Текст книги "Путь Ассы. Ян (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

– Насчет Яна… – начал Дэон и запнулся, тоже запутавшись. Да, он хотел идти за возлюбленным, хоть в Тул, хоть в покои к самому Рхетту, хоть в темень Преисподней, не просто хотел, собирался, зная, чувствуя, что и Арт, и Брьянт последуют за ним, но в то же время альфа понимал, что в их бесцельных мыканьях по Тул не будет проку. Да, Арт сможет открыть Врата Меджумирья. Да, они проберутся на территорию империи Расеннов. Да, они смогут проникнуть во дворец. А дальше? Где искать Яна? Как искать Яна? Есть ли вообще ещё смысл искать Яна? Последний вопрос альфа, конечно же, мысленно перечеркнул, но факт оставался фактом – медлить они не могут, но при этом им нужен маг общего порядка или знахарь, который смог бы во дворце императора определить местонахождение Яна. А ещё отец… как бы Реордэн ни относился к нему, как бы ни любил единственного сына, но его решение могло оказаться как твердым, так и не предсказуемым.

– Я думал, что мы уже решили, – твердо сказал Брьянт, опираясь на свой большой меч. – Мы идем в Тул.

– И нам нужно спешить, – из-за плеча поддержал альфу Торвальд, – ведь, если Рхетт узнал о том, что Ян – мольфар, мальчишку мы можем уже не вернуть, – Арт помедлил, – или через пару лет увидеть сражающимся на стороне Рассенов, – да, такой вариант тоже имел место быть, и воин не собирался о нем молчать, пусть это и звучало болезненно для Дэона и неприятно для него самого.

– Но аль-шей… – снова начал Дэон, но на этот раз его перебили, пусть и не бесцеремонно, но настойчиво.

– Аль-шей приказывает всем вам прибыть в зал для совещаний, – с низком поклоном сообщил Ливио, после чего развернулся и, торопливо шаркая ногами, побрел по коридору, тем самым показывая, что медлить ни ассасинам, ни мольфару не стоит.

Воины переглянулись, озадачено, непонимающе, хмуро. Сон как рукой сняло, усталость спала с плеч, почувствовался прилив сил, и ассасины на этот раз синхронно посмотрели на Завира, понимая, что это его магия, но выяснять причины поддержки не было времени, ведь аль-шей именно приказывал, что могло означать только одно – владыка принял решение. Дэон, как полагается по его статусу, пошел первым, Арт за ним, после Брьянт, Завир же, замыкая торопливо шагающую по пустынным и слабоосвещенным коридорам процессию, лишь краем глаза уловил объемную тень, которая всполошено и не слишком уж и неприметно скрылась за поворотом в западную часть крепости.

Едкий пот попал в глаза, и мужчине пришлось остановиться, чтобы вытереть лицо белым платком. Оглянувшись и убедившись, что коридор пуст, мужчина, недовольно ворча себе под нос и шумно дыша, начал подыматься по лестнице, которая для него должна была закончиться переходом на другую лестницу, а после ещё несколько коридоров, прежде чем он достигнет гостевых покоев западной башни. У ассасинов никогда не возникало проблем с перемещением по крепости, но для него, человека, который привык к простору и пространству, Аламут был похож на лабиринт, и, если бы ни магические нити, он бы точно блудил по всем этим лестницам, коридорам и башням ещё долгое время.

Впрочем, дело было не только в обширной площе крепости – мужчина, остановившись, прислонился к стене и перевел дух, вновь вытирая со лба противный пот. Длинная мантия тоже не особо способствовала быстрому перемещению, а возрастной живот тяготил и вызывал одышку – да, годы брали свое. Хотя, нет, не годы, а это тело, которое истлевало слишком стремительно и было ему омерзительно настолько, что он сейчас же сбросил бы его, как змея сбрасывает кожу, и подобрал бы что-нибудь покрасивее и помоложе, но положение обязывало, точнее, обязывали узы клятвы.

Переведя дух, мужчина, уже неторопливо, пошел дальше, так как в этой части крепости сновало слишком много слуг, и его поспешность могла быть не просто замечена, но и неправильно истолкована. Ему не впервой было видеть ассасинов, но все же один-два, с которыми он пересекался по чистой случайности, и в подметки не годились силе той магии, которой был наполнен Аламут, впрочем, здешние маги были не настолько или сильны, или умны, чтобы что-то заметить, а вот с мольфаром нужно было быть поосторожней.

– «Надо же! – мужчина в полуулыбке фыркнул. – Кто бы мог подумать, что мальчишка и его папочка окажутся самыми могущественными колдунами!»

Возможно, в своих рассуждениях он и перегнул палку, так как никто, по крайней мере, из ныне живущих, не мог с точностью ответит на вопрос – насколько же велика сила жреца Великой Матери, но для него, некроманта, сила мольфара была источником чистой и древней магии, который он с удовольствием заполучил бы в свои владения, если бы не это проклятое тело, и эти демонские обеты, которым было уже без малого две сотни лет.

В покои принцессы он вошел без стука – пожалуй, это была его единственная привилегия, которой он, к слову, не так уж и часто пользовался. Тревога Миринаэль было слишком заметна, пусть она и сдерживала себя, даже в столь поздний час выглядя привлекательно в светло-зеленом платье с гипюром, распущенными волосами и едва заметно подведенными глазами, которые, кстати, и выдавали её беспокойство, а ещё поза – слишком прямая спина, горделиво вскинутая голова, руки, сложенные на коленях, и плотно сцепленные в замок пальцы. Да, иногда эта девчонка была хорошей актрисой, но ей ещё не хватало опыта дворцовых интриг, чтобы тягаться с самим аль-шей и его прихвостнями, поэтому-то всю грязную работу выполнял он – некромант из знатного вампирского рода, который должен был, по клятве и обязательству, служить этой, не такой уж и смышленой, но довольно коварной особе.

– Принцесса, – мужчина почтительно поклонился эльфийке, боковым зрением увидев свое отражение в большом зеркале: плотное одутловатое тело, раскрасневшееся лицо, бритая голова, длиннющая мантия, которая не скрывала обвисший живот – мерзость. Некромант скривился, пряча свое отвращение за почтительно улыбкой и успокаивая себя тем, что это не его тело, что настоящий жрец испустил дух ещё в преддверии отбытия посольства из Троары, что он, истинный, прекрасный и юный, погруженный в стазис, сейчас находится далеко за этими горами, в холодном Аркольне, и просто ждет своего часа, когда душа великого некроманта Валенсия снова станет свободной и вернется в свое тело. Но договор… если бы он только нашел лазейку в заклинании этой ведьмы, матери Миринаэль, его бы уже и след простыл, а так – приходится прислуживать той, что младше его в два раза.

– Ну?! – беспокойно повысила голос эльфийка, хотя при этом её поза была такой же гордой и величественной. Да, её хорошо вышколили, привили все необходимые манеры, в том числе и обольщения, но воинственная кровь дроу слишком часто брала верх над холодной аркольнской кровью, что и доставляло ей немало проблем. А ещё этот Валенсий… Честно сказать, она терпеть не могла этого заносчивого некроманта, который всем своим видом показывал, что готов в любой момент умертвить её саму, но она понимала, что маг нужен ей, как воздух, нужен потому, что у неё слишком большие цели и слишком мало сил, чтобы справиться со всем самой, а Валенсий связан кровным обетом служения, так что более преданного и более ненавидящего её прислужника сыскать было негде.

– Как мы и предполагали, Дэон и остальные, в том числе и мольфар, собираются идти в Тул, чтобы спасать мальчишку, – да, клятва обязывала его служить дроу, обязывала выполнять её приказы, обязывала не лгать, но ложью, как он выяснил с годами, не было то, о чем его не спрашивали, и что, соответственно, он утаивал. Вот и сейчас он не осведомил принцессу о том, что к делу, похоже, подключился сам аль-шей, впрочем, это ещё нужно было выяснить, но, тем не менее, сам факт того, что он может хоть в чем-то обойти присягу, клятву, обет, да как угодно, грела его душу, которая вот уже две сотни лет томилась в чужих телах.

– Проклятье Тьярога! – Миринаэль резко поднялась с банкетки, начиная беспокойно расхаживать по комнате. Да, она, только приехав сюда, сразу же узнала о том, что у её якобы нареченного есть омега, обычный, человеческий, без магических сил и долгожительства, поэтому и не приняла его в расчет, будучи уверенной в том, что аль-шей таки заставит своего сына жениться на ней. Нет, сам Дэон ей был безразличен, хотя, как мужчина, альфа оказался вполне привлекателен, ей нужно потомство, сильное, именно от ассасина, потомство магов крови. Её мать, мудрая Дризиель, как на эльфийский манер исковеркали её имя дроу, ещё будучи беременной ею, предрекла, что её дочь понесет от сильного воина-ассасина, правителя, и это дитя будет одним из самых мощных магов крови, которых когда-нибудь рожала аркольнка. И вот, почти все 200 лет своей жизни, она готовилась к тому, что было предначертано ей арлегами, но мать, её рассыпавшаяся в прах матушка, великая ведьма, которую предали, предали и придали огненным лучам Деи, ничего не говорила о каком-то мальчишке, тем более мольфаре, ради которого Дэон готов идти в Тул, а аль-шей, вполне возможно, отвергнет её кандидатуру. Нужно было искать выход из ситуации, но выхода эльфийка не видела, а попросить совета у Валенсия ей не позволяла гордость.

Миринаэль взглянула на своего верного прислужника и нахмурилась – её мать, великая Дризиель, склонила этого некроманта к своим ногам и заставила его прислуживать себе почти 200 лет, с того самого дня, как понесла, а она, лишенная магии Аркольна, могла лишь надеяться на древний договор, да приказывать Валенсию менять тела, чтобы всегда быть подле неё. Как же противно было зависеть от грязного некроманта, для которого кости да кровь важнее живой плоти, но, пока она не исполнит пророчество своей матери, пока не понесет от владыки, Валенсий будет при ней. Это условие и его договора.

– Наблюдай, некромант, – с гордостью и величием произнесла Миринаэль, взяв себя в руки и решив пока что не принимать никаких действий, ведь, вполне возможно, мальчишку, как лакомый кусок, растерзают демоны или же император Тул окажет ей просто неоценимую услугу, переманив мольфара на свою сторону. – Я хочу знать о каждом шаге Дэона, аль-шей и, тем более, жреца Культа.

– Как пожелаете, – Валенсий снова поклонился и, пятясь, покинул комнату. Как он и ожидал, Миринаэль оказалась не настолько глупа, чтобы действовать, но и не настолько умна, чтобы раздавать дельные приказы. Наблюдать – это не сложно, его маленькие шпионы, летучие мыши, могут проникнуть куда угодно, разве что зал для совещаний да личные покои аль-шей не досягаемы для них из-за магического барьера, но он надеялся на местных служек, особенно омежек, которые любили пофлиртовать со статными альфами. Кажется, где-то у него был прекрасно сохраненное тело юного фидая – не его собственное, но уж лучше чем эта туша неповоротливого жреца.

Некромант покинул её комнаты, и Миринаэль тяжело опустилась на банкетку, прикрыв глаза. Это оказалось намного тяжелее, чем она думала, тем более в столь ответственном деле ей приходилось полагаться только на свою женскую красоту и на то искусство обольщения и любовных утех, которое передала ей мать, потому как даже простое заклинание было ей не подвластно, а любое зелье, в лучшем случае, в своем эффекте было сродно с чаем. Но она не собиралась сдаваться, потому что она тоже была связана клятвой исполнить пророчество, во что бы то ни стало, клятвой, которую она дала своей матери – Дризиель, точнее, аркольнской изгнаннице, могущественной ведьме Дрииз-ан-Амаель.

========== Глава 13. ==========

Реордэн Вилар ожидал их в зале для совещаний, заняв и свое привычное место, и свою излюбленную позу. Двустворчатую дверь за ними закрыл Ливио, и Дэон с Артом вздрогнули, когда ощутили на себе мощь магического полога, который накрыл комнату. Не было сомнений в том, что полог сотворил сам аль-шей, поскольку магические нити, в прямом смысле, ощущались кожей, что говорило об их ментальном происхождении, но такие меры были явно не излишни ввиду того, что Рассены смогли проникнуть в Аламут и, вполне возможно, обладают и другими средствами или заклинаниями вмешательства. Торвальд, как маг, оценил двойственную суть магического полога: первый шар защищал зал от возможных внешних атак, второй же был создан на случай проникновение врага внутрь и, похоже, влиял именно на сознание втроженца, чтобы сохранить ему жизнь, но и не позволить сбежать. Завир, ощутив на себе давление ментальной магии, нити которой не просто покалывали кожу, как казалось другим, а считывали эмоции и помыслы человека, передавая их аль-шей, тихо хмыкнул – чего-то подобного он и ожидал.

– Присаживайтесь, – повелительно распорядился альфа, небрежно махнув рукой, – и ты, мольфар, в том числе, – он чувствовал усталость, хотя раньше мог сражаться и применять самые мощные заклинания несколько полных кругов Деи подряд, а вот теперь два бессонных дня и одна ночь тяжкой дремой ложились на его веки и ломили все тело – да, аль-шей знал, что у него в запасе не так уж и много времени. Он прожил не мало, более восьмисот лет, и все равно Реордэну казалось, что он сделал недостаточно, и вот, когда он наконец-то понял, к чему стремился всю свою жизнь, и к чему вел его путь воина, Асса явила ему вещий сон, в котором арлег уже звала его за собой в небесные сады, в которых его ожидали все блага земные, которых был лишен ассасин, исполняя свой долг. Но он не мог, не сейчас, словно чувствовал, что что-то произойдет, знал, что его миссия ещё не завершена, и великая Асса внемлила его просьбе, дав неумолимо мало времени, за которое он должен был успеть свершить многое, очень многое.

Арт занял свое место четвертого даи, Дэон и Брьянт сели по обе стороны от него, Завир же предпочел стул первого даи, тем самым оказавшись точно напротив аль-шей. Повисло молчание. Никто не начинал говорить первым, понимая, что это право принадлежит именно владыке, а тот почему-то медлил, задумчиво смотря на пламя свечи, которое жадным огнем отражалось в его алых глазах. Нетерпеливость сжигала Дэона изнутри, потому что он понимал, что чем больше они медлят, тем меньше у них шансов спасти Яна. Прошло уже более суток, надвигалась ещё одна беспокойная ночь, и альфа даже думать себе запрещал о том, что сейчас может происходить с его возлюбленным во дворце императора. Зачем он Рхетту? Этому подлому, коварному, пятисотлетнему дельте, которому не ведомо сожаление, и который своим клинком и своей темной магией лишил жизни сотни, тысячи ассасинов. Он видел императора Рассенов, облаченного в боевой доспех, с развевающимися огненно-алыми волосами, с окровавленными по локти руками, между пальцев которых струились витки черной магии. Это был всего лишь миг, до того, как им удалось перервать Теневые Иглы, но взгляд Рхетта, взгляд его алых глаз, который был устремлен точно на него, он помнил до сих пор и поэтому сейчас даже представить не мог, что бы почувствовал Ян, оказавшись с этим демоном наедине.

Он поражался выдержке отца, аль-шей, ассасина, который даже к погребальному костру своей супруги подошел с высоко поднятой головой, а вот он так не мог, ведь, была бы его воля, он, даже не зная точно, где сейчас находится Ян, бросился бы в пучину песков Тул. Также его поражало полное спокойствие Завира, ведь его сын, единственный сын и, как бы ни было неестественно это признавать, мольфар, сейчас был в руках Рассенов, но тот держался настолько достойно, был таким собранным и целеустремленным, что альфа даже завидовал этому, понимая, что его собственное спокойствие напускное, и, как только он окажется в своих комнатах, его эмоции таки найдут выход. Пожалуй, он недостоин носить титул аль-ди и претендовать на пост владыки Ассеи, потому что его сердце было слишком живим, чтобы не чувствовать и не откликаться на чужую боль.

– Я так понимаю, вы все же собираетесь идти за ним? – наконец-то нарушил молчание Реордэн, посмотрев вперед, то есть точно на мольфара.

– Да, отец, – твердо ответил Дэон. Он решил, его поддержали, и они все осознавали риск. Это не просто разведывательный рейд, это вторжение, пусть оно и было ответом на действия самих Рассенов. Их появление в Тул могло быть расценено, как начало войны, да и они рисковали своими жизнями, которые, исходя из долга перед родиной, были намного важнее жизни человеческого омеги, но он не мог бросить Яна. Бывая в Венейе, он слышал такое выражение – «любовь, затмевающая разум», и теперь альфа понимал суть этой фразы, понимал сердцем, потому что разумом он все равно оставался ассасином, преданным и исполняющим свой долг.

– И как же вы собираетесь его искать? – задал очередной вопрос аль-шей, при этом едва заметно приподняв тонкую бровь, но это была не насмешка, это, действительно, был вопрос, причем очень важный, поскольку прежде, чем начать говорить по сути, он должен был максимально скрупулезно оценить ситуацию.

– Нам не нужно искать Яна, – Завир прикрыл веки, – его уже ищут, а, когда найдут, будут наблюдать, – омега открыл глаза. – И я буду наблюдать вместе с ним, – сейчас мольфар не видел ни зала для совещаний, освещенного пламенем десятков свечей, ни ассасинов, ни даже аль-шей. Перед его взором простирались бескрайние, выжженные огненным диском Деи, песчаные просторы, и лишь вдалеке, там, куда указывало его правое, белесое крыло, в котором мелко теплились перышки, виднелись скалистые горы, гладкие, с острыми вершинами и обрывистыми боками. Протяжный крик эхом отозвался в песчаных пустошах, переполошив мелких ящериц и юрких змей – практически единственных обитателей песков Тул, а после, поймав поток ветра, белесые крыла взмахнули, меняя курс, на восток, туда, где виднелись шпили каменного дворца императора Рассенов.

Дэона пробрала неприятна дрожь, когда он вместо привычных светло-голубых глаз мольфара увидел полностью черные, с едва-едва различимым огромным зрачком, глаза, которые чем-то напоминали ему глаза птицы, той, которая считается проводником душ в потусторонний мир – ворона. Арт и Брьянт осенили себя охранительным знаком, очевидно, тоже узрев во взгляде жреца потустороннюю темень, которая окутывала души тех, кому не суждено было попасть в чертоги небесные – в Ассее появление ворона считалось дурным знаком, предзнаменованием беды или же великих потерь. Реордэн нахмурился: он хорошо помнил этот взгляд, вот только в тот раз это были не глаза мольфара, а глаза ворона, прекрасного, белесого, с огромными крыльями, который, слетев с изголовья кровати его супруги, унес сразу две души в темень: Хелены за то, что она пошла против воли арлегов, а его сына потому, что его душа была насильно сорвана с ветвей древа Ирия и помещена в маленькое тельце – результат магии мольфара.

– И как это понимать? – спустя несколько тяжелых мгновений, спросил Дэон, тоже осенив себя охранительным знаком. Культ Великой Матери, в основном, был распространен на территории Венейи и Руси, хотя мольфаров почитали на всех материках, позволяя воздвигать свои храмы в так называемых местах силы, даже драконы и вампиры, замкнутые и изолированные расы, уважали силу жрецов Культа и неоднократно просили их о помощи. Насколько знал альфа, мольфары должны были поддерживать равновесие, именно поэтому им было запрещено убивать или же возрождать жизнь, они никогда не вмешивались в конфликты, по большей части выступая как дипломаты, лекари или советчики, но, как бы полезны их деяния ни были, сила жрецов внушала страх, особенно обычным людям, и их начали преследовать. Мольфары только и могли что защищаться, и, в конце концов, все храмы пали, а их жрецы были истреблены до последнего, по крайней мере, так считалось, потому что поговаривали, что нескольким все же удалось спастись и теперь они вели обычную человеческую жизнь, ожидая, когда же придет время возрождения Культа.

– Я послал по следу Яна проводника, – ответил Завир, моргнув, после чего его глаза снова обрели нормальный цвет. – Он найдет его и будет наблюдать, а через связь с ним я смогу узнать точное месторасположение сына, после чего можно будет открыть прямой портал.

– И как это сделать? – недоверчиво спросил Арт. Да, он был благодарен магу за то, что тот спасл жизнь Ноэлю, а так же старался не думать о том, что жрец сказал ему после, но все же мольфару он не доверял. Нет, он не считал его врагом, даже несмотря на то, что тот так легко преодолел барьеры Аламута и зала для совещаний, ведь мольфары по своей природе не добрые и не злые, они – средина, равновесие, баланс, истина, но все же он, ещё обучаясь у Иллисия, изучал культ Великой Матери и знал, что порой жрецы действуют так, как считают нужным, выдавая это за волю Великой Матери, и что нередко подобные действия приводили и к кровопролитным войнам, и к морам, которые охватывали целые страны, так что поводов сомневаться в мотивах Завира у него было достаточно.

– С помощью Врат Междумирья, – слегка улыбнувшись, ответил омега. – Тебе ведь это под силу, даи Торвальд?

– Рискованно, – ответил Арт, постукивая пальцами по деревянной поверхности стола, – тем более, мне кажется, что это будет не так уж и легко, поскольку дворец должен быть магически защищен не хуже Аламута.

– Предоставьте это мне, – уверенно парировал возражение Завир, – но и не думайте, что вызволять Яна мы пойдем завтра или же послезавтра. Скорее всего, потребуется много времени, чтобы не только найти моего сына, а и, так сказать, оценить обстановку.

– У Яна может не быть этого времени, – едва ли не прорычал Дэон, которого спокойствие мага уже не впечатляло, а раздражало.

– Есть, – твердо ответил Завир. – Я знаю, что оно у него есть.

– Хорошо, мы будем ждать, – выслушав всех, наконец, высказался аль-шей, – и вы, – владыка обвел всех мужчин пристальным взглядом, – пойдете за этим омегой, но это не означает, что его жизнь ценнее вашей, поэтому призываю вас к благоразумию и клятве ассасина.

– Благодарю тебя, аль-шей, – Завир почтительно кивнул.

– Мне не нужна твоя благодарность, мольфар, – альфа отмахнулся от слов омеги, как от назойливого жужжания комара, – и ты ещё ответишь за свои деяния. Позже, – Вилар поднялся, и другие воины поднялись следом. – Свободны, – он убрал полог легким взмахом руки, и верный Ливио тут же открыл дверь с той стороны, через которую ассасины и мольфар покинули зал для совещаний.

Реордэн не стал садиться, хотя усталость ломила кости, а в висках начало пульсировать от напряжения: полог отбирал у него слишком много сил, но это было необходимо. Теперь он знал, что его сын влюблен в этого рыжеволосо омегу и готов идти за ним в Тул хоть сейчас, что Арт скрывает внутри раздирающую боль, рожденную потерей сына и болезнью любимого супруга, что Брьянт отгораживается от воспоминаний о своем возлюбленном, которого он не смог спасти, и что… а вот по поводу мольфара он ничего однозначно сказать не мог. Завир был слабовосприимчив к его магии, к любой магии, он был верховным жрецом Культа, его защищало пламя, и все же кое-какие эмоции ему передались, но и они были размытыми, отголосками волнения и беспокойства касаясь его сознания.

– Скажи, Киран, я принял правильное решение? – альфа не обернулся, не шелохнулся и даже не посмотрел на широкую полоску тени, из которой под блеск пламени свечей шагнул облаченный в глухо запахнутый плащ мужчина.

– Вы приняли мудрое решение, владыка, – почтительно ответил цепной пес, низко поклонившись. Объемный капюшон, как обычно, скрывал его лицо, ладони были спрятаны в широких полах рукавов, плащ достигал земли – никто, кроме аль-шей, не видел его истинного лица, которое он скрывал едва ли не с самого рождения.

– Надеюсь, – задумчиво прошептал Реордэн, наблюдая за тем, как одна за другой гаснут свечи.

– Проклятье! – проворчал Валенсий, спешно спуская по, казалось, бесконечной лестнице и придерживая длинные полы мантии, которая постоянно путалась между ног. Ремешки сандалий, часть традиционного жреческого облачения, неприятно впились в стопы и щиколотки – пусть он этого и не ощущал, так как тело было уже давно мертвым, но из-под стертой в струп кожи проступала сукровица и гной, источая зловонный трупный запах. Да, это тело уже давно нужно было выбросить на съедение падальщикам, и он бы так и поступил, но конспирация требовала, так что придется сегодня целую ночь «латать» этот мешок с жиром, используя магию, что было довольно небезопасно ввиду того, что после нападения Рассенов знахари Аламута стали более бдительны и нитей черной магии просто не могли не заметить.

– Проклятье на твой прах, Дрииз-ан-Амаель, и весь твой род! – снова проворчал молодой некромант, прислонившись одной рукой к стене, а вторую прикладывая к груди, в которой только благодаря его темной магии все ещё билось сердце.

Он исполнил приказ Миринаэль, по крайней мере, пытался это сделать, но, увы, потерпел поражение. У двери в зал заседаний, за которой скрылись ассасины и мольфар, как цепной пес, сторожил и бдел немолодой альфа, так что подслушивание исключалось, а его верные шпионы, летучие мыши, наткнувшись на прочный магический полог, так и не смогли пробраться внутрь. Нет, он мог, конечно, прорвать защиту ассасинов, но, во-первых, на это ушло бы много времени, а, во-вторых, вторжение могли заметить, а рисковать лишний раз было ни к чему. Впрочем, он мог бы и подставиться, тогда бы планы Миринаэль всплыли на поверхность, эльфийка с позором была бы изгнана, а он, соответственно, свободен, но, если будет раскрыта принцесса, то она потянет за собой и его, а навлекать гнев Ассеи и на себя, и на весь Аркольн было довольно-таки неразумно. Так что сейчас он спешил в покои своей госпожи, чтобы сообщить ей о том, что пока что узнать ему не удалось ровным счетом ничего.

– Думаю, господин Риверс, вы могли бы остановиться в комнатах Яна, – услышав голос аль-ди, Валенсий прижался к стене и, применив простое заклинание, скрылся во тьме ночных теней, – после их восстановления, конечно же.

– Благодарю, – ровно ответил мольфар, – но сперва я бы хотел заглянуть к Ноэлю, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, к тому же, – омега сделал секундную паузу, – думаю, он уже пришел в себя, так что мы могли бы расспросить его об обстоятельствах вторжения.

– Ноэль ещё слаб, – недовольный голос даи Торвальда эхом отразился от толстых каменных стен. – Сперва, – выдохнув, альфа ненадолго умолк, – я сам хочу с ним поговорить и рассказать…

– Мы подождем, – послышалось медленное прихлопывание, очевидно, Брьянт подбадривал друга, – но пойми, Арт, его просто необходимо опросить, если мы все-таки собираемся идти в Тул.

– Да, я понимаю, – приглушенно ответил маг огня, а после четверка, ещё о чем-то переговариваясь, двинулась дальше по коридору.

Валенсий, выждав ещё несколько минут, вышел из тени и уже более неторопливо направился в комнаты Миринаэль. В том, что аль-шей одобрил спасение выкраденного омеги, он больше не сомневался, более того, теперь был уверен в том, что владыка Ассеи в своих государственных планах сделал ставку именно на мольфаров, и об этом он, естественно, должен сообщить принцессе, вот только… Некромант хохотнул, но в этом обрюзгшем и мертвом теле это получилось не так зловеще, как ему хотелось. Отныне он вел свою игру.

Ян был сильно удивлен тем, насколько дворец императора Тул отличался от Аламута. Он-то думал, что внутри будет так же или даже ещё более хмуро, сыро, неуютно, что везде будут сквозняки, стоны пленников и ещё что-нибудь в этом же роде, но все оказалось совершенно наоборот, более того, признаться, он был поражен. Стены, очевидно, были каменными, но, в отличие от крепости, изнутри это не было заметно – как и в его доме, они были обмазаны белой глиной и покрыты цветной краской, полы деревянные и тоже покрыты чем-то, от чего блестели в свете настенных ламп, в которых вместо масла и фитилей мерцали уже знакомые ему кристаллы.

Это было удивительно, потому что он и подумать не мог, что у демонов все будет так… по-человечески. К тому же, одежда, которую ему предоставили взамен его, неизвестно куда исчезнувшей, тоже была вполне обычной. Мягкие, высокие сапоги с небольшим каблуком – да, не очень привычно, тем более что эти самые каблуки звонко стучали о дощатый пол, но и не неудобно. Узкие, темные штаны с высоким поясом, которые он заправил в сапоги, совершенно не стесняли движения. Рубашка тоже темная и мягкая, правда, была немного странной, потому что одевалась не через голову и завязывалась на шее, а, как корсет у женщин, тоже была на шнуровке, только спереди и одевать её пришлось, как камзол, именно поэтому он с ней так долго и провозился. Верхняя одежда состояла из укороченного плаща, до колен, темно-синего, только вместо пуговиц – пряжки, как на подпруге, и под самое горло. В общем, он снова был в сумятице, потому что не понимал, зачем его так вырядили, будто ему предстоял прием у самого монарха.

Ещё одна странность – Галлаэр. Этот омега не казался ему враждебным, но и доверия у него не вызывал, потому что он не знал, что мог делать человеческий омега во дворце императора Тул. Впрочем, об этом можно было спросить самого омегу.

– Скажи, Галлаэр, а ты давно здесь служишь? – осторожно спросил Ян, когда они миновали очередной длинный коридор, звук шагов в котором заглушала тонкая ковровая дорожка.

– С рождения, – плавно ответил омега, который, невзирая на свой возраст, шел с ним в одном темпе, ровно и мягко.

– Но… – изумился Ян, думая о том, а ни не правдивы ли были «Сказания…», в которых говорилось, что среди Рассенов нет альф и омег, и в тоже время утверждалось, что и мужчины, и женщины-дельты могут вынашивать и рожать детей. – Но разве в Тул есть омеги?

– Есть, – кивнул Галлаэр, – только рождаются они от смешанных союзов, – мужчина повернул голову, окинув юношу изучающим взглядом. – Например, мой папа – омега из Венейи, а отец – дельта.

– А разве Рассены не обращают людей в схетов? – снова полюбопытствовал Риверс, хотя ему не очень понравился взгляд мужчины, будто тот приценивался к нему, как к лошади на торге, но это был всего лишь миг, который сменился уже знакомым ему спокойным равнодушием.

– Думаю, юный господин, подобные вопросы вам лучше задавать императору, – уклончиво ответил Галлаэр, после чего остановился у высокой белой двери с позолоченными ручками и замысловатой золотой вязью узора. – Прошу, – омега открыл дверь, и Ян, мысленно попросив у Великой Матери защиты, переступил порог.

И снова он был поражен. Нет, не убранством просторной комнаты, которая была залита мягким светом кристаллов, и даже не присутствием в ней императора Тул, а тем, что его, действительно, пригласили на ужин. В комнате было несколько занавешенных плотным тюлем окон, стены окрашены в ослепительно белый, высоко под потолком висело несколько кристаллов на металлическом, позолоченном, круглом каркасе, а посредине стоял стол, накрытый белой скатертью и заставленный разными блюдами. К тому же, сам Рхетт выглядел довольно празднично, хотя, вполне возможно, у Рассенов это была будничная одежда. Такие же, как и у него, сапоги и темные штаны, правда, кожаные, рубашка, алая, яркая, кровавая, с черной шнуровкой, плащ, тоже черный, вот только на нем было много разных золотых брошей и несколько вышитых, золотыми же нитями, знаков, хотя, скорее, это было похоже на эполеты и медали монаршей армии, что натолкнуло юношу на мысль, что у дельт подобные вышивки – это своего рода военные отличия. На этот раз волосы дельты были собраны в высокий хвост, лишь несколько прядей падало на плечи, и неизменно покрытые красной краской длинные ногти, по поводу чего омега сильно недоумевал, ведь как можно сражаться с такими ногтями? Разве что… разве что вырывать сердца?