Текст книги "Мое побережье (СИ)"

Автор книги: Luft_waffe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

– Извини? После всего сегодняшнего ты еще думаешь, что я буду молча выносить твои… дурацкие идеи? – Тони упрямо следил за дорогой, а я ощущала нарастающую злость при виде его невозмутимого профиля. Правда, на словах о «дурацких идеях» он будто поник, но быстро взял себя в руки.

– Я хочу кое-что показать, ладно? – мы остановились на светофоре, когда он обернулся с взглядом, с каким всегда просил последовать в очередное сомнительное заведение и составить компанию его безрассудству. – Это важно, – секундная заминка – опять на трассу. – Мне важно.

Я не ответила. Молча скопировала его жест, наблюдая мельтешащие белые льдинки в окне и людей, подымающих вороты своей одежды. Вступать со Старком в спорную дискуссию было решением далеким от разумного, как и ссориться в дороге, отъехав на приличное расстояние от спасительного участка «дом». А я была в располагающем настроении.

***

Место, в которое он меня привез, напоминало территорию, имеющую все благоприятные условия для тихого и тайного убийства.

Тони заглушил мотор; град за окном прекратился, ныне накрапывая мелким дождиком.

– Где мы? – упрямую все-еще-обиду вытеснял не подавляемый интерес.

Он будто не видел ничего странного в происходящем. Выдал короткое «м-м», уткнулся носом в телефон и в считанные секунды отправил кому-то сообщение. Отсутствие объяснений начинало раздражать, а высокий забор с провисшей, редкой проволочной сеткой и предупреждающими табличками «Осторожно, радиация!» и близко не внушал доверия.

– Старый, заброшенный промышленный комплекс, который я предпочитаю называть свалкой токсичных отходов, – наконец соизволил пояснить, пряча телефон в карман. – Его прикрыли в девяностых, сейчас туда суются только лица без определенного места жительства, если не боятся, что им на голову обвалится бетонная плита. Я… начал строить одну вещь, которая, если сложится, сослужит свое.

– Строить?

– Собирать, – Тони запустил пятерню в волосы, явно пытаясь привести в порядок мысли. – Я не хотел вам говорить, пока не доделаю, ну, или не облажаюсь, но мне, возможно, понадобится твоя помощь. Не уверен еще, но лучше предупредить. – Он на пару мгновений притих, задумчиво кусая щеку изнутри. – Помнишь вечеринку в начале октября, с которой вы с Хэппи уехали на такси? – я нахмурилась, с трудом воспроизводя события в памяти. – Тебе там не нравилось, и ты сидела со мной на диване, – щеки вспыхнули. Да, черт возьми, я помнила этот ужасный вечер. Мне до безобразия хотелось сбежать от неприятного общества, и я без конца жалась к его руке, как к самому родному, обхватывая ту, подобно живой плюшевой игрушке, напоминая себе не способного и минуты прожить без опеки ребенка. – Так вот, когда вы уехали, я познакомился с одним парнем, Брюсом Беннером. Он был единственным, кто среди этого пьяного сброда говорил на нормальном языке… мне стало душно, – по всей видимости, он решил вернуться к истокам своего вечера без нас, – я хотел выйти на балкон через комнату Джесси, но увидел у нее светящуюся стену, которую он-то и разглядывал.

– Этот парень?

– Да, Брюс. Он тоже немного выпил и спросил, из чего, как я думаю, она сделана. Ну, я и сказал, что это тонкий металлический лист, покрытый чем-то вроде порошковой краски, на котором вручную вырезаны цветы. В задней стенке были установлены осветительные элементы, – Старк взялся увлеченно размахивать руками, создавая невидимую 3D-имитацию, – судя по цвету, неоновые трубки, и, если бы мы выключили светильник, то он бы стал похож на простой настенный барельеф. Я думал, что он пошлет меня, – я прыснула; воистину, «катись к черту» с кучей специализированных терминов в его адрес летало неоднократно, – но этот псих рассмеялся и сказал, что это не металл, а тонкая латунь, и что он остановился, потому что цветы напомнили ему черенковское свечение.

– И вы поняли, что нашли друг друга, – я не удержалась от шпильки, на что Тони коротко рассмеялся.

