Текст книги "Империус (ЛП)"

Автор книги: JessPallas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

– Если мы собираемся это сделать, Кролл, – тихо проговорил он в ответ, – то сделаем это снаружи.

Он начал поворачиваться, намереваясь пройти мимо исследователя в направлении двери, но внезапно появившийся у него на пути Страут остановил его. Кролл неприятно усмехнулся.

– Да ну, профессор, – самодовольно заявил он, – полагаю, это решать мне.

Волна ярости поднялась внутри Римуса. Прищурившись, он обернулся к Кроллу.

– Ты наслаждаешься этим, да? – заявил он, не в силах спрятать звучащий в его голосе гнев.

Невероятно, но ухмылка Кролла стала еще шире. Уголки рта потянулись к ушам.

– Еще как, – с жаром ответил он.

А затем драматичным жестом Аркадиус Кролл развернул свиток и повернулся к находящимся в Большом зале.

– Римус Джон Люпин, – возвестит он. – Силой, данной мне Министерством магии, я заключаю вас под стражу в Институте бешенства за тяжкое нарушение Кодекса поведения оборотней. Вы обвиняетесь в следующем: несколько раз прошлой осенью вас видели в известным своей подрывной деятельностью баре «Воющий»; вы по собственному желанию общались с известным преступником и бешеным оборотнем Авраамом Каином, и в одну из таких встреч вы на глазах у свидетелей поддались низменным инстинктам и позволили себе стать бешеным. Учитывая тяжесть этих обвинений, вам надлежит сдать палочку для уничтожения и отправиться в Институт бешенства, где вы проведете всю оставшуюся жизнь. Вам есть что сказать?

В полнейшей тишине сотни лиц с открытыми ртами смотрели на него. Всеобщее потрясение, казалось, можно было бы потрогать руками.

Медленно Римус повернулся к Кроллу.

– Я не общался с Каином, – холодно сказал он, и эхо его слов разнеслось по залу. – И я не становился бешеным.

Смешки Кролла поистине выводили из себя.

– Знаешь что, профессор? – ответил он. – У меня есть ордер на твой арест, так что мне все равно. – Он протянул руку. – Твоя палочка.

Римус развел руками.

– У меня с собой ее нет.

В первый раз за все время самодовольное выражение покинуло лицо Кролла. Прищурившись, он спросил у своих спутников:

– Это правда?

Темноволосый оперативник, которого Минерва назвала Макгиром, уже проводил собственной палочкой и произносил соответствующее заклинание.

– Правда, – хмуро сообщил он. – Никакой палочки.

Лицо Кролла оставалось неуверенным.

– Неважно, я полагаю, – протянул он наконец. – Не то чтобы у тебя был шанс вернуть ее. Заковать его.

И тут поднялся шум.

Словно бы эти слова стали своего рода катализатором, словно дребезг металла наручников, висящих на руке Макгира, когда он шагнул вперед, сделал происходящее реальным для находящихся в зале. Ученики повскакивали с мест с громкими криками, яростно протестуя или же, в случае Драко Малфоя и других слизеринцев, радуясь. Только своевременное вмешательство Минервы Макгонагл и Хагрида помешало Гарри броситься к дверям. Как только наручники застегнулись на его запястьях, Римус услышал, как Гарри крикнул: «Мы вытащим вас, профессор Люпин, мы вытащим вас!», увидел, как тот вырывается из рук Хагрида. Кролл снова улыбнулся, когда каждый оперативник взялся за цепь от наручников, и трижды коснулся ее своей палочкой.

Большой зал исчез, лица растворились, шум сменился тишиной, когда невидимый крючок поддел его за пупок, и Римус понял, что наручники также являлись порталом, ведущим в институт. Мгновение спустя он снова вернулся в реальный мир.

Оглядевшись, он увидел серые пустые стены без окон, крепкую металлическую дверь, выходящую в пустой же коридор, полный таких же дверей. Он знал это место.

Это были камеры института.

Камеры на уровне шесть.

В поле зрения Римуса попало лицо Кролла с отвратительной улыбкой.

– Что ж, профессор Люпин, – проговорил он. – Добро пожаловать домой.

========== Глава 26. Изоляция. ==========

Тишина.

