Текст книги "Никому и никогда (СИ)"

Автор книги: Loafer83

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 36 страниц)

Мэй потянулась, немного не хватает места, пары сантиметров, чтобы вытянуться полностью. Вспомнилась Аврора, очень странная женщина. Пожалуй, она немногим младше ее, но вот взгляд! Ха-ха, давно Мэй не видела, чтобы на нее так смотрели. Пожалуй, со школы, когда молодые альфа и бета-самочки делили глупых самцов, видя в ней соперницу, желая, как обезьяны, показать силу перед самцом, унизить соперницу, предоставить доказательства, что ее потомство будет самым крепким. Если бы этим дурочкам пришла в голову эта мысль, а, что важнее, они бы ее поняли, то случился бы глубокий ступор – рожать никто не хотел, но молодому животному на это было плевать. Аврора выглядела как типичный психиатр, не хватало белого халата и томиков Фрейда и Юнга в шкафу за спиной. И дело совсем не во внешности, а во взгляде: колкий, равнодушный и жестокий, так смотрит ученый на подопытную крысу. Животное внутри нее рвалось наружу, что выражалось в откровенных вопросах и поглаживаниях Сергея, ну и в злобных взглядах в сторону Мэй. Олю и Алису она сразу отмела, как конкуренток, сестер это и не волновало. И все же, даже в самых долгих и колких взглядах глаза в глаза Аврора открыто посмеивалась над собой. В итоге они, можно сказать, подружились, как могут дружить или, скорее, выносить рядом с собой другую одиночку, альфа или бета-самку, уважая противника, этика восточных воинов.

Если не знать, то Аврора похожа на художницу, актрису или другого неформала от искусства, пока не обратит на тебя внимания. Худая и высокая, с ежиком ультракоротких черных волос, смуглая кожа, красивый тонкий нос, длиннее, чем по стандарту, черные небольшие глаза на узком лице с высоким лбом. Она выглядела больше некрасивой, похожей на женоподобного мальчика, пока не начинала говорить. Негромкий и низкий голос обволакивал собеседника, а легкая хрипотца опытного курильщика добавляла шарма. Мужчины ведутся на такое, Мэй точно знала, по настроению играя с теми, кто соизволит с ней познакомиться. И это случалось все реже и реже, некондиционный товар, и давно она себя списала?

Незаметно Мэй и Сергей оказались на улице. Шел третий час ночи, район погрузился в тревожный сон, вздрагивая от рева мотоциклов и арабских ладов вольных таксистов. Аврора выставила их, отдав таблетки Мэй, коротко сказав, что тут требуется вещества серьезнее. Мэй была этому даже рада, ей совсем не хотелось присутствовать при разговоре психиатра с Алисой и Олей, которой определенно требовалась помощь. Они стояли у машины, Мэй напряженно курила, оборачиваясь при каждом резком звуке, провожая каждый мотоцикл, каждую машину. Как здорово, что Сергей молчал, ей это очень понравилось. Умение молчать в нужный момент одна из лучших черт мужчины, к женщинам Мэй таких требований не предъявляла, зная по себе, как это бывает тяжело.

Она отвезла его домой, сама дав свой телефон. Обменявшись контактами, они договорились глазами, сейчас было не то время, не то настроение. Что-то проскочило между ними, Сергей красивый, сильный, не совсем в ее вкусе, но это неважно. Не внешняя привлекательность понравилась Мэй, она умела отбрасывать оболочку, хотя бы немного развернуть красивый фантик, чтобы заглянуть внутрь. И ей понравилось. Она пожала его пальцы на прощание, устало улыбнувшись, а он поцеловал их, не пошло, не слюняво, как делали многие, чего Мэй боялась больше, чем «случайных» хватаний за попу, а деликатно и искренне, как она и хотела. Жаль, что он слишком молод для нее, но почему это должно волновать ее? Пусть решает сам.

Она, наверное, задремала, не заметив, как к машине подбежала Юля. Она изменила маршрут, сделав положенный круг по парку, Юля забегала во двор дома, где был ресторан, оббегала его и школу и только потом возвращалась домой.

