Текст книги "Кастрюлька с неприятностями (СИ)"
Автор книги: Martann
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 54 страниц)
Глава 28
На мой отчет в кабинете главы Службы магической безопасности собралась команда в полном составе – сам Равашаль, колонель Брихсдорн, лэрд Морнэмир и Грунгах.
Выслушали меня, не перебивая.
– Ты считаешь, надо его брать? – спросил Брихсдорн.
– Думаю, да. Я все время жду от него чего-то плохого. Да и башня его подпитывает, там столько тьмы накопилось!..
– Но этого его племянника, Герберта, мы так и не установили. Может, стоит еще последить?
– Нет, Граурн, я бы не тянул, – возразил эльф. – Не дай боги, он заметит слежку и опять уйдет. Ведь нашли его в этот раз случайно, так ведь, Лавиния?
– Абсолютная случайность, – подтвердила я. – Ауру он прячет, в городе выглядел так, что второй раз и не посмотришь – обычный человек, каких двенадцать на дюжину.
– Кстати, тебе удалось увидеть его ауру?
– Да, в своем кабинете он снял щиты и раскрылся…
Я представила себе увиденное, и меня передернуло: аура Яначека выглядела, как столб грязно-черного пламени. Прореха, язва в магическом поле.
О книге я не стала пока рассказывать коллегам. Кстати, у нее тоже была аура, плетением отличная от человеческой… и чем-то все-таки похожая. Выглядела эта аура очень красиво: тоже столб пламени, но уже вовсе не черный – буйство сияющего темно-синего, изумрудного и алого. Очень красиво, правда.
– Только, Равашаль… – я встала и прошлась по кабинету. – Все надо делать безупречно с юридической точки зрения. Чтобы комар носа не подточил. Если Яначек сумеет выскользнуть сквозь какую-нибудь прореху в законе, мы в жизни его больше не обнаружим.
– Понятное дело. Я пишу официальный запрос в Пражское отделение нашей Службы, от министра полиции его величества Луи пойдет письмо к его коллеге при Рудольфе XI. И Грунгах также официально запросит о содействии своего коллегу в охране Рудольфа.
Молчаливый орк кивнул и прогудел:
– Не волнуйся, все в режиме полной секретности. Красный код.
Люблю иногда смотреть детективные сериалы в головидео. А уж процесс ареста там – сплошное удовольствие: крики «Стоять! Полиция! Руки за голову!», и, конечно, сакраментальное «Джон Доу, вы арестованы за убийство!». И бедняга Джон Доу, затравленный подобно лисе, покорно становится на колени и протягивает руки навстречу наручникам.
К сожалению, в нашем случае такая манера ареста категорически не проходила. От Яначека я все время ждала какой-нибудь крупной подлости, и была твердо уверена, что попытка арестовать его просто так, на улице, в трактире или у него дома могла привести к самым скверным последствиям. Вплоть до полного стирания с лица земли пары-тройки пражских кварталов.
Нужно было придумать какой-нибудь финт.
Вообще, в чем главная проблема сильных магов? Им… ну, ладно, сознаюсь – нам кажется, что магия заменяет все, что угодно: мозги, умения, талант. Некоторым и совесть заменяет, вот тот же Яначек яркий пример.
Но я на собственном примере убедилась, что хороший удар по голове обездвиживает любого мага. Значит, первоначальный план такой: привлечь внимание Яначека в городе чем-то внешне для него безопасным, тюкнуть по затылку, надеть орихалковые кандалы и зачитать права.
А если на нем щиты, и вместо «тюкнуть по затылку» получится пшик? Щиты на нем есть наверняка, это я видела своими глазами. В городе он их не снимает, можно и не сомневаться. Значит, надо сделать так, чтобы он их скинул.
А если попробовать сыграть на его собственной маскировке? Выходя в город, он накладывает на ауру весьма качественную иллюзию под лечебного мага среднего уровня. Если на глазах у лечебного мага произойдет что-то, что потребует врачебной помощи, ему придется вмешаться. Хотя бы для того, чтобы себя не выдать. Яначек параноик, не меньший, чем я; он точно побоится себя выдать, и начнет осматривать пострадавшего. В этот момент он вынужден будет снять щиты…
Мы с коллегами из местной Службы безопасности обсудили этот план со всех сторон, подвергли безжалостной критике и… приняли. Все иные варианты создавали угрозу для жителей города.
