Текст книги "Динь. История одной волчицы (СИ)"

Автор книги: koreandre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Если бы они остались наедине несколько месяцев раньше, сколько всего могли бы они обсудить. Но теперь обоих терзала тревога за стаю, за тех волков, которые сбивая лапы в кровь, часами неутомимо рыскали по тундре в поисках хоть какой-то пищи.

– Хельвинге, наверное, сложно там без меня… – робко сказала Динь.

– Нет, – отозвался Туам. – Она сама просила меня присмотреть за тобой. И чтобы ты пока не возвращалась в стаю. Она еще сильная, она справится.

Динь кивнула.

– Оставайся здесь, – приказал Туам. – Я принесу нам мяса.

И он легко сбежал вниз по утесу. Динь видела сверху как он решительно направился к маленькой темной точке – туше тюленя, их единственной пище здесь, которую они старались растянуть всеми силами.

– Вент, – обратилась Динь к своему Стерну. – А что будет, если олени совсем не вернутся?..

– Вернутся, обязательно вернутся, – тихо сказал Вент и вдруг напрягся. Взгляд его стал острым, и он, не отрываясь, смотрел в одну точку.

– Что? Что такое? – спросила Динь, вскакивая на лапы. Она боялась, что Туам встретит нанука, но на земле опасности видно не было. Зато в небе летел кто-то очень знакомый.

– Фидем! – крикнула Динь. Их с Туамом Стерны по очереди облетали местность вокруг утеса, чтобы увидеть оленей как можно раньше. И то, что Фидем вернулась раньше, чем наступила очередь Вента говорило только об одном.

– Идут! Идут! – издалека услышала Динь ликующий голос Стерна. – Табун идет!

И она, сложив крылья, вошла в резкое пике, видимо, чтобы найти Туама и сообщить ему эту новость. Динь кубарем скатилась с утеса.

– Идут, Туам! – крикнула она волку, который со всех лап мчался к ней, не выпуская, впрочем, мяса из зубов.

– Где они? – чуть невнятно спросил он. Волки в один миг поднялись обратно на вершину утеса и уселись на самом его крае.

Вначале ничего не было видно. Потом Динь показалось, что в тумане шевелится какое-то сплошное темное пятно. Пятно это разделилось на рога сверху и копыта снизу, и в конце концов, волки увидели, как медленно олений табун приближается к ним.

– Идут! – воскликнул Туам и тут же нахмурился. – Но, что это с ними?..

Динь вгляделась в оленьи силуэты. Что-то было не так, что-то тревожило ее. И запах. Ужасный запах не жизни, но смерти пришел вместе с оленями. Динь никогда не чувствовала такого раньше, но что-то глубоко внутри нее говорило, что запах этот несет за собой страдания и смерть.

– Смотри! – встревоженно сказала она Туаму, указывая мордой на табун. – Они остановились! Они спотыкаются. Вот тот упал!

Они переглянулись, и Туам тихо сказал:

– От больного табуна стае будет не больше проку, чем если бы его не было вовсе. Но что с ними произошло?

– Чтобы ни случилось, – сказала Динь, поднимая взгляд на Туама. – Мы должны рассказать об этом твоему отцу. Только… Давай вернемся в стаю порознь?

Туам удивленно посмотрел на Динь, но потом, кажется, понял и удивление на его морде сменилось доброй усмешкой:

– Даже и не подумаю, – заявил он.

Впрочем, Динь и не потребовалось прятаться. Как и предвещал Туам, Альнор, узнав о том, что олени пришли, удостоил Динь только быстрым взглядом, и тут же подошел к Фидем и Аеките, которые тихо шептались о чем-то вполголоса. После Альнор скрылся в логове, и через некоторое время вышел, в сверкающих доспехах. Аекита, коротко шепнув ему что-то на ухо, улетела.

На этот раз, даже не посмотрев на Туама и Динь, Альнор завыл. Динь еще ни разу не слышала зов вожака так близко, и в этот момент она забыла все обиды на него, и все горькие слова, которые слышала тогда, на испытании. Такой это был красивый и величественный звук, что было сложно думать о чем-то плохом, слушая его.

На поляне собирались волки. Каждый из них был облачен в доспехи, взгляды их были обращены к вожаку. Среди них Динь заметила Риону, и та, тепло улыбнувшись дочери, вмиг стала серьезной и сосредоточенной, когда Альнор заговорил:

– Сегодня олени вернулись.