Неподвижность.

Четыре неизменных стены.

Сколько времени прошло с тех пор, как Кролл, уголки губ которого наконец-то достигли мочек ушей, захлопнул тяжелую дверь и отбыл, посмеиваясь и оставляя за собой только звенящую тишину? Как долго он уже сидит, бездумно глядя на серую стену, в которой не было даже окна, чтобы отмечать смену дня и ночи? Как долго закусывает губу от боли в руке, натертой браслетом, надетым до ухода Кролла? Сколько времени пройдет, прежде чем выгравированные на нем слова – «резидент 142: особо опасен» – врежутся в его разум?

Римус не знал ответов на эти вопросы.

Все, что он знал – это то, что минуло несколько часов, потому что зов луны в его крови становился все сильнее с каждым мгновением. А он еще не получил последнюю дозу волчьего противоядия.

«Я в Институте бешенства на милости пожирателей смерти и поднимающейся полной луны. А ведь они хотели, чтобы я оказался здесь. Они давно этого хотели. И я до сих пор не знаю зачем».

В отсутствии какой-либо внешней стимуляции его разум принялся перебирать возможные причины. Будет ли он поцелован и сделан частью безликого легиона послушных бешеных рабов? Спустят ли его, лишив самоконтроля, даруемого волчьим противоядием, на невинную жертву? Он знал, что ценен – учитель Хогвартса, союзник Дамблдора и непокорный оборотень – может быть, из него сделают образцовый пример? Его поимка стала публичной демонстрацией могущества Волдеморта, свидетельствуя, что даже старший член Ордена Феникса склонил колени перед его волей.

Или, может, цель этого пожирателя смерти все та же, что была и в случае с Каином: сделать его бешеным, послушным приспешником хаоса, который с радостью выболтает все секреты Ордена и погубит друзей в мгновение ока? Разумеется, пожиратель смерти должен понимать, что вся важная информация, которой он может располагать, окажется потеряна вместе с его душой, если его отдадут дементору. Но если живущего в нем волка уничтожат, то он станет подвластен заклинанию Империус. Этого ли они хотят? Вернуть его в Орден как шпиона и саботажника? И кто заподозрит его – оборотня, который, как всем известно, имеет иммунитет к контролирующему заклинанию?

Он предаст своих друзей, свою семью. Кто пострадает в этом случае? Гарри? Дамблдор? Его отец? Его ученики?

Тонкс?

Глубоко вздохнув, Римус заставил себя взять под контроль эти сбивчивые мысли. Стенания по поводу того, чем обернулась его жизнь, не принесут в итоге никакого проку. Ему нужно успокоиться, сосредоточиться. Не было никакого смысла изводить себя переживаниями по поводу того, что он не в силах изменить. Очевидным являлось одно: до тех пор, пока Ребекка или кто-то, притворяющийся Ребеккой, не появится с целью определить его дальнейшую судьбу, Римус ничего не мог предпринять.

«Возможно, мне не следовало сдаваться без боя. Я считал, что спасаю жизни, но что если вместо этого я приговорил к гибели своих друзей?»

Римус покачал головой. Нет. Кто-нибудь пострадал бы, а в результате его все равно доставили бы сюда. В тот момент, когда на ордере появилась подпись, его судьба была предрешена. Тонкс была права: в любой другой момент поднялась бы шумиха, об этом написали бы в газете. Но на фоне ареста Беллатрисы Лестрейнж никто не обратит внимания на новость о профессоре-оборотне. А принимая в расчет сегодняшнее полнолуние, что бы ни ожидало его, это случится до того, как кто-то хоть что-то успеет осветить в прессе.

Он снова уставился на браслет. Особо опасен. Но почему особо опасен? Он не был бешеным, в самом крайнем случае он мало чем отличался от резидентов, живущих на уровне два. Но вот он сидит в охраняемой одиночной камере, помеченный как страшная угроза. Почему? Зачем держать его вдали от остальных резидентов? Зачем…

Нужен Люпин до первого эксперимента, но держать подальше от нижних уровней.

Римус закрыл глаза. Ох Мерлин.

