Текст книги "Никому и никогда (СИ)"

Автор книги: Loafer83

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)

Но это было в первые дни, пока они не поднялись в цеха или огромные бесконечные склады. Если бы они сразу выбрали верную дорогу, то пришли бы раньше, идя по широкому серпантину вверх, но для этого надо было разгрести завал, который они тогда приняли за обрушение колодца. Это было под силу киборгам, которые много десятков лет назад и закрыли этот выход наверх, оставив запутанную тропу, которую рыли первопроходцы, желавшие узнать глубину полезного пласта.

По огромным подземным полям свободно гулял бешеный ветер, возникавший из ниоткуда, но когда стихал, можно было понять, откуда он пришел. Девушки так и шли на ветер, как движется судно в ночи на свет маяка. Хуже всего было с водой, которой осталось слишком мало. Они с трудом сдерживались, чтобы не выпить лишнего, слишком долго спали, поднимаясь еще больше разбитыми, почти мертвыми. Из-за бурь приходилось оставаться в этих комнатах. Как их назвать, как понять, для чего нужны были эти хранилища, они не могли. Девушки вжимались в свободную от стеллажей и стоек стену, пережидая пыльную бурю, часто засыпая. Хорошо, что сны кончились уже давно.

На массивных стеллажах и пирамидальных стойках лежали тысячи черепов, смотревших пустыми глазницами на вошедших. И так было в каждом хранилище – одинаковые стеллажи, пирамиды и черепа, будто бы двигавшиеся в свете фонаря. Здесь не было песка в воздухе, можно было свободно дышать, а стены и потолок были выкрашены белой фосфоресцирующей краской, усиливавшей свет любого фонаря. И девушкам было видно все, и черепа приветствовали их сардоническими улыбками вполне искренне, но страх, придавливавший к стене, был сильнее разума. Когда буря кончалась, и они выходили из этого склепа, плетясь дальше вверх, Юля подмечала каждые сто шагов новый вход куда-то, точно такой же, где они уже были. Проверять никто не хотел, Йока дрожала, даже ее дух забился куда-то глубоко и молчал. Сколько здесь было захоронено, почему надо было делать такие жуткие склепы и где все остальное? Много разных вопросов, странных и часто глупых, не имевших ни ответа, ни смысла, вспыхивало у Юли перед глазами, а усталый мозг медленно считал входы, умножая сразу на два, на другой стороне этого поля было то же самое, она была в этом уверена. Десятки тысяч превращались в сотни, а сотни в миллионы.

Очень сильно болело все тело, особенно сердце. Они не жаловались, зная точно, что подруге не лучше. А еще постоянно что-то жутко скрипело, щелкало и тикало, и чем выше они поднимались, тем чаще и настойчивее становился треск. От еды тошнило, кожа покрывалась кровавыми язвами по всему телу, словно разрывала себя на части в отчаянье, желая выпустить из себя что-то. Но это было неправдой, как и многое, что стало видеться им по дороге. Они сходили с ума, видя одно и то же. Галлюцинации двигались за ними по следам, иногда обгоняя, не для того, чтобы напугать, а скорее поиграть. Юля не сразу это поняла, вспомнив про духа страха, с которым она играла в самолетики. Йока не понимала, пока Юля не залепила ей сильную пощечину, тогда и дух внутри нее проснулся и подтвердил слова Юли. И галлюцинации усиливались вместе с треском прибора, о котором они забыли, но который был с ними и работал, предупреждая, бил тревогу.

– Стой, ты слышишь? – Йока схватила Юлю и потащила к стене.

– Нет, – Юля устало оглянулась и ничего не увидела, кроме еле различимых очертаний ржавых колон.

– Молчи и слушай, – Йока показала вперед, откуда слабо дул холодный ветер.

Через минуту или больше, что значила минута в этом месте, она услышала движение. Двигалось что-то огромное, двигалось очень медленно, издавая странный свистящий и хрипящий звук, похожий на вздох болота и скрип мертвого леса, переходя в сотни, тысячи слабых голосов, которым не дают выйти на свободу. Они спрятались в узкой нише, им повезло, что это не был вход в очередной склеп.