Раздались ликующие возгласы, особенно громкие среди молодых, голодных волков, для которых эта весенняя Большая Охота была первой. Динь заметила позади всех Карвана. Он смотрел на отца не отрываясь, и, казалось, не замечая ликования вокруг, но Динь почувствовала его тоску.

– Но наши целители встревожены, – продолжил Альнор. Он говорил спокойно, но его уверенный голос не смог предотвратить тревогу стаи. Ликование на мордах их сменилось страхом и отчаянием. Карван осторожно выступил перед Динь, и взгляды, обратившиеся к ней, остановились на нем.

– Они говорят, что олени слабы. Возможно, больны. Поэтому нам придется смирить себя, и дождаться, когда Хельвинга и Динь, а так же целители других стай все проверят. Но, братья! Великие будут милостивы к нам, и не далее, чем этой ночью мы прольем кровь и утолим голод.

Волки взвыли, воодушевленные речью вожака. Динь заметила, как Хельвинга кивает ей головой и подошла к ней.

– Идем, – сказала старая целительница. – Ступай вперед.

Стая воодушевленно обсуждала приход оленей, то и дело слышались взволнованные выкрики, но Динь отчетливо разобрала среди них тихий голос вожака:

– Надеюсь, вы принесете хорошие вести.

– Ну, надо же. Мы все-таки встретились, – холодно заметила Тасмань заметив Хельвингу. У Каменного Круга собрались все целители, и каждый поприветствовал Динь и ее Стерны как равных.

– Я даже вижу, что ты рада, – коротко бросила ей Хельвинга. – Но, оставим лишние слова. Нам нужно действовать быстро.

– Мы видели оленей первыми, – сказал Дамару. – От них за версту несло гарью. Все они худые и очень слабые, многие едва держатся на ногах, некоторые падают на землю замертво. Не знаю, что за беда постигла их по ту сторону моря, но это была очень большая беда.

– Их рога обожжены, а шерсть опалена, – продолжила Тасмань. – На боках проплешины, на мордах ожоги. Думаю, люди не смогли усмирить Низвергнутую Стихию, и та вырвалась на свободу.

Когти Вента чуть сильнее сжались на плече Динь и волчица шепотом спросила у него:

– Кто такая – Низвергнутая Стихия?

– Огонь, – так же тихо отозвался Вент. – Ты ни разу не видела его? Он часто встречается у человеческих поселков.

– Нет, – призналась Динь. – Хельвинга рассказывала, что делать, если он покусал тебя, но мне не доводилось с ним встречаться…

– Что же, – медленно проговорил Вент. – Может, оно и к лучшему.

– Можно ли охотиться на этих оленей? – спросила Хельвинга. Дамару пожал плечами:

– Совет волен поверить мне, а волен проверить сам, но я не нашел у них никаких признаков другой, опасной для нас болезни. Думаю, напротив, охота будет легкой для нас, хоть и придется убить многих, чтобы насытиться.

Динь вздрогнула. Лапы ее словно обдало холодом.

– Что думаешь ты, Тасмань?

– Я не склонна верить чужим глазам, поэтому проверила все сама вместе со своим Стерном. Олени здоровы. Мы можем начинать охоту.

– А что думаешь ты, Авару?

Динь только сейчас заметила, что Стерна Хельвинги не было рядом с ней, он прилетел лишь несколько секунд назад.

– Олени слабы, да, – прохрипел Авару. – И голодны. Но я не видел в них угрозы для нас.

– Что же. Давайте покончим с Советом, – Тасмань нервно дернула плечом. – Раз все хорошо, то меня ждет вожак, прошу простить.

И она ушла, едва кивнув на прощание. Ее Стерн не покидал ее плеча и все время жался к морде волчицы. Только сейчас Динь заметила, какой он маленький и слабый.

– Она пожрет его и умрет, – раздался над ее ухом печальный голос Вента. – Она не может простить себя, и это убивает их обоих. Может, в ином мире она найдет прощение и станет счастливее.

– И… он не может защитить ее? – выдохнула Динь.

– Нет, – покачал головой Вент. – Ему не по силам защитить ее от нее самой.

– Мы можем разделить с вами любую долю, – проскрипел Авару, осторожно приземлившись Динь на другое плечо. – Но, нам не под силам отвратить рок, который вы сами призываете на себя. Да… Ибо ваше желание сильнее нас.

– Авару, – сказала Хельвинга, глядя вслед Тасмани. – Лети в стаю. Скажи Альнору, что все в порядке. Пусть собирает охотников. Мы придем чуть позже, когда всем будет не до нас.

Поселение опустело. Все сильные и здоровые волки ушли на охоту, вслед за своим вожаком. Даже воины. Динь очень хотелось повидать Туама, но его не было. Остались лишь старики, да калеки. Сердце Динь дрогнуло, когда она заметила силуэт Карвана. Хельвинга, заметив ее взгляд, коротко кивнула, и волчица быстро зашагала в его сторону.

– Привет! – поздоровалась она, усаживаясь рядом. Карван слабо улыбнулся. Декстери, нахохлившись, сидел на камне напротив него, спрятав голову под крыло.

– Здравствуй, – отозвался волк.

– Как ты?

Карван хмыкнул:

– Никогда не думал, что в одиночестве открывается такой простор для мысли. Я в порядке, Динь.

Вдалеке раздался властный вой Альнора. Ему отозвались десятки других голосов, и Карван напрягся, вскочив на лапы. Зубы его были крепко стиснуты, а нос жадно втягивал воздух. Динь тихо встала рядом с ним.

– Ты меня презираешь? – внезапно спросил он, поворачивая к ней голову. В глазах его сверкал странный вызов. – Как я могу так любить убийство?.. Особенно теперь, зная правду?

– Нет, Карван, что ты… – возразила Динь. Декстери поднял к ней взгляд, полный слез.

– Да, я понимаю тебя, наверное, – продолжил Карван. – Я сам себе мерзок. Каждый день я вспоминаю глаза того оленя, его голос. Я зарекся есть оленину.

– Я знаю, – тихо сказала Динь, а Карван продолжал, словно не слыша ее:

– Даже в самые голодные дни я не отступал от этого. Спасибо Туаму, он недолго задавал вопросы. Спасибо ему, что кормил меня, без него я бы умер. Если бы ты знала, как это унизительно…

– Карван, я…

– Но я не могу смирить в себе эти мысли! – выкрикнул волк. – Я бы вызвал на бой любого оленя, один на один, и если бы смог победить – я бы лакал его кровь и упивался ей. Ты можешь простить меня, Динь?

Волчица тяжело дышала. В голосе Карвана, в глазах его плескалось отчаяние, и она не могла найти нужных слов, чтобы успокоить его. А Декстери, сжавшийся в комок, казалось, беззвучно плакал, и Вент слетел к нему, и гладил его клювом по взъерошенным перьям на голове.

– Я хочу видеть охоту, – сказал Карван. – Идем со мной, Динь. Ты сможешь заставить меня очнуться, если вдруг я захочу изменить своему слову.

Динь замерла. Ей показалось, как что-то неотвратимое надвигается на нее. Мысли мчались в ее голове напуганным оленьим табуном, и среди всего этого круговорота, отчетливо виднелась морда Карвана, умоляющего и гордого.

– Хорошо, – дрогнув, сказала она. – Я с тобой.

– Я не смогу бежать быстро, – предупредил Карван. – Декстери, пошевелись, пожалуйста.

И в тоне, которым он разговаривал со своим Стерном, промелькнуло что-то, что напомнило Динь о прежнем Карване, таком, с каким она встретилась в своем детстве. Ей хотелось предупредить его о чем-то, но она не вполне осознавала, о чем, и потому, понуро опустив голову, медленно порысила рядом с ним.

Охоту не нужно было долго искать – ее было слышно. Дикая и беспощадная, она, казалось бы, наполнила своим звуком всю тундру. Вой отражался от торосов, камней, и казалось, самого неба. Грохот копыт заполнил воздух. Запах страха и азарта чувствовался каждой клеточкой тела, и Динь непроизвольно вздрагивала. Карван же рысил вперед, чуть хромая на задние лапы. Ноздри его раздувались, а глаза налились кровью. Шерсть же на загривке казалась острыми иглами.

– Они гонят ее! – сказал он Динь, не глядя на волчицу. – Они гонят добычу. Сейчас, к нам! Это отец! Он приказывает волкам уйти влево. Да! Они отгоняют табун от жертвы… Скоро… Скоро…

Карван влетел на один из холмов, едва не споткнувшись и остановился, словно примороженный к земле. Медленно Динь поднялась следом за ним.

