Текст книги "Динь. История одной волчицы (СИ)"

Автор книги: koreandre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Она вышла из пещеры и повернулась носом к рассвету. Тяжелые тучи низко опустились над землей, и солнце, освещающее их, казалось пасмурным и зловещим. Тогда она обернулась вокруг себя и посмотрела на запад, туда, где солнце еще даже не уронило свои лучи. Не было смысла идти к дому Иты, к болотам, более того, это было опасно теперь, когда в роще снова появились Черные Волки. И все-таки что-то тянуло ее туда. Хотя бы еще одним глазком посмотреть на пустую цепь. А вдруг каким-то чудом рыжая волчица вернулась? А вдруг ее отсутствие Динь лишь показалось?

Кинув взгляд на нору, где, за тьмой все еще безмятежно спал Квинт, волчица тряской рысью побежала к дому Иты.

На полпути в нос ей ударил крепкий запах соли, смешанный с чем-то, похожим на запах цепи Иты и запахом Черных Волков. Дрожа от ужасного предчувствия, пересилив омерзение и страх, Динь опустила голову к земле. Да, сомнений быть не могло, так пахла только кровь. Кровь и чей-то ужас. Она уже чувствовала когда-то такую смесь. В тот день, когда спасла олениху от клыков собратьев. Она, преследуемая неминуемой смертью, пахла точно так же.

Невдалеке послышался глухой стон. Сердце волчицы пропустило удар. Она узнала этот протяжный, низкий голос. Так говорил Омох. Так говорили олени Севера.

Безжалостное солнце пробилось сквозь колючие голые ветки, и в глаза Динь бросилось то, чего она никак не могла заметить на темной мокрой земле. Лужицы крови, отливавшие зловещим багрянцем. Только сейчас волчица поняла, что оказалась в самом центре чей-то битвы со смертью. Чей-то битвы со Тьмой. Множество волчьих следов, клочья шерсти на ветвях можжевельника. Здесь была охота – она узнала ее сразу, бесстыдную в своей жестокости. И каким-то краем паникующего разума поняла, что дикие крики и смех во сне ей не почудились и не были игрой Змея. Этой ночью они звучали на самом деле.

Стон повторился. Динь закрыла глаза и чуть пошатнулась. Она так не хотела идти туда, боясь того, что увидит, но тело уже само собой сделало шаг навстречу звуку. Сердце часто билось, крича об опасности, но разум был холоден. Хладность разума – то, что первым делом должна была воспитать в себе целительница. О, как ей хотелось сейчас отречься от этого дара и проклятия, проявить слабость, убежать со всех лап в логово, спрятаться там от ужаса и от смерти…

Она сделала еще шаг, затем еще. И пошла, быстрой семенящей походкой, казалось, даже чуть хромая, как ее старая наставница. Незримое, кажущееся присутствие Хельвинги пусть и не помогло Динь отречься от страха, но заставило действовать вопреки ему.

Лужицы становились все больше и длиннее. Кто-то мчался, отчаянно бежал от опасности, окропляя землю, деревья, кусты своей кровью, теряя ее с каждым прыжком, с каждым прыжком становясь ближе к смерти. В один из кровавых следов Динь наступила и, сглотнув комок в горле, пошла дальше, не обращая внимания на лапу, окрасившуюся алым. Она уже знала, где найдет конец следа. Там, где расступались деревья, окружая небольшую поляну.

– Кто… здесь?.. – услышала она полустон-полувсхрип. Что-то хрипело, булькало и клокотало, как тогда, на льдине, в груди у Туама, – Р-раба… – прокатился шепот, и тот за кустами обессилено смолк, не сумев закончить.

«Раба Смерти». Так говорили только олени. Динь стиснула зубы, прежде чем сделать последний шаг и, увидев то, что открылось ей за деревьями, в изнеможении прислонилась к дереву, не в силах крепко стоять на разом ослабевших лапах.

О, Черные Волки устроили славную охоту этой ночью. Им не нужно было мясо даже в этом оголодавшем лесу, только чужой ужас и ненависть. И того, и другого они получили сполна, а затем бросили свою жертву умирать. Наверное, они думали, что смерть заберет его быстро, но он был крепок, этот сын Севера, и даже сейчас, истекая кровью, не имеющий живого места на своем теле, смотрел на Динь с яростью воина. Раны его были так ужасны, что волчица не смогла смотреть на них долго. Еще никого, никогда в ее жизни не не добивали таким ужасным образом.