Сверху спускалось нечто, больше похожее на огромную многоножку. Черное пространство странным образом осветилось, зажглись редкие прожекторы, дымным желтым светом пронзая черное пространство. У многоножки не было ни головы, ничего, что могло бы быть у страшного монстра из глупых игр или трешовых фильмов. Оно просто двигалось и шелестело. Вскоре движение выровнялось, и шелест перешел в топот тысяч ног, идущих не в ногу, сбиваясь и падая. К ним приближалась бесконечная колонна людей в серо-бурой робе. Кто-то падал, и если его не успевали поднять, то двигавшиеся сзади вдавливали ослабевшего в пол. Не было ни криков, ни просьб или стонов – все были мертвы, давно, бесконечно давно, сохраняя человеческий облик на почерневших костях жуткими лоскутами гнилой плоти.

Девушки впали в ступор. Юля старалась понять, убедить себя, что все это очередная галлюцинация, но дымный желтый свет усиливался, а колонна мертвецов подходила все ближе. Вот они уже шли мимо них, не замечая живых, но девушки видели живых мертвецов. Некоторые стали водить изъеденной червями головой в разные стороны, словно принюхиваясь. Йоку затрясло, и она вскрикнула, не успев зажать рот. Колонна застыла на месте, как по команде.

Ближайший к ним мертвец распался на гнилые части, и черви поползли к ним. Юля закричала, но оберег сжал ее грудь, а потом согрел, желая показать, что опасности нет. Йока схватила ее, видя, как подруга медленно выходит из ниши, но Юля вырвалась и с размаху ударила ногой в идущих к ней мертвецов. И это было жутко и смешно одновременно. Сначала она почувствовала, как нога вошла во что-то мягкое и ужасно мерзкое, в лицо брызнула гниль, но через секунду она провалилась в пустоту, не рассчитав удар от усталости и страха. Да, она провалилась, как новичок, только-только научившийся делать сильные удары, но еще не чувствовавший точку опоры.

Она оказалась внутри мертвецов, которые стояли неподвижно. Как только она начинала бояться, они придвигались к ней, но оберег сжимался внутри, и страх отступал. Здесь никого не было, кроме их страха и жуткого треска из кармана. Она достала дозиметр и ужаснулась. Как же она могла о нем забыть, а ведь он предупреждал их, трещал, что было сил.

– Йока! Здесь никого нет! – изо всех сил закричала Юля, но вместо крика вырвался глухой шепот. – Выходи, выходи же, не бойся!

Но Йока не слышала. Она билась в углу, видя перед собой живого мертвеца, тянувшего к ней костлявые пальцы, чтобы погладить по щеке. Она не слышала ни Юлю, ни духа внутри себя, кричавшего ей о том же. Вдруг мертвец схватил ее за руку и потащил. Йока визжала и отбивалась, как могла, но мертвец был сильнее. Он втянул ее в самую гущу жаждущих ее плоти монстров и дал очень знакомую и больную пощечину. За первой была вторая, третья. На шестой пощечине, Йока поняла, что Юля стоит рядом и гневно тормошит ее, отвешивая пощечины каждый раз, как она начинала биться в истерике.

– Да заткнись ты уже! – шипела Юля. Она до сих пор видела мертвецов рядом с ними, но теперь они не были пугающими или жаждущими их живого мяса. Они стали нормальными, если так можно сказать о мертвых. Исчезли жуткие образы ходячих мертвецов, на них с грустью и сочувствием смотрели давно умершие люди из плоти, без трупных пятен или других уродств смерти. Но было понятно, что они давно умерли.

– Стой, хватит! – Йока увернулась от девятой пощечины и закрыла глаза. Дух отвесил ей внутренние удары, заставляя сбросить, притушить панику. – Я все равно вижу их.

Юля кивнула, поняв, что Йока видит то же самое. Йока боялась, но все же подошла ближе к высокой женщине в робе, очень похожей на нее. Женщина что-то сказала Йоке, прижав руку к сердцу. За ней заговорили и другие, прижимая руки к сердцу. Йока заплакала и села на пол, обхватив колени. Несколько мертвых село рядом с ней, они что-то рассказывали ей, Йока кивала и плакала. Юля ничего не слышала, оберег был спокоен, только счетчик трещал невыносимо.

– Здесь похоронены десятки миллионов. Их кости вдавлены в бетон, их телами, жизнью прокладывали эту шахту, добывая жалкие крохи золота, чтобы покупать оружие, чтобы покупать смерть и убивать, убивать еще больше. Чтобы убивать других, надо уничтожить своих, потому что их не жалко, потому что их и так много, потому что люди ресурс, – Йока посмотрела на Юлю и вытерла грязными варежками слезы. – Они говорят, что здесь опасно, что здесь очень высокая радиация и мертвый газ. Они покажут нам короткий путь наверх. Мы должны спешит.

Юля помогла ей встать. Мертвые расступились, показывая руками влево, чуть дальше той ниши, где они прятались. Это был неприметный вход, похожий на склеп, и девушки точно бы туда не пошли. Когда они подошли к входу, Юля посмотрела на мертвецов. Они улыбались им, кто-то плакал, кто-то злился, что они медлят.

– Спроси у них, кто лежит тогда в этих склепах?

Йока спросила, и мертвецы засмеялись. Они ничего не ответили, качая головой, но Йока поняла, что это не они – они не достойны такой чести. Юля оглядела залитую дымным желтым светом шахту, еще недавно бесконечно темную, и услышала знакомый звук. К ним что-то летело, очень знакомое жужжание. У нее забилось сердце, и над мертвецами она увидела квадрокоптер, летевший к ним, видевший их, делая от радости несложные фигуры высшего пилотажа. Когда квадрокоптер завис перед девушками, Юля узнала дрон Ильи, а дрон узнал ее, поприветствовав миганием фонаря, шутка Ильи. Дрон всегда мигал в ритм футбольной кричалки, Илья так и не успел приделать небольшой динамик, чтобы дрон мог выдавать простые фразы.

– Иди сюда, – Юля поманила робота, и тот послушно сел у ее ног. Она взяла его на руки и прижала груди.

– Старый друг? – Йока потрогала дрона, стерев густой черный налет, которым были покрыты и они с ног до головы.

– Да, мой старый друг! Это дрон Ильи, я тебе о нем рассказывала, помнишь? – радостно прохрипела Юля, не замечая своего ужасного голоса.

– И он нашел тебя. Дух говорит, что это очень хороший знак. Он там бросил камни и видит нашу судьбу.

– И что он видит?

– Победу и смерть, что же еще? – Йока пожала плечами. – Он всегда одно и то же видит.

– Победу и смерть, – тихо повторила Юля и обернулась к мертвецам. Она хотела спросить их, узнать, почему они допустили, почему разрешили сделать это с собой, закопать себя живьем в бетон и мертвую землю ради чужой власти, но вопрос так и застыл на губах, не решаясь выйти, и она произнесла вслух, сама того не осознавая. – Почему мы позволяем убивать себя? Почему мы позволяем им использовать нас как сырье, как дрова?

Мертвецы кивнули ей и приложили руку к сердцу, потом все разом стали говорить, и Юля, не слыша их голосов, выронила дрон, зажав уши, боясь оглохнуть от давящей голову тишины. Дрон успел включиться, и играючи взлетел, описав над мертвецами круг почета.

– Они говорят, что во всем виноват страх. Не боится только тот, кому нечего терять, – Йока обняла Юлю. – Мы ничем не отличаемся друг от друга. Большинство из нас, большая часть людей не способна жить самостоятельно. Они говорят, что во всем виновата надежда и вера в лучшее, что все трудности и тягости пройдут, а за ними будет лучшая жизнь для будущих поколений. Но без надежды смысл жизни теряется, большинство тогда просто перестанет жить. Так они думают, но я считаю, что они ошибаются, и никто не думает о смысле жизни. Просто никто ничего не хочет решать, никто не хочет ответственности. Думаю, у вас точно также.

– Да, так и есть, – кивнула Юля и улыбнулась мертвецам, они улыбнулись ей в ответ. – Почему ты их слышишь, а я нет?

– Я не слышу, мне дух пересказывает. Иногда он бывает полезен, – Йока фыркнула, – но обычно бесит.

