Текст книги "Динь. История одной волчицы (СИ)"

Автор книги: koreandre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

– Надо проследить за ним, – волнуясь, сказала Динь.

– Нет, – Стерн Фроза часто дышал. – Мне… стало легче. Все будет как надо, – и, заметив, что Динь все еще встревожена, улыбнулся. – Он пошел к Тасмани.

Динь вернулась в нору. Она по-прежнему казалась ей мрачной и неуютным. И она по-прежнему знала, для кого оно предназначается.

Но возле стены, положив голову на лапы спал Туам. Рядом дремала его звездная птица – Фидем. Прижавшись к теплому меху, сладко сопел Мымыл.

И пещера стала совсем не важной. Ее суровые, крепкие стены словно растворились. С глубоким, счастливым вздохом волчица улеглась рядом с Мымылом так, чтобы согревать его и с другой стороны. И мгновенно уснула.

– Просыпайся! – Динь казалось, что прошло всего несколько секунд с того момента, как она уснула, но она не чувствовала себя усталой. Напротив, все ее тело переполняла бодрость. Открыв глаза, она увидела перед собой Туама. – Хочу выйти пораньше, чтобы не заставлять их чувствовать себя неловко… Да и не хочется, чтобы на нас глазели.

Динь кивнула и поднялась на лапы. Мымыл уже стоял на ногах и отчаянно зевал. Стерны были рядом, серьезные и сосредоточенные, как всегда.

Лязгнул металл – это Фидем надела шлем на своего Хранимого.

– Идем, – сказал Туам.

Крадучись, почти бесшумно, (исключая Мымыла) они выбрались из логова и легко порысили прочь от волчьего поселения. Динь смотрела по сторонам. Кругом было пустынно. Тогда она нашла взглядом пещеру Тасмани. Где-то там сейчас два упрямых волка нашли, наконец, свое счастье.

Динь прижалась к Туаму. Тот повернул к ней голову. Он ничего не сказал, но Динь знала, что под стальным шлемом скрывается улыбка.

Они шли уже достаточно долго, когда ветер донес до них запах других волков. И запах был им знаком.

– Смотри, – шепнул Вент Динь, – там Тасмань и Фроз!

И в самом деле, вдалеке маячили два силуэта, один из которых волчица узнала мгновенно, а про второй несложно было догадаться.

– И их Стерны с ними, – прошептала Динь в ответ, заметив в небе две крылатых тени, безмятежно купающиеся в теплом воздухе. – Обойдем чуть стороной, не будем их отвлекать…

Но Фроз уже сам заметил путников. В несколько прыжков он оказался рядом с ними. Он не поблагодарил Динь, но волчица видела, насколько он счастлив. Доспехов на нем не было.

– Доброго пути, – сказал он. – Мне жаль, что вы не можете остаться с нами. О том нануке в капкане можете не беспокоиться, – Фроз нахмурился. – Я соберу отряд, и мы сделаем то, чего не смогли прошлой зимой. Удачи вам!

– Спасибо! – кивнул Туам.

– Спасибо! – отозвалась Динь, а Стерны и Мымыл наклонили головы.

Фроз умчался обратно, туда, где силуэтом, подернутым легкой дымкой, ждала его Тасмань.

====== Глава XII ======

Мымыл потерял счет дням с того момента, как он присоединился к волкам и их Стернам. Он знал только одно: теперь они уже очень далеко от тех мест, где Мымыл родился и вырос. И с каждым днем он уходил еще дальше, подгоняемый волками.

Мымыл чувствовал в своей груди необъяснимую тоску. В начале дороги в сердце его горели ненависть к шаману и гнев к людям стойбища, которые так легко напугались и отказались от него. И он ступал по земле твердо.

После ему казалось, что все это – лишь приключение, посланное Богами. Он с интересом учился волчьему языку, помогал волкам загонять и убивать добычу, и чувствовал, как каждый шаг по незнакомой земле делает его все более взрослым и сильным, настоящим мужчиной. И он ступал по земле твердо.