Чем было удобно место жительства нашего фигуранта, так это тем, что все улицы окрест были тихими и пустыми. Туристы сюда забредали редко, местные жители пробегали по делам, в основном утром и вечером.
Яначек проводил поденщицу, запер дверь в башню и отправился на рынок за нехитрой едой, какую он покупал каждый день. У поворота из переулка на камне сидела хрупкая, очень немолодая пани, а рядом, вся в слезах, металась юная девушка, почти девочка. Увидев Яначека, она бросилась к нему и вцепилась в рукав:
– Милостивый пан, помогите! Бабушка подвернула ногу и не может идти!
– Катажина, оставь пана в покое! Как он мне может помочь, если он не врач? – с достоинством возразила пожилая леди.
Яначек огляделся. Больше никого в переулке не было, можно было бы плюнуть на старуху и девчонку, но вот беда – башню он арендовал в качестве мага-медика, проводящего исследования. И выходить из образа медика никак нельзя.
– Давайте, я посмотрю, что случилось, – он присел на корточки, опустил щиты и протянул руку к пострадавшей лодыжке.
В следующую минуту переулок наполнился людьми, но этого Яначек уже не увидел: точный удар резиновой дубинкой по черепу погрузил его в беспамятство. Пожилая пани – к слову сказать, оперативный работник Службы безопасности, способная сломать ему запястье одним движением пальцев – ловко надела на него наручники и ошейник, отливающие черным антрацитовым блеском. Операция была завершена. А еще через мгновение порталы поглотили пражских оперативников, магов из Лютеции, бессознательного Яначека, и переулок снова стал пустым и тихим.
Сдав наше арестованное сокровище с рук на руки Брихсдорну, я отправилась домой – мыться, отдыхать, прятать непонятную мне пока Книгу. Давно, еще когда я обустраивала этот особняк, я создала в стене кабинета пространственную нишу – этакий суперсейф, открыть который не мог никто, кроме меня. Вот здесь я и решила разместить Zhuan´ol Zhaunil. Положив ее (его?) на бархатную подставку, я коснулась багровой шпинели на обложке и спросила:
– Так пойдет?
Светящиеся синим глаза распахнулись (и скажу честно, я вздрогнула), и тонкие губы выговорили:
– Ну… неплохо, в общем. Этот ящик – моя резиденция на время твоего отсутствия, я так полагаю?
– Да. Мне кажется, что незачем кому-то еще тебя видеть.
– М-да, разумно, разумно. А доступ в Сеть у тебя здесь есть? – синие глаза вспыхнули неоном.
– Есть. Как же без этого работать…
– Ну-ка, давай попробуем… – и на кожаном корешке, будто из тумана, проявился USB-порт.
Первый раз в жизни я села мимо стула. Книга хихикнула:
– Привыкай, все только начинается.
Я взяла себя в руки и откашлялась.
– Знаешь… Я, конечно, дам тебе доступ к Сети. Только давай договоримся, на порно-сайты не ходить!
За время моего пребывания в Праге Кайонн успел выздороветь, и наутро я уже в десять входила в его приемную. Все та же рыжая девочка вскочила, увидев меня, и протараторила:
– Госпожа профессор, господин ректор ждет вас!
– Лавиния, проходи! – ректор сам распахнул мне навстречу дверь своего кабинета и велел секретарше, – Жанна, меня ни для кого нет в ближайшие четыре часа.
И я открыла портал.
Бело-золотой зал был залит утренними лучами солнца, зеркала сияли, в солнечном луче танцевали пылинки. Загадочное зеркало по-прежнему не отражало ни меня, ни Кайонна, но человека в черном старомодном камзоле, расшитом серебром, видно не было. Это значит, что там, со своей стороны стекла, он живет обычной жизнью? Но в прошлый раз, когда он писал записку с вопросом, в глазах его видно было настоящее отчаяние.
Я огляделась и, за неимением других вариантов, положила прихваченные листы бумаги и ручку на оббитое малиновым бархатом кресло. Кайонн обошел зал кругом, заглядывая в каждое из зеркал, потом спросил у меня:
– Ты в окна выглядывать не пробовала?
– Нет пока. Посмотрим?
