Текст книги "Империус (ЛП)"

Автор книги: JessPallas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

– Под мантией? – приподняв брови, поинтересовался Римус.

Рон прекратил молчаливую перебранку с Гермионой и вставил:

– Мы боялись встретить Филча. Он раздает нам наказания ни за что.

Но Римус уже заметил потрепанный пергамент в руке Гарри и достал из-под полы свежую копию карты Мародеров, сделанную им на площади Гриммо как раз перед началом учебного года.

– Мистер Филч в данный момент находится в подземелье, далеко отсюда, – мягко заметил он. – Как вам прекрасно известно.

Рон покраснел. Гермиона уставилась в пол. Только Гарри с чем-то похожим на вызов встретил его взгляд, не желая признавать вину.

Римус не отвел глаз, несмотря на сильное желание сделать это.

– Я жду правды, – просто сказал он.

Гарри вздохнул.

– Так и быть. Мы проверяли по карте, есть ли у нас шанс спуститься на ужин, никого не повстречав, и увидели, как вы с Тонкс вышли из секретного хода. Мы подумали, что что-то случилось…

– И вы решили подождать нас под мантией-невидимкой, – неожиданно строго заметила Тонкс, убирая палочку. – Почему вы не поздоровались? Правда, Гарри, я едва не наложила на вас проклятие.

– Ладно, это было глупо, – пожав плечами, признал тот. – Но если что-то случилось, я хотел знать, что…

Под взглядом этих изумрудных глаз Римус ощутил вину; он прекрасно понимал, к чему приводит утаивание информации от Гарри. Однако в отличие от сокрытия сведений касательно Отдела Тайн, приведшего к смерти Сириуса, в его нынешней миссии не было ничего, что стоило бы знать парню. Он и сам не знал практически ничего.

Римус глубоко вздохнул.

– Вам не о чем волноваться. Мы просто собираемся рассказать Дамблдору об итогах проведенной операции.

Гарри нахмурился.

– Вы говорили про Волдеморта и пожирателей смерти. Я слышал. Чем он сейчас занимается? И что такое Институт бешенства?

– Это не имеет никакого отношения к тебе. – Под яростным взглядом зеленых глаз Римус сказал это куда спокойнее, чем сам ожидал. – Нет, правда, Гарри, тебе и так хватает забот, чтобы еще волноваться по поводу самой обычной миссии Ордена. А теперь поспешите на ужин, иначе вам ничего не достанется.

На хмуром лице Гарри появилось выражение обиды и возмущения, отозвавшиеся уколом боли в его учителе.

– Но…

– Гарри, правда, это просто расследование, – с обнадеживающей улыбкой вставила Тонкс. – Мы с Римусом пытаемся выяснить, насколько правдива информация, которую мы получили чуть раньше, вот и все.

– Вы упомянули Ребекку Голдштейн, – неожиданно вмешалась в разговор Гермиона. – Она является ведущим исследователем бешеных оборотней – я знаю, я читала ее книгу. – Глубоко вздохнув, она спросила, глядя Римусу в глаза: – Это имеет какое-то отношение к Каину?

Римус заставил себя расслабиться.

– Я не желаю это обсуждать. А теперь марш на ужин.

Глаза Рона расширились при упоминании этого имени.

– Он снова на свободе? Каин? Он направляется сюда?

– Каин сидит взаперти. Он вам ничем не угрожает, – заверил подростков Римус, испытывая гордость оттого, что ему удалось сказать все это, ничем не выдав своего отношения к данной теме. – А теперь на ужин. Пожалуйста. – Он наградил их своим самым строгим взглядом. – Я не стану просить еще раз.

Гарри, Рон и Гермиона обменялись взглядами, однако выражение лица их учителя, по-видимому, убедило их в том, что эту битву им не выиграть.

Позабыв про свою недавнюю ссору, Рон с Гермионой переглянулись и с тревогой посмотрели на Гарри. Тот в свою очередь выглядел полностью поглощенным складыванием мантии-невидимки.

– Да, профессор Люпин, – сказал он вяло, убрав мантию в карман. – Увидимся на уроке.

