Текст книги "Путь Ассы. Ян (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

– Её Высочество третья принцесса дроу Миринаэль! – громко объявил домоправитель крепости, старый альфа, лишенный магии и сил, но всей душой преданный правящей семье, после чего двустворчатые двери в зал отворились, создавая легкий ветерок, который всколыхнул лепестки цветов и заставил всех присутствующих повернуть головы.

Как и полагается по традиции, первыми на широкую ковровую дорожку, которая вела к трону аль-шей, ступили два воина из личной свиты принцессы. Высокие мужчины, закованные в броню доспехов и с тяжелыми мечами на поясах, с темной кожей и длинными белесыми волосами, собранными в высокие хвосты. С первого взгляда тяжело было сказать, что воины чем-то отличаются друг от друга, так как они были как на подбор, даже роста и телосложения одинакового, но все же, при ближайшем рассмотрении, было понятно, что эти мужчины даже не родственники, так как черты их лиц сильно отличались, впрочем, выражение на этих самых лицах застыло одинаковое – сосредоточие и безразличие. Следом семенили, видимо, жрецы, которые и должны были засвидетельствовать факт помолвки и брака, так как мужчины были одеты в длинные, церемониальные мантии, расшитые золотыми нитями по белому фону мягкой ткани и с алыми воротниками, на которых пестрели знаки императорского рода дроу. Головы жрецов украшали, по мнению ассасинов, совершенно нелепые, высокие колпаки, которые держались на, очевидно, бритых головах с помощью золотых обручей, вот только у трех мужчин обручи были обычными, а у четвертого – с большим, ярко-лиловым камнем по центру, что свидетельствовало о его более высоком статусе. Замыкали процессию ещё два воина, тоже высокие и беловолосые, тоже облаченные в броню и тоже с мечами – достойная защита для темноэльфийской принцессы. Саму же дроу пока что было невозможно рассмотреть из-за плотного кольца охраны и жрецов, да и роста, похоже, она была невысокого, хотя само присутствие столь важной персоны уже вызвало приглушенный шепот.

Дэон весь подобрался и выпрямился, но это была вымуштрованная и вынужденная выправка, так как сейчас ему было все равно на всех принцесс и их сопровождающих, поскольку он вот уже несколько дней чуял все усиливающийся запах своего омеги, что свидетельствовало только об одном – у его мальчика скоро начнется первая течка. И альфа просто терял голову, прохладными горными ночами прижимая к себе пышущее жаром тело Яна, который льнул к нему все крепче и доверительнее, который принимал его легкие, ласкающие, нежные поцелуи, отвечая на них порой мягко, порой страстно, порой сладостно, при этом до сих пор мило смущаясь. Брюнет кончиком языка облизал губы, не увидев, почувствовав, как понятливо ухмыльнулся Арт, при этом сохраняя совершенно серьезное выражение лица.

Тем временем посольство уже подошло к трону, на котором в величественно-расслабленной позе восседал Реордэн Вилар. Даже сегодня аль-шей не изменил своему черному наряду, на котором особенно ярко смотрелась россыпь кровавых рубинов и серебряных наплечников и браслетов. Его алые глаза смотрели на посольство с легкой усталостью и безучастностью, будто для него, как для правителя и мужчины, эта показательная церемония была всего лишь данью приличиям и традициям, но при этом лишь только один человек, его сын, заметил, как оценивающе и лишь на миг блеснули глаза отца, окинув фигуры первых воинов, которые уже расступились в стороны, как и жрецы, позволяя увидеть принцессу.

