Текст книги "Динь. История одной волчицы (СИ)"

Автор книги: koreandre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

– Местные стада напуганы, но Туман и Черные Волки гонят их в наши клыки, – отвечал Аграэль, – пожалуй, этой зимой здесь даже больше пищи, чем обычно. После войны нас может ожидать пара голодных лет, но Призрачные вернутся в свои охотничьи места, и они уже пообещали нам помощь. Пока главное – победить в войне… Черные Волки придвинулись еще на дневной переход, как докладывают разведчики. Туман поджимает их, и скоро вся эта орда рванется к нам. Их ничего больше не сдерживает, рекруты обучены, стай, которые они могут захватить нет, гнезда и норы мелкой дичи они разорили, а саму ее убили или распугали. Их волки скучают без развлечений.

– Гм, – ответил Тристан, – что же, мы позаботимся о том, чтобы следующим их развлечением стало вытягивание собственных хвостов из своих же глоток. Призрачные?

Аграэль скривился:

– Большая часть, как говорят они сами, присоединилась к нам… Но это такой сброд… Они…

Динь пихнули два волка, катящихся кубарем по траве, в которых волчица по запаху узнала Призрачных. Они выпихнули ее прямо под лапы Тристану.

– О, – Аграэль покачал головой, – о чем я и говорил. Динь, поднимайся? Ты в порядке?

Волчица виновато вздохнула и поднялась. Ей хотелось отряхнуться от снега, но она боялась, что капли воды попадут на вожака, что в общем-то довольно неприлично.

– Это Динь. Она целительница из одиночек.

– Целитель – это хорошо, – с достаточной для такого обыденного знакомства долей заинтересованности ответил Тристан, – целители у нас справа от моего логова, пусть тебя про…

Он осекся, заметив Вента. Стерн, сбитый со спины волчицы, теперь ковылял обратно и выглядел довольно забавно, если бы не смотрел так сурово.

– Кто ты? – спросил Тристан, и Динь заметила, что вожаки всегда обращаются к Венту напрямую, тогда как простые волки удивленно и испуганно прячут взгляды.

– Меня зовут Вент, я Стерн северной волчицы Динь, – спокойно ответила птица. Тристан покачал косматой головой.

– Надо же, не думал, что увижу настоящего северного Стерна вживую. Итак, целители справа от моего логова, пусть тебя проводит… – он пошарил глазами по снующим туда-сюда волкам и крикнул, – Гиро!

Динь вздрогнула от радости и повернулась. К ней бежал, смешно вскидывая длинные лапы повзрослевший старый знакомый.

– Ох, привет! – воскликнула она, как я рада тебя видеть!

– И я очень рад, Динь! Отец тоже здесь, я провожу тебя и скажу ему! Мы зайдем к тебе в нору!

– Конечно, – Динь прилегла, чтобы Стерн вскарабкался ей на спину, – будет здорово!

Уходя, Динь слышала обрывок разговоров Аграэля и Тристана:

– А ловушки готовы?

– Да, – отвечал Правая Лапа, – с ними все в порядке.

Следующие несколько дней Динь с другими целителями училась у мудрого седого волка лекарскому военному делу. Многое из того, что она узнала, она услышала впервые. Хельвинга не рассказывала об этом своей ученице, видимо в надежде, что на ее долю не выпадет столь сурового испытания. Гиро был тут же, он выполнял то роль посыльного между целителями и вожаком, то просто помогал им перекладывать травы, и все время шутил и смеялся так задорно, что можно было забыть о том, что все они готовятся к смертельной битве.

Все началось внезапно, на закате. Аграэль вошел с докладом к вожаку в нору.

– Тристан, – сказал он, – у меня плохие вести.

Вожак поднял на Правую Лапу усталый взгляд. За те несколько дней, что они ожидали битвы, у него на морде прибавилось серебристых шерстинок, и внезапно Аграэль понял, что не знает, сколько вожаку Туманных волков лет. А ведь теперь он выглядел не просто матерым, но старым…

– Боюсь, мой друг мы не скоро услышим добрые вести, – вздохнул Тристан, – что случилось?

– Разведчики не вернулись, – Аграэль смотрел в глаза вожаку прямо. То, что запрещал ему делать Винтер, превратив Правую Лапу из советника в глашатая своей воли.

