Текст книги "Кастрюлька с неприятностями (СИ)"
Автор книги: Martann
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 54 страниц)
Глава 9
Дюжий матрос, которого капитан Гаскелл прикрепил ко мне для охраны, согласился оставить меня в курительной в компании четырех безупречных граждан Союза королевств, и отправился ужинать. Джон пообещал лично проследить, чтобы я из этой комнаты ни ногой никуда, сел со мной рядом и, на всякий случай, взял за руку. Я втихаря пнула его ногой, но промахнулась.
Вообще, после всех сегодняшних волнений, купаний и рыданий уже хотелось спать до ужаса, но как я могла уйти и не принять участия в обсуждении произошедшего? Никак!
Впрочем, пока никакого обсуждения не было. Трое молчали и курили, будто пытаясь максимально заполнить большую комнату дымом, двое молчали просто так.
Я вытянула свою руку из ладони Джона, выбралась из глубокого кожаного кресла и прошлась по курительной. Просто, чтобы развеяться. Вот, рассмотрю, наконец, деревянные резные панели, которыми отделаны стены. Темное дерево на ощупь было шелковистым, я погладила панель, провела пальцем вслед за завитком. Прямо за моей спиной раздался голос Лео, я даже вздрогнула от неожиданности.
– Резной дуб. И отличная работа, кстати. Лет двести этому дереву.
– Небось, из какой-нибудь разрушавшейся усадьбы забрали…
– Скорее всего, – он пожал плечами.
В курительной вновь повисло молчание. Наконец, генерал решил его нарушить, откашлялся и сказал:
– Скажите, только мне кажется, что в происходящем есть некая несообразность?
Ответить ему никто не успел: дверь распахнулась, и на пороге появился уже знакомый мне гном, почтенный Фаургрид, с трубкой в руках.
– Добрый вечер, – отвесил он общий поклон. – Не будет ли уважаемая компания возражать, если простой горный мастер к ней присоединится, дабы выкурить трубочку перед сном? На палубе опять дождь, да и ветрено.
– Присоединяйтесь, конечно, мастер! Вот удобное кресло, – Лео вскочил и придвинул кресло к столу.
Гном сел, затянулся трубкой, выпустил пару дымных колец и посмотрел на всех хитрыми глазами.
– А вот когда я входил, мне послышалось, что уважаемый господин генерал упомянул какие-то несообразности. Может ли скромный горный мастер поинтересоваться, о чем идет речь?
Госпожа Редфилд приподняла бровь.
– Разумеется, почтенный господин Фаургрид Маульташ. Поинтересуйтесь.
Глаза ее смеялись. Впрочем, и в голубых глазках горного мастера прыгали искры. Вообще, у меня было такое ощущение, что эти двое то ли фехтуют, то ли ведут какой-то безмолвный разговор, слышимый только им двоим. Кажется, и не только у меня – генерал вновь откашлялся и произнес:
– Мы обсуждали различные неожиданные и нелепые происшествия, происходившие на борту нашего корабля… хм, и рядом с ним, да… с начала плавания.
– Ага… – Протянул гном с непонятным удовлетворением. – Тогда, если позволите, я добавлю пару происшествий в вашу копилку, а потом, возможно, и вы со мной поделитесь информацией и соображениями.
Фаургрид осмотрелся, легко выпрыгнул из глубокого кресла, подошел к сонетке и дернул. Стюард появился почти мгновенно.
– Будь добр, любезный, принеси нам на компанию графинчик хорошей аква-виты, холодной воды и шесть стаканов. Или кто-то желает другого напитка? – повернулся он к нам.
Я задумалась на мгновение – может, попросить чего-то полегче? но потом вслед за остальными покачала головой. В конце концов, коньяк я сегодня уже пила, не понижать же градус.