– Я…

Олень едва заметно моргнул. Он не мог поднять головы. С шеи, с боков струилась кровь, и каждая нога была извернута под жутким углом.

– Добей… – прохрипел он, едва шевеля губами, с которых клочьями падала бурая пена, – ты пришла… добей…

– Я… – Динь подошла к нему ближе и тут же испуганно шарахнулась, увидев, как дернулись его ноги. О Великие, он все еще мог шевелить ими.

Олень молчал и смотрел на нее. Глаза его стекленели, но каким-то невероятным усилием воли он возвращал взгляду ясность.

– Я сейчас! Я помогу, я… – прошептала Динь, с ужасающей уверенностью понимая, что ничем помочь уже не сможет, – я… травы, перевязка…

Олень захрипел. По телу его пробежала судорога.

– Добей меня… прошу… – ему было так трудно говорить, совсем как тогда Туаму. И совсем как тогда Динь чувствовала свою беспомощность, – или ты из этих?! – с неожиданной яростью выкрикнул он, чуть поведя обломанными рогами в сторону леса.

«Туда ушли Черные Волки, – поняла Динь, – туда, на болота».

И еще она поняла еще кое-что. Точнее, вспомнила. То, что дала клятву не касаться оленьей крови. Никогда.

– Я… – снова повторила она, не зная, как продолжить. Говорить о клятве этому умирающему было извращенно смешно, – может, травы?.. – и она окинула взглядом абсолютно безжизненный лес.

– Добей! – крикнул олень, и очередная судорога сотрясла его тело. Он корчился и хрипел, суча ногами, и все это было так неестественно, что хотелось смеяться, от того, насколько это казалось понарошку. Но это было взаправду.

Долгое время на поляне не слышалось ничего, кроме хрипов оленя. Он лежал, мокрый, с закатившимися глазами, и только тяжелое дыхание говорило о том, что он еще жив. Внезапно, он открыл глаза и посмотрел на Динь, встретившись с ней взглядом. Сердце волчицы сковало холодом от того, сколько боли и ненависти в нем было.

– Добей… – шептал он, – какие у вас Великие?.. Заклинаю ими… Или ты жрать пришла? Ну, так жри, давай, прямо так! Мне, мне уже плевать….

– Я давала клятву! – крикнула Динь, оцепенев. Но бросить умирать его так, еще столько мучительных часов, пускай даже минут ей казалось ужаснее, чем нарушить слово.

Она подошла к оленю совсем близко, на длинных одеревенелых лапах. Жилка на его шее еще билась и с каждым ударом на землю выплескивалась кровь. Все провоняло кровью.

– Может, травы… – снова прошептала она, а потом, зажмурившись, впилась в жилку зубами. Что-то треснуло и хрустнуло, и волчицу едва не вырвало, но она рвала плоть до тех пор, пока последние капли крови не стекли с шеи. По телу оленя пробежала судорога, затем над поляной пронесся протяжный хрип.

Ее все-таки вырвало. Чуть позже, когда из последних сил она отошла подальше, в тень деревьев, чтобы не осквернить тела. Прижавшись к морщинистой коре лбом, она тяжело дышала, и совсем не слышала, как со спины подошел Квинт.

– Вот это да! – восторженно протянул он, – это ты его? Да, не, – севшим голосом пробормотал волк, разглядев оленя, – Черные Волки.

– Я его убила, – всхлипнув, проронила Динь.

– И закончила его муки, я так понимаю, – он обошел оленя, жмурясь и тряся головой, словно пытаясь вытряхнуть из мыслей те раны, которые видел.

– Нет, ты не понимаешь! Я убила его! Я его убила! Я давала клятву! – крики мешались со всхлипами и слезами, и Квинт, подойдя, внимательно смотрел на волчицу, – я давала клятву… что… не убью оленя.

– Послушай, у тебя не было другого выбора, – серьезно сказал он, – я думаю, ты не могла поступить иначе. Он ведь страдал?

– Да… – выдавила Динь, повернувшись к волку и глядя на его лапы.

– Ты помогла ему уйти.

Динь стиснула зубы. В глотке все еще клокотали рыдания, но она нашла в себе силы поднять взгляд на Квинта. Он понимал ее сейчас, когда ей так нужна была его поддержка. Он не считал, что она поступила неправильно. Как же она была благодарна ему.

