Текст книги "Кастрюлька с неприятностями (СИ)"
Автор книги: Martann
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 54 страниц)
Глава 25
Получается, что, в какой-то мере, я должна была бы поблагодарить тетушку Фелицию и ее компаньонку мисс Примроуз за то, что была теперь защищена едва ли не лучше, чем золотой запас Дании и Нордхольма. Ведь изначально именно их действия привели к тому, что я стала нервно вздрагивать, если рядом каркала ворона или из-за угла неожиданно выезжал экипаж. Я теперь не снимала защитные амулеты даже в ванной, по городу передвигалась порталами или в экипаже отца; покупать свой собственный мне категорически запретили.
Леонард, как глава королевской стражи, лично проинструктировал охрану рядом с моими покоями во дворце.
И несмотря на это все, бал на Самайн прошел – неожиданно для меня – почти спокойно.
То есть, разумеется, мы с мамой три раза навсегда разругались из-за бальных платьев, но это, вообще-то, даже и не рекорд: когда родители решили вывести меня на бал дебютанток в Бостоне, мы ссорились трижды в день.
На сей раз бальный туалет для меня шила королевская портниха; цвет и фасон платья, рисунок вышивки и даже наличие корсета были освящены веками, так что попытка внести какие-то изменения приравнивалась к государственной измене. Невесте наследника на бал в честь Самайна полагалось бледно-кремовое платье с пышной юбкой, рукавами фонарик и неглубоким вырезом каре. Подол платья и плечи должны быть расшиты алым и золотом, возможно было выбрать только между кленовыми листьями и ягодами рябины… Драгоценности также были строго регламентированы, и королевский ювелир заканчивал подгонку под мой размер колец и диадемы с алой шпинелью.
Но зато я могла оторваться с платьем для мамы, и я это сделала, склонив на свою сторону замечательную, прекрасную мадам Лафорж. Так что супруга посла Бритвальда графиня Гвендолен ван Хоорн предстала перед искушенной публикой в пурпуре – а кому не нравится, может выйти из зала!
В остальном же бал был… обыденным, если можно отнести такое слово к праздничному мероприятию. Я протанцевала положенное число танцев – три с Джоном, по одному с его величеством, с младшим принцем Карлом и с моим отцом, после чего решила, что долг мой выполнен, можно съесть мороженого. Мой друг и единомышленник, шеф Лоран Саве шепнул мне, что ему удалось перекупить лучшего в этом мире и его окрестностях специалиста по мороженому, синьора Сардженти из Рима, и на балу будет представлен его шедевр – ромовый пломбир с ягодами малины.
Как и все самое лучшее, пломбир закончился слишком быстро. Я поставила вазочку на поднос мгновенно возникшего за спиной официанта и задумалась – съесть еще такого же, или попробовать ореховое с земляникой, когда рядом со мной раздался приятный мужской голос.
Удачно вышло, что мороженое кончилось, потому что от неожиданности я подпрыгнула.
– Прекрасная дама, к моему отчаянию, рядом нет никого, кто мог бы вам меня представить! Но, быть может, вы не дадите несчастному умереть от отчаяния, и соблаговолите пожелать чего-нибудь, что я мог бы немедленно исполнить?
Я взглянула на человека, который сумел произнести такую фразу, ни разу не запутавшись. Первое впечатление – боги, какой красавчик! Высокий зеленоглазый блондин, широкоплечий, с тонкой талией, которую только подчеркивал отлично сшитый фрак. Улыбка вполне подходит к голосу, сладость можно добывать в промышленных масштабах и перерабатывать сразу в мармелад. Знакомый тип лица… Вот тьма, да он же почти копия Оливера, моего несостоявшегося бостонского жениха!
– Да, – ответила я, благосклонно кивая. – Вы можете исполнить поворот кругом и отправиться, куда вы сами пожелаете.
– Вы шутите со мной! – воскликнул блондин и подошел на шаг ближе. – Я счастлив, это уже половина успеха!