Снова тайны. Снова подслушанный шепот и вещи, о которых нельзя рассказать. Неприятная мысль посетила Римуса: он только что повел себя так же, как его отец с ним чуть раньше.

Он ухватил проходящего мимо Гарри за плечо.

– Прости, – сказал он искренне. – Мне на самом деле больше нечего добавить.

Лицо мальчика немного разгладилось. Он кивнул. Но когда он догнал друзей и вместе с ними пошел по коридору, в его взгляде отражались вполне определенные эмоции.

Оглянувшись через плечо, Тонкс следила за ребятами, пока они не скрылись из виду. Покачав головой, она спросила:

– Как думаешь, много они услышали?

– Полагаю, все, – ответил Римус, продолжая смотреть в коридор и мечтая о теплой постели и чашке горячего шоколада. – Каждое наше слово.

Тонкс скривилась.

– Мне не понравилось выражение лица Гарри. Считаешь, он примется в этом копаться? Постарается узнать все об институте?

Римус вздохнул, вспоминая другое лицо, так похожее на Гарри, за исключением карих глаз вместо зеленых. Он слишком хорошо знал этот взгляд.

– Уверен в этом, – ответил он, прокручивая в памяти все произошедшие за день события. Да уж, Каин, Ребекка, Фелиция, отец и теперь Гарри составляли довольно длинный список.

– Еще одна причина для беспокойства.

========== Глава 6. Пожимая руки. ==========

«Всепоглощающий стыд, – рассуждал Римус, натягивая на лицо улыбку, – к счастью, не так ужасен во второй раз».

С другого конца приемной на уровне пять Института бешенства ему в ответ улыбалась Фелиция Хэтауэй, которая, судя по всему, была твердо уверена в том, что на этот раз их встреча просто не может оказаться хуже, чем в прошлый его визит.

Римусу оставалось только надеяться, что она права.

Эта неделя пролетела незаметно за чередой часто сменяющихся забот, и вот он уже снова находился в серых удручающих стенах Института бешенства. Он едва помнил проведенные им уроки, и только с подозрением глядящие на него через стекла очков глаза Гарри Поттера запечатлелись в его памяти. Ну, и еще довольно заметный инцидент во время занятия, посвященного дуэлям, в который оказались вовлечены Винсент Крэбб и промазавшая комбинация заклятий Риктусемпра и Таранталлегра. Римус сомневался, что ему удастся стереть сей случай из памяти даже с помощью щетки. Конец недели настал неожиданно. В четверг его возвестил раздраженный Северус Снейп, принесший Римусу первую дозу волчьего противоядия в преддверии ожидающегося в следующую среду полнолуния. А затем вдруг настало утро воскресенья, и он, встретив в Хогсмиде Тонкс, снова направился на торфяники.

Они обсудили план по пути. Поскольку причин полагать, что на этот раз Ребекка Голдштейн проявит больше гостеприимства по отношению к «Ундине», не было, они решили действовать по принципу «разделяй и властвуй». Римус продолжит попытки выжать хоть что-то из камня по имени Ребекка, а Тонкс сосредоточится на том, кого ей удастся повстречать. Однако с неподобающей радостью Тонкс внесла свое предложение.

– Что насчет Фелиции? – провозгласила она, когда, проводив взглядами паровоз, тронувшийся с пустынной станции, они направились вверх к лесу на холме.

Римус одарил ее враждебным взглядом.

– Что насчет нее?

– Ты ее знаешь, – с озорной ухмылкой заметила Тонкс. – Она могла бы стать нашим контактом в стенах института. Это было бы полезно.

Внутри у Римуса все неприятно сжалось.

– Наверное.

Тонкс беззаботно запрокинула голову и посмотрела на укрывающий их полог из листьев.

– Но это, разумеется, – добавила она с деланным безразличием, – будет означать необходимость разговаривать с ней…

Римус запротестовал, что это не составит проблем. Там, на торфяниках, это казалось так просто.

Теперь же, глядя на Фелицию, он осознал, что завести с ней разговор будет куда сложнее.

