Текст книги "Империус (ЛП)"

Автор книги: JessPallas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

– Хотелось бы в это верить, – сказал Римус, нервно оглядывая коридор, словно ожидал, что Фелиция появится там только лишь по его желанию. – Я только надеюсь, что она не попала в неприятности.

Тонкс как-то странно посмотрела на него.

– Я тоже надеюсь, – согласилась она. – Потому что если она попала в переделку, нам крышка.

Римус покосился на нее.

– Крышка? – переспросил он слишком громко, и эхо опять загуляло по лестнице. Снова понизив голос, он уточнил: – Тебе не кажется, что ты несколько преувеличиваешь? Пока что мы в безопасности.

– В безопасности? – гневно прошипела Тонкс в ответ. – Римус, если ты считаешь себя в безопасности, застряв на запрещенной для посетителей лестнице в здании, из которого тебя практически вышвырнули, и все выходы откуда закрыты решетками, коснувшись которых мы остолбенеем, то я и думать не хочу о том, что ты считаешь безвыходной ситуацией. Даже окажись мы в Азкабане, наше положение вряд ли могло быть хуже.

Римусу стало плохо.

– Вот ты о чем…

– А то!

Тонкс тяжело вздохнула. Окутавшая их тишина давила на нервы, но им оставалось только ждать.

Создавшаяся атмосфера была поистине зловещей. Толстые стены здания института гарантировали, что они не услышат шагов с этажей выше, никаких стуков или дребезга откуда-либо. Время от времени до них доносилось эхо удаленного скрипа двери или чьих-то шагов, но все эти звуки казались едва слышимыми и пропадали так быстро, что невозможно было быть уверенным в их реальности.

Фелиции все не было.

Римусу было не привыкать ждать в тишине – он практиковался каждый месяц. Даже беспокоясь о Фелиции, он понимал, что волноваться и паниковать рано.

Тонкс, однако, не могла похвастаться таким терпением. Она тихо, как только могла, переступала с ноги на ногу, теребила планшет и часто вздыхала, вглядываясь в темноту, словно бы старалась разогнать ее. Римус знал, что она недолго еще сможет молчать.

Он был прав.

Неожиданно она оказалась рядом.

– Итак, Римус, – сказала она тихо, – нет ли у тебя какой-нибудь великолепной идеи на случай, если Фелиция не придет?

Сложившаяся ситуация удручала ее. Будучи мракоборцем, Тонкс привыкла действовать, привыкла, что у нее есть такая возможность. Ей не приходилось до этого сидеть взаперти и ждать, пока кто-то спасет ее. Ей просто необходимо было расслабиться, и только он мог помочь ей в этом.

Римус заставил себя вымученно улыбнуться.

– Ну, мы можем соврать, что ищем туалет.

Тонкс нехотя прыснула со смеху и поспешно сжала губы, когда слишком громкий звук разнесся по лестничной площадке.

– Полагаю, я слишком часто прибегала к этой уловке, – мягко сказала она. – Наверняка у Лунатика, с его-то репутацией, есть идеи и получше.

– У Лунатика с его репутацией имелся плащ-невидимка. Но я лучше встречусь лицом к лицу с разъяренной профессором Макгонаглл, чем позволю Ребекке найти нас здесь.

Тонкс скривила губы.

– Ну не знаю. Даже потенциальный пожиратель смерти не сможет сравниться с этим взглядом поверх очков.

Такая болтовня помогала на время позабыть о беспокойстве за Фелицию и их дальнейшую судьбу.

– В принципе, согласен.

Тонкс, очевидно, поняла, что он делал.

– О да, – продолжила она с наигранной радостью. – Нам надо было раньше об этом подумать. Будем посылать на допросы пожирателей смерти Макгонаглл. Один ее взгляд, и ими можно будет пол мыть.

Римус тихо усмехнулся, но звук словно бы потонул в искаженном эхо в этом темном и пустом колодце. Его смех затих, и их снова поглотили темнота и холод. Римус не мог больше этого выносить.

– Тонкс, – тихо сказал он, – что мы на самом деле будем делать? Если она не придет?

Широкая улыбка Тонкс была насквозь фальшивой.

– Поиграем в шарады?