– Вот добыча! – выкрикнул Карван, указывая мордой на темную точку впереди. Нос его вздрагивал, и клыки обнажались в невольном оскале. – Наши охотники! Твоя мать!

Динь пригляделась и вскоре смогла разобрать среди теней, преследующих оленя, Риону. Та бежала не очень быстро, но в каждом ее движении чувствовался опыт многих лет. Скачок за скачком, она прижимала оленя к волкам справа, и Динь видела, как их клыки мелькают возле самых оленьих ног.

– Они схватят его… Ее… Если бы это был олень, он начал бы отбиваться рогами. Нужно осторожнее. Ну же!

Охота приблизилась, и Динь вскрикнула от ужаса.

– Нет! – завопила она, и помчалась вниз с холма. Сердце билось в ее висках сильно-сильно, а глаза застил мрак. Но ей не нужно было видеть больше, ведь она уже успела понять. И она не могла допустить этого предательства целой стаей самих себя.

– Не трогайте меня, прошу! – услышала она отчаянные мольбы оленихи, и гневные проклятья тех, кто не мог ей помочь. – Пожалуйста! Не надо!

Крики стегнули Динь, словно бичом, и она помчалась еще быстрее. Успеть, успеть! Она почти не касалась лапами земли.

– Мама! – крикнула она, в тот миг, когда Риона уже была готова напасть. И впрыгнула между оленихой и волчицей. Все смешалось: небо, трава, блеск доспехов. Динь почувствовала сильный удар в грудь, из легких выбило воздух, и она закашлялась, но, заскребая когтями землю, вставала на непослушные лапы и снова бросала себя в ропщущую толпу волков. Краем глаза она заметила, как олениха, собрав последние силы, уносится прочь, к своему табуну, который пошел напролом, сквозь волков, сдерживающих его.

– Нет! – хрипела она. – Вы не посмеете! Это слишком жестоко! Неужели, вы не видите, какая она слабая и хрупкая? Неужели не видите, что у нее будет олененок?! Неужели для целой стаи сильных зверей… вы не нашли… добычи достойнее?!

– Дочь моя, что такое? – Риона смотрела ей в глаза, Динь видела в непонимание ее взгляде.

– Она… Вы… Да снимите вы шлемы! Неужели вы не слышите?!

– О чем ты? Динь, берегись! – Риона откинула дочь в сторону, и Динь снова почувствовала, как воздух покидает легкие. – Не смейте трогать ее!

С трудом волчица открыла глаза и увидела, что мать ее стоит между ней и тремя волками. Из их глоток вырывалось рычание, от которого кровь стыла в жилах.

– Уйди с дороги, Риона! Твоя дочь – безумна! – рявкнул один из них. – Или отправишься к звездам вперед нее!

– Может, ты мне это повторишь? – рядом с Рионой встал другой волк, чужой и знакомый одновременно. Туам.

– Сумасшедшая! – прошипел кто-то рядом с ней, и, аккуратно взяв ее зубами за загривок, помог подняться. Это был Карван. Декстери висел над ним, часто-часто маша крыльями. Динь огляделась в поисках Вента и увидела, что он рядом с Акуто, Фидем и Рионой, сдерживает стаю. – Ты что натворила?

– Так же нельзя! – крикнула Динь, но голос ее был совсем слаб. – Они не понимают, а ты?..

– Я понимаю, – буркнул Карван. – Наверное. Но вот идет мой отец. Попробуй объяснить ему.

– Что здесь произошло? Разойдитесь вы!

Неохотно, волки расступились и перед Альнором предстала дрожащая, оскалившаяся Риона, Туам, и три Стерна.

– Объяснитесь! – голосом холодным, как металл его доспехов, приказал вожак.

– Она сорвала охоту! – крикнул все тот же волк, который более всех хотел добраться до Динь. – Бросилась под лапы своей матери, в тот момент, когда она должна была перегрызть этой оленихе глотку.

– Это правда? – Альнор посмотрел на Риону. Та опустила голову, не в силах выдержать его взгляд.

– Это правда, – выдохнула она. Альнор прошел мимо нее, и встал напротив Динь. Волчице захотелось сжаться в комок, исчезнуть, лишь бы никогда не видеть этого презрения. Но, вот когти Вента коснулись ее плеча, и она услышала его голос:

– Теперь не робей.