– Ни один? – спросил Тристан.

– Ни один, – выдохнул Аграэль.

Тристан прикрыл глаза и кивнул, отвечая на какой-то свой внутренний вопрос.

– Это начало войны… – молвил он, – прикажи приготовиться отряду по правую сторону. Я пойду по левую. Прячем волков. Это наша земля, и покуда я жив, она скроет наши следы.

Они поклонились друг другу и разошлись.

Гаер шел вдоль своего войска, черные доспехи звенели на теле. Алые глаза горели безумием, и никто не осмеливался смотреть в них. И никто не замечал, что кроме безумия в глазах вожака Черных Волков плескались страх и боль, ибо Змей приходил наказывать его каждую ночь и с каждым ударом напоминал, что война – их последний шанс убить белую волчицу Динь. И Гаеру смутно думалось, что вся это битва затевается только ради волчицы. Он боялся ее не меньше, чем Змея, но ненавидел во всяком случае сильнее.

– Позади меня, – плетью взвился в воздух его визгливый голос, – поле, где ждут смерти десятки слабых волков! Они возомнили, что могут одолеть вас! Одолеть меня! Одолеть нашего Повелителя!

Рев нескольких дюжин глоток, смех и вопли были ему ответом, и Гаер слабо улыбнулся. Все-таки он был вожаком, вожаком самого сильного войска, которое только видели эти земли.

– Они пошли против Змея, который сделал нас всемогущими…

– Жалкая тварь! – прозвенел тонкий голосок, – он сделал вас рабами!

Гаер повернулся на звук, словно лиса, учуявшая под снегом мышь. Он качнул мордой, чтобы волки расступились, и его взору предстали плененные стражи Тумана. Черные Волки удерживали их Силой. Глаза их горели гневом, но этот же гнев и ослаблял их, питая врагов. Гаер шагнул к ним.

– С вами я хотел поболтать чуть попозже, – учтиво заметил Гаер, – но если вы настаиваете…

Разведчики бесстрашно оскалились ему в морду. Гаер хмыкнул:

– Вам не победить, – вкрадчиво прошептал он, – вы все умрете не далее, чем к следующему закату.

– Ложь! – прорычала рыжая разведчица, она и кричала ранее, – наш свет загонит тьму туда, откуда она приползла!

– Да, – согласился Гаер, – пожалуй, у вас будет возможность посветить, пока вы не умрете.

Он отошел от разведчиков и окинул Черных Волков взглядом. Их было много, так много, что всех сразу и не оглядеть. От туманного барьера только спины и спины беспощадного войска.

– Вы готовы? – крикнул Гаер.

– Да! – прорычала стая.

– ГОТОВЫ?! – пророкотал волк.

– ДА!!! – гаркнули десятки глоток.

– Тогда начнем… – Гаер широко улыбнулся.

Разведчиков выпихнули в мгновенно образовавшийся круг и оградили стеной Силы. Волки сели, тесно прижавшись друг к другу боками. Гаер закрыл глаза:

– О Повелитель!

– О Повелитель! – повторила Черная стая.

– Взываем к тебе и твоей стихии!

– Взываем! Взываем! Взываем!

Разведчики тыкались мордами в барьер, стараясь добраться до глоток ненавистных врагов, но это было им не под силу…

– Снизойди до нас! – иступлено визжал Гаер, – яви нам свою силу!

Каждый ожог пылал на его шкуре, он знал, что Змей близко.

– Силы! Силы! Силы! – рычали волки, – силы! Силы!

Яркая вспышка озарила волков, и черные тени вытянулись далеко-далеко, до самого поля туманных волков. Взметнулся и затрещал внутри круга ярко-алый огонь. И когда он отразился в глазах разведчиков, те поняли, что за участь их ждет…

– Нет! – прокричала рыжая волчица, когда огонь тронул ее лапу и пополз вверх по шкуре.

Она упала на спину, стараясь загасить его об снег, но и снег уже растаял, и вода испарилась.

– Выпустите их, – удовлетворенно приказал Гаер, – пусть бегут домой. Пусть несут свет.

Холодный предрассветный воздух огласился воем, от которого у Туманных волков, залегших в своих укрытиях, поднялась дыбом шерсть, а у Призрачных, сгрудившихся возле Тристана и Аграэля задрожали лапы. Динь, вместе со всеми целителями державшаяся ближе к горам вскочила и, сощурившись, посмотрела вдаль.

– Что там? Что? – спрашивали у нее другие целители, но волчица молчала и нетерпеливо отмахивалась хвостом. Она ничего не видела.

Зато видел Тристан. Четыре ярко-алых пятна мчались к ним, воя на все лады, и воздух наполнился удушливым запахом горелой шерсти, а там, где проносились алые пятна поднимались языки пламени, шустро бегущие по сухой траве, выпростанной из-под испарившегося снега.

– Ох, Великие… Это наши разведчики… – упавшим голосом прошептал Аграэль, – они в огне…

– Поднимай войска! – прорычал Тристан, – поднимай войска и отступаем, нам не начать этой битвы скрытно!

Он бросился туда, где Туманные волки ждали врага, чтобы напасть на него из засады. Аграэль кивнул и рванулся в другую сторону. Призрачные засуетились, глядя на разбегающихся командиров и, заметив это, Аграэль остановился.

– За мной! – приказал он, и Призрачные подчинились. Навстречу Аграэлю уже поднимались Туманные волки, услышавшие вой вожака и увидевшие надвигающийся огонь.

– Уходим! – выл Тристан, – уходим к скалам!

Я покинул дом и шел все вниз и вниз, а потом туда, куда глядели глаза. Я хотел попробовать на вкус и тьмы и света, чтобы решить, что мне ближе. В моей голове странно гудело после касания птицы, и я чувствовал, что челюсти мои дрожат, а конечности слабнут, и что тело мое наполняется тяжестью. Тяжесть эта побуждала меня лечь и не существовать больше.

Так я познакомился с тоской…

– Динь! Вожак приказал отходить к горам, – Вент прыгнул волчице на спину и заскребся там, стараясь зацепиться за доспехи, которые она надела. Остальные целители смотрели на нее с благоговением.

– Что там? – спросила Динь. Теперь они видели дым и из своего укрытия и слышали вопли пожираемых пламенем волков, – огонь? О, Великие…

Она развернулась к целителям:

– Идем! Идем скорее!

Они похватали травы и побежали на обозначенное место. Тристан подумал и о том, что, возможно, придется отступать на скалы, и показал целителям тот валун, возле которого они должны будут собраться, если такое случится.

Когда они забрались выше, Динь стало видно намного больше. Она видела алое пламя, а за ним – черную реку, а за ней – серый туман. Холод сковал ее сердце, но глаза оставались сухими, а разум – ясным.

– Битва начнется не скоро… – шептал ей Вент, – у вас есть еще время отдохнуть…

Но никто не внял его словам, все напряженно наблюдали за тем, как карабкаются по скалам Туманные волки и как приближается Черная стая, которым ни по чем было пламя, и они шагали уже прямо в нем.

Я шел день, а может и больше. Я искал живое, чтобы причинить ему боль и тем самым вкусить тьмы. И мне повезло. Я нашел лисью нору. Два молодых зверя лежали в ней, согревая друг друга телами, самец и самка… Моя тень в закатных лучах пала на них…

– Наша магия не работает в скалах, но мы все еще можем прятаться, – Тристан стиснул зубы, – кроме того, камни не горят. Выстави дозорных, Аграэль, пусть смотрят не отрываясь. Мы с Призрачными спрячем войска.

Аграэль махнул хвостом и завыл, гортанным рваным воем. К нему подошли волки из разведчиков. Тристан уже командовал Призрачными на скалах, к каждому волку-одиночке прикрепляя двух Туманных бойцов, чтобы они укрылись вместе, ибо никто не знал скалы так хорошо, как Призрачные волки.

Гаер, прищурившись, вглядывался в скалы. Он видел, как один за другим исчезают Призрачные и Туманные волки. Нужно было спешить, иначе пришлось бы выковыривать их из укрытий, и потерять много воинов, сраженных из засад.

– Шевелитесь! Пошли! Бегом! – зарычал Гаер. Ждать пламени смысла не было, битва уже не началась бы в поле, это было ясно.

Черные Волки пустились галопом, обогнав огонь.

– Готовьтесь, – прорычал Тристан. Его воины замерли, словно камни, что скрывали их, но мышцы их чуть заметно подрагивали от напряжения.

Внезапно, какой-то Черный Волк взвыл и рухнул на землю, забившись в агонии. Аграэль усмехнулся, обнажив клык:

– Земля полна сюрпризов.

Еще трое Черных Волков упали, сраженные невидимым врагом. Гаер заметался, пытаясь понять, что происходит, и один из воинов указал ему:

– Смотрите, Повелитель…

Укрытые снегом, до которого еще не добрался огонь, лежали обточенные зубами крепкие палки, их острые концы были темны. Целители хорошо постарались над этой ловушкой, напитав древесину страшным ядом смертоцвета.

Пятеро волков, наступивших на шипы, забились в агонии.

– Стоять! – прорычал Гаер, вглядываясь в дорогу, – подождем, пока огонь выжжет их ловушки.

Призрачные и Туманные волки на скалах получили время, которого им так не хватало…

Они спали. Их мерное дыхание вырывалось облачками теплого пара. Но, почуяв мое присутствие, лис-самец проснулся. Я потащил его за хвост из норы, а вытащив, схватил за загривок и прижал к земле лапой, готовясь предать смерти.

Самка проснулась тоже, и увидев меня, всполохом огня, который я видел в Черной Стае, кинулась в бой. Она вцепилась мне даже не в плоть, а в шерсть, и яростно рыча, дергала челюстями. Но я смотрел лишь в глаза лису, дрожащему под моей лапой. Я видел в них ужас и боль… И вдруг нечто пронзило меня в сердце, мои челюсти свело судорогой. Я чувствовал боль и страх лиса, как свои собственные, словно это мое тело вжимала в землю огромная страшная лапа и словно это я готовился больше никогда не видеть солнца, неба, никогда не жить. Так я познакомился с состраданием…

– Снимай дозорных, Аграэль, – приказал Тристан, – уходите оттуда!

Огонь дошел до самых камней и бушевал возле них, глодая ловушки. Со страшным шипением яд испарялся и палки обращались в пепел. С яростным кличем Черные Волки рванулись на скалы, но скалы будто вымерли. И Призрачные и Туманные волки надежно укрылись за валунами, готовясь напасть на противника из засады.

– Давите их! – рычал Гаер, – грызите их, рвите их на куски!!!

Стремительными змеями тут и там появлялись волчьи головы, вскрывали противникам глотки или вспарывали животы и исчезали снова. Черные Волки падали в предсмертной агонии один за другим.

– Сработало… – прошептал Аграэль и шевельнул ухом в сторону Тристана, который широко улыбался перемазанной в крови пастью.

– Назад! – завизжал Гаер, – отходите. Сойдитесь вместе!

Черная лавина хлынула к своему вожаку. Поделив волков на группы в пять воинов каждая, Гаер отправил их обследовать скалы, медленно, уступ за уступом, валун за валуном. Отыскав врага, пятеро Черных Волков немедленно вытаскивали его из укрытия и разрывали на куски.

Тристан вскочил из своего укрытия. Глаза его сверкали от гнева, но голос был спокоен.

– Поднимайтесь! Скорее, скорее! Заманивайте их на скалы!

Там, где прошли Черные Волки, никто не поднял головы и не отозвался на зов. Снег шипел и корчился, вымоченный в крови. Догорали жесткие травы у подножия гор и едкий дым щипал глаза и ноздри.

Целители следили за битвой издалека, все, кроме Динь. Она, полуоглохшая, ошарашенная запахами крови и болью, сгустившей воздух, выглядывала Гаера… Но за неверным дрожащим дымом увидела их…

Я выпустил лиса. Он метнулся к своей самке, и оба они остановились в недоумении. Я поймал их взгляды, наполненные предсмертной тоской и страхом. И за их взглядами я увидел десятки глаз моих прежних жертв…

Они умчались, скрылись среди снегов, а я сидел, не в силах шевельнуться. Карие, голубые, зеленые, желтые – сколько глаз смотрели на меня, ожидая смерти? Я видел сейчас их все.

