Текст книги "Динь. История одной волчицы (СИ)"

Автор книги: koreandre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Ита кивнула. Вайнар встал рядом с ней и фыркнул. Он был куда выше волчицы и его горячее дыхание обжигало ее макушку.

– Да, мой господин? – с достоинством сказал он.

– Приведете рекрутов. Они ждут у дубравы и не решаются покинуть ее самостоятельно, однако уже готовы к этому. От вас требуется не очень много… а от тебя лично – присмотри, чтобы наша милая подруга вела себя хорошо. И… – добавил Гаер, – еще постарайтесь разузнать о Натиуше. Что-то давно от него нет вестей.

– Да, мой господин, – ответил Вайнар и пренебрежительно пихнул Иту плечом, – идем.

Динь проснулась. Этот сон был вовсе не так ужасен, чем некоторые из тех, что ей уже довелось увидеть, но она все равно чувствовала себя усталой. Впрочем, это продолжалось с тех самых пор, как она начала каждую ночь видеть, чем занимается Ита в логове Черных Волков.

Коротко потянувшись, даже не стряхнув с себя до конца сонную оторопь, Динь вышла из норы. Из третьей норы от Змеиной ветки. Само это название вызывало в ней отвращение.

Вент вылетел следом.

– Что, опять сны? – спросил он, пока они шли к озеру.

– Да, – Динь криво ухмыльнулась, – на этот раз ничего особенного. Можно сказать, будни Черных Волков.

Она медленно побрела к ручью, рассекавшему густой лес – территории Кровавой стаи. Единственному, что выглядело дружелюбно на этих землях.

– А Ита? – осторожно спросил Вент. Динь пожала плечами и устремила на Стерна потухший взгляд.

– Счастлива.

– Ты не обязана пускать его в свои сны, Динь! Тем более, то, что ты видишь, может быть неправдой!

Взгляд волчицы стал таким тяжелым, что даже Венту стало под ним неуютно. Молча они дошли до ручья, и, лишь напившись и вдоволь рассмотрев свое отражение в тонкой серебристой полоске воды, Динь ответила Стерну:

– Я должна. Должна знать, что она творит… – плечи ее ссутулились, голова низко опустилась, – это я виновата.

Вент открыл было рот, но Динь прервала его:

– Да, я. Не вздумай возражать или оправдывать. Я спорила с Квинтом и проиграла. Я предала его и оказалась неправой. Уподобляется ли палач убийцы – убийце?

– Динь!

– Погоди! Я всегда думала, что да… Что любое дело можно решить миром. А теперь я вижу, Вент, что она творит и думаю, что лучше бы она была мертва. Я никогда не думала, что смогу кому-то так отчаянно желать смерти. Но тьма, столько тьмы… Встаю ли я на сторону Змея, желая смерти его слугам? Или добро должно быть беззащитно? Но, как искать в нем силы, если оно терпит поражение за поражением. В тебе звездная мудрость, Вент! Скажи мне!

Стерн молча опустил голову.

– Значит, и на звездах этого не знают.

Они немного помолчали. Потом, глубоко вдохнув воздух, Динь сказала:

– Я приняла решение, Вент. Я буду лгать. Если потребуется – буду защищаться. Я буду стараться сохранять жизни тех, кого буду считать достойным. И не буду препятствовать, если недостойных будут убивать.

Стерн покачал головой, и открыл клюв, чтобы возразить, но Динь снова прервала его:

– Ты можешь сказать, что не мне решать, кого назвать достойным, но я больше не буду ставить жизнь выше зла, которое оно может принести.

Она замолчала. На этот раз тишина была долгой, очень долгой. Динь казалось, что она слышит, как паук плетет паутину и как по паутине этой скользит капля росы. Она услышала шорох раньше, чем Вент сказал:

– Извини, но у нас гость.

Динь до последнего надеялась, что волк пройдет мимо. Однако когда он вышел из кустов, с перемазанным в земле носом, Динь поняла, что он искал именно ее, взяв след на влажной земле.

– Ну, здравствуй, Такес, – устало сказала Динь, – зачем пожаловал в такую рань?

– Горло промочить, – сконфуженно отозвался волк. Вент укоризненно покачал головой.

