Текст книги "Динь. История одной волчицы (СИ)"

Автор книги: koreandre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

– Послушай, Квинт… – шепотом начала Динь, – да, Ита поступила просто отвратительно… Я понимаю, как тебе больно было потерять Ферта…

– Он хотел помочь ей, – глухо ответил Квинт, – а она убила его. Подлая мразь…

– Но ты ведь сейчас поступаешь так же подло, как она… Как ты не можешь этого понять? – отчаянно прошептала Динь, – ты ведь будешь ничем не лучше ее.

– Мне плевать, – отозвался Квинт, поворачивая к волчице голову, – веришь ты или нет, мне плевать. Если для того, чтобы свершилось справедливое возмездие мне нужно стать такой же тварью, как она – я стану.

Он отвернулся и негромко добавил себе под нос:

– Мне терять нечего…

– А мне есть что, – сердито сказала Динь, – я не хотела бы терять друга!

Квинт открыл было рот, собираясь что-то ответить, но не успел. Кусты шевельнулись и к ручью вышел олень. Был он худ, перемазан гарью, с обломанным рогом. Достигнув ручья, он устало опустил голову и некоторое время стоял так, пошатываясь, даже не собираясь пить. И лишь после, чуть согнув колени, коснулся губами воды.

Динь оглянулась на Квинта. Глаза его жадно сверкали. Она посмотрела на оленя. В нос бил его запах, запах близкой добычи, горячего свежего мяса. А волчица была голодна. Она чувствовала, как борются в ней клятва, данная оленю, отвращение к убийству существ, так похожих на них и голод. Древний голод. Олень принадлежал ей по праву, ведь она была дочерью Севера и на этом берегу!

Квинт пополз вперед и на шорох олень поднял голову. Он смотрел туда, где лежала Динь, хоть и не видел ее. Но волчица встретилась с разумным взглядом его глаз, направленных сквозь нее, в котором причудливо переплелись усталость и отвага, обреченность и желание жить и выжить.

– Давай, – шепнул Квинт, вырываясь из своей западни. Он мог бы подобраться к оленю, прыгнуть ему в горло сразу, пока тот не успел опомниться. Или вцепиться в ногу, разорвать сухожилия, уничтожить всякую возможность сбежать. Но, лишь мгновением раньше Динь, обмирая от стыда и горя решимостью, зубами обломила сухую ветвь и хруст ее разнесся далеко по лесу, как выстрел. Олень сделал прыжок. Зубы Квинта бессильно лязгнули.

– Вот Змей! – прорычал он, – спугнул! За ним, в погоню!

И они побежали. Олень был быстрее, но волки – выносливее. Все были голодны. И все хотели жить.

– Гоним его туда! – Квинт мотнул головой в сторону чащи, – застрянет – не выберется!

Динь мчалась следом молча, не говоря ничего. Она сама не знала, что сделать, чтобы не нарушить клятвы. Для нее существовала черта за которой олень был свободен от преследования, но для Квинта – нет. Азарт и голод вели его, заставляя ловить жаркий запах разгоряченной жертвы, запах ее страха и близкой смерти.

Олень выбивался из сил. Он совсем ослаб. Динь видела это… Еще чуть-чуть, и он даже не доберется до чащи, упадет обессиленный и умрет, разрываемый беспощадными клыками.

Квинт или олень? Олень или Квинт?

«С тропы, которую ты выбрала невозможно свернуть, – вспомнила она слова Вента, – иначе, все жертвы, принесенные ей – напрасны».

Разве для того умер Туам, чтобы теперь, с чужим упрямым волком Динь убила оленя, предав свою клятву и его жертву?

Она рванулась вперед, готовая снова броситься под волчьи лапы, спасая оленя.

Но ее и Квинта остановил многоголосый холодный пробирающий до костей вой. Совсем близкий и от того – более жуткий.

– Назад!!! – заорал Квинт, скребя лапами по земле, – назад, Динь, сумасшедшая ты волчица!

Динь развернулась не сразу. Она вся была в мыслях о том, как спасти оленя и объясниться потом с Квинтом, как доказать ему, что она не смогла поступить иначе, что он чуть не совершил преступление и совершит еще одно… И она почти оглохла, услышав громкий рявк Квинта рядом со своим ухом.

– Уходим! Уносим лапы! Молча и быстро!

Олень с треском ворвался в чащу, но Динь уже не видела этого, только слышала звук. Она спешила за Квинтом, а тот несся так, словно за ним гнался рой злых духов. Он петлял, словно заяц, дважды пересек ручей, огромными прыжками путал след и Динь делала то же самое. Совсем с иной стороны они подобрались к логову и забились туда, дрожа от возбуждения и неизвестности.

– Что? Что случилось? – едва отдышавшись, спросила Динь. Сердце колотилось об ребра, каждый вдох отдавался болью.

– Черные Волки, – пояснил Квинт. С высунутого языка его капала пена, – они вернулись… Они… вернулись… Это их вой.

====== Глава XIX ======

Квинт беспокойно ворочался, ложась то на один бок, то на другой. Динь напротив замерла на своей подстилке. Она думала, заметил ли волк, что она сломала ветку, предупредив оленя, раньше, чем он совершил прыжок? И, как там Ита? Она осталась без еды сегодня, но это не самое страшное. Что, если Черные Волки придут за ней… И сделают… что-то ужасное. Хорошо, что она перестала выть, она не выдаст себя им. Завтра Динь попытается навестить ее, ускользнув от Квинта… Но как же это отвратительно, обманывать волка, давшего тебе приют.

Как не хватало Вента, его уверенного, чуть насмешливого голоса. Динь подумала и о своем Стерне. Как он там? Борется с весенним морским ветром? Нет, на своих быстрых крыльях он уже должен был пересечь узкий перешеек моря. Наверняка он летит теперь над оживающей тундрой. Там, на земле уже почти не осталось снега, и невысокие травы пробиваются к тусклому, низко висящему солнцу. Там олени щиплют мягкий мох, всегда настороже, чтобы не подпустить к себе ловких волчьих охотников. Охотники эти носят шлемы и латы, и не слышат слов мольбы, проклятий и угроз.

Скорее бы возвращался Вент. А вдруг и за ним теперь будут гнаться злые духи, раз его Хранимую изгнали? Вдруг он погибнет, так далеко от нее? Ну, нет! Пусть у вожака есть власть над землей, но не над небом. Вент – звездная птица, а звезду невозможно изгнать с неба. Никто не тронет ее Стерна. Только бы скорее он вернулся…

Квинт снова дернулся и повернулся к Динь. Та съежилась. Вот сейчас если он обличит ее, обвинит в предательстве – что сказать ему? Как оправдаться?

Нет, она не станет оправдываться. Она скажет, все как есть, все как чувствовала, как думала. И если в Квинте осталось еще хоть что-то, кроме желания мести, он поймет ее, и поймет, что она не могла иначе. Она сможет его убедить.

– Что им здесь нужно? – прорычал Квинт, глядя на волчицу. Та недоуменно шевельнула ухом.

– Кому?

– Черным Волкам! Они покинули эти места, понимаешь? Исчезли после того пожара. Им здесь стало слишком скучно, потому что они никогда не остаются там, где больше некого мучить. И вот, они вернулись. Зачем?

– Я не знаю…

– Что-то привело их сюда… – продолжал Квинт, – что-то близкое их породе… Черные Волки – это же отвратительные порождения Тьмы. Они питаются чужой болью, страхом, ненавистью, и становятся сильнее. Их почти невозможно одолеть в бою, ибо стоит воину завидеть этих мразей, как он проникается ненавистью к ним, и эту ненависть они жрут, становясь почти неуязвимыми. И появляются они там, где есть хоть малейший клочок Тьмы… Где есть ложь и жестокость, и… Я знаю! – внезапно воскликнул он, – я знаю! Ита привела их сюда! Эта рыжая тварь, пожри ее Змей, она привела их сюда своим воем, своей кровожадностью, своей жестокостью. Ха! – крикнул Квинт, и глаза его сверкали, – ну, что же… Теперь ей точно жить осталось недолго, а Черные Волки могут сделать смерть такой же мучительной, как и голод…

Динь отвернулась. Что бы она ни сказала Квинту, он не послушал бы ее. Ослепленный жаждой мести, не собирающийся останавливаться ни перед чем, не понимающий, что сам сейчас являет собой зло чуть ли не более ужасное, чем убийства Иты. Он был бы глух к любым ее словам.

Ей стало холодно. Может, из-за того, что ночь вступила в свои права, и стоял самый темный ее час, а может, потому что рядом лежал Квинт и бормотал что-то себе под нос. Волчице просто хотелось оказаться как можно дальше от этого места.

– Ты не прав… – прошептала она. Рассвет волки встретили молча, так и не сомкнув глаз. И когда солнце высоко поднялось над вершинами деревьев рассеяв утреннюю дымку тумана, Динь встала.

– Куда ты? – спросил Квинт.

– Поищу съестных трав, – ответила она.

– Без толку… – горько усмехнулся волк, – ты ведь видела лес.

– Я пойду дальше. За рощу.

– С ума сошла? – Квинт приподнялся, – тебе нельзя уходить далеко, тем более одной… Теперь, когда вернулись Черные Волки.

– Но, ты ведь не пойдешь со мной? – Динь резко развернулась, блеснув глазами, – ты ведь предпочтешь умереть, лишь бы свершилась твоя месть, да?

Квинт опустил голову:

– Доброго пути.

Динь вылетела из норы как ошпаренная. Она была невероятно зла на Квинта, на его бессмысленное упрямство. Впрочем, то, что волк не пошел с ней, было и лучшему, в конце концов, она сможет навестить Иту.

Волчица прошла знакомой дорогой, пересекла ручей, вышла к забору. Она еще не видела ни цепи, ни будки, но каким-то чутьем внутри поняла, что Иты там уже нет. Она перешла на бег, ворвалась за ограду так, что калитку покачнуло ветром, и та захлопнулась с долгим, душераздирающим скрипом.

Возле будки лежал пустой ошейник со следами зубов.

– Ита! – крикнула Динь, понимая, что никто уже не отзовется, – Ита!

Она опустила нос к ошейнику. Тяжелый запах ворвался в разум. Это не был запах Иты, это были Черные Волки. Динь ни разу не встречалась с ними, но поняла, что так пахнуть чужой болью и смертью могут только они.

– Ита! – еще раз окликнула она рыжую, лихорадочно обнюхивая землю. Не было следов крови и борьбы. Они освободили ее и ушли… Вместе.

Динь опустилась на землю. Она не верила, что Ита могла добровольно уйти с Черными Волками. Они ведь почти поняли друг друга, так неужели она решила вернуться к жестокости? К убийствам? У нее ведь могла быть другая, совсем другая дорога… Наверняка, ее увели насильно. Может, угрожали. Нужно было ее найти…

– Ты ведь говорила, – прошептал Драк в самое ухо Иты, – что она приходит поздно ночью…

– Да, так и было всегда, – холодно подтвердила волчица. До нее вновь донеслось собственное имя, произнесенное Динь. Почему-то это невероятно злило волчицу, как и горячее дыхание Драка над ухом, как и ее собственный плен, правда, теперь совсем другой, как и необходимость лежать в этих колючих кустах, вжавшись в землю. Острые шипы ранили лапы, уши и морду, путались в шерсти, но шевелиться было нельзя – Драк сказал, что Динь не должна ее заметить.

– Так, почему же теперь все пошло не так? – едва слышно прорычал Драк. Ита нервно дернула плечом. Он ей не нравился, это Черный Волк, самодовольный и трусливый. От него не пахло лесом, как от простых волков, не пахло Тьмой. Сейчас, вымокший в грязной луже, он удушающе вонял псиной и Ите хотелось оказаться от него как можно дальше.

– Откуда же я знаю? – бросила она волку, – может…

«Захотела спасти меня?» – подумала она, а вслух сказала, – да мало ли, что может быть!

– Шутки шутишь? Хочешь что-то скрыть от меня? – завозился рядом Драк, – ты это дело брось… от меня – может быть. А от Гаера ничего не укроется… Гаер приказал, чтобы ты сидела на цепи, когда эта полоумная сюда явится. Он будет недоволен.

– Боишься? – презрительно прошипела Ита, чувствуя, как дрожит плечо лежащего рядом волка. Драк растянул губы в мерзкой ухмылке.

– Конечно, боюсь… А ты не боишься? Слишком глупа для этого? Ну, конечно… Ты ведь совсем не знаешь Гаера. Не проходила Обряда. Не видела Змея…

«Динь видела Змея, – подумала Ита, – но она не боится его. Она боится его власти, и теперь, я, кажется, понимаю, почему…»

– Можно подумать, – фыркнула она, – ты видел Змея.

Драк, как будто бы оживился, поерзал пузом по земле, облизнул губы.

– Конечно, нет… Змей ведь не показывается абы кому… Он говорит только с Гаером…

Ита смотрела на Динь сквозь тонкую щелочку забора. Белая волчица сидела, опустив голову, и что-то шептала себе под нос. Потом снова вскинула морду и крикнула ее имя. Ита недовольно прижала уши.

– Так и будем здесь торчать? – рыкнула она. Драк замялся.

– Ладно, – наконец решился он, – идем… Все равно план Гаера провалился…

И он боязливо поежился. Ита, отползя на безопасное расстояние, встала в полный рост, с удовольствием потянувшись. Драк тоже поднялся на лапы, но потягиваться не стал, с опаской озираясь по сторонам. Его вымокший хвост, полный прошлогодних репьев, понуро висел. С кончика стекала вода.

– Хочешь, я скажу Гаеру, – внезапно для себя спросила Ита, когда они уже приближались к дереву, месту вожака Черных Волков. Драк взглянул на нее недоверчиво.

– Ну, да… – пробормотал он, – это ведь, в конце концов, твоя вина, что ты не угадала действий этой безумной. Я-то тут ни при чем, я сделал все правильно…

Ита брезгливо сморщилась. Отряхнулась, проследив за тем, чтобы как можно больше грязных брызг попало на шкуру Драка, и ступила к дереву. Она не знала, зачем вызвалась идти к Гаеру. Но уж точно не для того, чтобы выручить этого болвана. Гаер притягивал ее. Еще с того момента, как они впервые встретились взглядами. Он не отличался от других и в то же время совсем не был похож ни на одного из Черных Волков.

За спиной Иты слышались насмешливые голоса – это волки, не принадлежавшие к звену Драка, «поздравляли» его с успешным выполнением миссии. Остальные же провожали ее настороженными взглядами.

– Где я могу найти Гаера? – отважно спросила она у огромного черного волка, лежащего возле бревна. Тот поднял на нее безразличный взгляд и кивнул себе за спину.

– Он там? – нетерпеливо спросила она, – за деревом?

Волк медленно опустил и поднял голову. Ита приготовилась к прыжку, но была остановлена красноречивым оскалом. Волк поднялся. Он был намного выше ее, и с таким противником рыжей не хотелось бы столкнуться в бою.

– Что не так? Я просто хочу найти Гаера.

Волк крутнул мордой, затем снова указал на дерево.

– Да, ты уже говорил, что он за деревом, – Ита снова приготовилась к прыжку, – и я хочу через это дерево перепрыгнуть.

Волк, наконец, открыл пасть.

– Н-нельзя п-прыг-гать, – сильно заикаясь, очень холодно сказал он, – м-мест-то Г-гаера. Т-ты п-пойд-дешь в об-бход.

Ита хотела было возразить, но что-то во взгляде заики остановило ее. Фыркнув себе под нос, рыжая сделала шаг в сторону, и в этот момент ее накрыла тень. Она подняла голову: Гаер стоял на дереве и смотрел на нее настолько дружелюбно, насколько это мог делать Черный Волк.

– Натиуш, – мягко сказал он заике, – не пугай гостей…

Волк, названный Натиушем, пожал плечами и снова лег на свое место. Ита сдержалась, чтобы не сделать ему какое-нибудь колкое замечание, но Гаер заметил ее недовольство.

– Не обижайся, – так же мягко сказал он, – Нат лучший из моих воинов: свирепый, беспощадный, неутомимый. И очень ревностно стережет покой. Мой и свой. Но, при всех его достоинствах, общение дается ему нелегко, – Гаер кивнул, приглашая Иту на бревно. Та прыгнула перед самым носом Ната, но тот даже не повел ухом.

– Что ты хотела от меня?

– Я хотела… – Ита запнулась и тут же разозлилась на себя. Гаер оказывал на нее какое-то невероятное действие, вблизи чувствовалась его сила, и он словно обволакивал ей волчицу, заставляя ту чувствовать себя беспомощным щенком, – я хотела…

– Я, кажется, понял, – он поднял на Иту взгляд, – ты хотела сказать мне, по какой причине не сидишь на цепи, а стоишь тут, рядом со мной, верно? – в голосе его послышался гнев, и Ита прижала уши. Теперь она могла понять Драка, – ну, так говори скорее. Если, конечно, у вас с Натом нет общего недуга.

– Н-нет, – запнувшись, возразила Ита и, взяв себя в лапы, встретилась с Гаром глазами, – мой вожак, Динь пришла к дому раньше нас, хотя обычно она приходит по ночам. В этом не было ничьей вины – ни моей, ни Драка. Я не знала…

– Достаточно, – прервал ее Гаер, – всегда достаточно говорить лишь то, что произошло, и оставлять свои мысли и догадки, а также оправдания при себе. Если будет нужно, я сам попрошу о них рассказать. А если будет очень нужно, то мне даже просить не придется… Тебе ясно?

– Да, мой вожак, – Ита бегала взглядом по его морде, пытаясь угадать, не нужно ли чего-нибудь добавить или извиниться, но по выражению Гаера ничего нельзя было понять, и она решила ограничиться тем, что уже сказала.

– Хорошо, – кивнул волк, – и ты быстро учишься. Тебя ждет невероятный успех в нашей стае. Если ты, конечно, всегда будешь такой послушной, как сейчас. А теперь вернись к Драку. Скажи, что я хочу видеть тебя в его отряде. Будешь учиться драться.

– С вашего позволения, мой вожак, – чувствуя непонятную гордость и от того осмелев, возразила Ита, – я умею драться.

– Вот как? – спросил Гаер, – и убивать умеешь?

– Да, – ответила волчица.

Гаер резко ударил ее мордой в челюсть, так, что у волчицы сбряцали зубы. В следующую секунду воздух выбило у нее из легких. Беспомощно извиваясь, она хрипела под лапой, сдавившей глотку. Острые когти волка больно ранили кожу.

Темный дым потянулся от Иты к Гаеру, окружая волка призрачным щитом. Гаер вдыхал его с удовольствием, опустив морду к самому уху волчицы.

– Так ты говоришь, что умеешь драться и убивать? – прошептал он, – а я приказываю тебе забыть об этом. Потому что ты никогда не умела ни убивать, ни драться так, как это делаем мы… Черные Волки. Согласна?

Ита отчаянно закивала. Легкие раздирало от удушья.

– Вот и славно, – опустив взъерошенную волчицу и брезгливо отряхнув лапу, сказал Гаер, – а теперь иди к Драку, он объяснит тебе, что нужно.

Ита тяжело поднялась. Голова ее кружилась и изнутри она казалась себе пустой, как сухой птичий скелет. Почти кубарем она скатилась с дерева. Заика, которого звали Нат, проводил ее безразличным взглядом. Остальные волки, казалось, не видели этого позора.

Драка она нашла быстро, тот сам выбежал ей навстречу.

– Ну, что? Ну, как? – обеспокоенно спросил он. Ита нашла в себе силы гордо поднять голову.

– Он сказал, что я остаюсь с вами. Буду в вашем отряде. О тебе даже не спрашивал.

– Вот и славно, – с явным облегчением выдохнул волк, – интересно, что он запихнул тебя в мой отряд.

– Это почему же? – как можно более безразлично спросила Ита.

Вместо ответа, Драк крикнул:

– Эй, ребята! Идите сюда! Будем знакомиться с новенькой!

Ита задохнулась от возмущения, когда поняла, что волки, откликнувшиеся на зов – это прибылые и переярки. Самому старшему, наверное, было года полтора. Все они дружно засмеялись, увидев матерую волчицу. Смех их уже был холоден, как у Черных Волков, но шкуры пестрели серым, бурым и рыжим. Они еще не прошли Обряда.

– Что, Драк? – хмыкнул самый старший, – идешь на повышение? Или эта совсем ничего не умеет?

– Да я… тебя на месте положу! – прорычала Ита.

– Кто кого положит, – отозвался волк, – вопрос спорный… Хочешь решить?

– Так, ну все, – Драк встал между Итой и дерзким переярком, – никаких ссор внутри стаи. А ты, – бросил он волчице, – заткнись и слушай, то, что я буду тебе говорить.

Ита нагло оскалилась. Она еще помнила, как Драк дрожал, узнав, что нужно идти к Гаеру, как он боялся. Она уже открыла пасть, чтобы надерзить, но Драк оказался быстрее. Он рванул ее за ухо: раз, второй. По шее волчицы потекла кровь, от неожиданности она взвизгнула. А зубы Драка уже сжимались на загривке, стягивая шкуру на горле, по которому совсем недавно топтался Гаер. Волки вокруг оглушительно смеялись.

– Я. Тут. Главный, – встряхивая волчицу, рычал Драк сквозь стиснутые челюсти, – я. Тут. Главный. Ты поняла?

Ита мотнула головой. Ее отпустили, и она вскочила на лапы, готовая убивать. За какие-то несколько минут ее дважды подвергли унижению волки, которых она могла разорвать пополам. Она огляделась, намечая себе жертву, но заметила, что окружена и все смотрят на нее крайне недружелюбно. Нападать в такой ситуации было бы безумием.

– Я поняла, – выдавила она, с трудом сдерживая оскал.

– Вот и славно, – удовлетворенно кивнул Драк, – тогда начнем наши уроки.

Ита гневно сверкнула на него глазами. Она была уверена, что станет первой в этих уроках.

– Ну, не дуйся… – Драк растянул губы в мерзкой ухмылке, – сегодня нам обещали развлечение…

Динь чуяла запах Иты. Знала, какой дорогой она ушла. Лапа, поднятая для первого шага, затекла в локте, но волчица никак не могла решиться и опустить ее на землю. Она чувствовала, что это закончится для нее болью и смертью. Она боялась.

За спиной послышалась быстрая трель – это заливалась одна из вернувшихся в топи сорок. С корявой ветви ели она косила на Динь блестящим глазом, кажется, знала все ее мысли и смеялась над ними. Как бы волчице хотелось, чтобы это был Вент. Вент бы сказал, что делать… Или просто был бы рядом.

Сорока испуганно оборвала трель и поспешно улетела. Ее место занял черный ворон. Разинув клюв, он каркнул прямо в морду Динь и Динь казалось, она поняла:

«Смерть! – кричал ворон, – смерть!»

Волчица опустила морду и побрела прочь. Собственное благоразумие претило ей, стояло поперек глотки, ведь где-то там Ита наверняка была в опасности и ждала помощи! А она не смогла переступить через страх…

Она шла вперед, касаясь носом земли, а ворон кричал ей в спину, нагло разевая большой острый клюв.

«Смерть! Смерть!»

– Динь! – услышала она свое имя. Кусты, затрещав, накренились и навстречу волчице вышел… Квинт. Она вскинула голову, не веря своим глазам и неловко улыбаясь.

– Ты пришел?

– Я подумал, что нужно уходить.

– Правда? – Динь не верила своим ушам, – ты в самом деле так думаешь?

– Да, – кивнул Квинт и, помрачнев, отвернулся, – только сначала… Нужно закончить одно дело.

Динь тряхнуло от холода. Она обошла Квинта так, чтобы поймать его взгляд. Она знала, что за дело он хочет закончить и почему у него это не получится.

– Разве так не будет честно? – взъерошился волк, – я освобожу ее и брошу вызов один на один. Это ведь то, чего ты хотела? Шансы наши равны, мы оба голодны и слабы…

– Нет, – покачала головой Динь, – это не то, что я хотела… Квинт, послушай… Ты не думал, что… ну, Черные Волки… они могли появиться из-за тебя?

В глазах волка зажегся нехороший огонек, но он промолчал. Динь внезапно вспомнился ее разговор с Фрозом. Как же было хорошо, что лесные волки не носили брони.

– Послушай, ведь твое желание отомстить – это тоже зло… – продолжила она, уверенным голосом, но изнутри ее пробирала дрожь, – и то, каким способом ты это делал…

– Я не хочу ничего такого слышать, Динь, – холодно сказал Квинт, и волчице внезапно подумалось, что если волк хочет быть глухим, доспехи тут совсем ни при чем, – в любом случае, я собираюсь покончить с этим. Тебе лучше вернуться в логово.

– Я пойду с тобой.

Квинт окинул ее насмешливым взглядом:

– Я думал, ты не любительница кровавых сцен. А отговорить меня все равно не удастся…

«Я и не любительница… – подумала Динь, – но, хочу быть рядом, когда ты поймешь…»

– Надежда есть всегда.

Волк хмыкнул и, пожав плечами, отвернулся от нее. Он был сосредоточенно-угрюм в своем размеренном шаге. Динь ступала рядом и смотрела на него, не отрываясь. Она размышляла над тем, о чем может думать волк, который идет убивать своего собрата. Раззадоривает себя перед битвой? Оправдывает тем, что это будет правильно? Или искренне в это верит? Если бы Черные Волки не освободили Иту раньше, они встретились бы в бою, оба изможденные, истощенные, ведомые ненавистью друг к другу. Почему? Почему нельзя решить все иначе? Вернее, почему они не понимают этого? Раскаяние Иты могло бы помочь, но Ита и раскаяние… Неужели, неужели она ушла с Черными Волками? Неужели все их разговоры впустую… Динь хотелось заплакать, но вместо этого она не отрываясь и не моргая смотрела на Квинта, идущего в смертельный бой, и слезы засыхали на глазах.

– Пришли, – сухо возвестил волк, – может, хотя бы останешься за забором?

– Я постою у калитки, – так же сухо ответила Динь. Она и в самом деле встала у порога, провожая взглядом удаляющегося Квинта. Она знала, сколько шагов от забора до будки, и, казалось, физически ощутила гнев, досаду, разочарование Квинта, когда он увидел пустую цепь.

Он вернулся к ней. Посмотрел в глаза.

– Ее там нет, – удивительно спокойно сказал он, – зато там пахнет Черными Волками.

Динь кивнула. Она не хотела изображать удивления и не боялась выдать того, что уже знала об этом. Но, Квинт, казалось, не замечал ничего.

– Может, еще что-то расскажешь о всепрощении? – насмешливо спросил он.

– Ничего, – ответила Динь, – кроме того, что ее могли увести силой.

– Там нет следов борьбы, Динь, – Квинт смотрел на нее, словно удивленный ее наивностью и неверием, – ни клочка шерсти, ни капли крови, ни следов от когтей, впивающихся в землю. Ее не тащили волоком. Она ушла сама, своими рыжими тощими лапами, ушла вслед за Черными Волками, где ей самое место! Я жалею… Я жалею, что не пришел и не убил ее раньше!

– Квинт!

– Замолчи! Это моя вина! Моя вина в том, что теперь она будет творить зверства не одна, а в подобающей ей компании! Уходи, Динь. Здесь будет опасно. Уходи. А я… я остаюсь.

– Я не уйду.

– Не нужно этого самопожертвования, – резко бросил Квинт.

– Это не самопожертвование, – возразила Динь, – Вент не сможет найти меня, ведь он оставил меня здесь.

Она знала, что говорит неправду. Квинт мог догадываться, что она говорит неправду. Но, не проронив больше ни слова, они отправились домой. Прихватив по пути жестких и горьких стеблей «зайца».

====== Глава XX ======

Он вздохнул. Вздохнул тяжело, так, как мог бы вздохнуть, казалось, сам лес. Поднял голову. Луна зловеще светила зеленым в быстро пробегающих тучах. По его изможденному телу пробежала дрожь. Дрожь слабости, дрожь голода и дрожь первобытного страха. Страх этот приходил каждую ночь, вместе с ненавистью к себе – вечной жертве, какой-то злой насмешкой Великих, наделенной разумом. Он считал, что это было слишком жестоко, особенно теперь, в одиночестве, когда умение размышлять о будущем повергало его в ужас. Он оказался в ловушке пожара, отбился от табуна и медленно слабел теперь от голода, окруженный своими врагами, такими же разумными, как он сам, но беспощадными и уверенными в своей правоте. В том, что его жизнь принадлежит им.

Он тяжело поднялся. Задние ноги, закостеневшие от неподвижной лежки, казалось, в какой-то момент подведут его, но нет. Каким-то чудом ему удалось выстоять, пусть и опасно колыхнувшись всем телом. Это чудо… Единственное, на что он мог рассчитывать каждый раз. Чудо, что он сможет встать после сна, чудо, что отыщет немного горькой травы и мха, чудо, что не попадется в зубы волкам. Чудо, что они не отыщут его лежку.

Он закинул голову, глубоко втянул воздух вместе с ночными запахами. Пахло свежей сыростью талого снега, горьким пеплом. Пахло чем-то чужим, тяжелым… Он тревожно раздул ноздри, но больше не было необходимости ловить запахи. Громкий насмешливый вой разорвал ночную тишину и в темноте засветились алые глаза.

Он прыгнул прежде, чем успел подумать о прыжке, и побежал раньше, чем в голову пришла мысль о побеге. Пусть Великие наделили его проклятьем мысли – они не отняли инстинктов жертвы, вечной добычи. И сейчас он был им за это благодарен. Он не думал о том, что после опять будет проклинать ночь, если она не закончится его смертью, что снова будет чувствовать ужасную обреченность. Это все было сейчас не важно. Надо было убежать. А его преследователям – догнать…

– Ишь, сиганул, – рассмеялся Драк, – ничего, все равно наш будет. За ним!

Волки, одобрительно зарычав, кинулись следом за оленем. Среди них бестолково, как ей самой казалось, суетилась Ита. Она постоянно наталкивалась на кого-то из собратьев в шумной давке погони: наступала на чьи-то лапы, сталкивалась с чьими-то боками. Разгоряченные охотой волки показывали ей клыки. Кое-кто даже умудрился цапнуть за ухо. Ита хотела было ответить обидчику, но тот уже был далеко впереди.

Она никогда не была на охоте. Стайной охоте. И не понимала, по каким законам, принципам движется вся эта масса. Как им удается так плавно стягиваться друг к другу на узкой дороге, скользить меж деревьев, не касаясь ветвей и не спотыкаясь об корни, и держать след в этой чаще, след существа, отчаянно пытающегося выжить и совершающего просто невероятные прыжки.

Олень выскочил на открытое место и остановился, затравленно озираясь по сторонам. Его окружили. Запыхавшаяся Ита, выскочившая из-за кустов следом за остальными, увидела, некоторые из ее стаи сумели обогнуть погоню и, выйдя теперь вперед, отрезали оленю пути к отступлению.

– Смотри, – раздался у уха голос Драка.

– Оставьте меня! – грозно воскликнул олень, поднимая голову. Он стоял, как каменное изваяние, зная, что бегство уже бессмысленно, и все, что остается ему – принять бой, – оставьте, или клянусь, многие из вас падут, прежде чем я испущу дух!

Драк мерзко засмеялся, как и остальные Черные Волки. Ита же во все глаза смотрела на оленя. Она понимала его! Он говорил на ее языке! Со странным акцентом, но все же…

– Дух, – рыкнул Драк, ступая вперед, – ты начнешь испускать прямо сейчас…

Он впился взглядом алых глаз в карие глаза оленя и, казалось, заворожил его. Тот не мигал и не шевелился.

– Ты… не знаешь… с кем имеешь дело! – выдавил олень, не в силах отвернуться и увидеть, как Черные Волки приближаются со всех сторон.

– Знаю лучше, чем ты, когда бахвалишься нашими смертями, – мягко ответил Драк. Оторопевшей Ите на секунду показалось, что он говорит голосом Гаера, но это, конечно, не могло быть правдой.

– Я буду сражаться!

Резкий щелчок челюстей у задних ног оленя заставил его вздрогнуть. Но он не смог ни отскочить, ни ударить своих врагов копытами, парализованный алым взглядом. Струйки черного тумана потянулись от него к Драку, и волк раздул ноздри, глубоко втягивая их.

– Это твоя ненависть, – сказал он, делая шаг вперед, – но ночь у нас длинная, и нам удастся отведать и твоей боли, и смертельного страха… Ита, сестра… – он обратился к рыжей волчице, не сводя с оленя взгляда, – сейчас ты увидишь, как охотятся Черные Волки. А потом сможешь позавтракать. Ибо мы не уйдем отсюда раньше рассвета.

Олень закричал, безнадежно и страшно, когда кольцо Черных Волков сомкнулось вокруг него.

Динь оставила Квинта рано утром, пока он еще спал. Ей не хотелось снова выслушивать его мысли об опасности ее вылазок, просить сопровождения и слышать отказ. Да и кроме того, ей не спалось. Несмотря на то, что ночи все еще были холодными, ей было душно и жарко, словно во сне на нее навалилась огромная тяжесть. Змей не говорил с ней, но она видела пляску его черных колец, огонь его взгляда и чувствовала смрад его дыхания. Он словно прятался от нее, но не из страха, а для того, чтобы она боялась его внезапного удара. Динь заставляла себя не бояться во сне, но это было тяжело, и сон не принес ей отдыха. Кроме того, в ее сон вплетались чьи-то крики и ужасный смех.