Теперь все обретало смысл. Первым экспериментом был тот момент с Каином, когда Ребекка наложила на него заклятие Империус. Римус был нужен ей, как они и предположили, чтобы удостовериться, что волчьей сущности не осталось в Каине, потому что иначе применение этого заклинания могло стать для накладывающего его смертельным. Но часть про то, что его нельзя пускать на нижние уровни… Тогда он подумал, что там хранится какой-то секрет, тайна, которую ему не хотели показывать. Но что если дело не в этом? Что если эти слова означали, что после поимки его должны держать на уровне шесть, а не среди остальных резидентов?

А он вломился на уровень два, считая, что какое-то грандиозное открытие ожидает его там, и в итоге сам вручил врагам оружие против себя.

Прекрасно. Просто расчудесно.

Как же его угораздило.

Отдать палочку Хагриду в тот момент показалось ему благоразумным решением – в конце концов, он не смог бы пронести ее мимо Кролла и его людей, и в результате ее просто сломали бы – но теперь Римус ощущал себя без нее обнаженным, беспомощным. Не то что она бы ему сильно помогла – защитные заклинания на этой двери были неподвластны простым отпирающим заклятиям, и он бы сидел здесь так же, как и в кабинете Ребекки…

Не думай о том, что произошло в кабинете Ребекки. Сейчас это неважно.

Скорее всего, ты больше никогда ее не увидишь.

Лица, целая вереница лиц пронеслась перед его глазами. Его отец – такой одинокий, его жена мертва, а единственный сын, что бы с ним ни сделали, присоединился к тем, кто навсегда потерян. Его мать, Джеймс, Лили, Сириус, старые друзья, члены Ордена – так многие, столько жизней потеряно уже в этой войне. Он видел и лица своих учеников – он так любил свою работу, любил учить, наслаждался возможностью дарить знания детям. И, конечно, Гарри, Рон и Гермиона – решительные, храбрые и импульсивные. Минерва, Альбус, Аластор, Кингсли – они все сделают все возможное для него, но он был уверен, что помощь придет слишком поздно.

И Нимфадора Тонкс… вереница разных лиц лишь в ней одной. Даже дня не прошло с того момента, как он осознал, какое место она занимает в его сердце, но уже никогда не сможет сказать ей, по-настоящему сказать ей, что она значит для него. У него был шанс, но он упустил его.

«Возможно, это и хорошо: если я умру, ей будет гораздо лучше без меня».

Эта мысль оказалась горькой. И совершенно неправильной.

А потом Фелиция. Их дружба возродилась в этих сложных обстоятельствах, окрепла перед лицом невзгод. Что с ней стало? Пала ли она уже жертвой запущенного в этих стенах плана? Или же она…

– Римус?

На мгновение он был уверен, что встревоженный знакомый голос, прошептавший его имя через полотно двери, был плодом его наверняка уже больного воображения. Он моргнул.

«Какой кошмар. Я нахожусь здесь всего несколько часов, а уже слышу голоса…»

– Римус? Римус, ты меня слышишь? Если да, то, пожалуйста, ответь! Римус!

Он снова моргнул. Теперь голос представлялся ему более реальным…

– Фелиция? – с опаской позвал он.

– Ох, слава богу! – отозвался знакомый голос Фелиции через вентиляционную решетку в верхней части двери; поднявшись на ноги, Римус даже смог разглядеть ее темные волосы через прутья. – Я так боялась, что они чем-нибудь тебя накачали, или убили, или сделали что-то ужасное! Я знаю, что Кролл просто дождаться не может начала экспериментов…

Скинув оцепенение, овладевшее им в уединении, Римус подошел вплотную к двери и постарался хоть что-нибудь разглядеть через решетку.

– Фелиция, что ты здесь делаешь? – перебил он ее нервно. – Ты хоть представляешь, что случится, если тебя здесь поймают?

– Я ей то же самое сказал, – язвительно заметил малознакомый мужской голос, и Римус замер на месте. – Но Лиция заявила, что это наш единственный шанс вытащить вас… – Послышался стон и негромко произнесенные заклинания. – Даже если увольнение – это самое меньшее, что с нами случится, если нас поймают…

– Прости, что втянула тебя в это, Эйвин, – извиняющимся голосом проговорила Фелиция. – Но у меня нет допуска, чтобы открыть эти двери, или же снять охранный браслет, или…

– Да-да, я в курсе. И я пошел с тобой добровольцем, тебе даже не пришлось заламывать мне руку, – с ироничным вздохом заметил мужчина по имени Эйвин. – Тебе повезло, что я люблю тебя так сильно, иначе сейчас сидел бы себе в безопасности в баре. – А! – Дверь резко подалась. – Получилось. Теперь отойдите от двери, профессор.