– И теперь, когда его муки закончились, думаю, мы можем воспользоваться его плотью, чтобы утолить голод.

Благодарность в глазах Динь сменилась недоумением, затем яростью. Наверное, Квинт заметил это, потому что поспешно шарахнулся.

– Ты чего?

– Что ты сказал?

– Слушай, я понимаю, звучит грубо, но глупо подыхать от голода рядом с огромной кучей мяса…

– Кучей мяса? – Динь поднялась, – это куча мяса… – ее передернуло, – только что жила! Чувствовала боль! Боялась смерти!

– Такова жизнь и суть нашего существования. Динь, это глупости! Ты хищница и чувствуешь голод. Ему уже не нужно это тело. Да будь же ты благоразумна, Динь! – выкрикнул он, заметив, как на морде волчицы появился оскал.

– Ты его не тронешь. Ни единым клыком.

– Ой, ну перестань, чего ты в самом деле? Полоумная! Мы же сдохнем! А он уже! Ему все равно! – Квинт пятился от волчицы, ставшей ему вдруг совсем чужой, наступающей на него, как на врага.

– Полоумная, значит? Слушай меня. Ты этого не сделаешь, – очень тихо сказала Динь, и эта тишина была страшнее крика, – а сдохнем от голода мы здесь из-за тебя! Из-за твоей жажды мести!

– Так что ты прицепилась ко мне? – зарычал Квинт, – спасти меня хочешь или что? Спишь в моем логове, но считаешь меня последней тварью, так?

– Нет, не так. Точнее, так не было. Я думала, что ты просто заблудился, – Динь опустила голову, оскал угас. Силы покинули ее, – а теперь, я так и думаю, что ты – тварь.

– Я уже говорил. Можешь считать меня кем угодно, но месть свершится, – холодно сказал Квинт и, развернувшись, пошел прочь от оленя. От Динь.

Волчица села на землю и глухо застонала, а потом завыла. Ей было глубоко безразлично, услышат ее Черные Волки, придут ли за ней. Ей хотелось сейчас умереть, лишь бы не терзаться этим ужасом мира, этой горечью непонимания, этой бесстрастной спиной Квинта.

….

– Слышишь? – довольно спросил Драк у Иты, – волк воет. О, а вот и болью повеяло. Хороший ветер, чувствуешь? Кто-то горюет, – и он жадно раздул ноздри, стараясь напитать себя чужими страданиями, хоть сила Черного Волка внутри него и достаточно насытилась прошедшей охотой, – ну? – обернулся он к своей шайке, – продолжаем урок! Ты, – он кивнул на молодого клочкастого волка, – вставай с ней в пару. И больше не будь такой разиней, – хмыкнул он, обращаясь к Ите.

Волчица, зачарованная воем, никак не отреагировала на его слова. Она узнала этот голос. Динь. По кому она выла? Неужели по ней? А может, по тому глупому оленю, которого они бросили вчера в чаще?

Сначала Ите казалось, что все это понарошку, что они просто поиграют, и она сама наслаждалась буйной силой в мышцах, силой волка на охоте, которая была неведома ей, домашнему зверю. Приладившись к стае, почувствовав себя ее частью, она вместе со всеми гоготала над перепуганным оленем, и, зажав его в кольцо, вместе с остальными осыпала его градом колких шуточек, скалилась и кидалась вперед, делая вид, что вот-вот нападет. Но, когда они действительно напали… Ита поняла, что ничего не знала о страданиях. Даже тогда, в кураже битвы, она чувствовала, как холодеет сердце от того, что они делают, но не могла отставать от остальных, боясь показаться трусихой, слабой, как эта Динь. И ей хотелось остановиться, закричать, убежать, но ужасное пиршество смертью и страхом продолжалось всю ночь, и она не могла, не могла остановиться…

Сильный укус в плечо заставил ее очнуться от мыслей. Она не поняла, как оказалась распластанной на земле, и не заметила, как ее окружили волки. Их смех ворвался к ней в уши.

– Ох, зря Гаер тебя оставил, – скалясь улыбкой, сказал Драк, – таких как ты только на мясо.

Ита вскочила, яростно накинулась на волка, что был с ней в паре, желая показать, что она на что-то годится. На Драка она не полезла: не хотела снова быть потрепанной и осмеянной.