– А нос в земле вымазал, пока ручей искал? – спросила Динь, даже не удивляясь несвойственному для себя язвительному тону.

Такес моментально облизнулся, а потом сморщился, счищая грязь с языка об верхние зубы. Кажется, часть земли попала ему в нос, потому что ко всему прочему он еще и расчихался. И, вконец смутившись, неловко замер с поднятой передней лапой.

– Ну, вообще… – он прижал уши, – я знал, что ты тут. Я…

– Говори, – приказала Динь.

– Нару, моя волчица… Она родила.

Динь навострила уши:

– Нужна моя помощь? С волчонком все в порядке?

– Нужна, да… – Такес снова замялся, так и не решаясь опустить лапу, – только не как целителя. Ну, то есть и это тоже может пригодиться, но вообще… Ты ведь понимаешь, к тебе приходят волчицы…

Динь в ярости скрипнула зубами.

Несколько месяцев, проведенных ей в Кровавой стае, были кошмаром. Работа у нее появлялась редко, но была очень тяжелой. Волки здесь до последнего старались не признаваться в болезнях, которые считали слабостью, и приходили уже тогда, когда помочь могло лишь сложное лечение… или надежды на исцеление не было вовсе. За столь малый срок она похоронила многих своих больных, и каждый раз приходила в отчаяние, понимая, что им еще можно было помочь, приди они раньше. Не будь стая так запугана Винтером и его понятиями о сильных воинах. Она говорила с волками, но те поспешно убегали от целительницы. Тогда она отправилась на встречу с вожаком, но тот лишь гнусно ухмыльнулся и тоже оказался глух к ее гласу.

Однако самое ужасное началось, когда в стае стали появляться волчата.

Их несли к Динь – с едва открывшимися глазами или совсем слепых, и каждая из матерей задавала только один вопрос: станет ли ее дитя достойным воином для Кровавых. Динь была в смятении, она старалась объяснять волчицам, смотревшим на нее в растерянности или с высокомерием, но всегда – с глубокой тайной болью, что никак не сможет понять по такому маленькому волчонку, будет ли он воином, вырастет ли он сильным. Матери недоуменно пожимали плечами и говорили, что целитель, бывший до нее, справлялся с этим на раз.

Динь также говорила, что сила – это далеко не самое главное, что волчонок может быть добрым, смелым, дружелюбным, милосердным, хитрым, в конце концов! Но волчицы лишь пожимали плечами:

«Хитрость – для Туманных, а доброте не место на войне», – говорили они и уходили. Многих из волчат Динь потом никогда не видела.

Лишь одна волчица задержалась в ее логове. В глазах ее стояли слезы:

– Так ты говоришь, что мой сын не вырастет воином?

– Я не говорила этого, – со всем возможным терпением объясняла Динь, – я говорила, что не могу сейчас делать никаких предсказаний. Но, разве нет других достоинств, кроме силы?

– Не в этой стае. Пожалуйста, Динь… – волчица порывисто шагнула к ней, – посмотри внимательнее. Скажи мне…

Волчонок жалобно пищал. Вся эта сцена вызывала у Динь чувство отвращения, смешанного со страхом, и она видела, что Вент испытывает то же самое.

А волчица, видя, что целительница колеблется, воскликнула в отчаянии:

– Да пойми же ты! Лучше подарить его духам сейчас, пока он ничего не понимает, чем потом… когда он вырастет… На Испытании!

– Подарить духам? – Динь с ужасом уставилась на мать, и та поняла, что сказала лишнего, – так ты что, собираешься его убить?

Волчонок запищал громче.

– Убить… не говори, это страшное слово… Я просто хочу, чтобы он не страдал потом, когда станет не таким, как все…

– Посмотри на меня! – крикнула Динь.

Волчица с трудом подняла на целительницу умоляющий взгляд.

– Твой сын сейчас слишком мал, чтобы я поняла, каким он вырастет. Но даже если он не будет сильным, он твой сын ведь, в конце концов! Неужели ты не любишь его?

– Люблю, – тихо сказала волчица, – поэтому и хочу… – она прервалась.

– Убить его? – закончила за нее Динь. Та отчаянно замотала головой.

– Нет! Подарить духам… – и, подхватив волчонка за загривок, она поспешно вышла прочь, оставив Динь в бессильной ярости.