Сбитый с толку Римус, тем не менее, послушно отошел в сторону, тогда как дверь вдруг содрогнулась, а затем с хорошо слышимым щелчком распахнулась и со всего размаху ударилась об стену.

В проеме стояли две фигуры. Первая была знакомой – Фелиция Хэтауэй улыбалась ему со смесью тревоги и облегчения. А вот вторая…

В следующее мгновение Римус вспомнил.

– Вы Фалконер! – воскликнул он. – Вы записывали меня в мой первый визит! Я учил вашего брата Мэллори.

Молодой парень с взъерошенными каштановыми волосами и перекрученной мантией улыбнулся.

– Я полагал, у вас плохая память, – заметил он, переступая через порог и заходя в камеру. – Простите за то, что мы так вломились; строго говоря, мне не следует так открывать двери, но это быстрее, чем проходить через все предписанные шаги. Да не мне вам рассказывать, – вздохнул он и пожал плечами. – Ну, не важно. Давайте, профессор Люпин, нужно снять с вас браслет, и тогда вы сможете выбраться отсюда.

Римус послушно протянул руку охраннику, тогда как Фелиция с бледным и встревоженным лицом подошла к ним.

– Прости, что мы так долго, – тяжело дыша, сказала она. – Я даже не знала, что они собираются арестовать тебя, пока это уже не произошло! Я бы пришла раньше, но с утра тут дым коромыслом стоял. – Она покачала головой. – Ты не поверишь, что произошло!

Римус знал, что его уже мало что может удивить из того, что творится в институте, особенно в полнолуние.

– Вряд ли, – ответил он сухо и поморщился, когда Фалконер дернул браслет. – Что-то не так?

Тот скривил лицо.

– Охранные заклинания сильнее, чем те, что они используют внизу. Мне потребуется время. Возможно, есть обходной путь, как с дверью.

Римус устало улыбнулся.

– Учитывая, что я наверняка спровоцирую сигнал тревоги во всем здании, если только выйду за порог с этой штукой, полагаю, могу позволить себе подождать. А теперь, Лиция…

– Почему дым коромыслом, да? – уточнила Фелиция, закатывая глаза. – Что ж, Римус, я не представляю себе, хорошо это или плохо, но вот что случилось, и мы не знаем, что нам делать. – Она перевела дух и продолжила: – Ребекка пропала.

Мысленно Римус отметил, что ей удалось-таки удивить его.

– Пропала? О чем ты?

Фелиция лишь пожала плечами.

– Просто исчезла. Она отметилась на выходе прошлым вечером и направилась на день рождения дочери, но там так и не появилась. Ее метла все еще в фойе внизу, хотя она и сказала, что собиралась воспользоваться ею. С тех пор от нее ни слуху, ни духу ни здесь, ни дома. И никто не знает, где она.

Отвратительное предчувствие начало зарождаться в уме Римуса, но сейчас было не время озвучиваться его.

– Кто-нибудь что-нибудь предпринял?

Фелиция вздохнула.

– Ее муж сообщил мракоборцам, но сейчас все так заняты арестом той пожирательницы смерти, что я сомневаюсь, что кто-то даже прочтет заявление. – Ее лицо перекосилось. – И, конечно же, Кролл не стал терять времени и назначил себя временно исполняющим обязанности руководителя института. Он всех вызвал на совещание в конференц-зале на уровне пять, и мы с Эйвином воспользовались этим в своих целях и поспешили сюда. Мы отметились там, а затем выскользнули, пока все рассаживались. Все были так заняты поиском стула подальше от Кролла…

– Мы не могли упустить такой шанс. Ага! – Браслет резко сжался, задрожал, а затем раскрылся и со стуком упал на пол. Фалконер широко улыбнулся. – Готово!

