Текст книги "Динь. История одной волчицы (СИ)"

Автор книги: koreandre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

– Поднимаемся выше, – отрывисто приказал Тристан, – мы должны оторваться.

Черные Волки уже оправились от очередной ловушки и рванулись вверх снова, оглядываясь иногда на туман.

Этот день казался Динь бесконечным. Они шли и шли вверх, следуя за проводниками из Призрачных и слыша позади проклятия и глумливые шутки Черных Волков.

Волчица ни о чем не могла думать, кроме того, что все было странно. Все повторялось, возвращалось… Море Севера – и это море. Она возвращалась к пещере, к которой, казалось, не придет больше никогда. Битва с Черными Волками – так странно, Хельвинга говорила, что участвовала в ней, а теперь никого из белых волков кроме нее и Гаера не было здесь. Квинт говорил, что никакой битвы не было вовсе… Туманные волки стирали за собой мир, обращая в прах все, чего касались. Солнце описало круг и теперь снижалось за серебристыми призрачными спинами, готовясь появиться снова…

Гаер. Она должна была встретиться с ним.

– Отдых, – шепнул Гиро рядом с ней. Он не сражался, а был с целителями, вытаскивал раненных вместе с другими молодыми волками.

Динь вздрогнула и очнулась. Действительно, Тристан и Аграэль укладывали волков.

Они уже забрались очень высоко. Подножия гор не было видно из-за тумана, и стало намного холоднее, чем было внизу. Еще чуть-чуть, и они преодолеют самую высокую точку гор, а потом вниз и вниз, до тех пор, пока равнодушная морская вода не отрежет путь к спасению.

Динь легла неохотно. Она пребывала в странном возбуждении, в полузабытьи-полуяви, и ей хотелось идти, идти навстречу судьбе.

«Я, должно быть, заболела», – сказала она себе, хотя и знала, что это не так.

Гиро ушел к отцу, и только Вент прижимался к волчице боком, но она не чувствовала в нем тепла. Он словно становился все более чужим, и это пугало.

Она и не заметила, как уснула. А проснулась от трубного воя вожака:

– Вставайте! Поднимайтесь скорее! Атака!

Было еще темно, и все суетились и носились туда-сюда, казалось, абсолютно бесцельно. Темна была зимняя ночь, но еще темнее оказались силуэты Черных Волков, решившихся на свою вылазку.

– Бежим, Динь! – крикнул Вент, и волчица, подхватив доспехи, помчалась за остальными. Что-то изменилось, она заметила это, когда бросила быстрый взгляд на запад, но не могла понять, что…

Они мчались всю ночь, до самого рассвета, пока угрюмый Тристан не приказал отдохнуть сколько получится. Потому что Черные Волки бежали тоже. Они уже не боялись засад и не собирались осторожничать, ибо у них был страх куда сильнее.

Серые Волки шли быстрее, намного быстрее, чем раньше. Они больше не двигались прямым рядом, а образовали что-то вроде полукруга. Только сейчас Динь увидела, как их много. Куда не глянь – кругом туман, туман, туман… И перед туманом – Черные Волки с оскаленными пастями, догоняющие уставших живых.

Тристан видел это. Все, что он мог дать – несколько десятков минут для того, чтобы бойцы смогли попрощаться друг с другом перед последней битвой. Целители превратились в воинов – лечить больше никого бы не потребовалось. Динь надела доспехи. Они сверкали на рассветном солнце, и волчица почувствовала на себе тяжелый пронзительный взгляд. Ни минуты ни колеблясь, она встретилась с Гаером глазами.

– Гиро… Мой мальчик, мой мальчик… – шептал где-то Такес сыну, а тот ободряюще тыкал его носом в плечо. Кругом волки прощались друг с другом. Аграэль отыскал Квинта и теперь говорил ему что-то серьезное, а тот невпопад кивал. Тристан смотрел на всех с валуна. Черные Волки приближались, гонимые наполовину страхом, наполовину – жаждой крови.

– Бойцы, приготовьтесь! – провыл Тристан. Он, наверное, должен был сказать что-то, но нужные слова никак не шли на ум. Впервые вожак Туманной стаи будто онемел. Милк потерлась узкой мордой об его плечо.

Бок о бок, они сошли вниз, чтобы принять участие в бойне наравне с другими и умереть рядом со своей стаей.

