Текст книги "Динь. История одной волчицы (СИ)"

Автор книги: koreandre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

– Верно, – ответила та без тени смущения. Взгляды их встретились. – То, что ты сделал в битве, лежит далеко за пределами Четвертого Круга Знаний. Ответь мне, кто ты такой? Почему ты не принес своей Хранимой доспехи?

– Такой же спутник, как и ты, – Вент слегка наклонил голову. – Я не принес Динь доспехи, потому что так решили Великие. Ты получила ответы на свои вопросы?

Фидем внимательно посмотрела на Вента. Тот беззаботно плескался в теплых восходящих потоках.

– Ты прекрасно знаешь, что и да, и нет, – сказала она.

– В любом случае, мне бы не хотелось, чтобы ты размышляла над этим слишком долго, – сказал Вент. – И, тем более, чтобы делилась размышлениями с Динь, Туамом или кем-либо еще. Я не враг ни им, ни тебе. Поверь.

– Не нужно обладать звездной мудростью, чтобы не доверять тем, кто скрывает имя, – ответила Фидем. – В любом случае, я поняла тебя, Вент.

Стерн Динь кивнул.

– Нужно отыскать добычу и привести к ней наших Хранимых, – как ни в чем ни бывало, сказал он. – Я полечу на север.

– Я на юг, – коротко кивнула Фидем.

– Давай же, – терпеливо говорила Динь. Она ткнула носом в кустарник горьколиста и, посмотрев на Мымыла, назвала его на своем гортанном языке. Мальчик, за первые несколько раз, догадавшийся, что от него требуется, попытался повторить, но поперхнулся и закашлялся.

– По моему, это пустая трата времени, – добродушно заметил Туам, растянувшись на земле. Ему было стыдно за свои недавние подозрения, и он изо всех сил старался хорошо отнестись к человеческому детенышу.

– Нет, он ведь уже понял, что нужно повторять. Попробуй еще раз…

Мымыл и в самом деле понял, что волки пытаются научить его понимать их язык. Сердце его бешено билось. Отец говорил, что язык – это дар Богов разумным существам. И ни один зверь не был разумен. А теперь перед ним сидит огромная волчица и учит его говорить.

И он старался.

– Говори горлом, – наставляла Динь. – Вот так, – и она глухо рычала. Мымыл повторял. Получалось не очень.

– Пора идти, – крикнул Вент, вернувшись.

– Мы нашли поляну, на которой полно следов леммингов, – сказала Фидем, опускаясь на плечо Туаму и складывая крылья. – Невесть что, но перекусить можно.

– И так мы не очень сильно отклонимся от нашей дороги на восток, – заметил Вент.

– Тогда в путь, – Туам стряхнул снег с шерсти.

– В путь, – эхом отозвалась Динь и, встав рядом с волком, потерлась носом об его сияющий доспех. Мымыл, вздохнув, поднялся на ноги. Идти ему не хотелось, он очень устал, но он решил, что раз уж Боги дали ему в спутники столь удивительных зверей, он не будет ныть и жаловаться.

Стерны привели волков и мальчика на найденную ими поляну. Доступными жестами Динь попросила Мымыла остаться подальше, чтобы не спугнуть и без того осторожных зверьков. Сама она отправилась вслед за Туамом.

Такую охоту даже ей было сложно назвать нечестной. Маленькие юркие лемминги шныряли прямо под лапами у хищников, и чтобы схватить их, требовалось величайшее терпение и сноровка. То и дело зверьки ускользали за миг до того, как волк успевал их прижать к земле лапой или стиснуть в челюстях.

Нескольких леммингов Динь отнесла Мымылу и с интересом наблюдала за тем, как он свежует и потрошит зверьков своим ножиком. Потом она заметила, что мальчик в растерянности оглядывается.

Мымыл уже давно был голоден, и очень обрадовался, когда волчица положила возле него мясо. С разделкой зверьков он был знаком и быстро справился. Но рядом не было огня. Не на чем было приготовить еду.

Конечно, Мымыл знал, что человек может и как дикий зверь, есть сырое мясо. В минуты крайней нужды так поступали заблудившиеся путники, отбившиеся от стойбища охотники и пастухи. Но самому Мымылу еще ни разу не доводилось отведать сырого мяса.

Зажмурившись, он запустил зубы в свежую плоть лемминга. По щекам его катились слезы, но он уже не думал о злых духах. Он думал о том, что стал заблудившимся. Изгнанником. Диким зверем, таким же, как волки, которые теперь его окружали.