– Ох, щенок начинает сердиться! – воскликнул Драк, – ребята, идите-ка сюда, вот будет потеха!

От Иты к ее напарнику потянулся черный дым, но она, ослепнув от злобы, не замечала этого, стараясь во что бы то ни стало дотянуться до его кудлатой шерсти, вырвать кусок ее, лучше с плотью, а еще лучше так, чтобы хрустнула кость. Она не знала, за кого хочет отомстить: за себя? За оленя? За Динь?

Ее опрокинули снова. Зубы волка впились в другое плечо, в ухо, и вот он отскочил. Ите хорошо было знакомо это движение – он играл с ней! С ней, на чьем счету невероятное количество жизней. Она бросилась и вновь очутилась на земле.

– А теперь, детка, – ухмыльнулся Драк, – включай-ка голову. Даешь ему питаться своей ненавистью? Холодная голова, моя милая, холодная голова – вот, что поможет тебе в бою с Черным Волком. Серые, нам, кстати, когда-то доставили кучу неприятностей, пока люди их не перебили. Совсем непрошибаемые были, давили, как мошек, ни капли ярости, страха, или сомнений.

Ита поднялась, тяжело дыша и посмотрела в насмешливые глаза напарника. Ее переполняла злоба – его окутывал черный туман, который она питала.

– Хладнокровнее, здесь тебе не охота. Этому придется поучиться. Тебе еще Испытание скоро проходить. Ну, начали! – приказал Драк, и тренировка возобновилась.

Вент мчался над бескрайней пустыней. Крылья послушно ловили ветер, откликаясь на мельчайшую его перемену. С высоты он заметил свирепого нанука и подмигнул ему. Тот раскрыл пасть в рыке, но звук не долетел до Стерна, и Вент лишь усмехнулась, заметив, как огромный зверь озирается, в поисках близкого волка, ведь Стерны и волки всегда были рядом.

«Не в этот раз, дружок» – подумал Вент, забирая чуть выше, там, где восходящие потоки позволили ему раскинуть крылья и мягко скользить по воздуху. Он пересек море, и пусть не особо устал, лишние движения были совершенно ни к чему.

Север казался каким-то слишком недружелюбным для лета. Очень мало здесь было жизни. Зоркие глаза Стерна не видели ни юрких песцов, ни вальяжных моржей. Пролетая над землями стаи Дамару, он не увидел волков. Может, они были на охоте, но у Вента было другое мнение:

– Умирает, – шепнул он себе, – как и было предсказано.

Разогнавшись двумя сильными взмахами, он стремительно помчался дальше. Вот утес Лапа Стерна. Вент летел намного быстрее, чем они тогда шли, потому что никто не задерживал его. Не более двух часов занял у него путь от Лапы Стерна к границам стаи Динь. Вдалеке мелькнул целительский Круг.

Разглядев сердце поселения, он начал снижаться.

– Вент, это ты? – услышал он дрожащий голос, едва прошелестев крыльями возле целительского логова. Хельвинга вышла к нему, прямая и гордая, как всегда, и невидяще уставилась единственным глазом поверх его головы.

– Да, это я. Приветствую, – Стерн склонил голову.

– Здравствуй, здравствуй… Я видела тебя во сне. Как там Динь? Она с тобой?

– Нет, я один. Она успешно перешла за море и отправила меня к вам, чтобы передать Рионе весть об этом.

– О, времена, о нравы! – Хрог высунул морду из норы, – вот, когда я был молод, Стерны и волки держались вместе, а не оставляли друг друга Змей знает где и не отправляли Змей знает куда!

Кто-то тяжело заворочался за его спиной.

– Иду-иду! – крикнул Хрог и снова исчез. Хельвинга, ровно, но абсолютно слепо отступила в пещеру. Вент тихо зашел следом за ними.

– Кто там? – послышался голос из темноты. Вент едва слышно усмехнулся, узнав его.

– Это Стерн Динь прилетел, говорит, жива-здорова она! А ты не суетись, сейчас, настойку выпей, – послышался голос Авару.

– Погодите! Пустите меня к нему!

– Сначала настойка, потом гости, – наставительно-ласково сказала Хельвинга, – время подошло. А ну-ка, давай.

Раздался звук торопливого лакания, потом, едва не снеся целительницу с лап, к Венту вышел Альнор и слепо сощурился на солнце.