И грянула настоящая битва! Лязгнули, ударившись друг об друга клики, воздух наполнился боевыми кличами, черный туман распростерся возле волчьих лап. В этом тумане мелькали силуэты: они то и дело сцеплялись друг с другом, расходились, порой кто-то, обессилев, валился на камень, чтобы никогда не подняться больше. Черных Волков осталось меньше, чем простых, и на каждого из них приходилось по три-четыре противника, но ненависть, которую испытывали враги к ним: ненависть за сожженные и потерянные логова, за убитых детенышей, за замученных братьев питала Черную Стаю, и они с легкостью расправлялись со своими противниками.

Динь стояла на узком высоком валуне и смотрела вниз. Куда бы она не кинула взгляд, кругом волки убивали друг друга, воздух наполнился соленым и острым запахом крови собратьев. Ей хотелось закричать и убежать, но она стояла, крепко впившись когтями в камень и высоко подняв голову. Среди всего этого шума, боли и смертей она искала одного-единственного волка.

Их взгляды встретились. Снова. И Динь почувствовала, как закипает ее кровь и как слова рвутся из глотки. Она подняла морду к небу и завыла. Пронзительный звук прокатился по полю боя. А потом она крикнула:

– Гаер!

И волк, шептавший уже что-то своим соратникам, может быть, готовый отправить за ней убийц снова, поднял голову и остановил рванувшихся было вперед волков.

– Динь… – Вент легко потянул волчицу за ухо, – не надо…

– Не над-до, Динь, – раздался низкий голос у нее за спиной. Не веря своим ушам, волчица развернулась. Перед ней черной громадой шерсти возвышался Нат.

– Натиуш! – она метнулась к волку, прижалась мордой к его холодной груди, – ты вернулся!

Волк помолчал, запоминая новые ощущения, которые подарили ему объятия, а потом подтвердил:

– Д-да, я вернулся.

Голос его показался Динь живым и взволнованным, и, подняв морду, она увидела в прежде безразличных глазах что-то новое, что-то другое. А Нат, тем временем, продолжил:

– Я х-хотел у-узнать тьму и с-свет, но стоило мне раск-крыть пасть над беззащит-тным, как г-грудь мою словно пронзили тысячи клыков. Я ув-видел их боль, принял ее, и п-понял, что не хочу этого д-делать. И не п-позволю, чтобы кто-то еще д-делал это. Мое место там, где сражаются за д-добро. Мое место здесь.

Он посмотрел на Динь.

– И т-теперь я п-пойду и убью Г-гаера.

– Нет! – воскликнула Динь. Нат взглянул на нее удивленно:

– Он з-зло, он чистое з-зло, он уб-бил своего Ст-терна. Я уб-бью его и з-закончу войну.

– Прошу тебя, – твердо сказала Динь, – идем со мной. Помоги мне добраться до Гаера живым, но не трогай его. Дай мне попробовать закончить войну другим способом.

– Динь! – воскликнул Вент, – все, что он хочет – это убить тебя!

– Нет, – волчица покачала головой, – этого хочет не он, а Дементозард. И если мне удастся убедить Гаера…

Она обвела друзей взглядом. Те молча кивнули. Нат шагнул вперед…

– Стой! – окликнула его Динь, – помоги мне, Вент.

Вент понял ее с полуслова. Он принес шлем, а Динь принесла доспех.

– Туам был крупным волком, – пробормотала Динь, прилаживая доспех к Натиушу, – давай-ка застегнем вот это здесь…

Вент молча помогал ей. И когда они отошли, перед ними предстало ужасное и потрясающее зрелище. Черный, словно ночь, волк в сверкающей серебряной броне.

– Настоящий воин, – прошептала Динь. На глазах ее выступили слезы.

– Воин Света, – улыбнулся Вент. Натиуш оглядел себя, и выпрямился.

– Я готов сражаться.

Динь кивнула:

– Идем.

Они пошли вниз, сначала медленно, а потом побежали. На спине Динь сидел Вент, крепко ухватившись за нее когтями, а впереди мчался Натиуш.

Звеня доспехами, он влетел в битву как нож в масло. Ничто не смущало его, и черный туман был не властен над ним, ибо волк в доспехах чувствует меньше, нежели его собратья. Он сорвал со спины какого-то Призрачного воина Черного Волка и отшвырнул его на камни, так, что тот не встал больше. И помчался дальше. Динь бежала за ним, она видела перед собой только одну цель – алые глаза Гаера.