Мымыл вздрогнул, когда теплая волчья морда легла ему на колени. Открыв глаза, он посмотрел вниз. Волчица глядела на него мудрыми темными глазами и сочувственно вздыхала. Тогда Мымыл почувствовал, как сила наполняет его. Пускай он теперь с волками – он тоже станет волком. Волки, а не люди трижды спасли его. Волки, а не люди встали рядом с ним на его тяжелый, полный лишений путь. И он не будет бояться. Он научится их языку и будет жить в их стае!

– Держи, – сказал он, протянув волчице одного из леммингов. Динь уже не была голодна, но проглотила зверька из вежливости. Стерев кровь с губ рукавом, Мымыл поднялся на ноги.

– Идем, – сказал он.

Туам не мог понять, что произошло с человеческим детенышем за столь короткое время, но он увидел, как тот принял какое-то важное решение. И почувствовал, как в сердце его зародилось зерно уважения к неуклюжему, но отважному человеческому детенышу.

Не смотря на то, что произошло, Туам все еще был вожаком. Для своей волчицы, для двух Стернов, а теперь еще – и для человека. Ничто, кроме смерти не смогло бы снять с него эту ответственность. А значит, ему нужно понимать каждого из членов своей небольшой стаи.

– Динь! – окликнул он волчицу, которая чуть сконфуженно слизывала с усов кровь леммингов. – Будем учить человека нашему языку по очереди.

====== Глава XI ======

За несколько дней они продвинулись далеко вперед и в своем путешествии, и в обучении Мымыла. Тот уже мог говорить отдельные простые слова на волчьем языке, и все-таки ему не хватало гибкости интонаций, той, которую волк выражает с помощью мимики, языка тела, хвоста. Зато Мымыл научился правильно напрягать горло – это немного было похоже на то, как он, ребенком, дразнил поселковых собак. Слово рождалось где-то в глубине, а потом выкатывалось на язык грозным рокотом. Еще не все слова, которые говорили ему четверолапые учителя, давались мальчику, но он уже неплохо мог понимать волков.

И, поэтому, когда Туам коротко сказал:

– Йяру, – Мымыл немедленно остановился и положил руку на пояс, там, где висел его верный нож.

«Йяру» – означало «опасность».

– Взгляни, – Туам кивнул Динь на что-то, что виднелось из-под снега. Волчица осторожно подошла, чтобы обнюхать незнакомый предмет. Вент и Фидем зорко следили за своими Хранимыми с воздуха.

– Пахнет деревом. И кровью. И… собакой. И человеком! Что это, Туам? – она обратила к волку недоумевающий взгляд. Вместе они принялись выкапывать странный предмет из земли, в которую он был вдавлен. Вскоре, лапа Туама наткнулась на что-то мягкое. В воздухе повис сладковатый запах гнили.

– Думаю, Мымылу это видеть не стоит, – сказал он, отходя, чтобы и Динь могла посмотреть на находку.

Это был полуобглоданый труп человека рядом с растоптанными в щепки санями. Рядом тянулись обрывки кожи – то ли собаки сами ободрали постромки, то ли кто-то другой случайно помог им, метя в человека, но попав по упряжи.

– Шаман, – сказал Вент. Он все хорошо видел с высоты. – Мымылу нечего боятся больше. Этот человек не смог уехать далеко.

– И… Нанук, – добавила Фидем. – Только он охотится на человека. Только он не тронул бы остального мяса.

Позади волков послышался полный ужаса крик – Мымыл, уставший ждать своих спутников, подошел к ним. Динь обернулась – мальчик неотрывно смотрел на то, что осталось от его врага.

– У мору – роу мору, – прошептал он, и Динь поняла.

«Моя судьба – его судьба»

– Это нехорошо, – уже по-человечески, будто сам себе сказал Мымыл. – Это неправильно. Он сулил мне, что меня сожрут полярные лисы, но я не могу оставить его так! В конце концов, я – не он.

Молча, мальчик ухватился за полозья саней и, поднатужившись, вытащил их, точнее – то, что от них осталось. Споро работая руками, он связал обломки остатками собачей упряжи.

– Я не могу сделать ничего другого, – прошептал он, уложив шамана во впадину, которая осталась после саней. Этого было мало, изуродованный труп наполовину вздымался из земли, но та была достаточно промерзлой, чтобы даже крепкие волчьи лапы с острыми когтями не смогли вырыть в ней подходящую яму, что уж говорить о слабых детских руках.