Теперь же ему было грустно. Тундра вокруг была совсем такой, как рядом с его стойбищем: те же травы, те же маленькие деревца и редкие камни. И все-таки она была чужой. Птицы, летящие над его головой, с их необъяснимой мудростью, были чужими. Волки, без устали рысившие рядом были чужими. Звук их языка был чужой, хищный. От него першило в горле, а на глаза наворачивались слезы. А сырое мясо, казалось, превращало Мымыла в дикого зверя. И у Мымыла уже не оставалось сил ступать твердо. Он то и дело оборачивался и спотыкался, а если ему встречался в небе дым от костров чужих стойбищ, он останавливался и подолгу смотрел на него.

По ночам мальчику снились мать, и отец, и сестры. Его враг – Танал. Тогда Мымыл вскакивал, схватившись за нож, в бессильной ярости. Белая волчица рядом с ним тоже просыпалась. Клала на колени огромную мохнатую голову и утешала его:

– Хорошо, – говорила она. – Все хорошо.

И Мымыл соглашался. Размазывал по лицу горячие горькие слезы и снова шел следом за волками, каждый раз чувствуя боль в сердце, когда приходилось пройти мимо еще одного стойбища с его кострами и человеческой речью.

Ему оставалось верить только в одно – в то, что его догадки верны, и шаман не успел добраться до Людей Моря. И что с этими людьми он начнет новую, счастливую жизнь.

– Мне кажется, нам недолго осталось идти, – сказал Туам. – Я чувствую в воздухе что-то, чего не было раньше.

– Это море, – Вент расправил крылья. – Оно совсем близко.

– Но нам важно успеть, – Фидем встревоженно оглядела волков. – Льды не будут держаться вечно. С каждым днем становится все теплее. Мы можем остаться здесь до осени…

– Этого нельзя допустить, – решительно заявил Туам. – Мы уязвимы, мы лишены защиты своих земель. Можно сказать, что мы – прокляты. Я не хочу еще одной встречи со злыми духами.

Динь вздрогнула. Она поняла, что Туам говорит так из-за нее. Ему духи не могли навредить из-за брони. Но ее, Динь, они могли свести с ума и даже убить. И Мымыла.

– Но, в любом случае, сначала мы должны отыскать Людей Моря, – Туам кинул взгляд на Мымыла, который обстругивал ножом палочку и с беспокойством прислушивался к волчьему разговору.

– Я не вижу Людей Моря, – крикнул Вент, с высоты. – Но я вижу оленей! Они в паре часов ходьбы от нас. Множество оленей.

– Табун… – прошептала Динь. – Я должна поговорить с ними.

– Ты с ума сошла? – Туам встревоженно посмотрел на волчицу. – Ты – хищница. Они затопчут тебя. Ты без брони!

– Я пойду туда, Туам, – сказала Динь, и все поняли, что возражать ей бессмысленно. – В конце концов, кто кроме них сможет рассказать нам о переходе через море?

– Тогда я с тобой.

– Без брони.

– Это безумие! – воскликнул Туам. – Наши предки, сами Великие завещали…

– Без брони, – повторила Динь. – Они накинутся на тебя, если увидят броню. Подумают, что мы пришли охотиться на них.

– Два волка пришли охотиться за целым стадом оленей? Мы же не совсем дураки, Динь! Помнишь, что случилось с Карваном?

– Туам, – Динь произнесла его имя очень мягко и очень серьезно. – Ты можешь пойти со мной. Я бы даже хотела, чтобы ты пошел со мной. Но без брони. Иначе я пойду одна.

Волк с минуту молча смотрел на нее. Затем, кивнул Фидем и та легко отстегнула застежку шлема.

– Без брони – так без брони, – согласился он. – В конце концов, нас изгнали с Севера, а это значит, что и его законам мы больше не подчиняемся.

Следом упал доспех с его спины. Мымыл напряженно наблюдал за волками:

– Куда вы? – спросил он.

– Поговорить с оленями, – весело ответил Туам, чувствуя, как в лапах его появляется странная легкость. Так бывало, когда он собирался совершить что-нибудь безумное.

– Вы… хотите сказать, что олени могут говорить? – Мымыл посмотрел на волков как на сумасшедших.

– Да, – хмыкнул Туам. – Конечно, не те олени, которых стерегут ваши собаки, эти неуклюжие, коротконогие мохнатики. Настоящие олени.

– Можно мне с вами?..

Туам с сомнением оглядел разбросанные по земле доспехи.

– Я бы хотел, чтобы ты постерег их…

– Я их понесу! – с готовностью отозвался Мымыл. Туам посмотрел на Динь.