– Вроде того, но лампы делать не пошли. Мы часто общались на нормальные темы, – нормальные, хотелось добавить, для фриков, – и однажды заговорили об использовании атомной энергии в малых масштабах. При адекватной эксплуатации ядерная энергетика значительно выигрывает на фоне прочих типов энергогенераций. Я в шутку предложил построить небольшой ядерный реактор и проверить его на деле. Брюс сперва был против, – Тони рассеянно почесал нос, улыбнулся, – затем притащил маленькую модель из пивной банки, вешалки, соды, спичек и мусорных пакетов. В общем, решили построить реактор, который бы превращал уран-235 в уран-236. Для начала. Я дал Джарвису задание выпытать у отца номер его знакомого, начальника одного из отделов Комиссии по ядерному урегулированию, и он помог нам составить список необходимых изотопов. Кое-что мы уже нашли, над кое-чем извращались в его лаборатории и все-таки получили…

– Погоди, в лаборатории? – сознание моментально подсунуло картинки, где Тони в медицинском халате расхаживает по стерильно чистому полу, в окружении стерильно чистых стен, от которых слепило бы глаза, да со скептическим взором помахивает пробирками, полными цветных жидкостей.

Старк предсказуемо закатил глаза:

– Его дядя фермер, выделил старый сарай, который он еще до меня наполовину разнес, когда пытался отверткой раскрошить брикет красного фосфора. Реактор, – вымолвил он тоном, напоминающим учительский. – Собственно, почти все у нас есть, нужен сам уран. Я как-то из интереса натыкался на него на Амазоне, но Брюс сказал, что с этим ураном за двадцатку от нашей лаборатории останутся щепки, и лучше все найдет сам, – Тони шумно выдохнул, обрывая свою речь. Повторно заглянув в экран телефона, прочитал одно входящее и с довольным лицом повернулся ко мне. – Видимо, нашел.

Он вышел из машины и застегнул кожаную куртку. Я последовала его примеру. Сморщила нос. Мелкие капли дождя били в лицо с порывами холодного ветра.

Тони спрятал руки в карманах и, стоило мне поравняться с ним, игриво дернул локтем да приподнял бровь. Я смерила тот наигранно недовольным взглядом и демонстративно двинулась вперед.

– Да брось, до сих пор дуешься? – Старк догнал в два шага, и мне стоило больших усилий не улыбнуться. – Я открыл тебе свой страшный, гениальный секрет, тебе стоит меня больше ценить, – он специально легонько толкнул в бок. Черт с тобой; я взяла его под руку, сразу ощущая себя в своей тарелке. Это была наша «прогулочная поза», применяемая постоянно, едва мы направлялись в какое-то неизведанное место вдвоем. Глупость, от которой становилось страшно приятно. А, помимо прочего, страх как льстил факт, что с другими девчонками он не был раскрепощен настолько.

В тему о девчонках.

– Кстати… – было неудобно начинать разговор, но любопытство душило. – О какой девушке говорил Стив? На поле.

Тони зыркнул на меня и усмехнулся:

– Так я был прав насчет него?

– Меня интересует девушка, а ты переводишь стрелки, – я перешагнула наиболее мокрый участок разбитой, исколотой лужами асфальтовой дороги.

– Наташа. Говорил про нее, помнишь? Рыжая, – «такое забудешь», – проворчал внутренний голос, – Ничего между нами не было, к слову.

– Тогда зачем ты соврал Стиву?

Тони скорчил беспечную мину:

– Просто так.

Низкие осенние тучи грузно ползли над головами; казалось, вот-вот заденут крыши и шпили вычурных зданий промышленного комплекса. Противный сырой ветер трепал волосы.

– Это глупо, – я между делом озиралась по сторонам. Складская территория. Совершенно безликие, пустые окрестности: корявые, разросшиеся кусты; деревья, на которых еще сохранились почерневшие обрывки листьев; упавшие и ввалившиеся в землю каменные столбы и части ограды из ржавой рабицы. – Может, они встречаются.

– Девушка, у Роджерса? Да еще и такая, – он криво усмехнулся. – Я тебя умоляю. Либо запал, либо подружка-девственница, на которую он, опять же, запал и печется. Такие, как она, слишком много о себе мнят и ждут принца на коне.