Что-то воткнулось в мою грудь, раскаленное и жестокое, вонзилось прямо в мертвое сердце и осталось ворочаться там, безумно неуклюже, причиняя боль всему моему телу. В моей голове застучало, глаза наполнились туманом, и я рухнул на землю, скребя по ней когтями… Лишь одно слово, что я узнал у живых, я шептал исступленно и непрерывно…

– Простите… Простите…

Так я познал раскаяние.

И когда через много часов я поднялся, я знал, что я должен сделать и где я должен быть… И я пошел, растерзанный и воскресший, пошел туда, с одной единственной мыслью…

Серые волки. Создания из странного тумана наступали на войско Гаера сзади. Динь впервые видела их так близко. Их серые пустые глаза, их шерсть, вьющуюся на ветру, словно не дающее тепла обесцвеченное пламя. Они ступали широко, на каждый их шаг пришлось бы два простых волчьих прыжка. Но медленно и неотвратимо.

А потом взгляд волчицы скользнул вниз, и сердце ее бешено забилось. Она увидела Гаера и она почувствовала, что он видит ее. Больная улыбка исказила его морду, пасть его раскрылась, он кричал слова приказа, и Динь не слышала, но чувствовала, что приказом этим было убить ее.

– Не смотри туда, не смотри! – шептал Вент, сидевший на ее плече, но Динь не могла оторвать взгляда от красных глаз Гаера.

Черная тонкая струйка отделилась от общего потока тьмы и вошла в живых волков, как клыки в оленью плоть, окруженная клубящимся туманом.

– Воины! – выл Тристан, – не пускайте в сердце ненависть! Мы сражаемся за будущее, а не за прошлое! Мы стоим за свои земли, но не мстим! Не давайте этим тварям черпать силы из вашей души, но наполнитесь силою сами! Бейтесь достойно…

– Я знаю это место, Тристан, – Призрачный волк словно из ниоткуда возник перед вожаком Туманных, – нам нужно взять правее. Там много расщелин, но есть тропа, она поведет нас выше в горы. Она не даст Черным Волкам окружить нас!

– Добре, – отозвался вожак и, кивнув Аграэль, чтобы он повторил его клич, взвыл в темнеющее небо:

– Правее! Вправо и вверх!

– Вправо и вверх! – завыл Аграэль, и помчался вдоль рядов воинов, – вправо и вверх.

– Вправо и вверх! – отозвались Призрачные. Спиной к скалам, мордой к врагу, сплотившись, они кусали и рвали подступающих Черных Волков, отступая выше и выше, на узкую, испещренную пропастями скалу.

– Динь! – Гиро оказался рядом с целительницей внезапно, – идем, Тристан показал мне новое место для целителей.

Он проводил ее взгляд своим и вздрогнул.

– Они идут за мной, Гиро… – прошептала волчица, – они убьют всех на моем пути…

Гиро огляделся. Целители встревоженно прислушивались к словам волчицы.

– Приходит ночь, – сказал он, – идем скорее! Они не найдут тебя. Идем, Динь, идем все! Они еще далеко, и наши воины храбро сражаются.

– Динь, – Вент легонько ущипнул волчицу за ухо, – очнись! Он прав!

Гиро нетерпеливо переминался с лапы на лапу:

– Идем же! – позвал он и нырнул в темный проход между двух огромных валунов. Целители потянулись за ним.

Ночь пала на скалы, и битва притихла. С последним закатным лучом до целителей добрался воин, выживший в мясорубке, устроенной Черными Волками. И сами целители, а также молодые волки без устали рыскали по полю битвы в поисках раненных бойцов, рискуя попасться Черным Волкам, которые отыскивали их намного быстрее по запаху боли.

Динь рвалась с ними, но Вент и Гиро уговорили ее остаться, напуганные тем, что она может попасться кому-нибудь из врагов, ибо белый окрас ее был заметен в темноте. А когда камни вокруг волчицы заполнились раненными и воздух сгустился от их стонов и скуления, у нее не осталось ни одной секунды на мысли о собственной никчемности. Она металась среди волков, утешая и успокаивая, накладывая травы, выпаивая отвары. Они провели всего пару дней с другими целителями, но понимали друг друга без слов и учились на ходу.

С запада доносился вой Черных Волков. Они ликовали, не чувствуя усталости, досыта накормленные чужими страхом, ненавистью и болью. Они продолжили бы бой и ночью, но боялись ловушек и засад, в которых Туманные были мастерами.

