Текст книги "Динь. История одной волчицы (СИ)"

Автор книги: koreandre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

Динь оглядела Совет. Волки, один за другим кивали ей головами. Пока очередь не дошла до той самой надменной и гордой волчицы.

– Знания – это еще не все. Как она показала себя на деле, Хельвинга? Ты готова положить ее лапу на свой камень?..

– Она выхаживала раненного сына вожака. Думаю, это происшествие ни для кого из вас не секрет. Теперь он здоров настолько, насколько позволяет нам наше мастерство. На приемах она показывала себя очень хорошо. Я готова положить ее лапу на свой камень.

– Отлично, – холодно констатировала волчица, будто бы ответ Хельвинги и не интересовал ее вовсе. – Скажи мне, Динь, чем убить больного бешенством песца, чтобы не причинить ему больших мучений?..

Динь сглотнула. От волчицы веяло чем-то неживым.

– Снежным дурманом, – тихо ответила она.

– Как его еще называют?

– Белая смерть.

Целительница тяжело вздохнула и повернулась к Хельвинге.

– Ты не говорила ей про убийства с помощью снежного дурмана?

– Нет, – ответила Хельвинга. – Но она знает о ядах столько, сколько положено целителю ее возраста.

– Почему?.. – продолжила волчица, казалось, пропустив большую часть слов Хельвинги мимо ушей. – Пожалела? Решила, что ей рано? Может, ты вообще не хотела говорить? Чем ты вообще забила ей голову? Рассказывала про благородное дело лекарей?

– На что ты намекаешь? – Хельвинга поднялась и сделала шаг к Тасмани. Но Динь впервые увидела, что ее наставница не чувствует уверенности в своей правоте. И Тасмань не отступила.

– Я не намекаю, а говорю прямо, – она повернулась к Динь. – Любая жизнь бесценна. Но некоторые – бесценнее других. Ты должна быть готова убить, если потребуется спасать своих сородичей. Тебе ясно?

– Тасмань! – нарочито весело вклинился между целительницами Дамару. – К чему эти ссоры? Динь прекрасно показала себя, и на твой вопрос ответила тоже. Давайте уже примем ее! Все согласны?..

Волки закивали головами. В полном молчании, под недружелюбным взглядом Тасмани, Хельвинга подвела Динь к своему камню.

– Прости, – шепнула она и резко рванула ученицу за подушечку лапы зубами. Динь едва слышно взвизгнула, больше от неожиданности, чем от боли.

– Давай, – кивнула ей Хельвинга. Динь подняла укушенную лапу и заметила, что на камне, почти у самой земли уже есть багровый отпечаток. Не сомневаясь ни секунды, она приложила лапу рядом с ним. Камень впитал кровь с легким шипением. Волчице даже померещился легкий дымок над ее следом, но, конечно, это ей только показалось.

Волки одобрительно зашумели. Каждый из них подошел к Динь, чтобы поздравить ее. Лапа неприятно ныла.

Тасмань к новоявленной целительнице не подошла. Она явно собиралась уходить. Ее Стерн слетел ей на плечо и прижался головой к ее морде.

– Что ж, Хельвинга, – сказала Тасмань, обернувшись. – Прощаюсь с тобой… боюсь, что навсегда. Не надеюсь увидеть тебя на следующем Совете, хотя, конечно, была бы рада.

Хельвинга громко фыркнула.

– Идем, Динь, – позвала она. Авару что-то шепнул Хельвинге на ухо, но та отмахнулась от него. Никогда еще Динь не видела свою наставницу такой мрачной.

– Не обращай внимания, пожалуйста, – сказал Дамару, подойдя к Хельвинге. – Ты ведь знаешь ее.

– Я знаю ее, – ровным голосом ответила Хельвинга.

– Динь, а ты не хотела бы… – Дамару смущенно переступил с лапы на лапу. – Ну, прийти к нам в стаю в гости?..

Авару взглянул на молодого волка с интересом.

– Нет, Дамару, прости, – перед Динь возникла встревоженная морда Туама, когда он снял шлем, чтобы успокоить ее. – Боюсь, это невозможно.

– Ну, что же… – улыбнулся Дамару. – Я хотя бы попытался. Жду тебя на следующем Совете, Динь. Вместе с твоей наставницей, конечно.