Гаер вздрогнул. Невероятный боец, появившийся из ниоткуда, расшвыривал его волков, словно те были старыми сухими костями. Он дивно сверкал на солнце и слепил, и вдруг волк осознал, что это был Натиуш, одетый в доспех. А за ним по пятам следовала белоснежная волчица с птицей на спине.

Стыд, боль, страх пронзили темное сердце Гаера. Его собственный Стерн словно поднялся из небытия, и впился в его глаза укоризненным взглядом:

– Что же ты наделал?.. – будто наяву услышал Гаер его голос.

– Повелитель? – один из волков, которые должны были защищать своего вожака, настороженно посмотрел на Гаера. Тот встал. Черный доспех на его спине тускло звякнул.

– Уничтожьте его, – он указал на Натиуша, – убейте его любой ценой.

– А что с белой волчицей Динь? – спросил волк.

– С ней я разберусь сам, – Гаер мрачно сверкнул глазами. Ничего больше не спросив, его волки рванулись в бой. Вожак поморщился: в спину тянуло неизвестностью, которую несли за собой Серые Волки. А впереди… Впереди была встреча с прошлым. И он шагнул ему навстречу.

– Нат! – крикнул Вент, когда Черные Волки понеслись прямо на них с Динь. Натиуш обернулся и рванул им наперерез. С десяток гибких сильных тел смешались в кучу и покатились клубком по камням.

– Нат! – встревоженно воскликнула Динь, и вдруг почувствовала Гаера совсем рядом… Он стоял напротив и смотрел на нее алыми горящими глазами.

– Ну, здравствуй, – прошипел он, – маленькая белая волчица Динь… Ты пришла ко мне умереть?

– Здравствуй, Гаер, – ответила Динь, – я пришла тебе помочь.

Они стояли друг против друга, гордо подняв головы и смотрели друг другу в глаза.

– Помочь мне? – переспросил Гаер, – почему ты решила, что я нуждаюсь в помощи? У меня есть сила – разве мои воины не режут ваших, как новорожденных оленят? У меня есть власть – разве твоя подружка Ита не подчинилась мне всем телом? Не стала моей рабой, без права на повиновение?

– Она пришла ко мне…

– Я ее к тебе привел! – воскликнул Гаер.

– Это – ложь, – спокойно заметил Вент, – ты мог указать ей дорогу, но идти она хотела сама. И она шла не за тем, чтобы убить Динь.

При звуке голоса Стерна Гаер задрожал всем телом, а потом… улыбнулся.

– Откуда тебе знать это, птичка?

– Я просто знаю, – был ответ.

– Стерны, – протянул Гаер, – все они знают… Все они помнят… Скажи, Динь, тебе никогда не хотелось убить своего? Они же просто невероятные зануды.

Волчица гневно сверкнула глазами:

– По меркам Севера ты совершил ужасное преступление. И был наказан своим безумием. Стерны – наша мудрость. Они оберегают нас, чтобы мы шли ровно по тропе, и не срывались в пропасть.

Гаер визгливо рассмеялся.

– Но ты еще можешь заслужить прощение, – продолжила Динь, – останови войну. Раскайся, Гаер. Доживи свой достойно век и предстань перед судом Великих. Пусть…

– Есть лишь один Великий! – прорычал Гаер, – мой повелитель Дементозард, и он сильнее всех других! Посмотри вокруг, волчица. Что ты видишь? Десятки волков, убивших своих детей в погоне за Силой – разве это не тьма? Она вокруг, ее больше, она давит вас… Она единственное, что имеет власть в этом мире. Она проста и понятна: убей, или убьют тебя. Воруй, или будешь обокран. Покажи силу, иначе станешь слабым. Прощение, раскаяние – все это выдумки слабаков, которым только и остается что жить, в надежде на вечную пощаду. Соглашусь, забавно использовать это в своих целях, но прощение и милосердие никогда не станет законом.

Гаер подошел к волчице и встал рядом с ней, так близко, что она чувствовала холод его брони.