На западе же, возле земли не было видно ночи из-за Серых Волков, шагающих стройными рядами, безмолвных и неумолимых. Что оставалось за их спинами, никто не знал, но каждый чувствовал: ничего. Первозданная пустота. Не было смысла умолять их или склонять на свою сторону, они были не земными созданиями, они были самим роком.

– Рано или поздно они совсем не оставят нам места для битвы, – заметил Тристан, вглядываясь в Туман, – мы столкнемся с Черными морда к морде, а тех, кто выживет, из нас или из них, не важно, испепелят эти создания.

Аграэль держал нос высоко, как и полагалось советнику, но сидел неестественно прямо, было видно, что он напряжен и напуган.

– Как ты думаешь, – спросил он у Тристана, – кто они?

Он кивнул туда, где колыхалось зыбкое марево серой стаи.

– Не знаю. Ничего. Ни единой зацепки во всей волчьей истории. Ступай, Аграэль, проверь воинов и отдыхай, завтра будет еще один трудный день.

Когда советник ушел, Тристан тяжело вытянулся на холодном камне и закрыл глаза. Кровь пульсировала у него перед веками. Они отступали, только отступали, и все равно – потеряли много воинов. Потери Черных по сравнению с их были ничтожны. Неведомым волкам, сотканным из тумана не добраться до живых – никого не останется. Тристан вел войско на смерть, и мысль о том, что земли все равно не достанутся Черным, Волкам не утешала его.

Динь сидела, опустив голову. Глаза ее были закрыты, но она не спала. В ушах все еще стояли стоны раненных волков, но сейчас было тихо. Холод и стесненность целителей в травах сделали свое дело, многих раненных они просто потеряли. И ничего не могли сделать с этим, совсем ничего. Порой, они лишь выступали утешением для умирающих, шептали глупые бесполезные слова… Или облегчали их страдания соком смертоцвета. Здесь это растение называлось именно так. Каждый раз, когда Динь вкладывала в глотку очередному волку снег, смоченный ядом, она вспоминала Хельвингу и свои глупые вопросы.

«Ты когда-нибудь убивала?..»

Это было давно, в прошлой жизни. И вот, теперь она убивает сама.

Целители позади еще шептались о чем-то, но вскоре уснули. Динь же не могла спать. Она пробовала ложиться, но судорога сводила ее тело, перед глазами вставал алчный алый взгляд Гаера, и она словно проваливалась в какую-то яму и тут же открывала глаза, слабея от ужаса.

Раздался тихий шорох – это Вент шел к ней, волоча по снегу крыло.

– Как ты? – спросил он, голосом, совсем не похожим на свой обычный, насмешливый. Динь неопределенно качнула головой.

– Я вижу его… – прошептала она, – мы встретились взглядами, и я увидела его… И он тоже меня увидел. Он совсем как я, только черный…

Вент встревоженно шевельнул перьями:

– У вас нет ничего общего… Динь, ты же не думаешь?

– Не думаю, – солгала она. Лгать Стерну становилось все проще, – пока не думаю.

Но на самом деле – думала. Мучительно, каждую секунду. Думала, когда запихивала мох в раны, думала, когда смачивала пасти волков талым снегом, думала, когда убивала Смертоцветом.

Она нужна ему, это известно. Он хочет убить ее, уничтожить. Для этого он прислал Иту, и бедная Ита погибла, сброшенная со скалы. Для этого он отправил отряд за ней на скалы, но она улизнула через ход, показанный Гиро. Рано или поздно его волки найдут ее и убьют… А если нет – это сделает Туман.

Динь отгоняла от себя эти мысли весь день, она старалась убедить себя в том, что все это – неправда. Но, волчье чутье слишком явно подсказывало ей, что это – конец. Конец их жизней, их земель, их мира. Она чувствовала конец подушечками лап, и знала, что его чувствуют все, пусть никто не знает, откуда он взялся и почему.

Но что еще хуже – она чувствовала, что Гаер ей нужен. Они должны были сойтись: белое и черное. Ее душа искала встречи с его душой отчаянно, то ли как смерти, то ли как возможности доказать, что свет сильнее тьмы. Вся ее жизнь – Динь понимала это ясно, была лишь для того, чтобы сойтись с Гаером в последней схватке, где кто-то из них должен победить другого, прежде чем мир умрет и заберет с собой обоих.