– Вот, – вздохнул Такес, – вообще, Нара давно родила, но я ее отговаривал идти к тебе. Боялся, что ты… Ну, понимаешь, заставишь его убить.

– На Севере, – очень медленно, сквозь стиснутые зубы проговорила Динь, – целители не занимаются такой грязью.

Волк огляделся по сторонам и принюхался.

– Никого нет, – коротко сказал Вент, – ты можешь говорить.

С почтением поклонившись птице, Такес снова впился взглядом в Динь.

– Я хочу бежать. Бежать из этой стаи вместе со своей семьей. Здесь становится слишком опасно, и я не про Черных Волков… Хотя и они тоже…

Динь и Вент переглянулись.

– И они тоже, потому что они захотят напасть на вашу стаю первой, верно, Такес? – Стерн, прищурившись, почти весело смотрел на волка, – и не только потому, что она находится на границе с топями, но еще и потому, что большая часть их шайки – волки из вашей стаи.

– Откуда ты… – в один голос проговорили Динь и Такес.

– Я наблюдателен, – сказал Вент и замолчал, закрыв глаза. Однако волки тоже не продолжали разговор, – ну, что я могу сказать? Ваши порядки очень похожи на порядки Черных Волков, а кроме Винтера никому не стать вожаком, хотя вы взрастили достаточно честолюбцев. Куда еще пылким и глупым юнцам идти за властью, которая не снилась даже Винтеру? Большая часть Черных Волков так или иначе мечтает отомстить вашему вожаку либо доказать свое над ним превосходство.

– Ты… ты дух? – Такес смотрел на Стерна во все глаза.

– Нет, – ответил Вент, – как я и говорил, я просто наблюдателен.

И он умолк. На этот раз, волки поняли, что окончательно.

– Я… я и сам думал об этом, но не знал, как сказать… но это не важно… Главное, что Черные Волки действительно нападут на нашу стаю первой, а гордость Винтера погубит нас. Он ведь никогда не обратится за помощью, и мы все падем, не имея возможности даже отразить угрозу.

– Слышал бы тебя сейчас Арзамас, – фыркнула Динь, – но, что ты хочешь от меня?

– Уговори Нару не убивать сына, – взмолился Такес, – она сегодня придет к тебе, не хочет больше тянуть. Ему, Гиро, уже две недели. У него глаза открылись, он все понимает. Но…

– Что «но»? – спросил Вент, пристально глядя на Такеса, – почему ты волнуешься за волчонка.

Тот замялся.

– Такес, говори, иначе я не знаю, смогу ли тебе помочь, – Динь устало посмотрела на волка. Мрачности в ее взгляде уже не было.

– В общем, я… – он снова оглянулся по сторонам, потом кинул взгляд на Вента, и, словно решившись на что-то, быстро заговорил:

– Потому что все мои дети… Все мои волчата, что были прошлым летом, и позапрошлым, и с той поры, как я вступил в пору зрелости. Все рождались слабыми, и Наре приходилось дарить их Духам.

Динь слушала, опустив голову.

– А он родился слабым и один. Я боюсь, мы больше не сможем никогда родить волчат. Мы с Нарой…

– Она не очень-то дорожит твоим сыном, – подметил Вент и осекся, встретившись с волком взглядом. Такес смотрел на него с такой болью, что Звездной Птице стало неловко.

– Она увидит, что ошиблась. Ведь он вырастет сильным, я все сделаю для этого.

– Как его зовут? – внезапно спросил Вент.

– Мы не называем волчат, пока они не побывают у целителя, таков обычай. Ну, чтобы не…

– Кто это придумал? – Стерн сощурил янтарные глаза. Динь не вмешивалась в их разговор, она понимала, что речь идет о чем-то очень важном.

– Винтер, – был ответ. Вент щелкнул клювом и замолчал. Такес еще немного помялся, ожидая, что птица снова заговорит, а потом повернулся к Динь.

– Ты поможешь?

– Помогу, – ответила волчица, – а теперь иди.

Такес радостно подпрыгнул на всех четырех лапах, потом внезапно понял, что вести себя так отцу пусть маленькой, но все-таки семьи, не пристало, низко поклонился Динь и Венту, и скрылся в кустах.