Зал невольно охнул, когда перед ними предстала невысокая, черноглазая девушка, даже Дэон в удивлении приподнял бровь, явно не ожидая такого. Миринаэль была похожа на типичного представителя дроу только темной кожей и слегка заостренными ушами, в остальном же сильно отличалась, что выдавало её смешанную кровь. Её длинные волосы, сейчас собранные в высокую прическу, украшенную множеством золотых шпилек с вкраплением драгоценных камней, были черны, как крыло ворона. Тонкую талию и высокую грудь принцессы выразительно подчеркивали шелк и кружева лилового платья с рукавами-фонариками, а тонкие и изящные пальцы были унизаны перстнями искусной аркольнской работы. Пожалуй, именно теперь, когда Вилар увидел свою нареченную, он понял, почему отец выбрал именно третью принцессу, хотя у императора дроу всего было восемь детей – два сына и шесть дочерей – потому что в ней текла магия, пусть и слабая, но текла, и которая, определенно, проявилась бы в их общих наследниках. В принцессе текла магия Аркольна.

– Я же говорил, – прошептал Брьянт, хотя в поднявшемся восторженном гуле он спокойно мог говорить и громче. – Принцесса-то хороша, – Дэон в ответ только фыркнул, хотя и не мог не признать, что его невеста красива, но не более, к тому же, альфе очень не понравился её взгляд. Не то чтобы Миринаэль смотрела на них свысока, презрительно или же надменно, но этот оценивающий взор слишком ярко говорил о том, что принцесса уже чувствует себя в Аламуте полноправной хозяйкой, а значит, договориться с ней не получится.

– Миринаэль из императорского рода дроу Алеанвир! – торжественно объявил высший жрец, после чего девушка учтиво поклонилась аль-шей, при этом сохраняя зрительный контакт со своим женихом. Дэон аж поежился: все-таки кровь вампира в его нареченной, пусть она и была подавлена кровью дроу, играла свою роль, да и сам взгляд принцессы с лихвой выдавал её категоричный настрой относительно предстоящего брака.

– Наслышан о вашей красоте, принцесса, – Реордэн поднялся с трона, демонстрируя свою благосклонность к эльфийке, но при этом его взгляд все равно остался безучастным, будто в данный момент мысли аль-шей были заняты чем-то другим, чем-то более важным и даже беспокоящим восьмисотлетнего мужчину. Впрочем, все это смог заметить лишь Дэон, который досконально знал своего отца, знал каждое его выражение и то, что он за ним прячет, знал каждое его движение и скрытый в нем подтекст, знал даже, что означает эта легкая улыбка – ничего. Да, именно так. Отец выбрал для него невесту, но при этом ему было на неё, в том числе и её красоту, наплевать, кроме того, что в девушке текла кровь вампира, которая могла усилить родовую магию Виларов. Даже в столь ответственной, семейной ситуации Реордэн Вилар действовал как аль-шей.

– Как и я о вашем могуществе и долголетии, аль-шей, – с ноткой подобострастия ответила принцесса, послав мужчине легкую улыбку, на которую так и не получила желаемого ответа, только легкий прищур алых глаз и очередной учтивый кивок.

– Позвольте представить вам, – аль-шей полуобернулся, указывая на замершего справа от трона альфу, – мой сын – аль-ди Дэон Вилар.

– Рада знакомству, – на этот раз принцесса присела в глубоком реверансе, от чего её грудь внушительно покачнулась под тонким кружевом, вызвав очередной вздох восхищения у альф. Разве что Арт сохранил каменное выражение лица, заметив, что этим он сразу же попал в немилость к темной эльфийке, которая, очевидно, уже поняла, что рыжеволосый воин рядом с её женихом не просто внушительная фигура, а весомая, причем очень.

– «Э-э-э нет, принцесса, – хмыкнул про себя Торвальд, – меня этими выпуклостями не возьмешь, – а после опасливо покосился на друга. – Как, похоже, и моего аль-ди».

– Предлагаю пройти в зал для совещаний, – внезапно сказал Дэон, улыбнувшись брюнетке так, что на этот раз охнули омеги, даже аль-шей изумленно выгнул бровь, хотя, скорее всего, только потому, что он сам не планировал сейчас никого заседания, распорядившись сразу же после обмена официальными любезностями сопроводить гостей на праздничный обед.

– С удовольствием, аль-ди, – Миринаэль послала мужчине ответную улыбку, явно выражая свое довольство тем, что альфа не остался равнодушен к её внешнему виду.