– Проще говоря, она тебя отшила, и ты решил из вредности подгадить, – я с легким садистским удовольствием наблюдала, как он недовольно поджимает губы.

– Не отшила, просто не мой тип.

– Не твой тип? Ты ей дифирамбы восхвалял.

– У нее всего лишь хорошая фигура, – о, возмущенно. Задела за больное. – Ты вообще меня без конца кидаешь, – резко перевел тему, – но я же не страдаю.

– Заметно, – я тихо выдохнула, извергая в туманный воздух клубы пара.

Миновав несколько длинных, кривых рядов контейнеров, мы наткнулись на парня, обернувшегося на наши шаркающие шаги.

Это было не то, чего я ожидала.

Он выглядел… нормальным.

Совершенно нормальным парнем, мимо которого я бы прошла в толпе и не заострила внимание. Он не напоминал отвязного тусовщика, отпрыска миллиардеров, чокнутого физика. На нем была светло-бежевая куртка и серый джемпер, под которым виднелись отвороты простой, фиолетовой рубашки. Поношенные штаны, ботинки, приоритетные у доброй половины его ровесников. Ну, разве только очки на голове – единственное, к чему мог бы придраться не довольный всем миром в принципе дотошный педант.

– Добрый день, – парень улыбнулся; в целом мнение о нем складывалось положительное.

Мне понравился его мягкий голос.

Он был чуть ниже Тони и примерно одного роста со мной. Непривычно для глаз схожий со Старком в большинстве черт внешне, только волосы были длиннее и вились, и в то же время такой другой.

Тони высвободил правую руку из кармана, отчего мне пришлось его отпустить, и принял приветствие.

– Брюс, это Пеппер, – махнул в мою сторону. – Единственный человек, который терпит меня даже тогда, когда не терплю я.

– Трудно, должно быть, – его губы тронула скромная, лукавая полуулыбка. – Очень приятно познакомиться.

– Джинни, – мне хотелось скосить победный взор в сторону Тони, но Брюс смотрел прямо в глаза, и разорвать контакт оказалось неожиданно сложно. Да и неприлично. Цепляющий взгляд. Добрый, но с невыносимой тоской в глубине, отчего невольно задерживаешь дыхание и не моргаешь. – Взаимно. – Он протянул мне ладонь, и формальное слово отчего-то показалось слишком сухим. Неуместным. – Правда.

Брюс улыбался лишь уголками губ. Большая, мягкая, теплая рука. Должно быть, у него крепкая сила воли, ежели он до сих пор выносит норов Старка.

– Что там, ты уже смотрел? – Тони вперил взор в низенькую, облезлую дверь подвального помещения. К ней спускались бетонные ступеньки, а возле самого порога расползлась грязная, покрытая бензиновыми разводами лужа.

– Нет, я не спускался, решил тебя подождать.

Брюс выудил из внутреннего кармана куртки прибор, моментально привлекший мое внимание. Тони, не считая нужным оповещать нас о своих действиях, царственно двинулся вниз.

– Что это? – я поравнялась с Брюсом; по всей видимости, нам уготовлена роль молчаливых последователей за Капитаном на край света.

– Это счетчик Гейгера, – он с удовольствием пояснил, а я почти почувствовала, как Тони закатил глаза, ускоряя шаг. – Он, грубо говоря, измеряет и регистрирует обнаруженные ионизированные частицы. Когда в него попадают заряженные частицы, он трещит, подавая сигнал. С ним приходится долго ходить, но зато он здорово помогает.

– А еще можно просто послушать меня и заказать собственно уран с Амазона, – он не мог не вставить лепту.

Втроем мы спустились по лестнице; под ногами хрустели раскрошившиеся от постоянного давления на них осколки выбитых окон и мелкие камешки. Брюс шел позади, замыкая своей фигурой цепочку. Дверь, несмотря на неприступный вид, оказалась не заперта. Несильное давление – и она со скрипом отворилась. В лицо пахнуло сыростью, затхлостью, запахом мокрой известки и гнили. Похоже, здешние подвалы не отапливались чертову дюжину лет.

– Кто-нибудь додумался захватить с собой фонарик? – голос Тони отразился легким эхом.

– Можно подсветить телефоном, – я предпочла говорить значительно тише, отчего-то опасаясь каждой тени, какая могла промелькнуть в подобном месте.

Фырканье Тони различалось больше, чем в привычной среде:

– Не можно, а это единственный возможный вариант в нашем положении.

Он хоть раз может ответить нормально?

Тони зажег фонарик на задней панели. Я подсвечивала себе и Брюсу заодно, идя плечом к плечу; его телефон был обращен к счетчику. Очень скоро свет, падающий из открытой двери, иссяк. Густая, липкая, словно давящая тьма приглушала то малое, на что были способны мобильные устройства, и пришлось пробираться практически вслепую.

Тони, оказавшийся за нашими спинами, двигался очень близко, и его размеренное дыхание приободряло. Как он мог оставаться таким спокойным? У меня тряслись поджилки, и если бы не сосредоточенное сопение Брюса, отвлекающее от ненужных мыслей, я бы уже давно впала в состояние нарастающей паники.

– Еще раз наступишь на меня, первая найденная руда окажется в твоем самом интересном месте, – явно не выдержал Брюс. Предупреждение прозвучало в темноте шепотом.

– А ты не мельтеши… тут и без твоего ни хрена не видно.

– Руда? – я обернулась к Тони и едва не споткнулась, однако лица его так и не разглядела.

– Уран выщелачивается из рудных пород кислородной продувкой.

– Стойте, – Брюс замер.

– Что? – Тони притормозил следом, касаясь грудной клеткой моего плеча.

– Слышали?

– Нет… – Тони упрямо потеснил нас и протиснулся вперед, отчего я уперлась лопатками в шершавую стену, чувствуя спиной насквозь пропитанный холодом и сыростью бетон.

Свет телефонного фонарика заметался по узкому проходу, натыкаясь на бесчисленные преграды в виде старой, прогнившей, полуразвалившейся мебели: какие-то стулья без ножек; настенные полки; ящики столов, забитые мусором, кусками штукатурки, истлевшими обрывками бумаги и мышиным пометом. Выхватил из тьмы напряженное, разом скривившееся от яркого света лицо Брюса, прижавшегося к противоположной стене в шаге позади. Скользнул по ржавым трубам под потолком, обтянутым местами лопнувшей изоляцией.

– Может, крысы? – охватила неприятная, липкая тревога. Тони обернулся ко мне, задумчиво нахмурился, и лишь затем слабо пожал плечами.

– Может. Что там с счетчиком?

Брюс снял с головы очки и с зажатым в руке телефоном неловко взгромоздил те себе на нос.

– Потрескивает, но слабо. Утешает то, что на улице он вообще молчал.

Тони двинулся в рассеянный светом полумрак.

– Дальше пойдем, – ультимативно. Я обреченно посмотрела на Брюса, однако тот был полностью погружен в свое дело. Откуда в парнях столько храбрости? Или это мнимая бравада?

– Думаете, здесь несколько ходов? Как в подземном лабиринте? И… где мы будем искать эти руды? – я честно подавляла странное желание прижаться к Брюсу плечом, а еще лучше – зацепиться за Старка и прилипнуть, подобно второй куртке.

Брюс пожал плечами:

– Здание слишком большое, – произнес он, – здесь может быть целая сеть коммуникаций. Котлы отопления, электрические щиты, канализационные шахты…

– Неплохо было бы изучить план, прежде чем соваться, – вставил Тони.

– Как только познакомлюсь с директором проектировочного бюро, так сразу.

Странно, но Старк на его реплику весело хмыкнул. Его что, забавляет это безумие?

Видимо, подвалами не пользовались уже лет десять.

– Здесь множество пятен вдоль стен, – нарушил тишину Брюс после установившегося ненадолго молчания. Я с опаской разглядывала чудовищные, расползшиеся трещины, вздувшуюся от сырости штукатурку и какие-то масляные пятна. В тусклом свете было не разобрать цветовую гамму, но по стенам будто размазали грязный жир. Осторожно кончиками пальцев прикоснулась к стене: холодная настолько, что не понять, сухая она или сырая. – Как будто… – он нахмурился, как если бы сравнение вертелось в голове, но уловить мысль отчего-то было трудно. – Как будто здесь люди ходят. Часто. И в темноте. Видишь? – он вскинул бровь, обращаясь к Тони. – Почти все следы на одном уровне. Обычно люди возят руками по стенам, чтобы не сбиться с пути.