– Не хочу в логово, – тихо вздохнула Динь и побрела прочь от ручья. Некоторое время они молча шли по летнему лесу. Ярко-желтое солнце пробивалось сквозь густую изумрудную листву, сквозь голубоватые иглы елей и ложилось на траву пятнами света. Туман, поднимавшийся от тающей росы, окутывал лапы. Волчица шла медленно, ловя запахи растений вокруг, примечая те, которые уже можно будет собирать, и те, которые только-только набираются лечебных сил. Чутье стало ее надежным помощником в целительстве с тех пор, как она поняла, что растения с одинаковым запахом имею одинаковые свойства. В другом же все эти листья, цветы не были ей знакомы, ничего, что напомнило бы о севере.

Погода здесь тоже отличалась. Такого палящего солнца Динь никогда не встречала на родине. Около полудня кожу под густой шерстью начинало щипать и жечь, язык пересыхал, превращаясь в шершавую терку. Другие волки относились к солнцу спокойнее, и Динь удивлялась тому, что они сутками не сидят в воде или в тени своих домов, а умудряются общаться, охотиться и жить как ни в чем не бывало.

Этот день тоже должен был стать жарким – ясное голубое небо говорило об этом. Настроение Динь и без того невысокое после ночного сна и разговора с Такесом, упало еще ниже. Чтобы как-то отвлечь себя, она спросила у Вента:

– Мне кажется, или имя – это очень важно?

Стерн на лету повернул голову и посмотрел на свою Хранимую, словно прикидывая, стоит ли отвечать ей, и что сказать. Потом слетел к волчице на плечо.

– В мире существует Хаос, Динь. Все мы родом из него. Хаос находится во власти Змея. Имя – это личный порядок, то, что ограждает от Хаоса, кусочек равновесия для любого живого… и даже неживого существа. Мы даем имена местам, которые важны для нас – Лапа Стерна, Змеиная Ветвь, чтобы не потерять их среди Хаоса мира, держать ориентиром. Живое существо держит ориентиром свое имя, даже маленький волчонок, который толком не может этого имени разобрать… Затягивать с этим нельзя.

Динь нахмурилась. В голове ее пробежала смутная догадка:

– Вент, неужели Винтер связан со Змеем? И он приказывает ему?

– Не знаю, но то, что делает вожак этой стаи, не похоже на добро, верно? И мне еще интересно, – тихо пробормотал Вент, – каким Духам они дарят новорожденных волчат?

– Я должна поговорить с ним.

Вент пожал плечами:

– Сначала – Нара, – сказал он.

Динь пригляделась и увидела, что у входа в ее логово стоит статная серая волчица, придерживая лапой маленького волчонка, чтобы не уползал далеко. Увидев Динь, она растерялась на секунду, но немедленно собралась и вежливо улыбнулась. Глаза ее оставались холодными.

– Здравствуй, Динь, – поприветствовала она целительницу, вежливо кивнув.

– Здравствуй… – Динь замялась, словно вспоминая ее имя. О, Великие, когда она научилась так легко притворяться?

– Нара, – услужливо подсказала волчица, – думаю, ты знаешь, почему я здесь.

– О, да, – это скрывать смысла не было, у Динь побывало множество волчиц, и все они хотели одного, – проходи.

Нара неспешно вошла в целительское логово, и Динь почувствовала себя очень неуютно рядом с этой высокой волчицей. Особенно, когда заметила странное насмешливое выражение на ее морде – Нара оглядывала целительское логово. Волчонок, которого она перенесла в зубах, копошился возле передних лап матери.

– Темновато, – заключила она, – мало воздуха. А это что? – она кивнула на броню, – можно посмотреть?

Прежде чем Динь успела открыть рот, Вент щелкнул клювом.

– Нет, – сказал он спокойно, но волчица споткнулась об это «нет», как о вывороченный корень на тропе. На секунду с нее даже слетела спесь, но она очень хорошо умела держать себя в лапах. С невозмутимостью и долей любопытства, которую можно было посчитать вежливой, она перевела взгляд на Вента:

– Ты… Вы – Стерн? Как интересно… Откуда вы беретесь?

Динь поперхнулась, а Вент ответил, ни на миг не сводя взгляда с Нары.