В его взгляде она за ту пару секунд увидела не только жажду ее смерти, но и любопытство, и страх. Он не пошел к ней – отправил убийц, желая отмахнуться от своих мыслей, избавиться от волчицы. Но Динь знала, если она выйдет сама, Гаер не откажется от встречи.

И если только ее отвага хоть что-то значила, она не могла отказаться от последней встречи и трусливо умереть от клыков убийц.

– Динь, ложись, – Вент потянул ее клювом за шерсть, – он не придет к тебе, обещаю. Спи.

Волчица неохотно подчинилась. Ей казалось, Стерн лжет, но как ни странно, взгляд Гаера действительно исчез из ее разума, и она провалилась в глубокий черный сон под свист ветра.

– Спи Динь, спи… – шептал Вент, глядя на исхудавшую морду волчицы янтарным свирепым взглядом, – нам осталось недолго. Конец пути близок, и он удивит тебя…

– Встаем! – рычали Аграэль и Тристан, – просыпайтесь!

Кто-то пронзительно визжал рядом, и Динь немедленно поднялась. Целитель, который будил ее, поспешно отскочил.

– Что случилось? – спросила она. Целитель указал мордой в сторону:

– Тристан приказал сделать вылазку в темный час, как я понял, им удалось порвать глотку пятерым Черным Волкам, прежде чем поднялся переполох. И даже вернуться невредимыми… Почти всем.

Волчица потянула носом. В свежий горный воздух вмешался неприятный запах волчьей крови. Визжащий умолк, видимо, получив свою дозу обезболивающего отвара.

– Раздроблена кость, – оповестил целитель, – в бой он не вернется и будет хромать, но хорошо, что жив. Пятеро мертвых Черных Волков – это то, за что я отдал бы все четыре лапы не задумываясь.

Динь кивала, но почти не слушала целителя. Еще вчера, когда она ложилась, ей казалось, что она не встанет так просто, что сон не принесет отдыха. Но в голове было странно чисто, и лишь одна мысль овладевала ее сознанием…

– Ползут! Ползут! – раздался крик. Она повернула голову и увидела, как карабкаются по камням тени. Туманные волки за ночь бесшумно захватили нижнюю часть скал, и Черным Волкам не оставалось ничего другого, кроме как подниматься все выше.

– Отступаем! – приказал Тристан, голос его звучал очень бодро. Он заметно воспрял духом после ночной вылазки, и к нему даже вернулась надежда на то, что они смогут победить Черных Волков, если днем станут скрываться от них, а ночью – нападать. Поговорив с одним из Призрачных, Тристан даже подумал, что и Туманных можно избежать, если скрыться в пещерах, глубоко под скалами.

Гаер нервничая, ходил взад-вперед, позвякивая броней. Все шло как-то не так, наперекосяк, не по плану! Сначала глупые ловушки с ядом, потом нелепая битва из засады, потом эта ночная вылазка! И его воины не догнали Динь, она словно испарилась в скалах. Проклятые одиночки! Это было делом их лап, вне всякого сомнения. Гаер мечтал, что его воины будут впиваться в глотки слабых простых волков и глотать горячую кровь прямо из артерий, но вожак Туманных перехитрил его. Да, простые понесли огромные потери, и Гаер постарался сделать так, чтобы эти потери внушили им ужас. Но, и около десятка Черных Волков погибло, а ведь он рассчитывал потерять не более двух-трех неудачников.

И туман… Проклятый туман все надвигался. Даже Черные Волки боялись его…

Гаер сомневался, может, впервые в своей жизни. Его терзало смутное подозрение, что битва напрасна. Что все они лишь игрушка для Великого, во имя которого сражаются. Что туман заберет и живых, и мертвых и ни оставит ни единого волчьего следа.