Левитацией поднявшись к высокому окну, мы посмотрели наружу. Ничего не стало понятнее – в окно видны были красные черепичные крыши Академии, небо, легкие облака. Все ровно такое же, как сегодня утром, или таким же июньским утром четыреста лет назад. Мы плавно опустились вниз и переглянулись. Я уже было открыла рот, чтобы предложить вернуться сюда в другой раз, но в этот момент в пустом зеркале появилась знакомая фигура. Помахав рукой мужчине в черном, я написала на листе бумаги ответы на вопросы, заданные им в прошлый раз:
Сегодня 16 июня года 2183 от Открытия Дорог. Меня зовут Лавиния Редфилд, я профессор кафедры боевой магии Академии в Лютеции, а это ректор Академии, господин Жорж де Кайонн. Как вас зовут? Где вы и какой у вас год?
Прочтя написанное, мой корреспондент со своей стороны поднес к стеклу лист:
Сейчас здесь для меня год 1818 от О.Д. Я Теодор Брашер, профессор Пражского Университета. Мой ученик запер меня в странной временной лакуне, и мне не удается ее покинуть. Есть ли у вас специалисты в магии времени?
Брашер, Теодор Брашер, бывший для меня доселе кем-то средним между героем старой сказки и персонажем полузабытого сна! Маг, информация о котором так долго не давалась мне в руки, стоит передо мной, отделенный лишь тонким стеклом… и четырьмя сотнями лет.
Пока я пребывала в некотором обалдении от его внезапного появления рядом с текущей реальностью, Кайонн вытянул у меня из пальцев ручку и быстро написал:
У нас даже раздела магии такого нет! Где искать, по каким именам? Можете ли вы дать какие-то базовые формулы? Как вы ощущаете течение времени? Как звали вашего ученика?
Очень быстро мы увидели ответную записку – перечисление имен и названий книг и статей, пара формул. Я сообразила и сделала моментальную копию на коммуникаторе, чтобы не тратить время на переписывание: на гладкой доселе поверхности зеркала появилась рябь, пробежали волны, намекая на окончание сеанса связи. Брашер протянул руку к зеркалу, и такая надежда на чудо была в этом жесте, что я невольно отвела глаза. А когда вновь посмотрела, увидела лишь зеркальную гладь, по-прежнему не отражающую ни меня, ни Кайонна.
Мы посмотрели друг на друга: сидим на полу, всклокоченные, глаза вытаращены, пальцы почему-то у обоих вымазаны чернилами. Хороши! Жорж хмыкнул, потом рассмеялся, и через мгновение мы уже весело ржали – в голос, складываясь пополам от хохота, вытирая слезы. Так, будто мы снова всего лишь студенты Академии, и впереди у нас подвиги, открытия и загадки, которые мы, конечно же, с блеском разгадаем.
– Хорош профессорский состав, – отдышавшись, сказал Кайонн. – А студентам на лекциях, небось, втираешь насчет чувства собственного достоинства, подобающего магу?
– Что мне, студентам рассказать больше нечего, что ли? Сам хорош, ректор называется. – Я поднялась с пола. – Ну что, похоже, я снова иду из старой библиотеки в новую. Кроме Хранителя Либера, никто эти имена и тексты не найдет. Ты со мной?
– Боюсь я его, – покачал головой Жорж. – Когда с ним разговариваю, мне все время кажется, что сейчас меня будут отчитывать за потерянный учебник. Иди одна, а я пойду бумаги подписывать. Знаешь, на что в основном расходуется мое рабочее время?
– Примерно представляю…
– Зато никто в Лютеции лучше меня не знает, почем обходится ремонт черепичной крыши пятивековой давности, и сколько нужно сантехников, чтобы прочистить трубы в женском туалете на третьем этаже.
Меня передернуло: в женский туалет на третьем этаже главного корпуса старались не заходить даже призраки и зомби, вызванные на занятиях неумелыми пока некромантами со второго курса.
Глава 29
Кажется, всю последнюю неделю я только и делала, что удивлялась. Видимо, резерв удивлений закончился. Хранитель Либер не вытащил немедленно из-под стола все, названное в принесенной мною распечатке; он даже не пошел к полкам, только глубоко задумался. Я посмотрела, как он глядит в листок, сказала, что зайду в библиотеку завтра утром, и отправилась к Равашалю. Меня ждали на первый допрос Яначека.