– Мы прилетаем со звезд, и в небесах нам ведомо многое. Ты пришла узнать, станет ли твой сын воином, и мы можем дать тебе ответ.

Динь уже отсюда видела, что вряд ли. Волчонок был худ, шерстка торчала клочьями. Он нетерпеливо сучил кривыми лапками. Странно, что Нара вообще принесла сына к целительнице, а не подарила его Духам сразу после рождения. Но, что детеныш не пользуется у матери любовью, Динь поняла сразу, по тому, как морщилась волчица на его писк и как отодвигала от себя, когда тот тыкался носом в ее лапу.

– Нара, – осторожно начала волчица, и тут раздался странный шорох, а потом клокочущий звук, которого раньше Динь никогда не слышала. Она оглянулась и челюсть ее отвисла от изумления.

Вент сидел, полуприкрыв глаза так, что только наверху, под веком блестела желтая полоска, расправив крылья и тряс перьями. Из горла его вырывалось бульканье, бормотание, клекот, но Динь не чувствовала, что Стерну плохо.

– Вент… Все в порядке? – она сделала шаг к птице, а та, внезапно открыв глаза (и выпучив их) уставилась на Нару.

– Радуйся, волчица! – прохрипел Стерн. Голос Вента был немного похож на голос Авару, – твой сын станет величайшим воином, которому не будет равных ни в одной из стай. Многочисленными победами он заслужит уважение других, и даже сама Смерть будет отступать перед ним. И он станет Правой Лапой величайшего вожака на этих землях… Это сказали мне звезды!

Динь перевела взгляд на Нару. У той тоже отвисла челюсть, и даже волчонок не пищал. Она мигом потеряла все свое напускное безразличие, глядя на Стерна с испугом и уважением.

– Винтера? Он станет Правой Лапой Винтера?

– Этого звезды не сказали, – ответил Вент и, как ни в чем ни бывало, сложил крылья и почесал лапой клюв, – Нара. Нельзя ослушаться звездных слов. Да, Динь?

– Да, – подтвердила целительница.

– Сейчас мы дадим тебе волшебные травы, и ты должна будешь строго соблюдать все наши указания. Да, Динь?

На этот раз целительница ограничилась кивком. Нара поспешно отступила, когда Динь подошла к волчонку, чтобы осмотреть его. Она пошевелила кривые лапки, заглянула волчонку в глаза. Глаза были ясные и любопытные. Открыла ему рот, потыкала носом в живот. Работа была приятной и знакомой.

Выдав Наре несколько рекомендаций по уходу за волчонком и выпроводив ее из логова, Динь повернулась к Венту.

– Что это было? – спросила она строго, но в глазах затаились веселые искры. Вент пожал плечами:

– Понятия не имею. Спасение великого воина для Кровавой Стаи?

Динь хмыкнула и принялась перебирать травы.

Вечером к ней зашел Арзамас. Динь ожидала увидеть кого угодно, и в большей степени – Такеса, но только не этого волка. Правая Лапа Кровавой Стаи был чем-то неуловимо похож на Нару. Встретившись с ним взглядом волчица поняла чем: надменностью и холодом в глазах.

– Винтер хочет говорить с тобой.

– Вот как? – Динь старалась казаться спокойной, но внутри шевельнулся страх, – странно, в прошлый наш разговор он выставил меня прочь из логова, не дав даже закончить слова.

Арзамас хмыкнул:

– Потому что Винтер не из тех, при ком можно говорить без его позволения. И не из тех, чьи приказы можно обсуждать. Ступай за мной, немедленно. И Стерн пусть идет с тобой.

Динь точно знала, что Вент и без того не оставил бы ее одну. Ей в голову пришла шальная мысль надеть броню, но Арзамас уже отмерял огромные шаги длинными лапами, а Динь так и не успела понять, когда вышла из логова и последовала за ним.

Вечером многие собирались на охоту, на поляне сбора было множество волков, и все они провожали Динь взглядом. Целительница заметила, что многие волчицы смотрят на нее без дружелюбия. Волков же больше интересовало, куда это ее направили под конвоем Арзамаса. Как бы то ни было, Динь была готова к чему угодно, с грустью подумав, что ее встреча с вожаком, еще дома, на далеком Севере, не закончилась ничем хорошим.