– Ловко сработано, – похвалил Римус и, стараясь не поморщиться, потер покрасневшую кожу на запястье. – Что теперь?

Фалконер пятерней взъерошил и без того уже растрепанные волосы и посмотрел на Фелицию.

– В шашки сыграем?

– Козел, – выпалила Фелиция и шлепнула его по плечу; ее глаза, однако, свидетельствовали об ином, нежели ее слова. – И что я в тебе нашла?

Фалконер вернул ее взгляд со словами:

– Хочешь, напомню?

Римус смущенно прочистил горло. Фелиция и Фалконер слегка покраснели.

Парень расправил плечи, становясь серьезным.

– Я вернусь на совещание и буду надеяться, что никто не заметил моего отсутствия, – сказал он, а затем снова улыбнулся. – А вы двое можете ускользнуть через черный ход.

Римус прищурился.

– Черный ход?

Фелиция с любовью улыбалась Фалконеру.

– Он имеет в виду, что мы можем воспользоваться порталом на случай непредвиденных обстоятельств. Из того, что мы слышали, в Министерстве сейчас черти что творится, так что нам, вероятно, удастся добраться до выхода незамеченными.

– Ты знаешь, где расположен портал на этом уровне? – серьезно спросил Фалконер, глядя на нее.

Фелиция кивнула.

– Да. Будь осторожен, Эйвин.

Он улыбнулся в ответ, хотя его лицо было достаточно бледным и неуверенным.

– Ты тоже, Лиция. Скоро увидимся.

– Держи пальцы скрещенными.

В течение какого-то показавшегося долгим мгновения они смотрели друг на друга. А затем со вздохом Эйвин Фалконер развернулся и исчез в коридоре. Спустя несколько секунд до них донесся грохот опускающегося лифта.

Фелиция какое-то время с отсутствующим видом смотрела прямо перед собой, а затем встряхнула головой.

– Пойдем, Римус, – сказала она с неестественной оживленностью. – Надо выводить тебя отсюда.

Несмотря на всю серьезность их положения, Римус не сдержал улыбки, двигаясь рядом со старой подругой в коридор.

– Он нечто большее, чем твой друг из охраны, не так ли? – заметил он.

Фелиция слегка покраснела.

– В общем-то, да.

Ее слова отозвались в нем легкой грустью – болью, приглушенной прошедшими двумя десятилетиями, скорее ностальгической, нежели настоящей.

– Кажется, он любит тебя очень сильно.

Фелиция вздохнула.

– А я люблю его, – призналась она и улыбнулась. – Представь себе, ты первый, кто об этом узнал. Ребекка не приветствует близких отношений между работниками, так что мы держим это в тайне – прячемся по закоулкам, стараемся вырвать хоть какие-то мгновения. Он даже ждал меня в «Трех метлах» после нашей встречи тем вечером.

Фалконер из института, сидящий в баре… Римус кивнул со слабой улыбкой.

– Я знаю. Тонкс видела его за стойкой. Она настояла на том, чтобы мы вышли через заднюю дверь, потому что опасалась, что он шпионит.

– Ой, – хохотнула Фелиция. – Мне жаль, что так вышло. – Она снова вздохнула. – Он младше меня, – мягко заметила она. – Ему всего двадцать восемь. Он молод, умен, привлекателен. Он может заполучить любую женщину, но по какой-то причине эта честь выпала мне. Я просто не понимаю, что он во мне нашел. – Она прищурилась. – Но я полагаю, ты знаешь, каково это.

Римусу снова пришлось бороться с подступающей к лицу краской, и, как обычно, он снова проиграл.

Фелиция улыбнулась.

– Я так и знала. Ты думал, никто не заметит? Должно быть, вы считали всех окружающих слепыми. Или глупыми. И ты не сможешь ответить на этот вопрос, не оскорбив меня.

Римус был полон решимости не позволять ей втягивать его в этот разговор сейчас.

– Портал далеко?

Ухмылка Фелиции была понимающей, но, к счастью, она оставила неприятную ему тему.

– Прямо за углом. Следующая арка…

Она умолкла, а затем резко втянула воздух.

Римус проследил за ее взглядом и ощутил, как все внутри оборвалось.