– Посмотри на битву, Динь! Сколько тут нашей Силы. Почему? Потому что здесь столько мести. Месть, она ведь так же проста и понятна, как Тьма. Если ты был обижен, обидь в ответ. Спроси у любого волка здесь: готов ли он простить нас? Ведь мы убили его детей, отняли его дом, и у него есть полное право нас ненавидеть. И он ненавидит. Питает нас своей ненавистью. И он умирает. А если бы простил… Тоже бы умер… Потому что истинная сила не нуждается в прощении. Она берет, то, что хочет, и ей плевать, будет ли добыча милосердной. Только тьма дает нам силу.

Динь стиснула челюсти. Словно черный морок впервые в жизни лег ей на разум, но она вспомнила свои разговоры с Дементозардом, когда он приходил во снах, и вспомнила, на какую дорогу она встала, поклявшись смертью Туама, и вспомнила Квинта, умирающего от жажды мести, и искалеченную тьмой Иту, рухнувшую с обрыва вниз, в море.

– Ты не прав! – звонко воскликнула она, – если бы ты был прав, я была бы мертва! Но я жива и стою рядом с тобой. Я помогала и просила помощи, я прощала и была прощена, я была милосердна и это воздавалось мне. Тьма не единственная сила, хоть она и проста. Ита поняла это, поэтому она пришла ко мне. Натиуш понял это, поэтому он вернулся. Мир не может быть только черным, нет. То, что я видела на своем пути всегда доказывало это. А ты ошибаешься, Гаер, ты не прав. И я могу тебе это доказать. Останови войну. Останови кровь. Останови смерть.

Она посмотрела на Гаера с состраданием:

– Ты потерял свой путь, когда потерял своего Стерна… Мудрости Вента хватит на нас двоих. Мой северный брат. Вернись в стаю.

Гаер опустил голову.

– Ты говорила, что я безумен, – тихо пробормотал он, – но посмотри на себя. Не безумна ли ты сама? Расскажи любому волку о том, во что ты веришь, и он поднимет тебя на смех, даже если он не служит Тьме. Потому что он знает, нет всепрощения, нет всемилости, мир жесток, пусть даже и не так темен, как я о нем сказал. Своя жизнь, своя боль дороже, и покуда это так, твоего светлого будущего не наступит никогда. А это будет так до скончания веков. Потому что-то, о чем говоришь ты – это тоже безумие. А знаешь, почему ты безумна, хоть и стоишь по другую сторону от меня? Потому что твой Стерн – не настоящий!

Динь вздрогнула и отшатнулась от Гаера, и заметив это, он снова рассмеялся.

– Ты лжешь! – крикнула Динь.

– Я столько времени осязал своего Стерна наяву и в бреду, что был яснее яви. Я помню их запах и помню их голоса, я помню чувство, которое испытываешь рядом с ними. Твой Стерн – фальшивка. Морок! И на Нате не твои доспехи, верно? Ты слишком мала.

Динь беспомощно обернулась к Венту. Тот молчал. Не пытался оправдаться или опровергнуть слова Гаера.

– Ты не принес мне доспех… – прошептала Динь, – почему? И я чувствовала, что ты лжешь мне. Но о чем? Вент, пожалуйста, скажи, что это неправда! Скажи это так, чтобы я поверила!

Вент молчал. Динь покачала головой:

– Нет… Нет… Тогда скажи, кто ты?

– Всему свое время, маленькая волчица, и время для правды еще не наступило, – мрачно произнес Вент, – но оно скоро. Видишь туман? Он приближается.

Динь обернулась к туману.

– Осторожно! – крикнула она, но было уже поздно. Гаер, стоявший к нему спиной, не успел отпрыгнуть. Серая мгла коснулась его хвоста, и волк разинул пасть словно от невыносимой боли, да так и замер, окутанный дымкой. Пропало его тело, голова, и последний раз сверкнули алые глаза.

– Гаер! – крикнула Динь, потянувшись к туману и тут же отшатнулась, – Вент…

– Серые Волки идут быстрее, и конец близок, – отрывисто сказал Стерн, – И ты узнаешь ответы на все вопросы.

Динь посмотрела на Стерна со странной смесью недоверия, обиды и горечи:

– Надо найти Натиуша, – наконец выдавила она.

Битва утихала. Все меньше оставалось и простых и Черных Волков. Кое-где еще вспыхивали стычки между израненными бойцами, но очень скоро один из них или оба сразу ложились неподвижно на камень, чтобы больше никогда не подняться. Динь оглядывалась по сторонам, но Натиуша нигде не было видно. Нигде не сверкал его доспех.