Стандартная допросная – привинченные к полу стол и стулья, окно для наблюдения с односторонним стеклом, записывающее устройство. Яначек по-прежнему был скован орихалковыми браслетами – если я не ошибаюсь, это украшение ему теперь носить до самой смерти. Напротив него сидел колонель Брихсдорн и смотрел в разложенные перед ним папки: описания, магоснимки, показания Лаваля, Келебориона, Марии. Возле двери статуей застыл могучий охранник.
Мы с Равашалем наблюдали с другой стороны одностороннего окна.
– Ваше имя? – скучным голосом спросил Брихсдорн.
– Милош Яначек, сын Витуна, сына Карела.
– Гражданство?
– Королевство Лаций. Кстати, я не помню, чтобы мне предъявляли ордер на арест, подписанный судебными органами Лация, – усмехнулся Яначек.
– Согласно союзному договору, первичные следственные действия при подозрении в особо тяжких преступлениях, совершенных на территории Союза королевств, могут производить следственные органы той из стран Союза, на территории которой подозреваемый был задержан, – все так же скучно, без интонаций проговорил колонель.
– Первичные – это сколько?
– Первичные – это семьдесят два часа.
– Ага, ну-ну, – кажется, совсем успокоился Яначек.
– Он на что-то рассчитывает, – толкнул меня в бок Равашаль. – Дело даже не в том, что он слишком спокоен; он был напряжен, а после слов о семидесяти двух часах расслабился.
Я думала так же. И пока не понимала, что же именно мы еще не знаем и не принимаем в расчет. Из известных нам подельников мага на свободе осталась баронесса Макмердок с секретарем, и неустановленный пока племянник Герберт. Баронесса в бегах, и на территории Галлии после инцидента в Лаваль-Корнийер не появлялась. Где Герберт, мы не знаем, но в подслушанном мною разговоре милый дядюшка велел тому уйти в тень, и обещал вызвать. Значит, на племянника в качестве кавалерии из-за холмов он надеяться не может.
Так что же мы не учли?
Допрос тем временем продолжался.
– Вы обвиняетесь в похищении, незаконном удержании и убийстве нескольких граждан Союза, в практиковании запрещенных видов смертельной магии, а также попытке грабежа, – сухо проинформировал Яначека Брихсдорн.
– А грабил-то я кого? – тот искренне удивился.
– Значит, остальные пункты обвинения не вызывают у вас возражений?
– Этого я не говорил. Но понять, что имеется виду, могу. А насчет грабежа – не понял.
Брихсдорн демонстративно тяжело вздохнул, вытянул снизу стопки синюю папку, раскрыл и прочел:
– Попытка получения магического артефакта, именуемого «камни Коркорана». Раз вы настаиваете, давайте начнем с этого эпизода.
– Ну, тут все просто, – оживился Яначек. – Вы же читали, небось, в моем досье, что по одной из специальностей я маг-медик. Вот однажды в старой книжке мне попалась информация, что, якобы, эти самые камни можно использовать при залечивании серьезных ранений. Там было сказало, что, когда раненому требуется переливание крови, использование данного артефакта позволяет переливать любую кровь, не принимая во внимание группу и резус-фактор. Это ж было бы открытие в медицине! Вот я и решил найти артефакт и проверить…
– А то, что артефакт находится в частном владении, вас не смутило? – не удержавшись, съехидничал Брихсдорн.
– Так я тогда этого и не знал! А когда раскопал, где они находятся, уже так завелся, что стало все равно, лишь бы проверить, действительно ли это возможно.
– Ты об этом свойстве камней знала? – повернулся ко мне Равашаль.
– Нет. Даже не слышала никогда. Интересно, где он мог об этом читать?
Словно услышав мои слова, Брихсдорн спросил:
– В какой именно книге вы прочли о таких свойствах артефакта?
– Не помню, – Яначек попытался развести руками, но помешали наручники. – Когда я купил замок Форнаг, там оставалась библиотека предыдущего хозяина, вот в этой библиотеке я много неожиданного откопал, в том числе и эту книгу. Даже не книгу, а брошюру, совсем тонкую. Да вы же осматривали замок, все сами видели?
Равашаль посмотрел на меня. Я помотала головой:
– В библиотеке замка не было ни одной даже тетрадки, посвященной магии. Ну, если не считать магией кулинарию. Не понимаю, почему он так спокоен и дружелюбен? Просто светится готовностью помогать следствию.