Ближе к логову Винтера волки встречались реже, а прямо возле норы не было никого. Арзамас не пригнувшись (вход был высок даже для него) скользнул внутрь. Динь, с Вентом, сидящим у нее на плече, прошла следом.

Она уже была здесь, тогда, после первых нескольких волчиц, пришедших к ней за приговором для своих детей. Что-то доказывала, кричала, убеждала: Винтер, смеясь, прогнал ее прочь. И вот, снова она стоит в просторной норе, подушечки лап приятно холодит свежий мох, и в тени сверкают два глаза.

– Оставь нас, – приказал холодный голос, и Арзамас с поклоном вышел. Огоньки глаз приблизились к Динь, и волчица смогла разглядеть в сумерках самого волка. Огромный, на две головы выше целительницы, бурый матерый волк с куцым обрубком хвоста, он смотрел на нее с легкой смесью презрения и насмешки.

– Я слышал, сегодня в твоей норе произошло что-то необычное?

– Нет, ничего, – ответила Динь.

– То есть, такие «предсказания» – Винтер произнес это слово таким тоном, что волчица сразу поняла – он не верит в пророческую силу Стернов, – обычное дело?

– Не совсем обычное, но…

– Ты мне врешь, и я знаю, что ты врешь, – Винтер подошел совсем близко, вжавшись своим носом в нос волчицы. Динь видела свое отражение в его глазах, – ты хочешь спасти того, кто должен умереть.

– Если он должен, он умрет, – прорычала Динь. Она уже почти не чувствовала страха, – умрет, но не будет убит своей матерью. Пока Великие дают ему шанс, кто ты такой, чтобы препятствовать их воле?

– А ты? – голос Винтера был тих и насмешлив, – тебе до того не доводилось убивать волчат? Тебе и твоим наставникам? Ставишь себя выше Великих? Ты – целитель, я – вожак. Нам обоим иногда приходится принимать сложные решения, разве не так?.. Впрочем, я не стану тебе препятствовать… Пусть вся стая на примере Нары увидит, каково твое мастерство и что значит – ослушаться слова вожака. На Испытании волчонок погибнет, и уж я постараюсь, чтобы до всех дошло, чья это вина.

Он улыбался, а Динь хотелось вцепиться в его морду и рвать до тех пор, пока кожа не повиснет кровавыми лоскутами. Винтер все это видел, он знал, и улыбался еще шире:

– Кстати, если твоя птичка – пророк, может она предскажет что-нибудь мне?

– Легко, – голос Вента был холоден, как никогда, – не води дружбы со Змеем, это не доведет тебя до добра.

Следует отдать должное вожаку Кровавых, ни единый мускул не дрогнул на его морде, он все так же широко улыбался и даже нашел в себе силы удовлетворенно кивнуть:

– Идите.

Динь шла мимо поляны сбора. Теперь та была пуста, лишь посреди, на примятой траве лежало растрепанное крыло глухаря – игрушка резвящихся волчат. Охотники ушли в лес, матери забрали детей по домам. Динь хотелось сесть посреди поляны и выть, но в горле стоял комок, а глаза были сухи.

– По крайней мере, мы спасли его, верно? – хрипло прошептала она Венту. Стерн кивнул:

– Хотя бы до Испытания.

Войдя в логово, Динь повалилась на подстилку и закрыла глаза. Сердце гулко стучало у нее в ушах, приятный запах сушеных трав внезапно стал невыносим, он забивался в ноздри, так что дышать стало невозможно. И она перестала дышать. Сердце постучало еще немного и утихло.

«Собачья смерть…» – услышала она голос Квинта и разомкнула веки. Сверху давила невероятная тяжесть, она была перетянута, спеленована по лапам, а прямо перед глазами маячил расщепленный корень. Но она не чувствовала боли, удушья, страха – ничего, что мог бы чувствовать волк, оказавшийся на многие метры под землей. Пасть ее была в грязи – Динь это знала, как знала и то, что нужно продолжать. Вывернув голову так, что у простого волка шея сломалась бы или, хотя бы, затекла, она принялась перетирать зубами корень, обхвативший задние лапы.

«Кто я?» – билось в ее голове.

«Нат, Натиуш, Натаниэль» – отвечал чей-то мертвый голос.