– Хорошо, – медленно сказала она. – Но только держись вдалеке, пока я не позову тебя.

– Они движутся к нам! – крикнул Вент.

– Отлично! А мы пойдем навстречу им.

Мымыл спешил за волками со всех ног. Динь позволила на время надеть Туаму доспехи, чтобы мальчику не пришлось идти с ними лишнее время, но все-таки, как и всегда, Мымыл отставал. Хотя ему очень хотелось своими глазами увидеть невероятных оленей.

Вообще, он чувствовал воодушевление, после того, как услышал, что совсем скоро вернется к людям. До последнего его терзал страх: перед Севером, перед хищниками… Даже перед собой. Мымыл боялся, что и сам станет диким зверем, и забудет, какого это – быть человеком. Но сейчас он чувствовал, что не забыл. И надежды на счастливую жизнь переставали быть только надеждами. Они становились реальностью.

– Я чую их запах, – прошептал Туам.

– А я слышу топот копыт… – Динь навострила уши.

– Они совсем близко! – крикнула Фидем и, слетев вниз, поспешно стащила с Туама доспехи. Мымыл взял их в руки. Они были тяжелые и холодные.

– Я их вижу… – прошептала Динь.

Она уже видела оленей, но тогда это был напуганный буйный табун, спасавшийся от неминуемой гибели, обращенный в бегство. Теперь же перед ней стройно ступали сотни оленьих ног, с тяжелыми раздвоенными копытами, с ветвистыми рогами. С мудрым взглядом темных глаз.

«Как? – думала Динь. – Как можно не заметить разума в этих глазах, только раз взглянув в них?»

А впереди шел вожак. Он был самый высокий, у него была самая широкая грудь, самые сильные ноги, самые мощные копыта и самые огромные рога. Внезапно он остановился, и весь табун за его спиной остановился тоже, в один миг, будто по неслышимой команде.

Олень потянул воздух носом и затрубил, гулко и тревожно. Динь почувствовала, как ее сердце бьется чаще от этого могучего звука.

– Что он сказал? – спросил Мымыл. – Я не могу понять его!

– Еще ничего, – объяснил Туам. – Он просто предупредил табун о нашем присутствии. Почуял волков и хочет проверить.

– Стойте тихо, – сказала Динь, увидев, как огромный олень надвигается на нее с пятью молодыми самцами. Этого было достаточно, чтобы сразиться с малым количеством волков и заставить запутаться большую стаю при бегстве.

Олень снова затрубил, на этот раз не тревожно, но угрожая. Копнул землю копытом.

– Оставайтесь на месте… – Динь сделала шаг вперед. Туам с волнением наблюдал за ней.

– Волк! – воскликнул олень, и это слово Мымыл уже понял. У оленя была странная речь, он куда сильнее тянул звуки, они были мягче и глуше, и все-таки, это был тот же язык, что и у волков.

– Да, – сказала Динь. – Я волк. Не бойтесь, нас всего двое, мы не причиним вам вреда!

Олень подошел к Динь совсем близко и опустил голову так, что его нос коснулся ее носа. О, это был очень старый, мудрый и смелый вожак. Соратники за его спиной неуверенно переминались с ноги на ногу.

– Не бояться? – в глазах оленя сверкнул гнев. – Мы не боимся вас, мы вас презираем. Вы – рабы Смерти! Вы не можете жить, не убивая. И целью выбираете слабейших из нас. В честной схватке стаи против табуна я не поставил бы на вас и обломка своего рога.

Динь прижала уши, ошарашенная словами оленя. Туам нервно вглядывался в их силуэты.

– Все в порядке? – крикнул он.

– Да! – отозвалась Динь. – Простите меня за мои неосторожные слова. Я… Я очень мало знаю о вас. Поэтому и сказала так.

– Это неплохо, – олень все еще был сердит, но он уже не выглядел таким устрашающим. – Но, что ты хочешь от нас, раба Смерти, если не сожрать кого-нибудь из наших детей?

– Там мои друзья. Волк, два Стерна и человеческий детеныш. Вы позволите им приблизиться?

Кажется, олень был удивлен.

– Необычная компания. Что же, пусть подходят. Держите рога наготове, – приказал он молодым оленям, и те, столпившись вокруг своего вожака, опустили головы.

Туам и Мымыл медленно подошли.