– А руки в масле? – скептицизм в голосе Старка можно было потрогать руками.

– В воске, – нашелся Брюс, и я подумала, что он, наверное, в этом странном «лабораторном тандеме» более сведущ за химическую сторону процесса, нежели Тони, в душе которого жил физик-подрывник. – В парафине.

– И что? Заигравшиеся дети, сектанты?

– Наркоманы, – просто ответил Брюс, а у меня по коже пробежали мурашки.

Прибор в его руках затрещал сильнее. Мы преодолели проход, вылившийся в площадку с несколькими дверьми.

– Заперто, – буркнул Тони, уже успевший ринуться к тем. – Тут тоже.

Я на пробу последовала его примеру, осторожно повернула ручку двери, потом еще одну… с тихим щелчком замок поддался.

– Тут открыто, – отступила в сторону, давая понять, что первая ни за какие коврижки не двинусь. Впрочем, Тони оказался тут как тут без лишних объяснений.

Телефонный свет врезался в пыльную черноту. Еще один коридор.

Уши резанул неприятный, шаркающий шорох.

– Эй, – я не удержалась и потянула Тони за рукав куртки. – Мне показалось, что кто-то, – мальчики уставились на меня; под внимательными взглядами нахлынуло столь неуместное сейчас смущение, – точно кашлянул, не знаю. Так глухо, будто из-под земли или сквозь толстое стекло.

– Здесь нет стекол, – резюмировал Брюс, обшаривая мобильником пол, стены, низкий потолок, по которому тянулись все те же ржавые трубы. – Зато земли сколько влезет. Возможно, там внизу есть еще один ярус.

Я наотрез отказывалась выпускать клочок кожаной куртки из пальцев. Необоснованный страх пропитывал тело, мысли, как когда-то в далеком детстве – страх темноты, неизвестности, притаившихся во мраке чудовищ. Страх, затаившийся в темном шкафу, в чулане, где висят зонты и плащи. Тот самый неразумный детский ужас, проникающий в воображение с наступлением ночи и рисующий картины одну кошмарнее другой.

– Померещилось, – Тони сделал шаг вперед, однако скоро притормозил, поняв, что я все еще хватаюсь за его рукав. Секунда, и ладонь, гораздо крупнее собственной, уверенно обхватывает пальцы. Сухие, холодные, но слишком нужные сейчас руки. – Пойдемте.

Я облизнула пересохшие губы и покорно повиновалась.

Помещение, в которое вывел коридор, напоминало склад. Впечатление было такое, словно сюда годами стаскивался ненужный хлам со всего огромного здания. Все та же пыльная мебель: старые лакированные столы, поставленные друг на друга ножками вверх, затканные паутиной и покрытые толстым слоем жирной пыли; какие-то шкафы с перекореженными дверцами; серванты со стеклянными полками и даже пружинная кровать с криво лежащим матрасом – замызганным, заляпанным пятнами.

Тело было напряжено и натянуто, подобно гитарной струне. Глаза всматривались в разбавленную светом темноту до рези, тишина в ушах звенела на все лады, сдавливая виски.

Тони упрямо направился к неладной кровати. Пятна на матраце навевали неприятные ассоциации с больничными простынями: серыми, жесткими от бесконечных стирок и с желтоватыми разводами не отстиранной крови.

Неожиданно, не говоря ни слова, он сунул телефон в карман (темная кожа озарилась слабым ореолом, а от оставшегося моего сотового участок помещения погрузился в полумрак) и резко отдернул матрас. В воздух взвились густые клубы пыли.

– Вшей нахватаешься, – буркнула я, с недовольством наблюдая за его телодвижениями.

Он вернул телефон и подсветил в направлении открывшихся видов.

– Ты прав, – произнес громче обычного, – наркоманы.

На ржавых пружинах покоилось несколько шприцов, а у железной ножки лежало… что-то, до невозможности напоминающее использованный презерватив. Мне сделалось тошно, и я сразу отвернулась, ступая ближе к Тони.

– Эй, я нашел! – голос Брюса, прозвучавший в отдалении от нас, был полон искреннего энтузиазма. Счетчик в его руках трещал.

Тони настолько воодушевился сим заявлением, что в момент ринулся к высокому контейнеру, не обращая внимания на мою выскользнувшую ладонь. Явно не брезгающий всем безобразием в пределах данного жуткого места, с грохотом поднял крышку.

Разочарование захлестнуло с такой силой, что я почувствовала его прежде, чем увидела унылые мины.

Старк с недовольством отряхнул ладонь о джинсы. Лишь Брюс, поймав мой вопрошающий взгляд, со вздохом пояснил:

– Пусто. Если руда здесь когда-то и была, то ее в нем только перевозили. Когда я наткнулся на это место, то в первую очередь нашел точно такой же контейнер на улице. Я думал, что в подвалах может оказаться что-нибудь стоящее, – Брюс выглядел настолько расстроенным, что мне хотелось подойти и использовать все возможные обороты английского языка, пытаясь хоть немножко взбодрить.

– Порядок, – вмешался Тони, рассеянно осматривая помещение. – Шанс был пятьдесят на пятьдесят. Придумаем что-нибудь другое, – он хлопнул Брюса по плечу и двинулся к двери, из которой мы вышли.

Однако не успел сделать и пары шагов. Какой-то шорох за нашими спинами, удар, глухой, отдающийся эхом удаляющийся топот.

Я, не помня себя, вцепилась в локоть Брюса, который так и замер со счетчиком и телефоном в руках.

И только Тони, бес бы его побрал, шагнул в противоположную от выхода сторону.

– Кто там? – он подсвечивал телефоном, но темнота съедала слабые лучи.

Проход дышал холодом и плесенью. Звук торопливых шагов растворялся где-то в глубине, и Тони чертыхнулся, порываясь за неясной фигурой.

Да он совсем спятил?!

– Вернись немедленно! – я прикрикнула, однако эффекта это не возымело.

– Стой здесь, – обернулся через плечо, бросился к старому серванту на тонких сломанных ножках. – Гребаный дубовый гроб! – в сердцах выругался на несчастный предмет мебели, с трудом протискиваясь. – Понаставили тут…

– Если это кого-то интересует, то я поддерживаю Джинни, – он назвал меня по имени. Господи, серьезно? Сердце затопило несвоевременным ликованием. – Тони, дурацкая затея… – спина в черной куртке пропала из поля зрения. – Вот дьявол.

Коридор оказался до того узким, что невозможно было идти, не натыкаясь посекундно то на одну стену, то на другую. Я пыталась не отставать от Брюса, чувствуя, что окончательно ободрала несчастную парку, и теперь точно придется перелезать в пальто. Тони, судя по глухому, отразившемуся гулкой волной эха стуку, врезался в стену на повороте, напрочь забыв об осторожности. Не успевший затормозить Брюс вписался прямо в его спину.

– Ну и какой черт тебя погнал за ним? – запыхавшись, выдохнул он.

– Как ты помнишь, то, чем мы занимаемся, не совсем законно, – Тони прочистил горло, – Я боюсь, как бы это не был кто из копов.

– Копов? – в темноте я не видела лица Брюса, но по голосу могла представить искреннее изумление, соседствующее с душащим сомнением. – Ты сын Говарда Старка, какому идиоту придет в голову и близко к тебе подходить?

Вместо ответа Тони замахал телефоном налево и обратно.

– Там тупик, – это слева; он успешно проигнорировал реплику Брюса. – Значит… люк! – резко протиснулся в правый коридор. – Здесь в полу люк!

– Если тебе так неймется, я иду первым, – проговорил Брюс, загораживая Старку проход. – Спущусь и посмотрю, и, когда ничего не увижу, вернусь обратно, и мы пойдем домой.

– Успеешь еще свернуть шею, – коротко кинул Тони, бесцеремонно отпихнув его в сторону, и в ту же секунду соскользнул в круглый черный провал в полу. – Следи за Пеппер! – голос разносился эхом. – Я быстро.

Удаляющиеся шаги медленно стихали.

Я шумно выдохнула и без сил прижалась к холодной стене, плохо видя, но ощущая сходные движения Брюса рядом. В боку покалывало от быстрого шага, а сердце устало трепыхалось от бесконечных потрясений. С этим человеком свихнуться можно.

Брюс подсвечивал собственные очки и протирал стекла о край джемпера.

– Не хочу показаться бестактным, – начал он разговор после некоторого молчания, – но мне просто любопытно. Вы с Тони… вместе? Как парень с девушкой, – добавил смущенно, а я порадовалась, что в темноте не видно полыхнувших щек.

– Ам, нет, нет, конечно, – нервозность съедала здравые мысли. – Боже упаси с ним встречаться, – попыталась съехать с темы и неловко пошутить.

Брюс, однако, хмыкнул, по всей видимости, думая о событиях текущего дня:

– Солидарен. – Мы около минуты стояли в глухой тишине. – А почему Пеппер, если не секрет?

Я пожала плечами. Затем, подумав, что Брюс может не увидеть этого жеста, пояснила:

– Не секрет, но я и сама не знаю. Он однажды начал так называть, а пояснять отказывается. Я думала, что это из-за его одиннадцатого дня рождения, когда я намешала в его коле соли и перца, пока он отходил, но Тони сказал, дело не в этом, – улыбка против воли растянула губы от нахлынувших воспоминаний.

– Возможно, это из-за веснушек.

– Веснушек? – я вскинула непонимающий взгляд; Брюс подсвечивал себе фонариком из-под низа, что выглядело жутковато, но позволяло наблюдать его добродушное выражение лица.

– Да. И из-за волос. Я просто предполагаю, но это мило, пожалуй.

Я раскрыла рот, но ответить не успела – тишину нарушило громкое, басистое: «Аврал!» и стремительная беговая дробь.

Тони вылетел из люка, как черт из табакерки.

– К выходу, марш! – он довольно грубо схватил нас за плечи. – Твоя взяла, это притон с обдолбанными наркоманами.

Внизу что-то грохнуло; послышались голоса.

От страха волосы на затылке встали дыбом, и, натыкаясь на углы и обломки мебели, сдавленно чертыхаясь, мы бросились к выходу из этого жуткого подвала. Воздуха не хватало, острая вонь плесени била в ноздри…

Я запнулась о подвернувшуюся под ноги балку и непременно бы растянулась, если бы в самый последний момент меня не подхватила сильная рука, обтянутая кожаной курткой. И все же, стремясь избежать падения, я лихорадочно вцепилась в торчащую из стены арматуру. Зря; руку в момент обдало огнем, а от вспышки боли захотелось выругаться.

– Порядок? – голос Тони над самым ухом.

От беготни скручивало легкие, а в голове звенело из-за преследующего напряжения. Какой тут, к черту, порядок?

Я без слов припустила за успевшим оторваться от нас Брюсом, мысленно взывая ко всем сверхъестественным силам как можно скорее оказаться в родном доме.

Наконец, впереди замаячил черный прямоугольник распахнутой двери. Мы с неимоверным облегчением выбрались наружу, в промозглую, ветреную осень. Взобрались по бетонной лестнице, подставляя лицо под мелкий дождик; казалось, от роду не было ничего прекрасней этих ледяных капель, стекавших по покрывшемуся испариной лбу.

Мне хотелось отдышаться, но мальчишки бросились к машине, не оставляя альтернативы. Если бы были силы, я бы их прокляла. И обязательно поклялась, что отныне никогда не стану участвовать в подобном сумасшествии.

Ладонь точно охватило огнем. Я поморщилась, разглядывая разодранную кожу и размазавшуюся кровь, перемешанную с грязью. Выглядело так же мерзко, как и ощущалось. Под кожей будто пульсировало. Не хотелось двигать рукой вообще.

Ряды контейнеров оборвались, выпуская нас за проволочную ограду. Я судорожно глотнула холодный воздух, благодаря Всевышнего за возможность перевести, наконец, дыхание.

Отдых был коротким – затраченное время на то, чтобы Тони открыл машину. Перепачканный золой и пылью, со всклоченными и промокшими темными волосами и совершенно диким взглядом – он воистину напоминал выскочившую из преисподней нечисть.