Та цель, что все еще была ясной – убить волчицу Динь, и то пугала его. Одним взглядом, всего одним обменялись они, и в черном сердце заныло предчувствие беды. Он видел в ней свою сестру по племени, но, видел и кое-что еще, что-то, чего он не смог бы объяснить. Так же, как его волки видели в нем тьму, безумную, мерзкую, бесстыдную, так же и он видел в тощем теле этой волчицы свет, яркий, отважный и жертвенный. Гаеру хотелось отвернуться тогда, свет слепил его, но в то же время лапы чуть не понесли его вперед, словно непослушные крылья – мотылька к огню…

– Повелитель! – один из волков остановился перед ним и низко поклонился, что только вызвало раздражение у Гаера, сейчас ему было не до церемоний, – волки поднимаются все выше на скалы. Они снова могут устроить засады…

– Бегите, – прорычал Гаер, – бегите во весь дух за ними, калечьте и убивайте. У них больше не может быть ловушек с ядом. Рано или поздно мы прижмем их и заставим биться…

«Или это сделает туман», – уже про себя подумал Гаер. Волк поклонился еще раз и помчался разносить приказ вожака. Черный поток, кажется, ничуть не поредевший, снова хлынул на скалы, огласив их воплями жестокости и безумия.

– Тристан! – Призрачный волк остановился возле вожака, – у нас все готово!

Вожак удовлетворенно хмыкнул:

– Никого из наших внизу не осталось?

Призрачный покачал головой.

– Добре, – прорычал Тристан, – начинайте!

Он вскарабкался повыше, чтобы увидеть все. Ни одного шанса в прямом бою, но оказывается и Призрачные и Туманные прекрасно знают, как проредить ряды противника, не прибегая к клыкам.

– Вперед! – разнесся приказ по горам, и камень содрогнулся. Сначала тихо, потом все громче и громче, и наконец – с ужасающим грохотом вниз покатились валуны, такие огромные, какие только могли сдвинуть несколько волков. Они цепляли за собой камни поменьше, и вскоре, казалось, вся тропа пришла в движение.

Ликующее рычание Черных сменилось визгами боли. Тристан видел, как они падают, получив камнями в голову или вовсе исчезают под валунами, и кровь сочится по снегу. Аграэль, прибежавший к вожаку с докладом, замер рядом с ним и смотрел вниз со странной печалью во взгляде. Пусть он и сказал Динь, что пронесет вину с собой через всю жизнь, только сейчас до него доходили ее величина. Там внизу погибали волки его стаи, с которыми он провел большую часть лет. Мог ли он спасти их, хотя бы некоторых? Пойти против воли Винтера? Мог. Возможно, это стоило бы ему жизни, но тогда его жизнь была бы ценна. Сможет ли он исправить ошибку доблестью в бою, отстаивая земли для новых поколений волков? Возможно, это могло быть так… Но теперь, когда не останется даже земель, исправить ошибку нет возможности.

Динь шла среди раненых, прислушиваясь к их разговорам и дыханию. Молодые волки принесли их сюда следом за целителями. Раненных было немного, и чувствовали они себя неплохо. Такова волчья природа: тот, кто не может жить – умирает быстро, тот кто может – быстро оправляется, ведь нужно продолжать сражаться.

Вент сидел у нее на плече. Динь чувствовала его когти сквозь шерсть – доспехи она сняла, чтобы не беспокоить раненых звоном.

– Узнаешь тропу? – Стерн кивнул волчице вверх. Та задрала морду.

Солнце стояло в зените, не очень высоко, как всегда бывает зимой, и освещало перевал, по которому Динь пришла в свою пещеру и по котрому позже покинула ее.

– Скоро мы будем на самой вершине… – прошептала она, – и потом спуск вниз, а за ним – море… И некуда будет бежать. Придется сразиться.

Именно об этом Аграэль сейчас говорил Тристану. Тристан хмурился.

– Что же, значит наша цель – оставить как можно больше мертвых Черных Волков, прежде, чем мы столкнемся с ними.

Стоны внизу стихли. Погибшие были мертвы и молчаливы, раненные ослабли. Тристан видел, что Черных Волков осталось даже меньше, чем его бойцов, но каждый из них стоил троих. Пока они не подпустили врага слишком близко ни разу, и он не мог питаться их страхами, болью и ненавистью, но рано или поздно они столкнутся. И никакие слова вожака не убедят его волков равнодушно сражаться. Почти у каждой волчьей семьи были личные счеты к Гаеру и его шайке.