– Меня зовут Динь, – сказала Динь. – Это Туам, он сын вожака моей стаи.

Олень коротко кивнул. Взгляд его остановился на Мымыле, который все еще держал в руках броню.

– Это Мымыл, – Динь указала на мальчика. – Это наши Стерны, Вент и Фидем.

– Меня зовут Омох, я – вожак этого табуна. И ты не ответила мне на вопрос, раба Смерти. Что тебе нужно?

– Нас изгнали из стаи, – смело сказала Динь. Туам поморщился. Олени не вызывали у него доверия, и он не хотел, чтобы они знали о их беде. – Изгнали за то, что мы помогли одной из вас. Теперь нам нужна ваша помощь.

Омох внимательно посмотрел на Динь.

– Поднимите рога, – приказал он соратникам. – Так ты, та самая волчица, которая спасла одну из наших сестер?

– Да.

– Как мы можем убедиться в этом?

– Я думаю, она сможет меня узнать.

Омох покачал головой, словно раздумывая.

– Следуйте за мной, – сказал он наконец. – И если что, мы растопчем вас без всякой жалости.

Он повернулся и пошел вперед, к своему табуну. Динь последовала за ним, прижавшись к боку Туама. Волк чувствовал себя неуютно, он был беззащитен без брони, но даже в броне… Что он сможет против тысяч копыт?

– Ты просто сумасшедшая, – прошептал он Динь.

Мымыл не выглядел напуганным. Он оглядывался по сторонам и в глазах его светился восторг. Кругом были могучие, огромные животные, и он понимал их. Слышал, о чем они говорят, над чем смеются, что их тревожит.

– Никто мне не поверит, если я расскажу… – пробормотал мальчик.

– Игриада! – послышался зычный клич вожака. Олени зашевелились, пропуская кого-то вперед. Рога и ноги расступались, Сплошное море рогов и ног словно расходилось на две части. У Динь закружилась голова от этого мельтешения.

И вдруг все закончилось. Перед ней стояла олениха. За ее спину прятался маленький олененок и глядел на волков озорными глазами.

– Скажи, – потребовал Омох. – Это та волчица, которая спасла тебе жизнь?

Взгляды волка и оленихи встретились. Потом Игриада потянула воздух носом.

– Да! – сказала она. – Это та самая волчица. Я не забуду ее запаха и после смерти.

Олени изумленно выдохнули, все разом, и Динь обдало теплой волной.

– Что же, – сказал Омох. – Идите за мной.

Они отошли подальше от табуна. Было видно, что вожак не желает долго держать такую опасность в самом его сердце.

– Я не верю в бескорыстие волков. Почему ты поступила так? – спросил Омох, как только они оказались достаточно далеко от табуна.

– Потому что я услышала ваши слова, – ответила Динь. – Потому что на мне не было доспехов. Потому что волк в шлеме глух к мольбам.

Омох снова покосился на броню в руках Мымыла.

– Да, это моя броня, – сказал Туам. – Моя волчица попросила меня снять ее, чтобы я мог слышать вас. Остальные не захотят вас услышать. Слишком многое зависит от нашей удачной на вас охоты. Наши жизни – в первую очередь.

– Ты не открыл мне своей дерзостью ничего нового, – проговорил Омох. – Потому мы и называем вас рабами Смерти, и до конца веков у нас не будет для вас другого имени. Но это волчица поступила благородно. И я в третий раз спрашиваю. Что ты хочешь от нас?

– Расскажите, что произошло за морем? Мы хотим уйти туда.

Омох фыркнул и ковырнул копытом землю.

– На нас напала Низвергнутая Стихия, – сказал он. – Наверное, какой-то человек не смог удержать ее в своем очаге. Все сгорело. Когда ты со своими спутниками ступишь на другой берег, ты увидишь, что произошло. Сейчас же у меня нет слов, чтобы описать это.

– Низвергнутая Стихия? Что это? – шепотом спросил Мымыл у Туама.

– Это огонь, – ответил тот.

– Там… все еще нельзя жить?

Омох покачал головой:

– Думаю, Стихия остановилась перед водой и больше не опасна, но пищи для нас там нет.

– А как вы перебираетесь через море? Это опасно?