Тем временем допрос продолжался.
– Итак, что вы можете сообщить по существу предъявленных обвинений?
Яначек пожал плечами.
– Похищение, насильственное удержание и убийство? Вы, наверное, шутите. На каком основании вы предъявляете эти обвинения? Что, есть заявления от похищенных и удержанных?
– Вообще-то, вопросы здесь задаю я. Да, есть и заявление в том числе. И вы с ним ознакомитесь в должное время. Что вы можете сказать о практиковании запрещенных видов магии?
– Да ничего не скажу! Обвинения высосаны из пальца, да и палец-то… не очень чистый. Я требую адвоката и знакомства с материалами дела, а до тех пор и говорить ничего не стану, – он сложил руки на груди и стал демонстративно смотреть в потолок.
– Хорошо, будет вам адвокат. Скажите только, своего вызовете, или согласитесь с кандидатурой, предложенной государством? – не стал спорить Брихсдорн.
– Откуда у меня здесь, в Лютеции, может быть свой адвокат? Да и ни к чему деньги тратить, устроит меня и бесплатный государственный… защитник. – На слове «защитник» Яначек еще слышно хмыкнул.
– Ну, а на вопросы по поводу вашей биографии ответите? – продолжил колонель.
– Отвечу.
– Ита-а-ак… Вы защитили магистерскую диссертацию в году одна тысяча семьсот двенадцатом от Открытия Дорог?
– Да, все верно.
– Кто был вашим научным руководителем?
– Профессор Теодор Брашер, с кафедры тонких магических воздействий пражского университета, – Яначек отвечал быстро, не задумываясь.
– Прошло много лет с тех пор… – продолжал Брихсдорн. Схему допроса мы обговаривали заранее, споря до хрипоты.
– Да уж, – маг усмехнулся. – Немало.
– Где можно найти профессора Брашера?
– Понятия не имею, – он снова пожал плечами. – Наши пути разошлись очень давно. Я даже не знаю, жив ли он.
– Зато мы знаем, – пробормотала я. – Ну же, давай, Граурн, на что-то он должен отреагировать!
– Какова была тема вашей диссертации?
– М-м-м… Знаете, я уже сейчас и не вспомню! Вы ж сами сказали, столько лет прошло! Что-то о временных лакунах в магическом потоке.
– Что ж, вы больше этой темой не занимались?
Тут Яначек рассмеялся.
– Нет. Невостребованная тема оказалась.
– Вместе с вами защищалась ваша сестра, Марта Яначекова. Где она сейчас?
Тут улыбка арестованного погасла.
– А какое отношение моя сестра имеет к моим вымышленным преступлениям? Умерла она. Много лет назад! Все, я устал, прекращайте допрос.
Два дюжих охранника отцепили орихалковые браслеты от ножки стола, сковали магу руки за спиной и увели. Брихсдорн собрал бумаги и присоединился к нам с Равашалем.
– В общем, допрос впустую прошел. Единственное – удалось нащупать болевую точку, вопрос, где сейчас находится сестра, – сказал он. – Но где эта Марта, мы ведь тоже не знаем?
– Увы, не знаем. Вызывай к нему адвоката, раз он так просит, – распорядился Равашаль. – И запроси в Лации ордер на арест их гражданина. Авось, пришлют вовремя.
– Не пришлют, – буркнул Брихсдорн. – Ни разу не было, чтобы эти… латиняне, чтоб их Темному на завтрак, что-то сделали вовремя.
– Будем надеяться… Лавиния, ты молодец, нашла его в момент!
– Случайно, я говорила.
– Все равно молодец. И арест провела с блеском.
– Толку только никакого, – ответила я недовольно. – Ведь придется его выпустить, и где тогда искать?
– Я бы его удавил в камере, и все дела! – зло сказал молчавший до сих пор Морнэмир.
– Удавить – дело нехитрое, только мы пока не знаем, откуда растут корни заговора, – махнул рукой Равашаль. – Лавиния, ты пока побудь в городе, пожалуйста!
– Да у меня на завтра билет взят! – искренне возмутилась я. – Дирижабли в Степь, между прочим, раз в две недели отправляются!
– Вот две недели и подожди, – отрезал он.
