Текст книги "Динь. История одной волчицы (СИ)"

Автор книги: koreandre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

– Спокойнее, спокойнее, – услышала она голос Вента прямо над своим ухом. – Я буду тащить тебя в сторону льдины, но плыть ты должна сама.

Прошло несколько секунд, а может, и вечность, прежде чем Динь смогла закинуть свое распластанное тело на льдину. Вскочив, она отряхнулась и закричала из-за всех сил.

– Туам! Туам!

Но ответа не последовало.

– Найди его! – взмолилась она. Вент покачал головой.

– Я должен быть рядом с тобой.

– Найди его! – Динь смотрела прямо на своего Стерна. Без всякой пощады она была готова швырнуть его в бурю, в беснующееся море, навстречу бесчисленным опасностям. На помощь Туаму.

Вент кивнул и взлетел. Динь осталась совсем одна. Она металась от одного края льдины к другому, стараясь разглядеть хоть что-нибудь, и постоянно осознавая, что она движется, не по своей воле, в неизвестном направлении… Может быть, она уже в тысяче волчьих шагов от Туама, и больше никогда не увидит его? Она завыла, отчаянно и громко.

Туам, оставшийся на другой половине льдины, услышал этот вой.

«Она – жива!» – мелькнула в его голове мысль, и он попытался подняться на лапы. Волна, поднявшаяся, когда льдина раскололась, оглушила его, но не смысла в море, и теперь он, чуть пошатываясь, озирался по сторонам. Он видел Рвача лишь мгновение, черным силуэтом на фоне белого снега, но ему хватило этого, чтобы понять: такие хищники не отпускают свою добычу.

Над волнами раздался рев. Громовой рев сильного и опасного противника. Туам зарычал, бросая ему вызов, и свой собственный голос показался ему слабым и жалким.

– Ничего, – угрюмо пробормотал он, широко расставляя лапы. – Посмотрим, кто кого. Фидем, ты где?

– Я рядом, все в порядке. Мне слегка намочило крылья, но от большого вала я успела увернуться!

– Хорошо! – Туам нашел своего Стерна взглядом. – Сними с меня доспех.

– Что? Ты с ума сошел?

– Сними доспех!

– Зачем?!

– Я буду легче и быстрее без него. И если упаду в воду, мне будет проще выбраться. Снимай!

На самом деле Туам лгал, и Фидем знала это. Он не просто хотел стать быстрее и легче, он хотел стать яростнее, отчаяннее, без доспеха, скрадывающего чувства. Потому что чутье предков подсказывало ему – только так, во все времена, на ярости, отчаянии и ненависти, на огромном желании защитить своих близких и любимых волк имел хоть один шанс одолеть врага, который сильнее его. Один на тысячу.

Снова раздался дикий рев, на этот раз, он был намного громче. Рвач почуял свою добычу, нашел ее среди волн, и теперь приближался, с единственным желанием убить. Растерзать на куски. Пролить кровь этого дерзкого зверя и пожрать его плоть.

– Нет, уж… – прошептал Туам, оскалив клыки. – Я тоже хищник.

Краем глаза он заметил еще один силуэт в воздухе.

«Вент!»

– Как там Динь? – спросил он.

– С ней все в порядке, она отправила меня к тебе на помощь! Она на льдине, в той стороне. Ты должен попытаться пробраться к ней!

– Нет! Я могу привести за собой Рвача! Осторожно!

Огромная глыба колоссальных размеров выметнулась из-под воды, подняв волну единым взмахом своего хвоста. Огромный рог прошелся всего в метре от лап Туама, взбороздив воду. Льдина опасно накренилась, край ее потемнел от нахлынувшей волны.

– Фидем! – властно крикнул Туам, и Стрерн, с отчаянным кличем слетев к нему, в мгновение ока расстегнула защелки на доспехе. Последним с головы Туама упал шлем, и он чуть не оглох от тех эмоций, чувств, что разом нахлынули на него. Кровь стала живым огнем, бегущим по венам, глаза застила багровая пелена. Мысли потеряли всякую ясность, но они и не нужны были волку в такой битве.

– Давай! – заорал он, увидев, как огромное пятно стало ближе и как с бивней чудища капает в воду желтая морская пена. – Иди сюда!

Злобный рев был ему ответом. Льдина наполовину утонула под водой – это Рвач, своей тяжелой тушей навалился на ее край.