И Динь поняла, что искать могучего черного волка нужно среди мертвых.

Как в бреду она шла, спотыкаясь и вглядываясь в изуродованные, истерзанные тела и морды воинов. Вповалку, уснув последним сном лежали Черные и простые волки, и среди них Динь узнала Тристана и Милк: они лежали рядом, окруженные мертвыми врагами, бок к боку. Узнала она смешливого Гиро – у него не хватало глаза, и бока были изорваны в кровавые клочья. Недалеко, вытянувшись, словно спешил на помощь сыну, лежал Такес, в его застывшем взгляде замерла боль. Аграэль и Квинт сражались плечом к плечу и пали рядом, и Динь видела, что даже мертвого Квинта Аграэль пытался защитить, накрыв его своим телом.

Среди Черных Волков ей тоже попадались знакомые, те, кто раньше были в Кровавой стае. Нара, гордая волчица – лежала скорчившись, с разорванным брюхом, словно стараясь зажать в себе смертельную боль…

– Динь, гляди, – тихо произнес Вент, и волчица посмотрела туда, куда он указал.

Груда мертвых тел Черных Волков, а на них огромный волк в сверкающем доспехе. Даже запятнанный кровью звездный металл сиял на солнце.

– Туман совсем близко, – предупредил Вент, но волчица не слушала его.

– Нат! – крикнула она и кинулась к волку.

Тот был холоден, как и всегда, но чуть шевельнулся при ее приближении и поднял голову:

– Д-динь… – прохрипел он, – т-ты здесь…

Вокруг волка растекалась зловонная зеленая лужа – зелье, дававшее ему жизнь, сочилось из многочисленных ран.

– Натиуш… – прошептала волчица, опускаясь рядом с ним.

– Я… рад, – прохрипел волк, – чт-то усп-пел понять… И… я ведь ум-мер не просто т-так?

– Нет… – по щекам Динь текли слезы, но она не замечала их, глядя только в глаза Натиуша, – конечно, нет.

– Я м-многих сп-пас, – прошептал Натиуш, – а он-ни всё равно в-все умерли…

Динь ткнулась лбом в плечо Ната и задрожала, всхлипывая.

– Н-но мы сражались з-за свет. За Свет, Д-динь! – пробормотал он.

– За Свет, – повторила волчица, содрогаясь от рыданий, – Нат… Натиуш…

Но волк уже замолчал. Огонь в его глазах потух, и он лежал бездвижной глыбой.

– Он так многих спас, – прошептала Динь, – а они все равно все умерли. Это то же, что со мной!

– Динь!

Но волчица в ярости не слушала его:

– Я проклята, помнишь? Проклята от рождения! Шестая! И даже Стерн у меня не настоящий! Вент, скажи кто ты такой?!

– Я пока не могу! – срывающимся голосом крикнул Стерн.

– Лжец! Лжец! Лжец! Ты всегда лгал мне!

– Динь, послушай!

– Я спасала их. Пыталась спасти их всех! А теперь больше не осталось живых! Только я и мой лживый Стерн живы!

– Динь! Туман близок, это было предрешено, – Динь впервые слышала, чтобы Вент говорил так взволновано, – он не тронет тебя, не причинит вреда. Шагни в него и спасешься, и узнаешь все ответы! И все закончится…

– Спасусь? – яростно повторила Динь, – я не хочу спасаться! Я хочу умереть вместе со всеми! Слышишь? Я хочу умереть с ними!

– Динь, пожалуйста!

– Нет! – прорычала она, – я не стану тебя слушать. И я не хочу спасаться!

Динь тряхнула всем телом, и Стерн упал с ее плеча. А она помчалась, не разбирая дороги, все выше и выше в горы, и не слышала ничего, что творилось позади. А позади поднялся ветер, настоящий ураган, и этот ураган нес Туман вперед, словно желая, чтобы он догнал волчицу, окутал, спас!

– Динь! – зов Стерна эхом отдавался в горах, но волчица бежала быстрее, еще быстрее, стремительная, словно ветер, она мчалась до тех пор, пока не поняла, что перед ней перевал, и не преодолела его и не побежала вниз, к пещере, в которой жила.

– Динь! – кричали горы, но они не могли перекричать ее мыслей.