Он глянул через плечо на болтавшую с Симоной у шахты лифта Тонкс. После серьезной беседы по пути через покрытый низкорослым вереском пустырь Римус смог добиться от нее обещания не нагнетать обстановку с его бывшей одноклассницей, чтобы не разрушить то слабое взаимодействие, что они еще могли с ней наладить. Учитывая чрезмерное и беспричинное веселье, которое ей доставлял его дискомфорт, Римус подозревал, что ее обещание было не совсем искренним. Однако когда они нашли ожидающую их в приемной Фелицию, он с облегчением заметил, что Тонкс вежливо оставила их, позволяя Римусу подвергнуться унижению без лишних свидетелей.

– Римус, – с некоторой неуверенностью, однако вполне доброжелательно поприветствовала его Фелиция, решительно пройдя ему навстречу. – У тебя найдется минутка? Я надеялась, нам удастся поговорить.

Римус, ожидавший потока вымученных любезностей, а затем поспешного бегства, как в прошлый раз, был несколько удивлен.

– Эээ… да, – ответил он. – Если… если меня еще не ждут.

Последние слова он произнес чуть громче и повернув голову в сторону Симоны. Невысокая женщина дернулась, ее криво накрашенные тенями глаза распахнулись, и она принялась теребить пальцы с покрытыми серебристым лаком ногтями. Как и обычно, столкнувшись с Римусом, она начала нервно дрожать.

– П… профессор Голдштейн придет через несколько минут, – заикаясь, ответила она. Стоящая рядом с ней Тонкс приподняла бровь, стараясь не улыбнуться.

Римус выразил свою признательность взглядом, от которого Симона едва не обратилась в бегство к своему столу. Со смущенной улыбкой он обернулся к Фелиции.

– Судя по всему, я в твоем распоряжении, – с неуместной веселостью сообщил он.

На щеках Фелиции появился намек на румянец. Римус услышал смешок Тонкс, вырвавшийся у нее, несмотря на ее обещание.

Фелиция расправила плечи и произнесла:

– Сюда, пожалуйста.

Стараясь не обращать внимания на жар, приливший к его собственному лицу, Римус последовал за ней.

Избегая смотреть друг на друга и стараясь вести себя, как полагается взрослым, в тишине они прошли по еще одному скучному серому коридору. К счастью, вскоре они остановились перед деревянной дверью, которую Фелиция поспешно отворила.

– Мой офис, – пояснила она, взмахом руки предлагая Римусу войти. Вежливо кивнув, он подчинился.

Помещение, открывшееся его взгляду, разительно отличалось от всех, до сей поры виденных им в институте. Оно было хорошо освещено и полно цветов: радужный ковер покрывал большую часть пола, кельтский гобелен был накинут на спинку кресла, пейзаж, изображающий ясный летний английский день, висел в раме на стене. На столе размещалось множество разноцветных горшочков для перьев и узорчатых записных книжек; на страницах открытого блокнота Римус узнал аккуратный почерк хозяйки кабинета.

Фелиция, по-видимому, правильно истолковала его удивленный взгляд.

– Это здание такое мрачное, – с чувством сказала она. Ее тон показался Римусу гораздо естественнее, чем он от нее слышал в течение многих лет. – Я должна была сделать что-то, иначе сошла бы с ума. Абсолютно все серое. – Несмотря на выражение недовольства на лице, Фелиция вдруг рассмеялась. – Знаешь, если я проработаю здесь достаточно долго, то вполне могу однажды приняться бегать, как ненормальная, по коридорам и брызгать красками на стены. – Она нахмурилась с притворной серьезностью и добавила: – Полагаю, Кроллу пойдут пятна золотого и красновато-коричневого.

Представив, как краски стекают с выдающегося носа Кролла, Римус тоже засмеялся.

– Думаю, я бы дорого заплатил за то, чтобы увидеть, как кто-то обрызгает Аркадиуса Кролла красками.

Теплая улыбка на лице Фелиции вернула Римуса на двадцать лет назад.

– Слова человека, который, очевидно, уже встречал нашего главу медицинского отдела. Поверь, тебе придется стать в очередь из таких же желающих.