Подавив тяжелый вздох, я огляделась. Банкетка, на которой я уединилась с предметом моей горячей страсти (с мороженым от синьора Сардженти, если кто не понял), стояла в нише в глубине танцевального зала. Незнакомец в эту минуту заслонял меня от взора охраны в зале, так что упрекать их в невнимательности было бы нечестно. Нажать на сигналку и переполошить полдворца? Вроде никаких враждебных действий он не предпринимает, и, если это какой-то вполне законный гость, то я буду выглядеть глупо. Надо уходить отсюда, если он сделает еще шаг вперед, то просто сядет мне на колени.
Я встала, кончиком веера отодвинула протянувшуюся ко мне руку и сказала, выходя из ниши:
– Когда найдете кого-то, кто сможет вас представить, попробуйте еще раз. Хотя я вам не советую.
На мое счастье, в этот момент как раз закончилась мазурка, музыканты собрали инструменты, собираясь на перерыв, и в зале стало посвободнее. Увидев Лео с приятелем как раз возле оркестрового подиума, я подобрала юбки и целенаправленно пошла туда, ощущая между голых лопаток зуд, будто туда смотрела красная точка прицела.
– Сандра, добрый вечер! – обрадовался Лео. – У тебя остались свободные танцы после ужина?
– Пока да. Как раз вальс, и он за тобой, – ответила я, беря его под руку. – Господин Крамсбольд, я украду у вас графа Оттердаг, мы отправимся добывать ореховое мороженое!
– Сандра, что-то случилось? – спросил Лео, едва мы отошли от Крамсбольда. – У тебя такое лицо было, когда ты превращала в магические метки моток ниток.
– Какое – такое?
– Холодно-сосредоточенное. Итак, что произошло?
В нескольких словах я описала ему прекрасного блондина, так стремившегося познакомиться со мной, минуя все и всяческие правила этикета.
– А почему ты так взволновалась? Ну, болван, мало ли их? Провинциал какой-нибудь, не знает, как себя держать… – не понял меня собеседник.
– Во-первых, кто б его пустил просто так на королевский бал? А во-вторых, – я повернулась к Лео и посмотрела ему в глаза, – у него на правой руке перстень с квадратным черным опалом. И если это не тот камень, который я видела у мастера Крейнвурда, то я съем твои эполеты!
– Так, стоп! Надо звать мэтра Верхаузена. Куда бы тебя пока пристроить?..
– Давай ты отведешь меня к столу с мороженым, и я там постою и поболтаю с синьором Сардженти, – предложила я. Очень, на мой взгляд, разумно предложила, ореховое мороженое с земляникой-то я так и не попробовала.
– Нет уж, – помотал головой Лео. – Мне надо, чтобы ты была под присмотром, а то его высочество мне голову оторвет, и не посмотрит, что старый друг. О, музыканты вернулись! Сейчас я тебя отвальсирую куда надо!
И через три тура вальса я стояла возле жениха, с бледной улыбкой кивая каждому слову нескончаемой проповеди древней, как наскальные росписи, герцогини Кронборг: трава раньше была куда зеленее, малина слаще, а девушки скромнее и красивее. На последних словах герцогиня горделиво вытянула и изогнула морщинистую шею, и удачно повернулась в профиль, так, чтобы стала особенно хорошо заметна лысинка слева от макушки.
– Бедная старушка, – прошептал мне на ухо Джон. – Пережила своих внуков и правнуков, что может быть страшнее?
Но тут рядом появился Лео, все как-то завертелось втрое быстрее. Старую герцогиню унесло куда-то к креслам, где сидели другие такие же древние придворные дамы, а мы втроем уже стояли возле столика с мороженым, держали в руках креманки с вожделенным ореховым и беседовали с мэтром Верхаузеном.
– Подумай хорошенько, Александра, – он почти ткнул в меня ложечкой от мороженого. – Ты что-нибудь необычное почувствовала, когда разговаривала со своим поклонником? Твои ощущения, мысли, намерения? Скажем, захотелось чего-то съесть или выпить?
– Мэтр, что я вам, Алиса в стране чудес? Ничего я не почувствовала, ну, мороженого мне хотелось, так это всегда. Ну, нос зачесался и чихнуть было необходимо… Я вообще подумала о каких-то… воздействиях только тогда, когда увидела камень в перстне. Так тогда сразу же пошла к Лео.
– Ну, что же, – Верхаузен отставил пустую креманку и добыл из кармана небольшой шарик, – давайте посмотрим запись с камер за последние полчаса. Алекс, попробуй его здесь найти.