– Доброе утро! – воскликнула Юля, когда Мэй вылезла из машины, слегка стесняясь и поправляя задравшуюся футболку и мятые шорты, спать в джинсах было слишком жарко и ужасно.

– Доброе утро, если оно доброе, – Мэй посмотрела на себя в боковое зеркало, ну и кошмар: какая-то помятая, старая, с кругами под глазами! Не то, что Юля – молодая, свежая, полная сил и улыбается еще так заразительно, что невольно улыбаешься в ответ.

– Хорошо поспала?

– Очень смешно, – фыркнула Мэй и потянулась, услышав, как жалобно затрещали позвонки и с чувством хрустнула шея.

– Пойдем на площадку, я тебе зарядку проведу. А то затекло все, надо тебя расправить! – Юля подпрыгивала на месте, и откуда у нее столько энергии.

– А пошли, – согласилась Мэй.

На детской площадке у хоккейной коробки остались турники и лестницы, выкрашенные кривой коричневой краской. Юля руководила, а Мэй слушалась, сначала через силу, перебарывая лень, делая упражнения, а потом сама усиливая темп, радуясь разогретым мышцам, чистой и свободной голове. На брусьях Мэй немного проиграла Юле, а вот на турнике провалилась, с трудом сделав шесть подтягиваний в три подхода.

– А ты в хорошей форме, – с уважением сказала Юля. – При твоем весе просто супер.

– Это при каком моем весе? – состроила недовольную гримасу Мэй и, захохотав, толкнула Юлю в плечо. – Я пошутила.

Юля и не думала обижаться, толчок в плечо она восприняла как начало тренировочного боя. Обозначая удары руками и ногами, она теснила Мэй, умело блокировавшую ее. Юле нравилось, что у Мэй хороший уровень, она, конечно же, видела, что легко может пробить ее, но зачем это делать, если и так понятно, что у них разный уровень. Мэй веселилась, как в детстве. Девочка вышла из своего подвала и играла. Юля заигралась, желая сделать хитрый обманный удар, Мэй перехватила руку и бросила через бедро, с четким заломом правой руки.

– Ого! – Юля встала и рассмеялась. – Не знала, что ты так умеешь!

– Умела. Я думала, что все забыла. Надо возвращаться к тренировкам, я даже помолодела и спать не хочу.

– Ну да, растрясли старину.

– Юля, не переходи красную линию, – погрозила ей Мэй. – Нашла тут старину.

Первые собаководы, не желавшие далеко ходить, отправляя своих мелких собак, похожих на крыс, в ближайшие кусты и лужайки, удивленно смотрели на шуточный бой между школьницей и взрослой женщиной. Но, каким бы ни был шуточным бой, эти здоровые мужики, накаченные с вечера пивом и телевизором, не решились бы встать с кем-нибудь из них, накостыляют так, что никаким тональником не замажешь.

В 14:00 все были в сборе. Мэй устроила в своем кабинете временный штаб, убрав все со стола и расстелив белую скатерть с черными птицами. Любой серьезный разговор следовало начинать с обеда, так учила ее бабушка и мать, и Мэй неоднократно получала подтверждения этому простому правилу. Лучшие ее сделки и решения принимались во время хорошего обеда, и дело вовсе не в ленивой сытости, а удовлетворении первичных задач организма, устранения напряженности и даже озлобленности, вызванных затаившимся голодом. Как бы партнер не храбрился, по факту все хотели есть, и она первая, а диеты и прочие развлечения, граничащие с пагубными экспериментами над собой, пусть остаются бездельникам.

Обслуживала Юля, в опустевшем после бизнес-ланча зале дежурил Камиль. Шеф-повар не задавал лишних вопросов и ни взглядом, ни выразительными бровями не подал вида, что сгорает от любопытства. На кухне шла подготовительная работа к вечерней смене, половина зала была забронирована, и готовился небольшой банкет по случаю Дня Рождения и подобия помолвки. Компании были знакомы, и праздники должны были слиться в безудержное веселье с азиатским колоритом.

– Садись, я потом унесу, – Альфира усадила Юлю за стол.

– Да, тебя только ждем, – заметил Максим.

– Ой, надо Арнольду воды налить, – забеспокоилась Юля.

– Не надо, ребята за ним присматривают. Он на посту, охраняет черный вход, – важно сказала Альфира.

– Юль, не беспокойся. Ему еще рано есть, – сказал Илья и посмотрел в планшет. На экране был вид с камеры дрона, кружившего во дворе дома, наблюдая за послушным псом, принявшим пост у служебного входа ресторана. Арнольд следил за роботом и не поддавался на провокации, назойливые попытки втянуть его в игру. – Там все хорошо, даже намордник пока не стянул.

– А он свободолюбивый? – заинтересовано спросила Мэй, заглядывая через стол в экран, Илья повернул планшет к ней.

– Да, если считает, что с ним поступили несправедливо, будет бороться до последнего. Такой же упрямый, как Юля, – ответил Илья, почувствовав на себе испепеляющий взгляд Юли, но не повернувшись.

Максим хмыкнул и подмигнул Альфире. Юля что-то пробурчала, но манду с бульоном и зеленью делали свое дело, и к концу чаши и тарелки с салатом, она обо всем забыла, готовая слушать и запоминать, но не обещать, что все поймет, тем более, запомнит.

– Итак, можно начать с того, что все мы, кроме, пожалуй, меня, столкнулись с чем-то необъяснимым, – Максим обвел всех глазами и усмехнулся. – Получается, что из всех вас я самый здоровый.

– Все может быть, – Мэй сощурила глаза. – Скорее всего, твое время пока не пришло.

– И этого мы также не можем исключать. Пока нам понятно только то, что что-то происходит, и это что-то втягивает нас в свою игру. Если даже это массовое помешательство, то сути дела не меняет, придется разобраться.

– Хватит умничать, давай к делу, – недовольно сказала Юля, если бы он сидел рядом, то она точно бы его пнула ногой за занудство.

– Согласен, перейдем к делу. Данных не очень много, но они есть. Наш робот нашел вашего демона. Полный отчет Леха отправит завтра, надо данные обработать, выбросить повторы и ложные результаты. Но, даже в этом неровном массиве мы видим четко, что этого демона знают и, возможно, любят много веков, если не тысячелетий. У него много имен и еще больше лиц, но наш робот, который поумнее нас будет, по нашим вводным вывел закономерности и сопоставил с историей человеческого мракобесия. Не надо на меня так смотреть, робот сам вывел этот термин, увидите в отчете. В этом массиве можно провести не один месяц, информации столько, что даже у Лехи голова кругом пошла, а он у нас big data master, он с роботами на одной волне. Закономерность простая этот демон всегда появляется, когда где-нибудь начинается война или катастрофа, но это не сборщик душ или тому подобное, не какой-нибудь некромант – его привлекает что-то другое.

– Получается, сейчас нам грозит катастрофа? – спросила Альфира. – Война уже идет, хотя ее и нет. Получается, скоро грянет атомная война?

– И этот вывод неверный. Альфа, ты думаешь как человек, а робот не думает, он анализирует. Так вот наш робот самый большой оптимист, которого я знаю. Атомной войны не будет и именно потому, что проявился наш демон. Каждый раз, когда люди фиксировали его появление, рисовали картины, вырезали на камне его лик, приносили ему жертвы – каждый раз человечество было на краю гибели, но за край не переходило.

– Ты хочешь сказать, что это хороший демон? – с вызовом спросила Юля. – Такой хороший, что убить нас готов!

– Нет, он или она, но скорее всего, оно, нехорошее и неплохое – это все человеческие понятия. В случае таких сил, не знаю, как их назвать, нет понятия хорошо или плохо, а есть понимание гармонии мира. Ты же читала об этом в книге корейских мифов, – Илья кивнул Юле, она нахмурилась.

– Я не дочитала и ничего не поняла. Мне надо еще раза три перечитать, тогда дойдет. Что-то такое было.

– Илья, расскажи, что ты нашел. Ты же пошел другим путем, но в итоге мы пришли к одному и тому же, – Максим подмигнул, что можно. Илья вздохнул, взял планшет и перечитал конспект.