На месте фальшивого светильника оказались лишь осколки.

Фелиция поспешила вперед и принялась изучать их с ясно читаемым на лице неверием.

– Кто мог это сделать? – воскликнула она в ужасе. – Аливард обращается с ними так аккуратно, он бы заметил, если один из порталов разбился бы…

Римус подошел к ней, с тяжелым сердцем осматривая остатки сферы.

– Значит, это сделал кто-то, кто хотел, чтобы никто не покинул это здание сегодня ночью, – ответил он мрачно. – Чтобы никто не узнал о произошедшем здесь, пока не станет слишком поздно.

Фелиция побледнела.

– Сегодня ночью? Они хотят провернуть свои дела сегодня ночью? В полнолуние?

Римус стиснул зубы.

– Ну, в этом есть смысл. Резиденты всю ночь будут сидеть по камерам – беспомощные и прикованные цепями, а утром, слабые и уставшие, не смогут оказать какого-либо сопротивления. А теперь и все сотрудники собраны в одном месте.

Фелиция открыла рот.

– Эйвин! Он направился прямо туда…

Если бы Римус не ухватил ее за плечо, Фелиция бросилась бы назад по коридору.

– Мы ничем не сможем ему помочь, если сломя голову кинемся туда! – объяснил он, когда она гневно развернулась к нему. – Мы должны быть осторожными, Лиция.

– Тогда что мы можем сделать? – с болью в голосе спросила она. Вспомнив свое состояние, когда была ранена Тонкс, Римус прикусил губу.

– Мы до сих пор не знаем всего наверняка, – признал он осторожно. – Но если я прав в своих предположениях, не думаю, что мы с тобой вдвоем можем что-то предпринять, тем более что вскоре луна выведет меня из игры. Однако если этот разбитый портал не случайность, нам нужно выбраться отсюда и поднять тревогу как можно скорее. А это означает, что нам надо спускаться.

Фелиция уже качала головой.

– Ты считаешь, мы сможем найти целый портал?

– Мы можем попытаться, – сказал Римус. – А если не найдем, нам придется выйти через дверь.

Фелиция фыркнула.

– Ну да, потому что ее ведь не охраняют.

Римус заглянул ей в глаза.

– У тебя есть идея получше?

– Нет, – уныло призналась она и медленно и рассеянно покрутила в пальцах палочку. – Значит, воспользуемся самоубийственным планом.

========== Глава 27. Пустота. ==========

Было очень холодно.

Воздух был ледяным, а тишина – глубокой и дезориентирующей. Римус не мог объяснить даже себе, почему это безмолвие, сковавшее институт, отличалось от обычной тишины прошлой ночи, но оно казалось чуждым, холодным и таящим угрозу. Что-то было не так.

«Нам нужно выбраться отсюда. Быстро».

Скрип петель опускаемой Фелицией решетки лифта на уровне шесть разорвал тишину на краткий миг, а затем все снова замерло. Ни один звук не длился долго.

– Пошли, – хрипло прошептала Фелиция. – Портал на этом уровне находится рядом с конференц-залом. Мы сможем убить двух зайцев сразу.

– Я бы предпочел менее кровожадную аналогию, – сказал Римус. Никогда ему не хотелось шутить меньше, чем сейчас. Это гнетущее ледяное безмолвие давило, и его сердце колотилось в груди, словно подгоняя, заставляя ускориться. Они шли по коридору, и звуки их шагов были едва слышны. – Надеюсь, ты понимаешь, что, если я поспешил с выводами по поводу разбитого портала, мы вот-вот наткнемся на людей, которых нужно бы избегать.

Фелиция смерила его взглядом.

– Вообще-то, я думала, что ты подождешь снаружи. Хотя выражение лица Кролла практически стоит риска.

Римус улыбнулся – вымученный и странный жест.

– Спасибо, но я обойдусь.

Коридор простирался перед ними – гнетущий, пустой и холодный; Римус с трудом подавил поднимающуюся в нем волной дрожь.

«Я не хочу находиться здесь. Ох Мерлин, помоги мне выбраться!»

