Текст книги "Путь Ассы. Ян (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Ян сглотнул, и от неприятных мыслей, и от чувства голода, а Рассен в ответ улыбнулся. В этот раз, как отметил юноша, у него были вполне нормальные зубы, без выпирающих клыков, и это даже смягчало внешность дельты, будто тот был обычным человеком. Риверс мотнул головой, призывая себя вспомнить о том, что внешность обманчива, причем порой настолько, что истинную личину человека узреть просто невозможно.

– Присаживайся, Ян, – Рхетт сел за стол, сел вальяжно, на стул с высокой спинкой, и вполне дружелюбно посмотрел на юношу. – Или же тебя что-то пугает? – да, он не ошибся с выбором костюма, который сидел на юноше просто идеально, очерчивая его, пока ещё плавные, изгибы. Досадно, конечно же, что мальчишка уже понес, тем более от его яростного врага Вилара, и, честно сказать, у него даже была мысль приказать кому-то из целителей вытравить из мальчишки плод, но после, поостыв и проанализировав выгоду ситуации, дельта понял, что все сложилось даже ещё лучше, чем он планировал. К тому же, омежка был мольфаром, более того, он, судя по всему, даже не знал об этом, на чем и можно было сыграть.

– Нет, – фыркнув, ответил Ян, в порыве возмущения присаживаясь за стол точно напротив императора, но прошло несколько секунд, и бравада улетучилась, заставив омегу смутиться и отвести взгляд от игриво улыбнувшегося мужчины. – Но все же… – юноша ещё раз осмотрел стол, замечая, что перед ним вполне обычная, человеческая пища – овощи, мясо, хлеб, несколько незнакомых блюд и, кажется, вино, по крайней мере, Риверс убеждал себя в том, что это не кровь.

– Ты удивлен? – дельта приподнял брови, будто его самого поразила реакция омеги на вполне гостеприимный прием, а после весело, пусть и не совсем искренне, рассмеялся. – Понимаю. Ты, наверное, ожидал, что если я не надумал поужинать тобой, то, скорее всего, пригласил тебя на пиршество плотью и кровью человеческой?

– Что-то вроде этого, – сознался Ян, чувствуя себя очень неуютно и глупо. Что он знал о Рассенах? По сути – ничего, и все же даже той толики знаний ему хватало, чтобы остерегаться дельт, тем более… тем более что именно по приказу этого демона погиб Ноэль. Ян не хотел думать о том, что омега умер, верил в то, что Ноэль жив, что знахарям Аламута удалось его спасти, но ребёнок… на счет этого у Риверса не было сомнений – омега потерял малыша, и сейчас, когда он сам был беременным, когда осознавал, как это – любить свою плоть и кровь, это было невыносимо больно. Боль поднималась из глубин его очерненной души, очерненной злобой, ненавистью и желанием причинить ответную боль. Папа всегда говорил ему, что злость, ненависть, алчность, жадность, похоть губят человека, что в этих грехах не стоит искать утешение, что они влекут за собой ещё большую боль и ненасытность. Но папа был далеко, в Равене, а он здесь, и перед ним живое воплощение этих самых пороков, император Рхетт, который живет в роскоши, богатстве и достатке, который довольствуется всеми благами жизни в тот момент, когда по его приказу гибнут люди или когда скверна превращает их в бездушных тварей, а в это время их оплакивают возлюбленные и семьи.

– Потише, мой мальчик, – миролюбиво протянул Рхетт, с легкой улыбкой присматриваясь к пока ещё слабому темно-синему сиянию, которое окутало омегу. – Контролируй свои эмоции, иначе рискуешь навредить не только мне, но и себе, и своему ребёнку.

– Вполне возможно, что погиб мой друг, – без тени страха, только подвластный отчаянью и гневу, Ян посмотрел в кроваво-алые глаза дельты. – Погиб потому, что я зачем-то вам понадобился. Я, – омега выразительно ткнул себя в грудь, – обычный человек, а Ноэль тоже ждал ребёнка.