Обратно шли молча. Динь казалось, что с ее души не то, чтобы упала огромная тяжесть, но гнетущее чувство явно стало меньше. И еще она поняла, что очень соскучилась по Туаму, хоть и прошло всего несколько часов с тех пор, как они расстались у логова целительницы.

– Она права, Динь, – внезапно сказала Хельвинга. – Когда в Совет приходит один целитель, другой уходит. Неизменны только камни Круга.

– Хельвинга, я…

– Не хочешь, чтобы я уходила и так далее, – перебила ее целительница. – Но, от нас это не зависит. Помнишь, я говорила, что многое не зависит от нас, Динь?..

– Мне показалось, что Тасмань слегка… злая… Но я никогда никого не убью.

– Тасмань была самой легкомысленной из моих учениц. И это не удивительно. Когда она училась у меня, у нее уже была семья. Прогулки, совместные охоты, потом – маленькие волчата… До трав ли тут? Я часто сердилась на нее, ей приходилось повторять все по нескольку раз, а она в шутку обещала, что отдаст мне в ученики своего младшего сына – тот и то будет умнее и внимательнее ее… Однажды весной она не пришла ко мне на урок, и я ужасно разозлилась. Я пошла в ее стаю, чтобы сказать, что если она будет и дальше так безответственно себя вести – я не стану ее обучать. А она…

Хельвинга поморщилась и Динь внимательно посмотрела на свою наставницу. Ее сердце сжалось в предчувствии чего-то страшного.

– Ее младшего сына покусала полярная лиса, больная бешенством. Безумный, опасный он вернулся в свою стаю. Обманом она втерлась к нему в доверие, а может быть, она была единственной, кого он еще помнил и кому еще мог доверять.

Когда я пришла, она сидела рядом с ним и не замечала никого вокруг. Рядом с ней лежали листья белой смерти.

Динь вздрогнула. Хельвинга с явным усилием продолжила:

– Она молчала несколько месяцев, но слушала все, что я ей рассказывала. Она была готова учиться днем и ночью и ненавидела себя за то, что вовремя не увидела признаков болезни у своего сына, хотя я и говорила ей, что и тогда ему вряд ли можно было бы помочь. Ее семья отвернулась от нее – ее волк сказал, что не может жить рядом с матерью, способной убить своих детей.

– Она спасала стаю… – Динь опустила голову. – Ведь столько еще волков могло погибнуть…

– Да, – сказала Хельвинга. – И стая ей за это благодарна. Но не семья. Она сделала свой выбор: верный или нет – это уже не нам решать. И я хочу сказать тебе, Динь. Никогда не зарекайся от убийства. Целителем быть тяжело. Невыносимо тяжело. Порой нам приходится делать даже такое…

– Ты… ты хоть раз убивала с помощью снежного дурмана? – спросила Динь, заранее зная ответ. Хельвинга молча кивнула.

– Кто… кто это был?

– Был? – целительница грустно усмехнулась. – Может, ты хочешь сказать – были? Смертельно раненные в боях и на охоте волки, новорожденные волчата, у которых не было шансов выжить…

– А как же Лайгредита?.. Неужели, она…

– Она сама была целителем. Она знает, что порой без этого не обойтись. Достаточно вопросов, Динь. Сегодня тебя приняли в Совет. Я поручилась за тебя. Постарайся меня не подвести.

– Удачи тебе, – суховато сказала Хельвинга, когда они остановились возле норы Рионы. –Ты теперь настоящий целитель, но тебе еще многое предстоит узнать.

Риона встретила свою дочь с радостью. В последнее время она видела ее так редко, а уж в прошлом месяце Динь почти не появлялась дома, все время проводя возле Карвана. Динь и сама даже не понимала, как соскучилась по маме. Огромное чувство жуткой тоски нахлынуло на нее, когда Риона ткнулась носом ей в макушку. Как бы хотелось, чтобы не было таких ужасных, тяжелых секретов, о которых нельзя рассказать никому. Как бы хотелось мудрого совета про все сразу. Про оленей, про целительство, про Туама и Тасмань… Но нет. Она обещала. Она не имела права рассказывать.

– Ну? Как все прошло?