– Я хотела… Олени разумны! И убить беременную самку. Что может быть хуже?..

– Олени – разумны, – медленно, почти по слогам повторил Альнор, и сердце Динь провалилось в глубокую черную яму. Конечно, он никогда ей не поверит.

– Да, – тихо сказала она. – Вам нужно лишь снять броню, чтобы понять это! Пожалуйста! Поверьте мне! – она обвела взглядом разгоряченную, разгневанную стаю. Сотни взглядов: ее волков, чужих, пронзили ее насквозь. Но хуже было то, что Риона совсем не смотрела на свою дочь.

– Снять броню, – так же медленно проговорил Альнор. – Рядом с оленями, когда нам самими Великими было завещано не снимать ее? Твоя дочь безумна, Риона. Но это не служит ей оправданием. Мы будем судить ее.

Туам перевел взгляд с Динь на своего отца, потом на Карвана. Он все понял.

– Карван?.. – и увидел, как брат, опустив голову, разворачивается и уходит.

– Динь! – Туам шагнул к волчице.

– Не смей, – Альнор встал между ними. – С тобой еще будет разговор.

– Динь! – упрямо выкрикнул Туам. Он сделал шаг вперед, и совсем чужой, незнакомый ему голос, прохрипел в самое ухо:

– Это бунт, сын?.. – а потом раздался громогласный приказ. – Задержите этого безумца! – и снова шепот:

– Мне не нужен позор перед всеми стаями. Ее – увести.

К Динь шагнули несколько охотников.

– Идем с нами по-хорошему, – сказал тот, который угрожал Рионе, но Вент что-то шепнул ему, и волк, фыркнув, молча пихнул Динь в бок. И за всю дорогу до поселения он так и не произнес ни слова.

Динь видела Акуто, парящего над ней. Наверное, так Риона хотела убедиться, что с ее дочерью все будет в порядке. Но волчица помнила, что там, перед всеми стаями, мама не смотрела на нее, и теперь не последовала за ней сама, и горькие слезы стекали по ее щекам.

Динь оказалась в заточении в норе, которую всегда считала заброшенной, и лишь сейчас поняла ее истинное предназначение. Двое охотников охраняли ее, но когда она пыталась перемолвиться с ними хоть словом, они упрямо молчали. Время текло медленно, словно просачивалось по капле сквозь толстую стену. Как никогда волчице хотелось смотреть на мир, дышать свежим ветром, но у входа маячила молчаливая стража из ее же соплеменников, и они отравляли и ветер, и мир. Потому Динь забилась в самый дальний угол, отвернувшись от всех так же, как они отвернулись от нее.

– Вент, – тихо спросила она у Стерна, единственного своего спутника сейчас. – Разве может быть не права целая стая? Может, я поступила неправильно?

– А если бы тебе дали возможность изменить этот миг, что бы ты сделала тогда? – вопросом на вопрос ответил Стерн. И Динь, не медля ни секунды, выпалила:

– Я бы поступила точно так же!

– Тогда не сомневайся, – Вент расправил затекшие крылья и уложил их поудобнее. – Я с тобой. Что бы ни случилось, какое бы решение не приняла стая.

– А если… – голос волчицы дрогнул, и она запнулась, сглатывая мерзкий склизкий комок. – Если они приговорят меня к смерти?

Вент уже открыл было клюв, чтобы ответить, но тут раздался голос Хельвинги:

– Не посмеют! Ты все еще целитель – кто осмелится пролить твою кровь? Да отойдите вы, а иначе можете и вовсе не появляться мне потом на глаза!

Разгневанная и растрепанная, Хельвинга ворвалась в нору к Динь, обращая на стражников не больше внимания, чем на комаров.

– Ну, и натворила же ты дел! Какая муха тебя укусила? Зачем ты вообще пошла смотреть на охоту?

– Карван попросил, – ответила Динь и тихо добавила, – но я ни о чем не жалею. Надеюсь, у той оленихи все хорошо.

– Уж получше, чем у тебя, – сварливо отозвалась Хельвинга. – Альнор хотел, чтобы я собрала Совет Целителей, и они исключили тебя, но я сказала, что такое возможно, только если на тебе лежит вина как на лекаре. Он пытался что-то доказать про опасность, которой ты подвергла стаю, но в таком случае только целители и могут тебя судить, а этого ему не хочется. Он явно что-то замышляет. Не хотела говорить тебе, но…

– Это связано с Туамом, верно? – на Динь так много всего свалилось, что ей было уже все равно. – Я знаю. Не спрашивай откуда.