– Пусть духи примут тебя, – выдохнул Мымыл, переворачивая над телом сани так, чтобы они закрывали его. – Надеюсь там, где ты окажешься, не будут думать о тебе слишком плохо.

– Лог, – сказал Мымыл волкам. – Все.

– Ты вернешься домой? – спросил Туам, говоря как можно четче.

– Нет, – ответил Мымыл. – Дому конец.

И это в самом деле было так. Шаман мертв, но слово его живо. Кто знает, в чем заподозрят Мымыла добрые люди его поселения. И что сделают с ним и его семьей. Кроме того, у Мымыла оставался враг – Танал. Без своего отца, шамана, он был не так силен, и все-таки… Мальчика передернуло от отвращения. Он умел врать так, чтобы люди верили. И он мог сочинить очень злую ложь.

– Я пойду к Людям Моря, – сказал Мымыл. – Они далеко.

– Тогда идем, – коротко приказал Туам. Он чувствовал беспокойство Динь и понимал его причины. Где-то рядом все еще мог быть нанук.

Весной, особенно поздней, нануки уже не были так опасны, как летом. Они обретали плоть и кровь, переставали быть ужасными призраками. Но, с другой стороны, было тяжело отличить нанука от обычного белого медведя. А пожранные сердца давали им огромную силу.

– Мы скоро ступим на земли чужой стаи, – предупредила Фидем.

Туам горько усмехнулся.

– Чужой стаи, – пробормотал он так тихо, что Динь едва смогла его слышать. – Сейчас каждая стая для нас чужая.

– Как они отнесутся к человеку? – спросила она, чтобы отвлечь волка от грустных мыслей. Туам посмотрел на нее. Было видно, что он задумался.

– Думаю, никак, – наконец сказал волк. – Так же, как и к нам. «Проваливайте поскорее», – скажут они, и им будет глубоко безразлично, сколько нас и кто мы. Фидем, предупреди, пожалуйста!

Стерн послушно взмыл в небо и умчался. Но, не прошло и пары минут, как она вернулась.

– Туам, Динь! – крикнула она. – Там волк! Он в человеческих зубах!

Не сговариваясь, волки метнулись вслед за Стерном. Мымыл побежал за ними, но очень скоро отстал. Он никогда не умел быстро бегать даже по человеческим меркам, а что уж говорить о скорости и выносливости северных волков?

– Вент! – на бегу выкрикнула Динь. – Присмотри за мальчиком.

Стерн кивнул и спустился к Мымылу на плечо. Тот вздрогнул и замер, стараясь даже не дышать, что, впрочем, плохо удавалось ему после пробежки.

Он впервые чувствовал Стерна так близко. Они никогда не заговаривали с ним, и никогда не касались его.

А теперь, грозный Стерн со сверкающим хищным взглядом, с огромными кривыми когтями и крепким клювом сидел у него на плече, и Мымыл не знал, чего ожидать от этой птицы. Он только чувствовал, как ему передается огромная, древняя сила, которая, казалось, исходит от быстро бьющегося птичьего сердца. Словно не было ни страха, ни горя, только безмятежное спокойствие и уверенность.

– Ты можешь говорить со мной? – спросил Мымыл.

Вент чуть насмешливо покачал головой.

– Но ты понимаешь меня?..

Стерн кивнул.

– Нам нужно ждать здесь? – спросил Мымыл.

Стерн снова кивнул.

Динь со всех лап спешила к попавшемуся в западню волку. Она обогнала даже Туама. Мозг ее лихорадочно работал, зрение цепляло в общей массе короткой, тундровой зелени то, что могло помочь. А волк был уже совсем близко, в нос Динь ударил знакомый, ужасающий запах крови сородича.

Незнакомец, похоже, тоже почуял их.

– Сестра? Брат? – неуверенно позвал он. Голос его показался волчице странно знакомым.

– Держись! – ответила Динь. – Мы идем!

– Нет! – вдруг выкрикнул волк, и Динь почувствовала, как ее захлестнуло волной страха. Повинуясь, она остановилась. – Это ловушка! Не ходите сюда!

– Успокойся, брат, – послышался позади волчицы ровный, уверенный голос Туама. – Мы знаем, что ты попал в капкан. Где еще ты их заметил?..