Главы 51 – 60

51. Остров летающих собак

Идти стало легче. Дрон улетал вперед на разведку, общаясь с Йокой через имплант. Юля завидовала, но не сильно, ведь это был не ее робот, пускай и знакомый. Дрон летал по кругу, то на разведку, то к ним, часто зависая над Юлей, когда она не видела, слегка толкая потом в спину, приглашая в игру. Внезапно поумневшая машина понимала, что играть в полной темноте, при свете малых фонарей нельзя, подбадривая таким образом и Юлю, и Йоку, беззлобно ругавшуюся на него немыслимыми конструкциями. Такого отборного мата Юля не слышала даже в школе.

Они шли вверх по старому руслу шахты, где все было более-менее знакомым: развалившиеся ленточные и ковшовые транспортеры сменялись рельсами с брошенными вагонетками, на стенах висели гирлянды молчаливых фонарей, кое-где лежал инструмент, отдаленно похожий на отбойный молоток, каким каждое лето долбили асфальт возле дома. Казалось, что здесь не так давно были люди, толстый слой пыли из пустой породы не портил это ощущение, а, как искусная рука художника, придавал картине глубокий смысл, немного размывая, добавляя неожиданных оттенков, скрытых смыслов. Счетчик перестал трещать, Юля часто смотрела на него, боясь, что он сломался. В этом не было особого смысла, надо было выбираться скорее на свободу, да и что можно было сделать против радиации, но так было спокойнее, и сердце меньше болело. Вспоминая назойливые уроки по гражданской обороне после начала войны, которой официально нет, Юля отмечала признаки поражения радиационным излучением на себе и Йоке, но гнала все эти мысли от себя. Если так случилось, то нечего тратить время на стоны и посыпание лысеющей башки пеплом, успеют наверху поплакаться друг другу. Но что ждало их там, смогут ли они найти воду? Вода была больной темой, и по лихорадочному взгляду Йоки Юля понимала, что она тоже на пределе.

Как бы они не спешили, подъем занял больше двух дней или нет, девушки не знали. Можно было спросить у дрона, но зачем искать лишний повод для отчаянья, поводов и так хватало с лихвой.

– Дошли! – радостно воскликнула Йока, стукнув по ржавой лифтовой шахте, шахта одобрительно загудела.

Юля кивнула и устало села, прислонившись спиной к стене. Лифт не работал, и это был последний подъем, они уже слышали ветер снаружи, мощный, зовущий и пугающий. Ветер залетал через шахту к ним, обжигая холодом, наполняя легкие кислородом и морозной свежестью. Девушки мечтали о снеге, чтобы там, наверху было много-много снега, который можно было бы растопить и пить, пить не останавливаясь, пока из ушей не потечет.

– Но куда дальше? – Юля огляделась, кроме шахты был заваленный камнями вход на лестницу или ей хотелось в это верить.

– Придется долбить камни, – Йока достала топорик и постучала им по камням, они ответили ей недовольным звоном. Топор не оставил на них даже царапины. – Или нет.

– Или нет, – Юля с тоской посмотрела на лифтовую шахту, они не смогут по ней подняться, сил не хватит. – Что будем делать? И где наш дрон?

– Улетел на разведку, – Йока показала наверх.

Дрон долетел до начала лифтовой шахты и свободно вылетел наружу. Его встретил резкий порыв ветра, унося далеко от входа в шахту. Робот боролся, включив на полную мощность все двигатели, но не мог победить ветер, уносивший его все дальше и дальше. Пришлось спикировать на каменистую землю и вжаться в нее, здесь ветер был не так силен. Когда порывы стихали, дрон взлетал и короткими перелетами двигался обратно. Как он ни старался, прошло больше двух часов.

Покружив немного внутри входа в шахту, дрон нашел щель в нагромождении камней и полетел вниз. Лестница была полуразвалившаяся, дрон сканировал ее, чтобы потом передать отчет Йоке.

– Вернулся? – Юля очнулась от сна, почувствовав, что кто-то светит фонарем ей в лицо. Они задремали с Йокой, прижавшись друг к другу, так было теплее. – Да проснись, ты!

Она растолкала Йоку, та недовольно заворчала и долго зевала, озираясь. Дрон будил ее вызовами через имплант, но мозг не обращал внимания, назначив телу сон. Свет пробивался из-за заваленного входа в коридор или на лестницу. Юля с трудом поднялась и с тоской посмотрела на камни, потом на шахту. Сил подняться не было, вроде не очень высоко, но она точно сорвется и сломает себе что-нибудь.