– Прошу, – Вилар, спустившись с возвышения, подошел к принцессе и галантно подставил ей локоть, за который девушка и уцепилась своими тонкими пальцами. Зал вновь одобрительно загудел, посчитав, что этого более чем достаточно, чтобы понять, что аль-ди принял этот союз, вот только Реордэн как-то странно фыркнул, но вмешиваться пока не стал.

Изумленному посольству, правда, его жреческой части, ничего не оставалось, как последовать за своей принцессой, с опаской косясь на двух воинов-альф, который пошли чуть позади своего аль-ди. Остальные же присутствующие тоже начали покидать зал, только через менее приметную, боковую дверь, к которой их сопроводил домоправитель, получив ментальный приказ от своего аль-шей начинать пир без них.

– Я даже было поверил, – шепнул Брьянт рыжеволосому, при этом сохраняя суровый, воинствующий, грозный вид.

– Не знаю, что он задумал, но красота принцессы нашего аль-ди не зацепила ни одной выпуклостью и ни одним изгибом, – ответил Торвальд другу с нечитаемым выражением лица. – Но, надеюсь, он не будет идти напролом, – альфа позволил себе быстрый взгляд на раф-ри, – с этой дамой это бесполезно, – Брьянт только кивнул в ответ, переступая порог зала для совещаний следом за своим аль-ди.

Это, конечно же, был не совсем такой сад, который привык видеть Ян в Равене, но, ввиду того, что они находились в горах, по-своему он был красив. Небольшие террасы, ирригационная система, приземистые яблони с маленькими, но сочными плодами, аромат цветущих диких груш, мерный шелест листьев шелковиц и яркая зелень травы, – омеге нравилось отдыхать здесь, хотя, в принципе, за эту неделю кроме своих комнат и этого сада он больше нигде и не был. Конечно же, Ян хотел бы увидеть какова Ассея за стенами Аламута, все-таки теперь это его родина, но Ноэль и Кьярд всегда находили массу причин, по которым они оставались в крепости, а Дэон был слишком занят, чтобы отвлекаться от дел на прогулки с ним. Риверс убеждал себя в том, что у него будет ещё достаточно времени, чтобы все осмотреть, но все же что-то его тревожило и снедало изнутри, у юноши вообще складывалось такое впечатление, что его от чего-то очень скрупулезно отгораживают, только от чего он пока понять не мог.

Да, он не понравился аль-шей, но это же не повод прятать его от главы государства? Фактически, от свекра, ведь, как ни крути, а им нужно как можно быстрее найти общий язык. Не будут же они избегать друг друга вечность? Вообще-то Яну и самому не очень-то и хотелось вновь встречаться с Реордэном Виларом, все-таки после первого знакомства с этим альфой у него остались не самые лучшие впечатления, но юноша был согласен даже на это, только бы покинуть свои душные комнаты и увидеть ещё что-то, кроме сада. Да, как оказалось, у него не одна комната, а целый их комплекс, который включал в себя спальню, купальню, что-то вроде гостиной и комнату для отдыха, но сам омега пользовался только первыми двумя, поскольку гостей, кроме Ноэля, у него не было, а отдыхать он предпочитал на воздухе, вот поэтому-то Ян и чувствовал себя не очень уютно, особенно, когда оставался наедине. Конечно же, Кьярд старался хоть чем-то развлечь своего господина, вот только какие в крепости могут быть развлечения? Это же не дворец и даже не поместье лорда, где приветствуются музыканты, рифмоплеты, танцоры и прочие светские развлечения. Это крепость, построенная только с одной целью – быть оплотом и защитой, так что толстые, каменные, мрачные стены нагоняли на юношу ещё большую тоску по солнечному и уютному поместью Риверсов.