– Ты… правда Стерн Динь? Винт?

– Вент, – поправил он, – да, это я.

– Не верю, – выдохнул волк и, зарывшись носом в перья Стерна, шумно засопел. Вент терпеливо снес эту процедуру обнюхивания, – и правда ты… – он поднял на Вента молящий слезящийся взгляд, – Туам?

Стерн колебался всего секунду.

– Мертв, – жестко сказал он. Хельвинга выдохнула за его спиной, – он умер, как герой.

– М-мертв? – дрожащим голосом повторил Альнор, – к-как?

– В битве с Рвачом, – холодно уточнил Вент, – он погиб, защищая Динь.

– Не смей! – зарычал Альнор, – не смей произносить имя этой шелудивой в моем логове! Никогда! Она… Это она во всем виновата! Мой сынок! Мой Туам! Мой…

Хельвинга прищурилась и открыла было пасть, чтобы что-то сказать, но тут на пороге появился Карван. Он нес в зубах огромную куропатку. Положив ее возле лап, он оглядел всех.

– Что случилось? По какому поводу буянишь, пап? Ох, пахнет… Вент, дружище, я рад тебя видеть!

Стерн сдержано поклонился.

– Этот… – дрожащим голосом произнес Альнор, – эта птица… она говорит, что Туам… мой сынок… Он мертв!

– Мой брат? Как? – Карван растерянно посмотрел на Вента.

– Заступался за эту! Бился с Рвачом! Мой герой…

– Хватит, – оборвала его Хельвинга, – Вент, можно тебя на пару слов?

Выходя из логово, они слышали, как неуверенно Карван пытается утешить отца:

– Пап… у тебя ведь остался я?

– Да, остался, – с полным безразличием подтвердил Альнор. Вент обернулся. Даже не взглянув на куропатку, принесенную сыном, бывший вожак одной из самых могущественных стай Севера уходил во тьму целительской норы неверным шагом.

– Мне бы хотелось пойти к Лапе Стерна, но… прости за каламбур, не на таких лапах. С Динь правда все хорошо?

– Когда я улетал, все было в порядке.

– Я рада. Словами не передать, как я рада, – Хельвинга немного помолчала, а затем подняла взгляд на Вента, – зачем ты сказал ему?

– Подумал, что смогу подарить Карвану немного отцовской любви.

– Ох… – горько усмехнулась Хельвинга, – это невозможно. С тех пор, как Туам перебил Гласом Глас отца и ушел, Карван так и не смог стать настоящим вожаком. Стая пришла в упадок. Альнор был в ярости, называл его по-всякому, заставлял кричать на себя. Он во всем винит Динь.

– Я заметил, – сухо отозвался Вент.

– Да… вот такие дела, – Хельвинга вздохнула, – от нас теперь мало, кто остался. Можно сказать я, да старый Хрог, Альнор, Карван и пара молодых волков, носящих нам добычу. Наверное, нам не пережить этой зимы. Я все прошу Альнора примкнуть к какой-нибудь из стай, но он отказывается. Говорит, что хочет умереть на этих землях.

– А Риона?

– Она…

– Говори.

– Она умерла. От тоски, наверное. Ушла в тундру, а нашли мы ее уже мертвой. Спустя месяц после того, как Динь изгнали. Север приходит в упадок.

– Да, – пробормотал Вент.

– Ты скажешь Динь?

– Скажу. Думаю, нет смысла скрывать такие вещи. Ну, пора в обратный путь.

– Ты не останешься ненадолго?

– Нет, зачем? – Вент пожал плечами, – чтобы Альнор поносил при мне Динь, обвиняя ее в своих ошибках? Чтобы видеть, как Карван тщетно пытается заслужить его любовь, но даже мертвым брат обходит его? Нет, нет, не хочу всего этого видеть. Пора в путь, Хельвинга. Прощай.

– Прощай, Вент. Пожелай Динь счастья от меня.

– Да, конечно.

Он снялся с земли легко и легко взмыл в небо, словно и не было долгих дней пути. И ни разу не оглянулся на Хельвингу, которая долго провожала его взглядом.

====== Глава XXI ======

Квинт сидел на пороге логова, и Динь не удалось прокрасться мимо него незамеченной. Они одновременно встретились взглядами.

– Мне бы только броню забрать, – тихо попросила волчица.