Хельвинга удивленно посмотрела на Динь:

– Да, и с ним тоже. И с тем, что ты Шестая, а я, по его мнению, или совсем разваливаюсь, или в маразме. В любом случае, буду говорить честно – он хочет попросить нового целителя, пусть даже из другой стаи, либо отдать кого-то из нашей на обучение, пока я более-менее таскаю лапы. Ты его в качестве единственного целителя не устраиваешь. И все-таки, Динь, зачем ты это сделала?

– Потому что это нечестно, я ведь все сказала, – устало выдохнула волчица. – Нельзя кидаться на того, кто слабее, а уж на беременную самку тем более. Пусть они сразились бы с равным противником. Да, я знаю, ты сейчас скажешь, что это Север. Наверное, я никогда не смогу жить по его законам.

Хельвинга покачала головой. На ее плечо слетел Авару.

– Привел? – спросила она. Тот кивнул.

Очень медленно в нору вошла Риона. Динь никогда не видела ее такой потерянной. Всегда мама была для нее образцом отваги и стойкости, а теперь, казалось, от закаленной охотницы осталась лишь тень.

– Динь… – только и смогла пробормотать она, и они уткнулись носами друг другу в плечо. – Прости меня… Не знаю, что на меня нашло.

– Ничего, мама, – стараясь казаться бодрой, сказала Динь.

– Нет… – Риона. – Я знаю, все вышло не так… Как будто какая-то тень легла на меня. Я должна была поддержать тебя. И, если ты не считаешь, что уже слишком поздно, то я готова сделать это. Хотя нет. В любом случае, Динь, я на твоей стороне.

Динь сильнее уткнулась в теплое плечо Рионы, и ей казалось, что вместе с теплом мама передает ей часть каких-то неведомых сил. И, когда она отошла, то чувствовала себя храбрее в тысячи раз.

– Сюда идут, – заметил Авару. И в самом деле, к тем двум стражникам, которые старательно делали вид, что не замечают происходящего в норе, подошли еще двое. О чем-то они шептались, а потом один из них кивнул Динь:

– Идем.

Смело подняв голову, чувствуя тепло материнского бока рядом и тяжесть маленького Стерна на своем плече, Динь шагала вслед за охотниками. Она знала, куда ее ведут. Туда, где все собирались, чтобы послушать слово вожака. И теперь здесь была вся стая. Динь увидела Карвана, который так и не смог перебороть себя, Туама, которого закрывали от нее четыре рослых волка, и поняла, что только вчетвером они и смогли справиться с ним. Хрога, удрученно покачавшего головой. Но ей показалось, что он упрекает совсем не ее. Мирину, смотревшую на волчицу со странной смесью испуга и неприязни. И дальше десятки и десятки морд. Она знала каждого. Она лечила их, они приходили за советами к Хельвинге, со своими теплыми, домашними заботами. А теперь смотрели на нее гневно, непонимающе, презрительно.

– Вот оно – единство стаи, – прошептала Динь, и Вент осторожно тронул ее клювом за ухо, словно пытаясь приободрить.

Ее подвели к вожаку. Альнор, в своих блистающих доспехах смотрелся как всегда величественно и грозно, но теперь, когда Динь знала о его помыслах, она не могла больше испытывать восторг и трепет.

– Я собрал вас здесь не на пир, но на суд. Тяжкое преступление совершила сегодня одна из наших сестер. Та, которой мы доверяли свои жизни, подвергла сегодня всех нас опасности. Многие из вас были свидетелями ее преступления, – продолжил Альнор. – Она дала возможность скрыться уже загнанной добыче и опозорила нас перед волками других стай. Она внесла сумятицу в наши ряды, из-за чего мы могли покалечить друг друга. Такое поведение недопустимо для целительницы…

– Если ты хочешь сказать что-то, против Динь как против целительницы, мы можем выслушать это на нашем Совете, – вмешалась Хельвинга.

– Нет, – Альнор грозно посмотрел на нее. – Это не ваше дело, это дело Стаи. И каждый из волков, что сидят теперь с пустым желудком, должны понимать, что это – ее вина. Вина – как волка. Динь, что ты можешь сказать в свое оправдание?