Как-то на днях он спросил Дэона, может ли он написать родителям письмо или отправить хоть какую-то весточку, но что альфа сказал ему, что – нет, не может, по крайней мере, не сейчас. Может, когда он, Дэон, будет на очередном задании в Равене, он и сможет что-то передать семье Риверсов, а так это невозможно. Ян, конечно, возмутился, ведь ассасины же поддерживали как-то связь между собой и с другими расами, но что получил утвердительный ответ, вот только связь эта была магической, а его родители, как люди, просто не смогли бы удержать эту связь. Омега расстроился, ведь, получается, он теперь не то что никогда не увидит своих родителей и сестер, а даже сообщить им не сможет, что с ним все в порядке, правда, альфа пообещал, что, как только у них родится первый наследник, они непременно посетят и Равену, и семью Риверсов. Ян, естественно, зарделся и спешно сменил тему разговора, только бы не думать о том, о чем он и так думал постоянно.

– Асса! Да когда же это закончится! – возмущенный крик Ноэля оторвал юношу от его размышлений, и Ян, повернув голову, не смог удержать смешка, узрев довольно занимательную картину.

– Что смешного? – полуэльф насупился и демонстративно сложил руки на груди, руки, на которых от перчаток и белоснежных манжетов остались только ошметки дымящейся ткани. – Вот я посмотрю на тебя, Ян, когда ты сам будешь беременным, а магия малыша будет разносить все вокруг тебя в щепки.

– Да не будет такого, – буркнул Риверс, при этом улыбаясь. Сейчас они сидели на одной из залитых ярким летним солнцем террас, наслаждаясь сочными фруктами, причем сам Ян наслаждался свежими, а Ноэль в сахаре, в меду, в сливках, в общем, во всем, в чем могла пожелать его душа, точнее беременный организм. Кьярд тоже был рядом, прислуживая, хотя сам Ян и не относился к нему как к служке, скорее как к другу, но синеволосый омега все равно продолжал называть его господином и всячески старался угодить, явно пытаясь что-то кому-то доказать, а юноша и не препятствовал – раз хочет, пусть добивается.

– Раф-ри Торвальд, – сразу же засуетился Кьярд, который до этого, пользуясь возможностью, тоже присел на низкий стульчик и украдкой таскал крупные ягоды белого винограда с большого блюда, – давайте вернемся в комнаты. Думаю, я смогу подобрать вам приличную рубашку.

– Было бы неплохо, – улыбнулся в ответ омега, подымаясь. – Не скучай, Ян. Мы скоро.

Ноэль с мальчиком ушли, и только теперь юноша позволил себе отпустить ту маску беззаботности, которую он удерживал рядом с друзьями. Да, этих двух омег он считал своими друзьями и, тем не менее, даже с ними Риверс не рискнул поделиться своей тайной, хотя сама тайна была очень проста: у него вот уже несколько дней тянуло низ живота, а сегодня, судя по всему, был ещё и легкий жар, что свидетельствовало только об одном – течка должна начаться со дня на день.

Ян подозревал, что Дэон чует изменения в его запахе, но боялся спросить об этом альфу, потому что, как бы они ни были близки, омега все ещё не мог решиться на такую откровенность. Да, они спали в одной постели, обнимались, целовались и говорили друг другу ласковые слова, но при всем при этом он до сих пор зажмуривался или набрасывал на себя одеяло, когда его альфа ложился или подымался с постели, только чтобы не видеть обнаженного мужчину. Нет, он видел, конечно же, широкую, гладкую грудь с темными ореолами сосков, сильные руки с красивым рельефом мышц и, будто литую, спину альфы, на которой белело несколько шрамов, и все, ниже юноша смотреть боялся, хотя и понимал, что это глупо. Вдобавок ко всему он ещё и попросил Кьярда найти ему самую длинную и плотную ночную сорочку, будто это могло отгородить его от жара тела мужчины и не дать почувствовать возбуждение альфы по утрам, но, тем не менее, иллюзия непорочности была сохранена, на что Дэон только фыркал со смешком, но не делал по этому поводу никаких замечаний.