Прежде он никогда не страдал от клаустрофобии, однако тяжелое влияние полной луны и испытываемый дискомфорт едва не сводили с ума. Ему хотелось бежать не разбирая дороги по коридорам до тех пор, пока не окажется на свободе, пока не оставит позади это странное место с его странным воздухом и неведомым прежде ощущением угрозы, но он сдерживался. Им нужно спешить, но и оставаться незаметными было важно. Не стоило стремглав бросаться навстречу опасности.

«Мы должны вести себя осторожно. Успокойся, Римус. У тебя еще есть время».

Впереди приемная уровня пять распахнула перед ними двери. Яркие краски разбросанных там подушек и марокканских ковров, казалось, поблекли под гнетом тишины. На столе Симоны царил привычный беспорядок, дверь в кабинет Ребекки была закрыта, а серебряная решетка, за которой скрывалась лестница, была…

Римус замер. Он оглядел вход на лестничную клетку.

Это неправильно…

– Фелиция, – позвал он тихо. – Поправь, если я ошибаюсь, но разве решетка, ведущая на лестницу, не должна быть закрыта?

– Да, конечно, она… – Фелиция умолкла, проследив за взглядом Римуса. – Она открыта, – выдохнула она в ужасе. – Какого черта она открыта? Никто из служащих не мог забыть…

– Разве что они спасались бегством, – тихо перебил ее Римус, и Фелиция уставилась на него. – И у них не было времени запирать ее за собой.

Она схватила его за руку.

– Мне это не нравится, Римус.

– Знаю, – удивительно спокойным голосом согласился он. «Не бросайся по лестнице вниз, не бросайся по чертовой лестнице! Люпин, да возьми же себя в руки!». – Но нам следует оставаться внимательными и спокойными. Это может оказаться нашим единственным путем наружу.

Он обращал эти слова к себе в той же мере, что и к ней, и ее пальцы дрогнули на его руке.

– Мне бы только узнать, где Эйвин.

– Я тебя понимаю, но сейчас мы ничего не можем с этим поделать. – Римус надеялся, что его слова не звучали грубо – он этого не хотел – но в теперешнем нервном состоянии не доверял своему голосу. – Лучшее, на что мы сейчас способны – это выбраться отсюда как можно скорее и вызвать подкрепление. Так, где портал?

Молча Фелиция повела его через пустую приемную, мимо открытой двери на темную лестницу и в следующий коридор. Они все так же молча минули дверь в ее кабинет, затем повернули направо и наконец вышли в часть института, ранее Римусом не виденную.

Не то чтобы ему хотелось там побывать.

Он не помнил, чтобы хоть раз так странно чувствовал себя перед трансформацией. Самым близким было ощущение, испытанное им в день, когда Каин ворвался в Хогвартс, и Римусу с трудом удалось сдержать гнев волка, едва не вырвавшегося на свободу впервые за много лет. Но аналогия была не полной. Казалось, что какие-то части его кололо и щипало, и он ощущал смесь иррационального раздражения и леденящего страха, в результате рождающую ошеломляющее стремление бежать, пока эти эмоции не поглотили его целиком. Тяжело дыша, Римус старался привести свои чувства в некое подобие порядка.

Спокойствие. Здравый смысл. Самоконтроль. Спокойствие. Здравый смысл. Самоконтроль. Спокойствие…

Здесь было холоднее. Холод практически обжигал.

«Да что со мной такое?»

– Впереди справа еще один лифт, который ведет на уровень четыре, – сказала Фелиция, и Римус подпрыгнул от неожиданности, когда ее голос прорезал напряженную тишину, полную напускного спокойствия и подавленного страха. – Там расположена лаборатория Зелии и помещения, в которых некоторые работники проводят свои исследования. Портал находится на три ниши дальше. Конференц-зал за углом в коридоре в противоположном направлении.

Римус только кивнул в ответ, продолжая повторять про себя свою мантру и надеясь рано или поздно взять себя в руки.

– Я проверю портал, а ты посмотри, есть ли кто-то в конференц-зале.

Фелиция кивнула, покрепче перехватила палочку и поспешно направилась вперед. Через несколько шагов она повернула налево и исчезла из вида.

Римус глубоко вздохнул. Странная дрожь пронзала его тело, и тревожащая отстраненность все сильнее захватывала его. Что бы ни происходило еще, остановить приближение неизбежного было невозможно.