– Мы приходим по льдам, пока они еще крепки. Море на самом деле не так огромно, как тебе кажется, раба Смерти. И есть место, где оно совсем узкое. Там крепкие льды. Три дня мы идем по ним без устали, пока не ступаем на землю. Не думаю, что вам потребуется больше времени. Но это опасно. Порой, случается, что лед рушится под нашими ногами, и тогда мы теряем многих. Вы, волки, легче. Вам не грозит эта беда.

– Спасибо, – сказала Динь. – Правда, огромное спасибо. Нам пора идти…

– Не так быстро, раба Смерти, – Омох преградил Динь дорогу. – Мы могли бы убить тебя. Ведь ты перейдешь через море и будешь охотиться на наших братьев.

– Нет! Ни за что я не трону оленя.

– Ты клянешься в этом перед Великими?

Динь не медлила ни секунды:

– Да, – твердо сказала она.

– Хорошо. Я может, схожу с ума на старости лет, но я верю твоему слову, – Омох обернулся к Туаму. – А что скажешь ты?

– До конца своих дней я не буду охотиться на оленей, – сказал Туам так же твердо, как Динь.

– И я, – вмешался Мымыл. – Я тоже не буду трогать оленей.

Омох изумленно посмотрел на человека, однако ничего не сказал и лишь добродушно мотнул своей огромной головой.

– Я верю вам троим. Кстати, что делает человек среди вас?

– Он… – Динь чуть замялась и встревоженно посмотрела на Мымыла, боясь обидеть его ответом, но он сам сказал, решительно и твердо.

– Я – Изгнанник. Такой же, как они. Мы идем к Людям Моря.

– К Людям Моря? – Омох задумчиво помотал мохнатой головой. – Я знаю, где живут Люди Моря. Это всего день оленьего галопа от моего табуна. Знаете, я бы мог помочь вам.

В поселке звенел смех. Люди сидели возле чумов и говорили, или разделывали рыбу, или вялили мясо и просушивали над костром тонкие полосы кожи. Как вдруг один из них заметил вдали три странных силуэта.

– Смотрите! – крикнул он и замахал руками. – Смотрите, там олень и… И…

– Волки! – выдохнули люди, собираясь на окраине своего поселка. Лица их были удивленными и угрюмыми одновременно, пальцы крепко стискивали оружие.

– А на олене человек! – крикнул тот парень, который первым заметил загадочных гостей. – Ребенок! Мальчик!

– Нам пришла пора прощаться, Мымыл, – сказал Туам, когда мальчик спрыгнул вниз с широкой оленьей спины.

– Да, – ответил Мымыл. В глазах его стояли слезы. Молча он рванулся к волку и обнял того за крепкую пушистую шею. Туам положил на плечо мальчику голову. Потом Мымыл подошел к Динь и обнял ее:

– Спасибо вам за все, – прошептал он. – Спасибо тебе… Я никогда тебя не забуду и язык твоего народа. Как жаль, что мы больше не увидимся.

– Любое расставание не вечно, – ответила Динь и посмотрела на Туама. – Ведь есть еще звезды.

Мымыл встал напротив оленя, который вез его. Это был молодой и смелый олень.

– Спасибо тебе, – сказал он. – Я так мало знаю о вас. Наши олени совсем на вас не похожи.

– Так и есть, – олень копнул копытом землю. – Они не имеют разума и не знают языка. У нас намного меньше общего с ними, чем с тобой.

– Значит, – спросил Мымыл совсем тихо, – моя клятва…

Олень кивнул.

– Только для нашего народа. А теперь, прошу простить, мне пора. Я все-таки чувствую себя неуютно в компании волков. Кроме того, те люди не вызывают у меня доверия.

И, с едва заметной усмешкой кивнув Туаму, помчался прочь.

– О каких людях он… – Туам обернулся. В нескольких шагах от него стояли люди и потрясали оружием.

– Уйдите прочь! – кричали они, глядя на волков со страхом. Но боялись они не волков и не за себя. Они боялись за мальчика.

– Ты с ними несомненно поладишь, – добродушно сказал Туам, отступая чуть назад. Но Мымыл не слышал его. Он неотрывно смотрел куда-то в толпу, и из толпы, не было никаких сомнений, смотрели на него родные, добрые глаза.

– Мама! Папа! – крикнул он и, махнув волкам на прощание рукой, как ветер помчался к людям, прямо в распростертые объятья самых близких людей.

– Ну, надо же, – удивленно протянул Туам. – Как это получилось?

– Думаю, их жизнь в прежнем стойбище после изгнания Мымыла и смерти шамана стала совсем невыносимой, и они ушли сюда, – сказал Вент, сосредоточенно почесав когтем клюв. – Но это, конечно же, лишь мои догадки.

– В любом случае, все получилось еще лучше, чем мы ожидали, правда? – Динь с восторгом посмотрела на Туама. Тот кивнул.

– До моря совсем недалеко. Я бы сказал, уже можно лапой дотянуться, – Туам посмотрел вдаль. – Нам нужно спешить.

Еще несколько дней, и путников, необъятной холодной неподвижностью, встретило море. Из груди Туама вырвался вдох облегчения.

– Успели, – сказал он, указав остальным путникам на голубоватые льды, все еще сковывавшие воду. – Как ты думаешь, это то самое место? Олений переход?

Динь пожала плечами. Море ошеломило ее своей суровостью. Под неподвижными льдами она чувствовала его сдержанную, но могучую, ни с чем несравнимую силу. Она слышала ее в шуме ветра, такого яростного, что слезились глаза, и перехватывало дыхание. В протяжном крике чаек. Первом крике чаек в ее жизни.

– Фидем, Вент, проверите? – спросил Туам. Море захватило и его, но не так сильно, как Динь. Он сейчас чувствовал свою ответственность перед всеми намного больше, чем раньше. Именно ему предстояло перевести свою маленькую стаю на другой берег через хрупкий весенний лед. В голову его даже стали закрадываться мысли о том, чтобы остаться здесь до глубокой осени, но он отмел их. Встреча со злыми духами была лишь одной бедой для изгнанников, отверженных родной землей. Мало ли, что еще Великие могут уготовать таким, как они? Тем более, у Динь не было брони.

С тревогой Туам следил за тем, как Стерны, покорные его слову, взмыли в воздух и исчезли в туманной дымке. Крик чаек навевал на волка тоску, а море казалось грозным зверем, притаившемся в засаде. Врагом, опасным и мудрым.

– Туам? – Динь подошла к волку и ткнулась носом в его плечо, укрытое доспехами. – Что-то не так?

– Нам предстоит очень далекий путь, – уклончиво ответил Туам.

– Не длиннее того, что мы уже прошли, – сказала Динь. – Омох сказал, что его табун переходит море за три дня. Это такая ерунда по сравнению с тем, что нам уже пришлось пережить…

– Еще он сказал, что лед под лапами бывает непрочен, – вполголоса пробормотал Туам. Динь глубоко вздохнула.

– Меня это тоже пугает, – призналась она. – Но, мы ведь пришли не слишком поздно? Хорошо, что нас изгнали… – она нервно хихикнула, – так вовремя. Если бы мы отправились в путь парой недель позже…

– Здесь бы уже не было льдов, – завершил ее мысль Туам. – Только вода, без конца и края.

– Не думаю, – что все так страшно, – мягко сказала Динь. Туам молча зарылся носом ей в загривок. Так они простояли до тех пор, пока не послышись голоса их Стернов.

– Мы смогли не очень многое увидеть, – сказала Фидем, приземляясь на плечо к Туаму. – Но мы слышали крик чаек.

– Полезно, – хмыкнул Туам. – Их и мы слышим.

– Нет, – Фидем клювом пригладила перья. – Мы слышали крики чаек с другого берега. Думаю, нужно пройти совсем немного. Чайки не улетают далеко от берега. А лед крепкий, по крайней мере, насколько мы смогли разглядеть его с высоты полета.

– Хорошо, – Туам посмотрел на Динь. В груди его боролось желание пойти немедленно, прямо сейчас и желание дать возможность отдохнуть себе и Динь. – Всем спать. Наберемся сил перед переходом и в путь.

И, словно подавая пример, а может быть, стараясь утвердиться в своем собственном решении, он первый улегся на холодную землю берега. Динь свернулась в клубок рядом, но ей не спалось.

– Какой огромный великан, – прошептала она Венту. – Неужели наш мир так велик, что может вместить в себя что-то подобное?

– Наш мир намного больше, чем ты думаешь, – отозвался Вент. – Он не заканчивается ни тундрой, ни Морем, ни самим Севером.