Мэтр обвел нашу компанию пальцем, ставя купол: теперь любой, посмотрев на нас из зала, увидит просто наследника с друзьями и невестой за мороженым, и никаких голопроекций. Я кивнула и всмотрелась в развернувшуюся передо мной голографическую панораму зала.
– Вот он! – я уверенно ткнула пальцем в замершую панораму. – Вот этот высокий блондин в лиловом. Только вошел и осматривает зал.
– Отлично! – Лео повернулся к принцу. – Хольг, от нее ни на шаг сегодня до конца бала. Сможешь?
– Постараюсь. Тем более, играют последний танец, и дальше только ужин. Там Сандра будет сидеть за королевским столом, а к нему не подойдешь.
– Отлично, – повторил Лео, прищурившись. – А мы с вами, мэтр, пойдем ловить нашего карася.
Представив себе блондина с плавниками, я фыркнула. Хорошо подмечено, он действительно был похож на рыбу, когда таращил для убедительности глаза и слегка надувал губы.
После ужина гостей ждала еще обширная развлекательная программа – фейерверки, выступления фокусников и менестрелей, небольшой спектакль, еще один небольшой ужин, но все это было уже необязательно к присутствию. Мы с Джоном должны были появиться только на финальной сцене бала, когда при прощании с гостями вспыхивали все тыквы-фонари, выставленные перед фасадом дворца. Поэтому пока что, в ожидании этого момента, мы сидели в моей личной гостиной за – кто бы сомневался! – порцией аква виты.
Вообще, кажется, именно это называется дежа вю. За последние три месяца, с момента отправления «Гордости Бритвальда» из Бостона, на мою голову свалилось уже несколько вполне опасных для жизни приключений, и каждое из этих приключений в какой-то момент стекало в гостиную, где и обсуждалось за стаканчиком крепкого спиртного.
Это еще в королевском дворце курить не разрешают!
– Твоего поклонника, Сандра, мы отследили, – сообщил мэтр Верхаузен, крутя стакан в длинных худых пальцах. – Пятый сын генерала Блодуэна. Денег, земель, магических способностей или папиных военных талантов не унаследовал. Тридцать лет, а живет до сих пор при матери, в ее вдовьем доме. Ну, подробности Лео осветит потом. Главное же то, что перстень фонит магией. И так интересно фонит!.. Кто-то весьма талантливый привязал к нему несколько заклинаний, в том числе магии крови, затер следы и поставил очень сильную маскировку. Если бы я не знал, чего искать, так и не заметил бы ничего.
– Как же ты сумел это разглядеть, не снимая кольцо с носителя? – удивился Джон. – Или вы его?..
– Нет-нет, ни в коем случае! – замахал на него руками Лео. – Мы с этой фигурой будем долго играть! Пока я поставил за ним следить пару человек, без капли магии. Если парень связан с черными магами, они вмиг просекут магическую слежку.
– Просто я очень удачно оказался с ним рядом… э-э-э… извини, Алекс, в туалете, – продолжил Верхаузен. – А пока он руки мыл, кольцо-то и снял, и положил на раковину. Что ж поделать, если мне тоже понадобилось мыло? Ну, а если я до предмета дотронулся, считать с него информацию уже несложно.
– Ну, так и что же получается в результате? – начала я терять терпение. – Мне-то чего ждать теперь? Блондин не подошел, пришлют брюнета или лысого?
– Это вряд ли, – королевский маг покачал головой. – Амулет привязан к Антуану Блодуэну, так что крутиться вокруг тебя будет он. Ну, просто же, даже изящно в какой-то степени – ты под действием приворота компрометируешь себя с Антуаном, принц с горя женится на другой девушке, связанной так или иначе с темным магом, все довольны.
– Но всем, по-моему, известно, что на меня приворот не подействует!
– Это магия крови, – Верхаузен вздохнул и даже как-то постарел сразу. – Мы не знаем, что можно сделать с ее помощью, понимаешь? Я попросил помощи все у той же госпожи Редфилд, возможно, информация появится завтра – послезавтра.
– Как-то очень часто мы встречаемся с госпожой Редфилд, а? Если бы это был кто-то другой, я предположила бы, что она и есть искомый черный маг.