«Проклятая, проклятая всегда, от рождения! – звенело в ее голове – Туам, мать, Ита, Гиро, Натиуш. Все, кто были ей дороги, все погибли! Не это ли ее проклятие? Сколько смертей тогда на ней, если все они – по ее вине? И Стерн, Стерн, которому она верила больше жизни оказался иллюзией!»

Она сама не заметила, как оказалась на краю обрыва возле пещеры. На том самом краю, откуда рухнула Ита, пришедшая за ответами на вопросы. Решившая пощадить ее, Динь. Она так медленно падала… Она не хотела ее убивать.

– Динь! – раздалось за спиной волчицы, Туман настигал ее, она чувствовала его холодное дыхание, и если этот Туман был единственным шансом спастись, то к Змею этот шанс. Остаться в мертвом мире среди мглы, вечно одинокой со своим проклятием… Нет. Лучше умереть!

– Динь! – звенело небо, горы, даже море взывало к ней грохотом волн, – Динь!

Закрыв глаза, вызвав перед ними облик волка, которого она любила всю жизнь, волчица шагнула вниз.

Комментарий к Глава последняя Надеюсь, я не слила концовку.

====== ЭПИЛОГ ======

Динь открыла глаза. Она на чем-то стояла, и это что-то мчалось по воздуху. Черная бесформенная тень пронеслась мимо нее, вниз, и упала в море.

– Что это? – прошептала она.

– Это ты, – ответил знакомый голос, – то, что было тобой.

– Вент? – неуверенно позвала Динь.

– Можешь называть меня и так, – ответил голос, – но скоро ты узнаешь мое настоящее имя.

– Где ты? Я тебя не вижу!

– Я под тобой.

Динь опустила взгляд и различила едва уловимое движение воздуха, и призрачные очертания силуэта. Она стояла на чьей-то спине, существо было странно знакомым…

Олень?..

– Кто ты?

– Всему свое время, – чуть раздраженно ответил Вент, – а теперь давай помолчим немного. Мне грустно из-за ошибки, что ты совершила, и я хочу тишины.

Динь замолчала. Предчувствие чего-то странного поселилось в ее груди.

Они неслись над пенящимся морем. Настоящая буря разыгралась под ними, волны едва не касались лап волчицы, хоть она и была высоко, сталкивались друг с другом и с шипением разбегались.

Они летели ночь и день, и снова ночь. Динь не чувствовала ни усталости, ни жажды, ни голода, ни скуки, хотя пейзаж был довольно однообразным. Время словно остановилось для нее.

«Наверное, – думала она, – я умерла».

Вент молчал.

Ко второму рассвету, когда краешек золотистого солнца показался на горизонте, Динь увидела в его свете странное сооружение. Огромный каменный зал стоял на четырех круглых колоннах, поднимающихся прямо из моря. Зал был огражден резным барьером из того же белого мрамора, и на колоннах же держалась над ним треугольная крыша.

Это место узнал бы каждый волк, ведь о нем говорилось во многих легендах.

– Мраморный зал Великих! – воскликнула Динь, задрожав всем телом. Вент нес ее прямо к этому залу, он становился все ближе, и Динь с волнением вглядывалась в пустоту между колоннами, надеясь увидеть там Великих, но зал был пуст.

Они домчались к тому времени, как солнце уже не касалось краем моря, и алые рассветные волны качали на себе белоснежные барашки пены. Вент мягко опустил волчицу на холодный чуть влажный камень и встал рядом с нею сам. Теперь Динь смогла разглядеть его. Лишь единожды она видела лошадей, когда они проходили с Вентом мимо бескрайних полей Туманной стаи, и теперь Динь узнала в образе Вента коня. Это был очень странный конь, серый, словно сотканный из нежного дыма. Сквозь него можно было видеть море.

– Так вот ты кто, – сказала она, – ты Ветер. Ты сердишься на меня?

Ветер топнул ногой:

– Не скрою, я был зол. Мы были совсем близко, Динь, оставалось лишь несколько шагов, а теперь я не знаю, чем обернется твое… решение. Но отец-Небытие позвал нас, а значит, ему есть, что сказать. Но ведь и ты должна злиться на меня. Я обманывал тебя всю жизнь. Теперь я готов раскаяться и открыть тебе правду. Время и отец-Небытие послали меня, чтобы я проводил тебя к ним сквозь твою земную жизнь… И сквозь время.

– Сквозь время?