И снова они рассмеялись вместе, и время, казалось, вернулось к тем дням, когда в коридорах Хогвартского замка он весело проводил дежурства с симпатичной старостой из Когтеврана. Он помнил осторожно завязывающуюся дружбу с девочкой, которая уже некоторое время ему нравилась, но с которой он стеснялся заговорить. Он также помнил молчаливые часы, проведенные за книгами в библиотеке – предлагавшая такие посиделки Лили обычно вспоминала о некой важной встрече, на которой ей нужно было быть, и с ухмылкой оставляла их одних. И он помнил, как все те слабые ниточки между ними оборвались в одночасье, когда однажды Сириус Блэк загнал ее в ванную для старост как раз в тот момент, когда Римус выбирался из воды…

Он внезапно перестал смеяться, когда отголоски тогдашнего стыда всплыли на поверхность памяти. Выражение ее лица…

Фелиция тоже умолкла как раз тогда, когда он ощутил, как пылают его щеки. Она глубоко вздохнула.

– Римус, это глупо, – воскликнула она, твердостью своего голоса безжалостно подавляя собственное смущение. – Мы образованные благоразумные взрослые люди. Мы не можем позволять подростковой выходке влиять на каждый наш разговор. Мы допустили, чтоб та идиотская ночь разрушила нашу дружбу в школе, и посмотри на нас теперь! Мы были друзьями, Римус, а теперь с трудом поддерживаем цивилизованную беседу! – Она глубоко вздохнула. – Я хотела поговорить с тобой о необходимости оставить случившееся с нами в прошлом. Я хочу начать сначала. Забыть о всей этой чертовой чепухе. – Решительно она протянула ему руку. – Привет, – весело сказала она. – Приятно познакомиться. Меня зовут Фелиция Хэтауэй.

Римус перевел взгляд с ее руки на лицо. А затем протянул свою ладонь и крепко пожал ее.

– Римус Люпин, – представился он, улыбаясь в ответ. – Взаимно.

Фелиция усмехнулась.

– Видишь, это было просто. И никто не покраснел.

– О да, – согласился Римус. – Мои щеки совершенно нормального цвета.

Фелиция задумчиво склонила голову.

– Я бы предложила обрызгать тебя красно-коричневой и золотой красками, но не уверена, что тебе пойдут эти цвета. Хотя темно-оранжевый и зеленый отлично бы сочетались с твоими глазами.

Римус покачал головой.

– Я учту это в следующий раз, когда мне захочется обрызгаться краской.

Закончив смеяться, Фелиция посмотрела на дверь. В наступившей тишине Римус услышал доносящиеся из коридора голоса.

– Тебе лучше поспешить, – заметила она, рассеянно теребя темные локоны. – Учитывая настроение Ребекки в последние несколько дней, мне не хочется даже думать о том, что она скажет, если ты из-за меня опоздаешь.

С неохотой возвращаясь в реальность, Римус согласился.

– Не станем проверять.

– Но мы еще наверстаем упущенное, – с искренней улыбкой пообещала Фелиция. – Мы можем как-нибудь встретиться – я пришлю тебе сову. Ты будешь в Хогвартсе?

Римус кивнул.

– Верно.

– Хорошо. – Фелиция снова улыбнулась. – Хочешь, чтобы я отвела тебя назад?

Он покачал головой.

– Я найду дорогу, но спасибо. – Он тоже улыбнулся. – Было приятно снова нормально с тобой поговорить.

– Не правда ли? Я напишу, Римус. И это даже не заставит меня смутиться.

Повернувшись к двери, Римус обернулся через плечо.

– Буду ждать.

Он вышел в коридор и направился к приемной с расправленными плечами и прохладными щеками, все вспоминая их общий смех. Впервые за более чем двадцать лет он нормально поговорил с Фелицией Хэтауэй. Он искренне не верил, что такой день настанет. Отчасти он ожидал увидеть парящую по серому коридору свинью, потому что после того, что только что произошло, он считал возможным практически что угодно. Возможно, Ребекка Голдштейн тепло поприветствует его и предложит научить играть на маракасах. Или же Аркадиус Кролл искренне улыбнется.

Римус всегда сожалел о потере дружбы Фелиции Хэтауэй.

Но, может быть, еще не поздно исправить это.