Верхаузен вытаращил на меня глаза не хуже помянутого карася, потом фыркнул и наконец, захохотал – искренне, радостно, утирая слезы.
– Вот что интересно, Алекс, ты уже который раз тыкаешь пальцем, попадаешь пальцем точно в центр мишени и делаешь из увиденного неправильные выводы, – сказал он, отдышавшись. – Штука в том, что Лавиния, наверное, единственный из ныне здравствующих архимагов, разбирающийся в темной стороне почти так же хорошо, как и в светлой.
Я слегка покраснела, а маг добавил уже серьезно:
– Подумай, откуда у темных могла взяться твоя телесная частица – кровь, волос, обрезок ногтя, слюна? Потому что заклинания, заложенные в черный опал, направлены на тебя, словно выстрел снайпера. И, если бы не имеющаяся у тебя защита от ментального воздействия, за которую, кстати, надо благодарить ту же Лавинию, ты бы уже, как миленькая, целовалась с Антуаном Блодуэном в каком-нибудь не очень укромном углу.
Краска бросилась мне в лицо, и я с досадой проговорила:
– Вот же тьма! Простите. Была неправа, сказала глупость. Я подумаю, правда, вот прямо сейчас и начну.
Глава 26
Итак, телесная частица. Звучит гадко, почти так же гадко, как и то, что со мной пытались сделать.
Волосы могла найти горничная. Здесь, во дворце, вряд ли, я здесь не ночую никогда, и соответственно, не причесываюсь; спасибо старинным обычаям, по которым невеста не может жить под одной крышей с женихом, даже если в этом же доме живет его мать, бабушка, нянька и четыре тетушки. Значит, надо проверить горничных в посольской резиденции – их там три, все местные и нанимало их министерство иностранных дел Дании и Норсхольма. Маникюр мне делает мастер у меня дома, все срезанное я выбрасываю сразу в камин, так что это проехали.
Слюна? Ну, я давно ни в кого не плевала, у стоматолога последний раз была в Бостоне. Разве что с края чашки что-то можно было взять…
– Мэтр Верхаузен, а сколько должно быть этой… телесной частицы?
– Для привязки приворота – ну, граммов десять – пятнадцать жидкости, прядь волос примерно в полпальца толщиной… Я в магии крови не очень разбираюсь, но, кажется, в меньшем количестве не сохраняются личностные свойства.
Отлично, значит, можно спокойно пить из чашек и бокалов, не бегая их немедленно мыть. А то примут за маньячку…
Получается, остается только кровь. Коленки я не разбивала лет пятнадцать, кровь из носу у меня не идет, донором я не была никогда…
Я прикусила указательный палец, представляя себе процесс сдачи крови – шприц, пробирка, резиновый шланг. Так, минуточку, есть ведь и еще возможность, ежемесячная!
– Мэтр, еще вопрос – кровь используется… э-э-э… определенная, или все равно какая?
Верхаузен хмыкнул, подтекст вопроса он понял.
– Артериальная или венозная, все равно, но та, которая выцежена из сосудов.
– Уже легче, – пробормотала я. Глупо, но обсуждение такого способа добычи моей крови вызвало тянущее чувство неловкости. Я даже с врачами не люблю обсуждать некоторые темы. С врачами… – Я поняла!
– Чшшшш, милая, успокойся! – Джон поймал меня за руку и вновь усадил в кресло. – Глубоко вдохни, выдохни и рассказывай.
– Рассказываю. Когда ты сделал мне предложение и его величество дал согласие на наш брак, королевский медик завел на меня медицинскую карту. В числе прочего, у меня брали анализ крови.
– Но это же было почти два месяца назад?
– Да, но несколько дней назад, когда я металась между шефом Саве, стеклодувной мастерской и классами танцев, меня попросили зайти в медицинский отсек. Самого доктора Лазаруса не было, только медсестра, я ее раньше не видела. Она извинилась, сказала, что какой-то из анализов при обследовании неудачно сделали, нужно повторить. Мгновенно вытянула из меня полпробирки крови и отпустила. Кстати, прокол, а потом залечивание ранки были сделаны магически, и вполне профессионально.
– Что ж ты не сказала?.. – Теперь Джон вскочил с кресла и стал расхаживать по комнате.