Что ж, обслуживание на борту «Гордости Бритвальда» было на высшем уровне: кажется, не успел еще Фаургрид вернуться в кресло, а стюард уже расставлял на столе широкие стаканы с тяжелым дном. Золотистая жидкость тяжело колыхнулась в хрустальном графине, звякнула стеклянная бутылка с водой. Гном придержал стюарда за рукав и сунул ему монету:
– И присмотри, чтобы остальные желающие покурить делали это в другом месте.
Стюард кивнул и испарился.
Фаургрид разгладил бороду, приложился к стакану с аква-витой и начал:
– Итак. Во-первых, за восемь дней нашего путешествия в моей каюте трижды поменялись картины на стенах.
Он загнул большой палец на левой руке. Левая бровь госпожи Редфилд поползла вверх:
– Поясните, пожалуйста!
– Когда я занял свою каюту номер пятьдесят семь, над кроватью висел горный пейзаж, а возле зеркала – натюрморт с лимоном и виноградом. Через два дня над кроватью оказался букет, а возле зеркала – портрет неприятной старой женщины в чепце.
Тут гном растопырил пальцы вокруг головы, изображая чепец, и продолжил, убедившись, что мы затаили дыхание и слушаем:
– А сегодня, когда я вернулся в каюту после завтрака, вместо неприятной старухи была красавица в венке, а над кроватью пейзаж с рекой и садом. Я, конечно, понимаю, что перевесить картинки мог стюард или горничная, это дело трех минут. Но зачем?
Да уж… я живо представила себе, как возвращаюсь в свою каюту – пусть временный, но все же дом! И обнаруживаю, что картины переменились, или стол решил стоять не справа, а слева от кровати, или комод взял, да и подрос сантиметров на тридцать. Ведь даже не расскажешь никому, примут за сумасшедшую.
И эхом моих мыслей прозвучал вопрос Леонарда:
– Вы кому-нибудь об этом рассказывали?
– Я похож на идиота? – вопросом на вопрос ответил Фаургрид. – Вы ж понимаете, что бы я услышал в ответ… да хоть от нашего уважаемого капитана Гаскелла.
– Ладно, предположим, это была глупая шутка в стиле школьников пятого класса. Кнопка, подложенная на стул учителя. А что еще с вами происходило? – госпожа Редфилд не выпускала из рук основную нить беседы.
– Да вроде бы всякая ерунда, мелочь. Вот только ее было многовато. Ну, например, у меня пропало несколько документов. Важных для меня, финансовых. Но, с другой стороны, важны они только для меня, никто больше не смог бы ими воспользоваться из-за магического нотариального заверения.
– Когда документы пропали?
– В первый же день плавания, пока я был на этом… (тут гном явно проглотил неприличное слово) вечернем концерте. А через три дня вечером я обнаружил их под своей подушкой! Получается, что кто-то регулярно шарит в моей каюте, и чувствует там себя совершенно вольготно. И этот кто-то хочет, чтобы я знал о его… визитах.
– Поясните, пожалуйста, – попросил Джон.
– Я ведь эти бумаги не стал бы смотреть, они мне понадобятся только в Христиании. Просто считал кое-что, ну, и полез уточнить процент… э-э-э… ну, неважно. И, если бы этот некто вернул документы на место, я мог бы и не узнать, что они пропадали. Но их подложили под подушку, значит, хотели, чтобы я обратил на это внимание!
– Получается, нашему неизвестному нужно было, чтобы вы подняли шум, – резюмировала Лавиния. – А вы этого не сделали. Почему?
– Да потому, что документы эти секретные, я и вам бы о них не сказал, если бы не обстоятельства, – гном надул щеки. – И еще, если меня настоятельно подталкивают что-то сделать, я лучше приторможу. Здоровее буду.
Госпожа Редфилд прошлась по курительной, постояла у окна, глядя на золотой нарождающийся месяц, потом вновь села в кресло. Все молчали – не знаю, как кто, а я просто замерла, чтобы не мешать ее размышлениям. Наконец магиня отмерла:
– Я предлагаю открыть карты, – сказала она непринужденно. – Если говорить честно, из присутствующих в этой комнате только генерал и Александра практически ничего не скрывают. Но прежде я предложила бы пригласить сюда капитана и, может быть, корабельного мага, мэтра Бертье. Кто-то вторгается в их хозяйство, и они имеют право знать подробности.