– Печально, конечно, – снисходительно ответил на гневный выпад юноша Рассен, безмятежно приступая к еде, – но так устроен мир. Ты ведь умный мальчик и должен понимать, что одна жизнь рано или поздно сменяется другой. И не важно, сколько лет отведено человеку, ассасину, Рассену, эльфу или же вампиру, все равно, – мужчина показательно развел руками, а после отправил в рот сочный кусочек мяса, – все мы превращаемся ни во что.

– Да кто дал вам право лишать жизни других?! – вспылил Ян, подрываясь с места. Синее сияние стало ещё сильнее, обретая очертания огненных волн, руки омеги, который упирались в столешницу, опутывала мелкая молния, в его глазах отражался протест, ненависть, опровержение, жажда, от чего, пусть и на миг, Рхетт пришел в неописуемый восторг, ощущая сильную магию, которая просачивалась в пространство через тело омеги.

– Арлег Асса, когда вымолила для детей своих, вышедших из её очерненного злобой сердца, право жить, – слегка жестко ответил император, но лишь потому, что сопротивление мальчишки нужно было пресечь немедля, иначе запланированный им мирный ужин мог перерасти в открытое магическое противостояние, в котором омега будет полагаться лишь на свои эмоции, расплескивая силу. – Да, мы питаемся плотью, кровью и душами человеческими, особенно кровью, потому что таковыми мы были рождены, как ликаны были наказаны необузданной звериной сущностью или вампиры жаждой крови. Единственное отличие Рассенов в том, что мы не смирились со своим положением изгнанников, которых заточили за Репейскими горами, назвав их границей мира и установив барьер. Да, мы жадны, алчны и не превозносим жизнь над смертью, потому что даже в смерти есть что-то прекрасное, величественное и неподражаемое, но мы, – глаза императора гневно сузились, – не животные, для которых не существует моральных принципов. Мораль у нас есть, и, если она отличается от вашей, это ещё не означает, что нас нужно клеймить демонами. Или ты считаешь, что, например, вампиры, которые поощряют рабство потому, что им нужно питаться кровью и продолжать род, имеют больше прав на понимание и снисхождение?

– Нет, я так не считаю, – уже более спокойно ответил Ян, медленно присаживаясь, – но вашим действиям тоже нет оправдания, – его руки больше не пронзала молния, а синее свечение поулеглось, вновь став лишь ореолом, но омега все ещё был напряжен. Да, он понимал, что в словах Рассена есть доля правды, но все же не мог её принять, потому что, как бы там ни поступали вампиры или другие расы, с их злодеяниями он не сталкивался и поэтому судить о них не мог, а с темнотой демонов он встретился лицом к лицу, поэтому ни понять, ни, тем более, простить ни одного из них не мог.

– Но и не считаю, что вы правы в своих методах, – продолжал Ян, чувствуя себя уже более уверенно: похоже, его сюда действительно пригласили на беседу, значит, этим шансом нужно воспользоваться. – Вы выжигаете целые села, превращаете людей в схетов, кормитесь их душами, чтобы быть сильными, причиняете боль, и именно поэтому ваша судьба – это борьба, вечная, это изоляция, тоже вечная, потому что, как ты император и сказал, вы вышли из сердца Ассы уже такими и, принимая это, не желаете изменить свою судьбу.

– Воистину, – восхищенно всплеснул руками Рхетт, – речь достойная мольфара.

– Что? – Ян, на миг задумавшись о том, что только что он, пожалуй, впервые в жизни выразил свои истинные мысли, тем более самому императору Тул, не сразу понял, что его снова назвали тем странным словом «мольфар», значение которого он так и не понял.

– Собственно, для этого я тебя и пригласил, мой мальчик, – Рхетт предвкушающе улыбнулся: наконец, он повернул разговор в то русло, которое было запланировано им изначально. – Я хочу, чтобы ты мне немного рассказал о себе, а я, естественно, поведаю тебе и о себе, и о Рассенах, и о Тул как государстве.

– Думаете, мне, пленнику, это будет интересно? – Ян гордо фыркнул, но тут у него предательски заурчало в животе, и он покраснел, проклиная свое слабое тело, которое, казалось, уже онемело от голода в тот время, как перед ним стояли вкуснейшие блюда.

