаем я считаю отъезд из монастыря сюда, в Люнденвик, когда вся семья отправилась в Сиам.
Я почти никогда не открывала дверь посторонним, и даже не вполне посторонним, но пришедшим без приглашения.
Цветное стекло входной двери заслоняла высокая фигура Дэна. Я помедлила мгновение, и приложила ладонь к магозамку. Со щелчком дверь отворилась.
– Кофе дашь? – Дэн не утруждал себя приветствиями – в конце концов, не так давно виделись. Не так давно, как в прошлый раз.
– Дам. Сейчас сварю. Проходи, садись вот у камина, – я не стала бросать в пасть камина магический огненный шарик, а добросовестно разожгла дрова – настоящие дрова и настоящей спичкой. Впрочем, труда это не составило, и огонек мгновенно побежал по горке тонко наколотых березовых поленьев. – Можешь курить, если хочешь.
Варка настоящего кофе – смолоть зерна, залить холодной водой, согреть в горячем песке до подъема тонкой пенки, дать отстояться… – все это занимает немало времени, и, когда я вернулась в гостиную с подносом, Дэн спал в моем кресле, откинув голову и уронив незажженную сигару.
Я поставила поднос на стеклянный столик, налила кофе в чашку тонкого чинского фарфора и аккуратно поднесла к носу спящего. Конечно, через мгновение Дэн, истый «кофейник», приоткрыл глаза.
– О! Это я что, задремал?
– Ты попросту уснул, мой дорогой, – я усмехнулась. – Пей кофе и рассказывай. Ты ж с информацией пришел, а не кофе попить?
– Хм. Берешь быка за рога? Да, отвык я с нашими придворными дамами от прямых манер… Ну слушай. Во-первых, ты была права – наш маг смог установить, что отраву добавили в момент между полным размораживанием и началом нагревания. Как ты считаешь, в какое время этот кусок ледяного бульона полностью растаял?
– Я думаю, что ваш маг назвал время полной ликвидации кристаллической структуры льда, но ежели без науки, по опыту… Думаю, часам к шести – семи утра. Так?
– Молодец. В шесть пятьдесят исчез последний ледяной кристаллик.
– Ага. А Фред поставил бульон прогреваться, я думаю, часа в четыре дня?
– Именно. Он так сказал, и маг это подтвердил.
– Но пришел он в ресторан раньше, он всегда приходит часа в три – полчетвертого. Не знаю, кто сегодня появился раньше, Фред или Норберт – когда я добралась до работы, было четыре, и оба уже были на месте и переоделись. То есть, у нас есть промежуток между семью утра и тремя часами дня, когда в ресторане никого не было.
– Именно, – повторил Дэн. – Но мы можем еще сузить этот промежуток. Камеры наблюдения были выключены с одиннадцати до одиннадцати сорока.
– Все? – мой вопрос не был праздным: дело в том, что я, по секрету даже от Майи, установила на кухне и возле двери в мою комнату две мои собственные камеры, они же датчики движения. Причем с магической составляющей. О чем я и сказала Дэну. Приятно было посмотреть на его глаза, принявшие классический размер «по восемь пенсов».
– Поясни, зачем?
– Потому что трижды я обнаруживала, что в пряностях в моей кладовой копались. Причем старались привести все в тот же вид, какой и был до. И учти, что если кому-то из персонала, пусть даже не повару, а любому официанту или уборщице, понадобились бы пряности – они могли придти ко мне и сказать. И я бы помогла подобрать и поделилась бы. Ну, если не брать в расчет самую дорогостоящую экзотику, которую Норберт покупает буквально на вес золота, типа шафрана или мускатного цвета. А значит, или копался чужой, или это был свой – но не желавший свой интерес афишировать.
– И сегодняшние записи ты не смотрела??? – Дэн вскочил с кресла.
– Если ты разобьешь эту чашку, тебе придется покупать целый сервиз, потому что таких больше нет.
– ЛИЗА!!!
– Смотрела. Передача идет на мой коммуникатор. Но это ничего никому не даст. Смотри сам.
На экране коммуникатора двигался размытый серый силуэт. Нельзя было даже понять, женщина это или не сильно высокий и некрупный мужчина.
– Он вошел в ледник в 11.05 и пробыл там двадцать пять минут, – сказала я. – Я не понимаю, что можно – и нужно было делать в холодной комнате с небольшим количеством еды столько времени???
– Наверное, когда мы узнаем это – узнаем и все остальное… – задумчиво произнес Дэн.
– Ладно, – встрепенулась я. – А во-вторых?
– Что – во-вторых?
– Ты сказал «Во-первых, ты была права». Это предполагает, что должно было быть, как минимум, во-вторых. А может быть, и, в-третьих, и так далее.
– А-а! Да, действительно. Во-вторых, я хотел сказать, что мы даем разрешение открыть ресторан послезавтра. К сожалению, информация попала в Сеть и в вечерние газеты… ты еще не читала, какие пируэты накрутили наши акулы пера вокруг этого досадного происшествия?
– Нет, – лениво отозвалась я. – Но могу себе представить. Особенно если учесть, что уже целую неделю никто не слышал никаких амурных новостей из дворца. Кто расстарался больше всех, «Вестник Люнденвика» или «Вечерний Королевский Глашатай»?
– Пока опережает «Вестник» – им сливает информацию кто-то из госпиталя. Поймаю – ноги повыдергаю. Но журналистская публика интригует изо всех сил и щедро сыплет догадками. Поэтому никто, и в том числе ваш господин Редфилд, не может предсказать, отшатнется ли публика от ресторана, в котором чуть не убили повара – или наоборот, толпой ринется на место преступления.
– Это все понятно. У меня другой вопрос – скажи мне, а зачем все это было проделано? Понятно уже, что Фред просто неудачно прошел мимо кастрюли с неприятностями, и вовсе не был целью. Но кто-то же был?
Дэн поставил кофейную чашку на столик и помолчал – причем я бы не стала держать пари, обдумывает он, что именно можно мне сказать, или же какую лапшу повесить мне на уши.
– Я полагаю, – медленно проговорил он, что целью являлся – и продолжает являться – господин Редфилд. Но вот кто и почему открыл на него охоту – пока сказать не могу.
– Не можешь или?..
– Лиза, честное слово – не знаю.
– Ну, хорошо, тогда скажи хотя бы – почему такое заурядное дело о попытке убийства расследует не обычный уголовный инспектор, а цельный майор и глава столичного Управления безопасности? Этого ты не можешь не знать!
– Ох, Лиза… – Дэн тяжело вздохнул. – Ты ж не отстанешь, пока не вытянешь ответ?
– Боюсь, что ты прав! – я стояла прямо перед ним, глядя в глаза, хотя для этого и пришлось задирать голову.
– Потому что господин Норберт Редфилд внесен в белый список Управления безопасности.
Я присвистнула. Белый список! Если учесть, что в верхний, или красный, так сказать, главный список входят члены королевской фамилии – и все; а белый является вторым по значимости!..
– Что я о нем не знаю? Он герцог инкогнито? Эльфийский посол? Или глава гильдии тайных убийц?
Дэн лишь многозначительно поднял брови.