Злая, как пчелиный рой, я вернулась домой за два часа до ужина. Есть хотелось ужасно, но, если сейчас что-нибудь перехватить, то Бакстон и его жена-кухарка будут обижаться еще неделю. А моего дворецкого и так уже раз пять пытались переманить.
Я налила себе двойную порцию aqua vita и вызвала Марджори.
– Билет на дирижабль сдай.
– А я его и не выкупала, – безмятежно сообщила моя секретарша.
– То есть как это?
Как это она не выкупала билет, если я еще дней десять назад сказала это сделать?
– Лавиния, да понятно было, что ты так быстро не освободишься! Ты же встала на след, пока не размотаешь все до конца, не успокоишься. Какие уж тут ментальные практики? – Марджори сочувственно погладила меня по плечу.
– То есть, я вот так насквозь прозрачна любому желающему? – проворчала я, не желая терять состояние мрачности.
– Нет, дорогая, только самым близким. И я рада буду, если ты до отъезда в Степь разберешься с этим магом. Надо признаться, вздрагиваю, как вспомню тот замок, солдат, которые так попались на заклинание, и жуткий зал со шкурой на стене… – Марджори и в самом деле вздрогнула.
«Что за история со шкурой?» – услышала я в своей голове скрипучий голос.
Книга! Это что, он и мысли мои читать будет?
«Не волнуйся, просто сейчас я услышал твой разговор с этой женщиной, вот и дернул тебя. Это кто, твоя секретарша? Вроде разумная, познакомь-ка меня!».
Я тяжело вздохнула. Тоже мне, пара сотен страниц информации и кожаная обложка, а командует…
«Подумай, сильно ли я отличаюсь от тебя? – развеселился Zhuan´ol Zhaunil. – Только что в тебе страниц нету, а обложка тоже кожаная!»
– Марджори, сядь. Пожалуйста.
– Что-то случилось? – она послушно села в кресло.
– Нет. Просто я хочу тебе кое-что показать. Это большой секрет, ты понимаешь…
– А что, в этом кабинете есть что-то несекретное? – хладнокровно поинтересовалась она. – Давай, показывай.
Я открыла пространственный карман и достала Книгу. На обложке немедленно распахнулись горящие синие глаза и с интересом осмотрели мою секретаршу.
– Годится, – сказал Zhuan´ol Zhaunil. – Как ее зовут?
– Марджори, – вздохнула я. – Это, как ты видишь, артефакт, обладающий собственным разумом. Его зовут… Слушай, а давай мы как-то упростим твое имя, а? Я тебя буду звать Жиль – ну, кроме торжественных случаев. Можно?
– Вообще-то нельзя, но ты же не успокоишься… – тонкие губы на обложке скривились. – Темный с тобой. Зови так.
– Так вот, Марджори, его зовут Zhuan´ol Zhaunil, сокращенно Жиль. На данный момент он наш союзник, в том числе, и в противостоянии с Яначеком.
Марджори отмерла.
– Уважаемый Жиль, я… я рада с вами познакомиться. Если могу быть чем-то полезна…
– Можешь, конечно! Лавиния сегодня утром ушла, забыв подключить меня к Сети, и я весь день оставался без источника информации! Будешь ежедневно подключать, поняла?
– Поняла. – Марджори взглянула на меня.
Я кивнула. Что мне еще оставалось делать?
Когда Марджори ушла, чтобы поторопить Бакстона с ужином, я спросила у Книги:
– Жиль, а ты давно… ну, долго ли ты был с Яначеком?
– Ты хотела спросить, давно ли я был в рабстве? – фыркнул он. – Давно. Как ты догадываешься, у меня иное восприятие течение времени, но, я думаю, по вашему счету лет триста-четыреста.
– А с Брашером ты был знаком?
– Это еще кто?
– Учитель Яначека.
– Брашер… Нет, кажется. Знаешь что, давай я подумаю, повспоминаю. Оставь мне на ночь Сеть, может, что-то меня наведет на мысли. А завтра обсудим. Ты ж, небось, захочешь узнать, как я к нему попал?
– Захочу, конечно… – неожиданно я зевнула. – Ох, прости, устала. Пойду спать. Про шкуру и гвозди я тебе потом расскажу, и даже картинки покажу.
– Люди… какие вы непрактичные! – бурчал Жиль, пока я соединяла USB-кабелем его разъем с сетевым. – Вечно вам надо то спать, то есть, то на еще какую-нибудь чушь время тратить…