Когда он даже не попытался улыбнуться в ответ, ее наигранная веселость растаяла без следа.

– Я серьезно.

Тяжело вздохнув, Тонкс повернулась спиной к решетке и облокотилась на стену. Теребя планшет, она ответила:

– Она придет. Обязательно.

Римус потер лоб.

– Я волнуюсь за нее, – признался он.

Странно блеснув глазами, Тонкс проговорила:

– Да я вижу.

– Ей необязательно было нам помогать. Я втянул ее в это. Если с ней что-то случится, я никогда себя не прощу.

Тонкс коснулась его запястья своей маленькой ладошкой.

– Я знаю.

Римус покачал головой.

– Это слишком опасно. Я не должен был позволять ей впутываться в это дело.

Тонкс бросила на него взгляд.

– Римус, она здесь работает. Мы ее ни во что не впутывали.

– Я знаю, но все равно надо было…

Послышался грохот.

Римус резко умолк, и Тонкс замерла.

– Это была дверь? – прошептала она.

Он кинула.

– Кажется, да.

На губах Тонкс появилась улыбка.

– Вот видишь! Я же говорила, что все будет…

Ручка меньшей из двух дверей повернулась, и она со скрипом распахнулась. Высокий голос разнесся по коридору в сопровождении шороха бумаги и неуклюжих шагов.

– Она говорит, на уровне резидентов. Они говорят, наверху. Почему мне вечно так не везет?

Симона!

Римус успел заметить крашеные рыжие волосы, но в следующее мгновение он схватил Тонкс за руку и утащил ее за перила следующего лестничного пролета.

– Бегаю тут целый день, просто потому… – Шаги приближались. – Если бы не я… Никакой благодарности! Мне что, делать больше нечего? Вряд ли…

Тонкс, потерявшая равновесие вследствие резкого движения Римуса, споткнулась; ее планшет полетел вниз по ступеням и остановился в самом низу. Сама она взмахнула руками, стараясь найти опору, и чуть не опрокинула Римуса. Он, как мог, пытался подхватить ее, но только сам потерял равновесие и упал на ступени сзади, больно ударившись. Рукав мантии Тонкс вырвался из его пальцев, и в полумраке он увидел ее падающую фигуру; одной рукой она попыталась опереться на что-то, напоминающее люк, в темной стене.

Полыхнул голубой свет.

Сидя на ступенях, дезориентированный, Римус не мог понять, что только что произошло. Он видел, как рука Тонкс коснулась стены, затем последовала вспышка тревожно-знакомого голубого света, после чего она со стоном боли отлетела назад и приземлилась практически на него с потрясенным выражением на лице Ундины. Не теряя времени, Римус обхватил ее за талию и потащил вверх по лестнице. Достигнув, наконец, спасительного убежища перил, он повалился на пол. Пальцы Тонкс сомкнулись на его предплечье, и он почувствовал, как она с трудом втянула воздух в грудь, и встретил благодарный взгляд расширенных глаз за очками Ундины, а затем они оба замерли.

Вспышка света и несколько громких звуков – наверняка Симона их видела и слышала.

Наступила зловещая тишина.

Бормотание стихло, шаги замерли.

– Какого?.. – услышал Римус тихий голос.

Неуверенно кто-то двигался по коридору внизу, и звук шагов раздавался очень близко.

Тонкс вцепилась Римусу в руку, и он ощущал ее частое дыхание на своей шее.

И вдруг они снова услышали звук отпирающейся двери.

– Симона? – позвал кто-то. – Что ты делаешь?

С облегчением Римус узнал голос Фелиции.

Судя по шороху бумаг, Симона не на шутку испугалась.

– Ох, Фелиция! – воскликнула она. – Иди сюда, быстро!

– Что, во имя Мерлина, происходит? – Снова послышались приближающиеся шаги. – На что ты смотришь? И зачем ты достала палочку?

– Там что-то на ступенях! – с обвинительными нотками в голосе объяснила Симона. – Я слышала звуки!

– Ты уверена, что это был не просто звук чего-то, скинутого в шахту прачечной? – нарочито незаинтересованно предположила Фелиция. – Иногда грохот стоит такой, что…

– По-моему, этой шахтой уже не пользуются, – с некоторой неуверенностью проговорила Симона. – И, кроме того, звук скорее был такой, словно кто-то… карабкался по лестнице.