– Дело не в капканах! – крикнул волк. – Нанук! Я не успел сказать вашему Стерну. Я попал в капкан, спасаясь от нанука!

Динь и Туам переглянулись. В сотую долю секунды они поняли, что за опасность поджидает их.

– Где он? – спросил Туам, чувствуя, как разливается по жилам предвестие битвы.

– Если бы я его видел, брат, – чуть насмешливо отозвался волк, – я бы с вами уже не говорил. Мой Стерн отвлекает его.

– Фидем! – приказал Туам, – найди Стерна этого волка и помоги ему. А ты, незнакомец, поменьше скаль зубы. Мы пришли помочь тебе.

– Проводить меня до Великих после моей смерти? – все так же грубо отозвался чужак. – Отгрызть мне лапу? Что вы можете против нанука?

И снова Динь показалось, что она уже слышала этот голос.

– Чем сможем – тем и поможем, – буркнул себе под нос Туам. Незнакомец явно раздражал его, но брата в беде нельзя было бросать. На Севере это не закон чести, а вопрос выживания. Здесь нельзя позволить себе роскошь быть одиночкой.

Собственно, поэтому изгнание и считалось равным смерти.

– Я пойду, проверю, как он там, – сказала Динь и, припав к земле, поползла вперед так быстро, как могла. Запах крови бил ей в нос, а вместе с ним – едва заметный запах белого медведя. Очень слабый, но Динь знала, что нельзя обманываться. Медведи-призраки, хоть и обретают запах вместе с плотью, но неверный… Нельзя полагаться на нос и сказать, что нанук – далеко.

– Фроз? – выпалила волчица, увидев волка.

– Динь? – недоуменно отозвался он.

– Старайся не шевелиться, – Динь обошла капкан. – Что же это за зверь?

Лапа волка была раздроблена, на зубьях капкана блестела кровь.

– То, как вас изгнали, слышал весь Север, – проговорил Фроз. Динь едва заметно вздрогнула, но продолжила обходить капкан, ища хоть какую-нибудь возможность освободить волка. – Так что может и хорошо, что Судьба послала именно вас. Не хотелось бы терять кого-нибудь из по-настоящему полезных волков.

– Ты не мог бы заткнуться? – спросил подошедший Туам.

– Я воин, а значит – умею ценить жизнь и оценивать шансы на нее, – холодно ответил Фроз. – Так вот, цена наших жизней – двух изгнанников и одного калеки не так высока. Как и шансы ее сохранить.

– Я тоже воин, – угрожающе проговорил Туам. – И я заметил, что для воина ты говоришь слишком много лишних слов.

– Бесполезно, Туам, – с отчаянием выкрикнула Динь. – Я не смогу разжать капкан. Это под силу только человеку.

– Человек! – Туам посмотрел на Динь.

– Мымыл! – поняла она. – Я сейчас! – крикнула волчица уже на бегу. – Я мигом.

– Куда это она? – спросил Фроз. – Хороша целительница. Я-то думал, она сейчас заставит меня жевать траву и будет говорить, что все хорошо до самой нашей смерти…

Туам стиснул зубы и посмотрел в небо. Где-то там, два Стерна сейчас отчаянно сражаются с нануком, чтобы отвлечь его. Не дать ему напасть на кровавый след ускользнувшей добычи.

Динь ворвалась на прогалину, где они оставили Мымыла, словно вихрь.

– Быстрее! – сказала она. – За мной! Вент! Два Стерна сейчас отвлекают нанука. Помоги им!

– Понял! – Вент легко снялся с плеча мальчика.

– Поторопись, Мымыл! – крикнула Динь ребенку и тот заковылял за ней. Казалось, впервые Динь заметила, как слабы и неуклюжи человеческие лапы. Она забегала вперед, потом возвращалась, а Мымыл, казалось, едва успевал сделать пару шагов.

«Быстрее же, пожалуйста» – молила про себя Динь. Какой же она казалась себе беспомощной и слабой.

– Динь! – услышала она голос Вента. – Нанук рвется к вам. Он почуял вас!

Это был конец. Ничто в этом мире не могло отвратить обезумевшего медведя от запаха крови.

Динь остановилась и посмотрела на Мымыла. Ее долг, долг Туама – погибнуть, защищая брата. Но человек тут совсем не при чем.

– Уходи! – бросила она мальчику. Но тот, кажется, уже понял, в чем дело.

– Нет, – так же коротко ответил он. – Я помогу. Вы – моя стая.