Брюс снял очки и подул на запыленные стекла. Досадливо поморщился, когда на них осела дождевая морось. Нацепив те, обратил взор ко мне, да сразу заострил внимание на руке.

– Обо что ты так? – он подошел ближе и нахмурился, разглядывая ладонь, не решаясь, меж тем, притронуться.

– Зацепилась неудачно.

– Давайте вы пофлиртуете в машине, – Старк цепким взглядом косился на промышленный комплекс, весь напряженный, все еще ждущий погони и засады.

Он без слов сел за руль, и мы, как провинившиеся дети, юркнули на заднее сидение.

Автомобиль с шумом покрышек сдал задом, а после резко вывернул к импровизированной подъездной дороге, уносясь прочь. Счетчик лежал на сидении и больше не трещал.

– Заверни по пути ко мне, – попросил Брюс, вытягивая шею так, чтобы, наверное, оказаться в поле видимости зеркала заднего вида.

– Я итак сперва отвезу тебя, ты живешь ближе всех к этому району.

– Нет, рану надо срочно обработать. – Я видела, как Тони поймал его взгляд в отражении. Молчаливая борьба длилась недолго.

Тем не менее, ничего не ответил. Только стиснул челюсти больше обычного.

Дом Брюса Беннера также не был похож на то, что я ожидала увидеть. Это было довольно вычурное двухэтажное (не считая чердачной зоны под острой крышей на третьем) здание, обитое темно-бежевым сайдингом, с двумя белыми колоннами у двери, державшими балкон с кованым черным ограждением, да большими мрачными окнами. Двор не был огражден, но у парадной лестницы располагалось два облетевших куста, а вся небольшая прилежащая территория была усыпана оранжевыми листьями, из-под которых лишь местами проглядывал зеленый газон и вымощенная камнем тропинка.

– Я живу с бабушкой и дедушкой, – пояснил Брюс, отпирая неприветливую дверь из черного дерева с непрозрачным стеклом в половину оной.

Консервативная и, опять же, мрачная прихожая подтверждала его слова.

В доме было тихо, хотя рабочий день подходил к концу – никого из иных жильцов не наблюдалось. Брюс указал нам на вешалку с чопорными крючками, пристроил ключи на высоком комоде с массивным зеркалом, у вазы с цветами, больше напоминающими засохшие ветки.

Если Хэппи называл дом Старков особняком с приведениями, то он бы определенно сменил свою позицию, побывав здесь.

Мы поднялись по обитой ковром лестнице на второй этаж и прошли в одну из комнат с совершенно одинаковыми дверьми, но та оказалась удивительно уютной на фоне общего стиля помещения.

– Подождите меня здесь, я схожу за аптечкой, – Брюс исчез в коридоре, а Тони, проронив короткое: «Ага», двинулся к центру спальни. Становилось ясно, что эта комната принадлежит Брюсу, и что Тони здесь если не частый, то бывалый гость.

Он по-хозяйски плюхнулся в крутящееся кресло и с усталым вздохом прикрыл веки, а я начала осматриваться.

Здесь были светлые, зелено-голубые обои; не приглядишься, и не поймешь, что все они испещрены вертикальными лианами с маленькими, чуть ребристыми листочками. Мебель орехового оттенка. Возле окна – стол с захлопнутым ноутбуком, где царил художественный беспорядок: специализированные журналы; исписанные мелким почерком листы; карандаши; фотография в рамке, на которой был изображен еще маленький Брюс в обществе улыбающихся женщины и мужчины, внешне очень похожих на него. Вдоль стены растягивался книжный шкаф, забитый доверху. На комоде, возле кровати, – глобус, плюс огромная карта на стене. И миниатюрная модель железнодорожной станции с черно-красным поездом на рельсах, выглядящая, словно в начале девятнадцатого века.

Я с любопытством взялась разглядывать крошечные деревья, фигурки дам в длинных платьях, рабочих мужчин в немыслимо детализированных костюмчиках того времени, размахивающих маленькими ручками, да сам поезд, в окнах коего, как мне показалось, даже проглядывались сидения.