Римус задержал дыхание. Он ощущал, как колотится сердце, но, учитывая, как близко они были друг к другу, не мог наверняка сказать, его это было сердце или Тонкс.

– Тогда… – Фелиция цокнула языком. – Может быть, крысы.

Снова шорох бумаг.

– Крысы? Мы… у нас… нет… нет крыс!

– Я не так в этом уверена. – Возможно, это была игра его воображения, но Римусу показалось, что Фелиция наслаждается происходящим. – Один из смотрителей буквально на прошлой неделе говорил мне, что видела в прачечной крысу. Он считает, что она пришла с торфяников, здоровая такая, сантиметров тридцать! И знаешь, крысы могут залезать куда угодно. Может, она поднялась по шахте прачечной и выбралась на лестницу?

Судя по вновь донесшемуся шороху бумаг, такая перспектива Симоне вовсе не понравилась.

– Ты… ты так считаешь? – с дрожью в голосе переспросила она.

– О да. – Римус практически видел невинный взгляд широко распахнутых глаз Фелиции. – Может, тебе лучше поговорить с Ребеккой или Унвином насчет ловушек.

– Ловушек? – Голос Симоны теперь звучал так, словно она вот-вот собиралась упасть в обморок. – Ты полагаешь, нам нужны ло… ловушки?

– А ты разве нет? Вряд ли стоит закрывать глаза на такое.

– Я полностью согласна! – Чьи-то шаги начали удаляться от двери. – Я… я постараюсь… найти… У… Унвина… Ловушки.

Послышалась какая-то возня и секунду спустя звук закрывающейся двери.

Римус выдохнул. Тонкс обмякла в его руках.

Только в этот момент он вдруг с неловкостью осознал, что теплое тело Тонкс прижато к его собственному. Ее пальцы по-прежнему сжимали его предплечье, а ее дыхание щекотало его ухо, и он чувствовал, как вздымается и опадает ее грудь с каждым вдохом…

Стараясь изо всех сил не покраснеть, Римус подался назад и неуклюже встал как раз в тот момент, когда Фелиция открыла решетку и с вопросительным выражением на лице ступила в их поле зрения.

Несмотря на его усилия, краска таки прилила к щекам. Черт!

– Простите за задержку, – сказала Фелиция. – Я осматривалась внутри, и мой друг из охраны решил поболтать со мной, прежде чем отправиться на обход спален. Не могла же я сказать ему, что мне надо поспешить, чтобы впустить вас… – Она вдруг внимательно вгляделась в его покрасневшее лицо. – Римус, с тобой все в порядке?

– Абсолютно. – Ему оставалось только надеяться, что его голос не выдавал его истинных чувств. – Едва не попались, вот и все. Мы не ожидали, что здесь окажется Симона.

Фелиция состроила рожицу.

– Я тоже. Она почти никогда здесь не бывает. Интересно, почему…

– Это моя вина, – проговорила Тонкс с лестницы, стараясь подняться на ноги. Быстро преодолев свой дискомфорт, Римус помог ей встать. – Я сказала ей, что Зелия спустилась сюда, чтобы избавиться от нее и заглянуть в кабинет Ребекки. Простите. – Она улыбнулась, отряхнула с мантии пыль и посмотрела на Фелицию. – Вы были великолепны. Откуда вы знаете, что Симона боится крыс?

Фелиция пожала плечами с ответной улыбкой.

– Я и не знала. Но поскольку она боится буквально всего на свете, я решила рискнуть.

Крысы. Римус содрогнулся.

– Ты же не видела здесь крысу на самом деле? – спросил он и заметил, как распахнулись глаза Тонкс, когда та поняла, о чем он думал.

К их обоюдному облегчению, Фелиция отрицательно покачала головой.

– Не в этом институте. Охранные заклинания вокруг здания не дадут попасть сюда без надлежащего пропуска даже пауку. К счастью, Симона об этом не знает. Вы оба точно в порядке?

– Я – да. Тонкс?

– Вся в синяках. – Метаморфиня бросила на него насмешливый взгляд. – Правда, Римус, я надеюсь, что ты наберешь немного мягкого жирка к тому разу, когда снова решишь прижать меня к лестнице. У тебя самые костлявые локти из всех, что когда-либо втыкались в меня.

Римус сумел выдавить из себя улыбку.

– Что ж, я прошу прощения, – ответил он сухо. – Если ты можешь порекомендовать мне диету, которая добавит жира мне на локтях, я с радостью сяду на нее. А пока что, возможно, ты просто не будешь приземляться мне на колени.

Тонкс глянула на ошеломленное лицо Фелиции и криво ухмыльнулась.

– Не-а, – ответила она. – Выражение твоего лица было бесподобным. – Нагнувшись, она подняла с нижней ступеньки свой планшет. – Но что я на самом деле хотела бы знать, так это почему на редко используемой лестнице имеется люк, запертый с помощью палочки достаточно мощным заклинанием, что меня отбросило тебе на колени.

Голубая вспышка… Разумеется, это была она! Голос Гарри, доносящийся с другой стороны двери, всплыл в памяти. Вот почему этот свет показался ему знакомым – он сам запирал себя подобным заклинанием каждое полнолуние.

– Это очень хороший вопрос, – согласился Римус. Он обошел Тонкс и, наклонившись, осмотрел щели люка настолько внимательно, насколько это было возможно в слабом свете. – Фелиция, ты знаешь, что это за люк?

Он ощутил ее близость, когда она подошла.

– Это шахта прачечной, – сказала Фелиция с удивлением. – И Симона права – мы ее сейчас даже не используем. Когда Аливард осознал, что эта шахта предоставляла доступ к этой лестнице с цокольного уровня, он уничтожил дверь прачечной, в которую выходила эта шахта, и опечатал ее. Но я не помню, чтобы он что-то делал с этим люком. Мне кажется, он решил, что вполне достаточно было опечатать прачечную.

Опечатанное помещение, попасть в которое можно только через запертый с помощью палочки люк на лестнице, доступ на которую закрыт практически для всех, за исключением буквально нескольких человек. Римус вспомнил их с Тонкс беседу в поезде после обнаружения записки из таинственного дневника.

– В ловушке, – тихо, но отчетливо произнесла Тонкс – судя по всему, ее мысли шли тем же путем. – Римус…

Идеальная тюремная камера. Но если так, то зачем? И для кого?

– Я знаю, – так же тихо ответил он. – Но сейчас мы ничего не можем с этим поделать. Без правильной палочки мы не в состоянии будем открыть этот люк.

Фелиция с тревогой переводила взгляд с одного члена Ордена Феникса на другого.

– Римус, что происходит?

Он покачал головой.

– Сейчас не время. Нам нужно успеть выполнить задуманное до того, как кто-то еще увидит нас.

Фелиция встрепенулась.

– Ты прав. Как я уже упомянула, мой друг из охраны сейчас на следующем уровне, обходит спальни. Если мы хотим попасть на жилой уровень и не встретиться с другими работниками института, другого шанса у нас не будет.

– Тогда воспользуемся этим, – сказала Тонкс, покрепче ухватив планшет и неуверенно улыбнувшись. – Пришла пора нам наведаться в логово оборотня.

Слегка улыбаясь, Римус последовал за двумя женщинами к коридору. Войдя в него, однако, он похолодел, осознав вдруг, что это мог быть его дом. Более того, он мог попасть сюда по более чем одному поводу.

Что ж, ему и прежде удавалось избегать этих серебряных пуль. Оставалось только надеяться, что его удачи хватит, чтобы стать первым оборотнем, живым покинувшим уровень резидентов Института бешенства.

Впереди Фелиция касалась палочкой маленькой двери, выстукивая сложный код. Замок со щелчком открылся.

Глубоко вдохнув, Римус взял себя в руки и ступил через порог.

========== Глава 13. В четырех стенах. ==========

Глаза.

Они сверлили его взглядами со всех сторон. Сорок пар глаз – некоторые смотрели внимательно, некоторые – с ленцой, некоторые – с любопытством, а некоторые – с возмущением. Обращенные к нему лица разнились по возрасту от подростков до седовласых старцев обоих полов. Они находились в огромном помещении с высокими потолками: кто-то сидел на длинных скамьях у больших деревянных столов и доедал ужин из металлических тарелок, запивая тыквенным соком из кубков, кто-то разместился в креслах и на подушках в глубине помещения, двое играли в шахматы, один читал, трое коротали время за игрой в маггловские карты, кто-то даже качал пресс, расположившись на свободном пространстве. У дальней стены стояла книжная полка с потрепанными томами, старыми коробками с играми, стопками пергамента и перьями. Дальше оказалась широкая лестница с обычными металлическими перилами, ведущая на верхний уровень, и, разглядев там ряд одинаковых дверей, Римус решил, что это спальни. Под лестницей же, незаметные на первый взгляд, кучи грязных подушек и сломанных стульев образовывали нечто похожее на логово, в котором сидели пять человек, с негодованием глядящие на своих цивилизованно проводящих досуг собратьев.

На каждом резиденте была такая же коричневая мантия, как и на Дольфе Греймуре. Но одна деталь отличала их от Дольфа: у каждого на запястье был плотно надет металлический браслет шириной в пару сантиметров.

На каждом браслете имелся номер.

Фелиция, судя по всему, проследила за взглядом Римуса.

– Это простая предосторожность, – тихо сказала она и, словно стараясь успокоить его, коснулась пальцами его руки. – На каждого нового резидента надевается такой в день прибытия – это идея Аливарда. Они зачарованы таким образом, чтобы поднимать тревогу в случае, если резидент оказывается на запрещенной для них территории института или каким-то образом заполучает палочку. Они также активируют защитные заклинания в коридорах и запускают аварийное закрытие замков.

Тонкс нахмурилась и спросила:

– А что насчет Дольфа?

Фелиция пожала плечами.

– Как общественному представителю Дольфу дозволено снимать свой браслет, когда возникает необходимость для него свободно перемещаться по зданию. Но его всегда сопровождают, и браслет снова надевается вечером.

Снова надевается вечером… Значит, даже свобода Дольфа была всего лишь иллюзией. Римус снова оглядел помещение, со стыдом избегая взгляда тех, кто смотрел на него, не зная, что он должен был находиться среди них. Ребекка говорила, что оборотни живут вполне в комфортных условиях, и да, эти самые условия оказались гораздо лучше, чем можно было ожидать от подобного учреждения, однако их жизнь здесь вряд ли можно было назвать роскошной. Мебель была старой и местами поломанной, обеспечение досуга сводилось к предоставлению резидентам нескольких потрепанных игр и зачитанных книг, которые наверняка надоедали до смерти в течение месяца. Да, такая жизнь, скорее всего, была лучше, чем большинство оборотней знали до своего попадания сюда, но это больше говорило о неважном состоянии общества, нежели о преимуществах института.

И это был их мир – эта столовая со спальнями наверху и камерами внизу. Больше они не увидят ничего до самой смерти, а ведь некоторые из них были еще подростками.

Ужасно было даже думать об этом.

– С чего начнем? – тихо спросила Тонкс, наконец отрывая его от мрачных размышлений и напоминая, что он пришел сюда не для того, чтобы просто смотреть. – Это, конечно, не дворец, но я не вижу здесь ничего такого, что побудило бы Ребекку с таким остервенением не пускать тебя сюда.

Римус мысленно согласился. Помимо неприятного осадка, оставленного обнаружением браслетов, здесь не было ничего, что свидетельствовало бы о конспирации, тайнах или планах пожирателей смерти. Резиденты хоть и наблюдали за ними внимательно, но вовсе не производили впечатление людей, на которых ставят эксперименты с дементорами – их души по-прежнему принадлежали им. Что в свою очередь означало, что эти эксперименты либо еще не начались, либо они и вовсе ошибались в своих выводах.

– Нужно осмотреться, – так же тихо ответил он. – Может быть, поговорить с резидентами. Посмотрим, что нам удастся найти.

– Не приближайтесь к Стае, – посоветовала Фелиция, незаметно указывая на пятерку оборотней под лестницей. – По сравнению с ними, Кролл – сама доброжелательность. Это сподвижники Каина. – При этих словах Римус резко посмотрел на нее, и она приподняла бровь. – Они не стали оборотнями в полном смысле, хотя и в достаточной мере прониклись его идеями, чтобы мы заперли их здесь после того, как они были арестованы во время облавы на бар «Воющий» прошлой осенью. Но поскольку они не делают ничего предосудительного, Ребекка решила не держать их в камерах, а позволить жить среди других резидентов. – Фелиция улыбнулась и продолжила: – Они больше лают, чем кусают, но я сомневаюсь, что они с радостью будут отвечать на наши вопросы.

– Понятно, – сказал Римус. Он кивнул и огляделся, прикидывая, с кем начать разговор. Кое-кто сразу же привлек его внимание: светловолосая женщина несколькими годами старше него. Перестав читать, она теперь с любопытством смотрела на него поверх книги. Поймав на себе его взгляд, женщина слегка улыбнулась, отложила книгу, встала и, обойдя качавшего пресс, направилась к ним. Остальные оборотни, словно бы получив от нее некий сигнал, перестали пялиться на них и вернулись к своим занятиям. Только двое продолжили смотреть на посетителей: седой небритый мужчина, сидящий над тарелкой у ближайшего стола и один из игроков в карты – молодой бледный парень с темными глазами, очень внимательно наблюдающий за Римусом.

Женщина остановилась в нескольких метрах и, рассеянно потирая край браслета, улыбнулась исследовательнице.

– Фелиция, – поприветствовала она ее, – все в порядке?

Фелиция улыбнулась.

– В полном, Ценсермелия, – ответила она и указала на Римуса. – Это профессор Люпин. Он мой старый школьный друг, и у него… – она замялась, подыскивая слова, – имеется интерес к оборотням. Так что я вроде как провожу для него экскурсию.

Ценсермелия улыбнулась ему.

– Что ж, профессор, очень мило…

Чей-то громкий смешок перебил ее. Прищурившись, Ценсермелия обернулась и бросила недовольный взгляд на небритого мужчину, сидящего над остатками своего ужина с широкой ухмылкой.

– Есть что сказать, Тор? – едко поинтересовалась она.

Мужчина по имени Тор покрутил вилку в пальцах.

– Вот не надо язвить, милочка, – протянул он с сарказмом. – Тот факт, что ты провела здесь пятнадцать лет, не делает тебя нашим боссом. Ты строишь из себя невесть что, но позволь спросить: если ты настолько лучше нас, почему нашим представителем сделали не тебя?

Судя по ее выражению лица, Тор задел ее за живое.

– Ты к чему-то ведешь, Уайлдинг, или это просто ежедневные упражнения в колкости?

– Да ни к чему я не веду. – Нанизав половину моркови на вилку, Тор Уайлдинг сунул ее в рот и принялся лениво жевать. – Ее слова насмешили меня, вот и все, – сказал он и указал на Фелицию. – Интерес к оборотням – так она это назвала. Еще бы ему не иметь такого интереса. Видишь ли, милочка, те из нас, кто жил вне этих стен вплоть до последних нескольких лет, знают имя профессора Люпина. И должен признать, говорить, что у тебя имеется интерес к оборотням – довольно странный способ признавать, что сам таковым являешься.

Реакция на его слова последовала незамедлительно. Все снова уставились на Римуса с удивлением и даже некоторым осуждением. Молодой игрок в карты потрясенно смотрел на него широко раскрытыми глазами; качающий пресс человек тоже оторвался от своего занятия. Даже компания из-под лестницы теперь глядела на него.

Сказать, что Римус ощутил себя не в своей тарелке – ничего не сказать.

Фелиция слева от него закусила губу. Она, очевидно, не хотела, чтобы эта информация всплыла в разговоре, опасаясь возможных последствий, диктуемых завистью. Стоящая справа Тонкс положила ладонь на его предплечье.

Ценсермелия также была удивлена, но после секундного замешательства снова улыбнулась.

– Добро пожаловать в наш клуб, – сказала она с напускной легкостью. – Хотя… беру свои слова назад. Существуют клубы и получше нашего.

Римус ответил с искренней улыбкой:

– Благодарю, я…

– Он был учителем, – перебил его Тор, очевидно не собираясь быть столь же великодушным. – В Хогвартсе. Его выгнали за то, что однажды он чуть не сожрал пару учеников в полнолуние. Однако сюда он ходит на экскурсию. Если бы я напал на детишек, то меня бы точно заперли на уровне шесть.

Предвзятое отношение волшебников за то, что он свободный оборотень. Предвзятое отношение оборотней за то, что он свободный волшебник. Порой Римус ощущал себя между молотом и наковальней. Он уверенно взглянул Тору в глаза, стараясь ничем не выдать обуревающее его чувство вины, опасаясь спровоцировать бунт. Он ясно видел обвинение в направленных на него взглядах и чувствовал исходящую от резидентов угрозу. Он практически видел на их лицах зарождение одинаковой мысли: почему ты свободен, а мы – нет? почему ты спокойно входишь в это здание и выходишь, тогда как мы здесь навсегда? И, сказать по правде, у него не было другого ответа, кроме как указание на то, что жизнь несправедлива.

– Никто не пострадал, – мягко сказал он. – И решение уйти из школы принадлежало мне. Хотя теперь это неважно.

– Он снова там преподает, – послышался чей-то тихий и неуверенный, однако четкий голос. Обернувшись, Римус обнаружил, что он принадлежал молодому темноглазому парню, который не мигая смотрел на него. На мгновение он показался Римусу знакомым. – За несколько месяцев до того, как я сюда попал, об этом писали в газете. Его приняли назад. Он снова там преподает.

Казалось, температура в помещении понизилась на несколько градусов. Римус со всех сторон ощущал направленные на него печаль, зависть и злость.

Реакцию Тора было очень легко предугадать. Одним движением руки он отшвырнул в сторону тарелку.

– Они позволяют тебе учить?! – проорал он. – Они позволяют тебе учить детей после этого? Когда мы вынуждены проводить наши жизни здесь за куда меньшие проступки?!

Он швырнул вилку, и та застряла зубцами в столешнице. Лицо мужчины было перекошено от ярости.

Римус отступил на шаг назад, заметив, что Тонкс потянулась за палочкой.

Глаза Ценсермелии с тревогой расширились, и она бросилась мимо растерянной троицы к двери, возле которой виднелась красная кнопка. Проследив за ее движением, Фелиция побледнела.

– Вызов охраны! – выдохнула она.

Ох, Мерлин. Римус представил себе полчища охранников, надвигающихся на них, и разъяренное лицо Ребекки. Но Ценсермелия уже была слишком близко…

В следующее мгновение произошло чудо. Дверь отворилась, и Ценсермелия столкнулась с вошедшим Дольфом Греймуром.

Сложно было определить, кто удивился сильнее. Дольф отшатнулся назад, цепляясь здоровой рукой за створку двери в поисках опоры, а Ценсермелия врезалась в дверной косяк. Разглядев наконец его ухоженное лицо, женщина с негодованием уставилась на него.

– Смотри, куда прешь! – рявкнула она. – У нас тут чрезвычайная ситуация!

– Чрезвычайная? – переспросил Дольф и оглядел помещение. Когда он заметил Римуса, Тонкс и Фелицию, на его лице появилось потрясенное выражение. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но его перебил яростный рев Тора, который теперь пытался перевернуть стол, тогда как остальные сидевшие рядом оборотни похватали свои тарелки и бросились врассыпную. Судя по их лицам, подобные вспышки гнева Тора были для них не в новинку.

– Видишь? – Ценсермелия указала в направлении Тора. – У него снова припадок! Нам нужна помощь!

Она поднесла руку к красной кнопке, однако Дольф вдруг ухватил ее за запястье и рывком отдернул от все еще открытой двери. Она напустилась на него.

– Какого дьявола ты…

– Тор! – заорал Дольф, и разошедшийся оборотень замер. – Ради всего святого, прекрати себя так вести! Или тебе так хочется снова оказаться в карцере?

Заросшее щетиной лицо Тора покраснело. С громким стуком он поставил стол на место.

– Тогда идите вы все! – прокричал он изо всех сил. Резко развернувшись, он бросился вон из помещения и вверх по ступеням. Мгновение спустя где-то захлопнулась дверь.