–И что нам делать? – Юля забеспокоилась. Выход был перед ними, но выхода не было.

– Подожди, я с духом посоветуюсь, – Йока закрыла глаза и провалилась в транс. В первый раз, когда Юля увидела это, она подумала, что Йока умерла, настолько бледной и холодной она стала. – Так, дух сказал, что ты должна сжечь камни.

– Я?! Сжечь?! – Юля нервно рассмеялась.

– Да, ты же сама говорила, что тебя учила ведьма в тюрьме, как управлять своей силой.

– Но я слишком устала. Я ничего не могу! – Юля заплакала, не обращая внимания на оберег, который жег грудь и кололся, гневно возражая.

– Это просто, – Йока встала и, что есть силы, дала ей пощечину. Юля едва не ударила в ответ, она побледнела и разозлилась. – Вот, а теперь подумай о тех, кого закопали здесь заживо, чьими костями здесь все построено. Подумай, не хотят ли вас также утилизировать, а? Или ты думаешь, что вы там у себя кому-то нужны? Да вы такое же дерьмо, как и мы, а, может, и еще хуже. Да, вы никчемные и бесполезные! Вас можно только использовать, жрать и убивать, если вас станет слишком много!

– Заткнись! Я все поняла! – Юля оттолкнула ее и повернулась к камням. В ней зрела злость, переходящая в ненависть и жгучую ярость. Стало светло от того свечения, что пробивалось сквозь кожу, что брызгало из покрасневших глаз. – Скажи дрону, чтобы улетал, а то спалю к черту!

Дрон мигнул и улетел вверх, быстро обернувшись через шахту. Робот ни за что не хотел пропустить фейерверк, как пошутила с ним Йока. Они отошли назад, чувствуя, что могут попасть под удар. Юля стояла напротив заваленного входа с закрытыми глазами. Внутри нее все кипело, миллионы Кельвинов беспощадной плазмы, чистая солнечная энергия. Она видела, как убивают Илью, во что превратили жизнь людей, заперев всех под землей, как умирают люди в железных ящиках, как они перерождаются в жалких животных в лагере, думающих только о своей выгоде, забываясь. Она видела, как сотни тысяч людей долбят мерзлую землю в месте, где нельзя жить, как они умирают от голода, от истощения и усталости, как их забивают насмерть конвоиры, требуя выполнения нормы. Прошлое этого мира, прошлое ее мира входило в нее, разрывая сердце на части, опустошая ее, позволяя только ненавидеть, желать смерти тем, кто желал это, тем, кто снова сделает это, если они будут молчать.

Юля не смогла понять, как все произошло. Как и в первый раз, она упала на колени, и солнечная энергия ударила в упорные безмолвные камни, сжигая их дотла, сжигая пепел до полной аннигиляции. Очнулась она наверху. Йока вытащила ее на себе, не позволяя отдыхать, ослепшая на время от непосильной ноши. Они лежали у самого выхода из шахты, еще горячие от жара, не в силах пошевелиться. Ветер залетал к ним, резкий и порывистый, принося мимолетное облегчение.

– Я это уже видела во сне, – Юля села, оглядываясь. Они были внутри шахты, у самого выхода, больше походившего на трещину в скале, а вниз уходила опасная лестница, высеченная прямо в породе. Шахта была естественного происхождения, похожая на провал или расщелину после землетрясения. Справа высилась груда камней, за которой был основной вход в шахту, закрытый от кого-то, заваленный на совесть, только юркий дрон мог пролезть в незаметную щель наверху. – Я это все уже видела.

В подтверждении ее слов, ветер завыл снаружи, принеся хлопья снега. Девушки ловили снег языком и смеялись. Как ветер утих, Юля выбралась из расщелины, чтобы набрать снега в рюкзак канистру. Она работала быстро, чувствуя, что ветер близко, что он караулит ее. Рядом зашумело море, и задул ветер. Она нырнула под землю, посмотрела, что произойдет. Поднялся страшный буран, стало трудно дышать от снега, смотреть было больно. Закрыв лицо воротом куртки и шапкой, она видела сквозь узкие щелочки ткани шапки, что вместе с бураном пролетело какое-то тело, издавая душераздирающий визг.