– Кому? – Резко поднявшись, я оказалась с ним нос к носу. – Я тебя последние две недели видела только на портретах! Да и не заметила я в этом ничего такого необычного, понятно же, что должно быть полное медицинское обследование, не лошадь верховую покупаешь!
– Ну, лошадь тоже полностью обследовали бы, – меланхолически заметил Лео. – Как она выглядела, помнишь?
Увы, как я ни напрягала память, вместо лица умелой медсестры перед глазами было какое-то размазанное пятно.
– Заклинание невнимания, – сказал Верхаузен с досадой. – Вот же тьма, на медицинском крыле все обычные охранные заклинания сняты, они мешают магам-медикам. Видимо, тамошнюю систему охраны надо менять. А горничную, которая попросила туда зайти, помнишь?
– Да ну, мэтр, что вы, ей богу, – Джон с досадой махнул рукой. – Девчонка в голубом платье с белым воротничком и в переднике, их тут, по-моему, сотня бегает, я и то не отличу одну от другой.
Мэтр потянулся за аква витой, обнаружил пустой графин и досадливо поморщился.
– Наверное, хватит. Вот когда разберемся в этой истории, можно будет надраться, как студенту после сессии. Ваше высочество, мне кажется, что вам обоим лучше бы после праздников уехать куда-нибудь… в горы, в лес, на лыжах покататься.
– Да я и сам планировал в конце следующей недели дня на три уехать.
– Нет, я имею в виду – надо их обескуражить, чтобы они не знали, где вас искать, где вы будете через день или через неделю. Ну, уехать в горы, потом вернуться и отправиться, например, в Лютецию…
– Пожалуй, идея неплоха, а, Хольг? – Лео повел рукой, – попутешествуешь, ты ж всегда хотел!
– И что, так и бегать четыре с лишним месяца до свадьбы? – Джон стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – Нет. Я не буду метаться, как заяц, из-за нескольких негодяев, что бы они ни хотели сделать. Есть запланированные рабочие поездки, от них отказываться я не буду, и мои обязанности останутся моими. Это моя страна, моя ответственность, и, если в моем доме завелись крысы, я их должен изловить и уничтожить, а не прятаться.
– Согласна, – я украдкой погладила его по руке. – К тому же, мы не знаем, чего они хотят, зачем им нужно избавиться от меня? Может, мне хотят внушить, чтобы я его высочество зарезала по-простому? А это и после свадьбы можно проделать. Что ж, всю жизнь бегать? Нет, друзья мои, мы должны их найти, и чем скорее, тем лучше.
– Ну что же, – пожал плечами Лео. – Тогда начинаем охоту на крыс.
Ну вот, все оранжевые тыквенные фонари на дворцовой территории разом вспыхнули и через несколько минут так же разом погасли, и на территории Дании и Норсхольма официально наступила зима. Именно это в момент начал падать первый снег, крупные белые хлопья. За пару дней снег занесет все вокруг, и королевство задремлет под его одеялом.
Мои обязанности на праздновании Самайна были исчерпаны, и я могла вернуться в родительский дом и лечь спать.
Я обняла Джона и уткнулась носом ему в грудь. Он погладил мою макушку и тихо произнес:
– Отправить бы тебя куда-нибудь до марта. Может, в Бостон, а? А я бы тут пока что разобрался, кто на нас покушается, и что ему оторвать.
– Нет уж, – я оторвалась от царапучих аксельбантов и посмотрела ему в лицо. – Тут только отвернись, подкрадется какая-нибудь… фрейлина, и вернусь я в марте как раз на твою с ней свадьбу. Будем вместе разбираться. И знаешь, что?
– Что?
– Мне кажется, что я не могу быть главное целью наших… злоумышленников. Им нужно чего-то добиться от тебя, и они просто ищут подходы. Пробуют. Не получилось подобраться через меня – будут искать другой путь.
– Пускай ищут, – мой принц обнял меня покрепче. – Обломаются. Два дня переждем, а потом у меня назначена инспекторская проверка на северных фьордах, на границе. Там любая чужая собака заметна за километр, так что можно не опасаться нападений.
– Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? А как же… это же граница, военная часть, разве туда можно гражданским лицам? – Я была немало удивлена таким небрежением секретностью.