– Тебе не кажется, что нам двоим тут тесновато? – прорычал Туам и кинулся на противника, в намерении укусить его за губу, прогрызть ее насквозь, заставить чудовище напугаться запаха собственной крови. Однако именно в этот момент Рвач поднял голову и клыки Туама соскользнули по его гладкой темной коже, противно пахнущей водорослями и морской гнилью. Вмиг, огромным прыжком, Туам разорвал расстояние между собой и противником, но льдина продолжала накреняться, и он чувствовал, как лапы непослушно скользят. Чудовище разинуло огромную алую пасть, полную острых зубов.

– Подавишься! – прошипел волк, неумолимо срываясь в эту пасть. Он видел толстый мясистый язык, и именно в этот язык он вцепился из-за всех сил, за мгновение до того, как челюсти Рвача должны были сомкнуться.

В пасть волку хлынула кровь, горячая и соленая. И в тот же миг плечо его пронзило острой болью, а сам он тяжело рухнул на бок. Рвач, не ожидавший от противника такого коварства, мотнул своей уродливой головой, и бивень его вонзился в волчий бок, а потом зверь упал, не успев выпустить из зубов язык врага.

Туам почти оглох и ослеп. Было больно, очень больно. В ушах звенел гул моря и яростный рык обезумевшего чудовища. Его бивни дважды вонзились в лед, на котором притаился такой юркий и опасный враг. Он слепо крушил льдину на мелкие осколки, а Туам мог лишь отползать как можно дальше…

Раздался дикий клич – это в бой вступили Стерны. Они осыпали Рвача градом ударов своих крепких клювов, и хотя пробить толстую гладкую шкуру животного было не по силам даже им, Рвач был ошеломлен таким напором. Особенно приводили его в ярость болезненные удары по темечку, туда, где сжималось и разжималось сопло, служившее ему и локатором. Кроме того, язык во рту распух и шевелился с трудом, то и дело цепляясь за зубы, причиняя еще большую боль. Разъяренный монстр хлестал из стороны в сторону огромным хвостом, надеясь зацепить им врагов и расправиться с ними, но Стерны были слишком юркими.

Туам поднялся на лапы. Он очень плохо видел, и кроме того, понимал, что-то липкое и мокрое, струящееся по его левому боку, ничто иное, как его собственная кровь. С трудом волк открыл глаза, как раз для того, чтобы увидеть, как над ним нависает гигантская тень, как мощным ударом она добивает льдину и хлестким, гибким краем задевает его, Туама по морде. А после его окутала вода. Вода везде, холодная, соленая, непригодная для дыхания. Волк хватал ее широко открытой пастью, отчаянно бил лапами, пытаясь выбраться на поверхность и неотвратимо приближался к Рвачу, который метался из стороны в сторону, поднимая над собой огромные волны.

– Туам! – услышал он отчаянный крик, сквозь мрак, затуманивший сознание. – Туам, где ты?!

Волк с остервенением ударил по воде лапами. Лишь на миг его морда показалась наверху, но Фидем этого хватило. Она вцепилась в загривок своего Хранимого.

– Держись, пожалуйста, только держись… – Туам читал эту немую мольбу по шевелению ее клюва.

– Что… Что Рвач? – прохрипел он.

– Мы нашли его слабое место! – крикнул Вент. Он снова и снова нападал на чудище, и потому мог говорить лишь урывками. – Это дырка… У него… В башке…

– Поднимите меня…

– Что?.. – Фидем посмотрела на своего Хранимого с ужасом.

– Поднимите… Меня… – он посмотрел в глаза своему Стерну, потом нашел и зацепился взглядом за Вента. Тот кивнул и, стремглав кинувшись к воде, подхватил Туама под ребра. Фидем сделала то же самое, но с другой стороны.

– А теперь, – проговорил Туам, когда Стерны смогли оторвать его от воды на жалкие пару метров. – Киньте меня на него.

– Ты сбрендил! Я не стану этого делать!

– Кидай! – прорычал волк, собрав все свои силы. Фидем, дрогнув, разжала лапы. Туаму казалось, что он слышит, как она плачет. Но думать об этом было некогда. Едва оказавшись у Рвача на спине, он на дрожащих лапах дополз до его сопла и рванул зубами нежную кожу. Он рвал и рвал, не обращая внимания на дикий рык чудища, на его бешеные метания. И тогда, когда он понял, что соскальзывает в темную морскую бездну, он вцепился в своего врага, оставляя на его голове глубокую алую рану.

А потом была резкая, пронзающая боль, и мрак, и тяжелеющие от воды легкие за ребрами. И крики Стернов.

– Туам? – Динь, слышавшая лишь отголоски битвы, уже не скулила и не выла. Она чувствовала, что там, за снежной мглой происходит что-то настолько ужасное, чего нельзя выразить ни скулением, ни воем. Она всматривалась в снег и ветер до рези и слез в глазах.

– Туам! – крикнула она вновь, увидев впереди две тени, низко летящие над морем.

– Динь! – это был голос Фидем. Ошарашенная волчица молча наблюдала за тем, как они с Вентом втаскивают на льдину что-то темное и безжизненное. С крыльев Стернов капала вода, Фидем и вовсе была насквозь промокшая. – Динь, помоги ему!

– Кому – ему? – одними губами прошептала волчица, не желая верить в то, что это темное и безжизненное – ее Туам.

– Динь! – Вент схватил ее за морду и развернул к телу волка. Его окрик, цепкие когти, запах крови и стремительно алеющий снег привели волчицу в чувство. Она кинулась к Туаму, лихорадочно вспоминая все, чему учила ее Хельвинга. Но учили ее немногому. Слишком далеко ее стая жила от моря.

Динь просунула лапу сквозь стиснутые зубы волка, расправила ему язык и пихнула ее еще глубже, в самую глотку. Послышался натужный кашель, и из-за рта и носа Туама полилась вода. Динь проделывала это снова и снова, до тех пор, пока волк хрипло не втянул в себя воздух. Тут же раздался его тихий визг.

– Что… Что такое? – Динь вгляделась в морду волка.

– Нет… – прошептала она. – Нет! Нет! Нет!

Она соскребла лапами снег с другого конца льдины и обтерла Туаму пасть. В этот момент он снова закашлял, и тонкая струйка крови потекла по его шерсти.

– Динь! Что случилось? – Фидем в отчаянии посмотрела на волчицу. Та неподвижно сидела, не в силах произнести ни слова. Ей казалось, что если она скажет это вслух, то оно станет правдой…

– Динь! Скажи мне! – потребовала Фидем. – Что с ним? Я могу помочь?

Динь покачала головой.

– А ты? – уже тише спросила Звездная Птица. Динь закрыла глаза. Она не верила, никак не могла поверить в то, что все это происходит именно с ней, с ним… С ними.

– Ребра, – хрипло сказала она, совсем не узнавая своего голоса. – У него сломаны ребра. Если только подумать, что он тонул! Что потерял столько крови! Что здесь нет ни одного лекарства! Да даже если бы и были!

Она резко развернулась к Фидем. И увидела в них свои слезы.

– Что там произошло? – спросила она. Вент пересказал все, стараясь использовать как можно меньше слов. Динь жестом показала что достаточно.

– Лети, Вент, – бесцветным голосом сказала она. – Найди землю. Найди на ней хоть что-нибудь… Или кого-нибудь. Местного целителя… Лети.

Вент не стал говорить о буре, которая бушевала в воздухе, об опасности пути. Он знал, что Динь Туам дороже его и себя самой. И поэтому, встряхнув перьями, он умчался в метель.

Динь опустилась рядом с Туамом. Фидем уже лежала возле своего Хранимого, распластав над ним крылья, словно так могла уберечь его от боли и от смерти. Динь прижалась к животу волка, уткнувшись мордой ему под шею. Все свое тепло, всю свою силу, всю свою жизнь она хотела передать через это прикосновение, вжимаясь в Туама все теснее и теснее.

Волк был неподвижен. Он дышал тяжело и хрипло, глотая воздух широко открытой пастью. С каждым вдохом что-то внутри него клокотало, с каждым выдохом из груди вырывался ужасный свист.

– Аю-аю-аю-ай… – шептала Динь. – Спи волчонок, засыпай… Ночь темна и холодна… Но она не навсегда…

Тучи разошлись и выглянуло Солнце. Динь ненавидела это Солнце, при его свете раны Туама казались еще ужаснее, и кровь на льду обреченно отливала багрянцем…

– Аю-аю-аю-эй… Крепче стой, смотри смелей… Вьюге не отнять у нас… Верный клык и острый глаз…

Волк закашлялся и зашевелился, глухо застонав. Динь мгновенно вскочила на лапы.

– Туам! – позвала она его, ни на что не надеясь. Но он открыл глаза.

– Динь, – скорее прочитала, чем услышала волчица. – Фидем…

Волк слабо улыбнулся.

– Больно… – прошептал он.

– Скоро будем у земли. Там я обязательно тебе помогу…

– Хорошо, – Туам указал взглядом на лед рядом с собой, и Динь наклонилась к нему.

– Я тебя люблю, – обожгло ее ухо горячим дыханием. – Хотел сказать это… на том берегу… по всей форме… Но, уже не успею.

Динь хотела было возразить, сказать, что он обязательно поправится, но по взгляду Туама поняла, что у нее нет времени на ложные надежды.

– Я тебя тоже…

Волк едва заметно шевельнул мордой.

– Фидем? – вопросительно позвал он. Стерн тут же очутилась возле его носа.

– Ты была лучшим Хранителем… за всю волчью историю…

Звездная Птица горько покачала головой и прижалась к шее своего Хранимого.

– А где… Вент?.. У меня еще хватит на него сил…

Динь подняла взгляд. Она не увидела своего Стерна, но там, впереди, была земля.

– Он полетел за помощью. Мы доплыли, Туам, понимаешь? Почти доплыли! Еще чуть-чуть! Вода несет нас к берегу!

– Поверни мне голову. Хочу его увидеть.

Туам смотрел на берег не мигая. Сквозь туман, застилающий ему глаза, он видел высокие деревья. Их становилось все больше и больше. Все теснее и теснее они сходились друг с другом, превращаясь в дремучую черную чащу…

– Туам? – тихо позвала Динь волка. Он не ответил, и не пошевельнулся. – Туам! Туам!

– Все кончено, – прошептала Фидем, осторожно крылом закрывая волку глаза.

– Нет! Я не хочу… не могу…

– Все кончено, – повторила Фидем. Они прижались к друг другу, чувствуя себя такими одинокими, как никогда раньше.

Тихо прошелестев крыльями, рядом с Динь приземлился Вент. Он уже все знал. Дикая боль в сердце, отражение боли его Хранимой, рассказала ему.

– Вот, – он положил перед Фидем сверкающий шлем и броню.

– Откуда? – безразлично спросила она.

– Нашел на одной из льдин.

Легкий толчок возвестил о том, что они достигли берега.

– Вот, – Фидем протянула волчице доспехи. – Это тебе.

– Мне… Мне не надо, зачем? – Динь испуганно отшатнулась. – Разве… ты не должна вернуть их?

– Может и должна, – медленно проговорила она. – Но Туам сказал бы, что тебе нужнее. Ведь кто знает, какие опасности ждут тебя впереди. Да. Туам сказал бы, что я поступаю правильно, а это для меня важнее всего. Не рухнули же небеса без твоей брони?

– Возьми доспехи, Динь, – мягко сказал Вент.

Фидем помогла Динь надеть броню. Впервые волчица почувствовала на себе тяжесть звездного серебра и его холод. Она боялась, что ее боль тут же утихнет, что она будет смотреть на мертвое тело Туама так, словно он был совсем чужим волком, но этого не произошло. Только стало чуть легче, словно частичка волка перешла к ней вместе с доспехами.

– Попрощайтесь, – Фидем повела крылом в сторону своего Хранимого. – Мне пора возвращаться.

Динь медленно подошла к Туаму и в последний раз прижалась к нему всем телом, взъерошила носом шерсть на его шее.

– Я не могу оставить его так, совсем одного, – прошептала она.

– Об этом не беспокойся, – Фидем осторожно толкнула льдину лапой, и та медленно отчалила от берега. – Прощай, Динь.

– Прощай.

Динь чувствовала внутри себя огромную серую пустоту. Так хотелось зареветь, закричать… Но что могли сделать крики и слезы для такого горя? Молча она смотрела за тем, как подталкиваемая Фидем льдина плывет все дальше в море, в проклятое море, которое они хотели пересечь вместе и здесь, где теперь Динь стояла одна, начать новую, радостную жизнь.

И, когда морской туман скрыл за собой льдину, Стерна, Туама – Динь завыла. Громко и горестно завыла песнь, которой волков никто и никогда не учил, но которую каждый знал с самого своего рождения. Она выла, пытаясь позвать Туама оттуда, откуда никто не возвращался.

– Я останусь здесь, – хрипло пробормотала она Венту, когда силы закончились, и в горле пересохло. – Я… не могу никуда идти.

Стерн согласно кивнул. Волчица улеглась прямо на холодный берег, мордой к морю. Ей казалось, что сквозь слезы она все еще видит льдину и уплывающего вдаль Туама.

Но все это было лишь видением.

====== Глава XV ======

– Поплачь, Динь, поплачь, – уговаривал волчицу Вент, гладя ее крылом по голове. Она сидела очень прямо и молча, сухими глазами, смотрела на беспощадное море.

– Зачем? – очень тихо спросила Динь, повернувшись к Стерну. Того обожгло пустотой ее взгляда, но он твердо ответил:

– Будет легче.

– Легче? – не веря, повторила волчица, – легче?! – крикнула она, отпрянув от Вента, – я не хочу легче, понятно! Не хочу! Зачем мне это все? Зачем мне жизнь, если Туам… если он… умер? Зачем мне я? Зачем мне ты?

– Динь, ну что ты такое… – осторожно начал Вент, но Динь не дала ему договорить.

– Я ненавижу себя, – сказала она, глядя Стерну в глаза, – это все из-за меня! Зачем я такая глупая? Зачем я полезла спасать эту олениху? Если бы не это, Туам… он был бы сейчас жив!

– Перестань! – снова начал Стерн, и сам отпрянул от оскала и яростного взгляда волчицы. Несколько минут они молча смотрели друг другу в глаза, а потом Динь тихо произнесла:

– И тебя я ненавижу. Не смей меня оправдывать, слышишь! Я не хочу оправданий! Это моя вина! Это я виновата в том… в том… – она сбилась. Ужас обагренного кровью льда, умирающего волка, его хрипов и боли захлестнул ее. Хотелось закрыть глаза, чтобы видение исчезло, но в темноте все напротив стало еще ярче, отчетливей.

– Я хочу вывернуть себя на изнанку, как Тасмань, – глухо сказала она, – хочу, чтобы мы оба умерли, ты и я. Я ненавижу эту жизнь. Я не хочу жить ее без Туама.

– Динь, – Стерн возвысил голос, – сними доспех!

– Да, – внезапно ответила Динь, – я сниму их! Пусть мне будет еще больнее! Может, тогда у меня хватит смелости умереть! Пусть море и меня заберет тоже! Ненавижу его!

Лапой волчица сбила с себя шлем, и рванулась к морю, но Вент вцепился когтистой лапой в ее морду.

– Динь, – окликнул он волчицу. Та в бессилии клацнула зубами в миллиметре от его груди, но Стерн даже не дрогнул, – думаешь, Туам бы этого хотел?

Волчица замерла, только тяжело дышала и смотрела на Вента ненавидящим взглядом.

– А если я этого хочу?! – выкрикнула она.

– Ты все, что осталось от Туама в этот мире. Все, о чем вы говорили с ним, все его мечты – это все теперь твое. Он принес огромную жертву для того, чтобы ты осталась здесь…

– Если бы он знал, что я не смогу без него, он бы не поступил так…

Вент качнул головой.

– Но он уже так поступил. Он сделал свой выбор. Он считал тебя сильной. Если ты сейчас сделаешь, что задумала, ты предашь его. Как будто его жизнь, которую он отдал за тебя, не имеет никакого значения.

– Но… Это неправда! – взгляд волчицы больше не жег Стерна яростью. Слезы затуманили его, и все-таки, в глубине зрачков, Вент заметил искру понимания.

– Если это неправда, – спокойно сказал он, – то все, что ты можешь сделать сейчас – это попрощаться с ним. Пожелать ему доброго пути там, за гранью смерти. И пойти дальше здесь. Хранить память о нем в этом мире, до тех пор, пока не придет и твое время умереть.

Динь судорожно вздохнула. Слова о неизбежности собственной смерти принесли ей какое-то непонятное облегчение. Словно так она могла оправдаться перед Туамом за то, что выжила. Хотя она и знала, что Туам никогда не потребовал бы от нее таких оправданий.

– Я просто не понимаю, – тихо сказала она, – разве так бывает, чтобы волк исчез?.. Он был здесь, понимаешь? Всегда рядом со мной!.. А теперь его просто нет и никогда не будет?

Голос Динь прервался, и она бессильно замотала головой, стараясь стряхнуть с морды слезы. Вент сел ей на плечо и ткнулся клювом в шею.

– Нет, так не бывает, – согласился он, – у него на этой земле осталась ты. В твоей памяти его слова, его мысли, его мечты и его поступки. А на небе есть Стерн, Фидем. Она сейчас наверняка рассказывает другим Звездным Птицам, каким был ее Хранимый. Вот видишь, Туам везде оставил след. Разве он мог тогда исчезнуть?

Динь снова покачала головой. Слезы бежали по ее щекам, соленые, как море. Она полюбила море сразу: его сдержанную силу, крепкий запах, тоскливые крики чаек, серебристую рябь солнца на ледяных оковах. А оно предало ее. Натравило на нее монстра из самых темных своих глубин и отняло самое дорогое, что у нее было.

Вент слетел на берег, прямо под лапы Динь. Волчица опустила голову и ткнулась мордой ему в грудь, а он, расправив крылья, обнял ее за шею, чувствуя, как перья становятся мокрыми, и как прерывисто и тяжело волчица дышит ему в самое сердце, спрятанное за хрупкими костями.

– Прощай, Туам, – прошептала Динь, – мне так больно от того, что мы не встретимся. Но у тебя здесь есть я. И я обещаю, что буду самой смелой и ни за что не подведу тебя, и не предам. Прощай.

Вскинув голову, волчица громко завыла в надвигающийся кровавый закат. Она пела песнь без слов. Песнь чистой скорби и боли. Вент молча оставался рядом, прижавшись к ее лапе.

Динь умолкла. Некоторое время она сидела неподвижно, опустив голову. Потом поднялась и кивнула Венту. Повернулась к морю спиной. И вдруг вой, злобный и яростный, разорвал наступившую тишину.

Динь испуганно посмотрела на Вента, тот пожал плечами.

– Я не знаю…

Вой повторился. Это не было просьбой о помощи, или скорбью о погибшем, или ответом на скорбь собрата. Динь никогда раньше не слышала такого ужасного звука. Словно кто-то ненавидел весь мир, и вызывал его на бой, или хотел отомстить ему, убить, уничтожить.

– Это волк! – сказала Динь, повернув голову на звук.

– Не думаю, что нам стоит идти туда, – с сомнением заметил Вент, но, заметив отчаянный взгляд своей Хранимой, покачал головой:

– Давай хотя бы будем осторожны, – попросил он, – я полечу вперед и разведаю, что там.

– Я пойду с тобой, – упрямо заявила Динь.

– Это безумие, – попытался возразить Вент, однако Динь уже шла вперед.

– Может, там собрат, которому требуется помощь, – сказала она Стерну.

– Или собрат, который хочет тебя убить, – вполголоса пробормотал тот. Динь вскинула голову:

– Мне все равно!

– Стой! – Вент вцепился волчице когтями в морду, заставив посмотреть на него, – надень броню, – тихо сказал он.

Динь поняла, что спорить бессмысленно. Недвижимо она стояла, пока ловкие лапы Стерна прилаживали доспехи. Теперь, потеряв тепло Туама, они были жесткими, чужими и очень тяжелыми. Однако волчица ни слова не сказала об этом Венту.

Шум равнодушного моря за ее спиной постепенно смолкал, уступая место ночной тишине леса. Здесь было даже слишком тихо: не стрекотали сверчки, не ухали совы. Огромные обожженные стволы казались совсем мертвыми, и даже сухие листья, оставшиеся с прошлого лета, не шелестели на ветру. Как бы Динь не хотелось быть смелой, чем дальше она ступала в чащу и чем громче слышался вой, тем медленнее становился ее шаг, а голова опускалась, словно волчице хотелось стать ниже и незаметнее.

– Смотри! – тихо окликнул Хранимую Вент, – что там впереди?

Динь спряталась за какими-то колючими кустами и посмотрела туда, куда указывал Стерн. Она никогда не видела ничего подобного, но чутье подсказало ей, что это странное угловатое сооружение – дело рук человека.

– Воют оттуда, – сказал Вент, – Динь, ты точно не хочешь, чтобы я…

Волчица отрицательно покачала головой. Прижавшись животом к земле, она медленно поползла вперед, и ползла до тех пор, пока не ткнулась носом в странные, совсем низкие и голые деревья, окружавшие дом. Немного продвинувшись вдоль, волчица нашла дыру в ограде, и, чуть скрипнув покосившейся калиткой, вошла во двор.