– Во-первых, Ян, ты в моем дворце не пленник, а гость, – миролюбиво сказал император, жестом приглашая юношу таки начать ужин.

– Значит, как гость, я могу уйти в любой момент? – не то что бы с надеждой в голосе, но все-таки поинтересовался Риверс, осторожно беря ломтик копченого мяса.

– Будем считать, что ты – особый гость, который может покинуть дворец только с моего разрешения, – уклончиво ответил дельта, а после медленно повел в воздухе пальцами, и бокалы, как его, так и Яна, наполнились рубиновым вином. – Бытовая магия, – пожав плечами, объяснил дельта, будто для Рассенов подобные заклинания были в порядке вещей. – А, во-вторых, – вернулся к прерванному разговору мужчина, – ты же хочешь узнать, почему тебя похитили? – аловолосый лукаво взглянул на юношу. – Хочешь узнать, что это за синее пламя, которое тебя защищает? И почему я называю тебя мольфаром, ведь так?

– Допустим, – буркнул Ян, уже без стеснения начиная поглощать еду, которая оказалась очень вкусной, даже вина пригубил, немного, чтобы оценить. Вино оказалось слегка сладким, слегка терпким и приятно согревало изнутри, так что юноша сделал ещё один глоток, посчитав, что навредить это не должно.

– Ян, – Рхетт моментально посерьезнел, его лицо приобрело жесткие, повелительные черты, с губ сошла улыбка, глаза утратили свой прежний лукавый блеск, что заставило Риверса посмотреть на дельту настороженно, исподлобья, готовясь к противостоянию, – позволь дать тебе совет на будущее: с кем бы ты ни говорил, веди себя так, будто именно ты владеешь ситуацией и именно твой собеседник должен подстраиваться под тебя, а не наоборот. Делай так всегда, даже в те моменты и в тех ситуациях, когда партия кажется заведомо проигранной и победитель определен уже заранее. Поверь, – мужчина улыбнулся краешком губ, – именно поведение человека решает все.

– Спасибо, учту, – Ян тяжело сглотнул, не веря в то, что только что сам император Тул давал ему наставления, причем довольное дельные, хотя, принимать их к сведению или нет, он решит позже, тогда, когда получит ответы на те вопросы, которые за него озвучил Рассен.

– Итак, Ян, – Рхетт вальяжно откинулся на спинку стула и пригубил вино, – сперва я хотел бы узнать, что тебе известно о последователях культа Великой Матери.

– Да ничего, собственно, – пожал плечами юноша, хотя в этот миг внутри него что-то беспокойно трепыхнулось. – Я знаю только то, что этот культ был запрещен, а все его последователи уничтожены, потому что он противоречил поклонению арлегам и был опасным для общества, – так им сказали в Семинарии, и Риверс повторил все точь-в-точь, при этом, естественно, умолчав о том, что его папа, похоже, был тайным последователем этого Культа или, по крайней мере, разделял его идеологию. – А причем здесь Культ?

– Да все очень просто, – с легкой улыбкой на губах ответил дельта. – Мольфар, коим ты и являешься, это жрец культа Великой Матери, – следующие слова мужчина подчеркнул особенно выразительно, – и не просто жрец-книгочей, как у вас в Храмах Сантии, а великий маг, который властен над жизнью и смертью.

– Но… – Ян пытался осмыслить то, что только что услышал, но у него это никак не получалось, потому что… потому что это выходило за грани, в которых существовал его мир. Да, ещё не так давно он ничего не знал об ассасинах, но они не казались ему выдумкой, потому что о них упоминалось в «Сказание…», но мольфар… Он впервые слышал это слово, к тому же, не могло так быть, чтобы об этих магах, если они, и вправду, были настолько сильны, никто ничего не знал, более того, как он сам мог быть этим мольфаром, если их, как он понимал, истребили несколько столетий назад.

– Но я ведь обычный, – спешно забормотал юноша, пытаясь совладать со своими эмоциями. – Я – человек, а человек не обладает магией. Нет, – омега потряс головой, будто отгоняя от себя настырные мысли о том, что слова Рассена могут оказаться правдой, – ты ошибся. Я просто Ян Риверс, омега, который, по стечению обстоятельств, оказался втянут в непонятную мне гущу событий.