– Я решил искать по-другому. Я начал выписывать все события, которые сильно бы отличались от нормы за последние два года. Не знаю, почему мне пришла в голову эта мысль, как-то само сложилось, – Илья волновался и покраснел. Юля сжала его пальцы, требовательно посмотрев в глаза. – Если мы не будем рассматривать войну, которая не война, то ближайшим для нас серьезным событием будет испытания ядерных боеголовок в Северной Корее. Информации мало, больше слухов. Но, после испытаний, и это отражено в сетевых изданиях Южной Кореи, у северного соседа стали пропадать люди, стало больше беглецов, которые рассказывали о нашем демоне. Вот тут уже сомнений нет, посмотрите на фоторобот по словесному портрету. Это нарисовала их нейросеть.

Илья открыл фоторобот и первой дал Юле. Она уронила планшет на стол и с ужасом отодвинула от себя. Альфира мельком взглянула и громко икнула, часто закивав. Дольше всех смотрела Мэй и Максим

– Поразительное сходство, – сказала Мэй и отдала планшет Илье. – Они выпустили демона на свободу? Не знаю, открыли врата в ад? Мне кажется, или только я схожу с ума?

– Не ты одна, – ответил Максим. – Врата не врата, а треснуть тектоническая плита могла, дурь человеческая не знает границ. Но я думаю, что дело не в этом.

– А в чем? – Альфира сняла очки и посмотрела на всех близоруким взглядом. – Нарушена гармония, да?

– А ты права, Альфа! Вот сразу все понятно стало! – воскликнула Мэй. – Черт возьми, все же так просто!

– Что просто? – удивились все.

– Все просто, а мы тут придумываем. Первое, что надо понять: не надо пытаться понять природу того, кто с нами вышел на контакт. Это понятно?

– Предположим, – задумчиво проговорил Илья, от волнения протирая и без того чистые очки салфеткой.

– И второе, пожалуй, самое главное: нам говорят ровно то, что есть на самом деле. Нам дают четкие команды без объяснений. Не справимся, найдут других, если этот демон не ведет работу и с другими

– Получается, мы должны подчиниться? – возмущенно воскликнула Юля.

– Да, иначе она или оно нас просто уничтожит. Мы слишком много вкладываем в понимание своей воли, забывая о том, что мы тоже часть всего мира, часть природы, малая крупинка в мировой гармонии. Не думаю, что оно несет в себе силу истинного зла – все это лишь наше восприятие. И так было всегда – цивилизации выживали только тогда, когда сохраняли гармонию, а в этом нет личной воли каждого из нас. Не знаю, как по-другому объяснить. Все это очень похоже на те принципы, что пыталась передать мне бабушка. Так всегда бывает, что знания к нам приходят слишком рано, не вовремя.

– Не согласен, как раз в детстве самое время. Если бы мне или тебе, да любому из нас сейчас попытаться что-нибудь такое втереть, то реакция будет дуалистическая: либо пошлем в жопу, либо вступим в секту. Но наиболее честное событие было бы направление в задницу, – Максим потер виски, подавляя острую боль.

– Знаешь, мне уже хочется тебя туда послать! – Юля показала ему кулак.

– О чем и речь, – заключила Альфира. – Я перегрузилась. Пойду посуду отнесу в мойку.

– Да, уже половина четвертого. Пора закрывать наш клуб мракобесов, – улыбнулась Мэй и обратилась к Максиму. – В следующий раз приводи своих друзей, они уже члены нашего клуба.

– А, Сергей понравился, – хмыкнул Максим.

– Ревнуешь? – оскалилась Мэй.

– Один-ноль, – с уважением сказал Максим. – Слушайте, я придумал название для нашей секты.

– Это какое? – Юля нахмурилась, распознав издевку в словах брата. Места в кабинете было мало, она огляделась, сможет ли залепить ему ногой, рукой не достанет, успеет убежать, но решила не рисковать, чтобы не задеть мебель или кого-нибудь.

Максим встал у двери, насмешливо смотря на сестру. Альфира взяла Юлю за руку, призывая к спокойствию.

– Интересно, и как? Чего ты испугался? – Мэй насмешливо посмотрела на него.