И вот, похоже, скоро все его барьеры сдержанности, отстраненности и кротости падут, погрязнув в жаре течки. Сам Ян только по рассказам уже течных омег знал кое-что, ведь в Семинарии не очень-то разбрасывали такими знаниями, и это кое-что очень не нравилось омеге, который, судя по услышанному, должен был превратиться в похотливое животное, которое подставится первому же альфе, который попадется ему на пути. Папа говорил, что все это чушь и выдумки тех, кто и сам ничего не знает, и так, как животные, ведут себя только падшие омеги, которые продают свое тело, в паре же, когда есть альфа, все обстоит иначе. Вот только как это – иначе?

Когда течка была у Завира, он к себе в комнату никого не пускал, даже его, Яна. Может, отца и пускал, должен был пускать, но сам юноша никогда этого не видел и не замечал, все-таки у них была приличная семья, омежья половина была отделена от детской, как и альфья, и, что там происходило, никто из младших Риверсов не знал. Папа говорил, что с любимым человеком это приятно, страстно и великолепно, но ни одно из этих слов сам Ян не мог понять, потому что ему, как молодому омеге, пока что не были ведомы страсть и желание, по крайней мере, до этого дня.

Сегодня утром ему нестерпимо захотелось потереться о Дэона, приласкаться к нему, задержать поцелуй на дольше, прикоснуться открытее, жаднее, откровеннее, а о том, что яркий запах альфы заставил его застонать в поцелуй, омега вообще решил забыть. Не то чтобы он повел себя недостойно, но все же было стыдно, в первую очередь потому, что межу ног все будто жаром опалило, налилось, причиняя дискомфорт, потянуло, зазудело, и после ухода Дэона долго не проходило, требуя, чтобы альфа вновь вернулся в постель. Конечно же, Ян знал, что такое восставший член, ведь, во время созревания мужчины-омеги, когда у него проявляется собственный запах, это происходит довольно часто и считается нормой, но сам юноша никогда не избавлялся от подобного при помощи рук, пусть другие омежки и советовали, предпочитая холодное обливание или же папин особый чай, но сегодня ни прохлада купальни, ни никакие чаи ему не помогли, так что он вот уже полдня терпел этот наливающийся жар в чреслах.

А ещё Ян знал, что будет больно. Всегда больно. И пусть у мужчин-омег нет такого понятия как девственность, по крайней мере, в физиологическом плане, но есть такое понятие как целомудрие, когда вход в тело омеги настолько узкий даже в течке, что не способен принять плоть альфы без этой самой боли. Боялся ли этого Ян? Очень. Не то чтобы он был неженкой или падал в обморок от вида крови, но омеги сами по себе очень чувствительны, по крайней мере, человеческие омеги, поэтому-то юноша и боялся опозориться. Нет, он не думал, что Дэон возьмет его силой или умышленно причинит боль, но кто его знает, как у ассасинов обстоит дело с лишением омег целомудрия. В некоторых городах Венейи до сих пор сохранились традиции, когда на первой брачной ночи присутствовали отцы молодоженов, или же на всеобщее обозрение выносились окровавленные простыни или, ещё хуже, целомудрия лишали в Храме Сантии искусственными фаллосами, якобы готовя младшего мужа для старшего, – в общем, Риверс, зная все это, боялся того, что будет, и в тот же момент боялся спросить у Ноэля, покорно дожидаясь течки.

– Да врешь ты все! Ничего ты не видел! – посторонние голоса отвлекли Яна от его мыслей, и он, повернув голову, заметил, как через сад спешно идут два прислужника-омеги, неся перед собой небольшие корзины с фруктами.

– А вот и нет! – возразил омежка низкого роста, едва ли не выронив корзину. – Мне Ливио, как своему приемнику, разрешил посмотреть!

– Преемнику, как же, – фыркнул второй, явно не веря в то, что домоправитель Аламута не то что выберет какого-то там омегу себе в приемники, а и в то, что тот разрешил ему присутствовать на чем-то важном.

– Что бы ты ни говорил, а я видел темноэльфийскую принцессу, – стоял на своем омежка. – И аль-ди видел. Он такой статный был в парадном костюме, – мальчика мечтательно прикрыл глаза. – Красивая они пара.