– Все в порядке… – устало ответила Динь. – Я… Я посплю…

И, свернувшись в своем уголке, она провалилась в черную тревожную яму. То и дело перед ней вспыхивали морды Хельвинги, Тасмани, маленьких волчат и, почему-то – огромного ухмыляющегося черного змея. Потом запахло морской солью и видения отступили.

К Рионе бесшумно слетел Акуто. Вместе они смотрели на Динь, которая чуть подрагивала во сне.

– Когда мне говорили другие волчицы, что не замечают, как вырастают их дети, мне это казалось странным, – прошептала Риона. – Я думала, что уж я-то замечу! Я буду самой внимательной. Но теперь… Теперь я понимаю, каково это, когда ты смотришь на своего волчонка, а видишь совсем другого, уже взрослого волка со своей жизнью, которую тебе не дано понять.

Акуто ласково провел по голове Рионы крылом.

– Твоя дочь и в самом деле выросла, – сказал он. – Она выбрала странный для нас путь, и хоть мы не можем понять ее до конца, но мы должны поддерживать ее во всем.

Риона кивнула:

– Я так боялась, Акуто… – выдохнула она. – Шестая. Зимой… В самый разгар вьюги. Я боялась за нее все эти годы, и не знаю, смогу ли избавиться от этого страха. Она – единственное, что у меня осталось. Я хочу, чтобы она просто жила. Пусть будет кем угодно, лишь бы я могла наблюдать за ней, знать, что у нее все хорошо, увидеть ее волчат…

– Самое страшное позади, – улыбнулся Стерн. – Никому из Шестых еще не удавалось прожить так долго. Думаю, мы уже не должны бояться за нее. Она уже не Шестой волчонок, но просто взрослая волчица. Одна из многих. Не дар и не проклятие.

– Да, – твердо сказала Риона. – И пусть так оно и будет дальше.

Они еще долго шептались, а Динь этот шепот сквозь сон казался шелестом трав и шумом моря.

На следующий день у выхода из логова Динь ждал Туам:

– Ты даже не зашла ко мне вчера и не рассказала, что тебя приняли в целители. Мне сообщил об этом Авару с таким видом, словно это он держал экзамен, – слегка обиженно заметил он.

– Прости! – Динь смутилась. – Я просто немного устала вчера и…

– И я могу тебя понять. Что делают целители после того, как сдают экзамен?

Динь глубоко вздохнула и вдруг поняла, что ветер переменился. Из тундры потянуло сыростью. Низкие травы поникли и съежились. У горизонта вальяжно раскинулись черные, тяжелые тучи, а небо посерело.

– Начинают работать… Как Карван?

– Возится с волчатами. Отец не очень доволен, говорит, что это занятие для слабаков, но особо не ворчит. Наверное, думает, что Карван вернется к охоте. Хотя бы будет обучать молодняк. Но тот и слышать об этом не хочет.

«Еще бы», – подумала Динь и зябко поежилась.

– А я следующей весной пойду на Большую Охоту. Но сначала – Ночь Сияния. Я так жду ее. Говорят, что если все достойно выдержат испытание злых духов, весна будет ранней и теплой.

– А что за испытания злых духов? – спросила Динь, идя к логову Хельвинги. Туам пожал плечами:

– Взрослые волки об этом не говорят. Наверное, не очень приятная вещь, если даже Хрог не вспоминает об этом. Ты-то ведь знаешь, какой он болтун.

Динь кивнула, слабо улыбнувшись.

– Сегодня я с ним встречусь – Хельвинга пригласила его пожить у нас, пока не уляжется сырость и его болезнь хоть немного не утихнет.

– О… – Туам потряс головой. – Думаю, тебя ждет очень непростое время…

Они остановились возле входа в логово Хельвинги.

– Надеюсь, – полушутя, полусерьезно сказал Туам, – ты больше не будешь забывать делиться со мной важными новостями. А в следующую весну мы с тобой пойдем за травами. Я вдруг осознал, что мне нравится целительство. Кстати, Карван тоже просился с нами.

– А разве тебе не нужно готовиться, чтобы стать вожаком?

– А разве вожак не должен знать все? – улыбнулся Туам. – Ладно. Тебе пора. Не пропадай больше.

Динь почувствовала, как тепло разливается по ее телу от ушей до кончика хвоста.

– Не буду, – пообещала она. И когда она переступила порог целительского логова, на сердце ее было легко. Впервые так легко за долгое время.

Зима пришла внезапно. Она пришла вслед за закатными сумерками, приведя с собой ночь, снег, пронизывающий до костей ветер, нануков и голод. Но Динь встречала зиму без страха. Она чувствовала себя готовой к суровой жизни, и каждый день сердце ее билось ровно и сильно. Она была дочерью Севера и чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Вместе со всеми она смеялась над торчащей во все стороны шерстью во время осенней линьки, вместе со всеми ждала Ночи Сияния, вместе со всеми провожала и встречала охотников: сильных, мудрых волков, которым нипочем были бураны и вьюга. И еще она ждала своего Стерна. Она смотрела в небо каждую ночь, хотя и знала, что Звездная Птица прилетит не раньше, чем ей исполнится полных три года.

Но ожидание не было для нее утомительным. Работы с больными было не так много: во-первых, Хельвинга сказала, что хоть Динь и выдержала испытание с честью, настоящим целителем она все равно сможет стать только после своего совершеннолетия, а пока давала волчице самую простую работу. Однако много забот было с травами: их нужно было проветривать, следить за тем, чтобы они не залеживались и не промокали. Кроме того, изредка нужно было ходить за редкими травами к другим целителям в соседние стаи, и Динь радовалась каждой такой прогулке. Даже грубая Тасмань, которая разговаривала с молодой целительницей сквозь крепко сжатые зубы, не могла огорчить ее. Ведь каждый раз волчицу сопровождал Туам и его верный Стерн, Фидем. И от этого зима казалась Динь особенно прекрасной.

Она вообще была легкой в этом году. Да, было холодно, да, порой наступали голодные времена, но все волки замечали, что все вовсе не так сурово, как раньше. Не такими частыми гостями были метели, а добыча все-таки находилась, пусть и после долгих поисков. Угрозой были нануки, но и их встречали редко.

Именно поэтому Динь, никогда не видевшая призрачного медведя вживую, не сразу почувствовала беду.

– Осторожно! – шепнула Фидем, слетев с плеча Туама и раскинув крылья перед ними. Волки остановились и недоуменно переглянулись.

– Что такое? – спросил Туам. И тут же настороженно вытянул шею. Нос его шевелился, казалось, пытаясь уловить неведомый запах. Динь, прищурившись, вгляделась в снежную пустыню. Что-то вроде голубого вихря взвилось всего в десятке шагов от них.

– Нанук… – выдохнул Туам. Динь вздрогнула.

Не сразу, совсем не сразу смогла она разглядеть медленно проясняющиеся во мраке светящиеся черты призрачного медведя. Он вырос, словно из ниоткуда, и тут же поднялся на задние лапы, будто выглядывая кого-то. Динь сразу поняла: он ищет их.

– Назад, – приказала Фидем, и никто не посмел бы ослушаться ее в эту секунду. Очень осторожно, ступая след в след, они попятились, а Звездная Птица опустилась на снег перед ними, заметая их следы. Раздалось негромкое рычание. Динь никогда не слышала грома, но если бы слышала, то сказала бы, что надвигается гроза.

– Быстрее! – скомандовала Фидем. – Прячьтесь!

Динь видела, как нанук пошел вперед, мотая огромной косматой головой, и ледяные искры, сверкая, впивались в снег рядом с ним. Фидем неутомимо заметала их следы крыльями, но она была медленнее, намного медленнее нанука, почуявшего их.

Прятаться уже было бесполезно.

– Бегите! – крикнула Фидем, и Динь с Туамом помчались прочь, не оглядываясь. Их стая была слишком далеко, ведь они уже прошли большую часть пути. Теперь спастись они могли, только обогнув нанука и прибежав в соседнюю стаю. Иначе неутомимый призрак нагнал бы их.

– Прячься за торосами, Динь! Мы должны сбить его со следа! – задыхаясь, приказывал Туам, делая огромные прыжки из стороны в сторону. – Петляй как заяц!.. Ах, как же много ты не знаешь!

Динь действительно не знала многого, ведь она не училась так же, как другие охотники и воины. Но она старалась повторять все за Туамом. Сердце ее подпрыгивало до самой глотки каждый раз, когда позади раздавался гулкий рык, становящийся, казалось, все ближе и ближе…

– Осталось немного! – крикнул Туам. – Поднажми!

Сам он остановился так резко, что едва не упал набок, и, рванув за спину Динь, остановился и громко завыл.

– Нет! – крикнула волчица, поняв, что он хочет сделать, но Туам уже пихнул ее в спину, подгоняя.

– Беги! Я за тобой!

И он снова завыл, протяжно и отчаянно. Динь узнала этот вой – он звал на помощь. Но кто мог бы помочь им в огромной снежной пустыне?..

– Пройди за наши спины, сестра, – внезапно услышала она низкий могучий голос и снежная пелена расступилась, открывая силуэты волков в блистающих доспехах. – И не медли!

Динь шагнула в ряды воинов из чужой стаи. Следом за ней вбежал Туам, и ряды сомкнулись. Все волки как один сделали шаг вперед, навстречу нануку.

– Убирайся прочь! – приказал один из них. Динь обернулась и вздрогнула. Нанук был так близко… Еще чуть-чуть, и он бы смог дотянуться до беглецов лапой, но теперь между им и ними стояла крепкая стена из сильных воинов в звездных доспехах. И призрачному медведю не оставалось ничего иного, кроме как в бессильной ярости ударять по земле огромными лапами с длинными, изогнутыми когтями.

– Убирайся прочь, чудовище! – спокойно повторил тот же волк, и по его приказу воины сделали еще шаг вперед. Нанук отступил, но глаза его, свирепые, налитые яростью смотрели прямо на Динь, и волчица почувствовала, как холодеет под этим взглядом.

– Прррочь! – яростно взвыли десятки голосов, и медведь, рыкнув напоследок, нехотя развернулся.

– Ты Динь? Мы ждали тебя, Хельвинга отправляла своего Стерна сказать, что ты сегодня будешь у нас, – сказал тот волк, который командовал воинами. Динь только кивнула. Лапы ее дрожали. – Здравствуй, Туам. Я рад видеть тебя снова. Вас всех.

В этот момент на плечо Туаму опустилась Фидем. Она тяжело дышала и кончики ее крыльев, покрытые инеем, слабо подрагивали.

– Они ранены? – услышала Динь встревоженный голос, и вперед выступила Тасмань. Она выглядела взволнованной. Но, как только целительница увидела, что с путниками все в порядке, морда ее сразу же приняла обычный, презрительно-равнодушный вид.

– А, здравствуй, – равнодушно сказала она. – Ты за травами? Много дать не смогу, у меня самой запасы на исходе. И скажи Хельвинге, что у меня заканчиваются шишки полярной ели, так что пусть пришлет мне.

– Думаю, – с неприкрытой неприязнью в голосе сказал предводитель воинов, – тебе тут делать нечего, коли уж никто не умирает. Идемте, согреетесь в моем логове. Уж твоему Стерну, Туам, тепло точно не помешает. Кроме того, нанук не уйдет отсюда, почуяв добычу. По крайней мере, не сразу. Если его не прогнать…

И он многозначительно посмотрел на Тасмань. Та фыркнула и ушла.

– Меня зовут Фроз. Это мой Стерн – Эрбус. Будьте как дома.

– Сейчас Тасмань будет прогонять нанука, – прошептала Динь Туаму, пока они шли до логова Фроза. – Она возьмет корень весеннего звона и нанук уйдет. Они не выносят этого запаха.

– Она пойдет к нануку одна?.. – глаза Туама расширились от удивления.

– Нет, – Фроз ответил ему за Динь. – С ней пойдет несколько наших воинов. Так можно будет быстрее прогнать нанука. Вообще, если уж он тут появился, надо будет собрать отряд и убить его. Иначе дорога к нам будет опасной.

– Я заметила, – осторожно сказала Динь, – вы не очень любите Тасмань.

Хвост Фроза нервно дернулся, но сам он не подал виду, что слова Динь хоть как-то задели его.

– Ей ведь пришлось пожертвовать многим, спасая стаю.

– Никто этого не отрицает, – фыркнул Фроз. – Но, как ты, наверное, уже успела заметить, она и сама не слишком дружелюбна. Впрочем, свои обязанности она выполняет хорошо и получает за это свою долю мяса. Больше ни ей от нас ничего не нужно, ни нам от нее.

– Мне кажется, – робко возразила Динь, – вы не совсем правы…

Фроз посмотрел на нее с раздражением. Только то, что эта маленькая дотошная волчица была целительницей, сдерживало его от грубости.

– Пойду, узнаю, прогнали ли нанука, – холодно бросил он и широким шагом вышел из пещеры.

– О чем это вы говорили? – недоуменно спросил Туам. Динь пожала плечами.

– Да так, ни о чем…

Туам нахмурился:

– У тебя есть от меня секреты?

– Нет! Конечно же, нет! – сказала Динь. И добавила, уже тише. – Это не мой секрет.

Туам кивнул головой, в знак того, что больше не будет продолжать расспросы. Прошло немало времени в тишине, прежде чем в логово вошел незнакомый Динь молодой волк.

– Фроз просил передать, что нанука прогнали и вы можете продолжить свой путь, – старательно скрывая неловкость, пробормотал он. И быстро вышел, под внимательным взглядом Фидем.

– Судя по этому волку, – сказала Стерн, – Фроз передал это послание в куда более грубых словах. Чем-то ты зацепила его, Динь.

– Думаешь, стоит извиниться? – спросила волчица.

– Нет, – Стерн покачала головой. – Думаю, стоит идти домой.

– Откуда берутся нануки? – спросил Туам у Фидем на обратном пути. Динь напряглась, словно одно это слово могло привлечь к ним внимание призрачного медведя.

– О… Это долгая история, – протянула Фидем. – Нанук – белый медведь, потерявший покой. Медведь, некогда вкусивший человеческой крови и с тех пор впавший в безумие. Он не может спать зимой, как другие белые медведи, и дикая жажда, совсем не похожая на ту, что испытываете вы, когда хотите пить, гонит его вперед, за новыми и новыми жертвами. Только трепещущее сердце, вырванное из груди добычи, заставляет эту жажду ненадолго утихнуть. Но летом вы никогда не отличите нанука от простого белого медведя, ибо летом он обретает плоть. И лишь зимой становится призраком, почти неуязвимым для клыков и когтей.

– Но ведь призрак – это что-то бесплотное, – продолжал допытываться Туам. – Почему же мы все-таки можем убить его?..

– Потому что у вас есть броня, – просто ответила Фидем. – Ваша броня делает нанука уязвимым. Кроме того, вы – Короли Севера, и любой враг здесь вам по плечу по праву рождения и по воле Великих. Они создали вас для борьбы, а нас – чтобы мы помогали вам сражаться.

Динь молчала. Она думала о Карване. Тот сказал ей про броню совершенно другое. И кто же был прав из них? А может быть, они оба?..

– Сражаться можно по-разному, – сказала Фидем Динь, и волчица вспомнила, что когда-то Хельвинга говорила ей точно так же.

– Да, я знаю, – сказала она.

– Совсем скоро Ночь Сияния, – задумчиво протянул Туам. – А перед этим, я знаю, ты станешь совершеннолетней. Позовешь меня познакомиться с твоим Стерном?..

В волчьем поселении только и говорили, что о Ночи Сияния, но Динь заметила, что говорят о ней лишь совсем молодые волки или те, кому предстоит пойти к Сиянию в эту зиму. Взрослые, как и замечал Туам, молчали, и всячески избегали разговоров об этой ночи или компаний, в которых велись такие разговоры. Динь переживала вместе со всеми, но работу свою выполняла все так же хорошо. Единственное, что узнав о ее встречи с нануком, Хельвинга строго-настрого запретила волчице ходить зимой в соседние стаи.

– Старый я олений рог! – ругала она себя, проворно накладывая повязку на разнывшиеся суставы Хрога. – Как мне вообще пришло в голову отправить тебя без брони так далеко. Впрочем, Туам тоже хорош – и он броню не взял… И я вас не предупредила. Впрочем, – она махнула лапой. – Двое волков все равно никогда не смогут справиться с нануком, что в броне, что без нее. В общем, сиди-ка ты дома, а за травами, если что, буду отправлять охотников. Им бывает по пути…

А еще Динь теперь совсем редко видела Туама. Наступили особо голодные, свирепые времена, и он, с остальными охотниками надолго покидал поселение. А между прочим, день совершеннолетия Динь был не за горами, и она боялась, что так и не сможет позвать Тума с собой, навстречу Стерну.

Но Туам вернулся накануне. Он появился на пороге целительского логова, когда Динь клевала носом после тяжелого дня.