– Там полный! – Юля замотала головой, Йока пожала плечами и стала трясти рюкзак с канистрой, чтобы снег быстрее растаял. – Надо поесть.

– Надо, – согласилась Йока, с трудом удерживаясь, чтобы не пить прямо из канистры.

Разложив горелку, они ерзали на месте, ожидая кипение супа. Первый котелок исчез за секунду, они и не поняли, что все съели. Второй был съеден не менее жадно, но уже с удовольствием. Организм радовался и серой каше, похожей сейчас по вкусу на густой картофельный суп с фрикадельками. Выбрав угол, где меньше дуло, они закутались и уснули одновременно, крепко обнимая друг друга.

Свет. Яркий и теплый солнечный свет, нагло пробравшийся в расщелину. Юля забыла, какой он, а Йока никогда не знала. Настало утро, стихла буря, и зимнее солнце улыбнулось, щекоча спящих, будя и, как нетерпеливый ребенок, возмущаясь, почему все еще спят. Видеть свет было больно и радостно до слез. Девушки смеялись и плакали, сжимая веки, сдерживая инстинктивное желание открыть глаза, наполнить себя теплой солнечной энергией.

– Ради этого стоит жить! – воскликнула Йока и встала, на ощупь подойдя к выходу. Солнце согрело ее, сквозь узкую щелку из-под ресниц она видела горящий снег, от которого темнело в глазах.

– Держи, надень, так легче, – Юля протянула дубовые очки с толстыми черными стеклами. Очки плотно облегали лицо, сделанные из темно-зеленой резины. Выглядели они смешно, но так можно было немного приоткрыть глаза и не ослепнуть.

– Они отобрали у нас солнце! Они отняли у нас нашу жизнь! – гневно воскликнула Йока.

Юля вылезла, Йока немного застряла, запутавшись в куртке. День начинался ясный и красивый, ветер разогнал облака, и на девушек смотрело безоблачное синее небо, точно такое же, как дома. Юля стала радостно прыгать и кричать, как ребенок. Йока запела песню, слов разобрать было невозможно, одни гортанные выкрики, больше походившие на рев довольного хищника.

– А что это за песня? Похоже на какое-то заклинание. У нас так шаманы камлают, – Юля с интересом следила за Йокой, как на глазах у нее разгладились морщины у глаз, как она жадно впитывала солнечную энергию, распрямляясь и молодея.

– Это мой дух спел. У вас так поют шаманы, которые имеют связь с духами, но в основном они врут. Там, – Йока неприятно улыбнулась и повторила, – там за эти песни утилизируют без суда. Они боятся, что люди вновь почувствуют правду, начнут открывать глаза, тогда все погибнут.

– Почему погибнут? – удивилась Юля. – Люди узнают правду и захотят вырваться на свободу.

– Дух говорит, что ты наивная и глупая. Правда никогда еще не помогала людям освободиться. Для кого-то правда, для кого-то выгода, а кончается все большой кровью.

– Ты хочешь сказать, что эти твари защищают людей, заботятся, да? – она побледнела от злости, из пальцев брызнули капельки плазмы. Упав на ледяную землю, они прожгли крохотные воронки, будто бы пролетел крохотный бомбардировщик, по квадратам уничтожавший местность.

– Нет, ты так ничего и не поняла – они защищают свой корм. Мы для них корм, и чем больше мы страдаем, радуемся, злимся, грустим и тому подобное, тем больше тратим на это первичной энергии, перерабатывая ее в психическую, энергию второго передела.

– Да помню я, что ты втирала, – фыркнула Юля и поморщилась. – Мне это в голову не лезет, чушь какая-то! У нас есть толпы сумасшедших, которые могут корректировать ауру или как-то так, что-то они с ней делают.

– Это лжецы – ничего скорректировать нельзя после рождения. Нас селектировали тысячи лет, и там внизу стабильное качество. Мы корм для них, а они для высших. Все так же, как ты рассказывала про животных вашего мира.

– Я уже и не помню, что там рассказывала. Могла ерунды наговорить, терпеть не могу биологию, – улыбнулась Юля. – Мне плевать, для кого я корм. Микробы меня тоже жрут, но я есть, остальное мне неинтересно. Я с детства поняла, что всем вокруг должна, поэтому делай то, что требуют, и живи спокойно.