Динь опустила голову:

– Что бы я сейчас ни сказала, это будет все равно, верно? – тихо проговорила она. – Если вы захотите осудить меня, то осудите.

– То есть, ты отказываешься говорить?

Динь кинула быстрый взгляд на своего Стерна, и тот кивнул ей:

– Твое решение – мое решение, – прошептал он. Тогда волчица глубоко вдохнула и сказала, четко и спокойно:

– Олени разумны, Альнор, – потом повернулась к стае и выкрикнула, что есть сил. – Олени разумны!

Послышался шепот. Волки наклонялись друг к другу, на мордах их было написано изумление.

– И если бы вы сняли доспехи, вы бы и сами поняли это!

– Слышите! Она безумна! Снять доспехи перед оленями. Подвергнуть себя огромной опасности!

– Что… Что ты говоришь, Динь?.. – прошептал Туам, и внезапно разум его пронзила догадка. Он посмотрел на Карвана. Карван не смотрел ни на кого.

– Ты знал! – крикнул он и рванулся вперед. Волки грудью встали перед ним. – Ты все знал!

Карван не поднял головы.

– Почему ты не сказал? Почему не скажешь сейчас?!

– Думаешь, – тихо проговорил Карван, – я могу разочаровывать отца бесконечно, как это делаешь ты? Сначала я стал калекой, а теперь должен пошатнуть доверие стаи к нему?

– Как ты можешь? Может, ты и привел ее на охоту специально? Может, вы сговорились с отцом?!

– Нет, – испуганно пролепетал Карван, отступая. И Туам почувствовал: он не лжет. Это все нелепая случайность.

– Отойдите, – приказал он охранявшим его волкам. Те покачали головами и старший из них сказал:

– Не имеем права. Альнор…

– Отойдите, – тихо повторил Туам. – Иначе будет кровь. Я пока еще наследник вожака. Вы не можете убить меня, а вот я вас…

Стражи расступились. Распихивая волков, Туам пробрался в первый ряд, туда, где, закончив свою гневную речь, Альнор собирался вынести Динь приговор:

– Итак, она безумна, и, как я понимаю, ты, Хельвинга, не сможешь исцелить ее от этого сумасшествия.

– Нет лекарства от правды, Альнор, – ответила целительца. Вожак кивнул:

– Тогда, я должен думать о безопасности других волков. Сегодня никто не пострадал. Но кто может поручиться, что и впредь будет так? Динь. Я изгоняю тебя с земель Севера.

– Да всыпать ей пару раз, чтобы неповадно было! – не выдержал Хрог. Волки рядом шикнули на него.

– Нет! – крикнула Риона. – Ты не посмеешь!

– Я пока еще вожак! – прорычал Альнор. – И я смею назначать любое наказание любому волку, вплоть до смерти.

– Я уйду вместе с ней, – Риона шагнула вперед. Динь тяжело дышала. Она только сейчас до конца поняла, чем грозит ей этот приговор. Волк на Севере не выживает в одиночку.

– Не уйдешь, – сказал Альнор. – Я не хочу терять хороших охотников.

– Мне плевать!

– Ты. Не. Уйдешь! – пророкотал Альнор. Словно гром понесся над головами волков, а небо, казалось, потемнело. Динь увидела, как медленно ее мать оседает на землю, словно голос был ударом.

– Глас, – прошептала Хельвинга.

– Что произошло? – Динь рванулась к матери, и, как ни странно, ее пропустили. Риона лежала на земле, оглушенная, изломанная и тяжело дышала. Акуто, рухнувший рядом с ней был неподвижен, глаза его чуть подернулись пленкой.

– Что с ними?! Мама! Акуто!

– Все хорошо, Динь! – Хельвинга уже стояла рядом с Рионой. Авару не было, видимо целительница успела отправить ее за травами. – Это – Глас. Это пройдет…

– Глас – приказ вожака, которого нельзя ослушаться, но это не смертельно, – прошептал Вент, видя, что Динь ничего не поняла, и незнание пугает ее.

– Верните ее, – рявкнул Альнор. – Суд должен быть продолжен.

– Если ты решил изгнать Динь, я уйду с ней! – Туам все-таки прорвался к отцу, и теперь стоял напротив него, взъерошенный, яростный.

– Не заставляй меня и к тебе применять Глас, – прорычал Альнор.