– И? – грубовато бросил Квинт, – что будешь делать дальше?

– Найду себе какое-нибудь убежище, дождусь Вента… Прости, что все так получилось.

– Очень глупо.

– Да, согласна, глупо…

– Я имею в виду, глупо сейчас ходить в одиночку по роще, – прервал ее Квинт, – когда здесь столько Черных Волков. И ты видела, что они могут творить.

– Да, но…

– Я подумал над твоими словами. Знаешь, может, ты и права… Не нужно смотреть на меня так, – мгновенно раздражаясь удивленным, полным надежды взглядом волчицы, бросил Квинт, – Иту, конечно, нужно было прикончить раньше, но теперь у меня этого никак не получится, если она уж с ними. Я… – слова давались ему нелегко, Динь видела это, – я, наверное, ослеп. Мне просто хотелось, чтобы она прочувствовала мою боль. Но, такие как она, боли не чувствуют, конечно.

– И… – нерешительно спросила Динь, – ты готов уйти?

– Да, но не сейчас. Скоро Новолуние, мы не успеем покинуть рощу, а в Новолуние Черные Волки особенно опасны. Страшно подумать, что с нами будет, попадись мы им по дороге. Подождем в логове. Да, и я хотел бы попрощаться с этим местом. Не могу поверить, что оно достанется им. Хотя… – он обреченно обвел взглядом округу, – уже досталось.

– Не совсем, – сказала Динь. Глаза ее сияли, – идем со мной, я видела кое-что.

Квинт хотел было задать какой-то вопрос, но увидев, что волчица буквально сверкает от счастья, решил довериться ей. Они молча пошли рядом друг с другом.

– Здесь, – шептала Динь, – совсем рядом. Еще чуть-чуть… Да, вот оно…

Она качнула головой, подзывая Квинта к себе.

– Гляди!

Волк проследил за ее взглядом и почувствовал, как против воли на его морде появляется глупая улыбка.

Маленькая зыбкая травинка поднялась из грязи, из пепла, из бурелома. Сосредоточив взгляд, Квинт увидел за ней еще и еще ростки. Нежно-зеленые, совсем хрупкие и молодые.

– И вот! – Динь наклонила черную ветку дерева к самому его носу и Квинт увидел, как из набухшей почки проклевывается горьковатый, он знал это, маленький листок.

– И вот, и вот! – волчица кивала ему на деревья вокруг. Как он мог не заметить этого раньше? Такое чудо возможно только весной, когда, казалось, еще прошлым вечером все мрачно и по-зимнему колюче, а после, словно по волшебству, лес пробивается к солнцу тонкими свернутыми листиками, а на следующее утро они, все еще маленькие, но уже по-летнему широкие, во всю шумят на ветру.

– Значит… – тихо сказал Квинт, улыбаясь первый раз за долгое время, – жизнь вернулась. И мы еще поживем. Эгей! – негромко вскрикнул он, – мы еще поживем!

Обратно они возвращались плечом к плечу.

– Посмотрим, – возбужденно-радостно говорил Квинт, – как это понравится Черным Волкам. Они терпеть не могут никакой жизни, а теперь еще и увидят, что она сильнее их. Ох, я бы дорого отдал за то, чтобы посмотреть, какие у них будут морды, когда они поймут, что их пожар, все их злобные замыслы пошли прахом. Они лопнут от ненависти.

Динь шла в тихой задумчивости. Было кое-что, чего она не показала Квинту. Просто, не могла снова заставить себя вернуться на то место.

Первая трава выросла возле мертвого тела оленя, там, где пролилась его кровь. И первые почки раскрылись там, где ветви обагрились ее каплями. Олени действительно были Жизнью.

– Ты, ну, если можешь, прости меня… – Квинт смотрел на Динь, виновато улыбаясь.

– Все хорошо, правда. Главное, что все хорошо и все позади, – ответила она. Квинт удовлетворенно кивнул.

– Прошу, – повел он мордой в сторону логова.

– Тебя зовут, – Драк жестом остановил бой и кивнул Ите. Та поднялась, недовольно прижав уши. Ей никак не удавалось завалить своего напарника, этого напыщенного лоснящегося малолетку, и он, с каждой ее неудачей, становился все более самодовольным и омерзительным.

– Кто там еще? – рыкнула она. Драк мрачно усмехнулся и повернул голову. Ита проследила за его взглядом, и чуть не заскулила от досады. Невдалеке, молчаливый и невозмутимый, стоял Нат-заика.