До восхода луны оставалось несколько часов. Надо торопиться.

Двигаясь быстро, Римус прошел серебристую решетку небольшого лифта и принялся считать светильники. Один, два…

Черт. Черт!

Даже несмотря на случившееся с первым порталом и зловещее безмолвие, окутавшее институт, Римус Люпин продолжал надеяться, что он ошибался, что работники института находились на совещании, что его подозрения о захвате заведения пожирателями смерти не более чем паранойя.

Но два разбитых портала – совсем другое дело.

Протянув руку, Римус собрал осколки портала с уровня пять. Ему пришлось побороть желание растереть остатки в пыль кулаком.

Вот тебе и легкий путь наружу…

– Римус?

Подняв голову, он увидел приближающуюся Фелицию с растерянным лицом и сомнением в глазах.

– Что с порталом? – спросила она без особой надежды.

– Мне видится систематический подход, – приподняв бровь, сардонически заметил Римус и продемонстрировал Фелиции обломки их второй надежды. – Я сомневаюсь, что нам повезет в следующий раз. А что с конференц-залом?

– Пуст, – сообщила Фелиция; за последнюю минуту она побледнела еще сильнее. – Но не в том смысле, в каком я ожидала. Пойдем посмотрим.

Вернув осколки на место, Римус последовал за Фелицией назад по коридору к большой двустворчатой двери, распахнутой настежь. За этими дверями располагался конференц-зал.

Помещение было большим и ожидаемо серым; в нем находились длинные деревянные столы с ужасно неудобными на вид стульями. Вдоль стен также стояли стулья, кроме одного угла, где Римус заметил маленькую дверь, предположительно ведущую в чулан или кладовку. На стене слева виднелся большой символ института.

Как и сказала Фелиция, зал бы пуст. Но вот выглядел он так, словно ему не полагалось быть таковым.

В канделябрах, размещенных между светящимися сферами, торчали неожиданно ярких цветов свечи. От тлеющих фитилей поднимались струйки дыма, свидетельствуя о том, что их потушили совсем недавно. Все стулья были аккуратно задвинуты на свое место, и перед каждым на столе лежала стопка бумаг – где-то аккуратная, где-то небрежная, а также перо и пузырек чернил. Расставленные по столешницам стаканы воды оказались разной степени наполненности, а несколько наполовину пустых тарелок содержали рассыпчатое печенье. Воздух был тяжелым и наполненным сильным мускусным, пряным запахом. На мгновение Римус вынужден был бороться с желанием закрыть глаза.

– Кролл всегда четко следует своим привычкам, – проговорила Фелиция, вырывая Римуса из раздумий. – Даже на незапланированной встрече он настаивал бы на соблюдении формальностей. Бумага и перья для всех присутствующих. Напитки и закуски. Я прямо вижу, как он возится с чарами, наполняя стаканы водой, тогда как остальные требуют от него перейти к делу. – Она оглядела серое пустое помещение. – Так этот зал выглядит в каждое наше совещание. Ну, кроме того, что сейчас в нем никого нет, – расстроенно добавила она. – Мне казалось, что, если бы все ударились в бегство, беспорядка было бы больше. А если бы кто-то захватил их, они, несомненно, не сдались бы без боя. Я знаю, что Эйвин и его коллеги не сдались бы.

Неправильность происходящего в этом помещении – таком обыденном, но пустом, лишенном жизни – чувствовалась сильнее всего. Благодаря недавно горевшим свечам здесь было не так холодно, но почему-то вонь от затушенных фитилей воспринималась хуже.

– Все это так странно, – заметил Римус. Удушливые запахи обволакивали его, и глаза снова начали закрываться. С трудом он продолжал держать их открытыми. Чертов запах, что, во имя Мерлина, это за… – Лиция, чем здесь пахнет?

Фелиция закатила глаза.

– Ах, это. Это свечи гармонии Зелии. Их фитили пропитаны каким-то успокаивающим зельем. Она всегда зажигает их, чтобы наши совещания проходили спокойно и плодотворно, – объяснила Фелиция. Принюхавшись, она продолжила: – Правда, обычно запах не такой сильный. Должно быть, с этой партией она перестаралась.