************

Хорошее настроение Римуса продержалось до того момента, как он вернулся в приемную и обнаружил беседующую с двумя незнакомцами Тонкс в образе Ундины. Симона исчезла предположительно за слегка приоткрытой дверью офиса Ребекки, и Римус считал, что знает, почему: тогда как облаченная в мантию исследователя высокая женщина с темными растрепанными волосами и чем-то напоминающая Трелони выглядела вполне безобидно, стоящий рядом с ней мужчина с козлиной бородкой в обычной коричневой мантии то и дело размахивал довольно изувеченной рукой с явными следами волчьих зубов.

– … я нахожу, что песни о надежде и мире положительным образом сказываются на процессе варки, – говорила женщина, касаясь пальцами кельтских медальонов и зодиакальных символов, висящих на ее шее на кожаных шнурках. – Волчье противоядие очень непростое зелье, однако даже самые изменчивые его компоненты успокаиваются под воздействием гармонии и доброжелательности. Я избавляюсь от всех негативных мыслей, прежде чем даже прикоснусь к котлу, и Дольф, – она указала на своего спутника, – утверждает, что любовь, с которой я готовлю волчье противоядие, положительно сказывается на вкусе…

В стеклянном взгляде Тонкс появился живой огонек, стоило ей заметить Римуса.

– Профессор! – воскликнула она с таким воодушевлением, что стоящая рядом с ней женщина подпрыгнула от неожиданности. – Позвольте представить вам Зелию. Она отвечает за приготовление зелий в институте.

От странноватой улыбки женщины Римусу стало слегка не по себе.

– Меня зовут Зелия Фелан, – представилась она живо. – А вы, должно быть, профессор Люпин. Ваша мать создала волчье противоядие, верно?

– Да, – ответил Римус, размышляя над тем, что мастера зельеварения так разительно отличались друг от друга. Снейп был озлобленным и угрюмым, как самые горькие ингредиенты, молчаливым и неотзывчивым. Его мать была веселой и практичной, никогда не расстраивалась из-за неудач, но и не преувеличивала своих успехов. Зелия Фелан же пела песни своим зельям и очищала мысли от негатива, прежде чем начать. Римус подозревал, что если бы это было необходимо для процесса зельеварения, то Снейп не смог бы и близко подойти к котлу. Он пожал протянутую руку, обратив внимание на то, что, помимо Фелиции, это первый работник института, кто по своей воле дотронулся до него.

– Прекрасное открытие, – проговорила Зелия со слабой улыбкой. – Для нас всех здесь, в институте, оно стало знаковым. Ты согласен, дорогой Дольф?

Ответная улыбка мужчины была преисполнена терпения.

– Полностью, мадам Фелан, – согласился он. Его голос был мягким и глубоким, и в нем слышался легкий немецкий акцент. – Многие из резидентов не имели возможности получить это зелье до их… прибытия сюда.

Светлые глаза Зелии вдруг распахнулись.

– Но где же мои манеры? Профессор Люпин, это Дольф Греймор. Его недавно назначили представителем наших резидентов среди тех из нас, кто отвечает за заботу о них. Он единственный из всех них, кому разрешен доступ на уровень пять. Дольф, это профессор Люпин – он тоже оборотень, а кроме того, учитель в Хогвартсе.

Тонкие брови Дольфа приподнялись.

– Серьезно? Учитель-оборотень? Я слышал о вас, профессор, однако из-за той… – он откашлялся, – неприятной ситуации, в которой я оказался, не ожидал, что наши пути пересекутся. Очень приятно. Надеюсь, вы простите, что я не подаю вам руки.

С ироничной ухмылкой он продемонстрировал им покалеченную правую руку. Подавив желание поморщиться, Римус осмотрел красные отметины от зубов на коже, искривленный большой палец и практически отсутствующий средний, дорожку шрамов, к счастью, исчезающую под кожаным бандажом, вероятно, необходимым для поддержки поврежденных сухожилий. Раны явно были не старше пары лет.