– Ты шла со мной из будущего в прошлое, к началу Мира. Та битва о которой рассказывала тебе Хельвинга – была той битвой, в которой ты участвовала. Тот пожар, который прогнал вас с Квинтом из логова был пожаром, который задержал оленей тогда, на севере. Винтер родился вновь, и многое бы еще случилось, но Серые Волки пришли раньше и мир подошел к концу.

– Значит, мира еще нет… И мы глубоко в прошлом?

Ветер кивнул.

– Кто такие Серые Волки?

– Равновесие. Уничтожители Хаоса. Когда мир был только создан, Хаос наполнял его своим безумием, и тогда Время создало из Равновесия солдат и отправило их очистить мир от Хаоса. Но Серые Волки уничтожили мир полностью, обратили его в пепел. Знаешь, из чего состоит Хаос? Из потоков наших чувств. Помнишь, как там, у Северного Сияния ты кормила Змея?

Динь дернулась.

– Да.

– То, что ты отдавала ему, было чувствами других волков к тебе. Туама, твоей матери.

– Змей говорил, что Туам больше не любил меня. Выходит, это моя вина?

– Змей умеет хорошо говорить, ты и сама скоро услышишь его, – Ветер поскреб копытом мрамор, – но я думаю, Туам любил тебя до конца своих дней. Потому что такую любовь невозможно скормить Тьме. Знаешь, о чем я не рассказал тебе, после того, как вернулся с севера?

– О чем же?

– Я летел далеко. Далеко за север, туда, где кончается земля и вновь начинается море. И я встретил там Фидем.

– Что?! – глаза Динь распахнулись от удивления.

– Она сидела на льдине, рядом с мертвым телом Туама, и Туам был таким, словно умер только что… Возможно, это было из-за холода. Когда я опустился на льдину рядом с ней, она посмотрела на меня и сказала: «Небесный свод закрыт для меня, словно мой Хранимый еще жив».

И мы осмотрели тело Туама, он был мертв и холоден, но Фидем не могла вернуться домой, в свое гнездо. И тогда я понял, что что-то изменилось в мире. Что-то, о чем не мог подозревать никто из нас. Смертный обрел бессмертие. Тело Туама было мертвым, но что-то живое его осталось в мире. Произошло ли это потому, что он любил тебя, Динь? Я не знаю… Я знаю только, что раньше волки умирали навсегда, их тело превращалось в прах, и ничего не оставалось, кроме их потомства. А Туам обрел нечто великое.

Я раскрыл свою сущность для Фидем и открыл для нее небо, и она улетела к Матери всех Стернов. А я вернулся к тебе.

– Значит… Туам жив? – прошептала Динь.

– Не таким, возможно, каким ты знала его на земле, но да, он жив.

Гул моря задрожал и зазвенел в воздухе, словно становясь плотнее и крепче, и простираясь над всем миром. Динь хотела было задать Ветру вопрос, но тот покачал головой, призывая ее к молчанию:

– Тише, отец-Небытие будет говорить.

Громогласный голос, идущий, казалось, со всех сторон, возвестил:

– Я призываю сюда Время!

Серебристый лев, окутанный мягким свечением, явился в одном из углов зала. Динь поклонилась ему, и он посмотрел на нее с бесконечной мудростью.

– Я призываю сюда Тьму, – мрачно возвестил голос Небытия, и в другом углу появилось нечто черное и ужасное. Приглядевшись, Динь узнала Дементозарда, тот насмешливо сверкнул алыми глазами.

– Мы собрались здесь, – прогремел Небытие, – чтобы принять в наш сонм еще одну Великую…

Динь растерянно оглянулась на Вента.

– Посстой, Небытие, – прошипел Дементозард, – она показала ссебя недостойной. Она ссструсила в поссследний момент. Она покончила жизнь сссамоубийсством, а это тяжкое пресступление. Она не может сстать Великой. Она отссступила передо мной – как же она ссможет со мной ссражаться?

– Ты… – выдохнула Динь, смело шагнув к Змею, – самое отвратительное, что есть в этом мире! Вся его гниль, вся его мерзость, вся его боль! Я никогда не боялась тебя и никогда не отступала перед тобой!

– Не отступишь, верю, и впредь, – сказал Небытие, – ты светлейшее из смертных созданий, которое я когда-либо видел…

– Был уговор, – прошипел Дементозард, – она должна была пройти до конца, но отсступила в посследний момент. Ты не можешшь нарушить его.