«Чего я хочу?»

«Убить белую волчицу Динь».

Она зарычала свирепо и вгрызлась в трещащий корень, миллиметр за миллиметром даруя себе освобождение.

====== Глава III ======

Очередной отряд рекрутов воссоединился с Черными Волками. Ита смотрела на них без неприязни – ей было все равно. Вместе с Вайнаром они объяснили новичкам правила и провели между ними показательный бой, применив свою Силу. Те восторженно гудели, глядя, как волки обвивают друг друга в бою черными нитями. Конечно же, ни Ита, ни Вайнар не чувствовали ничего, это была лишь демонстрация. В них не было страха, ненависти, гнева – только Сила, бьющая через край. Жадно, алыми глазами, она взирала на новичков как на способ достичь победы.

Выбрав одного из рекрутов, слабейшего, хотя все они были достаточно сильны, Ита продемонстрировала на нем, как действует Сила на обычных волков. Она делала так с каждым новым отрядом и знала, что избранный ею волк станет изгоем и, в конце концов, умрет. Ей не было его жаль. Рекруты притихли, глядя, как слабеет их собрат, но ни один не подумал вступиться за него. Да, эти волки были достойны того, чтобы стать войском Гаера.

– Идем, – хрипло приказала Ита, не обращая внимания на подопытного волка, который тщетно пытался встать. Сила истощила его, хотя он не ненавидел и не боялся Иты слишком сильно. Просто Ита воспользовалась другой ее гранью, вложив в голову волку свои собственные кошмары – этому ее научил Вайнар. Оказывается, Сила могла не только создавать для владельца броню из чужих эмоций, но и проникать в чужой разум по его приказу. Вайнар тогда говорил об этом неохотно и обмолвился, что Сила может кое-что еще, но демонстрировать это отказался.

Как ни странно, Ита и Вайнар уже не чувствовали друг к другу неприязни. Гаер снова забыл про рыжую, но та теперь особо не переживала по этому поводу, ее работа все равно была лучше, чем работа решительно всего отряда Смарка. И, хотя она еще числилась в нем, Вайнар больше не относился к ней с презрением. Ита же понимала, что волк, данный ей в напарники – кладезь знаний и впитывала все, что он ей говорил, смирив гордость на то время, пока Вайнар был ей полезен. Потом же… Ита была готова убить любого волка из своей стаи, если это понадобится ей лично или ее вожаку. Остальные держались примерно того же принципа, и потому не сближались друг с другом. Вайнар, скорее всего, думал так же, и был с Итой любезен, но не более.

Новичок едва поднялся на дрожащие лапы и бросил на товарищей умоляющий взгляд. Ита недовольно посмотрела на небо – в конце лета светало позже, но рассвет был близко.

– Вайнар, – негромко окликнула она. Волк обернулся на новичка, качнул головой, подошел и перегрыз ему глотку. Остальные наблюдали за этим с легким страхом, но никто – Ита видела это по глазам, – никто не хотел отказаться от могущества Силы.

Один из новичков, выше других, рыжий, какой была когда-то сама Ита, почтительно поклонился ей и Вайнару.

– Ведите нас, учителя.

Это была дешевая лесть и все-таки, на сердце у Иты стало тепло. Степенно кивнув, она повела отряд за собой, на земли Гаера.

Динь проснулась, как всегда, подавленной. Она не видела зверств Черных Волков во снах уже давно, да и видения стали не такими частыми, но зато она видела, как раз за разом все новые и новые воины примыкают к войску Гаера. Она жалела, что не может перемещаться по снам своей волей, чтобы посмотреть, как велика теперь его стая, но по ее прикидкам, она уже сравнялась числом со стаей Винтера. Сам Змей не появлялся, но Динь знала, что он хотел сказать ей. Что все живое скоро будет уничтожено.

– Динь, – негромко окликнул Хранимую Вент. Он сидел на шлеме, и в глазах его была тревога.

– Все в порядке, – заверила его волчица.

Стерн кивнул. Он не был удовлетворен ответом, но решил отложить это на потом.

– Сегодня Испытание, ты помнишь?

Динь, которая в этом время потягивалась, так и замерла в нелепой позе.

– Гиро… – пробормотала она.