– На этом правиле все и работает. Можно немного сдавить, совсем чуть-чуть, и никто не заметит. Потом еще и еще, но надо знать меру, а то корм сдохнет, – Йока состроила злую гримасу, став очень похожей на инспекторов, не то людей, не то киборгов.

Вдруг она застыла, как робот, которому дали внешнюю команду, или он выполнил все действия, но больше походило, что робота обесточили. Йока побледнела, за закрытыми веками лихорадочно вращались глаза.

– Эй, ты чего? – с тревогой спросила Юля, потрепав подругу по плечу, но Йока не реагировала, мышцы одеревенели, она действительно напоминала статую.

Прошло не менее десяти минут, и Йока очнулась, сев на землю от усталости. Над ними виновато кружился дрон, как бы извиняясь.

– Что с тобой? Тебе плохо? – Юля села перед ней и внимательно смотрела на нее. Счетчик молчал, радиация была верхнем уровне нормы.

– Этот в меня карты закачивал, – морщилась Йока, махнув на сконфуженного робота. – Он с кем-то связался, и ему карты открыли. Не бойся, со мной все нормально. Зато я теперь знаю, куда нам идти и где есть убежища.

– А куда мы должны идти? – только сейчас Юля подумала, что они не знают, где находятся, а главное, что дальше делать. Рядом было море, она отчетливо слышала его, но к морю точно идти незачем.

– На материк. Мы на острове. Знаешь, у него забавное название: «Остров летающих собак».

– Интересно почему, – улыбнулась Юля, но улыбка тут же спала. Она вскрикнула и стала отбиваться.

Черно-бурый пес впился ей в плечо и тащил по земле к дальним камням. Йока среагировала моментально, дух вышел вперед, отключив сознание, забившееся в страхе. Она бросилась на пса, с размаху кроша голову топором. Сейчас он был как раз, не сильно тяжелый, но и не слабый. Йока не останавливалась, работая как гидравлический молот, пока не раздробила голову пса в мерзкое месиво. Юля в ужасе отползла, держась за плечо. Зубы почти прокусили куртку, оставив боль и глубокие кровоподтеки. Левая рука онемела и повисла.

– Вот же тварь, – сплюнула Йока, осматривая обезглавленный труп на предмет годности к пище. Юля поняла, что она делает, зачем ворошит тело топором, и ее затошнило. – Одни кости, есть нечего.

– Я не буду это есть, – подавляя ком в горле, сказала Юля.

– Это пока не будешь. Здесь нет поблизости автоматов с нашим кормом. А ты не думала, из чего его делают? – она усмехнулась, видя, как Юлю передернуло. – Пошли пока в шахту.

– Но зачем? – Юля удивленно посмотрела на небо, все было спокойным.

– Сейчас набегут еще эти твари. Наша пташка предупреждает, – Йока махнула на черную точку в небе, дрон улетел на разведку и предупреждал, сразу приметив трех собак, бегущих на запах крови. – А еще скоро буран, я теперь могу прогноз видеть. Пошли, робот сам о себе позаботится.

Они ушли вовремя, Юля увидела, как проявились три бешеные морды вдали. Порода была странная, больше походившая на волкодава, но что-то было в ней чужое, или она забыла, как выглядят волкодавы. Собаки бросились к входу в шахту, но почему-то не решились пройти в щель. Девушки стояли с топорами наготове, левая рука не слушалась, и Юля чувствовала себя беззащитной.

Собаки рычали, брызгали слюной, в бессильной злобе разевая страшные пасти. Это были скелеты, настолько худые и злые, готовые рвать любого, грызть что угодно, но не в силах насытиться. Странно, что они не загрызли друг друга.

Прорычав положенное, собаки побежали к трупу. Девушки видели все, как яростно и жадно они разорвали своего товарища, как дрались за лучшие куски, не забывая поглядывать на них. Юля готова была поклясться, что на их мордах была зловещая уверенность, что эти два куска мяса с костями никуда от них не денутся.

И только она подумала о странном названии острова, как собаки встрепенулись и бросились бежать, не закончив еды, но было уже поздно. Их накрыл внезапный смерч, перешедший в буран. Ветер за секунду нагнал облаков, и снега было столько, что пропало небо, солнце, только были видны летевшие к морю три собаки, дико визжавшие от страха.