И он помчался изо всех сил, но все еще – недостаточно быстро.

– Туам вступил в битву, – крикнул Вент, но Динь была уже совсем близко и сама слышала звон брони. Сердце ее сжалось. Впереди уже виднелся силуэт Фроза, который жадно всматривался в бой. Позади ковылял Мымыл.

– Помоги волку освободиться, – сказала Динь. Мымыл коротко кивнул. Сама волчица рванулась к нануку.

Зачуяв ее, тот остановился и поднялся на задние лапы.

– Маленькая волчица… – услышала Динь шипящий голос Змея, но исходил он из медвежьей пасти. – Я убил твоего отца. Я убью тебя… Я помню как ты улизнула в первый раз. Теперь этого не повторится…

– Динь! – крикнул Туам, заметив волчицу. – Назад! Ты сумасшедшая! У тебя нет брони.

– Она бы тебя не спасла… – прошипел медведь. – Я сильнее. Ты знаешь это. Стой спокойно, и мне не придется рвать тебя пополам, как твоего отца.

Тяжелым галопом, от которого, казалось, содрогается земля, медведь помчался к Динь. Три Стерна беспокоили его не больше, чем гнус, да и на волка в броне, мешавшегося под лапами, он не обращал большого внимания.

– Убью… Тебя… – прошипел он, разевая огромную алую пасть. Пасть медведя. Пасть змея…

– Сюда! – услышала Динь далекий голос. – Сюда!

Она оглянулась. Мымыл стоял рядом с капканом и размахивал руками. Опасные зубья блестели и снова были наготове. Мымыл завел капкан!

Динь помчалась вперед, что было сил. Сзади ее обдавало горячим дыханием медведя. Казалось, оно подпалило ей шерсть.

– Пррочь! – взревела Динь. Мымыл отскочил в сторону. Волчица перепрыгнула ловушку. Послышался лязг зубов и дикий рев.

Нанук на лето обзаводился плотью. И плоть эта была так же слаба перед капканом, как и любая другая.

Поспешно отойдя от ревущего, бьющегося в тисках медведя, Динь, Туам, Мымыл, Фроз и три Стерна наблюдали за ним. Он вздымался на дыбы, рычал, но не мог освободиться из стальной схватки.

– Нечем добить, – виновато сказал Мымыл. У него, конечно, был нож, но идти с ним добивать огромного, обезумевшего от боли зверя было самоубийством.

Фроз изумленно посмотрел на человека.

– Он говорит на нашем языке? – спросил он у Динь и Туама.

– Немного, – отозвался Туам. – Давайте отойдем. Я не знаю, насколько надежен этот капкан.

Все отошли на безопасное расстояние, так, чтобы медведь не мог видеть их. Фроз – тяжело волоча за собой покалеченную лапу.

– Это все, чем я пока могу помочь, – сказала Динь, кладя перед волком листья морозицы. – Будет чуть легче и тебе, и твоей лапе, но мне нечем наложить повязку. Твоя целительница поможет тебе.

Фроз едва слышно рыкнул, но этот рык не был рыком боли.

– За что ты так не любишь ее? – спросила Динь. Позади все еще раздавалось рычание медведя, но уже гораздо тише.

Фроз стиснул челюсти. За него ответил его Стерн.

– За то, что он когда-то любил ее больше жизни.

Динь подняла голову.

– Замолчи, – прошипел волк.

– Нет, – спокойно сказал Стерн. – Ты убиваешь меня, ее и ее Стерна.

– Она убила моего сына.

– Она спасла твою стаю! – это был не Стерн. Это была Динь.

– Ты так говоришь, твоего сына, словно бы он был только твоим, – тихо заговорила волчица. – Она приняла такое решение, какое тебе было бы не под силу, ты, умеющий ценить жизнь. И вместо того, чтобы быть рядом с ней, ты обвиняешь ее бесконечно. Кто ты такой, чтобы судить?..

– Эрбус, скажи ей, чтобы замолчала… – очень тихо сказал Фроз. Но Стерн лишь покачал головой.

– Она говорит правду. И я буду повторять тебе это снова и снова.

– Обвинять – легко, – сказала Динь, не глядя на волка. – Натравить целую стаю

 – легко. Простить – сложнее.

– Да, кто ты такая? Ты смогла бы простить, а? – зарычал Фроз. – Представь, что он убил твоего сына! – волк кивнул на Туама. – И что бы ты сказала? Ах, милый, спасибо тебе?