– Меня укусили прошлым летом, – ответил Дольф на незаданный вопрос; очевидно, любопытство Римуса отразилось в его глазах.– Я входил в исследовательскую группу, изучавшую Черный лес и имел несчастье повстречать кое-кого в полнолуние. Я приехал в Англию, чтобы ознакомиться с волчьим противоядием, но во время моего здесь пребывания произошел неприятный… инцидент. – Он покачал головой. – Мне следовало быть более осторожным. Но я не склонен никого винить в своих неудачах, профессор. Если я и правда настолько опасен, насколько был в тот краткий промежуток времени, то лучше мне находиться здесь. Мне бы не хотелось навредить кому-то еще.

Римус ощутил болезненный укол раскаяния. По закону он и сам должен был быть заключен здесь – даже дважды – и жить бок о бок с Дольфом и другими резидентами; у него тоже должны были отнять надежды и ожидания, помимо следующего эксперимента в плане исследователей. Он не хотел такой жизни, он не считал, что заслуживал ее, но именно так и приходилось существовать мужчинам и женщинам, подобным Дольфу, которые никогда не подходили к черте, отделяющей их от бешенства, так близко, как он. Ему повезло: у него была любящая его семья и влиятельные друзья – такие, как Дамблдор и Грюм – которые спасли его от подобной участи. Другие оказались не столь удачливыми, однако они заслуживали такой жизни не более чем он.

Римус ощутил прилив бессильной ярости. Весь этот институт просто издевательство. Это нечестно.

– Профессор Люпин?

Римус поднял взгляд. Александр Аливард, охранник, бесстрастно стоял у входа в коридор.

– Пожалуйста, следуйте за мной, – пророкотал он своим низким голосом. – Профессор Голдштейн и доктор Кролл ждут вас на уровне шесть.

Римус вежливо кивнул.

– Конечно.

– Нам уже тоже пора, – проговорила Зелия, блаженно улыбаясь. – Нужно отнести волчье противоядие резидентам. Дольф?

Оборотень кивнул Римусу на прощанье.

– Было приятно с вами познакомиться, профессор. И с вами, мисс Блэквуд.

Римус и Тонкс попрощались, и Дольф последовал за Зелией к лифту. Спустя мгновение они оба исчезли из поля зрения.

Римус повернулся к Тонкс и спросил:

– Ты подождешь меня здесь, Ундина?

Та улыбнулась в ответ и с сарказмом ответила:

– Я найду, чем заняться, профессор. Как и раньше.

Ему очень хотелось попросить ее быть осторожной, но это прозвучало бы странно из уст профессора, оставляющего своего ассистента подождать в приемной.

– Значит, развлекайся, – мягко сказал он в итоге, стараясь взглядом передать ей свои настоящие мысли. Судя по ее улыбке, Тонкс приняла и поняла это послание.

– Обязательно, – ответила она.

С этим Римус развернулся и направился к Аливарду, и вместе они двинулись дальше. Приближаясь к уровню шесть, Римус глубоко вздохнул. С одной стороны, он примерно представлял себе, чего ожидать. С другой, – это снова был Каин.

И Ребекка. И Кролл.

Короче говоря, ему предстоял веселенький денек.

========== Глава 7. Небольшое развлечение. ==========

Глядя вслед удаляющемуся Люпину, Нимфадора Тонкс устало вздохнула.

Бедный Римус.

Было бы ложью, скажи она, что совершенно не волнуется за него: слепой без труда заметил бы, как влияют это место и новые встречи с тем, что осталось от этого козла Каина, на его разум и эмоции. Он столько уже пережил, но судьба продолжает подбрасывать ему все новые неприятности. Долбанный злой рок.

Особенно учитывая, что он посчитал подходящим швырнуть Римуса в эпицентр событий, затрагивающих расчудесный Институт бешенства вместе с его коллективом, сумасшедшего бешеного оборотня и потенциально существующий замысел пожирателя смерти. Это просто несправедливо.

Она, как могла, старалась помочь, заставляя его смеяться и добродушно подшучивая над ним, развлекая его маленькими глупостями и шутками или предоставляя возможность высказаться, скинуть с плеч тяжесть проблем. С ним так легко было общаться, стоило ему только расслабиться. Их болтовня и серьезные беседы лились естественно и непринужденно. Когда она впервые повстречала бледного, усталого оборотня, подарившего ей изнуренную улыбку на кухне дома по адресу площадь Гриммо, 12 на ее самой первой встрече Ордена, ей и в голову не могло прийти, что он станет одним из ее лучших друзей.