Капитана ждать долго не пришлось, минут через пять он уже сидел в кресле рядом с МакАртуром, а за его спиной расположился чем-то страшно недовольный мэтр Бертье. Госпожа Редфилд посмотрела на него, усмехнулась своим мыслям и начала говорить:
– Итак, как я уже сказала, я предлагаю открыть карты. Капитан Гаскелл, в этой комнате мы начали обсуждение странных, глупых, неприятных и противоречивых происшествий, случившихся с присутствующими за последние девять дней. Но для начала мне хотелось бы, чтобы вы начали серьезнее относиться к ситуации, и согласились, что никто из нас не шутит. Я начну с себя: баронесса Лавиния Редфилд, коммандер Службы магической безопасности Союза королевств. А кроме этого – архимаг и декан кафедры боевой магии высшей магической Академии в Лютеции.
Капитал Гаскелл промолчал, мэтр Бертье слегка побледнел, а госпожа Редфилд перевела взгляд на… Джона? Как интересно! Неужели в этой молчаливой громадине прячутся тайны?
Джон хмыкнул, потер переносицу и посмотрел на Лео. Тот пожал плечами и сказал:
– Да что уж теперь прятать. Считай, что все свои.
– Ладно, – Джон покивал каким-то своим мыслям, потом вытащил из-за ворота рубашки медальон в виде трех концентрических кругов из белого золота, с шестью небольшими камнями в среднем круге. Я поняла, что это артефакт, довольно давно, но, разумеется, не могла установить его функции. Для этого нужно, как минимум, взять артефакт в руки, а Джон не расставался с ним ни на миг: и в бассейне он тоже оставался на шее владельца, да и когда мы доплыли до острова, никуда не делся.
Тем временем молодой человек нажал поочередно на камни: рубин, сапфир, бирюза, опять рубин, топаз, опять рубин, опал и, наконец, черный агат. Какое-то мгновение ничего не происходило, а потом его лицо стало неуловимо меняться – подбородок, форма носа, брови… Через минуту перед нами уже сидел совершенно другой человек, которого трудно было не узнать; портреты его регулярно появлялись в новостях головидео и в журналах. Еще бы! Хорош собой, выдающийся техномаг, море обаяния, холост – наследник данской короны Хольгерд-Иоанн-Кнуд Эресунн.
– Понятно, – нарушила молчание неугомонная госпожа Редфилд. – Что-то подобное я и подозревала. Артефакт у вас хорош, ваше высочество, я не смогла пробиться, хотя пару раз пыталась. Мэтр Лодброк делал?
– Именно, – склонил голову Джон… то есть, Хольгерд и так далее. – Разрешите представить вам моего близкого друга, майора королевской Стражи, Леонарда Пембрука, графа Оттердаг.
Лео коротко кивнул, потом сказал:
– Пожалуй, никаких странностей в нашем плавании не наблюдалось. Все шло нормально. Ну, если не считать приключавшегося с окружающими.
– Ну что ж, – кивнула госпожа Редфилд. – Идем дальше. Уважаемый Фаургрид?
– Эх… – гном вздохнул, потом встал с кресла. Он не пользовался никакими магическими предметами, но мне показалось, что вдруг стал выше ростом, профиль закаменел, хоть на монетах чекань. – Разрешите представиться: Фаургрид Маульташ, Хранитель клана Медного Обуха.
Ого! Хранитель – это фактический глава клана. Какое тут у нас… представительное общество собралось. Тем временем госпожа Редфилд добавила к словам Фаургрида:
– Сколько я помню, маг земли в ранге архимага, первый советник Подгорного короля Таурина второго… мне не изменяет память, дорогой господин Маульташ?