Это было имя волчонка Такеса. Они пестовали его вдвоем: хоть Нару и удалось отговорить от убийства, волчица не проявляла никакого интереса к сыну, его успехам и неудачам. Взгляд ее был усталым, тусклым, а когда она встречалась с Динь – еще и ненавидящим. Целительница подозревала, что виновен в этом Винтер, который наверняка уже поговорил с волчицей и не раз, и была благодарна Наре хотя бы на то, что она не поддалась его уговорам и не подарила сына Духам.

– Когда оно начинается? – спросила Динь.

– Сейчас, – ответил Вент и в ту же секунду в нору ворвался Такес. Он тяжело дышал от волнения.

– Динь! Динь! Динь! – повторял он так часто, что у волчицы зазвенело в голове от своего имени.

Следом за отцом степенно вошел Гиро. Он сильно окреп за это время: лапы выпрямились, шерсть разгладилась. Он был точной копией отца – и ничего от его надменной матери.

– Пап, перестань! – с улыбкой произнес он, – здравствуй, Динь.

– Великие! – продолжал восклицать Такес и приветствие целительницы потонуло в его криках, – Испытание! Я так волнуюсь!

– Похоже, он волнуется больше, чем ты, – шепнул Вент на ухо Гиро, и они оба посмеялись.

– Динь! У тебя есть какие-то травы, настои, чтобы повысить силу, ловкость? А чтобы дышать под водой?

Гиро чуть помрачнел:

– Пап, перестань. Я справлюсь сам. Или ты не веришь в меня?

Такес осекся. Подошел к сыну и уткнулся носом ему в плечо. Динь поняла, что в Гиро от матери – высокий рост и стать.

– Я верю в тебя, конечно, – тихо сказал Такес. Гиро снова улыбнулся:

– Вот и правильно. Я не подведу. Надо идти, – сказал он всем, – уже собираются.

– Динь, – Вент кивнул на броню, – надень.

Волчица недоуменно посмотрела на Стерна, но подошла к броне. Вент споро застегнул ее на волчице, и Такес с Гиро восхищенно вздохнули. Белоснежная волчица, какую не видали эти земли, в сияющей звездным светом броне, с грозной птицей на плече – Динь показалась им героем какой-то легенды. И только когда зазвучал ее знакомый голос, они смогли понять, что это – их целительница, земная смертная волчица. Но восхищения во взглядах меньше не стало.

– Выпендрежник, – тихо пробормотала Динь Венту. Тот не ответил, он точно знал, зачем это нужно.

И не прогадал. Когда Динь вышла из логова, волки останавливались, встретив ее. Шепотки носились между ними, как стайки перепуганных птиц, и Вент мог поклясться, что слышал, будто кто-то сказал, что Динь выглядит куда величественнее самого Винтера. Волчата, из которых еще не до конца муштрой выбили любопытство, шли следом за целительницей. Динь горько вздохнула, зная, что волчат могло бы быть больше, если не жестокость вожака этой стаи.

Такес и Гиро стояли по правую и левую сторону от целительницы. От Динь не укрылись презрительные взгляды, которыми одаривали волков состайники. Гиро не пользовался уважением в стае, как и его взбалмошный отец – об этом Динь знала хорошо. И чувствовала что-то вроде удовлетворения, когда взгляды, переведенные на нее, становились испуганными.

Закончилось их маленькое шествие у поляны общего сбора. Матери разобрали волчат, кое-где послышались негодующие возгласы и звуки затрещин. Кажется то, что дети сопровождали странную целительницу, не понравилось их родителям.

Винтер тоже посмотрел на Динь с неудовольствием. Однако, когда Динь, согласно правилам, встала по левую лапу от него, он ничего не сказал, стараясь держаться достойно даже в тени ее брони. Только Арзамас позволил себе гнусную ухмылку (он стоял по правую лапу вожака).

– Приветствую тебя, Стая! – крикнул Винтер. По толпе прошла волна – волки склоняли головы и тут же поднимали их. Десятки взглядов: восхищенных, подобострастных были устремлены на Винтера и только Такес с Гиро смотрели на Динь. Нара, заметив это, стала что-то быстро выговаривать им, но ей пришлось отвлечься, чтобы вместе со всеми проскандировать: