Текст книги "Право голодных (СИ)"

Автор книги: Ks_dracosha

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Дженни быстро, не задумываясь, нарисовала на его блинах смайлик, поставила бутылку на стол, чтобы Тэхён мог взять добавки, когда захочет, вернулась к плите. Никто после смерти Джина не делал для него такого. Не украшал его еду. Не заботился о нём.

Он замер, опустив голову над тарелкой, потратил несколько мгновений на то, чтобы совладать с собственным голосом, вдруг ему отказавшим. Он думал о том, как много она изменила не только вокруг него, но и внутри, как много стала для него значить. Тэхён никогда не строил из себя хорошего человека, но ради неё, ради того, чтобы продолжать с ней оставаться, он хотел попробовать. Он хотел стать тем, кому она до смерти будет рисовать смайлики на еде, кого будет целовать перед сном, на кого будет надеяться в трудные жизненные периоды. И внутреннее это решение, возникшее внезапно и спонтанно, придало Тэхёну сил.

Он жил с этой мыслью несколько дней. Дженни постоянно спрашивала, что его тревожило, но он не хотел обсуждать с ней эти переживания, и отшучивался, отмахивался от расспросов, объясняя состояние своё тем, что она не проводит с ним достаточно времени. «Вот экзамены закончатся, и я буду рядом», – обещала она, и убегала от него зубрить очередные понятия или работать в дополнительную смену, чтобы скопить побольше.

Тэхён не мог делиться своими мыслями с Дженни, но его разрывало, он нуждался во внешнем одобрении собственных решений, и поэтому дождался момента, когда Чонгук вернулся в родительский дом на пару ночей, чтобы побыть с мамой, вновь впавшей в тоску. «Я по ней тоже соскучился», – объяснил он другу своё желание наведаться к его семье тоже. Тот ничего не заподозрил, дом семьи Чон уже давно стал и домом Тэхёна тоже.

Госпожа Чон встретила их радушно, тут же принялась за готовку их любимых блюд, отправив парней отдыхать. «От чего отдыхать, мам?», – закатывая глаза спросил Чонгук, но Тэхёну это было только в радость. Застать лучшего друга без его девушки в последнее время стало просто невозможно, поэтому он был рад любой возможности побыть с ним наедине.

Он захватил несколько банок пива из холодильника, специально припасённых для таких случаев, потому что родители Чонгука пили только вино, потащил друга на второй этаж, в его комнату. Тот удивлённо приподнял бровь, указал подбородком на пиво: «В три часа дня, серьёзно?». Тэхён проигнорировал этот вопрос, плюхнулся на кровать, быстро, не обращая внимания на брызнувшую пену, осушил первую банку в несколько больших глотков. Отбросил её на тумбу и тут же взялся за следующую.

– Спокойнее, чел, – попросил Чонгук, по-турецки усаживаясь на пол, открывая своё пиво.

Тэхён сполз на мягкий ковёр тоже, вытянул одну ногу, вторую прижал к груди. Он некоторое время разглядывал стену, стараясь не замечать настороженного взгляда друга. Вдруг подумал о том, каким нелепым наверняка выглядел, каким странным казался. Вроде и просто всё: перестать трахать других девчонок и забудь об этом, живи счастливо со своей девушкой, а он – не мог. После её обезоруживающей честности не мог так с ней поступить, не мог с собой совладать.

Чонгук вздохнул, глубоко, со свистом выпуская воздух через рот.

– Выкладывай, – нарушил привычное и спокойное их молчание.

– Кажется, со мной что-то не так, – Тэхён не скрывался за привычным своим образом шута и весельчака, говорил серьёзно. Он много раз прокручивал в голове этот разговор, и всё равно не смог найти нужных слов, поэтому приходилось импровизировать и выкручиваться на месте. – Помнишь, ты говорил, что я как Стейси Мартин? Как Джо?

– Ты опять хочешь похвастаться своими сексуальными подвигами? – Чонгук отшатнулся, так неприятна ему была подобная перспектива. – Пожалуйста, не надо. Я не смогу смотреть Джису в глаза после этого, она и так тебя недолюбливает. Не впутывай меня в ваши отношения, потому что я не хочу проблем со своими! – Он поднял обе руки вверх, сдаваясь, и пиво выплеснулось из банки, зажатой в правой ладони, тяжёлыми каплями упало на ковёр, но ни один из них не обратил на это внимания.

– Не хочу я хвастаться, – раздражённо ответил Тэхён, – да и нечем мне. Наоборот. Я, типо, – он замялся, так неловко и некомфортно было говорить о таких вещах вслух, – решил перестать так делать. И уже пару недель держусь.

– Ты говоришь так, словно это требует от тебя невероятных усилий, – усмехнулся Чонгук, а после, заметив отчаянную гримасу на лице друга, себя оборвал, – или требует?

– Я не знаю, как по другому, – произнёс шёпотом, чтобы не показывать, как осип голос, – справляться со всем.

– С чем справляться? – Чонгук непонимающе поморщился.

Говорить про мух было бы совсем нелепо, Тэхён и сам понимал, насколько ненормальны жуткие его галлюцинации, не хотел пугать друга, не хотел признаваться в слабости. Но объяснение было необходимо, и он постарался подобрать слова.

– С воспоминаниями. С картинами из прошлого. С моей тягой… Даже не знаю, к чему конкретно. Наверное, это генетика, и я по стопам Джина пошёл. Не могу не быть зависимым. А секс – это просто. И разрядку получаешь всегда, чтобы ни случилось. Легче становится, пиздец насколько. Только я недавно понял, что моё легче, – он недобро улыбнулся, – это полнейшая наёбка. Это хилая ширма, чтобы не думать и не разбираться со всем дерьмом. Вот так, – закруглился неловко, потому что и так выболтал больше, чем собирался.

– Да, пиздец, – глаза Чонгука стали похожи на два больших блюдца, и Тэхён видел в них своё отражение. Взлохмаченный, хмурый, осунувшийся какой-то, изломанный, состоящий из теней.

– Пиздец, – повторил эхом, – и что с этим делать, неясно.

Чонгук допил своё пиво, потянулся за ещё одной банкой. Прежде чем открыть её, несколько секунд разглядывал, вырисовывал на жестяной крышке узоры, шкрябал её ногтем, и звук этот Тэхёна нервировал.

– Чел, я уже говорил тебе, – наконец поднял голову Чонгук, – тут не мои советы нужны и не твои глубокие изыскания внутрь собственного я. Тебе к психологу надо. Или психиатру, не знаю, кто там помощнее.

– Я и сам могу, – попытался было возмутиться Тэхён.

– Не можешь, – отрезал друг, – иначе не сидел бы тут сегодня побитой собакой, а спокойно бы жил и жизни этой радовался, потому что она у нас обоих, кажись, начала входить в колею. А ты и твоя башка дурная, слишком мозговитая, да всё не в тех местах, не можете наслаждаться, всё у вас не слава богу, всего недостаточно. Так и свихнуться недолго, а я не хочу возвращаться в твои шестнадцать. Сори нот сори, но ты был просто невыносим в то время, и твоя компания объёбаных дружков – тоже. Поэтому, чел, записывайся на приём и выбирай ближайшие даты, потому что, раз ты ко мне за душеспасительными советами пришёл, значит крах уже близко.

– Маме психолог не помог. И Джину тоже, – болезненно отозвался Тэхён. Он думал, это Чонгука заткнёт, и они свернут разговор, замнут его, потому что он уже жалел о том, что вообще его начал.

– Нихуя ты меня не собьёшь с мысли, чел, – неожиданно зло ответил Чонгук. – Брат твой может и вылечился бы, было бы у него больше времени. Мать успела на пару сеансов сходить. И это – не показатель. Моя мама тоже, знаешь ли, не образец здравого рассудка. Но ничего, вот уже десять лет каждую неделю ездит к своему психологу, и пока жива. И ты, Тэхён, чтобы ты себе не думал, тоже во многом благодаря психиатру в клинике поправился, ожил немножко, перестал быть похожим на живой труп.

– Да ничего он не сделал такого, – пробормотал Тэхён, но уверенности в его голосе поубавилось.

– Я могу узнать у мамы номер её психолога. Не парься, – заметил Чонгук возмущённое выражение лица друга, – не скажу, что для тебя. Наплету про то, что мне для проекта в универе эксперт нужен.

– Не думаю, что человек, помогающий женщине за пятьдесят – мой вариант, – с сомнением протянул Тэхён, и они рассмеялись от нелепости воображаемой картинки.

– Тогда найди другого. Только найди обязательно. Добазарились? – Чонгук первый поднялся на ноги, протянул Тэхёну ладонь, чтобы помочь подняться. Он мгновение смотрел на неё – на руку, которая всегда была рядом, всегда была готова перенять часть его веса на себя. Часть боли, как говорила Дженни.

– Добазарились, – с громким хлопком стукнул он по протянутой ладони, сжимая её в крепком рукопожатии.

– Вот и супер. А теперь пошли посмотрим, что там мама наготовила. По-моему, я чую запах мяска, – Чонгук принюхался, несколько раз глубоко затянул воздух носом.

– Ты когда-нибудь перестаёшь хотеть есть? – Засмеялся Тэхён, и разговор их закончился так, как могут заканчиваться очень тяжёлые беседы только у самых близких людей: уверенностью в том, что каждый из них будет думать о словах, сказанных друг другу ещё очень долго, но, чтобы не ворошить старые раны и не образовывать новые, они вернулись в привычную свою среду дружеских подколов, и было сделано это не специально, а по наитию, потому что они привыкли друг друга беречь.

Тэхён действительно быстро записался к специалисту. Облазив пол интернета, наткнулся на психолога – приятную молодую женщину, выглядящую опытной и не слишком серьёзной одновременно. Приём у неё стоил недёшево и запись была распланирована на несколько месяцев, это его обнадёжило. К счастью, у неё появилось окошко, и Квон Чиа согласилась принять его практически сразу.

Тэхён волновался. Вспоминался ему стерильный кабинет врача в лечебнице, с белыми стенами и несколькими дипломами, которые хозяин поместил в массивные чёрные рамки, и бумажки эти почему-то напоминали висельников, и Тэхёна пугали. Стул, на котором он сидел, тоже был неудобным и так скрипел, что проще было вообще не двигаться, чем пытаться улучшить своё положение.

Кабинет Чии был совсем иным. Офис располагался в большом здании в центре города, он состоял из огромных окон, в которых отражалось хмурое, серое небо. Однако, поднявшись на третий этаж пешком, Тэхён попал в уютное помещение, пёстрое и жизнерадостное, полное безделушек: вроде фарфоровых слонов, примостившихся на полке, или горы подушек в виде зверей, валяющихся на диване. Он сперва испугался, подумал, что случайно записался на приём к детскому психологу, однако улыбчивая девушка-администратор радостно его поприветствовала и сказала, что доктор Квон будет готова принять его через пять минут. Никаких опасений по поводу возраста Тэхёна она не выказала, поэтому он успокоился.

Чиа и в жизни оказалась приятным, комфортным человеком. Она не налетела на Тэхёна с наскоку, желая поскорее выведать причины, по которым он к ней пришёл. У них завязался лёгкий, ни к чему не обязывающий светский разговор о бесконечных пробках, но уже через десять минут Тэхён вдруг осознал, что рассказывает о том, как мама всегда цедила сквозь зубы: «Вот козлы», когда кто-то смел ей – шумахеру и гонщице – сигналить.

– Ваша мама волевая женщина, верно? – Улыбнувшись, спросила Юна.

– Была такой, – моментально напрягся он. Уже предвкушал, как она попросит прощения, как тут же спишет его приход к ней на эту потерю, и заранее разочаровался и потерял интерес к дальнейшему разговору.

– Вы говорили о ней в настоящем времени. Как давно Вашей мамы не стало? – Его психолог не выглядела смущённой, продолжала смотреть Тэхёну в глаза спокойно и без заискиваний.

– Уже шесть лет прошло.

– Долгий срок, – понимающе кивнула она. – Как она умерла? – Заметив, как напрягся Тэхён, как до этого расслабленно лежащие на столе руки его, напряглись, она уточнила. – Если Вы пока не готовы к этому разговоры, можем его отложить.

– Я же сюда пришёл зачем-то, – хохотнул Тэхён, и тут же, не давая женщине опомниться, продолжил, – мама повесилась после того, как моего среднего брата убили в какой-то подворотне. Ещё за пару лет до этого умер мой старший брат – спился, не выдержало сердце.

И в таком же тоне, отстранённо и чуть насмешливо, он рассказал Квон Чие свою историю. Когда говорил о семье, тон его голоса становился выше, и напрягались плечи, хмурились брови. Многочисленным своим девушкам он уделил больше времени – в мельчайших подробностях описал самые грязные свои опыты, совершённые, в основном, под действием алкоголя и мух. «Мух?», переспросила она. И Тэхён, до этого наблюдающий за её реакцией, ищущий повод, за что бы уцепится, в чём бы обвинить её, оторопел и дрогнул, а после, отпустил вожжи и признался: «Кажется, у меня галюны. Это я Вам так легко об этом рассказываю, но, иногда я думаю, что эти мухи меня убьют». Лицо её стало ещё более сосредоточенным. Тэхён отбросил всякое стеснение, осознав, что его внимательно слушают, что, может быть, эта собранная, улыбчивая женщина, действительно ему поможет. Он ругался на «блядских этих созданий» и жаловался на чувство одиночества. «Я постоянно хочу трахаться, понимаете?», – злостно втолковывал ей, параллельно отбивая ногой нервную дробь.

– И Дженни не хочется ранить, если она от меня откажется, я не переживу, – завершил свою исповедь, и рассмеялся от облегчения. Так ему стало хорошо наконец-то сбросить с души тяжеленный камень. Пусть не рассосался груз этот, а просто немного сместил локацию, упал на пол, всё ещё прикованный к его внутренностям цепями, но и этого было достаточно для колоссального чувства лёгкости, возникшего из ниоткуда. Тэхён последний раз такое во время прихода испытывал.

– Почему Вы думаете, что от Вас можно отказаться, Тэхён? – Обрубила его эйфорию женщина. Она обратилась к нему по имени, на лице её играла приятная, умиротворяющая улыбка.

– Потому что Дженни не из тех, кто будет подобное отношение терпеть. Она достойна лучшего, – растерянно попытался объяснить он. Словами получалось плохо, и он добавил руки. – Она очень ценит верность и ей будет больно, если она узнает, что я с другими спал, когда мы на отношения договорились, – широкие его жесты едва не снесли со стола несколько книг, лежавших на краю.

– Я немного про другое. У Вашей девушки могут быть ценности и принципы, в которые она не сможет вписать Ваши поступки, и это нормально. Но почему Вы думаете, что она не расстанется с Вами, а именно откажется от Вас? – Глаза её вперились в лицо Тэхёна, словно рентгеновские лучи. Конечно, Чиа продолжала смотреть участливо и внимательно, но после её вопроса ему стало неуютно в собственной коже. Она забиралась туда, куда он и сам заходить боялся.

– Я так думаю, это от того, что меня многие бросили, – раздражённо ответил он словами, вычитанными на разных сайтах в поисках причин жуткого его состояния.

– Кто Вас бросил? – Голос Чии был мягким и успокаивающим, но для него звучал, как скрип фломастера по бумаге – невыносимо и давяще.

– Братья. Мама. Отец.

– Разве они Вас бросили? – И вновь, увидев его напряжение, предложила вариант отказаться от диалога. – Вы можете не отвечать, если пока не готовы.

– Да нет уж, зачем-то я сюда припёрся ведь, – хмуро отозвался он. – Ну Джин и Джун, допустим, не бросили. Не по своей воле, в конце концов, один спился, а другой оказался в том ебучем баре. Но мама. Мама меня бросила, – он не ожидал, что слова эти, вылетевшие из его рта впервые, возымеют такой эффект. В горле запершило, а в носу защипало, как в далёком детстве, когда он ещё умел плакать. – Она не захотела ради меня остаться, – продолжил, – решила, что я её жизни недостоин, – Тэхён сдержался, и слёзы так и остались на подступах к его глазам, так и не пролились.

– Вашего отца она тоже оставила. Вы думаете, он недостоин тоже?

Тэхён задумался. Отец выпадал из его картины мира постоянно, оставался раздражителем-константой где-то на фоне. Они никогда не были близки, а общее горе не сблизило их, как Дженни и Джису, но лишь отдалило ещё больше. Отца никогда не было рядом, и поэтому Тэхён не удивился, оставшись один на один со своей болью. Не удивился и не обиделся, отец стал доставать позже, когда вернулся одухотворённый и уверенный, что теперь то уж точно сможет научить нерадивого сынка жить праведно.

– Отец был взрослым, – ответил он, и понял, что это правда. Тэхёну было жаль того пацана, испуганного и отчаянного, готового на всё, только бы не терпеть свалившийся на него кошмар, только бы выбраться из-под него, вдохнуть хоть немного воздуха. – Меня бросили родители, – повторил. – Они хорошие люди, но их не было рядом со мной.

– Вам больно говорить об этом? – Сочувственно спросила Чиа.

– Да, – он был честен, – но не потому что я расчувствовался или что-то вдруг понял. Просто рту будто бы сложно такое произносить. Не знаю, как Вам объяснить нормально. Я не привык о таком рассказывать.

– Я понимаю Вас, Тэхён, – подбадривающе улыбнулась Чиа. – Вы большой молодец. У вас отлично развит самоанализ, я Вам нужна не для того, чтобы собственные чувства понять, Вы и так всё осознаёте. Но пока не получается экологично с ними справиться, верно?

– С экологией я не очень, – подтвердил он.

Она улыбнулась, в ответ на неудачную его шутку, и Тэхёну показалось, что они вышли на общую волну.

– Вы слышали что-то о ПТСР?

– Это у солдат после войн бывает, – принялся вспоминать он, вдруг почувствовав себя на экзамене, – и после терактов.

– Всё верно, Вы хорошо осведомлены, – вновь похвалила его Чиа, – но посттравматическое стрессовое расстройство может возникать также после шокирующих событий, в которых человек поучаствовал или стал свидетелем.

– Но у меня ничего такого не было, – растерянно отозвался он.

– Тэхён, – Чиа позвала его, и он поднял свой взгляд на неё, – конечно, нам надо провести ещё несколько тестов, но я склоняюсь к тому, что у Вас именно ПТСР. Мы привыкли видеть, как от него страдают в фильмах, верно? – Дождалась от парня утвердительного кивка. – Бравые мужчины, прошедшие войну, не могут справиться с агрессией, мучаются от навязчивых воспоминаний, кошмаров и панических атак. Или женщины, несколько дней или месяцев запертые в доме у насильника, просыпаются в холодном поту и не могут остановить дрожь в руках. Всё это имеет место быть, такие реакции – вполне распространены. Однако ПТСР может возникнуть и у людей, которые, в общепризнанном понимании, не пережили чего-то настолько масштабного. ПТСР возникает у случайных свидетелей аварий, у девочек, которые в детстве видели, как папа избивает их маму, у мальчиков, которые наблюдали за издевательством одноклассника. А ещё у детей, которые видели смерть своих родителей, – последнюю свою фразу она произнесла мягче, стараясь дать Тэхёну чувство безопасности. Только у неё не получилось.

Он весь напрягся, сжался, как пружина, и плечи, и руки тут же заныли. Мышцы вспомнили, как сидел он, скрючившись, в лифте, и ничего не мог поделать, не мог позвать на помощь, не мог свою маму спасти.

– Я не видел, как она умирала, – просипел.

– Вам кажется, что Вы могли её спасти, если бы не убежали, – она не спрашивала, а говорила утвердительно, не оставляя ему ни шанса на отступление.

– Иногда я вспоминаю, что она шевелилась, – зашептал он, будто бы слова эти, произнесённые вслух, обрели бы ещё большую силу, – хотя доктор сказал, что это невозможно. А иногда я вижу, как над ней летают мухи. Мои мухи. Они от меня на неё перекинулись, – он замолчал, потому что на внутренней стороне век, прикрытых в безуспешной попытке справиться с болью, расцвела картина – мама, висящая на люстре, и фиолетовый её язык, и выпученные глаза с лопнувшими капиллярами. Ни любви в этих глазах не осталось, ни жизни.

– Это очень травматичное воспоминание, Тэхён, – сочувственно сказала она, – и Вы вправе злиться на свою маму за то, что она Вас оставила. Но ещё я бы хотела попросить Вас подумать вот о чём: как Вы думаете, Ваша мама была в здравом уме, когда совершила самоубийство?

– В её крови не было алкоголя, – отозвался он.

– Я не совсем про алкоголь спрашиваю. Как, Вы, думаете, был ли у Вашей мамы кто-то, на кого она могла положиться, был ли кто-то, кто помогал ей справиться с болью? Ведь потеря детей – это огромная, невыносимая боль.

– Она ходила к психологу пару раз, – рассеянно ответил он, всё ещё сражаясь с картинками, возникающими в сознании, – и отец тогда ещё не свихнулся на своей эзотерической чуши.

– Вы можете своей маме посочувствовать? – Вопрос врезался в Тэхёна, как грузовик, и сбил его с ног, и пропали из головы все остальные мысли.

– А мне? – Спросил, совсем как ребёнок, жалко и растерянно. – Мне она почему не сочувствовала?

– Ваша мама болела, Тэхён, – произнесла она.

– С чего Вы взяли? – Он не понимал, почему эта женщина, которой он заплатил большие деньги, не на его стороне, почему она не хочет понять его и принять, почему она с ним так жестока.

– Депрессия – это болезнь. И я не могу представить, чтобы Ваша мама, которая, может, и не проявляла достаточно внимания, но всегда заботилась о Вас и за Вас болела, по собственной воле решила оставить Вас. Так получилось, что болезнь оказалась быстрее Вашей мамы. Не сильнее, нет. Быстрее. Она просто не успела. Совсем немного. И это большая печаль, но Вам, Тэхён, необходимо понять, что она не хотела оставлять Вас и бросать. Я в этом уверена.

Он молча смотрел на неё, не в силах ответить, не в силах с этими словами бороться. Он отвергал их и отрицал, не хотел на них фокусироваться, но маленькие семечки, брошенные руками доктора внутрь его, опустились на благодатную почву. Семечкам нужно было время. Время и любовь, чтобы прорасти и стать большими и сильными деревьями, которые своими стволами изнутри Тэхёна будут подпирать и ему помогать жить.

– Вы знаете, какие могут быть последствия у ПТСР? – Видимо увидев в его лице что-то такое, что позволило ей продолжить, спросила психолог.

– Кроме панических атак и кошмаров? После наркологической клиники у меня всё прошло.

– Да, такое вполне может быть, – согласилась Чиа. – Часто одни симптомы сменяют другие, и человек может даже не понять, что произошло. Вы слышали о таком понятии, как промискуитет? – Она дождалась его отрицательного ответа. – Я постараюсь объяснить простым языком. Люди часто относят всех, кто много занимается сексом с разными партнёрами к страдающим нимфоманией, если это женщины, и сатириазисом, если мужчины.

– Мой друг говорил мне, что я как Джо из «Нимфоманки», – перебил её Тэхён, – не знал, что и для мужчин есть название.

– Ваш друг ошибался, – ласково улыбнулась она. – Гиперсексуальность – это совсем не тоже самое, что промискуитет. И хотя у обоих явлений всё начинается с некоторых психических проблем, именно промискуитет является нечастым, но возможным последствием ПТСР. Люди, которым не хватило любви, хотят чувствовать себя защищёнными и значимыми, и чувство это расцветает ещё больше после того, как с ними произошло травматическое событие. Они выбирают свою сексуальную жизнь сами, для облегчения чувства одиночества. Я думаю, Тэхён, что это как раз Ваш случай.

– Промискуитет? – Повторил он.