– Ну что вы, баронесса! – гном усмехнулся и сел.
Тут, наконец, отмер капитан Гаскелл. Судя по нему, все это время он переваривал известие о количестве высокопоставленных особ, внезапно свалившихся на его голову.
– Что я еще не знаю? – скрипнул он зубами и в упор уставился на меня. – Вы, юная леди, окажетесь королевой Галлии? Или уж сразу аватарой богини Дану?
– Нет, господин капитан! Боюсь вас разочаровать, но я останусь той, кем представлялась с самого начала, Александрой ван Хоорн, гражданкой Бритвальда, следующей по личным надобностях в Христианию.
Мое признание не умиротворило Гаскелла, и он перевел пылающий взор на генерала МакАртура. Мне показалось даже, что, если бы мог, он и зарычал, и пар из ноздрей выпустил. Видимо, присутствие принца Хольгерда-Иоанна его несколько стесняло.
МакАртур хмыкнул и потянулся к погасшей трубке.
– Боюсь вас разочаровать, Гаскелл, но и мне нечего добавить… Лавиния, давай уже не будем отнимать время у занятого человека. Расскажи капитану о встреченных нами странностях, и будем решать, к чему это нас ведет.
Рассказ госпожи Редфилд не был длинным, но капитана и мэтра Бертье, судя по всему, впечатлил. Во всяком случае, мэтр Бертье совершенно по-простонародному почесал макушку и сказал Гаскеллу:
– Послушай-ка, Джош, а ведь мы можем дополнить списочек, а?
И она дополнили.
Нынешний рейс «Гордости Бритвальда» выдался чрезвычайно урожайным на несуразности, неприятности, жалобы пассажиров. Причем все странности касались только и исключительно пассажиров первого класса – ни во втором классе, ни среди команды ничего подобного не было.
Одна из пассажирок рассказала о регулярно появляющемся в ее каюте призраке; другую преследовал ненавидимый ею запах розового масла. У третьей, так же как и у Фаургрида, менялись картинки в каюте. Еще один пассажир не мог поймать важные для него письма и бумаги; они, словно живые и обладающие собственной волей, каждый раз оказывались в другом месте.
Нужно отметить, что все жалобы были объединены несколькими общими факторами: ничего не происходило с теми пассажирами, кто путешествовал не в одиночестве; никто всерьез не пострадал – самыми тяжелыми случаями были порезы на руках Дианы Маллиган, да мое незапланированное купание.
– Нам от чего-то старательно отводят глаза. Вот только интересно, от чего?
Глава 10
Я отвела взгляд от корзины с булочками и тяжело вздохнула. Больше впихнуть не получалось ни крошки, а ведь я еще не попробовала плюшки с кремом и розовой глазурью! Да, удивительным образом моя мама умеет найти и взять на работу лучшую кухарку города, и так – в любом месте, куда их с отцом закидывает судьба (и министерство иностранных дел). Вот и здесь, в Христиании, они обосновались совсем недавно, но на кухне резиденции посла царит фру Густавсон, и казенный особняк пахнет ванилью, корицей, кардамоном и чем-то неуловимо домашним.
– Все, мам, я сейчас лопну. А ты еще хочешь меня куда-то вечером выводить! Я же ни в одно платье не влезу так!
– Ладно-ладно, – отмахнулась мама. – Просто я тебя давно не видела и соскучилась.
– Так, может быть, ты все же расскажешь, зачем меня так срочно вызвали из Бостона? Я там уже почти корни пустила…
– Милая, – мама погладила меня по голове, как маленькую, – мне бы очень не хотелось, чтобы ты пустила корни так далеко от нас. Конечно, это твое дело, но, я так понимаю, с тем молодым человеком ты порвала? Значит, в общем-то, кроме привычки ничто не держало тебя в Бостоне.
– Наверное, да. Но привычка тоже значит немало, согласись!