– Я выпущу тебе кишки, – злобно пообещала она малолетке. Тот растянул морду в омерзительной ухмылке. Борясь с желанием откусить ему нос, Ита повернулась и пошла к Натаниэлю. За спиной ее щелкнули челюсти, но она даже не вздрогнула: к таким шуткам волчица успела привыкнуть.

– Что тебе нужно? – спросила она у Натаниэля, с плохо сдерживаемой досадой. Тот ничего не ответил, но пошел вперед, явно указывая дорогу. И дорога вела к поваленному дереву, обители Гаера.

Гаер встретил волчицу царственным кивком. Таким же кивком он отпустил Ната, и тот улегся на своем месте.

«Как пес у ног хозяина» – с неприязнью подумала Ита, чувствуя, как в душе нарастает страх. За то время, которое она провела у Черных Волков, ей удалось познакомиться с жестокостью Гаера, и она хорошо поняла, что лучше всего для собственной шкуры держаться от предводителя подальше. Теперь она пыталась понять, зачем нужна ему.

– Поднимайся, – велел Гаер. Ита вспрыгнула на дерево и оказалась совсем рядом с вожаком. Ее снова окутало его тьмой, словно слепого щенка, застигнутого врасплох ночью и холодом.

– Здравствуй, мой вожак, – стараясь не запинаться, поприветствовала она Гаера и опустила голову в низком поклоне.

– Здравствуй, – снисходительно ответил он, – я слышал, ты не очень преуспеваешь в уроках?

«Вот Змей, – подумала Ита, – неужели, Драк нажаловался? С него станется, подлая шакалья шкура».

– Ты был прав, – ответила она, все еще не поднимая головы, – мастерство твоего племени выше, чем мое.

– Это потому, – сказал Гаер, – что ты убивала тех, кто не вступал с тобой в бой серьезно, считая это ниже своего достоинства, драться с самкой насмерть.

– Я не просила их об этой уступке! – вспыхнула Ита, лишь на секунду вскинув взгляд на Гаера и тут же, испуганная своей дерзостью, снова поклонилась, – я буду стараться.

– Не сомневаюсь, – холодно сказал Гаер, – еще одно преимущество моих воинов – их сила. Сила, данная нам Темным Змеем. Ты ведь уже знакома с ней?

Ита вспомнила черный туман, крики оленя, свою ненависть, питавшую ее противников.

– Да, – коротко кивнула она.

– Отлично. Как думаешь, ты достойна владеть ей?

Ита подняла на Гаера непонимающий взгляд. Как она может сказать, достойна ли она, если Драк и в самом деле наговорил вожаку, что она самая никчемная из его учениц? Какого ответа ждет этот волк?

– Не пытайся меня читать, – холодно сказал Гаер, – мне это не нравится. Я спросил тебя, а не себя. И, – немного подумав, добавил он, – не Драка.

– Тогда… с вашего позволения, мой вожак…

– Я уже позволил, задав вопрос. Короче, – в голосе Гаера не было рыка, но он сковывал льдом.

– Я… – Ита паниковала. Ей казалось, что, ответив согласием, она получит силу, но что-то обязательно потеряет, – мне бы хотелось знать условия.

Гаер кашлянул. Казалось, он пытался скрыть смех.

– Посмотри на меня, – приказал он и, встретившись алым взглядом с зелеными глазами волчицы, хмыкнул, – а ты не промах. Условия, значит. Что может наша Сила ты уже видела. Какие еще условия тебе нужны?

Ита поняла, что он хочет выдавить из нее ответ. Получить подтверждение ее наглости из ее же пасти. И все же отступать было слишком поздно.

– Что я отдам взамен? – холодея от страха, спросила она.

– Вот как? – неприятно улыбнулся Гаер, – ты думаешь, что есть цена, которая покажется тебе слишком высокой? За такую власть?

– Нет, мой вожак, – едва ворочая челюстями, пробормотала Ита. Алый взгляд Гаера сковывал стужей, – просто хотелось бы знать.

– Я тебе лучше расскажу, что будет, если ты не согласишься, хорошо? – Гаер подошел совсем близко, – а будет все просто. Ты умрешь. Не сразу, а, скажем… Как тот олень. Или еще хуже. Хотя тебе трудно поверить, но мы можем сделать хуже.