– Вот ее! – Максим ткнул пальцем в Юлю. – Секта свидетелей U-Li Sun!

– Ах ты! – Юля дернулась вперед, но Максима уже не было.

– По-моему неплохо, Альфа, Илья, как думаете?

– Мэй погрозила Юле. – А ты зря злишься.

– Да, Юль, Мэй права. Чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что все на тебе и замыкается, – сказал Илья и втянул голову в плечи, ожидая удара пяткой от Юли, пускай она и обозначала удары, не касаясь, все равно было неприятно.

– Почему я? Почему все на мне замыкается? Что во мне такого важного? Мэй, ты же сама сказала, блин, не помню точно! – возмущалась Юля, но дальше слов не пошла, устало сев на стул.

– Ты имеешь в виду, что от судьбы не уйдешь, верно? Ты же это хотела сказать?

– Да, именно это. Если от нее не уйдешь, то к чему что-то делать, если и так все предрешено кем-то или чем-то там, – Юля показала пальцем в потолок.

– Это не совсем так или совсем не так. Помнишь миф о богине судьбы Камынчжан? – спросил Илья.

– Помню и не помню, мне надо еще раз прочитать, и чтобы ты мне объяснил, – Юля вздохнула. – Короче я понимаю так: увернуться не удастся, в остальном все зависит от меня.

– От тебя, от тебя, – из-за двери раздался гнусавый голос Максима. – Так что не подведи человечество!

– Ха-ха-ха! Просто обхохочешься! – фыркнула Юля.

17. Последняя тренировка

По дороге на тренировку Юля пять раз перечитала главу о богине судьбы, борясь с собой, чтобы не начать допрашивать Илью. Она хотела понять все сама, и вроде получалось. Не дочитанная книга сама собой оказалась в рюкзаке, и в метро, пока ехали на тренировку, они вместе ее читали. После тренировки читать было бесполезно, как и что-то обсуждать. Самое большее, на что ее хватало – поиграть с Арнольдом, но чтобы много не бегать.

– Мне кажется, я поняла суть, – сказала Юля, когда они шли от метро к спорткомплексу. Идти еще долго, прохожих по пути почти нет, какой-то мертвый район или время такое, все на работе. – Представляю, если я подобное начну втирать моим родителям – такой рев поднимется!

– Ну да, и у меня: ты не благодарный, да мы все для тебя сделали, ты должен быть нам благодарным за все, что мы для тебя сделали и дальше такое же бла-бла-бла и бла-бла-бла. Я как-то задвинул эту тему с отцом, мать потом подключилась. Не помню уже, как до этого дошло, но я им сказал, что не просил меня рожать, что они не спрашивали моего разрешения, хочу ли я жить в этом мире.

– Ого, ну ты больной, конечно. Разве можно такое с предками обсуждать? У них же вся система доминантности построена на успехах детей. Видишь, я не такая и тупая.

– Я никогда не говорил, что ты тупая. Просто каждый из нас что-то умеет лучше, что-то хуже.

– Я сама себя тупой считаю. Знаешь, как обидно, что не можешь въехать в тему, решить эти сраные задачки! Раньше до слез доходило, ревела по ночам, а сейчас как-то уже пофигу, смирилась с тупостью.

– Раз занимаешься самобичеванием, значит, не смирилась. Бросай ты это, – Илья по-дружески толкнул ее плечом, Арнольд радостно залаял.

– Да знаю я, что нельзя так. Но не могу по-другому – это же и есть я, а не та, которую видят другие. Все думают, что я упертая спортсменка, что у меня внутри все атрофировалось, что стала киборгом. Знаешь, как девчонки в классе потешаются над нами? Не в глаза, нам ребята рассказывают. Так вот я фригидная сука, теперь я знаю, что это, а Альфа просто тупая и тормознутая. Вот так мы выглядим.

– И вовсе не так, просто это они вас так видят или хотят, чтобы другие видели. Думаешь, мне в новой школе было легко? Она с виду такая крутая, для выскочек, так же ты меня называла? Вот, а на деле первые месяцы меня жестко там прессовали. И били хорошо, умело, чтобы синяков не оставалось. Это так просто, я потом прочитал об этом в книге про лагеря НКВД. Бьют через доску шлангом с песком. Первое время я даже кровью начал ссать, пока не дал отпор. Если не дашь отпор, пусть и загасят, не отстанут.