– Милая, со временем ты станешь полноправной хозяйкой не только земель Дании и Норсхольма, но даже и последней рыбешки, заплывшей в наши воды. Разумеется, на тебя уже оформлен допуск.
– С ума сойти… – я потерла виски. – А как добираться будем? Порталом?
– Нет, порталы невозможно открыть ближе, чем в двадцати километрах от границы. Наши территориальный воды составляют четыре морских мили, это семь с половиной километров. Вот на расстоянии двенадцати с половиной километров от берега и установлены контрольные посты. Добираешься до такого поста, скажем, в Лемвиге порталом или, для немагов, поездом и экипажем, а дальше…
– А дальше?
– А дальше по желанию – можно верхом, можно в санях, запряженных оленями, можно на собачьей упряжке.
Я зажмурилась и представила себе картину: слепящий серебром снег, мохнатая шуба (со мной внутри), бегущая шестерка мощных псов… Или сани и олени? Вот же тьма, и так хорошо, и эдак здорово…
Как выяснилось, упомянутый Джоном Лемвиг – это было бы слишком здорово; юго-запад страны, там еще почти осень, и снега никакого нет. Главное же, что граница здесь, на западном побережье Дании, была, в общем, символическая, поскольку обращена она была в Северное море, к Дин-Эйдину. Поскольку Каледония, столицей которой с незапамятных времен был Дин-Эйдин, оставалась частью Бритвальда, старинного союзника Дании и Норсхольма, здешней границе не то чтобы не придавали значения – просто не считали первоочередной.
А ждала нас граница настоящая, реальная, откуда датская корона периодически получала достаточно ощутимые удары. Во льдах, далеко к северу от любой земли, жили жуткие ледяные великаны, хримтурсы, питавшиеся человеческими страхами и смертью. Раз в два – три года они собирались стаей и снова и снова пробовали на прочность границу и защищающих ее людей, эльфов и гномов. Как раз в ближайшие месяц – два королевский институт прогнозов предполагал очередную атаку хримтурсов, и принц Хольгер-Иоанн должен был проверить подготовленность магов и военных к боевым действиям, ну и, разумеется, поддержать в них боевой дух. Посему отправлялись мы за Северный полярный круг, в Тромсё, где нас ожидали шубы, меховые сапоги, рукавицы, зачарованная фляжка с горячим вином и упряжка оленей. Парой невысоких рогатых и мохнатых зверей управлял небольшого роста погонщик в длинной меховой куртке, расшитой кусочками меха другого цвета, и высоких, выше колен, сапогах в том же стиле.
– Познакомьтесь, пожалуйста, господа – это ваш каюр Вили Гердрасен, и его олени.
Джон пожал руку погонщику, и широкое лицо того расплылось в улыбке, сверкнуло белыми зубами, особенно заметными на фоне темной кожи. Я подошла к оленям, достала из кармана шубы два толстых куска хлеба, посыпанных крупной солью и на раскрытых ладонях протянула оленям. Те шумно втянули воздух и аккуратно взяли каждый свой кусок. «Надо будет отдельно поблагодарить здешнего интенданта за то, что он и об этом не забыл», подумала я, потом протянула руку к тому оленю, который был побольше ростом и оглянулась на каюра.
– Вы можете его погладить, госпожа, – кивнул тот. – Лучше всего гладить за ушами, переносицу или горло, они это любят.
Минут десять, пока мой принц и сопровождающие его офицеры что-то согласовывали с начальником заставы Тромсё, я оглаживала обоих оленей, скормила им еще по куску хлеба с солью, и считалась их лучшим другом к моменту, когда нам предложили садиться в низкие сани. Каюр уселся впереди, поднял длинный прут и что-то гортанно крикнул. Олени рванули с места с такой скоростью, что мы с Джоном повалились назад, а Вили Гердрасен обернулся к нам, улыбнулся и что-то невнятное снова прокричал.
Наши сани неслись вперед по снежной равнине, и снег из-под полозьев разлетался веером.
– Не замерзла? – наклонившись к моему уху, спросил Джон. – Если ты хочешь, есть глинтвейн.
Я молча помотала головой. Солнце, сверкающий снег, сани летят вперед, и мои плечи обнимает крепкая рука любимого человека – если это не счастье, то что тогда можно им назвать?