Ита поверила сразу.

– Я согласна.

– Вот и славно, – кивнул Гаер, – скоро Новолуние, и мы проведем Обряд. Старайся на уроках из-за всех сил, и веди себя смирно с моими волками. Ступай.

Он отвернулся. Ита чуть помедлила, прежде чем спрыгнуть с бревна, но заметив на себе неодобрительный взгляд Натиуша, поспешно скользнула вниз. Воровато оглянувшись на Гаера, она помчалась к своей шайке. Ей казалось, что пока она говорила с Гаером, не могла дышать и сердце не билось, а теперь оно клокотало где-то в глотке, словно стараясь наверстать упущенное, и легкие втягивали гнилой болотный воздух с ужасающим хрипом.

– Что, досталось тебе? – не без удовольствия спросил Драк. Ита, едва скользнув по нему взглядом, рванулась к своему напарнику. Ей казалось, что Гаер заморозил все внутри нее одним взглядом, и даже ненависть, которая так мешала в бою. Поэтому, не колеблясь ни секунды, не чувствуя ничего, не имея в голове ни одной мысли, кроме расчетливого плана, она крепко врезала носом в глотку ничего не ожидавшему волку и, когда тот, закашлялся, рванула его за плечо, впившись клыками и не спеша их вынимать, оставляя глубокую рану. Малолетка, растеряв все самодовольство, взвыл от боли. Шайка шарахнулась от Иты, словно напуганная тем, что Гаер мог дать ей какую-то, неведомую им силу.

– Вставай, пес! – рыкнула она, выпуская бьющегося на земле волка из челюстей, – вставай и дерись! Или, может, хочет кто-то из вас?

Она обвела взглядом напуганных волков и захохотала, запрокинув голову к небу так, как некогда хохотала на цепи, безумно и бесстыдно.

Гаер появился за ее спиной. Ита ощутила его взгляд своих хребтом и заткнулась, словно подавившись смехом. Остальные уже опустили голову, приветствуя вожака.

– Ты забавно понимаешь мои приказы быть смирной, – отчеканил он. Ита напряглась и медленно обернувшись, поклонилась, но Гаер уже не смотрел на нее, – Драк, в твоем отряде скоро будет новый Черный Волк. Приведи Жертву.

– Да, конечно, мой вожак. С удовольствием, мой вожак… – залепетал тот.

– И не глупи, – предупредил его Гаер, – узы, связывающие Жертву должны быть самыми крепкими. Нас ждет сильная союзница.

Ита вздрогнула. Это он ее назвал сильной? Неужели, несмотря ни на что?

– А ты будь внимателен, – кинул он раненному малолетке. Тот поспешно закивал головой.

Через секунду Гаер исчез, словно его и не было. Ита почувствовала противную слабость в лапах – так всегда бывало после прилива адреналина, предшествующего бою. Не смотря ни на кого, она, стараясь ступать ровно, поспешила скрыться в тени мертвых деревьев. Внезапно ее обуял страх. Кураж слетел, словно его и не было. Что за Обряд ее ждал? Хотелось посоветоваться с кем-то, узнать, но в этой стае все для нее были враги. Этой безумной вспышки ей не простят, она была уверена. Ей хотелось убаюкать себя, успокоить, но вместо этого она до скрипа стиснула зубы и шагнула за деревья, еще не зная, чего хочет точно, но понимая, что ей нужно оказаться как можно дальше от болот.

– Стой! – окликнул ее Драк, – куда собралась?

– Прогуляться, – бурнкула Ита сквозь зубы.

– Прогуляться! Ха-ха, так я и поверил! – нарочито громко сказал Драк, – хочешь сбежать? Не знаешь, что участникам Обряда запрещено покидать земли стаи до его проведения? – он подошел к Ите вплотную, едва не касаясь ее носом и процедил, – слишком много тут было таких, как ты… Кто хочет убежать.

– Отойди, – Ита отстранилась, – я не хотела убегать, – сказала она, весьма искренне, хотя только сейчас поняла, что именно этого ей и хочется больше всего, – просто не знала, что я тут как в тюрьме. Я вообще не знаю, что это за Обряд такой, – она старалась говорить как можно безразличнее, не выдавая ни страха, ни интереса, но Драк, кажется, что-то понял, потому что ухмылка на его морде стала совсем мерзкой.