– Она же убила его не просто так! – крикнула Динь. – Она спасала стаю! Тебя! Других твоих детей! Плевать! Пусть ты будешь упертым, как овцебык. Тебе все равно никогда не обвинить ее сильнее, чем она себя уже обвинила.

– Ее Стерн почти не может летать, – грустно сказал Эрбус. – Он обречен.

– И… что бывает, если твой Стерн умер? – содрогнувшись, спросил Туам. Перья на теле Фидем поднялись дыбом.

– Мне не объяснить, – ответил Эрбус. – Но поверь. Гораздо проще похоронить всех своих детей, чем своего Стерна.

– Кто здесь? – раздался властный окрик. – Фроз? О, духи, что с тобой произошло?

Двое Стражей подошли к своему раненному брату, не обратив внимания на других. Разве что, бросив короткий взгляд на человека.

– Попал в капкан, – буркнул волк.

– Я позову Тасмань, – сказал один из Стражей и огромными прыжками умчался. Второй остался возле путников.

– Ты веришь им, Фроз? – спросил он, кивая на Динь и остальных.

Волк немного помолчал. Было видно, что ему очень хочется сказать «нет», чтобы вся эта компания убралась с его земель.

– Да. Накормите их всех, но долго они здесь пробыть не должны. Они – изгнанники.

Страж коротко кивнул.

– Следуйте за мной, – приказал он.

Идя за волком, Динь заметила, как навстречу ей мчится взъерошенная Тасмань.

– Устраивайтесь, – сказал воин, кивнув на небольшую пещерку. Динь вздрогнула. Каким-то шестым чувством она поняла, что это пещера – не только для того, чтобы принимать гостей. Когда-то, несколько дней назад, хотя, казалось, несколько веков, она сама сидела в такой пещере, дожидаясь приговора вожака.

Воин же, ничего не заметив, продолжил:

– Пусть ваши Стерны возьмут себе столько мяса, сколько нужно. Отдохнете и… я вынужден буду просить вас покинуть нашу стаю.

И, словно испугавшись своих слов, он поспешно ушел.

– Этот кажется повежливее, чем Фроз, – заметил Туам, проводив волка взглядом. – Думаю, ему нечасто приходится говорить незнакомым волкам что-то, вроде: «Хэй, сегодня мы покормим вас, но к сожалению, не можем ручаться, что завтра кто-нибудь не пообедает вами…»

– Не стоит судить Фроза чересчур сурово, – сказал Вент. – Он не в ладах со своим Стерном, а это само по себе ужасно. Броня ведь защищает от злых духов до тех пор, пока волк сам не пригласит их к себе за доспехи, в самое сердце…

– Что-то я не вижу за ним роя злых духов, – фыркнул Туам. – Скорее, он сам ведет себя как злой дух…

– Так и есть, – неожиданно подтвердил Вент, – его злые духи не снаружи, а внутри. Он пригласил их, рассорившись со своим Стерном, и теперь они губят его.

Мы ведь посланы вам звездами не только для того, чтобы ловить для вас добычу, разведывать и помогать скоротать одинокие часы. Мы – ваши Хранители.

– От злых духов? – спросила Динь.

– От самих себя, – ответил Вент. – Волк в броне отрешен от всех чувств – вот почему все важные решения принимаются в доспехах. Но, броня оберегает не только от предвзятости, злобы, страха, – но еще и от милосердия, любви, сострадания. Вообще от всего. И мы должны следить за тем, чтобы вы не натворили глупостей, лишившись морали. Тех глупостей, после которых сложно жить в мире с собой.

– Да. По моему отцу было видно, что он совсем не творит глупостей в броне, – пробормотал Туам.

– Он верил в то, что поступает правильно, – сказал Вент. – Доля сомнений закралась в его разум лишь когда ты сказал, что уходишь. Может, поэтому он не смог сразить тебя Гласом.

Но мы должны оберегать вас не только тогда, когда вы отрешены от всех эмоций, но и в те секунды, когда они переполняют вас и вы готовы на все. Если это не удается, если волк отвергает своего Стерна – злые духи проникают в его сердце и разум. Это хуже, чем когда они гонятся за вами по пятам. Но и это можно исправить.

– И, как? – задала вопрос Динь, молчавшая все это время.

– Очень просто, – ответила Фидем. – Нужно поверить своему Стерну.