Мы помолчали, потом мама покачала головой и сказала:
– У меня такое впечатление, что над отцом… что-то сгущается. И если бы это были просто небольшие неприятности по службе, я бы не волновалась – известное дело, посол отдувается за всех. Но у меня чувство, что надо ждать чего-то более серьезное. И леди Фелиция приезжает через две недели.
Тут я могла только охнуть. Леди Фелиция ван Хоорн, старая дева, кузина моей бабушки, была безошибочной приметой надвигающегося семейного урагана. За свою жизнь я видела ее три раза, и каждый визит был катастрофичнее предыдущего. К счастью, большую часть времени она проводила в своей гасиенде на острове Лансароте. Говорят, в последние пятьдесят лет активность тамошнего вулкана де ла Куэва изрядно возросла, и я более чем уверена, что одна из причин тому – бурный темперамент леди Фелиции. А, может быть, пришло мне вдруг в голову, она заставляет все возможные неприятности собираться вокруг нее и вываливаться на окружающих? Никто же не говорил, что Дар должен быть непременно полезным…
– Зачем? Чего вдруг она решила рискнуть путешествовать со своего Лансароте на дирижабле?
– Ну, в письме она сообщила, что не может не присутствовать на юбилее короля Ингвара, – мама пожала плечами. – Причина не хуже любой другой, а в чем там дело на самом деле, боюсь даже предполагать.
– Как это королевская канцелярия так промахнулась, отправила ей приглашение?
Мама только вздохнула:
– Ты же понимаешь, без тебя мы ее визита не переживем. Она не хочет останавливаться в отеле, мол, зачем, когда у нее такие близкие родственники живут в роскошном особняке? Так что, как ни крути, без тебя я просто не выживу.
Да, матушка права: странным образом, в моем присутствии легендарная фурия, одного взгляда которой бывало довольно, чтобы самая закаленная горничная упала в обморок, превращается в обычную неопрятную немолодую женщину. Наш семейный маг предположил когда-то, что это мой вариант Дара. Леди Фелиция знает об этом, и обычно старается держаться от меня подальше.
– Мам, только… я ее не видела лет десять, с моих четырнадцати. Мало ли, вдруг мой Дар утратил силу?
– Будем надеяться, что нет, – Она помолчала, рассеянно размешивая кофе, потом встрепенулась. – Но ты не закончила рассказ о плавании! Я правильно поняла, что ты теперь хорошо знакома с наследником?
Ой-ой… Когда у мамы вот так загораются глаза, все живое и относительно разумное предпочитает спрятаться подальше. Я запихала поглубже инстинкт самосохранения и ответила:
– Не могу сказать, что я с ним близко знакома. Он мне вытащил меня из крайне неприятной ситуации, ты же знаешь, что я боюсь глубокой воды.
– Ладно, это мы еще посмотрим, насколько близкое у вас знакомство. Так удалось капитану выяснить, кто устраивал все эти… сюрпризы?
– Удалось, конечно… Только не сразу, и не совсем капитану.
Чем ближе «Гордость Бритвальда» подходила к Проливу, тем сильнее становилась качка. Что бы там ни писали в газетах журналисты, воспевающие океанские путешествия, волны, лодки, качку и иные романтические подробности, я теперь знала точно: даже на больших трансокеанских кораблях волнение чувствуется. И еще как.
К моему удивлению, меня по-прежнему не укачивало, чего нельзя было сказать о многих моих попутчиках. За ужином в ресторане не набралось и половины народу. За нашим столом отсутствовал лорд Бринуотер, не было и мадам Девинь; впрочем, ее я за все время плавания видела от силы раза четыре-пять, и те на палубе, где она установила мольберт, зонт, и принимала красивые позы. Ела она в каюте.
После купания в океане в бассейн мне не хотелось. Вообще не хотелось выходить на палубу. Поэтому большую часть последнего дня плавания я провела в своей каюте – доделала почти одушевленный кулинарный блокнот для Майи и несколько простеньких вещиц для подарков, решила, наконец, что сделаю для родителей (общий для двоих артефакт, поддерживающий здоровье и восстанавливающий силы)… в общем, провела время с пользой.