– Тогда позволь мне рассказать тебе то, что не вошло ни в историю, ни в «Сказание…», – Рхетт глубоко выдохнул, а после, плавно и не торопливо, изредка делая глоток вина, начал говорить. – Да, альфы, омеги и беты, которые заселили западные земли от Репейский гор, были обделены магией, которая досталась нам, дельтам, которые обосновались на востоке от Даарии. Как ты, наверное, уже знаешь из «Сказаний…», арлег Асса, узрев наше истинное лицо, установила магический барьер, который отрезал нас от внешнего мира, и приказала сыновьям своим, ассасинам, защищать эту невидимую границу. Но это так, – дельта небрежно махнул рукой, – лирическое отступление. В «Сказании…» нет упоминаний о том, как же появились такие арлеги, как Ней, Тьярог, Урай, Лютиция, Фатта, Деи, Лели, даже та самая Асса, лишь сказано, что отцом их был Род, Верховный Арлег, но, насколько известно нам, Рассенам, породила этих детей Великая Мать, так мы называем её и так этого арлега называли до нас, имя которой то ли не сохранилось, то ли было запрещено самим Родом. Но, как бы там ни было, Велика Мать, изгнанница чертогов небесных, наделила некоторых детей дочери своей Ассы великим даром – даром магии равновесия, символом которой стало пламя, – демон внимательно посмотрел на замершего омегу, – синее пламя.

– Мольфары… – прошептал юноша, слушая и не веря, потому что, да, то, что говорил император, было похоже на правду, но в то же время в неё верилось с трудом, особенно, если учитывать то, что он сам часть этой правды.

– По легенде, – продолжал Рхетт, который был более чем удовлетворен реакцией мальчишки, – Великая Мать, умирая, превратила свою божественную силу в синее пламя, завещая, что когда-нибудь, когда придет время, она вернется на свое законное место в Залы Небесные, а до этого её дети, мольфары, должны нести благодать равновесия Великой Матери на все материки и континенты, поддерживая пламя и неукоснительно придерживаясь её завета: не возрождать умершее и не умерщвлять живое.

– Но ты же сказал, – задумчиво протянул Ян, – что мольфары властны над жизнь и смертью, – дельта утвердительно кивнул, и омега теперь запутался ещё больше. – Тогда я не понимаю, зачем давать своим последователям такую силу и запрещать ей пользоваться? – юноша развел руками, тем самым показывая, что рассказ показался ему абсурдным.

– Это не запрет, а завет, – стоял на своем император, причем применил такой тон, будто перед ним сидел несмышленый ребёнок, в ответ на что омега надулся. – Никто не запрещает мольфарам использовать силу пламени, чтобы возродить умершее, дать жизнь тому, кто не должен родиться, или же отнять её у того, кому ещё не пришло время умереть, но за все нужно платить, мой мальчик. И поверь, – Рассен неприятно ухмыльнулся, – жрецы Культа платят очень высокую цену за отступление от завета Великой Матери.

– Они умирают? – прошептал Ян, все ещё придерживаясь мнения по поводу того, что быть мольфаром – это очень тяжкое и нелепое бремя, ведь как можно смириться с тем, что ты можешь спасать жизни, но при этом этого не делать из-за завета какого-то усопшего арлега?

– Умирают, теряют свои силы, становятся обычными людьми, – медленно перечислил Рхетт, – все зависит от последствий вмешательства мольфара в естественный ход жизни, так что учти это, Ян, на будущее, – дельта выразительно посмотрел на юношу, и тот кивнул, правда, так ещё до конца и не поверив, что он может иметь какое-то отношение к жрецам Великой Матери.

– Продолжим, – хмыкнул аловолосый, поставив пустой бокал на стол и сложив руки на груди. – Кто его знает, почему, но так уж сложилось, что божественная сила Великой Матери, синее пламя, коснулась только омег. Возможно, это связано с тем, что вы, – дельта выразительно кивнул в сторону Яна, – дающие жизнь, так же, как и Великая Мать. Только омеги становились мольфарами, поддерживая в храмах Культа синее пламя, странствуя по миру, выступая, как знахари, дипломаты, советники, но никогда не как воины, хотя, как говорят, жрецы были великолепными воинами, вот только оружие брали в руки очень редко. К тому же, мольфары живут намного дольше обычных людей, – Рассен неопределенно пожал плечами, – может, 200, 300, 400 лет – никто точно не знает. Например, я ни в каких трудах не встречал описаний старых мольфаров, только молодых, так что о том, как они умирают, тоже ничего неизвестно.

– Значит, я тоже?.. – шокировано спросил Ян. – Я тоже долгоживущий? – демон кивнул, а у юноши все оборвалось внутри. Все это время, находясь рядом с Дэоном, Ноэлем, Кьярдом, омега думал о том, что, когда он станет старым и дряхлым, лет так через 60, все его друзья, его возлюбленный останутся такими же. Например, тот же Кьярд через 60 лет будет выглядеть так же, как и он сам сейчас, и это беспокоило его сильнее всего. Но теперь, когда оказалось, что ему не просто отведены неведомые столетия, а ещё он и магией обладает, все стало настолько простым, красочным и легким, что в своих мечтах омега уже представлял долгие годы счастья с возлюбленным, в окружении детей и друзей. Брак Дэона с Миринаэль носил формальный, выгодный аль-шей характер, и он это знал, это все знали, но теперь… теперь ему есть, что поставить в противовес принцессе дроу, и теперь он может наравне с ней бороться за свою любовь, плод которой он уже носит под сердцем.

– Скажи, Ян, – прервал размышления юношы Рхетт, при этом оценив предвкушающую, слегка надменную улыбку омеги, – у тебя есть семья? Ну, кроме Вилара, естественно.

– Да, есть, – Риверс, опомнившись, кивнул, и поспешно убрал руку с живота, чтобы лишний раз не провоцировать демона. – У меня большая семья: отец-альфа, папа-омега, амии* (*жена альфы, если она не приходиться ребёнку матерью) и три сестры.

– И, вполне вероятно, что ты переживешь их всех, – хмыкнув, констатировал Рхетт, наблюдая за реакцией мальчишки. Ян испытал очередной шок, ведь, возрадовавшись тому, что их союзу с Дэоном ничто не препятствует, он и думать позабыл о том, что и у долгожительства есть последствия. Пусть Лили и Мари ещё малы, Агата старше его на какие-то пять лет, но отец, папа… как бы много им ни было отведено арлегами, человеческая жизнь несравнима с жизнью мольфара, и через те же, к примеру, 60 лет из его родственников не останется никого. Да, будут племянники, но, скорее всего, он не сможет ни общаться, ни видеть их, потому что в таком случае придется объяснять, почему дядюшка Ян в свои 78 выглядит на 18. Ещё одна плата за силу? Зачем же тогда такая сила, если она причиняет боль? Разве это равновесие, когда за счастье с любимым он должен заплатить отречением от родни, потому что наблюдать за тем, как состарятся и умрут его близкие, он не сможет.

– Хотя, – растягивая слова, продолжал Рхетт, – возможно, и не переживешь, если окажется, что твой папа-омега тоже мольфар.

– Папа? – удивленно переспросил Ян, а после, неверяще улыбаясь, покачал головой. – Нет, мой папа, Завир, он обычный. Совсем-совсем. Он не может быть мольфаром, потому что… – и тут юноша запнулся, чувствуя, как учащенно и тревожно забилось его сердце. Что он знал о своем папе? Да ничего, собственно, только то, что тот появился в Венейе и вышел замуж за Олдвина Риверса. Ни прошлого, ни родни со стороны папы, никаких упоминаний, как Завир жил до замужества, лишь скользкие, ничего не объясняющие упоминания, да и обращение к Великой Матери – да, это все факты, но его папа… он же старел, Ян это видел, хотя Рассен же говорил, что мольфаров наказывают за нарушение завета. Так может?.. Может, поэтому в их семье было так много мелких странностей, которые он сам принимал, как естественный ход вещей?

– Вижу, ты сомневаешься, – подвел итог Рхетт, кивая, – и правильно делаешь, потому что жрец Культа, сила Великой Матери – это наследственная судьба. Мольфары-омеги рождают только сыновей-омег, которые сменяют их в храмах. Значит, твой папа был мольфаром, при этом учти, – дельта назидательно поднял правую руку, – что культ Великой Матери был искоренен несколько столетий назад, так что теперь сам можешь сосчитать, сколько твоему папе, Завиру, лет.

– За что? – прошептал Ян, стараясь не думать о том, что всю его жизнь папа его обманывал, а может, и не только папа, ведь отец вполне мог знать о том, что его младший муж – мольфар. – За что был искоренен Культ, а жрецы истреблены?

– Не за что, а почему, – поправил юношу Рхетт. – Страх, мальчик мой: мольфары обладали слишком большой силой, чтобы оставаться незамеченными. Люди завидовали их способностям, расы магические жаждали, чтобы мольфары отстаивали их интересы, порой жрецов специально похищали из храмов и делали пленниками для того, чтобы они либо применяли свою магию на благо похитителя, либо рожали детей – многие в те неспокойные времена хотели бы иметь армию мольфаров. На жрецов злились, их проклинали и ненавидели потому, что они всегда следовали лишь по открывшемуся им пути, порой втягивая целые народы в кровопролитные войны или же устраняя конфликты там, где им просто необходимо было вспыхнуть. Мольфары всегда действовали, исходя из законов равновесия, и это многим не нравилось, поэтому Культ объявили противоречащим воле арлегов и их деяниям, и начались преследования. Как бы неуместно это ни звучало, – хмыкнул Рассен, – но то был единственный раз, когда все расы сошлись во мнениях, и после нескольких десятилетий резни храмы пали, огонь угас, а мольфары исчезли.

– И что? – выдохнув, так как до этого Ян просто затаил дыхание, ловя каждое слово. – Мольфаров больше нет? Я, предположительно, последний?

– Возможно, – император снова пожал плечами. – Поговаривали, что немногим мольфарам все-таки удалось спастись, и они спрятались среди людей, ожидая, когда же придет время возродить Культ, так что, может быть, ты и не последний, просто самый юный, – демон обольстительно улыбнулся, – пока что.

– И что теперь? – задал очередной вопрос Ян, надеясь, наконец, понять, почему же он здесь. – Вы похитили меня, как я понимаю, не зная, что я – мольфар, тем более, – юноша понимал, что нужно говорить прямо, называть вещи своими именами, и тогда у него будет шанс узнать правду, – что я беременный, даже я не знал, поэтому я желаю знать – зачем? Зачем вы похитили меня, если прекрасно знали о том, что ассасины не будут спасать человеческого омегу? Даже Дэон не придет за мной, потому что он тоже – ассасин, – приподняв голову, смотря в глаза, четко произнося каждое слово, он старался быть невозмутимым и рациональным, хотя эмоции, которые он пытался заглушить, вновь рождали внутри него пламя. До этого момента он запрещал себе думать о том, что Дэон, вполне вероятно, не придет за ним, не потому, что не захочет, и не потому, что не любит, а потому, что так прикажет аль-шей. Фактически, Рассены развязали владыке руки: нет омеги – нет проблемы. Он понимал, что его альфа не смирится, что будет протестовать и добиваться, будет идти на крайние мере, только чтобы его спасти, но в то же время Ян осознавал, что ассасин – это воин, сродненный с долгом, так что за ним не придут. Возможно, если бы Дэон, если бы аль-шей знали, кто он на самом деле, за ним бы пришли, целый отряд, потому что, как он понял, мольфар – это не такое уж и безобидное существо, врачующее и треплющее языком. Мольфар – это сила, огромная, пусть он ещё и не знал о своих возможностях, но чувствовал, что они велики, но они не знали и вряд ли узнают, а, значит, на помощь никто не придет.

– Честно сказать, для того, чтобы банально сделать своему врагу больно, – с извиняющейся улыбкой ответил Рхетт, – ведь, как я понял из донесений моих лазутчиков, Дэон Вилар души в тебе не чает. Ну, и, конечно же, это был маленький экспериментик, – дельта лукаво подмигнул своему нахмуренному собеседнику, – связанный с тем, что теперь нам известен секрет порталов Ассеи.