– Да ну? – второй изумленно приподнял белесые брови.

– Ага, – омежка старательно закивал. – Прислуга шепчется, что свадьба аль-ди назначена на конец этого месяца, а там, гляди, к концу весны и наследник появятся.

– Все-то ты знаешь, – фыркнул омега постарше, вновь начиная в чем-то укорять младшего, который огрызался в ответ, но сам Ян их уже не слушал и не слышал, каменной статуей замерев на низком стульчике и невидящими глазами смотря в одну точку.

Как они его не заметили, может, солнце слепило глаза, а может, просто слишком были заняты бурным разговором, Риверс не знал, но это было не так уж и важно потому, что из услышанного следовал только один вывод. Нет, он, конечно же, мог не поверить, списать все на что-то попроще и менее затейное, но это был самообман, это было то звено логической цепочки, которого ему не хватало всю эту неделю. Дэон женится… женится на эльфийке, да ещё и принцессе… женится в конце месяца… через какие-то две недели. А как же он, Ян? Неужели все было ложью? Все эти ласки, поцелуи, слова, уверения. Но это было так не похоже на Дэона. Хотя, собственно, что он знал об этом альфе? Ничего. Так, общие сведенья. Мелочь. Крупицы, которых оказалось достаточно для того, чтобы задурить ему голову. Более того, похоже, и Ноэль, и Кьярд знали, поэтому-то так сегодня и настаивали на том, чтобы покинуть крепость и расположиться в саду. Получается, все его обманывали? Использовали? Предали? Папа всегда говорил, слушать свое сердце, но оно сейчас молчало. Молчало потому, что захлебывалось кровавыми слезами, которые затвердевали вокруг него грубой коркой, медленно, но уверенно замедляя его стук.

– Асса, я стал таким толстым, что едва смог влезть в твою рубашку, – в уже привычной для себя манере посетовал Ноэль, присаживаясь за низкий переносной столик, одетый в свой светло-коричневый камзол и темно-зеленую рубашку. Смотрелось, конечно же, не очень, но лучше, чем с обгорелым рукавами.

– Ян, что-то случилось? – забеспокоился полуэльф, увидев, что омега смотрит в одну точку, не моргая, при этом лицо юноши было очень бледным, а губы сжаты в плотную нитку.

– Нет, ничего, – Ян заставил себя повернуть голову и улыбнуться, хотя в этот момент в глазах до боли щипало от непролитых слез. – Просто задумался.

– Господин, может, лучше вернуться в крепость? – опасливо предложил Кьярд, при этом практически неуловимо, но все-таки переглянувшись с Торвальдом.

– Нет, там душно, – Риверс хотел сказать «там мерзко», но сдержался: как бы там ни было, но, скорее всего, и Ноэль, и Кьярд выполняли приказ Дэона, поэтому винить их в чем-то он не имел права, а вот альфа… альфа должен будет объясниться перед ним. Хотя, какие уж тут объяснения, если все решено? Разве что взглянуть Дэону в глаза и задать один-единственный вопрос – почему? Почему он его предал?

– Поэтому, принцесса, я и прошу вас повременить со свадьбой, – Дэон улыбнулся эльфийке открыто и зазывно, будто ему самому было неприятно от того, что бракосочетание откладывалось, но обстоятельства, обстоятельства и ещё раз обстоятельства. – Вы же понимаете, что я, как аль-ди, не могу оставаться в стороне и предаваться празднеству в то время, как над Ассеей и всем миром нависла угроза вторжения Рассенов. А как я вижу, – альфа осторожно прикоснулся к ладони девушки, едва ощутимо сжав её тонкие пальцы, – после брачного обряда с вами мне определенно будет не до сражений.

– Я все понимаю, аль-ди, – Миринаэль, смущенно отведя взгляд и слегка покраснев, кивнула, – и готова подождать, но все же… – эльфийка наиграно запнулась, – не хотелось бы и затягивать с этим. Все-таки я была воспитана в строгости, так что не могу проживать в вашем доме неизвестно на каком положении.