– Ты… Ты не останешься? – робко спросила Тасмань, отходя от Фроза.

Тот посмотрел на нее с нескрываемым презрением.

– Ты действительно думаешь, что это возможно? – холодно проговорил он. – После того, что ты сделала?

– Слушай, я…

– Я слышал! – Фроз поморщился, попытавшись ступить на больную лапу. – Я слышал все это много раз. И единственное, на что я могу надеяться, так это на то, что ты не подложила в повязку какой-нибудь ядовитой травы, от которой я буду умирать долго и мучительно.

– Мне бы и в голову не пришло такое, – ответила Тасмань. В ее голосе больше не было ничего, кроме безразличия. И странно, она была такой высокой волчицей, выше почти всех в стае, а себе казалась сейчас маленькой и беспомощной. – Не наступай на лапу, ты еще не скоро сможешь делать это без боли. Кроме того, мне не удалось надежно закрепить повязку, так что побереги ее, если хочешь встречаться со мной как можно реже.

– Учту, – ядовито-вежливо сказал Фроз и прохромал прочь из пещеры. – Эрбус, не задерживайся там! – раздраженно кинул он своему Стерну.

– Я сейчас, – отозвался он и, подождав, пока Фроз скроется из виду, подлетел к Тасмани. Та смотрела сквозь него, и казалось – сквозь стены пещеры тоже. И ничего не видела.

– Я знаю, почему тебе не удалось хорошо наложить повязку, – мягко сказал Эрбус. – Твой Стерн тебе не помог. Как она?

Тасмань ничего не ответила, только молча кивнула в сторону огороженного широкими листьями, угла. Преодолев страх в сердце, Эрбус подлетел туда.

– Бедная… – вырвался у него сочувственный вдох, когда Стерн Тасмани предстал перед ним.

Перья на его теле поредели и померкли, концы их были вымазаны в грязи. Из приоткрытого клюва вырывался тяжелый хрип. Глаза Стерна были подернуты тонкой пленкой.

– Салюти, – тихо позвал он. Стерн шевельнулся, словно желая сбросить с себя невидимые оковы, но не справился с ними.

– Салюти, – чуть настойчивее позвал Эрбус. Птица открыла глаза.

– Здра… вствуй… – слабо пролепетала она.

– Ты должна бороться, – сказал Эрбус. – Должна жить. Защищать свою Хранимую!

– Она… не хочет жить, – выдохнула Салюти. – Как я… могу помешать ей?.. У меня самой… не осталось… сил…

Внезапно глаза ее округлились, она чуть приподнялась на лапах.

– Ненавижу! – очень четко и ясно проговорила она, глядя прямо на Эрбуса. – Ненавижу тебя и твоего Хранимого. Почему ты не делаешь свою работу?

– Он не слышит меня… Не хочет слышать! – отчаянно крикнул Эрбус.

– А она, – птица повела дрожащим крылом в сторону Тасмани, которая, казалось, и не слышала разговора Стернов. – Скоро не сможет. Потому что я умру.

– Не говори так! – крикнул Эрбус. – Я делаю что могу! Я…

– Иди… – вздохнула Салюти, снова опускаясь на землю. – Иди к своему Хранимому. Спаси нас…

И она закрыла глаза.

Эрбус метнулся прочь так быстро, словно за ним гнался разъяренный нанук.

– Хватит! – крикнул он, ворвавшись в пещеру, где его Хранимый, медленно и задумчиво пережевывал мясо.

– Что, она тебя покусала и заразила бешенством? – спросил Фроз.

– Прекрати! – закричал Эрбус. – Она умирает и ее Стерн тоже! Чем ты будешь лучшее ее, если позволишь им умереть?!

– Мне нет до нее дела, – спокойно сказал Фроз, не поворачивая головы.

– А до меня?

– Если ты на ее стороне, то до тебя тоже.

Стерн издал крик отчаяния. Казалось, от этого звука у любого шерсть поднялась бы дыбом. Но только не у Фроза.

– Сними доспех, – потребовал Эрбус. – Сними его!

– Ты же знаешь, я никогда не делаю этого, – вежливо ответил Фроз.

– Сними! Немедленно! – Эрбус вцепился когтями в шлем своего Хранимого. Лапа его потянулась к застежке.

Волк сделал едва уловимое движение плечом и мордой, и его Стерн отлетел к стене.

– Не трогай, – предупредил он, все так же вежливо.