– И что ты сделал? – Юля сочувственно посмотрела на него. – Почему ты ничего предкам не сказал? Почему мне не рассказал? Я бы Максима попросила помочь! Он хоть и гад, но знает, что надо делать. Он всегда знает, что надо делать!

– Никто не знает всегда, что надо делать – это тебе Максим сам скажет. Предкам такое рассказывать нельзя, когда меня мутузили в нашей школе, отец поставил мне это в вину, что я сам виноват, что довел до конфликта.

– Это тогда, когда ты из-за меня дрался?

– Я тебе уже не раз говорил, что дрался из-за себя – это было мое решение, и ты тут не причем! – раздраженно ответил Илья. – Прости, не хотел на тебя кричать.

– Не переживай, – Юля взяла его под руку. – Я на тебя разучилась обижаться, а ты на меня имеешь право обижаться, я заслужила.

– Не хочу, – буркнул Илья и снял запотевшие очки. Они всегда потели, когда он волновался.

– Слушай, – Юля остановилась и пристально посмотрела ему в глаза. – А ты бы хотел, чтобы тебя родили в этом мире? Ну, чтобы перед рождением тебя бы спросили: «Сейчас или никогда?».

– Бессмысленный вопрос. На него нет, и не может быть никакого ответа.

– Может, ну скажи, скажи!

– Я бы разделил все на три части: первая планета, она мне нравится, но я не знаю и другого варианта, не из чего выбирать. Второе люди – вот здесь текущая сборка общества меня совсем не устраивает.

– А третья часть? – спросила Юля, щипая задумавшегося Илью.

– А третья часть, самая главная для всех: те, кого мы любим, кто наши друзья и просто интересные люди. Их не так уж и много, но я благодарен судьбе, не родителям, их заслуги в этом нет и быть не может, что я знаю тебя, Альфу, Максима, что у меня есть Арнольд, любимое дело, что в моей жизни есть ты, – он отвернулся и добавил еле слышно, но Юля услышала, и почему-то ей стало приятно.

– Я об этом никогда не думала. Вот ты все разложил, и мне понятно, но сама бы я до этого не додумалась.

– Потому что не хотела бы об этом думать.

– И не буду! Ты прав, вопрос и правда бессмысленный, мы же ничего не можем изменить и родиться в лучшее время.

– Лучшее время всегда останется в прошлом, – криво ухмыльнулся Илья. – Так нам вдалбливают в школе и в телеке.

– Вот бы их всех собрать и отправить туда! Вот было бы здорово, и все довольны! – воскликнула Юля.

– А мы туда и катимся, только все вместе. Может поэтому Камынчжан и проявилась?

– Ты думаешь, что это и правда она?

– Скорее ее доверенное лицо, демон-исполнитель или что-то такое, – он не успел договорить, и они нос к носу столкнулись с Ланой Ким.

Она выросла будто бы из-под земли, не хватало вспучиться плитке и выпустить на свободу мятежный дух, открыть врата демону в мир живых. Возможно, так оно и было, но ни Илья, ни Юля не могли этого заметить, увлеченные беседой, смотря друг на друга и следуя по инерции, зная, что никаких препятствий на пути нет. Заметил это Арнольд, и Лана, мило улыбнулась напряженному и скалящемуся псу. Арнольд что-то понял и, прижав уши, опасливо следил за ней. Юля увидела, как улыбка Ланы притягивает Илью, и ей показалось, что она его заколдовала, очаровала своей красотой. И от этого стало так обидно, что захотелось уйти от них, пусть будут без нее.

– Здравствуйте, милые Илья и Юля, – Лана незаметно дотронулась до руки Юли, и вся ее решимость и непонятая ревность пропали, как гаснет лампочка при обрыве питания. Внутри Юли зародилась череда таких обрывов, каскадом накрывая с ног до головы, уводя лишний потенциал в воздух. – Я очень рада, что встретила вас. Я же тоже иду на тренировку. Сегодня, милая Юля, мы немного потренируемся вместе

– Здрасти, – только и сумела выдавить из себя Юля.