– Эй, – тихо позвал он и волчица тут же вскочила на лапы. На броне волка блестел свежий снег. Шлем Фидем держала в лапах, видимо, Туам понимал, что Динь неприятно видеть его в доспехах.

– Ох… Я думала, ты не успеешь… Я так рада тебя видеть! – и она прижалась мордой к холодному плечу волка. Тот тихо рассмеялся.

– Я охотился так хорошо, как никогда. Тоже боялся не успеть. Нам попалась хорошая добыча, кстати. Охотники уже принесли ее на поляну стаи.

– Олень? – спросила Динь.

– Да, – ответил Туам. – Да еще какой олень. Хорошо на этот раз обошлось без происшествий. Поедим?..

Динь покачала головой.

– Знаешь, я не голодна, – сказала она. Туам удивленно приподнял брови:

– Странно. Вас с Карваном как будто отдельно кормят. Он тоже отказался. Может, скажешь причину?..

– Или это не твоя тайна?.. – вставила Фидем. Динь опустила голову.

– Ну… ладно. Выпытаю у Карвана. Приглашение остается в силе?..

– Да, конечно! – сказала Динь, радуясь, что Туам свернул с неприятной темы. – Хельвинга обещала отпустить меня завтра пораньше, но я так волнуюсь… уж лучше бы работать целый день, быстрее пролетит время.

– Да, я могу понять, – Туам ковырнул лапой снег. – Ну, тогда до завтра.

– До завтра.

Туам ушел.

– Секреты, секреты… – услышала Динь за спиной скрипящее ворчание и обернулась. На нее с усмешкой смотрел Хрог. – Что же такого узнали вы с Карваном, что отказываетесь теперь от оленьего мяса?..

Динь прикусила губу.

– Может быть, расскажешь мне? А я унесу эту тайну к звездам, не далее, чем этой зимой.

– Что вы такое говорите, Хрог! – возмутилась волчица. – Ваша болезнь совсем не опасна.

– Да… но бывает другая болезнь – время. Оно имеет неприятную привычку заканчиваться. Мои лапы холодеют потихоньку, и причина этому – вовсе не старая рана, полученная на охоте, когда один сильный олень сбил с меня шлем и ударил, ошеломленного…

Динь замерла.

– Великие создали нас такими, а не другими, Динь. Цели, которые ты преследуешь, без сомнения благородны, но вот только чем наградит тебя за это Север? Что ты получишь в ответ на свое милосердие?.. Огонь так быстро гаснет во время вьюги, маленькая волчица.

– Что же, – Динь отвела взгляд. – Пусть горит столько, сколько будет угодно Великим.

– Это Север, Динь… – тихо сказал Хрог. – И они говорят точно так же, поверь мне.

И, не дожидаясь ответа волчицы, он прохромал обратно, в логово Хельвинги.

====== Глава VII ======

Весь следующий день Динь не находила себе места. Она смотрела в небо так долго, что затекала шея. И она была очень рада, когда к ней подошел Туам.

– Поохотимся? – спросил он. – Не на оленя, конечно.

Динь кинула на него встревоженный взгляд.

– Ты обиделся?

Туам покачал головой.

– Нет, конечно. Секретов, правда, стало многовато. Карван просит добыть ему зайца, но не говорит, чем плоха оленина.

Динь глубоко вдохнула воздух. Туам выглядел таким… В общем, ей хотелось рассказать все прямо сейчас. Уж он-то должен был понять!

Но в эту секунду подлетевшая Фидем надела на голову своего Хранимого шлем, и Динь поняла – нет. Она должна и дальше хранить эту тайну. Она не переживет, если услышит от Туама два слова.

«Это Север».

– Что ж, – сказала она, стараясь казаться веселой. – Охота будет не из простых. Добыть двух зайцев в такое время…

– Я знаю одно место, – ответил Туам. Голос его звучал глухо. – Прости, что в доспехах, но мне здорово досталось от отца тогда.

– Да, и мне от Хельвинги тоже. А мы не пропустим моего Стерна?..

За Туама ответила Фидем:

– Это невозможно пропустить. Стерну закрыт путь к звездам до тех пор, пока он не найдет своего Хранимого и не пройдет с ним через всю его жизнь. Поэтому он отыщет тебя, где бы ты ни была. И… много времени у него это не займет, поверь.