Несколько раз перед глазами вдруг вставало лицо Джона, становящегося наследником данской короны Хольгердом-Иоанном. Стало совсем грустно – что уж теперь от себя самой скрывать, Джон мне очень понравился. Именно в этой, так сказать, ипостаси. А оказалось, что приглянулся мне миф, иллюзия, фантом.
С другой стороны, ведь с Оливером Смаутом было примерно то же самое: оказалось, что человека, за которого я планировала выйти замуж, не существует. А тот, который есть в реальности, решительно мне не понравился.
На ужин я собиралась совсем в раздрызганных чувствах. Пришлось откапывать шкатулку с косметикой и пудрить пятна под глазами и покрасневший нос.
Наутро, уже в половине десятого, «Гордость Бритвальда» должна была причалить в доке Кэнэри-Уорф. А в девять утра, когда я лениво размышляла, собираться ли к завтраку сейчас, или подождать еще полчаса, пока разгрузятся все, покидающие корабль в Люнденвике, на палубе раздались громкие крики, даже, пожалуй, вопли, топот и успокаивающий басок дежурного офицера. Я накинула халат и выглянула в дверь. Мимо с топотом пронесся юнец в форме, затормозил, повернулся ко мне и сказал нервно:
– Леди, вы бы вернулись пока в свою каюту!
– А что случилось?
– Бассейн горит! – и он выскочил за дверь раньше, чем я успела задать еще вопрос.
Быстрее собственного визга я впрыгнула в джинсы, мокасины и первую попавшуюся майку, и вылетела на палубу.
От бассейна валили клубы черного дыма. На моих глазах этот дым перемешался с оранжевыми языками пламени, собрался в толстый жгут, и с верхней палубы на жилую поползла огромная дымно-пламенная змея. В огненной пасти мелькал быстрый черный раздвоенный язык. Охнув, я сделала полшага назад, но что-то в этой картинке меня насторожило. От змеи не тянуло жаром и запахом гари, не слышно было шуршания чешуи о доски палубы…
– Иллюзия, конечно, – сказала за моей спиной неслышно подошедшая госпожа Редфилд. – Не знаю, зачем, но думаю, это скоро будет понятно. Вот же Темный, а я хотела пораньше покинуть корабль…
Она направилась к трапу, по которому стекала дымная змея, и спокойно стала подниматься на верхнюю палубу. За спиной послышался вскрик и звук, будто что-то увесистое осело на палубу. Понятно, кто-то из наших светских дам не упустил случая упасть в обморок…
Я последовала за госпожой Редфилд, хотя и страшновато было входить в огонь, выглядящий совсем натуральным. Что ж делать – ей может понадобиться помощь. Маг я слабенький, но отдать резерв при необходимости это не помешает.
Бассейн и в самом деле горел. Пламя плясало над голубой водой и жадно лизало бортики. Госпожа Редфилд вздохнула и спросила у зданий дока Кэнэри:
– Интересно, почему корабельный маг блистательно отсутствует каждый раз, когда он нужен?
Первой исчезла дымная змея, вытекавшая из бассейна. Огонь стал оседать, и с легким хлопком пропал. Магичка повернулась, увидела меня и сказала, усмехнувшись:
– А самое любопытное, кому это понадобилось? Раз уж ты здесь, пойдем к капитану, думаю, там будет интересно.
Подходы к капитанскому мостику были перегорожены могучими плечами матросов. Где-то я могла понять капитана: высадку пассажиров контролировали второй помощник и представитель владельца судна, «Компании океанских перевозок Бритвальда». Пассажиры весь рейс выкидывали фортели и были не вполне адекватными, так что Гаскелл разумно решил оставаться выше того кошмара, в который могло бы превратиться прощание с теми, кто сходил в Люнденвике. И уже начало превращаться, кстати!