И вдруг ей показалось, что все это бред, точно бред. И нет никакого духа или демона, и все происшествия, случившиеся в последние дни – все это лишь ее воспаленное воображение. И почему каждый день что-то случается, почему нет ни одного дня, когда бы ее просто оставили в покое? Раньше она изнывала от скуки, а сейчас хотела ничего не делать, даже английский вытерпела бы без лишних возражений. И чем больше она об этом думала, тем прозрачнее и проще становился мир. Сначала пропали дома. Остались только их серые силуэты, которые вскоре растворились в воздухе, разлетаясь серыми клочьями от порывов ветра. Потом исчезла мерзкая плитка, а на ее месте показалась черная и очень сухая земля. Видно, что она была мертвая, сожженная много раз до полного уничтожения. Осталось только небо, такое же солнечное и голубое, без единого облачка, и ветер, правивший над этой безжизненной степью, где осталось место лишь чахлому борщевику и какой-то высохшей высокой и колючей траве. Ни птицы, ни жужжания насекомого, ни тени бездомной собаки или человека – никого, кроме таявших в вечернем мареве жалких силуэтов расплавленной бронетехники, искаженной и разорванной на изогнутые в немыслимые геометрические фигуры части. От вида этих частей, от их форм, граней, углов и наклонов становилось дурно и очень страшно от того, что для тебя здесь больше нет, и не может быть места, никогда, ни для кого.

Юля ухватилась взглядом за Илью, он тоже был в этой безжизненной степи, но без Арнольда, пса больше не существовало. Илья смотрел на Лану, и Юля поняла, насколько глупыми были ее обиды и ревность. Илья разговаривал с ней взглядом, впрямую задавая вопрос: «Кто вы?». А Лана отвечала ему: «Никто и все – решать вам». И этот вопрос-ответ длился целую вечность, для которой время было лишь жалкой придумкой человека, желающего подчинить своему ничтожеству законы Вселенной. Вопрос Ильи рождал многие и многие рассуждения, выстраивающиеся в бесконечную логическую цепь, ведущую в никуда. Ответ Ланы не разрывал ее, а дублировал, усиливал, мультиплицировал, доводя до абсурда, до истинного хаоса, не подвластного времени и жалкому человеческому разуму.

– Сейчас еще не пришло время, – Лана вторым прикосновением вернула Юлю, но куда? Видя вопрос в глазах Юли, попытку сказать, но губы двигались, а изо рта вырывался только вздох, Лана покачала головой. – Не торопитесь, все будет так, как будет. Не пытайтесь перешагнуть, переплыть эту реку быстрее, чем можете.

– Что будет? – прошептала Юля, схватив Илью за руку, пальцы его оказались ужасно холодными, она ощутила, как дрожь бьет его. И это был не страх, а гнев от беспомощности.

– Пока главное для нас всех тренировка. Вы, наверное, не знаете, но выступление перенесли на завтра. Не знаю, почему так случилось, но оно ровно так, как есть. Поэтому я решила позаниматься с вами, Юлия, сегодня. Придется сократить программу, мне бы хотелось посвятить вам весь завтрашний день, но что есть, то есть. Идемте, не хорошо будет, если мы опоздаем.

Только сейчас Юля заметила, что Лана одета в тонкий белый спортивный костюм, он ей очень шел, пускай и не подчеркивал стройность и силу тела, в руках спортивная сумка для фитнеса, на голове простая белая кепка, без логотипов. На костюме и сумке тоже не было никаких логотипов или брендовых полосок или аппликаций, но Юля была готова поклясться, что когда Лана подошла к ним, на ней было длинное темно-синее платье с черными внимательными птицами, а на ногах не кроссовки, а сандалии на высокой деревянной подошве, в волосах толстые темно-коричневые палочки, очень похожие на тонкие кинжалы в ножнах.