– Всё верно. Я выпишу Вам лекарства, которые помогут уменьшить уровень тревожности, а также атипичные нейролептики – посмотрим, помогут ли они справится с галлюцинациями. Вам обязательно надо пройти курс психотерапии, потому что таблетки, конечно, помогут справиться с симптомами, но мы хотим, чтобы Вы жили полноценной и счастливой жизнью, верно? – Она улыбнулась, и Тэхён потеряно кивнул. – У меня будет для Вас задание на наш следующий сеанс, – продолжила она, – выпишите, пожалуйста, все претензии к своему поведению в день смерти Вашей матери. Даже самые глупые, даже самые страшные. Это может отталкивать Вас, Вам покажется, что Вы чувствуете себя ещё хуже, но всё же это надо сделать для того, чтобы мы с Вашими установками начали работу. Договорились?

– Хорошо, – кивнул он, и поднялся. Часов в кабинете не было, и Тэхён бросил взгляд на экран телефона. Время его сеанса давно закончилось, ему стало неловко перед улыбчивой этой женщиной за свою грубость и жестокость. – Простите, я вёл себя не очень, периодически. Это от стресса, – попытался оправдаться он.

– Ну что Вы! – Чиа засмеялась, отрицательно замахала руками. – Я всё прекрасно понимаю, и это замечательно, что Вы чувствуете себя свободно. Высказывайте все мысли, которые приходят в голову. Если в течение недели, до следующей нашей встречи, возникнут какие-то вопросы или сложности, обязательно мне звоните, – она протянула ему белый прямоугольник визитки, и Тэхён уважительно взял его обеими руками. – Вы очень осознанный человек, Тэхён. Я уверена, что наша с Вами работа будет продуктивной.

– Спасибо, – он вовсе не был настолько же уверен, но его настороженность не мешала ему надеяться. Тэхёну очень хотелось стать обычным человеком. Таким, как все остальные. Не сломанным, не побитым жизнью, не мучающимся от зависимостей. Обычным. Не обязательно даже всегда счастливым, понятно, что таких не бывает. Но просто человеком, у которого радости в жизни чуть больше, чем печали, у которого не жужжат в голове постоянно мухи, который не причиняет боль близким людям просто потому что иначе не умеет.

Выйдя из клиники, Тэхён первым делом зашёл в аптеку и купил лекарства. Чиа расписала, как их необходимо принимать, и он даже скачал себе на телефон специальный трекер-напоминание, чтобы не забывать об этом.

Тэхён твёрдо вознамерился в этот раз дойти до конца и ничего не испортить.

Тэхён позабыл, что жизнь никогда не была к нему благосклонна.

========== XXVII. ==========

05.12.

Давно не писала сюда. Странно говорить, я всё боюсь своими надеждами всё испортить, сглазить. Не была никогда суеверной, но теперь, когда жизнь, наконец-то, может быть, впервые с рождения, на моей стороне, стало страшно. Даже о том, что мне страшно, писать страшно. Я привыкла постоянно быть на стрёме, постоянно беспокоиться. А тут вроде как оказалось, что беспокоиться не о чем.

Тэхён изменился очень. Пошёл на терапию, и ему помогает. Он много спит и часто выглядит уставшим, но это всё от транквилизаторов. Доктор сказала ему, что такое состояние вполне нормально. Зато он стал спокойнее относится к тому, что я работаю и не провожу с ним столько времени, сколько ему бы хотелось.

У меня у самой сердце разрывалось, когда его оставляла. Казалась сама себе предательницей. Мне жизнь такой подарок сделала – любимого человека, а я от него будто бы отказалась. Только это неправильные мысли. Я тоже всякие книжки по психологии читать начала, и теперь замечаю, как мы с Джису неправильно жили. И сама эта фраза неправильная, но ничего, я пока только учусь.

Тэхён чаще улыбаться стал, но не так, как раньше. А будто бы от всей души. И я улыбку эту люблю, как безумная, и постоянно хочу его целовать. И целую. И уже жду, когда закончаться, наконец, экамены, и я смогу проводить с ним больше времени. Всё время. Впервые я рада, что так молода, впервые в жизни я начала бояться смерти. Ведь если умру, наше время вместе сократится? Не хочу так. Хочу любить его долго-долго, всю свою жизнь и всё посмертие. У меня получится. Я и так его люблю.