– А он не обидится, если я буду занята охотой, вместо того, чтобы ждать его?.. – робко спросила Динь. Фидем тихо рассмеялась:

– Обидится? Стерн не может обидеться на своего Хранимого, как ты не можешь обидеться на себя. Он часть тебя.

– Мда, плоховато… – выдохнул наконец Туам после долгих поисков. Прекрасное место с неглубоким снегом, куда зайцы приходили кормиться, пустовало. Лишь их следы чуть ли не издевательски блестели на снегу. Туам пошел было по ним, но потом оставил это занятие: видимо, зайцы играли на этой полянке и натоптали так, что невозможно было понять что-то определенное. Фидем слетала на разведку вперед, но там заячьи следы перекрывали отпечатки лап полярных лис.

– Можно, конечно, и на них поохотиться… – с сомнением протянул Туам. Он знал, что на полярных лис волк охотится только в случае крайнего голода.

– Я что-то слышу… – едва дыша, вымолвила Динь. Туам повернулся к ней. Одного взгляда хватило, чтобы понять: волчица говорит не о зайцах и не о нануке.

Динь повела носом. Она чувствовала, что в северный воздух, такой привычный, ворвался совсем незнакомый запах. Он обжигал легкие, как ветер в самые морозные часы полярной ночи, но не принуждал прятаться, а наоборот, манил за собой. Высоко подняв голову и закрыв глаза, Динь пошла следом за этим запахом. В ушах она слышала серебристый звон.

Фидем приложила крыло к клюву, призывая Туама к тишине, и полетела за волчицей на своих бесшумных крыльях. Туам же чувствовал в груди такой же восторг, как и в тот час, когда он познакомился со своим Стерном.

А Динь шла и шла. Собственное тело казалось ей невесомым, она совсем не проваливалась в снег. Вот только тучи, плотно сгустившиеся над головой пугали ее – она боялась, что не заметит за ними сияние своего Стерна. Но страх вскоре ушел, уступив место сильному, чистому счастью. Она чувствовала, что ее Звездная Птица совсем рядом. Вот-вот она встретится с ней. Только…

– Туам, – попросила она, – дальше я сама.

Волк кивнул. Он помнил то чувство, ту грань, через которую переступить можно только в одиночку. И он уселся на снег и тихо зашептался о чем-то с Фидем.

Динь ступала вперед. Она больше не закрывала глаза, напротив, зорко всматривалась в небеса. И белое сияющее пятно сразу привлекло ее внимание.

– Это просто свет луны, – разочаровывала она себя, боясь ошибиться. Но сияние становилось все ниже.

– Это снег отражается в небе, – убеждала она себя, делая шаг за шагом. Но снег не был таким слепящим и таким чистым.

– Это с Древа слетела твоя Звездная Птица, Динь, – услышала она в голове голос, который словно был с ней всегда. – Это она ищет тебя, и встреча ваша близка.

И в этот момент сияющий свет оказался так низко над землей, что Динь разглядела в нем силуэт птицы. Без всякого страха и даже почти без волнения она шагнула к сиянию.

– Ты мой Стерн? – спросила она.

– Да, – ответил голос, такой глубокий и чистый, что сердце волчицы подскочило от восторга.

А Стерн, тем временем, приземлился на снег перед ней. Звездное сияние вокруг него меркло, и Динь с восхищением оглядывала его. Он казался таким хрупким, но она знала истинную силу Стернов.

– Я – Вент, – представился Стерн. – А ты – Динь. Мать всех Стернов назвала мне твое имя, как только я вылупился из яйца. Я такой тебя и представлял.

– Я так боялась, что ты не прилетишь, – прошептала Динь. – Мне снился сон, и в нем Мать всех Стернов говорила, что у нее нет для меня сына.

Вент улыбнулся, и Динь стало так легко, словно все тревоги покинули ее.

– Это был всего лишь сон, – сказал он. – Может быть, злые духи смутили твой разум. Но теперь им не подобраться к тебе. Я буду рядом.

Он легко перелетел на плечо волчице и Динь почувствовала себя очень странно. Словно за всю свою жизнь она ни разу не была целой, а теперь к ней вернулась половина души, о которой она не знала, но которой ей очень не хватало.