Кипящие волны нервничающих пассажиров разбивались о бело-голубую равнодушную стену и откатывались, разочарованные. Я следовала в кильватере госпожи Редфилд под всеми парусами, только белая пена разлеталась за моей спиной.
На капитанском мостике нам не были рады.
– Капитан, здравствуйте! Мэтр Бертье, как, и вы здесь? – тон ее был чрезвычайно сухим, как эльфийская галета пятидесятилетней давности. – Может быть, раз уж мы так неожиданно встретились, расскажете, почему я должна была выполнять ваши обязанности на палубе?
– Но, баронесса, я… э-э-э… помогаю суперкарго в разгрузке! – попытался ответить Бертье. Однако беднягу уже захватило волной и несло куда-то к Темному.
– Наш шутник только что до полусмерти напугал иллюзией почти две сотни пассажиров. И если служащие «Компании океанских перевозок Бритвальда» за время плавания неспособны оказались найти указанного шутника и нейтрализовать его, очевидно, я должна буду выставить компании счет за магические услуги, – госпожа Редфилд дождалась, пока цвет лица мэтра Бертье стал напоминать несвежую брынзу, и вбила последний гвоздь, – По моим расценкам!
Тот поднял мученический взгляд на капитана:
– Капитан, простите. Я пошел на палубу. Если баронесса еще раз шевельнет пальцем, это меня просто разорит!
– Идите, мэтр Бертье! – кажется, капитан был раздражен не меньше госпожи Редфилд, поскольку пробурчал, не особо понижая голос, – Маги! Темный их побери, насколько проще было бы с обычной, нормальной, механической техникой!
Честно говоря, все время этой битвы гигантов я стояла возле самой двери, стараясь слиться ней. Между прочим, мне на этом корабле еще сутки плыть до Христиании!
Но тут капитан устало потер лоб и спросил почти нормальным голосом:
– Вы что-то хотели, госпожа Редфилд?
– Вообще-то я хотела отправиться на берег, – ответила она, также смягчаясь. – Но тут у вас так занятно, что я, пожалуй, оставлю за собой каюту до конца вашего плавания. Если нет на то ваших возражений, капитан.
– Как вам будет угодно, мадам.
Госпожа Редфилд благосклонно улыбнулась и присела на край стола.
– И еще одно, капитан. В ближайшие полчаса произойдет что-то, ради чего наши злоумышленники и устроили всю эту фантасмагорию. Я уверена, что они постараются сойти с борта первыми и раствориться в толпе.
– Я не смогу остановить высадку иначе, чем по распоряжению Стражи, – капитан развел руками. – А его мы получить не успеем, да и на каком основании?
– Это понятно, – отмахнулась магичка. – Я и не предлагаю останавливать высадку. Я предлагаю магически пометить каждого из пассажиров, чтобы потом их легко было найти – даже тех, кто сменит внешность и имя.
– Каким образом? Вы ж не сможете стоять у трапа, и к каждому прикасаться?
– Нет. А вот вы и ваши помощники – сможете!
– Госпожа Редфилд, – капитан откашлялся, – я готов простоять у трапа до полуночи, но должен предупредить – магии во мне не хватит даже, чтобы пометить маковое зерно.
– Разумеется, – она встала, порылась в карманах легкой кожаной куртки и достала моток темно-синих ниток, тонких, как волоски. – Нам поможет Александра.
Я отлипла от двери и сделала полшага вперед, а госпожа Редфилд продолжила:
– Тебе ведь удается работа с текстилем и волокнами?
– То есть, вы хотите сделать магические метки из этого? – я взяла у нее моток и внимательно его осмотрела. – Хлопок с шелком, должно получиться. Наверное, надо будет добавить еще и незаметность, чтобы они не скинули с себя прицепившуюся нитку. Вот только… за полчаса сделать не обещаю, мне нужен хотя бы час.
– Я попробую задержать высадку, – сказал капитан. – Думаю, сейчас у нас заклинит трап.