– И вы бы меня убили, – констатировал Ян, поражаясь прямоте и откровенности дельты, который, явно рассчитывая на то, что добыча никуда не денется, только что выдал ему сразу два секрета: Рассены-лазутчики в Ассее и способ перемещения по континентам, – если бы так вовремя во мне не проснулись силы мольфара?

– Да, – без заминок и каких-либо смягчающих слов ответил Рхетт, – и не убили тебя в твоей же комнате только потому, что мне просто было любопытно посмотреть на того, кто был предназначен аль-ди Ассой.

– Или я очень везуч, – хмыкнул Ян, невзирая на эмоции, стараясь контролировать себя в разговоре с тем, от кого зависела и его жизнь, и судьба, – или арлегам стало скучно в чертогах небесных, – омега выразительно приподнял бровь. – Вы так не считаете, император?

– Ты очень быстро учишься, мой мальчик, – с ухмылкой сказал аловолосый, а после, кивком и взглядом, указал куда-то за спину омеги. – Но под силу ли тебе такое испытание?

Ян обернулся рывком, хотя и приказывал себе сдерживаться, гадая, что же его может ожидать там, за спиной, что, по мнению Рассена, могло стать его испытанием. Как оказалось, это было не что, а кто. Тот самый демон, с длинными черными волосами и желтыми глазами, только на этот раз не в латах, а в схожем с его костюме, только вместо плаща – короткая курточка. Саэль – демон, убивший Ноэля. Ян понимал, что он должен контролировать себя, что появление в комнате демона было подстроено, что император Тул действительно испытывает его, будто решает – достоин он чего-то или же нет, но это понимание не могло утолить его жажду мести, которая застилала глаза кровавой пеленой и звучала в ушах криком омеги. А демон ухмылялся, нет, его губы не двигались, но Ян видел этот победный блеск в его желтых глазах, ощущал вызов со стороны Рассена, чуял на нем запах крови, и ненависть победила, отодвинув здравомыслие на второй план и высвободив эмоции.

Столовый нож оказался довольно кстати под рукой, и в тот миг Ян даже не запомнил своих движений, поскольку ему казалось, что вокруг него лишь тьма, а впереди – цель. Буквально только что он ещё раздумывал над тем, как взыскать выгоду из своего положения, как обернуть ситуацию в свою пользу, как склонить жесткого императора на свою сторону и обрести свободу, а теперь… теперь он, позабыв обо всем, занес тонкий нож над головой, чтобы ударить им демона точно в сердце. Занес и тут же очнулся от боли, когда его запястье вывернули сильные, цепкие пальцы дельты, а нож, со звоном, упал на пол, так и не попав в цель.

– Очень опрометчиво с твоей стороны, Ян. Очень, – Рхетт, сокрушительно покачав головой, вытер губы салфеткой и поднялся со своего места, приближаясь к юноше, который уже стоял возле окна, потирая правое запястье. Да, демон не смог долго его удержать, потому что его защитила магия ребёнка, молния, от разряда которой Рассен поморщился, но и достигнуть своей цели он не смог. Какой же он мольфар, если не способен применить свою силу? Почему его слабость столь явна, что все, и альфы, и ассасины, и демоны, считают его пустым местом? Омега должен быть сильным духом, должен уметь отстаивать и бороться, должен добиваться, защищать себя и свои интересы, а не глупо поддаваться эмоциям. Он ведь понимал, что даже прикоснуться не сможет к Рассену, и все равно напал – посмешище, да и только. Вот почему он, даже будучи мольфаром, все равно останется пустым местом.

– Хочешь убить моего генерала, Ян? – Рхетт насмешливо выгнул брови, почти что ласково похлопывая дельту по руке, кожа на кончиках пальцев которой потемнела. – Хочешь убить его за то, что он тоже убил, твоего друга?

– Да, – грубо бросил Ян, выпрямившись – смысла скрывать очевидное уже не было.

– Тогда стань сильным, – император достал из ножен меч Саэля и бросил его к ногам юноши. – Научись пользоваться вот этим, мой мальчик, – дельта выразительно указал на большой, с широким лезвием меч, – и тогда мы поговорим о твоей свободе.