В нос ей ударил острый запах гари, гнили и человека.

– Эй… – позвала Динь, – кто здесь?

Ужасный лязг оглушил ее. Перед глазами мелькнуло что-то рыжее, в холку вцепились острые когти Вента, пытающегося оттащить Хранимую назад. Шарахнувшись, Динь опрокинулась на спину, вздев над собой длинные лапы. Зазвенела сталь брони.

– Иди! – услышала она хриплый рык, – давай! Подойди ближе, раз ты такая храбрая! Я разорву тебя на куски!

Поспешно извернувшись, Динь вскочила, одновременно делая еще прыжок назад. Взъерошенная, обескураженная, перемазанная в грязи и пепле она посмотрела на ту, которая говорила с ней.

Перед ней стояла, оскалив зубы и вдыбив шерсть некогда рыжая, а теперь бурая волчица. В глаза Динь бросились ее сверкающие яростью зеленые глаза и ужасная худоба. Казалось, что она с трудом держится на лапах. Снег кругом был обгрызан до земли, и на покосившейся будке виднелись следы зубов, а края крыши были разодраны в щепки. И что-то еще странное зацепило взгляд волчицы, только она не могла понять, что именно…

– Тише, – Динь отступила, – извини, если это твои земли. Я не хочу причинить тебе зла. Я… я уйду.

Во взгляде рыжей на секунду промелькнуло удивление. Она никогда прежде не видела таких белых волков в броне. Но, все же, ненависть одержала верх и волчица рванула вперед, стараясь добраться до этой дерзкой незнакомки, однако что-то мешало, не давало впиться в нее, убить, обагрить сожженную землю ее кровью.

– Проваливай! – пророкотала волчица, скребя когтями землю, – вали! Можешь всем рассказать, как Ита попала в ловушку! Ты ведь для этого приходила? Давай, растрепли всем: Ита в ловушке! Ита скоро сдохнет! Пусть радуются! Пусть хоть что-то порадует их, перед тем, как все они сдохнут! А они сдохнут, поверь мне!

– Что… что ты говоришь? – Динь с трудом заставляла себя оставаться на месте и смотреть в глаза незнакомки. Ей казалось, что еще чуть-чуть, и волчица порвет ее. И вправду порвет, на множество мелких кусочков.

– Так тебя зовут Ита? – спросил Вент, приземлившись прямо перед мордой рыжей. Динь вздрогнула и подалась вперед, но ее Стерн, казалось, совсем не боялся ни клыков, ни злобного взгляда. Незаметно он кивнул Динь, и волчица, присмотревшись, поняла, почему все еще жива. От худой шеи незнакомки куда-то за угол тянулась тяжелая железная цепь,

– Слишком много слов о смерти, тебе не кажется? – продолжил Вент.

– Ахахаха! – рассмеялась Ита, запрокинув голову и широко раскрыв пасть, – а о чем мне еще говорить, маленькая птичка, как не о смерти? Здесь кроме нее, да меня никого больше не осталось. Нет, есть хозяин. Да, мой хозяин! Хочешь познакомиться с ним, маленькая птичка?

– Меня зовут Вент, – уточнил Стерн, но волчица пропустила его слова мимо ушей.

– Хочешь познакомиться с ним, маленькая птичка, так загляни в дом. Или нет! Пусть лучше она заглянет, – Ита кивнула в сторону Динь, – ей понравится, я уверена!

– Динь, не ходи туда! – встревоженно сказал Вент. Однако волчица решительно шагнула к дому и скрылась за дверью. Ита со злобной усмешкой наблюдала за ней.

Динь никогда прежде не приходилось быть в таких больших человеческих домах, да и в домах вообще. Она знала о существовании чумов, но внутри не была никогда.

Пахло мертвечиной. Множеством мертвых волков. Кругом, в зловещем мраке угадывались очертания полуистлевших странных предметов. Мертвенный блеск привлек внимание волчицы и, когда глаза ее привыкли к темноте, она увидела голову волка, прибитую к стене. Ниже – шкуру. А еще ниже неподвижное, обгоревшее тело человека.

Подавив тошноту, Динь вылетела наружу, задыхаясь от ужаса, не в силах сказать ни слова.

Ита с издевкой поинтересовалась:

– Ну, как? Он достаточно радушно тебя принял?