Если бы Эрбус был волком, он зарычал бы от ярости и бессилия. Но, все что он мог – это умчаться прочь.

Динь уже дремала рядом с Туамом, когда кто-то осторожно тронул ее за ухо. Она открыла глаза.

– Эрбус хочет поговорить с тобой, – Вент указал клювом на взъерошенного Стерна.

– Прошу, спаси, – зашептал Эрбус. – Ты ведь тоже целительница! Может, ты найдешь лекарство для Тасмани, ее Стерна и того упрямца, которого небеса назначили моим Хранимым?

Они вышли из норы и Динь заметила, что кругом очень тихо.

– Все спят, – прошептала она.

– Да, – отозвался Вент.

– Что мы можем сделать для тебя, Эрбус? – обратилась волчица к Стерну. – Только скажи!

– Я… – крылья Стерна безвольно опустились. – Я не знаю. Динь! Видишь ту нору? Там умирает Салюти, звездная птица Тасмани. А я не знаю, что мне делать!

– Веди меня к Фрозу, – решительно сказала Динь.

– У всех Стерны как Стерны! – прорычал Фроз, вскакивая на лапы. – Сидят рядом со своими Хранимыми, уткнувшись головой в крыло и видят десятый сон. А мой приводит ко мне целый выводок изгнанников.

– Кто-то из нас должен бодрствовать! – огрызнулся Эрбус.

– Фроз, – очень тихо попросила Динь. – Послушай меня, пожалуйста, Фроз. Просто послушай и ничего больше. Ты ведь сильный воин. И я не смогу принудить тебя к чему-либо…

Фроз сел.

– Говори, – равнодушно бросил он.

– Ты сильный воин, – повторила Динь. – Ты можешь сражаться с врагами и побеждать их. Но почему-то ты забыл об этом.

– С чего ты взяла?

– С того, что ты ведешь себя как трус!

Фроз зарычал и поднявшись, сделал шаг вперед, но Динь не отступила. Он смотрела волку прямо в глаза, точнее – в прорези шлема.

– Скажи, – она сама сделала шаг навстречу волку, так, что их носы едва не соприкоснулись. – Кто же может угрожать тебе в твоем собственном логове? Почему ты в доспехах? Кого ты боишься? Комаров?

– Нет! – рявкнул Фроз так, что стены норы дрогнули.

– А! – продолжила Динь. Глаза ее сверкали от гнева, и Венту подумалось, что сейчас она очень похожа на свою наставницу, Хельвингу. – Так может, ты боишься самого себя?

Фрозу с трудом удалось взять себя в лапы. Усевшись, он очень медленно проговорил:

– Ты несешь какую-то чушь. Покинь мое логово и прихвати своего Стерна.

– Твой Стерн рассказал мне, что ты не снимаешь доспехов с тех самых пор, как погиб твой сын! – крикнула Динь, даже не шевельнувшись.

– Он не погиб! Его убили!

– Боишься боли, так, Фроз? – продолжила Динь, не обращая внимания на волка. – Так вот, ты сам поймал себя в ловушку! Думаешь, смог скрыться от горя? У тебя не получилось! Оно с тобой. И ты боишься признаться себе в этом, потому что тебе страшно… Страшно не пережить его! Страшно не справиться!

– Я ничего не боюсь! – рыкнул Фроз.

– Так сними шлем! – прорычала Динь в ответ.

Казалось, Фроз сейчас бросится на волчицу, но доспехи сдерживали его ярость и его самого.

– Я сниму его, – прорычал волк. – Но только для того, чтобы мне было удобнее прикончить тебя, Изгой!

С ожесточением, Фроз ударил лапой по шлему, но тот не поддавался. Казалось, застежка глубоко впилась в его челюсть. Эрбус поспешно подлетел к Хранимому и когтистыми лапами расстегнул шлем. С глухим звоном он упал.

– А теперь! – продолжила Динь. – Слушай меня еще! Твой сын умер – или его убили, как хочешь! Но и тебе, и ей достаточно горя на этой земле. Прости ее! Она не заслужила быть виноватой. Ты не заслужил вечной скорби. Ваш сын не заслужил такой памяти!

Эрбус, тем временем, суетился вокруг своего Хранимого, расцепляя крючок за крючком. Доспех соскользнул с плечей и спины Фроза. Едва это произошло, волк зарычал:

– Пррочь!

И широким шагом вышел из норы.

Эрбус устало опустился на землю. Он дрожал, от клюва до хвоста.