– Совсем скоро я увижу это собственными глазами, – Динь подняла взгляд в небо, где носились неугомонные чайки. – О чем они кричат?

– Они кричат о смелой чайке, которая хотела перелететь море, но не рассчитала сил и упала в воду. И теперь она обречена жить там, под огромной толщей воды, – сказал Вент. – Чайки верят, что если улов удачный – значит, это тот путник вспомнил о своих собратьях и пригнал рыбу к самой поверхности вод. Но он не может выбраться оттуда, чтобы снова взмыть в небо. И потому, когда рыба всплывает совсем высоко, самые отважные из чаек ныряют в воду, в надежде отыскать своего брата, подарившего им этот улов. Но, увы, до сих пор им это так и не удалось. Вот о чем кричат чайки. А теперь спи, Динь.

Но Динь и так уже крепко спала, положив голову на сильные лапы Туама.

====== Глава XIII ======

Фидем легко пощекотала пером нос Туама, и он открыл глаза. Первым, кого он увидел – спящую рядом Динь. Волчица улыбалась чему-то во сне так же беззаботно, как она обычно делала это наяву. И выглядела она без брони, посреди огромной тундры на берегу гигантского океана по-детски беззащитно. Туам почувствовал, как сердце его замирает от нежности. Очень осторожно он высвободил чуть затекшую лапу из-под головы волчицы и тихо пошел за своим Стерном в сторону, чтобы не разбудить Динь неосторожным словом.

Он сел у самой кромки льда, и Фидем приземлилась рядом с ним. Против своего обыкновения, она не села на плечо своему Хранимому, а опустилась напротив него.

– Мне страшно, – признался Туам, не глядя на свою Звездную Птицу. Та же напротив смотрела на него очень внимательно. – Я помню, что об этом говорил отец. Что, даже если я в чем-то сомневаюсь, стая не должна этого видеть. Ни Динь, ни Вент не должны узнать, но тебе я говорю прямо: мне страшно, и я ничего не могу с этим поделать.

Фидем чуть встрепенулась, укладывая перья поудобнее. Она молчала и все так же внимательно смотрела на Туама.

– Отец… – начал он после недолгой паузы. – Интересно, каково ему одним словом… Одним Гласом разрушить все то, что мы столько лет строили вместе? Что это? Глупость? Слепота?.. – он хмыкнул. – Ошибка? Я думал, мой отец из тех, кто никогда не ошибается. Я так хочу ненавидеть его… Но не могу, понимаешь? Ведь было другое… до этого Гласа! Когда он успел так ослепнуть? Может, мне стоило попытаться докричаться до него? Тогда, когда он сидел ошеломленный Гласом, может, я мог сделать это? Как ты думаешь, Фидем?

Фидем все так же хранила молчание, но он читал ответ в ее глазах. Они были больше, чем просто спутниками, соратниками. Как только Фидем приподняла слабую головку с осколками скорлупы на макушке, Мать всех Стернов назвала ей имя ее Хранимого, и с тех пор о нем она слагала песни и пела их на Древе, с другими Стернами. Ждала их встречи и радовалась в предвкушении. А когда встреча случилась, Фидем поняла, что всю свою жизнь не была чем-то целым, лишь тенью. И Туам понял то же самое. И теперь они не просто видели отражение друг друга в глазах, но мысли и чувства.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, Фидем, – Туам говорил необыкновенно мягко, словно недавнее смятение рассеялось и не оставило в его душе ни следа. – Я бы не смог жить там, преданный отцом. Повелевать им и другими волками, для которых суд над Динь был потехой. Я ушел вовремя, а возможно, нужно было уйти даже чуть раньше. Чтобы запомнить отца не только сильным, но и честным. Но, ведь этого уже не исправить?

Фидем едва замено качнула головой.

– Помнишь, как было прекрасно встречать Солнце весной? Как мы с тобой мечтали увидеть, откуда оно приходит? Как хотели уйти вслед за оленями? – спросила она у Туама.

– Да, – ответил он. – Но, ведь у каждого в детстве есть какие-то несбыточные мечты, – волк пожал плечами. – А потом откуда-то берутся взрослые дела. Много взрослых дел.

– Считай, ты оставил их в стае, – подмигнула Фидем. Туам улыбнулся, совсем так же безмятежно, как Динь. А после взгляд его упал на море, и волк снова стал серьезным.