– Ну, что вы, дорогая Миринаэль, – продолжал умасливать принцессу альфа, слегка подаваясь вперед, – вы самая почтенная наша гостья, которой будут отведены лучшие комнаты в крепости. К тому же, – брюнет выразительно посмотрел на девушку, – скучать вам здесь не придется.

– Не сомневаюсь, – эльфийка послала Вилару такой жаркий взгляд, что даже аль-шей, до этого невозмутимо наблюдающий за попытками сына увильнуть от неизбежного, выразительно приподнял брови.

– Тогда присоединимся к пиру в нашу честь? – предложил Дэон, поднимаясь и при этом не выпуская ладонь принцессы из своей.

– Конечно, – пожалуй, Миринаэль слишком плотно прижалась к мужчине, так как высший жрец тактично кашлянул, но тут же покорно склонил голову, когда столкнулся взглядом с пронзительным прищуром темных глаз эльфийки.

Реордэн, посмотрев вслед удаляющемуся сыну, который со счастливой улыбкой шагал рука об руку с принцессой, лишь фыркнул, прекрасно понимая, для чего была затеяна эта отсрочка со свадьбой, но пока что он предпочел остаться в стороне, желая посмотреть, что же будет дальше. Как аль-шей, он уже принял решение и менять его не собирался, поскольку союз с дроу был более чем выгоден ему. Нет, не в плане военном, экономическом или политическом, хотя и здесь были свои преимущества, а в том, что в эльфийке текла кровь вампиров, как и в его сыне. Может, этого и было недостаточно, но знахари утверждали, что в одном из наследников вполне может пробудиться магия Аркольна. Магия крови. Магия, которой ещё никогда не владел ни один ассасин. А это было весомое преимущество, потому что маги крови, если верить преданиям, могли творить очень мощные и разрушительные заклинания, именно такие заклинания, которые могли бы раз и навсегда избавить их от Империи Рассенов.

Конечно же, сперва Реордэн думал над тем, чтобы самому жениться на Миринаэль, все-таки он вампир на половину, а не на четверть, но… но после смерти жены он не мог больше смотреть ни на одну женщину. Не то чтобы ему были неприятны их ласки или он брезговал прикасаться к их телам, но все же, каким бы жестким и жестоким правителем он ни был, у него тоже было сердце, и оно все ещё болело по той единственной, той, которая ушла из жизни, поддавшись заверениям проклятого мага и решившись родить второго ребёнка. И вот теперь, даже 20 лет спустя, он все ещё видел искристые зеленые глаза своей Хелены, слышал её звонкий смех и восхищался её обличием дракона – величественного существа с широкими темными крыльями и малахитовой чешуей.

Реордэн мотнул головой, отгоняя болезненные воспоминания, которые альфа уже давно предал огню вместе с телом жены. Да, пусть он сейчас поступает несправедливо по отношению к своему сыну, но ему нужен маг крови, а с тем омегой, человеком, пусть делает, что хочет, все равно век мальчишки будет коротким, а красота ещё мимолетнее, так что в Яне Риверсе аль-шей помехи особой и не видел. Почти не видел.

– Аль-шей, – цепной пес владыки, как всегда, тихой поступью вышел из тени, преклонив колено перед своим хозяином.

– Так ничего и не узнал, Киран? – отстраненно спросил Реордэн, понимая, что сейчас ему необходимо присутствовать на празднестве в честь помолвки сына, хотя он лучше бы остался здесь, в этом большом зале, за круглым столом и с закрытыми ставнями, в тишине, в темноте, наедине, подальше от объекта своего беспокойства.

– Нового ничего, – приглушенным голосом, будто их мог кто-то подслушать, ответил человек в капюшоне. – Обычная семья: старший муж-альфа, жена-омега, младший-муж омега, две дочери-омеги. Никакой магии. Никаких странностей, загадок и тайн. Все открыто. Все, как на ладони.

– Проклятье, – прошипел альфа, сжимая кулаки. – Должно что-то быть, Киран. Должно. Я чувствую, – пожалуй, его личный цепной пес, маг теней, был единственным человеком, которому аль-шей доверял безоговорочно и то, некоторые тайны альфа предпочитал держать исключительно при себе, но, тем не менее, преданнее у него никого не было, даже собственный сын много о чем не знал. Слишком молод Дэон – так считал Реордэн, а ведь ему самому уже восемьсот, много, очень много, и мужчина чувствовал, что девятисотлетие, до которого оставалось каких-то 63 года, он не отпразднует, поэтому-то и спешил, торопился, горячился, только бы успеть совершить задуманное и передать сыну более спокойный мир или хотя бы ключ к нему.

– Я продолжу поиски, – мужчина в капюшоне склонил голову ещё ниже, будто ожидая, что хозяин потреплет его по холке, как верного щенка, а после, так и не дождавшись похвалы, поднялся, уже собираясь исчезнуть в тени.

– Ты же чуешь его, Киран? – вдруг спросил альфа усталым, слегка осипшим голосом, заставив фигуру в потрепанном плаще замереть. – Чуешь этот запах грозы?

– Аль-шей, вы же знаете, что я равнодушен к запахам омег, – покорно ответил мужчина приглушенным голосом, – но, да, этот чую.

– У этого мальчишки скоро течка, – продолжал Реордэн, продолжал спокойно, констатируя, но Киран знал, пусть и не видел, что в этот момент глаза аль-шей полностью заполонила алая радужка, свидетельствуя о крайней степени возбуждения. – И я его хочу.

– Возможно… – начал было мужчина в плаще, но его фразу оборвал Вилар, приподняв руку.

– Жду от тебя более дельных вестей, – уже привычно, сдержано, решительно, властно, отдал приказ аль-шей. И Кирану оставалось только поклониться и исчезнуть в тени, чтобы вновь пуститься на поиски того, чего, похоже, не существовало, но ради своего аль-шей он перемоет каждую косточку этим Риверсам и перероет все их грязное белье, только бы владыка избавился от этого наваждения по имени Ян Риверс.

========== Глава 9. ==========

Огненный диск Деи уже скрылся за горами, и в комнате было темно, разве что свет холодного диска Лели, серебристый, мерцающий, скользящий, проникал сквозь плотный занавес штор, тонким лучом освещая поникшую фигуру на кровати. Свет причинял боль, именно поэтому Ян запретил Кьярду зажигать свечи и попросил оставить его одного. Омега пытался возразить, настаивал на том, что господину нужно привести себя в порядок после дня, но Риверс просто отрицательно покачал головой, а ещё посмотрел, посмотрел так, как не смотрел ещё никогда. Пусто. И Кьярд ушел, отшатнувшись, пробормотав слова извинения, испугавшись, метнувшись за дверь и захлопнув её громче обычного. Ян отвернулся: пока был Ноэль, он ещё как-то держался, старался не волновать беременного омегу, улыбался ему сквозь слезы и даже пытался поддерживать бессмысленный разговор, но, когда тот ушел, груз понимания навалился на его плечи неподъемной глыбой, а свет закатного диска Деи так резанул по глазам, что юноша сразу же задернул шторы, оказавшись в жутко-багровой пелене, которая воцарилась в комнате.

Безмолвно опустившись на кровать, Ян прислушался – тишина. Такая неестественная, наигранная, обманчивая, а ведь, если в крепости сейчас праздник, значит, он должен слышать его отголоски. Должен быть смех. Должна быть музыка. Должен быть свет. Но ничего не было. Будто он оказался один среди этих серых каменных стен, искусно переплетенных с бордовыми полотнищами штор и балдахина. Как в клетке. Значит, вполне возможно, что это маги наложили на его комнаты какой-то звуконепроницаемый полог, чтобы он находился в неведенье. Но… как долго? Как долго он должен был находиться в неведенье, и зачем? Если Дэон помолвлен, если это уже было решено заранее, до него, тогда зачем? Что он, простой человеческий омега, может дать сильному ассасину? Неужели все вокруг, всё вокруг, было обманчивым?