Джису тоже пришибленая от счастья. У неё только и разговоров о выставке, которую они с Чонгуком организовывают, о фильме, в котором она сыграла, о самом Чонгуке. Я так счастлива, что он оказался хорошим человеком. Мне не страшно, когда Джису рядом с ним. Он хорошо о ней заботится. Он её любит.

Любовь везде, и я ей полна, и всё жду, когда переполнюсь, когда она начнёт из меня выплёскиваться. Кажется, она уже льётся через край, но свою любовь нести не тяжело. Она делает меня счастливее и сильнее. Я чувствую, что начала лучше справляться. Не в полсилы, а в полную, и какой же это восторг – любить не скрываясь, улыбаться искренне, смеяться в полный голос и плакать от всей души. Будто из цепей вырвалась. Из клетки.

Тэхён зовёт, пора идти. Мы сейчас часто на свидания ходить стали. Его психотерапевт это одобряет. Говорит, ему на пользу идёт активная социальная жизнь, а не когда в четырёх стенах сидит. Жалко, что я часто с ним быть не могу, всё из-за работы. Он предлагает её бросить, но я не соглашаюсь.

Я про свой долг не забыла. Тэхён, конечно, никогда его обратно не потребует, только вот я хочу отдать. Пусть не деньгами – он так не возьмёт. Но я хочу что-то для него сделать. Он о море так давно мечтает. Думаю, будет здорово подарить ему поездку. Чонгук пусть сам себе оплачивает всё, сто процентов за Джису увяжется, но сестре, Тэхёну и себе я хочу купить билеты. Закончится учёба, и уедем на неделю, да хоть на пару дней.

Внутри всё трепещет от этого.

А сегодня на Рождественскую ярморку идём. Жаль, что и до, и после Рождества, у нас зачёты. Зато на Новый год сможем выбраться. Не могу представить даже, что этот Новый год мы с Джису не вдвоём проведём, а с семьёй. Можно же так говорить? Я не сглажу?

Нет, глупости всё это.

Тэхён – семья. Любовь – это всегда семья. А он, пусть и не говорит мне этого, но я знаю, что меня любит. Невозможно другого человека так беречь, и не любить. Просто невозможно.

Я в это не верю.

Я верю в Тэхёна.

Пора закругляться, а то он и так бурчит, что я слишком мало внимания ему уделяю. Как же убедить его в том, что все мысли мои, когда мы порознь – о нём? Может и не надо? Мама говорила, в женщине должна быть тайна.

У меня никаких тайн нет. Я вся – открытая книга, читай, не хочу. И мне не хочется ничего менять, пусть он читает меня, я только рада. Я бы хотела и его также читать, только не получается. Слишком у него внутри много дверей закрытых и секретов. Я не лезу. Я ему верю.

Я его люблю.

15.12

Зачёты, учёба, работа, учёба, снова зачёты. Тэхёна вижу только дома. Он совсем уставшим стал, почти всё время спит. А это его выпускной год, я понимаю, что отец и так его пристроит на работу, но всё равно волнуюсь. Сама заполнила его заявления на стажировку, на пару со своими, выполнила тестовые задания. Меня беспокоит его состояние. Вроде, и почитала в интернете, что всё нормально, что это от препаратов, а всё равно боязно видеть его таким безразличным. Хочется, чтобы всё было как раньше. Нет, не как раньше. Так, как у нас ещё никогда не было. Только это слишком просто, наверное. Так не получится. Надо преодолевать. Раз за разом. Преграду за преградой. Бесконечно.

Ничего. Переживу и справлюсь, и заживу счастливо. Удивительно, но мне совсем не так сложно, как раньше. От того, что есть любимый человек рядом. От того, что есть опора. И работа не так тяжела, и даже задания по учёбе делать легче. Когда рядом со мной Тэхён, я наполняюсь внутренней силой. Я будто героиня фильма. Даже если он на меня не смотрит, всё равно чувствую, что мне есть для кого стараться. Это не очень правильно. Но оно так есть. И я не хочу ничего с этим делать.

Хочу только лучшего для него. На Новый год будет подарок. Поездка к морю. Уже Чонгуку рассказала, он одобрил. Пообещал быть водителем и помочь с организацией. Сказал, что за Джису заплатит, потому что это их свиданием тоже станет.