Илья молчал, левой рукой держа Арнольда за ошейник, вторую руку сжала Юля. Они пошли вперед, и Юле захотелось забрать рюкзак у Ильи, чтобы не казаться слабой перед Ланой, которая сама несла набитую сумку. Лана заметила это и, улыбнувшись, покачала головой.

– Думаю, что мой брат смог вам помочь и передать то немногое, что умеет сам, – Лана ехидно улыбнулась, и Юле стало обидно за Виктора, она хотела возразить, но Лана не дала ответить. – У нас с детства соперничество с ним, мы же почти близнецы. Почти потому, что похожи внешне, но терпеть друг друга не можем.

– А разве так бывает? – удивился Илья, выйдя из легкого ступора. – Я думал, что близнецы имеют особую связь друг с другом.

– Кто имеет, кто не имеет. Вопрос отношения и веры, а мифы создать легко, особенно сейчас, когда информацию достаточно опубликовать и правильно продвинуть, и она уже считается правдой. Никому не нужна правда и истинное положение дел, никогда не были нужны. Так что это вопрос вашей веры, ведь так легко и приятно знать, что ты понимаешь то, как устроен наш мир. У нас еще будет время поговорить на философские темы, – она опасно улыбнулась, и Илья вздрогнул. – Так от, вернемся к тхэквондо. Я покажу вам, Юлия, настоящий женский бой. Он гораздо более жестокий и коварный, чем мужской. И это будет наш первый урок, пока его будет достаточно.

Юля кивнула, она действительно поняла, о чем говорила Лана. Понимание этого далось тяжело, с обид и боли, когда на первых соревнованиях вставая в поединок с более опытными девочками, она получала подлые и очень больные удары, которые часто не замечались судьями. Юля билась по правилам, как учил тренер, и проигрывала, получая дома пачку упреков за проигрыш, рваное кимоно и синяки на лице, и по всему телу. Почему-то мать, особенно она, и отец считали, что Юля должна всегда побеждать, иначе для чего она ходит в секцию, зачем они тратят на это деньги. По правде сказать, денег они тратили немного, после третьего года обучения тренер выбил для Юли многолетний грант, и родители платили только за зал, жалкие тысячи в квартал.

– Я видел подпольные женские бои по тайскому боксу среди женщин. Это было ужасно, – сказал Илья.

– Ужасно, волнующе и сексуально. Не правда ли, Илья? – Лана прищурилась, поймав его смущенный взгляд. – И в этом нет ничего противного природе человека – боль, страх и жестокость, граничащая с сексуальностью, во все времена привлекали мужчин и немного женщин. Желание быть сильным, владеть, заставить и подчинить своей воле, овладеть и, если понадобится, покарать, жестоко, может и убить – это все внутри каждого из нас. Поэтому умение драться, изучение боевых искусств необходимо, но не для того, чтобы убивать, а для того, чтобы понимать ту чудовищную силу, которая внутри нас, понимать и управлять ею, уметь подавлять, уметь защищать.

– Я уже потерялась и вас не слушаю, – сказала Юля. Она решила сконцентрироваться на тренировке и отключила внешние шумы, как робот, следуя до конца маршрута.

– И правильно делаете, Юлия. Всегда перед боем очистите свой разум, избавьтесь от всех мыслей. Остаться должны только вы и противник, тогда вы сможете победить, сможете предугадать его действия и не перейти границу, остаться человеком, – Лана посмотрела в небо, все, и Арнольд, посмотрели следом. В небе кружила стая воронья, выписывая то концентрические окружности, переходящие в спираль, приближающуюся к земле, то рисуя восьмерки, расползавшиеся по небу невнятными черными линиями.

– Что это значит? – спросила Юля.

– Узнаете в свое время, а пока просто знайте, что оно движется, – без улыбки, смотря на них ледяным взглядом, ответила Лана.

У спорткомплекса они встретили тренера. Олег Николаевич извинился, что вынужден уехать, выступление перенесли, и он должен уладить организационные вопросы. Юле стало страшно оставаться с близнецами Ким. Она надеялась, что тренер будет с ней, что сможет защитить, но защитить от чего? Юля так и не смогла для себя сформулировать, от чего ее надо защищать, просто внутри тлело такое чувство, не требовавшее объяснения.