Динь посмотрела на Ветер, но тот грустно покачал головой.

– Я признаю твою правоту, – пророкотал Небытие, – но эта волчица станет Великой, потому что она показала себя достойной. На ее смертную жизнь выпало немало испытаний, и все она прошла с честью, не отступившись перед тобой, не боясь смерти и страданий. Она выходила к злейшим своим врагам, и где бы она ни была, она несла с собой свет.

Дементозард раскрыл пасть, но Небытие прервал его:

– Однако, ты прав. Вы должны были вступить в созданный мир одновременно, но ты, Тьма, войдешь в него раньше.

Ветер прикрыл глаза, Время опустило голову.

– И будешь сильнее. Души, живущие в мире будут всегда тяготеть к Тьме больше, чем к Свету. Тебе же, Динь, придется сражаться с ним каждую секунду своей будущей бессмертной жизни. И многим придется заплатить за твою ошибку.

Динь стояла молча, ошарашенная словами Небытия. Она не совсем понимала, что происходит, все было так внезапно, но она чувствовала, что только что случилось нечто непоправимое. Ветер опустил к ней морду и коснулся призрачной гривой ее ушей, будто желая подбодрить.

– Этого недостаточно… – прошипел Дементозард, – это плата мира, я же требую платы для себя.

Долго тишина стояла в мраморном зале, пока Небытие наконец не спросил:

– И что ты хочешь?

Дементозард указал кончиком хвоста на Ветер.

– Я хочу его свободу.

– Это невозможно! – Ветер поднялся на дыбы и оскалил зубы, – нельзя отнять свободу у того, кто из нее соткан!

– Я сссказал, – прошипел Дементозард, – и Небытие знает, что я имею право на эти притязания, ведь его сссущность противитсся созданию мира, а значит не вссе условия выполнены. Никто не может отнять сссвободу у того, кто из нее ссоткан. Кроме тебя ссамого.

Динь смотрела на Ветер. Тот стоял, с гордо поднятой головой, глаза его сверкали злобой, и казалось, что он сейчас накинется на Змея, но она чувствовала, что тот прав.

– Хорошо, – с ненавистью ответил Ветер, – я возьму на себя обязанности. Я дам себе их сам и стану выполнять прилежно.

– Прошшу запомнить эти слова, Небытие…

– Я обязуюсь, – Ветер дрожал то ли от гнева, то ли от боли, когда говорил это, – хранить истории мира, стать его памятью. И обязуюсь быть спутником любого, кто встанет на тропу Света. Обязуюсь служить своей Великой верно и преданно. И я хочу, чтобы ты, Змей, запомнил! Однажды, по тропе, я приведу того, кто свергнет тебя и развеет в пыль!

Динь казалось, что Змей дрогнул на секунду, но тут же на его морде расплылась довольная улыбка.

– Хорошшо, – прошипел он, – поссмотрим.

– Динь! – прогремел Небытие так, что дрогнули колонны мраморного зала, – Истинным Светом, Лайгредитой нарекаю я тебя, и дарую бессмертие. Будь защитницей мира от Тьмы отныне и до конца веков.

Динь почувствовала, как золотым дыханием овеяло ее тело, каждая шерстинка приподнялась и засверкала белоснежным ослепительным светом. Она стояла недвижно, чувствуя странное покалывание в лапах и глаза ее слезились от огромного радостного чувства, заполнившего душу, казалось еще чуть-чуть и она полетит. Время с улыбкой поклонилось ей, и Ветер тоже склонил голову.

Позже они стояли на краю зала. Морской бриз трепал шерсть волчицы и гриву Ветра.

– Значит, я сама отдала мир Дементозарду? Ах, если бы я только знала… – прошептала Лайгредита. Она плакала и не могла сдержать слез.

– Оставь прошлое позади, – ответил Ветер, – ты слышала, что сказал отец-Небытие. У нас впереди долгая и тяжелая битва. А ты – Великая теперь.

– И воинов Тьмы будет всегда больше…

– Но один твой будет стоить тысячи воинов Дементозарда, – проговорил Ветер, – вспомни, как жалки те, что уходят во Тьму, и вспомни Натиуша, Туама, Аграэля – какими они были достойными воинами. Тьма проще Света, ее не нужно будет искать, на пути к ней нет испытаний, любой может свернуть на нее. Дорога же Света трудна. Только сильный одолеет ее.