– А ты попробуй. Вдруг не получится? – Туам оскалил клыки. И если Риона, едва приподнявшаяся на лапы, дрожала от слабости, то его трясло от гнева.

– Динь изгоняется из стаи, – пророкотал Альнор. – Ты – остаешься!

– Нет.

– Ты! Остаешься! Здесь!

Снова раскат грома пронесся над волчьими головами, резкий порыв ветра шевельнул шерсть на их ушах, но Туам стоял напротив отца, как и прежде твердо.

– Не смей. Мне. Приказывать! – прорычал он, и Альнор почувствовал, как холод, ужаснее, чем холод самой студеной полярной ночи, сковывает его, каждую клеточку тела. Как лапы перестают слушаться его. Медленно он осел на землю перед своим сыном.

– Твой Глас… сильнее… – прошептал он. – Ты можешь занять мое место…

– Мне не нужно твое место, – сказал Туам. Так странно было видеть ему отца слабым, беспомощным. Жалость и ненависть к себе поднимались в его груди, но он не мог поступить иначе. – Мы с Динь уходим из стаи. Прости… Я… не хотел. Карван, можешь больше не трусить, – он повернулся к брату. – Вряд ли у тебя за все твою жизнь получится разочаровать отца больше, чем я.

– Пойду помогу ему, – проворчала Хельвинга. – Ты как?

– Все в порядке, – Риона чуть мотнула головой. Хельвинга кивнула и поспешила к вожаку.

– Я не смогу пойти с тобой, Динь! – с отчаянием выкрикнула она.

– Это ничего, – ответила волчица. – Ты не думай, главное… И не переживай. Представь, что меня не изгнали. Просто я отправилась в путешествие…

Акуто, слабо взмахнув крыльями, приземлился Рионе на плечо. Он все еще подрагивал.

– Мне будет плохо, если я буду знать, что ты расстроена, – Динь едва находила в себе силы для этих слов. – Мы с Туамом просто уйдем в другую стаю, вот и все.

Риона слабо застонала:

– Девочка моя, ты не понимаешь… Альнор изгнал тебя с этих земель. Ни одна стая не примет тебя…

– Тогда мы уйдем за море, – раздался за спиной Динь голос Туама. – Олени могут это, и мы сможем. Говорят там тепло даже зимой. Риона. Я позабочусь о твоей дочери. Можешь поверить.

Риона переводила взгляд с Туама на Динь.

– Да, – ответила она наконец. – Я верю.

Динь уткнулась волчице в плечо.

– Это всего лишь путешествие, – прошептала она. – И все будет хорошо.

Она отошла. Кивнула Хрогу и Хельвинге, уже успевшей поднять Альнора на лапы.

– Прощай, мам. Прощай, Акуто! Спасибо, Хельвинга!

– Карван, – окликнул Туам брата, но тот не мог найти в себе силы, чтобы посмотреть на него. – Постарайся уже понять, кто ты такой.

Провожаемые десятками взглядов, они молча прошли мимо Альнора.

– Нас ждут другие земли, Динь, – сказал Туам, когда они покинули поляну стаи. – А любое расставание не вечно. Ведь есть еще звезды.

====== Глава IX ======

– Поднимайся, Динь, – шепнул Туам спящей волчице, положив рядом с ней огромного, недавно задушенного, арктического гуся.

Волчица открыла глаза. Как тяжело давалось ей это в последние несколько дней. Без особого аппетита они позавтракали и, перемолвившись лишь парой слов, продолжили свой путь, бок о бок.

Динь чувствовала, как недружелюбен стал к ним Север со дня изгнания. Словно небо вокруг потемнело, а земля жгла лапы, прогоняя чужаков, которые недавно были ее детьми. Все живое сторонилось их. Ни один враг не встретился им на пути, но и добывать пищу становилось все сложнее.

«Прочь! Прочь!» – гнал их Север, и они спешили, словно беглые преступники, каждую минуту используя для того, чтобы стать еще на шаг дальше от своей Родины. Теперь Динь поняла, как велика власть слова Вожака. Не только над стаей, но и над самой землей.

Но хуже всего был сон. Он не приносил отдыха, тяжелый и короткий, и после него, казалось, глаза заволакивало туманом и засыпало колючим, мелким снегом. Постоянно хотелось держать их закрытыми, но в то же время, сомкнуть веки было страшно, потому что тогда во сны приходили сновидения…