– Согласен, – кивнул Ян, наклоняясь и пытаясь поднять меч, который был слишком тяжелым, что было просто недопустимо в его положении, поэтому Риверс уткнул меч острием в пол, а сам уперся обеими ладонями в рукоять. – Только обучать меня будешь ты, император, – это был его шанс, возможно, последний, поэтому, если путь к свободе, его и малыша, нужно будет проложить этим мечом, он, да простит ему Асса, сделает это. Рхетт вежливо кивнул, соглашаясь: все сложилось именно так, как он и задумал.

========== Глава 14. ==========

Процесс одевания непривычного мундира уже был доведен до автоматизма, поэтому Ян особо и не задумывался над витиеватой шнуровкой рубашки, ловко скользя пальцами по петлям и затягивая ткань на все ещё узкой талии и плоском животе. Странно, конечно же, потому что, если судить о человеческих беременностях, живот у него уже должен быть заметен, второй месяц, как-никак, но если исходить из того, что отцом ребёнка был ассасин, воин и маг, то все, похоже, было в норме. Омега понимал, что его малыш тоже будет ассасином, более того, сильным магом, поскольку уже сейчас магия малыша выплескивалась наружу через его тело, поэтому вполне рационально предполагал, что носить он будет не привычные девять месяцев, а почти в два раза больше, хотя это было ему на руку.

Присев на кровать, Ян натянул удобные сапоги, встал, притопнул, чтобы обувь села как раз по ноге, и, бесшумно вогнав меч в ножны, которые висели на поясе, двумя кожаными ремешками оплетая его талию, подошел к двери. Риверс на миг задержался, чтобы произнести простое заклинание, от чего магические кристаллы постепенно начали угасать, а уже после покинул свою спальню, направляясь в тренировочный зал в сопровождении немногословного и всегда следующего за ним тенью Галлаэра. По началу он постоянно оглядывался, никак не мог привыкнуть к своему, как оказалось, надсмотрщику, который был далеко не простым омегой. Мужчина владел магией, хотя скрывал это и свой дар не применял, но Яну было достаточно и одного случая, когда он попытался тайком обследовать замок, чтобы понять, что Галлаэр ему не друг, но и не враг, просто тень, которая следует за ним по пятам, и на присутствие которой не стоит обращать внимания.

За этот месяц, который он провел во дворце императора Тул, Яну пришлось привыкнуть ко многому, в том числе и к тому, что большинство демонов считало его подстилкой владыки, но сам омега уже понял, что по этому поводу ему не стоит не то что возмущаться, а даже обращать внимания на шепотки не стоит, потому что для него главным было то, к чему он стремился – свобода, а все остальное он предпочитал пропускать мимо ушей. К тому же, пребывание в Тул, рядом с Рхеттом, постоянные тренировки на мечах, занятия магией, изучение истории и астрологии, чем, кстати, он был весьма удивлен, занимало практически все его свободное время, оставляя лишь крохи на то, чтобы помнить и не забывать о том, что он – мольфар, что его удел – это весь мир, и что его пристанище – временно. Рхетт называл его мысли философским подходом к ситуации, на что сам омега лишь фыркал, считая абсолютно излишним вступать с Рассеном в какие-либо дискуссии, да и сам дельта спуску ему не давал, даже невзирая на беременность, разве что перерывы между тренировками делал чаще, да кормить приказывал сытно, но в остальном – никаких поблажек. И со временем Ян привык, отгородился от того, что было «до», старался не думать, о том, что в Равене, в полном неведение, живет его семья, что Дэон, возможно, уже и думать о нем позабыл, и что Ноэль… нет, о полуэльфе Риверс вообще старался не вспоминать, потому что это мешало, отвлекало, сбивало с намеченного пути, и Ян понял, что его сердце огрубело. К своему удивлению, он совершенно не озаботился по этому поводу, наоборот, даже был рад тому, что боли, которая прошибала его тело в первые дни, врывалась в его сны и делала слабым, больше нет, а пустота… омега надеялся в скором времени заполнить её счастьем отцовства.