– Может, ты и права. Но все это – потом, когда мы доберемся до другого берега.

Он замолчал. В зрачках его мелькнули тени, и Фидем это напугало.

– Что? Что такое? – спросила она, подвигаясь к своему Хранимому поближе. Тот ответил не сразу.

– Помнишь, как на нас напали духи? – голос Туама звучал так тихо, что Фидем пришлось придвинуться к самой его морде.

– Да, – зябко поежилась она. – Такое не забудешь. Страшно представить, что раньше они летали над миром и творили, что хотели… До эпохи Брони.

– Да, – рассеянно отозвался Туам. – Так вот, с тех пор, как мы покинули стаю, мне временами хотелось… Знаешь… сказать Динь какую-нибудь мерзость. Что она предательница и неудачница, – волк дернулся. – Что она… в общем, это были не самые приятные вещи. А потом, когда на нас напали духи, мне вообще захотелось бросить ее, чтобы она сама сражалась, как может. Но ведь она бы тогда погибла! После боя вроде стало легче, но мне до сих пор страшно… Неужели я мог желать ей смерти? Мне кажется, что я никогда бы не простил себе, если бы с ней что-то случилось, но тогда, в битве… Это было, как алые вспышки, словно бы я вернулся к Сиянию и оно не просто испытывает меня… Оно меня ломает изнутри. Потом, после битвы стало полегче, хотя мне и хотелось срываться на всех подряд, на Динь, на Мымыла. Сейчас я и вовсе не чувствую ничего такого… Но мне страшно. Вдруг это повторится, я не смогу контролировать себя и… случится что-то ужасное? Тебе приходилось что-нибудь слышать об этом?

Фидем очень хотелось успокоить своего Хранимого, сказать ему, что ей приходилось сталкиваться с этим, и что все будет хорошо, но он бы почувствовал ложь в ее словах и понял, что она сама напугана и растеряна. И поэтому Фидем решила сказать правду:

– Нет, – она покачала головой. – Никогда прежде мне не приходилось слышать ни о чем подобном, но, может, это случилось потому что духи были слишком близко? В любом случае, – она посмотрела Туаму в глаза. – Ты должен себе верить. Верить, что ты такой, а не иной. И что ничто не в силах тебя изменить.

– Как же я могу верить в это, если я уже чуть не изменил себе? – с отчаянием пробормотал Туам. – Если в следующий раз я не смогу это преодолеть?

– Я вижу тебя таким, какой ты есть, – сказала Фидем. – У тебя хватит сил. Вот увидишь.

Еще немного они помолчали, а после Туам поднялся. Стерну показалось, что лапы его чуть дрожат.

– Думаю, нужно разбудить Динь. Мы не можем больше терять время.

Подойдя к волчице, он пару секунд смотрел на нее, а потом коснулся носом ее уха.

– Вставай, Динь, – прошептал он, и волчица открыла глаза. Крик чаек, вечный, как море, был с ней во сне и вот – вернулся с нею в явь. Яркими мазками промчались перед ней воспоминания: олени, суд, Мымыл, дорога, нанук, олени… Все, что сплелось и сложилось в ее судьбе и привело ее сюда, на самый край севера.

Динь резво поднялась на лапы, с полной уверенностью в том, что все правильно. Все так, как и должно быть! Просто чудесно! И будет еще чудеснее! От этих мыслей волчице стало очень легко, и она рассмеялась. И Туам, пусть чуть и ошарашенный ее поведением, не сдержался и рассмеялся вместе с ней.

– Доброе утро! – сказала Динь. – Представляешь, перейдем через море и сможем говорить это друг другу каждый день!

– Что, правда? – спросил Туам. Волчица кивнула:

– Да! Ведь там Солнце встает совсем не раз в году, как у нас, а каждые несколько часов. Мне Хельвинга рассказывала.

– Думаешь, стоит ей поверить? – с озорной ноткой осведомился волк.

– Она ни разу меня не обманывала!

– Может, это лишь потому, что эти ее слова ты бы никак не могла проверить? – беззлобно поддразнил ее Туам.

– Это мы очень скоро узнаем, – заявила Динь и занесла лапу надо льдом.

– Стой! –вырвалось у Туама и резким рывком он оттеснил Динь от края моря. – Давай сперва я. И, мне нужно будет кое-что тебе сказать.