– А вот и летающие собаки, – довольно проговорила Йока.

– Как бы нам так не полететь, – поежилась Юля, разминая плечо.

– У меня есть план, – Йока постучала себя по лбу. – Нам уже просчитали маршрут с учетом прогноза, главное на этих тварей не нарваться, а то загрызут.

– Это точно,– Юля через боль массировала плечо, рука немного оживала. – А кто дал тебе этот план?

– Твой друг.

– Какой друг? – изумилась Юля.

– Тебе лучше знать. Робот его знает, он сам его нашел. Твой друг пока далеко, но он спешит к нам.

– Илья? – Юля облегченно выдохнула. – Илья, точно он!

– И да, и нет, – Йока покачала головой. – Надежда убивает, вера слабит, не забывай об этом.

52. Тундра

– И что будем делать? – Юля с раздражением посмотрела на застывших, словно статуи депрессивного ваятеля, темнеющие фигуры голодных псов. Звери терпеливо сидели у входа в одноэтажное здание, одно из многих сохранившихся на просторах бескрайней тундры. – Ты связывалась с киборгами, когда они за нами приедут?

– Я бы не стала радоваться их приходу, – Йока задумалась, оторвавшись от разделки тушки жирного лемминга. Юля старалась не смотреть на это, но охотилась на любопытных зверьков со спортивным азартом, метко кидая топорик. – Я не знаю, чего они от тебя хотят, но я знаю, что киборгам доверять нельзя.

– А разве здесь можно кому-нибудь доверять? – Юля фыркнула и отошла от бойницы в зарешеченном и забитом толстой фанерой окне. И думать не стоило попытаться прорваться, отбиться от преследователей. Сколько бы она не пыталась найти в себе силы, сжечь их так же, как сожгла камни в шахте, голодные звери все равно вызывали у нее жалость.

– Я тебе доверяю, – слишком спокойно ответила Йока, принимаясь за вторую тушку. Запасы давно кончились, и приходилось охотиться. Безжизненная на первый взгляд снежная пустыня оказалась живой, порой коварной и бесстрастной к чужой боли, а порой веселой и озорной, когда выходило солнце. – В каждом киборге высокого уровня сидит дух, иначе тело не выдержит, человек слишком слаб. Есть киборги рабочие или солдаты-рядовые, они попроще.

– А охранники, там в лагере, ну эти, оборотни? Они тоже заражены духом?

– Это не болезнь, а переход в другую стадию развития, – важно ответила Йока и усмехнулась. – Да, они тоже. Мой дух поболтал с ними, на мой взгляд, они слишком добрые.

– А, может, так и должно быть? В таком аду должен быть надзиратель с добрым сердцем.

– Возможно, я так до конца и не поняла про гармонию мира. Мне надо еще подумать, а дух молчит и посмеивается, не хочет объяснять.

– Да я тоже не особо поняла, просто чувствую, что так и должно быть.

– Вот и дух мне также говорит, что понимать это не надо, а надо чувствовать, – Йока сложила мясо в котелок и залила водой. Горелка послушно заворчала, по холодной комнате потекло слабое тепло.

Девушки сели у горелки, как у костра или очага, чувствуя себя древними людьми. Йока ничего не знала о далекой древности, в питомнике об этом не рассказывали, и она с интересом слушала рассказы Юли. Сначала короткие фразы и наблюдения, которые шаг за шагом соединялись в общую картину. Юля не ожидала от себя, что запомнила это, вот был бы рядом Максим или Илья, они бы больше рассказали. Но для Йока и это был новый удивительный мир, который она раскрашивала легендами и сказаниями, дошедшими в виде коротких аниме или комиксов. И чувствовали они себя пещерными людьми, пускай и шли по ровной бетонной дороге, изъеденной ветрами и временем, прятались в бетонных домах, бывших не то складами, не то еще чем-то, внутри ничего не было, все, что могло сгореть или сгнить аннигилировалось до зияющей каменной пустоты. Таких пунктов или сторожек было много, и девушкам всегда было где укрыться от бурана или погони вечно голодных псов, следовавших за ними по пятам. Буран отбрасывал их назад, но погоня возвращалась, подтягивались другие, и вот за ними уже шла целая стая.