Медленно Дольф повернулся к Ценсермелии, которая выдернула у него свою руку, и внимательно посмотрел на нее.

– Ах ты высокомерный подонок!– рявкнула она. – Только потому что ты наш представитель, ты считаешь, что лучше всех нас…

– Можешь ты вести себя, как взрослый человек? – перебил ее Дольф, потирая переносицу. – Если мы будем вызывать охрану каждый раз, как Тор выходит из себя, нам придется терпеть их присутствие по двадцать раз на дню. Ты и сама знаешь, что когда он бесится, ему просто нужно вернуть немного самообладания, а для этого достаточно образной затрещины. Но нет, ты вечно слишком остро реагируешь…

– Слишком остро реагирую! – возмущенно воскликнула Ценсермелия и быстро направилась в противоположный конец зала, заставив паренька поспешно убраться с ее дороги. Она с такой силой опустилась на свой стул, что лежавшая на нем книга отлетела в сторону. Издалека она продолжила прожигать Дольфа взглядом.

Вздохнув, тот закатил глаза и пробормотал что-то вроде «засиделась в четырех стенах». Но затем он снова заметил Римуса и Тонкс и подобрался.

– Что, во имя Мерлина, вы двое здесь делаете? – резко спросил он, приблизившись; неловко он поправил кожаный бандаж на поврежденной руке. – Вам не следует находиться на уровне резидентов!

Фелиция вышла вперед.

– Все в порядке, Дольф, – с натянутой улыбкой сказала она. – Профессору Люпину было интересно взглянуть, как живут наши резиденты. Я проводила для него экскурсию…

– Тогда как я точно знаю, что Ребекка запретила ему быть здесь и велела покинуть институт? – При этих словах Дольфа Фелиция закрыла рот. – Кролл мне сказал. Чуть живот не надорвал – так смеялся. Думаю, он будет смеяться еще сильнее, когда придет сюда через пару минут, чтобы провести ежедневный медицинский осмотр, и обнаружит вас там, где вам было запрещено находиться.

Прежде чем Фелиция успела что-то сказать и выкопать себе яму еще глубже, Римус поспешил ей на помощь.

– Прости, Фелиция, – проговорил он со всей возможной искренностью, которую только мог вложить в фальшивое извинение. – Я солгал, когда сказал, что Ребекка мне разрешила посетить этот уровень. Я воспользовался нашей дружбой, чтобы побывать здесь. Не стоило мне этого делать.

Бросив ему благодарный взгляд, она придала своему лицу подходящее выражение обиды и потрясения и произнесла:

– Ох, Римус, как ты мог? Моя работа…

Дольф покачал головой.

– У нас нет на это времени, – заявил он. – Кролл уже на пути сюда. И последнее, что нам, оборотням, нужно, так это чтобы единственный наш уважаемый представитель во внешнем виде оказался здесь взаперти, – добавил он с улыбкой. – Здешняя политика вызовет у вас головную боль.

Римус с благодарностью улыбнулся.

– Спасибо.

Дольф нахмурился и сказал:

– Не надо стоять тут и благодарить меня. Уходите.

Тонкс согласно кивала.

– Римус, он прав, нам надо…

– Я знаю!

Чьи-то пальцы вцепились в его мантию, и, обернувшись, Римус увидел бледного молодого человека. Судя по выражению его лица, он узнал его.

– Вы были в «Воющем», – сказал он, безумно улыбаясь. – В баре. Я разговаривал с вами.

Римус похолодел. «Воющий»? О нет, нет, нет, не сейчас…

Он постарался улыбнуться.

– Думаю, вы меня с кем-то перепутали.

– Нет, – возразил парень. И Римус понял, что видел его прежде. С кем он беседовал в «Воющем», кроме бармена и Каина? – Нет, это были вы, я уверен. – Фелиция глядела на Римуса, Тонкс побледнела. Дольф выгнул бровь. – На вас было надето кожаное пальто и кольцо.

И вдруг Римус вспомнил. Молодой человек в баре с выкрашенными в черный цвет волосами и глазами с желтыми контактными линзами, который с воодушевлением рассказывал о своей любви к клубу. Он сказал, что его зовут Фенрир.