Да, она безжалостно дразнила его на тему отношений с Фелицией, но делала это не только для развлечения. Ей нравилось наблюдать за тем, как ее такой спокойный и рассудительный обычно друг начинал волноваться при упоминании затруднительного положения, в котором оказался в юности; к тому же, это точно заставляло его позабыть о текущих проблемах. Кроме того, ей почему-то грело душу осознание, что когда-то Римус точно так же был подростком с бушующими гормонами. Каким-то образом это делало его более… более…

Тонкс не смогла подобрать подходящего слова, однако прекрасно знала, что имеет в виду.

Она улыбнулась.

Ладно, пора заняться делом. Пришло время поразвлечься.

Вообще-то, она собиралась остаться в приемной и пообщаться с Симоной, пока Римус не вернется со своей встречи с Ребеккой и Каином. В прошлый раз ассистентка показала себя ценным источником информации, и Тонкс полагала, что сможет узнать у нее еще что-нибудь. Однако прежде чем она успела и рот открыть, маленькая женщина, до сей поры наблюдавшая за удаляющимися спинами Римуса и Аливарда со странным задумчивым выражением на лице, вдруг потрясла непременными бумагами в руках, пробормотала что-то про необходимость подшить их и поспешно исчезла в противоположном направлении.

И неожиданно Тонкс осталась одна.

В этот момент она заметила, что дверь в кабинет Ребекки слегка приоткрыта.

Хм…

Она посмотрела налево. Коридор был пуст и тих. Она глянула направо – с тем же результатом. Кабина лифта оставалась полностью неподвижной и безжизненной.

Зелия и Дольф спустились вниз. Ребекка, Кролл и Аливард находились наверху с Римусом. Симона же занялась делопроизводством.

Лучшего шанса ей не представится.

Она практически видела выражение Римуса, когда он узнает об этом. Уж точно она знала, что отразится на его лице, если ее поймают. Но сейчас было не время предаваться размышлениям.

Покрепче ухватив планшет, Тонкс в несколько шагов пересекла приемную и, взявшись за ручку, отворила дверь и поспешно вошла внутрь.

Открывшееся ей помещение оказалось не таким большим, как она ожидала. Это был маленький офис, лишенные окон стены которого скрывались за книжными полками, шкафчиками и коробками с документами и папками. Центр помещения занимал большой письменный стол. Горшочки для перьев, помещенные в углубления покрытой пятнами столешницы, располагались рядом с деревянными поддонами, содержащими аккуратные стопки документов, а красная записная книжка опиралась на квадратную открытую коробку, полную листочков для заметок. Две фотографии в рамках стояли точно в углу стола. На более поздней был изображен улыбающийся мужчина с каштановыми волосами; он смеялся и обнимал двух подростков: мальчика и девочку. На старой, зернистой фотографии была изображена семья из пяти человек: родители, две девочки и маленький мальчик; они все улыбались, стоя на лужайке перед большим каменным домом, расположенным на склоне холма. Младшая девочка отчетливо напоминала Ребекку.

Если не считать фотографий, в кабинете не было больше никаких личных вещей. Здесь также не было пыли, беспорядка или единой бумажки не на своем месте. Царившая тут чистота была достойна операционной и напоминала Тонкс о ее визите к Дурслям. Выросшая в здоровом хаосе, она всегда считала подобную аккуратность неестественной.

Ко всему прочему в этом кабинете хватало мест, где ее могли поджидать различного рода улики. Книжные полки просто ломились от стоящих на них книг. Папки и бумаги были повсюду. Несколько запертых шкафчиков дополнялись пятью задвинутыми ящиками стола.

Другими словами, ей ни за что не успеть осмотреть все к моменту возвращения Римуса.

Прекрасно. Просто замечательно.

«Не торопись, Римус, – подумала она. – Сейчас не время для спешки».

Одни только полки, вероятно, займут несколько часов. Как и шкафчики. Нет, рыться во всем этом не было никакого смысла. Лучше пока заняться столом.

Тонкс осмотрела сложенные стопки бумаг, отчетливо осознавая, что, скорее всего, не сумеет вернуть их в столь же идеальное состояние позже. Кроме того, есть ли хоть малейшая вероятность, что такая умная женщина, как Ребекка Голдштейн, оставит доказательства тайных замыслов пожирателей смерти валяться у всех на виду?

Значит, ящики.

Тонкс попыталась открыть первый ящик справа – он оказался заперт. Она попробовала второй. Заперт.

Третий обжог ей пальцы.

Отпрянув, Тонкс с трудом поймала старое семейное фото, которое случайно столкнула локтем. Посасывая пострадавший палец, она аккуратно вернула рамку на место и с раздражением осмотрела ящик.

Черт.

Защищен. Серьезно защищен. Возможно, даже заперт палочкой.

Тонкс выругалась. Она это заслужила.

Ни на что не рассчитывая, она все же проверила оба ящика слева. Ни один из них не открылся, но и не причинил ей вреда; оба были заперты и тихи.

Она тяжело вздохнула. Насколько она могла судить, никаких заклинаний на четырех из пяти ящиках наложено не было, и с замками справится заклятие Алохамора. Но будет ли хоть чего-то стоить то, что можно обнаружить с помощью этого простого приема?

Нет. Единственным достойным ее внимания был третий ящик справа. Не то чтобы Тонкс была уверена в том, что сумеет открыть его.

Ничто никогда не бывает просто. Ничто и никогда, черт побери.

Если ящик был заперт с помощью палочки, то битва проиграна еще до ее начала – без палочки Ребекки или другого уполномоченного ею лица даже армия бешеных гигантов не сможет открыть его. Но если это окажется простое охранное заклятие, то, может быть…

Ей не хотелось прибегать к магии: она не знала, наложены ли на институт какие-либо заклинания, позволяющие обнаруживать нелегальное применение палочки. С другой стороны, сам факт того, что ящик был так тщательно заперт, наталкивал на мысль, что информация, важная для их расследования, скорее всего, хранилась именно там, и только Мерлин знает, когда еще ей представится подобный шанс. Она должна попробовать, иначе и приходить не стоило.

Но если поднимется тревога…

«Ах, чтоб вас. Интересно, поверят ли они в этот раз, что я искала туалет».

Давай же, просто сделай это.

Осторожно положив планшет на полированную столешницу, Тонкс потянулась за палочкой.

И в этот момент она услыхала шаги.

– … кажется, я оставила его в офисе Ребекки, Фелиция. Погоди, я посмотрю…

Симона!

У Тонкс не было времени изменить внешность, не было времени покинуть помещение, не было времени ни на что, кроме как схватить планшет и нырнуть под стол. Она поморщилась, услышав, как коробка с листочками для заметок упала на пол, очевидно, задетая ее неловкими пальцами. Листки разлетелись по ковру. Красная записная книжка плюхнулась и открылась прямо перед ней, обнаруживая записи, сделанные аккуратным мелким почерком. Исписанный клочок бумаги вылетел из книжки и приземлился рядом с ногой Тонкс.

Было слишком поздно пытаться прибраться и замести следы – дверь открылась, и показались обутые в ботинки ноги Симоны.

Не дыша и прижимая планшет к груди, Тонкс вжалась в заднюю стенку стола. Ее взгляд скользнул по рассыпанным листам бумаги в сантиметрах от ее ноги, по записной книжке, практически касающейся ее руки. Если Симона наклонится, чтобы подобрать все это…

– Какого?..

Короткие пальцы с выкрашенными в серебряный цвет ногтями сомкнулись на коробке с листочками для записей, поднимая ее с пола.

«Пожалуйста, оставь бумагу, пожалуйста, оставь бумагу…»

Симона, что-то недовольно бормоча, суетилась вокруг стола.

– … просто бросить все как есть… не чертова прислуга… Акцио листки для записей!

Бумаги взмыли в воздух. Тонкс ощутила, как обрывок листка под ее ногой легонько задергался, но не последовал за остальными. Судя по звукам, Симона поспешно складывала листки в коробку.