– Вент… – пробормотала Динь, не глядя на нее, – там человек. Он мертвый. Он сгорел.

– Ах, да! – Ита снова безумно расхохоталась, – об этом-то я и забыла предупредить! Надеюсь, ты сможешь меня простить! – она чуть опустила голову в поклоне, продолжая жечь Динь горящим взглядом исподлобья, но это уже не пугало волчицу.

– Бедная… – прошептала она, – ты была здесь пока он умирал? И все это время после? – Динь сделала шаг вперед, – позволь помочь тебе.

Снова раздался пронзительный лязг цепи и Динь оказалась опрокинута одним мощным ударом и прижата к земле.

– Хочешь мне помочь? – горячее дыхание Иты обожгло шерсть над ухом волчицы, – тогда умри!

Прошелестели перья, щелкнули клыки, послышался рык полный боли и злобы, и Динь, внезапно осознав, что она свободна, отпрыгнула прочь. Ита с ненавистью смотрела на Вента, по ее щеке стекала кровь. Стерн одарил рыжую холодным взглядом.

– Идем отсюда, Динь, – приказал Вент, направляясь в сторону калитки.

– Но… – волчица с состраданием смотрела на Иту.

– Идем, Динь! – нетерпеливо повторил Стерн, не сводя глаз с рыжей волчицы, – послушай меня хоть раз без лишних вопросов.

Еще минуту Динь смотрела на Иту, а та на нее. Взгляд рыжей был полон ненависти и неясной, и оттого – жуткой усмешки.

Потом волчица развернулась и понуро побрела следом за Стерном. В спину ей летел безумный ликующий вой Иты.

– Она ведь умрет от голода, – сказала Динь Венту, когда они вышли за забор.

– И ты решила скормить ей себя? – насмешливо поинтересовался Вент, – так и тебя ей надолго не хватит, и она все равно умрет от голода, только чуть позже.

– Я думала, может, можно ее освободить…

– Ты с ума сошла? Ты видела, как она себя ведет?

– Но… она ведь не в себе! Представь, что ей пришлось пережить! – сбивчиво заговорила Динь, – цепь, пожар… и человек рядом умирал… – волчицу передернуло, – Вент, может, я тоже сошла бы с ума!

Стерн приземлился на нижнюю ветку ели и пристально посмотрел в глаза своей Хранимой.

– Я не хочу сказать, что ты неправа, – сказал он, – и мне тоже жаль Иту. Мы найдем другой способ помочь ей, а сейчас нужно поискать пищу, воду и укрытие.

Из-за забора раздался пронзительный вой. Тот самый, который Динь уже слышала на берегу. Только в тысячу раз злее. Он пробирал холодным ужасом до самого сердца.

– Бедная, – содрогнулась волчица, – она ведь там совсем одна! Голодная. На цепи. Рядом с человеческим трупом…

– Идем, – настойчиво предупредил Стерн. С ветви он видел, как рыжая волчица за забором рвется с цепи, и, хотя, та держала ее достаточно крепко, он не был уверен, что она устоит перед такой яростью и напором. Вент снялся с ветки и полетел вперед, увлекая за собой Хранимую.

– Давай скорее! – поторопил он волчицу, заметив в мертвенном свете серебристый отблеск. Мне кажется, я нашел воду.

Динь тряхнула головой, еще раз оглянулась на человеческий дом, едва видневшийся уже за раскидистыми ветвями деревьев и, глубоко вздохнув, порысила следом за Стерном. Она очень хотела пить, ведь с того момента, когда льдина причалила к берегу, во рту ее не было ни капли пресной воды. Однако из мыслей никак не уходила рыжая волчица в плену своей цепи.

Водой, которую заметил Вент, была тонкая узкая полоска ручья, едва-едва выбивавшегося из-под снега. С веселым звоном он бился брызгами в обледеневшие берега своего русла.

На мгновение Динь забыла об Ите, хотя ее злобный вой все еще висел над лесом. Она опустила голову и с жадностью принялась лакать. И когда волчица подняла морду, с которой капала вода, она поняла, как устала. Она опустилась на землю, и, прежде чем заснуть, услышала шорох крыльев Вента, устраивающегося на какой-то ветке. Сухой треск ломающихся сучьев, да далекий вой было последним, что она услышала, прежде чем веки ее тяжело сомкнулись.